1. Под водой

 

Если шевельнуться — всему конец. Авари затаился, и рыбы принимали его за каменное изваяние. Они не боясь проплывали мимо и закрывали обзор. Круглые глаза равнодушно пялились, морды тыкались в лицо, усы щекотали. Юноша не поддавался желанию прогнать их. Ему как никогда хотелось оттолкнуться от скользкого дна и, пропустив смерть-воду под руками, вынырнуть. Но нельзя: ещё немного и Маруи даст о себе знать.

С каждым ударом сердца сохранять в груди жизнь становилось сложнее. Она рвалась наружу вереницей пузырей и Авари терпел из последних сил. Весь он стремился к поверхности. Туда, где лучи превращались в золотые струи. Мельтешили стаи мальков, похожие на клубы мошек. Ветер качал водяные лилии, а с ними и всё кружево русалочьего леса приходило в движение. Стебли в росинках воздуха напоминали стволы, увенчанные мозаикой жёлтых, зелёных и красных листьев. Пропитанные светом, они сияли подобно стеклу витражей.

Авари не мог поднять голову и полюбоваться игрой тёплых оттенков. Перед ним в мутной голубизне открывалась картина куда более мрачная, навевающая мысли о смерти. Утонувший город — Каландул раскидал кругом замшелые руины. Терялись в сумраке уходящие в глубину ступени. Останки стен и колонн, облепленные водорослями, казались чудищами с сотнями лап. Зонтики мраморных крыш лежали возле площади, как сбитые поганки. А посредине, на самом пьедестале, сидел, скрестив ноги, Авари. Он был одет в длинную шёлковую рубаху, перехваченную кожаной лентой. С пояса паучьими лапками свисали чёрные верёвки. Они оканчивались небольшими, туго набитыми мешочками. Песок и галька не давали Авари всплыть, и юноша сидел неподвижно, словно утопленник. Это был не первый раз, когда он спускался на дно в надежде увидеть Маруи, но последний. Сегодня или никогда.

Кровь, разбавленная соком дурной травы, охладила сердце, чтобы жизнь уходила медленней. Но прошло уже триста счётов, а видения не начинались. Авари, не моргая, всматривался в чернильный мрак за дальней аркой. Там возвышалась статуя великого кудесника, не раз спасавшего Каландул от напастей.

Перед тем, как город скрылся под озером, Маруи диким зверем метался по улицам и кричал, что с неба упадёт камень, от которого леса обратятся в щепки и прорвётся большая плотина. Слепой, полубезумный старик давно путал сны с видениями. Ему не поверили, и это стало концом для Каландула.

Авари был болен историей мёртвого города. Он верил, что неспокойная душа кудесника вселилась в статую, чудом сохранившуюся среди обломков. Согласно легенде, Маруи нужно было новое вместилище, и Авари мечтал впустить его в себя. Для этого он здесь и сидел.

Тело — смола. Застыло от холода, закоченело. Волосы мерно колыхались в невидимых потоках. И только разум кипел, бушевал, борясь сам с собой. Авари выпустил первую порцию воздуха, обманув лёгкие. Прежде в такие моменты он хватался за нож и срезал пояс. Но сегодня не шелохнулся. Испуганные пузырями рыбы отпрянули. Их серебристые овалы мелькали туда-сюда, вплетались в сети водорослей, прятались в щелях между валунами. Авари ждал, но в ответ лишь глухая неподвижность. Грудь спирало, и он выпустил ещё одну порцию. Явно больше, чем хотел. Страх обвил сердце ледяной змеёй. Чуть дрогнули пальцы. Авари терпел.

Наконец, ему показалось, будто за аркой появился белёсый силуэт. От волнения юноша выдохнул всё, что оставалось, и начал захлёбываться. Пальцы судорожно ощупывали каменную плиту в поисках ножа. Его не было. Авари замешкался. Он пытался разорвать туго завязанный пояс, но не вышло. Остатки сил бесполезно растворились в воде.

Вместо Маруи юноша впустил в себя смерть. Он медленно падал на замшелое мощение, а наверху переливались медовыми отсветами листья кувшинок. С губ срывались последние пузырьки. Призрачный силуэт оказался всего лишь солнечным лучом, скользнувшим по укутанной мраком статуе. Это было так глупо, так нелепо, что верить не хотелось.

Несколько мгновений Авари жил глазами, но вот и в них всё потемнело. Он вдруг почувствовал, как что-то горячее схватило его за руку и дёрнуло вверх. Юноша поддался безвольным поплавком. Ноги оторвались от дна. Ремень разомкнул тугие объятия и выпустил пленника на свободу. Песок и галька остались покоиться в руинах Каландула. Прежде, чем опустить веки, Авари увидел над собой расплывчатое огненное пятно.

 

2. Кровяной браслет

 

Города не было. Исчезло всё то, ради чего Авари так старался. И пусть бы канул в небытие Каландул — пропади он пропадом! Вместо него испарился Думбрин — настоящий, живой, полный людей. Авари стоял на пригорке и не верил своим глазам. Может, он заблудился и выбрал неверную дорогу? Но горная тропинка только одна, и юноша, даже ослепнув, прошёл бы по ней, ни разу не споткнувшись. Да и палёный холм не спутаешь с другим. Здесь молния ударила в дерево и разошлась огнём по сухой траве. На чёрном пятне пожарища остался лишь дубовый скелет. Не существовало места, откуда вид на Думбрин открывался бы полнее. Заключённый в тиски леса клин города, выходящий остриём к реке, всегда призывно белел меж тёмных сосен. Но сегодня на его месте зеленела пустая поляна.

Окоченевший от холода Авари очнулся на берегу совсем недавно. Он наспех переоделся в оставленную под камнем одежду и поспешил домой. Сердце неприятно сжималось: старая Ба наверняка уже хватилась его и жутко зла. Теперь Авари с горечью осознал, каким мелким был этот страх. Он сбежал по крутому склону и едва не кувырнулся через голову. Зажатая в кулаке шёлковая рубаха то и дело цеплялась за кусты крыжовника. Дорогая ткань портилась, но Авари и думать о ней забыл.

Он споткнулся о корягу и кубарем покатился к подножию холма. Высокая трава разлетелась роем испуганных бабочек. Авари некоторое время лежал неподвижно. Он зажмурился и считал до сотни. Но когда открыл глаза, в их синеве отразился тот же пустырь. Ни гордых стен Думбрина, ни мельниц, ни широкой дороги, по которой беспрестанно ездили повозки.

— Ох и, кто это здесь? — послышался шепелявый голос.

Авари поднял голову и увидел сморщенного, беззубого старика. Он был слеп и глядел куда-то поверх юноши, шумно втягивая ноздрями воздух.

— Здесь я. Авари.

— Это тебя принёс Фуя? — спросил слепой, деловито вороша траву посохом. — Где ты? Где-то здесь? Почему замер?

— Что ещё за Фуя? — Авари встал со сбитых колен и оказался вдвое выше незнакомца. — А ты кто такой? Бродяга? Я тебя раньше в наших местах не видел.

— Ох и, ох и. Так тебя в самом деле принёс Фуя! — удивился старик, ткнув палкой в живот юноши.

Он приблизился и бесцеремонно ощупал Авари с ног до головы. Пальцы у старика были цепкие, проворные и острые, точно когти ястреба.

— У меня нет кошелька.

— Я просто хотел тебя увидеть, — Слепой улыбнулся беззубым ртом. — Моё имя Маруи. Может, ты слышал о таком?

По спине юноши пробежала волна мурашек. Он припал к ногам кудесника и воскликнул:

— О великий! Прими мою благодарность за спасение!

Старик рассмеялся, стукнул его концом посоха и велел подняться.

— Тебя спас не я, а Фуя.

— Кто это?

— Цветной ветер. Я его не вижу, но чую. Он пахнет персиками.

Старик нащупал плоский, нагретый солнцем камень и, кряхтя, присел на него. Время клонилось к закату. Воздух наливался сырой прохладой, разогретое бегом тело Авари начало остывать. Он зябко поёжился, переминаясь с ноги на ногу.

— Великий Маруи, откуда вы здесь? И куда подевался Думбрин? Где все?

— Ты чуешь? — Кудесник завертел головой. — Чуешь запах? Он где-то тут.

— Кто?

— Фуя, кто же ещё!

Авари услышал аромат жареных орехов и мёда и сообщил об этом старику.

— А теперь смотри внимательно и не упусти его, — сказал Маруи и замолчал.

Юноша напряг зрение. Он проследил путь одинокой птицы, перелетевшей с макушки сосны на обугленный дуб. Тот уже загорелся розовым, пропустив между ветками сияние вечернего неба.

Вдруг воздух над холмом загустел, взвихрился и метнулся огненной лентой прямо на Авари. Юноша отпрянул и едва не упал на старика. Маруи с небывалым проворством соскочил с валуна и воскликнул, потрясая посохом:

— Фуя! Будь добр объяснить, кого ты сюда привёл!

Искрящийся поток замедлил движение и превратился в облако. Густой запах жареного фундука и мёда наполнил лёгкие. Авари, оцепенев от страха, наблюдал, как Фуя сжался до тонкой рыжей струйки и вошёл в одно ухо старика, а вышел из другого.

— Ох и-и-и, — протянул тот и посмотрел в сторону Авари так пристально, будто и правда его разглядел. — Так вот откуда ты взялся!

Он долго хохотал, сотрясая сухое, согбенное тельце. Благоговейный страх, окутавший разум Авари в первые минуты, рассеивался, как дым под завесой дождя. Юноша выпрямился и спросил уже настойчивей:

— Где Думбрин? В каком месте я оказался?

— Ты попал туда, куда хотел, — отрезал Маруи. — Ты желал, чтобы сила кудесника пробудилась в тебе? Ты жаждал отдать мне своё тело и разбогатеть? О чём ты мечтал, юноша? Иметь много власти, денег и женщин? Носить дорогую одежду? Купаться в любви горожан? Впрочем, — Он ненадолго замолчал. — Тогда Фуя не стал бы тебя спасать.

— Я только хотел, чтобы люди перестали смеяться над моей старой Ба! — выпалил Авари. — Я хотел, чтобы она могла жить в городе, а не в гнусной землянке. Я хотел, чтобы ей продавали лучшие ткани и приносили свежайшую рыбу. Я хотел, чтобы лекари не обходили её стороной из-за нищеты. Я хотел… — Он понизил голос до шёпота, взглянув на брошенную поодаль грязную, порванную рубаху, — Чтобы она не голодала, стараясь купить мне дорогой подарок.

— Достаточно, — прервал его Маруи. — Фуя сказал мне, что она дочь кудесника. Бездарная дочь. Она много раз обманывала людей. Не хотела признаваться, что у неё нет отцовской силы. Сама виновата.

— Замолчи! — выпалил покрасневший от стыда и гнева Авари. — Никому не дам судить мою Ба! Знаешь, что про тебя говорят, Маруи? Знаешь? Говорят, что ты к старости ополоумел! И не было никакого камня с неба! Это ты разрушил Каландул, чтобы люди снова поверили в твои пророчества!

— Ох и! А ты дерзкий юноша! — прошепелявил старик. — Раз я таков, почему же ты хотел получить мою силу, а? Почему сидел на дне озера, мешая рыбам?

Авари вжал голову в плечи.

— Тогда почему ты один выжил?

— Разве я жив? Алчность горожан держит меня здесь. Я умер задолго до того, как с неба упал камень. Но они не желали отпускать меня. Они хотели, чтобы и после смерти я служил городу. И тогда они отделили мои кости от плоти и замуровали их в ту статую, которую ты видел. Я пленник камня, а это мир моей памяти — то, что я смог наколдовать для себя самого. И здесь нет твоего Думбрина, потому что я никогда и слыхом про него не слыхивал.

— Так я, выходит, мёртв? — прошептал Авари, теряя силу в ногах.

— Кто знает, может волки уже выели тебе глаза и откусили твой ядовитый язык, — хмыкнул Маруи.

Авари не знал, что и сказать.

Фуя снова стал золотистой лентой и струился по воздуху, распространяя вокруг юноши огненное мерцание.

— Ветер говорит, ты зря ушёл далеко от Каландула, — нахмурился старик, пожевав отвисшую нижнюю губу. — Надо вернуться обратно. Я бы мог проводить тебя и отправить в твой мир, но я слишком стар и до кучи не в своём уме.

— Я понесу вас на спине, великий Маруи!

— Так-то ты заговорил! Но я тебя уже не прощу. Не-е-ет. Не прощу тебя, дерзкий мальчишка. Ты хотел отдать мне своё тело, так отдай! Отдай, а сам стань дряхлой развалиной. Тогда я отпущу тебя к твоей Ба.

Авари побелел. За короткий миг он успел подумать о сотне вещей и понял, что лучше уж пусть Ба живёт одна, чем хлопочет о нём.

— Что? Не хочешь обратно? А надо бы тебе хотеть. Красная гора вот-вот проснётся. Фуя был на её дне. Он слышал, как клокочет лава. Ох и! Как оно вышло! Решайся, раз уж все верят в эту глупую легенду, будто Маруи разрушил Каландул! Пусть поверят, что ты — это я! Бегай по улицам и голоси во всю глотку!

Старик рассмеялся, но Авари не почувствовал злобы.

— Фуя принёс твой нож. Он нам пригодится. Отдашь мне тело, глупый мальчишка?

— Отдам…

— Тогда порежь пальцы.

Авари дрожал. Он сделал, как велел старик. Лезвие оставило на ладони четыре пореза. Проступившие алые капли вытянулись, словно смоляные, переплелись и образовали тонкую нить. Авари боялся дышать, глядя на неё. Кудесник повторил его движения. Из тёмной старческой крови появилась вторая паутинка.

— А теперь обвяжи нитку вокруг запястья и соедини с моей. Сколько бишь тебе лет?

— Шестнадцать.

— Вот и мне теперь шестнадцать.

 

3. Охотник за костями

 

Авари не помнил, что делал Маруи после того, как они поднялись на палёный холм. Когда он очнулся, в носу всё ещё стоял ореховый запах. Не успел юноша опомниться, как его стошнило проглоченной водой и остатками вчерашнего ужина. Сверху упала сухая куртка, и послышался раздражённый голос:

— Пошевеливайся и хватай своё тряпьё! Сюда кто-то идёт.

Авари двигался с торопливостью мёрзлой лягушки. Он совсем закоченел и даже не дрожал. Незнакомец поначалу ничуть не удивил и не напугал его. Кое-как, держась за протянутую руку, Авари поднялся.

— Ты кто? — спросил он с подозрением: ни один из знакомых не стал бы ему помогать.

— Коротка же твоя память, наглый мальчишка! Связался со мной по крови, а теперь и помнить забыл?

— Маруи?!

Авари не узнал ни единой черты старика в румяном лице юноши, стоявшего напротив. Молодой кудесник смотрел на него ясными серыми глазами и улыбался. Он был ниже Авари на полголовы, но шире в плечах. Тёмные волосы курчавились подобно стружке смоляного дерева. На подбородке едва начал появляться пушок. Правда, одежда — бесформенная роба цвета спелых желудей, осталась прежней, и посох никуда не делся.

— Ты точно Маруи?

— Пойдём уже!

Кудесник схватил ошеломлённого Авари за рукав и потянул к каменной гряде, поросшей редкими куртинами цветов. На плече у Маруи сидел пёстрый каменный дрозд с оранжевым брюшком. Авари сразу догадался, что это воплощение цветного ветра.

— Тише! — шикнул кудесник, как только они спрятались за крупным валуном.

По тропинке между скалами кто-то спускался. Авари разглядел тёмный плащ незнакомого покроя и блестящие сапоги. Человек явно спешил и опасался слежки. Он приблизился к воде и снял капюшон, под которым пряталась красная маска. Авари затаил дыхание, мельком глянул на Маруи. Тот смотрел равнодушно, без тени страха, будто наблюдал такую картину каждый день.

— Фуя не ошибся, — сказал он шёпотом. — Это и правда Кровяная голова.

— Кто?

— Охотник за костями конечно!

— А зачем ему кости?

— Тсс!

Человек торопливо разделся и сунул плащ под тот же камень, где недавно лежала одежда Авари. Потом он вошёл в воду по пояс и остановился. Юноша едва сдержал вопль удивления. Он-то знал, что в шаге от берега начинался крутой обрыв. Неужели охотник за костями стоял на воде?

— Он стоит на мёртвых душах, — отмахнулся Маруи. — Они не пускают его. Знают, зачем он пришёл. Поэтому он надел другое лицо. Хочет обмануть их.

— Как?

— Смотри сам.

Человек набрал в обе пригоршни воды и стал умываться. Кровавые струи стекали по пальцам, расплывались пятнами на поверхности озера. Прошло несколько мгновений, и под маской показалась обыкновенная кожа. Охотник обрёл новую внешность. Он посмотрел на своё отражение и начал медленно погружаться в глубины, скрывавшие Каландул.

— Пробрался-таки, — раздражённо цыкнул Маруи, смахнув со лба непослушный завиток. — Хорошо, что ты почти утонул там сегодня.

— Что в этом хорошего?

— По правде, Фуя спрятал твой нож, — Кудесник погладил птичку по голове. — Он хотел привести тебя ко мне, а для этого надо было отделить душу от тела. Ладно, не смотри такими страшными глазами. Я соврал про красную гору. И ты не постареешь. Просто проверял тебя, и признаю — ты не такой уж пропащий.

— Во что ты меня втянул? — выпалил Авари, не в силах совладать с дрожью.

— Этот негодяй — Кровяная голова хочет раздобыть мои кости! Если он разломает статую, сотрёт в порошок останки и выпьет их, то и в самом деле сможет разбудить красную гору!

— Ты опять врёшь?

— Да нет же!

— Сам охраняй свою статую, я иду домой!

Авари поднялся, но не смог сделать и шага в сторону.

— Мы связаны по крови, глупый мальчишка. Без тебя я не смогу поддерживать это тело. Мёртвый без живого, что цветок без воды.

— Не называй меня глупым мальчишкой!

— Фуя, он точно не знает, где мои кости?

Птица что-то просвистела Маруи на ухо. Кудесник посуровел. Крепко сжал запястье Авари. Замёрзшему юноше ладонь мертвеца показалась огненно-горячей.

— Кажется, он видел, как ты ныряешь в озеро, — сообщил Маруи. – Это плохо. Кровяная голова не любит тех, кто ему мешает. Он убьёт тебя одним щелчком.

— Откуда ты знаешь, если сидел столько времени в придуманном мире?

— Я знаю потому, что встречал таких, как он.

 

4. Оборванная нить

 

Надо было видеть глаза старой Ба, когда ближе к ночи Авари привёл домой друга. Она даже не стала сердиться и выговаривать ему за рубаху, которую следовало надевать только по великим праздникам.

Маруи сидел на сундуке и за обе щеки уминал пышки. Громко присёрбывал горячее молоко из кувшина. Шутил похлеще городских кривляк. Даже старая ба, слушая его, хохотала. Авари только удивлялся: он правда мёртвый? Живому юноше кусок не лез в горло. Тревога заразила тошнотой, не отступавшей с тех пор, как Авари вырвало у озера.

Спать пришлось на полу. В доме была всего одна кровать — гордость старой Ба. Авари обыкновенно ютился на лавке, но Маруи претендовал на неё не меньше, и они чуть не подрались. Тогда старая Ба распорядилась по-своему: накидала соломы, а поверх неё дырявых покрывал и отправила новоявленных друзей почивать вместе.

Авари долго не мог сомкнуть глаз. Маруи у него под боком сладко сопел, зарывшись с головой в тёплый кокон одеяла из камышового пуха. Странное это было чувство — слушать кроме храпа старой Ба ещё чьё-то дыхание. От него дом стал казаться уютней, как от мурлыканья кошки. Авари даже подумал, что в самом деле неплохо бы иметь хоть одного друга, но тут же прогнал эту мысль.

Маруи проснулся внезапно. Осторожно растормошил Авари. Тот поднялся с трудом. Веки слипались, словно мёдом намазанные.

— Пошли, — шепнул кудесник. – Я набрался сил. Теперь можно.

— Что можно? – сонно переспросил Авари, но ответа не дождался.

Они покинули дом, где старой Ба снились хорошие сны, и двумя тенями заскользили по высокой траве. Цветной ветер летел следом, и Авари впервые решился спросить, что он такое.

— О, это особенное создание, — охотно отозвался Маруи. — Фуя — это надежда. Он спасал меня долгие годы. Да и тебя спасал. В этом ветре дорогие сердцу воспоминания и солнечные дни. В нём тепло чувств и всё хорошее, что бывает с людьми. Фуя даёт нам веру.

— И ты веришь, что освободишься?

— Я верю, что Кровяной голове не достанутся ни мои кости, ни твоя жизнь.

Охотник ждал их у озера. Он распустил ядовитую паутину волшбы и стоял посреди неё неподвижным молчаливым изваянием.

— Теперь оставайся тут, — сказал Маруи. – Дальше я сам.

— А как же кровная связь? Ты разве сможешь уйти далеко от меня?

— Глупый мальчишка. Ты уже успел привязаться ко мне. Неужели не чувствуешь? Теперь наша нить крепкая и длинная.

— Что с тобой будет? – спросил Авари, с горечью чувствуя, что Маруи сказал правду.

— Я избавлюсь от Кровяной головы, а ты позаботься, чтобы его гадкие кости никогда не всплыли.

С этими словами Маруи отправился навстречу охотнику за костями. Он мягко ступал по влажному, сырому от вечерней росы берегу мёртвого озера, а впереди летел, освещая путь, огненный дрозд.

Таким Авари запомнил Маруи — не великого кудесника, но первого друга. Как бились Кровяная голова и черноволосый юноша-призрак простой человек увидеть не мог. Но похоже, Маруи победил. Авари очнулся у озера ранним утром и увидел на месте Каландула пустой котлован. В нём не было ни воды, ни водорослей, ни останков древних строений. Не осталось никакой памяти, только на запястье краснела тонкая, оборванная нить.  Авари смахнул слёзы и посмотрел на небо. Теперь он знал, что где-то неподалёку мерцает невидимый глазу Фуя, а вместе с ним вливается в сердце надежда.