Княгиня. Между двух огней

 

Князь Урфар

 

Еще молодой, но уже прославивший себя в боях, грозный владыка поставил ногу на спину своего посла со словами:

- Пиши так: я, хан Сатрийский Эльбей Заман хан, второй сын Золотого хана Умбека Заман Атзаб хана требую дань с княжества Ладаж. В недельный срок - телегу золота и серебра, двадцать детей до десяти лет, здоровых крепких, поровну мальчиков и девочек. Если обоз не приедет к концу седьмого дня - Ладаж и все деревни в округе заполыхают ярким пламенем, а кости ладажан захрустят под копытами наших коней.

- О, мудрейший Эльбей Заман хан, я все в точности записал.

- Отправляйся, как можно быстрее. Скоро пойдут дожди, нужно уходить домой.

Гонец вылез из-под ноги повелителя, не поднимая головы. Пятясь на четвереньках, покинул шатер хана. Вскочил на ноги и помчался к лошади, торопясь доставить волю хана в Ладаж.

 

***

 

Княгиня Людмила, уже как десять лет овдовела и год, как второй раз вышла замуж. Жизнь только-только начала налаживаться: Урфар, наконец, принял то, что он теперь князь, больше не сопротивлялся, не стыдился и не гневался на судьбу; сын Ярослав вырос и возмужал. Теперь он все понимал и, хвала небу, становился сильным, благородным, слышащим свое сердце, мужчиной, в точности, как его покойный отец. Это было ее тихой гордостью и болью одновременно. Прекрасный день, наполненный пением птиц и солнечными лучами, заполонял мрак грядущего...

- Княгиня, у ворот посол от Сатрийского ханства.

- Милостивые небеса,.. немедленно позовите моего супруга в чертог! Впустите посла, но ведите его медленно,.. мы должны подготовиться. Да! И приведите воеводу,.. ну,.. быстро, быстро!

Слуги побежали врассыпную, выполнять поручения. А Людмила, про себя молясь Яру, шла в чертог, теряясь в рое из мыслей, идей и страхов.

Ворота крепости медленно отворили, и посол хана Эльбея в сопровождении пары стражей направился к чертогу. Процессия двигалась уж очень неспешно, что не укрылось от посла. Не доезжая несколько метров, перед самым домом Ушара заставили спешиться и забрали лошадь и оружие. Пешком, безоружного посланника хана завели во двор. Казалось, прошла вечность, прежде чем он, наконец, увидел князя. Привычным движением посол пал ниц перед владыкой:

- Великий князь Ладажский, у меня послание тебе от моего господина - хана восточных степей Эльбей Замана.

Коверкая слова, выдал гость крепости, а князь, разглядывая его, крикнул через плечо:

- Продолжайте тренировки! Когда закончишь с этими болванами, поработай еще со второй сотней.

Воевода Владислав Родионович, чуть склонил голову в ответ, не прекращая орать на несколько десятков спаррингующихся воинов во дворе:

- Щит выше! Держите удар, сосунки, не отступать! Первому, кто сделает шаг назад, я сломаю нос, уроды...

- Встань, посол,.. встань. Какое сообщение ты принес? – обратился князь к визитеру, распластавшемуся на полу светлицы.

Ушар поднялся на ноги и достал из-за пазухи плотного халата сложенный пергамент, развернул и прочел. Посол, закрыв глаза в ожидании мгновенной смерти, но нет, он услышал голос князя:

- Передай своему хану следующее:

Ушар тут же опомнился и на обратной стороне пергамента начал писать припасенным кусочком графита.

- Я Урфар, князь Ладажский, князь королевства Квяжеч, встречусь с тобой Эльбей Заман хан через неделю у подножия горы вдоль жемчужного пути.

Живой и здоровый Ушар покинул крепость квяжечей со странным ощущением. Он не чувствовал к ним неприязни, даже наоборот, зародился некий интерес к жизни оседлых людей.

По пути в чертог и от него к воротам Ушар ловил глазами детали быта, голоса и, конечно, дивные незнакомые ароматы. Некоторые, такие как запах свежеиспеченного хлеба, он уже знал, другие остались загадкой, по - своему интересные и манящие. По дороге обратно в лагерь Ушар размышлял и фантазировал на тему, что же все-таки так пахло? Сладкий, с пряными нотками запах, никак не выходил из головы.

Почтовые голуби взмывали вверх один за другим. Возможно, здесь и сейчас назревала война, что будет пострашнее похода на юг. Это понимали все, даже слуги и рабочие... От ханов востока не ждут добра, гонец принес дурные вести, и голуби из башни полетели не с поздравлениями.

За закрытыми дверями покоев, княгиня Людмила, держа супруга за руку, присела рядом на кровать и, молча, терла пальцами его ладонь. Слова слишком тяжелы, и у обоих не хватало сил, чтобы их сказать, а страх столь велик, и осязаем, что сон и покой покинули это жилище.

Ладажское княжество так и не успело оправиться после пятилетней войны на юге. Деревни только-только стали самостоятельными, подросли вчерашние мальчишки и стали мужчинами. Скотина дала хороший приплод, резко увеличив поголовье, с полей первый год, как собрали урожай полностью. Да только войском ладажская земля так и не обзавелась, нынешний гарнизон составлял всего тридцать шесть бойцов, учитывая князя Урфара, княжича Ярослава и воеводу Владислава Родионовича.

Едва прокричали петухи, князь приказал разыскать воеводу, а сам вышел во двор в одних штанах и окунулся по пояс в бочку с водой. Осеннее утро бодрило своей неповторимой свежестью. Со словами вроде:

- Бррр-р-р, етить колотить! - Урфар вынырнул из холодной воды, утер лицо и бороду, зачесал руками волосы назад и собрался пойти одеться, как его окликнул Владислав Родионович:

- Звал, князь?

- Да. Отправь людей по деревням предупредить всех, пусть едут сюда, в крепость.

- Сейчас же займусь. Что-нибудь еще?

- Нет, пока это все. Сначала посмотрим, сколько мы наберем людей, и что скажет царь...

Воевода Владислав кивнул князю и ушел исполнять приказ.

Князь Дмитрий

Родные края уже были совсем рядом: «Вон там, за поворотом скалы», - думал Дмитрий, наконец, возвращаясь домой. Нестерпимо долго, целых десять лет он не видел берез, ив, не слышал соловьев и не чувствовал запаха гор и лесов. Его скромное княжество заживет теперь иначе: «Теперь, когда хозяин вернулся домой, все будет хорошо», - тешил себя мыслями князь, возвращаясь в Ладаж, везя золото и серебро, экзотические фрукты и специи, и войско не меньше того, что он когда-то увел на юг. Но по-настоящему его беспокоила лишь одна мысль, не покидала, ни на минуту все эти годы: "Как там моя семья?" - с этим вопросом начинался и заканчивался каждый мучительный день вдали от родных.

К Дмитрию, скачущему во главе войска, подъехал Алимах дыгир – сотник.

- Повелитель, могу ли я узнать, как долго нам еще двигаться на север? Стоит ли подыскать место для лагеря? Люди устали, но если повелитель прикажет - они будут идти, пока не падут замертво.

Дом уже был так близок. Дмитрию даже казалось, что он слышал родную речь, но это были лишь птицы, да шум листвы на ветру. Князь вдохнул полной грудью и, смерив свое нетерпение, приказал:

- Сделаем привал на два часа и повернем на северо-запад. К ночи уже будем в крепости.

Дыгир поклонился повелителю и, чуть придержав своего белого, поджарого скакуна развернулся и поскакал в конец колонны, неся слово князя. Через считанные минуты разведывательные конные отряды умчались в леса на поиски безопасного места для стоянки и источника пресной воды.

Рыжий, желто-алый ковер из опавших листьев шуршал под сапогами князя Дмитрия. Он, будто окунувшись в детство, играл ногами с листвой. Затем, опомнившись, остановился и присел у маленьких цветков с пышными, словно из пуха, соцветьями. Набрав полную грудь воздуха, князь дунул на них, что есть мочи. Крошечные снежинки взмыли вверх и разлетелись по поляне, кружась и ловя легкие дуновения ветра. Дмитрий улыбнулся, поднялся на ноги и пошел к ручью - следовало побриться и привести себя в порядок.

С высоты нескольких сот метров прямиком из камней ниспадала вниз стеной чистейшая, ледяная вода. Раздевшись догола, князь прихвати с собой только кинжал, когда-то подаренный ему охотником - другом по имени Ярослав. Его жилище должно быть в дне пути на запад. "Обязательно нужно его проведать", - подумал князь и принялся брить лицо. Острейшее лезвие с легкостью срезало волосы под самый корень, но одно неосторожное движение -

закапает кровь. За долгие годы уже приспособился не резать себя, хотя бывают и исключения. Закончив процедуру, Дмитрий выбрил бока на голове и, смыв с себя все, присел чуть в стороне, склонился над тихой водой и критически осмотрел свою работу.

- Вполне еще видный жених, - пошутил сам с собой князь, и невольно коснулся шрама проходящего от скулы до верхней губы, на мгновение, погрузившись в прошлое.

 

***

 

Три года скитаний и битв среди желтых песков и сухого ветра. От жары и жажды люди все больше походили на живых мертвецов. С изможденными лицами, обветренной кожей и одеждой, покрытой засохшей кровью, они мужественно продолжали топтать бескрайние пески. Миражи крепостей и оазисов водили их кругами, лишая последних сил. Верные воины гибли один за другим. С каждым днем дыхание смерти становилось все громче и ближе. Сейчас это уже очевидно, что было ошибкой уходить на восток, когда царь и другие князья отправились дальше на юг. Но поворачивать слишком поздно, оставалось надеяться лишь на чудо.

Очередной мираж с пальмами, яркой зеленью и чистейшим водоемом, явился прямо перед «войском мертвецов». Переступив вершину очередного бархана, князь Дмитрий очертил круг у сердца. Оазис не был миражем, и когда люди это поняли - неведомо откуда взялись силы, и все до единого бросились к воде. Налакавшись живительной влаги, воины бессильно попадали у водоема.

Утолив жажду, князь поднялся с колен и довольный провозгласил:

- Это спасение божье! Господь все еще с нами, братья, мы еще поживем!

- Верно, князь. Дело говоришь. - послышались уставшие, но уже не отчаявшиеся голоса.

Внезапно послышался топот тысяч копыт, спустя всего двадцать минут оазис окружило огромное войско айшатиров. Несколько тысяч конных воинов против менее, чем пяти сотен Дмитрия. Вступать в диалог никто не собирался, а итог был очевиден, и оттого люди князя бились с яростью львов. Они погибли все, забрав с собой множество врагов, а на Дмитрия накинули аркан и потянули куда-то за лошадью. Через два дня его завели в Солнечный город и бросили к ногам султана Сулиджка Бахторита второго.

- Значит, ты, червь, приехал с севера со своими псами разорять и грабить мои земли?!

Князя посадили в темницу, а спустя неделю Солнечный город осадило войско царя Льва Коземирыча. После двух годовалой осады и страшного боя у стен города, султан Сулиджк второй принял условия царя и откупился от квяжичей.

Дмитрий, сидя в подвале крепости, мечтал выбраться и вернуться домой. Ведь еще не все потеряно, еще есть ради чего и ради кого жить.

Однажды, в темницу спустился человек, одетый во все белое и, подойдя к двери камеры князя, оглядевшись, задал вопрос:

- Ради свободы, ты готов на все?

 

***

 

Князь набрал воду в ладони и еще раз умыл лицо, пытаясь избавиться от тяжелых воспоминаний. К нему подошел дегир.

- Повелитель, разведчики обнаружили в нескольких часах пути на восток большое конное войско.

- Насколько большое?

- Тысяча, может быть больше.

- Это плохо. Выдвигаемся в крепость, немедленно.

- Слушаюсь...

 

Княжич Ярослав

 

К девятнадцати годам княжич стал лучшим наездником в Ладаже, а в обращении с клинком конкурентами были лишь Урфар, да воевода Владислав. Последний учил его премудростям ведения войны, тонкостям пешего и конного боя, преимуществам осады и штурма. Князь же сумел обучить парня охотиться и выживать, читать по следам и двигаться беззвучно, подбираясь к добыче как можно ближе.

Ярослав верхом на своем Ветерке покинул крепость и помчался к лесу. В нем бушевала ярость. Он никак не мог принять то, что и царь и князья отказали в поддержке. Ладаж осталась совсем одна перед лицом угрозы с востока. Когда царь начал войну с южным султанатом, ладажская земля отдала ему все, что могла - и вот она, плата и благодарность царя.

Заметив движение на границе с лесом, Ярослав придержал Ветерка. Присмотревшись, княжич увидел большое войско, движущиеся крепости. "Такое войско не одолеть, не остановить. Пусть так, но я не боюсь", - думал молодой Ярослав, извлекая меч из ножен помчавшись галопом навстречу славной смерти.

 

***

 

Урфар собрал отряд для разведки сил и расположения хана. Через пять дней случится битва страшная и кровавая, но другого выхода нет. Условия обнаглевшего Эльбея неприемлемы. Уже в седле князь склонился, поцеловал ладонь Людмилы и тронул к воротам.

- Верни Ярослава домой,.. живым! - крикнула вдогонку мужу белая, как мел княгиня.

В крепости уже витал запах страха, вскоре он сменится смрадом смерти. Это понимали все, но все же, с надеждой взирали на хозяев крепости. Княгиня направилась к красному дубу, по пути она ловила взгляды людей. Они ничего не говорили, но их глаза, до краев наполненные еще не пролитыми слезами, заставляли сжиматься сердце.

 

Волхв, как всегда, сидел под деревом и, будто ожидая княгиню, сразу задал вопрос:

- Узнав, что будет, ты обречешь всех на то, что увидишь. Возможное станет неотвратимым - ты все равно желаешь заглянуть в будущее?

- Ты знаешь ответ, волхв.

Он кивнул.

- Знаю, но ты ответь.

- Да, я хочу знать будущее.

Волхв, молча, подошел к княгине, взял ее за руку и резким движением ногтя порезал ее ладонь.

- Напои ствол дуба кровью и узнаешь грядущее. Людмила шагнула к дереву и приложила рану к черно-красной коре.

Княгиню окутал белый туман, постепенно пропали звуки и солнца лучи. Исчез красный дуб и волхв, Людмила осталась совсем одна в густом, молочном тумане. Подул резкий порывистый ветер, растрепав завесу в клочья. Сквозь рваную пелену княгиня увидела трех мужей, стоящих на коленях у ног четвертого. Они просили о чем-то четвертого, но тот отмахнулся, тогда трое поднялись с колен и достали мечи. Сначала, они вместе закололи четвертого, а затем стали сражаться друг с другом. Один из них встал меж остальных двух, и они оба пронзили его сердце. Когда мужи остались только вдвоем, то прекратили бой и бросили оружие, но слишком поздно. На их телах столько ран, что кровь стекает на землю, будто из родников. Княгиня взглянула под ноги и ужаснулась. Она стояла на костях, тысячи и тысячи скелетов лежали вместо земли. Людмила совсем ничего не понимала, но ей было страшно. Затем она увидела в дали высокое дерево и пошла к нему. Там, на одной из ветвей покачивалась повешенная девушка в брачном одеянии. Княгиня обошла несчастную и заглянул ей в лицо.

Она видела сама себя, и она повешенная себе живой говорит:

- Сбрось одежды и ногой беги за волком.

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Людмила слегка ошарашено огляделась, взяла себя в руки и, кивнув хмурому волхву, ушла в чертог.

Уже поздним вечером у ворот зазвенел колокол, и княгиня направилась навстречу прибывшим. Урфар не вернулся бы без Ярослава, и это грело ее сердце - сын и муж вернулись домой.

 

***

 

Бог Яр любил Ярослава, иначе он бы погиб. Лишь чудо спасло княжича от гибели, и имя этому чуду зрительная труба – прибор, с помощью которого можно рассматривать очень удаленные объекты, правда, сквозь нее мир переворачивался вверх тормашками. Как только стал заметен одинокий всадник вдали, Дмитрий решил рассмотреть его в зрительную трубу, и застыл на некоторое время. Затем, убрав прибор, приказал всем оставаться на месте, а сам медленно тронул навстречу бесшабашному воину.

Дмитрий, застегнув кольчужное забрало на остроконечном шлеме, спрятал лицо и, извлекая свой полуторный меч, галопом понесся прямиком на белокурого квяжеча. Князь – опытный воин, одетый в кольчужно - бригантинный доспех скрестил меч с молодым княжичем Ярославом - в одной лишь кольчуге. Со звоном клинки разлетелись в стороны, а всадники, промчавшись мимо друг друга, разворачивали коней для новой атаки. И снова звон и разворот. На этот раз всадники сблизились, нанося резкие короткие удары, меряясь силой, пытаясь выбить оппонента из седла. В какой-то момент, князь Дмитрий, отойдя в сторону, слез со своего скакуна. Ярослав последовал его примеру. Спешившись, противники медленно стали сближаться. Их прервал, послышавшийся топот копыт. Минутой позже с запада появилось четыре всадника. Ими оказались князь Урфар и сопровождающие его разведчики. Они тут же направились к месту поединка, прервав его:

- Я хозяин этих земель и требую назвать себя, воин!

Дмитрий несколько секунд ничего не делал, просто стоял и глубоко дышал. Выдержав паузу, он отстегнул забрало и скинул шлем на землю.

Увидеть умершего князя Дмитрия никто не ожидал, но они смотрели прямо на него, а он на них с улыбкой и прищуром.

- Так значит ты, Ярослав, нынче князь Ладажский? Интересно, а тогда я кто же?

- Батя,.. – единственное, что смог выдавить из себя, обалдевший от увиденного княжич, прежде, чем бросить меч и обнять отца. Тот, конечно, обнял возмужавшего сына и, похлопав по спине, шепнул на ухо:

- Я горжусь тобой, ты настоящий воин.

Князь Урфар или Ярослав слез с коня и упал на колени, склонив голову:

- Князь, я...

Дмитрий оторвал от себя сына и, повысив голос, заявил:

- Ни слова больше! Ты и ты, - поочередно указав на Урфара, приклонившего колени и на все еще не пришедшего в себя княжича. - Идите за мной, остальным оставаться тут. Ясно?

И что-то было в голосе, в манере говорить князя, неуловимая власть, нечто такое, что заставило всех пятерых присутствующих подтвердить:

- Ясно...

Отойдя на сотню метров, князь остановился и, дыша полной грудью, повернулся лицом к заходящему солнцу, дыша полной грудью он никак не мог надышаться.

- Я так понимаю, ситуация сложилась сложная. Ну, давайте так. Что ты, Ярик думаешь о нем, что ты знаешь о нем? – обращаясь к сыну, Дмитрий указал на Урфара.

- Князь Урфар приехал полтора года назад откуда-то с севера, он помогал нам справляться с делами княжества. Год назад князь женился на матери и все это время был добр ко мне и маме. Я считаю его хорошим человеком...

- А я считаю его лжецом! - возразил Дмитрий и повернулся к Урфару. - Ну, а что же думаешь ты, ДРУГ? - Он сделал особый акцент на последнем слове.

- Я не оправдаюсь, ибо нет мне оправдания. Прости, Ярослав, но я не князь Урфар, а простой охотник, твой тезка. Родился я недалеко от южных гор, там же и вырос. Людмилу я любил всегда, сколько себя помню, мы познакомились еще совсем детьми. Тебя, князь, долго не было, и к княгине сватались разные благородные женихи, напрочь лишенные чести. И тогда, она сама предложила мне придумать эту дурацкую легенду про бедного северного лорда. Вот так,.. я приму любую участь...

Дмитрий смотрел в глаза охотника и не мог понять, что чувствует сам. Княжич, аж присел. За десять минут две новости дважды разрушили его устоявшийся мир.

- Отец, но как ты сумел вернуться спустя все это время? Ведь царь и прочие вернулись еще три года назад, и они все были уверенны, что ты,.. мертв.

- Через пять лет, когда закончился поход на юг, когда все квяжечи покинули материк, я все еще оставался в темнице Солнечного города. В один ужасный день или ночь, тогда там все время было одинаково неприятно, ко мне пришел человек. Но сначала, пожалуй, стоит рассказать о самом человеке.

Сулиман Сулиджк, народ его называл Сулиман Кануни - справедливый, девятый сын Сулиджка второго. Это была четвертая наша с ним встреча. Впервые, мы столкнулись в самом начале южной компании. Лев Козимирыч отправил мою дружину взять крепость Хажидад, и я взял ее штурмом. Сулиман бежал.

Следуйщий приказ царя был пройти по востоку султаната и захватить все города, что встретятся на пути до самой столицы султаната. Царь выделил мне еще шесть сотен бойцов и того у меня было больше тысячи мечей. Мое кровавое путешествие длилось долго, пока мы снова не повстречались с Сулиманом у стен Гадбара, и снова я разгромил его в пух и прах, взяв город, и впервые сразился с ним лично.

Сулиман бросил мне вызов, и я, приняв его, победил. Но не стал убивать поверженного, а просто отпустил его.

«Глупо», - скажете вы, - возможно... Уходя, он пообещал, что не забудет меня и мой поступок.

Через еще один год побед, (а это уже шел третий год, как Лев Коземирыч повел квяжичей на султана Сулиджка), остатки моей дружины разбило войско Сулимана, меня взяли в плен. Так я и оказался в застенках.

Так вот, девятый сын султана прав на трон имел столько же, сколько я в той клетке свобод. Он предложил мне выход - государственный переворот. Я спросил: «Почему я»? Он ответил так: "Ты - сильный воин, мудрый полководец и благородный человек, а еще - ты не предан моему отцу. Поможешь мне занять трон Солнечного города, а я исполню твои желания." Я согласился. Выбор был не велик - сгнить в темнице или рискнуть.

Мне помогли бежать и скрыться, затем привели на далекую стоянку кочевников. Это было зачаточное войско молодого Сулимана, и оказалась, что люди боготворят его, не только те кочевники. Из нескольких сотен войско выросло в несколько тысяч всего за пару месяцев. Города встречали нас распахнутыми воротами, буквально вся страна желала, чтобы Сулиман был Султаном. Матери благословляли сынов и отправляли ко мне, иногда еще совсем детей. И приходилось гнать их пинками и плетьми, иначе не уходили… Долгая история со счастливым концом. Войско Сулимана в двадцать с лишним тысяч подошло к Солнечному городу. Спустя час, со стен было сброшено по отдельности тело и голова Сулиджка второго, а сквозь распахнутые ворота вывалил народ и пал на колени перед новым султаном Сулиманом Кануни первым. Ну а мне посчастливилось стать его другом и кеймакам - представителем султана. Ныне у меня есть земли за океаном и дело к царю нашему...

- Батя,.. да тут такое,.. на нас хан восточный зубы скалит, дань требует, пес...

- М-м-м,.. так вот чье войско стоит неподалеку. - протянул Дмитрий, присаживаясь рядом с сыном. - Ну, это еще ничего, сдюжим. Дай угадаю, а царь-батюшка наш сказал, чтобы вы разбирались сами?

Княжич кивнул и приуныл. Дмитрий похлопал сына по плечу и, поднявшись на ноги, направился к своему войску:

- Идемте, друзья. Значит так, оставим пока все, как есть. То есть, ты - Ярик по-прежнему будешь Урфаром, я не стану тебя наказывать и даже осуждать. Даже больше, я ничего не потребую, кроме своих земель. Людмила должна сама выбрать с кем она будет. Я даже подарю тебе участок, если она выберет тебя. Вот так, а теперь - в крепость. Нужно отправить царю еще одно письмо.

 

Княгиня Людмила

 

Стражи спешно отворяли ворота. Сквозь распахнувшиеся створки, въехало трое: сын Людмилы и двое мужей Урфар и Дмитрий. Княгиня, не веря своим глазам, начала беззвучно хватать ртом воздух, будто задыхаясь, а когда Дмитрий сказал:

- Все эти годы я боролся, лишь ради этого мига, шанса увидеть тебя и Ярика.

Княгиня упала в обморок. К ней тут же слетелись слуги и ее неожиданно большая семья. Дмитрий поднял жену на руки и понес в чертог, а войско айшатиров, оставшись за воротами, ставило долгосрочный лагерь.

Говоря шепотом, стараясь не потревожить сон княгини, воскресший Дмитрий поманил за собой сына и друга.

- И так, друзья мои, пока Людмила отдыхает, мы с вами напишем еще одно письмо царю. Идемте.

Закрылись двери, а за ними был слышен наказ князя:

- Как только княгиня придет в себя, тут же справиться, не надо ли ей чего, и доложить мне, немедля!

Но Людмила, лишь делала вид, что спит. Просто сейчас она не готова говорить, пока что слишком рано, ей нужно еще немного времени осмыслить случившееся.

Урфар чувствовал себя лишним, уязвленным, униженным. Хотя, его старый друг - князь Дмитрий обошелся с ним наиблагороднейшим оброзом, чувства шли изнутри. С чего он вдруг взял, что простолюдин может быть вместе с княгиней, может быть равным ей. Все же, каждому свое, и если от рождения нет крыльев, то и нечего пытаться взлететь.

В большом зале за троном, при свете пяти свечей, за массивным столом, вернувшийся из мертвых князь начал писать послание царю:

- Лев Козимирыч - царь королевства Квяжеч, князь Асковский, я - законный князь Ладажский Дмитрий обращаюсь к тебе еще и как кеймакам султана Сулимана. У меня есть к тебе, царь, предложение союза и дружбы с Сулиманом, но ты отказался защищать мои земли от ханской угрозы, в то время, пока я радел на чужбине ради твоего королевства. Я скажу так, если на моих землях вспыхнет пламя войны - пожар пожрет и твое княжество.

Дмитрий расплавил сургуч, капнул на крохотный сверток и перстнем поставил печать. А затем обратился к сыну:

- Ярик, отправь письмо. Надеюсь, голуби еще остались, с голодухи их не поели?

Парень улыбнулся, он все никак не мог поверить, что отец, с которым он давно простился, был сейчас рядом. Княжич схватил письмо и подтвердил наличие птиц:

- Есть голубки, не поели. Это ж последнее дело...

Отец шуточно пригрозил, хлопнув ладонью по столу:

- Иди, давай, болтаешь много.

- Ага, иду. - согласился Ярик и, вскочив из-за стола понесся в голубиную башню.

В мрачной спальне чертога Людмила осталась одна. Это ложе она делила с двумя мужьями, с двумя живыми мужьями. Княгиня не издавала ни звука, говоря беззвучно одними губами:

- Господи, ну как же угораздило дуру. - она села на кровати, обхватив колени руками, и горько заплакала. Ей было и жалко себя, стыдно и горько. Мысли, будто рой разъяренных пчел, жалили ее в самое сердце, и с каждой следующей мыслью, становилось только больнее и страшнее. Что будет теперь с Урфаром, Ярик чувствует себя обманутым, и страшно даже подумать, что чувствует Дмитрий. Она, молча, вопрошала у бога Яра:

- За что? За что мне все это, и что теперь делать?

По пунцовым щекам текли слезы, княгиня плакала тихо, будто мышонок. Меньше всего она сейчас желала, кого бы то ни было видеть. Прошло какое-то время, пока за дверью не послышались шаги и короткий разговор:

- Княгиня не приходила в себя?

- Все еще тихо, князь, я не решилась зайти, чтобы не потревожить госпожу.

- Ясно...

- А куда же вы, князь? Неужто уезжаете? В такой час, и куда ж вы теперь?

Несколько мгновений тишины, за которыми последовал ответ:

- На север, так далеко, чтобы вернуться уже не смог. Это больше не мой дом. Да он им никогда и не был. Да ты не переживай, князь Дмитрий вернулся, так что Ладаж в надежных руках.

Урфар спешно удалился, поскрипывая половицами. Почти сразу послышались еще шаги медленные и шаркающие. Так ходил только один житель крепости – волхв, и уж он точно мимо не пройдет. Так и случилось: дверь распахнулась, и внутрь вошел старик со свечей, прикрывая дверь за собой. Княгиня продолжала притворяться спящей, лежа лицом в перину. Старик подвинул стул к кровати и присел:

- Знаю, тебе сейчас тяжело, но хочу помочь...

Княгиня не выдержала и, выхватив из-под головы подушку, метнула ее в волхва. Тот быстро спохватился и направился к выходу, обронив перед тем, как закрыть за собой дверь:

- Дитя луны - с рассветом волка не найти.

Людмилу, будто молнией прошибло.

- Вот же он - выход, вот ответ, как быть! Бежать нагой за волком. - отворив окно, она выбралась сквозь него и побежала по двору в конюшню и, слава Яру, успела. Урфар, как раз запряг лошадь и собрался уходить.

- Людмила?!.. Что ты тут делаешь?

- Иду с тобой.

- Но, я ухожу жить простой жизнью, не лорда или князя.

- А мне все равно, лишь бы с тобой.

Ярослав улыбнулся. Несмотря ни на что, он по-прежнему любил эту женщину и в душе прыгал от счастья:

- Тогда поторопимся,.. ночь заметет наши следы...

 

Мавелс рыжий

 

Король Энкбэр поднялся с трона и, выпив содержимое кубка, швырнул его в угли костра, над которым жарилась туша косули, со славами:

- Этот пир такой скучный, что придется кого-то убить! - король посмеялся над своей шуткой, а вместе с ним и придворные. Они знали, что тот, для кого эта шутка окажется не смешной - она и не будет шуткой.

- Зрелищ! Зрелищ! Мы требуем зрелищ! - кричал с трона король, и его желание, как всегда было исполнено.

В большой зал двое стражей, держа за локти, завели огненно - рыжего совсем юного паренька с тонкими пальцами и лютней в руках. Стражи отпустили его и покинули зал. Конопатого барда била мелкая дрожь. В него полетели листья капусты и грозди ягод:

- Играй, Играй! Да, начинай уже! - кричали придворные, издеваясь над парнем. Он взял себя в руки, перехватив поудобнее инструмент, ударил по струнам и начал сказ:

Среди высоких дюн, под гнетом солнечных лучей,

Сидел в темнице, но в мыслях он был с ней.

Тянулось время день за днем, а за ним - год.

Страдал душою и наоборот, она в чертоге, ждет весточки о нем,

Но с каждым годом - ветшает дом.

Все невыносимей быть одной.

И вот, однажды, воя под луной, безродный волк услышал плач.

И, подойдя к стенам чертога завыл, что было мочи прямо у порога.

Княгиня двери отварила и на постель свою пустила.

Волк рядом был опорой, и с ним, как за стеной.

Он прикипел к княгине всей душой сказав:

"Всегда мечтал что б ты была со мной".

Согрето ложе, теперь она не одинока.

Но по стеченью злого рока, шакалов туча собралась у ворот,

С надеждою набить живот.

Княгиня попросила птиц, чтоб сообщили Льву.

Узнав, Лев тут же про беду, так и ответил: "Не пойду".

Одетый в славу и в почет, в сопровождении верных псов,

Спустя десятилетие, вернулся тот, о ком забыли,

И, мысленно, среди песков уже похоронили.

Но вот он, здесь, и вот она, но к сожаленью не одна.

Шакалов стая у ворот и Лев на помощь не придет,

Волк на постели у жены и все готово для войны.

Одна отрада - вырос сын, таким как и мечтал отец.

Княгиня с серым убежала и нити с прошлым оборвала.

Лев сервера и Тигр юга боролись яростно, пуская кровь друг другу.

Один считал, что был обманут, предан, второй - наказывал за дерзость.

Итог - треск тысячи костей в пасти шакалов и гиен,

В пасти шакалов,.. и гиен.

Бард сыграл финальный аккорд и открыл глаза, в тронном зале стояла гробовая тишина...


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 8. Оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...