Жанна открыла глаза и уставилась в потолок. Шёпот, временами переходящий в приглушённое бормотание, нарастал. Неестественно высокие голоса с волнением тараторили буквально в метре от неё!

Сначала она подумала, что это шлейф того волшебного сна, который продолжал держать её в напряжении и заставлял трепетать от волнения, несмотря на то, что она уже окончательно пробудилась. Странно, она действительно слышит чей-то шёпот, или же он звучит только у неё в голове?

Она села в кровати и обвела взглядом свою небольшую спальню. Как и следовало ожидать, кроме неё в комнате никого не было.

Плохо дело… Кажется, у неё крыша поехала…

И вдруг этот поток нечленораздельных звуков превратился разом в довольно понятную человеческую речь:

— Она проснулась! Проснулась!

— Да не ори ты, сам вижу. Лысый, и когда тебя уберут подальше от меня?

— Думаешь, я в восторге от твоего соседства? Я бы лучше поворковал с той яркой красоткой, которая появилась у нас недавно. Интересно, как она ко мне относится?

Послышался ехидный булькающий смех:

— Дурак ты! Она на тебя даже не смотрит, ей подавай того высокого блондинистого пижона, как-никак аристократ, ни то что некоторые…

— Ну не скажи…

Громкий окрик оборвал схлестнувшихся не на шутку спорщиков:

— Да замолчите же вы, наконец! Колючий, будь умнее, ты же его на много старше, и не забывай, что вы родственники.

— Можешь ты настроение испортить, — откликнулся один из голосов.

— А вы, вместо того чтобы ругаться, лучше бы обратили бы внимание на Неё! Смотрите-ка, Она как-то странно себя ведёт, неужто началось?

Голоса резко смолкли, и стало слышно, как за окном задорно прозвенел трамвай. Но это блаженство продолжалось не долго, и вскоре в комнате вновь послышался многоголосый шёпот.

Всё, приехали… Уже и голоса слышатся! Недаром же отец от меня постоянно что-то скрывает. Наверное, кто-то из родственников этим страдал, а теперь и я… А вдруг мама умерла вовсе не от сердца?

Разом нахлынули воспоминания детства… Мама всегда была очень странной, Жанна это понимала даже будучи маленькой девочкой. Взять хотя бы мамину непонятную страсть к длинным до самого пола платьям. Даже в слякоть, даже в самый лютый мороз она надевала длинную юбку ниже щиколоток. И даже дома она неизменно носила яркий запахивающийся халат настолько длинный, что его подол волочился по полу! А назвать дочку Жизелью?! Из‑за этого приходилось прятать свой паспорт даже от близких друзей, ведь для всех она была Жанной.

Мама до безумия любила балет «Жизель», и отец (страдалец!) водил её на него при любой возможности, так как ни в чём не мог ей отказать. А когда у них родилась дочь… Ну почему поклонники компьютерных игр не называют своих детей покемонами?! А ей теперь мучиться всю жизнь, и всё потому, что мама, видите ли, безумно (вот именно!) любила балет!

Не выдержав, Жанна во весь голос закричала:

— Да замолчите же вы, наконец! — Она запоздало поняла, что слово в слово повторила фразу одного из загадочных голосов.

И словно в ответ тотчас услышала:

— Наконец-то! Она возродилась! Она теперь с нами… в лес, иди в лес…

Жана пулей выскочила из спальни, закрывая уши руками. Постояв в такой позе некоторое время, она с опаской опустила руки…  в прихожей царила оглушающая тишина.

Интересно, эта нормальность долго ещё продлится? А если нет, и вскоре опять послышатся голоса?

Она стояла, в нерешительности покачиваясь из стороны в сторону, и разглядывала себя в зеркало трюмо. Сначала она ничего не заметила: те же огромные серые глаза на пол лица (кажется, из-за стресса они стали ещё больше) и вьющиеся до плеч волосы…

Стоп! Ей это почудилось или нет? На какой-то миг показалось, что волосы в отражении блеснули каким-то непонятным отливом. С нехорошими предчувствиями она потянулась к выключателю.

Ослепительно яркий свет полыхнул в глазах цветными разводами, и Жанна невольно зажмурила глаза. А потом она долго смотрела на себя в зеркало, ведь её красивые темно‑русые волосы, которыми она очень гордилась, отблёскивали на свету откровенно болотно-зелёным цветом!

Как ни странно, её это совершенно не шокировало, словно она была готова к этому. К тому же в этом было что-то экстравагантное и очень привлекательное, во всяком случае, на её взгляд. Уж точно она не собиралась с волосами ничего делать — зелёные? Ну и пусть, ведь это так прикольно!

На какой-то миг она даже забылась, но когда сердце остановило свой бешеный галоп и вновь забилось по-прежнему, в мозгу вновь запульсировала тревога. Жанна медленно открыла дверь в спальню и просунула в щель голову.

— Она возвращается, наша Королева, наша Госпожа!

— Может быть, она сжалится и прекратит мои страдания? — раздался тихий голосок, который показался ей незнакомым, во всяком случае, раньше его не было слышно среди этого  гула.

— Да, да, она тебя пощадит, — прошелестел ему в ответ уверенный голос, кажется, он принадлежал Лысому. — Пощадит, она ведь…

Жанна моментально захлопнула дверь в спальню, едва не прищемив себе нос и не дослушав, кем же она является с точки зрения непонятно кого. Голоса сразу же смолкли. Для чистоты эксперимента она опять приоткрыла дверь — шёпот тут же возобновился, причём с прежней эмоциональностью.

Так, так… Какая-то странная слуховая галлюцинация: она преследует её только в спальне, а в коридоре — нет. Интересно, а что будет в гостиной или же на кухне?

Она с решимостью направилась в другую комнату. И как только её ноги ступили на мягкий ковёр в гостиной, гвалт голосов обрушился на неё с новой силой:

— В лес… иди в лес…

Она рванула назад и как в спасительную крепость моментально заскочила в ванную комнату, и только когда трясущимися руками закрыла за собой щеколду, только тогда осмелилась перевести дух.

Здесь было тихо. Словно в тумане открыла синий кран и умылась ледяной водой. И только после того, как обжигающий холод остудил разгорячённую кожу, она почувствовала себя прежней Жанной (а не какой-нибудь Жизель!).

Куда они её посылали? В лес? Однозначно, она сейчас уйдёт из дома и, конечно же, не в лес, а к подруге. Или просто погуляет по городу, чтобы мозги проветрились, и вернётся домой только вечером, когда папа уже придёт с работы. А там видно будет…

Она выскочила из подъезда и стремительно пошагала прочь, лишь бы подальше от своей злополучной квартиры. Прохладный весенний ветерок приятно шевелил чёлку и сбегал вниз по шее.

Когда она пересекла дорогу и сделала несколько шагов по аллее, вдоль которой росли вздымающиеся ввысь тополя, она вновь услышала их… Зловещий шёпот быстро нарастал, и вот уже голоса звучали невыносимо громко. Причём они были совершенно не похожи на то мелодичное сопрано, преследующее её дома, сейчас они звучали совсем по‑другому. Они басили низкими хриплыми голосами, сплетающиеся между собой в один сплошной вой.

Да что это такое? Что же ей теперь совсем не выходить на улицу?! Паника, подобно снежному кому, слой за слоем оседала на воспалённое сознание. И она уже не понимала где находиться, не знала, куда ей следовало бежать от этих ненавистных голосов.

Жанна метнулась, словно обезумевший зверь, и тотчас врезалась в какого‑то мужчину. От неожиданности она резко откачнулась назад, и если бы он не подхватил её, она лежала бы сейчас на асфальте.

— Спокойно, спокойно! Мощный удар, а с виду хрупкая девушка… — Он деликатно держал её за плечи. — Хорошо стоишь на ногах? Я тебя отпускаю…

— Да, кажется. Я дико извиняюсь, что сшибла вас, — пролепетала она заплетающимся языком.

— Кроме себя ты никого здесь не сшибла, и давай на «ты»? — Он стоял и улыбался ей так нежно, что от этого по коже побежала приятная будоражащая волна…

Не смотря на то, что мужчина был настроен явно доброжелательно, его пронизывающий взгляд не отрывался от неё ни на секунду, словно он пытался прочитать её мысли.

— Судя по твоему состоянию, пришло время нам познакомиться, Жизель.

Его низкий бархатный голос прозвучал как гром среди ясного неба, особенно последнее «Жизель». От собственного имени она вздрогнула и вытаращилась на него, лихорадочно соображая.

— И не пытайся, всё равно не догадаешься, — продолжил незнакомец и, немного помолчав, властно взял её за руку. — Пошли, присядем где-нибудь, надо рассказать тебе о тебе самой. Думаешь, сходишь с ума? Даже не беспокойся на этот счёт, ты ненормальная лишь для людей, а для нас… Так что с головой у тебя всё в порядке.

Она шла за ним, как овца на заклание, пытаясь его понять. Ничего себе, успокоил! Что означает его «для нас»? Они что, не люди?! Получается, она тоже…

Жанна резко остановилась, выдёргивая свои пальцы из его огромной ладони. Мимо проходили люди, но ей казалось, что они одни в этом огромном, непонятном для неё мире… Собственный голос прозвучал как-то незнакомо и безнадёжно:

— Кто ты такой? Что тебе известно о том, что со мной происходит?!

— Володар, прошу любить и жаловать. Надеюсь, так оно и будет. — Он странно посмотрел на неё и улыбнулся. — Неужели ты меня не помнишь? Ведь я на протяжении многих лет опекаю тебя и охраняю, по большей части от тебя же самой. Ты прямо-таки обладаешь талантом влипать во всевозможные неприятности. И чтобы не быть голословным, напомню тебе некоторые из них, возможно, это заставить тебя доверять мне, и ты перестанешь меня бояться.

Помнишь, в старших классах ты отдыхала в деревне у бабушки? И как ты пошла купаться с мальчишками на речку? А дело было ночью… Если бы не я, ты бы точно утонула, подоспел в последнюю минуту. У меня тогда было огромное желание тебя отшлёпать… Твой отец слишком тебя разбаловал, такой уж у него мягкий характер. А когда ты решила стать лихой наездницей и с подружкой вызвалась пасти лошадей? И опять ночью! Две самонадеянные девчонки и ополоумевший от страха табун…

Жанна сидела, опасаясь даже пошевелиться. Она всматривалась ему в лицо, и размытые воспоминания медленно всплывали в её горячечном мозгу.

Так вот почему его непонятного цвета глаза показались ей такими знакомыми! Он её тогда действительно спас от неминуемой смерти, когда она запуталась в браконьерских сетях. И ведь знала, что там нельзя купаться! А всё её излишняя самоуверенность: она же с детства плавала как рыба. Про табун и вспоминать не хотелось, но сомнений уже не было — это был он. Ведь незнакомец ей потом даже снился, потому что она долго не могла забыть его пронзительных глаз, губ с волевым изгибом и распущенных тёмно‑русых волос до плеч… Теперь он носил их убранными в тугой объёмный хвост.

— А откуда тебе знать про характер моего отца? — Она смущённо замолчала, не осмеливаясь назвать его по имени.

— Володар, меня зовут Володар. А с твоим отцом мы давно знакомы… И я удивлён, что он не рассказал тебе обо мне, несмотря на наш уговор. И на что он только надеялся? Прошли все сроки, я уже начал волноваться…

— Какие сроки, может, хватит говорить загадками?!

— Да, хватит. Жизель, я — твой будущий муж. Мы предназначены друг для друга.

 

***

 

Мир вокруг неё закружился, она вцепилась пальцами в край лавки и с трудом хватанула ртом воздух, подобно выброшенной на берег рыбе.

Это уже слишком! И пускай, она ему многим обязана, он зашёл слишком далеко! Хочу домой… вот чёрт, туда же нельзя. Значит, пойду к Аньке, лишь бы подальше от него!

Она подскочила с лавки как ошпаренная и хотела рвануть что есть силы, но он её остановил, моментально схватив за руку.

— Жизель, послушай меня! Ты сама хотела правды. Я понимаю, что ты не видишь меня в этой роли, во всяком случае, пока. Но так оно и будет, и ты не в силах что-либо изменить. Ведь ты, как и я, не такие как все. Честно говоря, мы даже не люди. Я, например, леший, а ты — наполовину человек, наполовину вила. Со временем ты, возможно,  переродишься в водяницу, то есть в русалку, так тебе будет понятнее. Причём у них нет рыбьего хвоста, как ошибочно думают люди, это у морян он есть, так как те живут в море. Тем не менее вы принадлежите к одному виду, скорее всего, отсюда твоя врождённая способность здорово плавать. Я всегда говорил твоему отцу, чтобы он отдал тебя в секцию по плаванию. А ещё вас называют лесовицами, потому что вы…

И тут она повторила свой манёвр и резко освободилась от его крепкого обхвата, тем самым оборвав своего собеседника на полуслове. Отскочив от него на безопасное расстояние, она обернулась и с сожалением выдохнула:

— Володар, я не знаю, как ты с этим справляешься, но я так не смогу. Я не хочу быть русалкой или какой-то там водяной! Я современная девушка, пускай не такая как все, но я и дальше буду жить обычной для себя жизнью. Как я понимаю, рыбий хвост у меня уже не вырастит. И уж тем более я не собираюсь выходить за тебя замуж, это вообще не входит в мои планы! Прощай! Всё остальное узнаю у отца, ведь он, как выяснилось, тоже в теме.

Она стремительно развернулась на каблуках и пошла по направлению к трамвайной остановке. Но не успела она пройти и нескольких метров, как за спиной раздался, как ей показалось, раздосадованный окрик:

— Жизель, только не пугайся голосов, это ты слышишь, как разговаривают растения. Будь с ними вежлива, и они тебя полюбят. Жди меня завтра в гости!

— Ещё чего! Я тебя и на порог не пущу! И я не Жизель, я — Жанна, слышишь, Жанна! — бросила она ему через плечо и стремглав побежала к остановке.

День пролетел на удивление быстро. Аня без устали тарахтела об очередном ухажёре (какой по счёту?), а Жанна, молча, кивала ей в ответ и думала о своём. Она старалась не зацикливаться на происшедшем, как ни как жизнь на этом не остановилась. Появились лишь некоторые сложности, когда-то она пережила и более ужасные моменты…

Что может быть страшнее, чем смерть самого близкого на свете человека? Когда умерла мама, они с отцом вместе перетерпели эту боль, и на этот раз они тоже справятся…

Замок на входной двери привычно щёлкнул своим жизнерадостным «чок», вселяя некоторое успокоение. Она прошла в гостиную и устало плюхнулась в кресло.

— Она вернулась, вернулась! — послышался восторженный голосок.

— Госпожа, приветствуем вас и желаем вам самого чудесного вечера! — раздался уже другой, несколько подхалимский голос.

— И вам того же! Только давайте теперь помолчим, а то у меня от вас голова раскалывается, — дружелюбно предложила Жанна, следуя рекомендациям Володара. Услышав с кухни звон кастрюль, она встала и пошла отцу на выручку: он совершенно был не приспособлен к самообслуживанию, и даже разогрев пищи превращался для него в непреодолимую задачу.

Накладывая из жаровни плов в большую сковороду (она была чертовски голодна и решила присоединиться), Жанна обдумывала, с чего бы начать разговор. С отцом у них всегда были доверительные отношения, но сейчас… Вспомнив, сколько лет он держал её в полном неведении, она решила с ним не церемониться:

— Пап, а почему ты никогда не рассказывал мне про Володара?

Отец резко вскинул голову, и в его глазах вспыхнул испуг, который тут же сменился безграничной тоскою. Его лицо как-то вытянулось, и ей показалось, что папа враз постарел лет на десять.

— Не знаю, дочь. Всё надеялся, что мои гены возьмут вверх, и тебя это не коснётся. Ведь тогда тебе не нужно знать, кем была твоя мама на самом деле.

— Она была… вилой? Кажется, так это называется. А ещё он сказал, что я могу в кого‑то там переродиться.

— Да, возможно. Главное, ты не бойся, в этом нет ничего ужасного и противоестественного. Просто уясни для себя, что мир совсем не такой, каким кажется, и кроме людей в нём живут множество удивительных существ. Одной из них и была твоя мама, но это не мешало нам любить друг друга. Вилы — самые чудесные женщины на свете, и твоя мать была лучшей из них! И я благодарен судьбе, что она подарила мне её, — тут он запнулся и совсем неубедительно сделал вид, что у него запершило в горле. — Мы познакомились с ней в госпитале, она работала там медсестрой. Я сразу же обратил на неё внимание. Во-первых, она была ослепительно красива, а во-вторых, она всегда носила белоснежный медицинский халат до полу, совсем как сёстры милосердия, по сути, она ею и была. И никто и никогда не видел её ног, кроме меня, конечно. И то, это случилось спустя два года после нашей свадьбы. А всё потому, что щиколотки у вил плавно переходят в копыта, поэтому они и вынуждены всю жизнь носить длинные платья…

Жанна не верила своим ушам. Она всякое ожидала, но такое! Теперь всё вставало на свои места: длинные юбки и платья, другие мамины странности, которым Жанна и сейчас не могла дать объяснение. Но она должна выяснить всё, так как её, возможно, ждало что‑то подобное!

— Пап, а почему, когда я была маленькой, ты не хотел переезжать в город? Я помню, как мама тебя успокаивала и говорила, что здесь нет твоей вины, и что это её решение. Что она тогда имела в виду?

Тень пробежала по лицу отца, и он нахмурился. Было видно, что ему невыносимо больно бередить старые раны, но он, тяжело вздохнув, ответил:

— Это то, чего я до сих пор не могу себе простить. Тогда я поддался её уговорам и вполне логическим доводам, но не следовало этого делать! Её место было там, в горах… — Он немного помолчал. — Но твоя мама ничего не желала слушать и настояла на переезде. Якобы здесь я мог получить достойную работу, что в сельской местности люди очень любопытны и наблюдательны, а в городе соседей зачастую даже не знают в лицо. Что рано или поздно сельчане начнут догадываться о её сущности, ведь старожилы ещё помнили древние поверья и чтили религию своих предков, не то, что городские…

Только спустя годы я понял, на какие жертвы она пошла ради меня, но было уже слишком поздно. Дело в том, что копыта — далеко не самое удивительное в вилах, ведь они ещё умеют летать! Чтобы их не увидели местные жители, они взбираются высоко в горы, и там такое начинается! Она пару раз брала меня на свои «вылеты», это было прекрасно… Вилы не могут не летать, пока у них есть крылья, но их можно и лишиться. Как правило, это происходит очень редко, и почти никогда по доброй воле. Но твоя мама сама это сделала!

В легендах говорится, что если отнять у вилы крылья, она теряют способность летать и становится простой женщиной. Этим и пользовались некоторые мужчины, они отбирали у вил крылья и брали их в жёны. Но такой брак никогда не заканчивался удачно, и так было раньше, а сейчас всё по-другому. Я знаю несколько семей в стране, где вилы стали прекрасными матерями и жёнами, да и по всему миру их немало. Для окружающих они — экстравагантные, ослепительные дамы, гордой поступью вышагивающие по голливудской красной дорожке… А в древности вилам приходилось хитростью выманивать свои крылья обратно, после чего они улетали, зачастую бросая своих детей на отцов.

Наша мама сама провела обряд отторжения, после чего взяла крылья и закапала их в лесу. И всё ради своей семьи…

Несмотря на испытанное потрясение, сердце буквально разрывалось от жалости к отцу. На него невозможно было смотреть без содрогания: он не отрывал взгляда от побелевших костяшек своих кулаков, и в его морщинках, обрамляющих усталые глаза, поблёскивали слёзы. Поэтому она поспешила отвлечь его от мыслей о маме:

— А почему Володар уверен, что я выйду за него замуж? Я ведь его не люблю и, вообще, почти не знаю!

— А вот тут ты глубоко заблуждаешься. После меня он для тебя самый родной человек, способный о тебе позаботиться и… он тебя давно уже любит. Он не раз это доказывал, и если бы не Володар…

— Да знаю я, он мне рассказывал, — с раздражением вырвалось у неё. — Но я-то его не люблю! Похоже, это никого не волнует кроме меня!

— Дочка, тебя никто не принуждает. Поверь мне: придёт время и всё встанет на свои места, и ты сама этого захочешь. И лучше мужа для тебя не сыскать, ведь вы с ним родственные и душой и телом, а природу не обманешь.

— Да, да. Он так и выразился: «Мы предназначены друг для друга»! — прозвучало это чересчур саркастично и наигранно, впрочем, она этого и добивалась.

— Глупая ты ещё, да и Володара плохо знаешь. Я не встречал человека более благородного, чем он.

— Человека?! Ведь он, как выяснилось, таковым и не является.

— Да, он леший, причём один из самых уважаемых. Само имя Володар переводится с древнеславянского как «властитель», «владыка»! А вообще, все лешие —  хозяева лесов, но и среди них всякие попадаются…

— Ну, спасибо, папуль! Сосватал меня за лешего. Между прочим, он к нам завтра в гости собрался.

— Да что ты?! — воскликнул обрадовано отец. — Надо подготовиться, неудобно как‑то. Я куплю пиво с рыбкой: насколько я помню, он это уважает. Хотя, он сам лесник, и его рыбой не удивишь, но такая у нас не водится. Сыграем с ним в шахматы, может быть, хоть один раз у него выиграю, до этого мне не удавалось… Он же опытный, у него было много лет для тренировок… — задумчиво высказался отец, но тотчас с испугом взглянул на неё, видимо, понимая, что наговорил лишнего.

— Много лет, говоришь? Примерно сколько? Да и от его должности я тоже не в восторге. Лесник — это круто!

— А ты не глумись, если ничего не смыслишь в этом. А насчёт возраста, так его это вообще не касается — вон какой красавец, да ему больше тридцати и не дашь! Подружки обзавидываются.

Жанна потупила взгляд, стараясь не раскраснеться: здесь отец был абсолютно прав, и она ещё не встречала такого привлекательного мужчину как Володар. Она поспешила скрыться в своей комнате, чтобы наедине всё обдумать. Но стоило ей переступить порог, как комнату тотчас заполнили хвалебные речи её зелёных почитателей, и Жанна впервые пожалела, что их у неё так много.

— Она вернулась!

— Госпожа, как мы рады…

— Колючий, ты же у нас рифмач, ну-ка, выдай что-нибудь эдакое. Неужели Госпожа будет слушать только наши глупые разговоры, — прошелестел знакомый голос, которого она для себя прозвала подхалимом.

— Кхы, кхы, — важно прокашлялся Колючий. — О Госпожа… Вы проблеск света золотого, пробившийся сквозь толщу туч, как незабудка голубая, ты выпиваешь солнца луч. Твои глаза — кусочки неба…

— Незабудка? Ты с ума сошёл, это же Госпожа! Если ты влюблён в фиалку, то это не означает, что…

— Это же аллегория, болван! — перебил его писклявый голосок местного стихоплёта.

Жанна поневоле слушала диалог раздухарившихся растений и понимала, что цветочному «коллективу» были присущи все людские пороки без исключения. И, абсолютно не ощущая себя госпожой, она раздражалась при каждом вычурном обращении к себе, и уж тем более, не могла стерпеть подхалимства в свой адрес. В этом «мастерстве» превзошёл всех антуриум, который владел им настолько виртуозно, что Жанна, в конце концов, не выдержав, пресекла этот поток лести.

Когда волнение поулеглось, она легла на кровать и сделала вид, что читает книгу. Галдёж  давно стих, потому что цветы начали воспринимать спокойно тот факт, что она их слышит. С этого момента мирок на её подоконнике продолжил жить своей обычной жизнью, и вот здесь началось самое интересное… Оказывается, тут кипели нешуточные страсти! Большой круглый кактус по кличке Колючий и его дружок Лысый — яркий представитель группы суккулентов, были влюблены в молоденькую толстянку, которую в народе ещё называют денежным деревом. Они могли без устали обмениваться колкостями с одной лишь целью — произвести впечатление на свою избранницу. А кому эта дамочка отдавала предпочтение, Жанна так и не разобралась, толстянка была та ещё штучка!

Как и полагается, в этом добропорядочном обществе были свои слои, но все они неплохо между собой уживались, а она всегда старалась добросовестно ухаживать за своими подопечными, и это у неё неплохо получалось. Недаром отец платил бешеные деньги за курсы флористики! Наверное, Володар был отчасти прав, когда утверждал, что она избалованная особа: уйти с последнего курса института и заняться флористикой! Зато теперь понятно, откуда у неё такая страсть к цветам…

Со временем Жанна научилась слушать и понимать своих воспитанников. Они рассказывали ей о своих печалях и радостях, о своих потребностях и желаниях, которые она старалась выполнять по первому требованию. В результате все растения были в такой прекрасной форме, словно были выращены в питомнике. И даже привередливый цикламен, который был настолько плох, что даже просил её прекратить его мучения, сейчас стоял бодрячком и явно радовался жизни.

Ей нравилось подсматривать за ними, следить за их отношениями, достойными мыльных опер. Особенно умилял её кротон, который был подарен ей на день рождения. Этот красавец и зазнайка, в которого были влюблены все дамы подоконника, без сомнения, принадлежал к сливкам высшего общества. Он горделиво смотрел в окно, высокий рост позволял ему это делать, и демонстративно молчал. По всей видимости, он не находил здесь достойных собеседников, но его пёстрая макушка зачастую была повёрнута в сторону стола, где стоял горшок с прекрасной трёхцветной марантой…

 

***

 

Жанна сбегала в магазин и купила все необходимые продукты. Она решила сделать свои знаменитые пирожки с капустой и рыбой, они получались у неё особенно хорошо. Не то, чтобы она хотела пустить пыль в глаза, просто не хотелось выставлять себя неумехой. И когда она возилась на кухне, прыгая от одной кастрюли к другой, она всячески старалась себя убедить, что делает это только ради приличия, а не для того, чтобы завоевать уважение Володара.

Прихорошившись перед зеркалом, она с напускным безразличием села в кресло с журналом в руках. А отец, который после работы успел уже поужинать, сидел перед телевизором и изредка бросал взгляды на настенные часы.

Интересно, когда же он придёт? Понятное дело, что Володар заявится вечером, когда папа дома. Можно подумать, никто не знает об истинной цели его визита! А что там говорил отец о возрасте Володара? Ведь папа не хотел её напугать, но получилось как раз наоборот! Понятно, что сущность лешего (даже само слово вселяло страх) отличается от человеческой, хотя внешне он выглядит как обыкновенный мужчина, разве что очень привлекательный. Нужно будет выудить у отца про сверхспособности Володара, осведомлён — значит, вооружён!

Из обрывочных воспоминаний она помнила его как высокого юношу с пронзительными глазами, который всегда странно на неё смотрел. Оказывается, он следовал за ней тенью на протяжении многих лет! И, кажется, он совершенно не изменился с тех пор, как она ходила в младшие классы, но, возможно, она заблуждается…

Внезапно забрезжила слабая надежда пролить свет на тайну возраста Володара — она вскочила и пошла за старыми фотоальбомами. И вот она уже рассматривала свои детские фотографии и невольно улыбалась. И как выяснилось, на некоторых из них был запечатлён Володар! Вот он стоит в толпе взволнованных родителей на школьной линейке, а вот смотрит, как она горделиво гарцует на длинноногом жеребце…

Он всегда был рядом, поддерживал её, оберегал, её — свою будущую спутницу жизни! Но это мы ещё посмотрим! Но факт остаётся фактом: Володар абсолютно не постарел с тех пор, как она под стол пешком ходила!

А потом пришёл он, и его высокая фигура, казалось, заполнила собой весь дверной проём. Они о чём-то разговаривали, рассматривали вместе фотографии, даже над чем-то смеялись. И Жанна ловила себя на мысли, что не такой уж он чужой и опасный, и что она прекрасно могла бы с ним поладить, если бы не его виды на неё…

После этого вечера дни замелькали с огромной скоростью, словно чьи-то невидимые пальцы за раз пролистали  календарные листки-деньки. И вот уже наступил разгар жаркого лета, когда хочется заниматься ничегонеделанием, да купаться в прохладной речке. Поэтому Жанна, скрепя сердце, поддалась на уговоры Володара и согласилась погостить у него недельку другую. Причём отец горячо поддержал его, обещая ей вести себя образцово и не лениться разогревать себе суп и полуфабрикаты в микроволновке.

Как и следовало ожидать, Володар жил в лесу. Но вопреки древним легендам, которые утверждали, что лешие живут в дуплах старых деревьев в непроходимых пущах, Володар жил на большой поляне. И вместо дупла у него был большой комфортабельный коттедж, а по своим лесным делам он предпочитал не ходить, а ездить на внедорожнике.

Едва Жанна переступила порог его уютного жилища, стараясь выглядеть при этом спокойной и уравновешенной, её нижняя челюсть невольно стала опускаться вниз. Первое, что особенно поражало в этом доме — обилие бытовой техники и самой современной электроники. Было как-то дико видеть в лесу это цифровое «чудо». Второе потрясение она испытала, когда увидела в доме самых необычных животных, в том смысле, что звери-то были обычные, но дикие! Большеглазый оленёнок смело подошёл к ней вплотную и робко лизнул её пальцы, а взрослая рысь грациозно прошла мимо них, даже не повернув голову в их сторону! Наличие трёх собак и нескольких кошек уже не вызывало удивление…

— Познакомилась с моими зверушками? Ты не пугайся, они не всегда здесь бывают, я пригласил их сегодня ради тебя. Да и собачки с котами редко находятся в доме, видимо, предпочитают раздолье, чему я очень рад, шерсти от них… — Он резко наклонился и выудил из-под компьютерного стола хорька. — А вот этот обитатель — мой постоянный партнёр, спим вместе, едим тоже. Ты его полюбишь, его невозможно не полюбить!

Она протянула руку к хорьку, но тотчас отдёрнула. Володар взял её ладонь в свою и, вероятно, хотел помочь ей преодолеть страх перед зверьком, но тут с удивлением начал разглядывать её пальцы.

— Странно, а где же модные ногти? Они у тебя коротко подстрижены как у ребёнка! — Володар не отпускал её руку и продолжал сверлить её насмешливым взглядом.

— А говоришь, что хорошо меня знаешь. Я же окончила музыкальную школу, и фортепиано ты видел у меня в доме. А как можно играть с длинными ногтями? Моя учительница ругалась, когда я забывала их коротко остричь, и приговаривала: «Стучишь по клавишам, как лошадь по мостовой». Так что, это привычка с детства.

— До сих пор играешь? Зачастую бывает наоборот — отмучались, закончили музыкалку и всё, инструмент стоит без дела. Конечно, ты же наполовину вила! А они любят музыку и воспринимают её по-другому, чем люди. А хочешь услышать музыку природы, мелодию леса, ручья, даже земли?..

Они шли между огромных деревьев, и их шёпот, пение птиц и шум ветра сливались в одну восхитительную симфонию. Володар показал ей лесной ручеёк, который тихо пел, видимо, подражая иволге или зяблику. Она наклонилась и зачерпнула в ладонь ледяную воду, а потом любовалась, как тонюсенькие ручейки бежали сквозь пальцы подобно расплавленному хрусталю.

Почему она раньше этого не слышала? Это действительно была музыка, причём всё вокруг них пело в определённой тональности, и каждый исполнял свою партию. Земля, например, звучала в строго мажорной тональности, а воздушная стихия пела в миноре, но иногда хулиган-ветер срывался на жизнерадостный мажор.

Затем Володар показал ей пруд, в котором по водной глади скользило семейство волшебных кувшинок, в том, что они волшебные, она даже не сомневалась. Приглушённый свет плясал на их белоснежных лепестках, рождая такое буйство красок, что аж сердце захватывало.

— Ничего не напоминает? — Володар хитро улыбался. — Твой отец рассказывал, что маленькой ты была ими просто очарована.

— Точно! «Кувшинки» Моне! Я ещё устроила истерику в книжном магазине, и пока мне не купили эту репродукцию, не успокоилась. Да, только он мог видеть мир через призрачную дымку.

— А знаешь, кто помог Клоду увидеть истинную красоту природы? Не поверишь, но здесь не обошлось без моего родственника, эта ветвь нашего семейства до сих пор живёт на берегах Сены. А Клод Моне жил тогда неподалёку, в деревне Живерни…

— Не может быть!

— Клянусь! Художник безумно любил свой сад, вставал на восходе солнца и ловил краски зари. За этим занятием его и застал местный леший, а любовь к природе их сблизила…

— И много… вас по миру?

— Немало. Но в прежние века нас было намного больше, тогда люди не уничтожали деревья в таких масштабах… Мы хранители лесов, и без них мы погибаем — не бывает городских леших. А сейчас я покажу тебе моё сокровище, которое я призван охранять, вернее, мы с тобой призваны, ради этого я и живу так долго. — Он немного помолчал. — Конечно, ты — тоже моё сокровище, потому что без тебя я не смогу жить, и не смогу быть самим собой.

Жанна уставилась на него, совершенно не готовая к такому откровению. Горячая волна побежала по венам, сердце ухнуло и забилось как сумасшедшее. Его признание, и то, как это было сказано, не вязалось с образом сдержанного и властного хозяина огромных лесных угодий. И самым странным было то, что её уже не пугала перспектива возможного замужества, мало того — она об этом мечтала!

Тем временем они всё дальше и дальше уходили вглубь леса. Кроны деревьев уже полностью закрывали ослепительно синие кусочки неба, отчего казалось, что уже наступил вечер.

— А ты сумеешь найти обратно дорогу? Такое впечатление, что здесь не ступала нога человека, — спросила Жанна с опаской и тут же споткнулась.

Послышался сдержанный смех, Володар протянул ей руку, и ей ничего не оставалось, как принять его помощь. После того, как он взял её на «буксир», идти стало намного легче и веселее.

— Вот мы и пришли.

Жанна осмотрелась и пришла к выводу, что у сокровища Володара довольно мрачное место хранения: вокруг стена из деревьев и какое-то непонятное сооружение изо мха и веток. Тем временем Володар подошёл к этой огромной куче лесного мусора (именно так это и выглядело) и открыл что-то наподобие двери или лаза. И в тот же миг сумрак, окутывавший всё вокруг, осветился мягким красным свечением, о природе которого она даже не догадывалась. Володар жестом пригласил её следовать за ним и тотчас скрылся в лазе.

Внутри всё было ослепительно алым, словно там горел фонарь из красного стекла. Сначала Жанна не могла понять, что может быть источником такого необычного свечения? Но когда глаза привыкли к свету, и она увидела то, что находилось прямо перед ней — едва не задохнулась от нахлынувших на неё чувств.

Не может быть! Цветок, причём волшебный! Странно, но он очень напоминает…

— Аленький цветочек, — перебил её внутренний голос Володар, тем самым закончив за неё мысль.

— Неужели он существует?!

— Как видишь. — Володар поднёс ладонь к пульсирующим огненно-красным лепесткам.

Цветок задрожал и медленно развернулся к нему так, что его искрящийся пестик светил теперь прямо в лицо Володара. Жанна тоже поднесла руку к цветку и в тот же миг ощутила исходившее от него сильное тепло.

— А он горячий!

— Мы его называем Жар-Цвет, он и есть душа этого леса. Погибнет цветок — погибнет и лес. У леших есть предание, что давным-давно пришёл в их владения купец и случайно наткнулся на цветок… Чем это закончилось, ты и сама знаешь. Конечно же, сказка сильно отличается от предания, но суть в ней подмечена верно: влюблённый леший и дочь купца, которая вернула Жар-Цвет и тем самым спасла лес от гибели.

Хочешь ты того или нет, но история повторяется, я это понял в первый же визит к вам. Меня тогда пригласили на твои крестины, мы вынуждены соблюдать человеческие обычаи, даже если они нам не очень нравятся. И когда я заглянул в твои ясные глазёнки — понял, что пропал… Неужели ты этого никогда не предвидела? Ведь ты наполовину вила, а все они предсказывают будущее!

 

***

 

Жанна приоткрыла глаза, и тотчас в голове запульсировала невыносимая боль. Превозмогая эту пытку, она медленно осмотрелась. Находилась она в небольшой больничной палате, а на соседней койке лежала незнакомая девушка, внимательно рассматривающая яркий глянцевый журнал.

Больница? Как она сюда попала? Что с ней случилось? Судя по внешнему виду соседки, это палата для выздоравливающих. Ну, хоть это радует…

Девушка оторвалась от просмотра журнала и удивлённо на неё посмотрела:

— Проснулась, спящая царевна. Сейчас позову сестру, мне сказали вызвать, как только ты проснёшься, — прощебетала девушка и нажала на кнопку в стене.

Примерно через минуту послышались шаги за дверью, и в палату вошла пожилая женщина в белом халате.

— Как ты себя чувствуешь? Напугала ты всех. И вроде травм серьёзных нет, так… несколько синяков, а проспала больше двух суток! — Она ласково улыбнулась и поставила ей градусник. — Отдохни ещё немного, а потом будет завтрак.

Медсестра упорхнула, вселив в неё относительное спокойствие, но причина, по которой она здесь оказалась, не давала покоя. И всё же Жанна последовала совету медсестры и вновь прикрыла глаза. Но как только её веки сомкнулись, в коридоре послышался беспокойный голос отца. Дверь в палату широко распахнулась, и на пороге появился папа с раскрасневшимся от волнения лицом.

— Дочка! Как ты нас всех напугала! — повторил он точь-в-точь слова медсестры.

Жанна улыбнулась:

— Привет пап! Успокойся, со мной всё в порядке, а как я тут оказалась? Давно я вернулась из леса?

— Из какого леса? Видать, всё-таки ты здорово ушиблась! Я бы этого молокососа, который на тебя наехал, как следует проучил и ключи от машины отобрал бы на всю оставшуюся жизнь. Как рассказал этот сопляк, ты вылетела на дорогу прямо перед его автомобилем, якобы ты была очень взволнована, поэтому его и не заметила. Хорошо хоть успел затормозить… Кстати, а когда ты успела покрасить волосы? Когда я уходил на работу, ты только проснулась и собиралась на курсы, и… нельзя было выбрать более традиционный цвет? Да о чём это я! Слава богу, что всё обошлось.

— Так я никуда не уезжала?

— Нет, конечно! Тем более в лес! Последний раз ты гостила у бабушки три года назад. А сейчас ты готовишься к каким-то экзаменам, хотя какие могут быть у вас экзамены, воткнул цветы в вазу, и всё!

Отец до сих пор не мог ей простить, что она ушла из института. Ещё бы, она и сама до сих пор удивлялась, откуда у неё такая страсть к флористике? Как странно: пока она валялась на больничной койке, ей снился удивительный сон! Про говорящие цветы, про Володара, про то, как она была вилой. Между прочим, её мама действительно всегда и везде носила длинные платья и никогда не показывала своих ног…

— Пап, а можно я немного отдохну? У меня глаза закрываются.

— Это у тебя от голода! Тебе необходимо поесть, я сейчас куплю чего-нибудь вкусненького.

Жанна только кивнула в ответ, ведь спорить с отцом было бесполезно. Честно говоря, за двое суток она отоспалась на год вперёд, ей просто хотелось поразмышлять в тишине. А в голове продолжал звучать низкий бархатный голос: «Ведь ты наполовину вила, а все они предсказывают будущее!»

Странно всё это. Значит, в никаком лесу она не была и не гостила у Володара… Всё это ей приснилось… или почти всё, ведь её волосы на самом деле окрасились в оригинальный (многие бы с ней не согласились) болотный цвет! Стоп! Она отлично помнила, что в первый раз увидела свои зеленоватые локоны в зеркале трюмо, когда пряталась в прихожей от шёпота! Получается, голоса ей не приснились… Но где же тогда кончаются реальные события, и начинается сон? Об этом можно было только догадываться. А жаль, что Володар оказался всего лишь прекрасным принцем из сна, вернее, лешим.

«…Вила… ты вила… они предсказывают будущее!» — не оставляла её в покое навязчивая фраза. Жанна устало прикрыла глаза…

Проснулась она от какой-то непонятной тревоги. Прислушавшись, она поняла, что её так взволновало. В коридоре за неплотно прикрытой дверью раздавались едва слышные голоса — папин и… Володара!

— Это я виноват! Ведь знал же, что вот-вот она начнёт перерождаться, услышит голоса… Нужно было не спускать с неё глаз, — с досадой произнёс Володар.

— Выбрось это из головы! Ты и так спасал её столько раз! А сейчас уходи, я не хочу лишний раз её волновать, для знакомства не совсем подходящее место и время.

Что было потом, она не помнила, видимо, опять провалилась в спасительный сон…

 

***

 

На второй день Жанна вернулась домой. И первое, что она услышала, войдя в свою комнату, был шёпот! Она сразу же пожалела, что так быстро отпустила отца: он лишь донёс ей сумку с вещами до входной двери, а затем вновь поехал на работу.  А дальше события разворачивались в точности так, как приснилось ей в том необычном (вещем?) сне. И пускай, она уже знала, что с ней происходит, здравый смысл всё же заставлял сомневаться и зарождал мысли о психическом расстройстве…

Не выдержав, Жанна наспех оделась и выскочила на улицу (лишь бы подальше от своей злополучной квартиры!). И когда со всех сторон на неё обрушились голоса, шелестевшие низкими хриплыми басами, она в панике побежала, не разбирая дороги. До проезжей части оставались считанные метры… В голове промелькнуло, что было бы глупо второй раз подряд оказаться под колёсами машины, и тут она врезалась в прохожего. От неожиданности Жанна резко откачнулась назад, и если бы он не подхватил её, она лежала бы уже на асфальте.

— Спокойно, спокойно! Мощный удар, а с виду хрупкая девушка… — Он деликатно держал её за плечи. — Хорошо стоишь на ногах? Я тебя отпускаю… Пришло время нам познакомиться, Жизель. Я Володар, прошу любить и жаловать. Надеюсь, так оно и будет. — Он странно посмотрел на неё и улыбнулся…