Весь день и кусочек ночи он подготавливался к чрезвычайно опасному делу, на осуществление которого потратил без малого два года. Звёзды встали по своим местам, карты обещали удачу. Он начал осуществление давней мечты – взятия под контроль древней силы, которая могла выстроить его жизнь нужным образом. Он слишком долго читал запрещённые книги, слишком много потратил денег на общение с сильными мира сего, которые вынуждены скрываться от властей под покровом темноты глубокого подземелья, куда не решаются забрести самые отчаянные крысы. Всё обещало удачу и власть. И он решился. Впрочем, сомнение не отпускало и теперь, в салоне старого пазика, катящегося по пыльной дороге.

Маршрут номер двенадцать знал каждый в городе, и мало кто решался путешествовать на древней развалюхе. Маршрут номер двенадцать шёл окружной дорогой через лес, минуя новое и старое кладбища, упираясь в посёлок на берегу неглубокой речушки. Когда-то там были сахарный завод и большой колхоз. Время уничтожило всё. Сначала развалился колхоз. Он и так дышал на ладан последние годы, а местная администрация забила последний гвоздь в крышку гроба. Затем разорился сахарный завод. Сначала люди бежали, точно крысы с тонущего корабля. Их гнал голод. Затем нечто странное, определённо мистическое, вернуло беглецов на малую родину. Люди принялись пить, ежегодно убивая едва ли не десяток соседей в пьяной драке. Помимо прочего странная тенденция прослеживалась среди пассажиров маршрута: съездишь туда-обратно да сляжешь на день-два, а то и на неделю. У кого здоровья совсем мало, переезжали в куда более спокойные места.

Лишь водитель кикам-то чудом миновал проклятия маршрута номер двенадцать, посмеиваясь над слухами, а по ночам вздрагивая от шёпота за окном или скрипа под полом, часто вскакивая за полночь с крестом в руке, пугая жену, женщину злую, сварливую, но до жути суеверную.

И вот снова крутились колёса, длинная полоса событий вывела молодого, с клоками седых волос, парня к маршруту номер двенадцать, а именно к повороту на полпути. Там, согласно древней легенде, в чащобе находился древний камень, на котором когда-то язычники приносили жертву своему богу, дабы защитить скотину от болезни, а себя – от голодной смерти. Когда-то давно этот камень изучали учёные из области. Вскоре каждый из них умер при весьма странных обстоятельствах. Поговаривали о проклятии, и скоро тропа к древнему артефакту заросла.

Уже больше часа парень сидел спиной к лесу, положив на колени рюкзак. Дорога утомляла его, а яркие краски летнего леса постепенно превратились в объёмное зелёное полотно за стеклом. Старушки сочувственно посматривали на юношу; меж разговоров о погоде, урожае и старой власти вспоминали давно забытых родственников и немое сходство паренька с ними. Женщины искренне считали, что парень возвращался на родину. Водитель лениво посматривал вперёд, ухмыляясь отражению в зеркале. Его вновь веселили поездка в нехорошее место и странный человек в салоне. Такие часто садились на этот маршрут в поисках старых кладов в лесу, новых ощущений и просто отдыха от опостылевшей действительности. Засранцы всегда возвращались, хотя мужчина помнил и пару громких случаев, по которым проходил свидетелем.

Постепенно мысли водителя начали метаться вокруг единственной точки. Он вдруг вспомни всю чертовщину, которую замечал ночью, враньё вокруг маршрута номер двенадцать. Железный конь в этот момент словно замер в пространстве, но водитель это изменение отметил лишь краешком сознания, поддавшись чувствам. Чем дальше тянулся прямой участок дороги, окружённые тенью старых великанов, тем глубже в себя уходил мужчина. Он перестал ощущать себя в реальности, фантазия заменила ему мир вокруг. Перед глазами стало темнеть. И тогда, на последнем усилии, человек нажал на тормоз, разрушим иллюзию.

Человек принялся судорожно трясти головой, а тьма принялась растворяться в прямых лучах полуденного солнца. В салоне поднялся шум. Водитель зло посмотрел на пассажиров и произнёс:

– Эй, парень! Вставай! Ты просил остановить на этом повороте! Ёклмн… Толкните его. Сам же потом ругаться будет.

Парень тотчас раскрыл глаза, испуганными глазами пробежался по салону. Ничего не изменилось, и он был этому чрезвычайно рад. Во сне ему привиделась катастрофа: много огня и крови, разбитое стекло, помятый железный корпус. Сон явил горящий автобус, который перевернулся не вписавшись в поворот. Там, в наваждении, парень видел свой собственный труп.

Подхватив рюкзак, юноша выбрался на свежий воздух. Двери с лязгом захлопнулись, автобус тронулся с места. Скоро пазик  скрылся за поворотом, оставив путешественника наедине с неразрешённой проблемой. Теперь парню снова казалось, что он где-то ошибся, что снова надо ехать назад и перепроверять расчёты. Страх снова сковал горячее сердце, даровав призрачный шанс на спасение. Но юноше надоело бояться каждой тени, ему надоело бездействовать, в то время, когда следовало совершать решительные поступки. Окинув лес подозрительным взглядом, он прислушался. Стало удивительно тихо. Ни пения птиц, ни шелеста листьев. Даже автобус, скрывшись за поворотом, подозрительно быстро затих, словно его никогда и не было, а пережитое начало казаться больной фантазией, дурным сном.

Лес оставался лесом, дорога оставалась дорогой. Постепенно волнение спало, и парень деловито развернул карту, достал из нагрудного кармана компас. Найдя север, он двинулся на восток, то и дело сверяясь с картой. Заблудиться он не желал, помня, как мало припасов у него с собой.

Прогулка по лесу стала настоящим испытанием для выросшего в лоне цивилизации дитя. Он надеялся быстро добраться до места и совершить тот самый поступок, к которому так долго стремился. Что будет потом, он не думал. Безобидная прогулка внезапно обернулась серьёзным испытанием. Уже через несколько десятком минут он сбился с пути, через полтора часа заблудился окончательно, и никакая карта уже не могла вывести его к людям.

Постепенно день начал угасать. Тусклый свет с трудом пробирался сквозь раскидистые кроны. Где-то невдалеке таинственный шелест нагонял страх похлеще всех сомнений, которые виделись в тёмной квартире невдалеке от родителей. Страх постепенно переходил в панику, парень всё чаще огладывался по сторонам, впрочем, не отрывая взгляда от старой карты какого-то кладоискателя.

– Не время паниковать, Романыч,–  начал говорить он сам с собой дабы успокоиться.– Кричать и нервничать будешь потом, когда домой вернёшься. Пока – рано. Пока- себя погубишь… Смотри в карту! Где-то должна быть подсказка. Ты не мог уйти слишком далеко. Это просто не в твоих силах. Смотри в карту, идиот! Цель где-то близко. Не время панико…

Внезапный треск где-то слева заставил парня замолчать, застыть на месте. Темнота всё плотнее окружала человека, вытягивая последние силы. Парень был готов сдаться, принять смерть от рук твари из темноты. На мгновение показалось, как мелькнули алые угли глаз, тихий рык уловили уши.

Что произошло дальше, парень почему-то не помнил. Перед его глазами словно возник искрящийся портал, и сознание ухнуло в него. Реальность скомканными фрагментами бродила где-то рядом, выскакивая в сознании яркими картинками. Парень старался их не замечать, сидя на замшелом валуне, растирая выбитый сустав. Ночь уже царила вокруг. Последние лучи света растворились в бледной дымке рыхлого тумана.

– Что за чертовщина?– тихо произнёс парень, не прекращая массировать больной сустав.– Откуда здесь взялся туман? Река, как минимум в пяти километрах… Или уже нет.

Он вздрогнул. Тьма навалилась со всех сторон, и тонкий луч карманного фонаря уже не мог с ней бороться. Лес вдруг стал огромной бесформенной лужей, в которую угодил трепетный разум. Парень вдруг ощутил себя жертвой. Жертвой, которую принесли языческому богу. Но ведь он к этому стремился. Ведь так? Так?!

Пересилив наваждение, юноша перестал массировать ногу. Он осторожно встал с камня. Теперь стало как-то лучше, как-то спокойнее. Ненужные мысли исчезли, но нужных взамен не появилось. Опустошённый, он стоял несколько минут и думал, как поступить дальше. Решив, что бродить ночь по лесу – самоубийство, он решил дождаться утра.

Сон почему-то не приходил. Рома не привык спать на земле, и торчащий корень постоянно больно упирался в спину. Налетевшая мошкара постоянно лезла в лицо, нещадно жаля, тем самым прогоняя нежданного гостя восвояси. Не выдержав пытки, парень уселся на камень и принялся думать, что будет делать, когда наступит утро. Он не знал, где хоть примерно находится, но отчётливо помнил, что на север и запад идти бессмысленно. Там болота.

Мысли постепенно стали сбиваться к одной точке, не сдвигаясь в сторону. Он снова начал вспоминать свою миссию, и теперь она казалась ему гораздо более чёткой, чем прежде. Он больше не жаждал спастись. Парень ясно видел цель, и теперь был готов на всё, лишь её достичь. Теперь он чувствовал движение древних сил, теперь он чувствовал себя. Та чушь, которую он старательно вбивал в голову, окрепла, восстала из пепла. Тайное знание? Да! Оно помогало ему. Теперь осталось сделать последний шаг.

Поглаживая камень, парень с ужасом стал замечать, как под покровом мха разгорается малиновое свечение. Небо над головой стало мутным и близким: только дотронься, и оно поглотит тебя. Древние силы пробуждались, и парень искренне радовался этому. Он достал из рюкзака несколько свечей, расставил их вокруг камня. Спички остались дома, и пламя так и не коснулось белых фитильков. Затем на траву легли плоские камешки и дощечки. Парень окропил руны кровью и, взобравшись на монолит, принялся произносить заклятие.

– Мо хопфельс имм…

Небо вздрогнуло. По серой глади пронеслась алая молния. Камень перестал светиться, но вместо этого стал дрожать, словно в лесу произошло землетрясение.

– Апкарус цжишь…

Воздух замер. Призрачный лунный свет возник из пустоту, выхватывая небольшую полянку в тени раскидистого дуба. Каждая травинка, каждый листочек стали видны как днём, а в пространстве возникла отчётливый рисунок из зеленоватых искр. Он застыл на месте. Казалось, время остановилось. Но парень продолжал, выставив антеннами руки к небу. Жажда власти обострилась до предела. Теперь он оказался готов принести в жертву весь мир.

– Он онноребле окх…

Всё исчезло, всё померкло. Само понятие жизнь исчезло в одночасье. Планета взорвалась горстью ничтожных атомов, теперь каждый мог увидеть, что под твердью на деле ничего нет, что под твердью пустота. Нет никаких ядер и мантий - пустота! Ничего! Космос разлился вокруг, чернота волнами легла на картину судеб, предрешая одинаковый исход всем и вся. Лишь через секунду всё вернулось на место, но некоторые события исчезли, другие перевернулись. Боги умерли. Им не стало места в новом жестоком мире, где милосердия нет, где нет справедливости и морали. Где нет закона.

А виновник всего беспорядка уже не видел этого. В ту самую секунду, когда мир перестал существовать, но ещё не воскрес кривым подобием прежнего величия, несчастный разум, ведомый страстью, исчез. Растворился. Ему не оказалось места в новом мире. Тело, так стравившееся достичь высоких небес, и труп упал на злосчастный камень. У него не было и единого шанса спастись, хоть он и стремился к вечной жизни. Он – жертва… Он - жертва?!

Дёрнув рукой, тем самым скинув неприятную корку налипшего пепла, парень почувствовал неприятную боль. Тело болело, буквально выгорало изнутри, оставляя лишь пустоту и тьму внутри. Он чувствовал необратимые изменения и, кажется, готов был с ними бороться. Сил же не находилось: парень просто лежал, слушая как шелестит по листья тёплый дождь. Сверкнула молния. Совсем рядом прогремел гром. Воздух задрожал и застонал. Душа в груди съёжилась колючим комком.

Тёплые капли касались кожи, даря надежду на лучшее.

Немного полежав, Рома попробовал встать. Мышцы почему-то сразу отказались слушаться. Сколько бы усилий он не прилагал, земля крепко держала парня в своих объятиях. Дождь усилился. Ведомый паникой, юноша попробовал раскрыть глаза. И тут его ждала неудача. Неведомая сила словно спаяла веки. Парень закричал. Крик его был беззвучен.

Капли падали на лицо, слезами стекая вниз. Рома бился, будто в припадке, руками стараясь разорвать грудь. Он ещё не до конца понимал, что произошло, но отчётливо видел – пришла беда, а, стало быть, следует что-то делать. Увы, мёртвое тело не желало слушаться хозяина, а парень постепенно начал успокаиваться. Он слышал природу, явственно ощущал её зов, и токи сил распространялись в пространстве, паутиной складываясь знакомыми символами. Слова сделали мир таким, желания обрекли его на вечные мучения. Юноша прекрасно это осознавал и не сопротивлялся произошедшему. Бессмысленно.

Долго он лежал на земле. Долго думал и понимал, как много произошло в одночасье. Смерть подкралась в самый неподходящий момент. Она почему-то не разрушила жизни, погасив разум. Она, быть может, даровала бессмертие, такое долгожданное, такое заветно, но такое противное. Парень не желал вечность лежать под открытым небом, созерцая темноту и шелест. Рома по-прежнему хотел действия, ярких красок. Чем дольше он лежал, тем отчётливее становились желания, тем сдержаннее становились мысли, ведь он знал: если будет слишком много позволять себе, вновь потерпит крах, обретёт безумие. Это слишком большая плата за пережитое. Хватит одной ошибки.

Тело медленно разлагалось в тени раскидистого дуба. Мало кто решался подойти к проклятому камню в том числе после грозы. Звери чувствовали силу, разлитую в пространстве, чувствовали присутствие некоторой сущности, которую не следует тревожить. Прошло лето, сырая осень сменилась холодной зимой. Белое одеяло укрыло землю и деревья, вьюга пела колыбельную. Изнемогая от холода, он всё чаще думал о произошедшем. Ему не давал покоя тот факт, что ничего не происходит просто так. Но скоро он забыл и это, окончательно потерял себя в пучине бесконечно долгих видений.

Ближе к осени голодные звери растащили старые кости.

Парень обрёл свободу.

Немного поблуждав по лесу, парень каким-то чудом вернулся в родной город. Он долго не мог прийти в себя от увиденного, и его можно понять. Город словно попал в ад, но люди этого не замечали. Он, как и раньше, неспешно вышагивали по своим делам, с кислыми рожами садились в автобусы, спеша на работу, смотрели по сторонам на светофорах. То и дело мелькали дети. Всё это казалось мечтой на фоне воистину чудовищных событий, к которым они служили фоном. Некогда синее небо стремительно чернело, и над городской управой разгорался рассвет, во все стороны растопыривая гибкие осьминожьи щупальца. Над домами, точно самолёт, кружил чёрный дракон. Его крылья то и дело закрывали солнце, а тень как-то странно дымилась.

По широким улицам, рука об руку с обычными людьми бродили кошмарные твари. Людей они не трогали. В их пустых глазах горело влажное пламя азарта.

– Что здесь творится?– парень осторожно подошёл к невысокой хрупкой блондинке, сидящей на ржавых качелях. Когда-то давно несчастная не пережила аварии, и теперь рука на лоскутке кожи вяло болталась, то и дело касаясь толстой трубы. – Как давно всё это?

Девушка подняла заплаканные глаза и зловещим голосом прошептала:

– Это,– она обвела здоровой рукой мир вокруг,– всегда.

Рома всё понял и отошёл чуть в сторону, стараясь привыкнуть к внезапно раскрывшейся действительности. Он верил, что домовые и прочая мелкая нечисть существует, но он никогда не мог представить, как много чудовищ скрыто от постороннего взора.

– Хочешь совет?– задумчиво произнесла незнакомка. Парень нехотя развернулся и внимательно посмотрел на женщину.– Не ходи домой. Не стоит тревожить живых и терзать себя понапрасну. А теперь не мешай, тай побыть в одиночестве.

Качели жалобно заскрипели, раскачиваясь на призрачном ветру. Солнце вновь закрыла огромная тень. Парень, помрачнев, двинулся по улице, уткнувшись взглядом в землю.

Он несколько дней бродил по городу, свыкаясь с новой действительность. Он предполагал, что смерть многое изменит, но подобные изменения уж точно не входили в его планы. Чудовища старались не обращать внимания на бродячего призрака. Они слишком увлекались живыми, чтоб снизойти до контакта с мёртвым.

Побродив некоторое время по улицам, Рома рискнул вернуться домой. Родная высотка встретила его запахом свежей побелки. Крашеные стены коридоров украсила паутина трещин. Ламп под потолком часто мигали, выхватывая из памяти воспоминания старого фильма ужасов. Достигнув своей квартиры, Рома в нерешительности замер. Он по привычке ухватился рукой за ручку и долго стоял, уставившись в бледный зрачок дверного глазка.

Страх увидеть изменения был так велик, что парень отступил. Выпрыгнув сквозь раскрытое окно, парень очутился в пустом дворе. На старых качелях никого не оказалось, но призрачный ветел раскачивал их, пугая людей.

– Не решился?– послышался голос сзади. Рома обернулся. Неизвестный гражданин прятался в тени, выставив на виду лишь длинную трость. Что-то подсказывало, что странный человек не причинит вреда, и Рома решил не уходить, дослушать незнакомца.

–Правильно сделал,– после непродолжительно паузы продолжал неизвестный.– Многие совершают эту ошибку. Но ты поступил правильно. Пока.

– В чём же дело?

–В чём? Хм, думаю, ты и сам прекрасно знаешь, в чём, потому не решился даже одним глазком посмотреть, что творится дома. Тем не менее, мне скучно. Потому расскажу. Присядем?

Трость указала на свободную скамейку у дверей. Парень кивнул и первым направился к ней. Незнакомец не спешил. Он тщательно закутывался в плащ, скрывая страшные раны. Кровь пропитала ткань, но призрак е обращал внимание на такую мелочь. Хромая, он подошёл к лавочке.

– Георгий,– призрак отряхнул окровавленную ладонь о бок и протянул руку.

– Роман,– он пожал протянутую руку. Признавая смущение собеседника, парень принялся рассматривать волнистые небеса.

– Мог и не представляться. Я видел, как ты рос. Впрочем… Смотрю, сгубили тебя убеждения. Ты ведь не просто так умер?

– С чего ты решил?

–Всё просто… Я следил за тобой! А на деле, всё ещё проще. Посмотри на себя и сравни со мной. Видишь различие? Я тоже вижу. Многие погибают от травм. Но ты практически цел, не считая, конечно, мелких травм. Впрочем, от них никто не умирает. Это – во-первых. Во-вторых, я много брожу по городу, многое вижу. Я видел твоё удивление в первые дни. Ты мог погибнуть где-то в городе, но тогда бы не слишком удивлялся, раскрыв глаза. Мы чутко ощущаем движение сил природы, и некоторые проявления доступны нам изначально. Потому мало кто удивляется, раскрыв глаза. Ты погиб не здесь. Но и не просто в лесу. В лесы много чудес, которые тоже ощущается изначально. Впрочем, они хорошо прячутся. Не суть. Значит, ты умер в особенном месте. А теперь взгляни на себя снова и скажи, ту умер по несчастному случаю? Или ты сам виноват в произошедшем?

Парень вздохнул:

– Да, ты прав. Я сам виноват в произошедшем. Наверное, раньше следовало включить мозг.– Он ухмыльнулся:– Но будь всё иначе, я б не увидел всего этого, так что не так уж всё плохо…

– Ты ведь шутишь? Да, ты шутишь. Поверь, нет ничего хуже, чем вечно бродить по земле, пока весь мир развивается и погибает, пока родные гибнут, а внуки и правнуки совершают такие глупости, от которых хочется умереть повторно. Ты пока мало чего видел, поэтому так говоришь. На деле всё гораздо хуже, че я сейчас говорю. Скоро ты это прочувствуешь на своей шкуре. И знаешь что самое поганое?

– Что?

– Никто не может уйти просто так. Кто-то после смерти попадает в ад, кто-то в рай, кто-то обретает спокойствие. Нам повезло меньше всех. Неизвестные мне силы оставили нас среди живых. Навечно. Это худшее, что только можно представить, видеть смерть и рождение, при этом без возможности помочь или подсказать. Поэтому не появляйся дома. Хотя бы несколько лет, пока тебя перестанут помнить, и ты перестанешь туда тянуться.

– Объясни нормально, что не так,– твёрдо произнёс Рома. Он прекрасно знал ответ на этот вопрос. Ему хотелось большей конкретики, больших доводов, чтоб не совершить очередную ошибку.– Я тебя не понимаю.

Георгий посмотрел сверху вниз. Влажно блеснули измученные глаза. Призрак начал своё короткое повествование.

– Ты сам прекрасно понимаешь, в чём дело. Но расскажу. Не знаю, как давно ты погиб. Уверен, прошло достаточно времени, чтоб успеть успокоиться и перестать себя живым. Это так, я вижу это. С другой стороны, никто из нас до конца не может свыкнуться с мыслью о смерти. Это так. Всё дело в том, что потеряв одно тело и обретя скудную подобие прежнего, создаётся ощущение, что всё произошло, скажем так, сначала. Мы мысли, и, стало быть, мы – живы? Нет это не так. Но часто мы забываем это. Вернувшись домой, ты увидишь родных людей, и те отголоски прежнего существования, которые по-прежнему живут в тебе, по-прежнему влияют на тебя, одержат верх. Ты уже не сможешь мыслить разумно, и скоро безумие пожрёт твой рассудок. Это произойдёт так быстро, что и не успеешь осознать, как жалость, любовь и привязанность превратятся в ненависть. Ты погубишь их, тем самым погубишь себя. Поэтому постарайся не приходить домой. Постарайся не видеть даже знакомых, пока окончательно не научишься себя контролировать. Так будет лучше для них и для тебя.– Он посмотрел на солнце и встал.– А теперь прощай. Когда-нибудь мы снова увидимся, но пока просто найди себе развлечение по душе. Прощай!

Он медленно ушёл прочь. Его силуэт растворился в пылевом вихре из-под неуклюжего грузовика. Качели снова жалобно заскрипели, и снова они оставались пусты. Парень рассеянно обвёл взглядом по двору и медленно, словно во сне, побрёл, куда глаза глядят.

Уткнувшись в угол городского парка, он сделал первый, пробный круг вокруг бронзового памятника героям ВОВ, затем ещё один. Некоторое время спустя он заметил странное оживление чуть в стороне. На небольшой площади странные люди собирались в толпу. У них не было ярких плакатов с требованиями и, по-видимому, они не собирались путём громких криков общаться с властями. Тихо-мирно они о чём-то переговаривались, и уже через час начали расходиться.

Подобное зрелище продолжалось несколько дней, и парень решил проследить за одним из участников странной компании. Симпатичная девушка ничего не скрываясь шла по улице, беззаботно вступая с разговоры со старушками. Бабушки слушали её, кивали и что-то обещали. Что именно происходило, Рома не понимал. Он почему-то боялся подходить ближе. Объясняя собственное поведение, он вспоминал слова Георгия, и в такие моменты едва не терял незнакомку из виду.

Девушка жила на окраине, в небольшой квартире с родителями. У неё была небольшая комната, сплошь затянутая странными плакатами с безызвестными людьми. Они вызывающе смотрели со стен, обещая светлое будущее. Девушка верила им. Она уже верила в любую чушь, которая могла помочь подняться повыше и, не таясь, вздохнуть полную грудь свежего воздуха. Читая дешёвые книги, она уходила от окружающего мира. А родители, видя всё это, молча закрывали глаза, обвиняя во всех грехах затянувшийся переходный возраст и время, в котором нет места детству.

Рома застал конец разговора на высоких тонах. В который раз пошумела без повода и закрылась в комнате. Девушка долгое время глядела в окно, затем взялась за очередную книгу из-под кровати. За книгой она просидела до вечера.

– Хватит, Юль,– примирительным голосом произнесла мать, легонько постучавшись в закрытую дверь,– Идём ужинать.

Девушка надула губы, но теперь перечить не решилась. Она бросила книгу на кровать, заложив страницу закладкой, и вышла из комнаты. Книга раскрылась где-то посередине, и тёмные буквы на серой бумаги уставились в поток. Не мешкая зазря, парень принялся читать те две несчастные страницы, которые оказались открытыми. Содержание сильно не понравилось Роме. Ему внезапно захотелось разорвать и сжечь бумагу, пепел выбросить в окно. Он знал эту книгу, часто держал её в руках, а по ночам взахлёб зачитывался. Эта книга в числе прочих сделал его судьбу. Теперь он видел, как бессмысленный по сути текст ломал чью-то жизнь. Пошарив под кроватью, парень обнаружил с десяток бледных брошюрок весьма странного содержание. Он никогда не слышал названий, но яркие слова говорили за себя, и парень прекрасно понимал, что за зараза в них скрыта.

Осознавая своё бессилие в вопросах живых, парень со злостью ударил по кровати, и та заскрипела. Книга подскочила, страница перевернулась. Догадываясь, парень попытался повторить удар. Вместо плотной поверхности под рукой возникла пустота. Ладонь едва-едва закололо, и рука провалилась вниз, касаясь пола.

Девушка скоро вернулась. Перемен она не заметила.

Утром Рома покинул квартиру. Он долго сидел в одиночестве, пока знакомые голос не вырвал его из руины мыслей.

– Я же говорил, мы рано или поздно встретимся,– произнёс Георгий, присаживаясь рядом.– Здравствуй.

Рома пожал протянутую руку и медленно произнёс.

– Скажи, мы способны влиять предметы. Листать книги, например?

– Нет ничего невозможно. Всё дело в желании. Как у живого человека. Например, любой человек способен к обучению. В той или иной степени. При этом каждый и разной степени реализует свой талант. Ты тоже можешь учиться, даже миновав смерть физического тела. Но, я, собственно, не с того начал. Всему предшествует желание, и даже лист не падает просто так. Ты можешь внушить себе, что желаешь сделать шаг, при этом оставаясь на месте. Что это значит? Ты внушаешь себе лишь желание думать, но не совершать. Внушив себе, что способен этот шаг сделать, ты уже не будешь думать. Ты будешь делать. Ровно так же можно влиять на реальность. Совсем другой вопрос, стоит ли это делать?

– Спасибо. Не думал, что получу столь развёрнутый ответ.

– Не за что. Как ты успел заметить, я люблю поговорить. Кстати, смотрю, ты зачастил сюда?

– Да. Мне не дают покоя люди, которые собираются на площади. Год назад их не было. Я краем глаза слышал, что они из себя представляют. За одной из них даже понаблюдал подробно. Результат не самый впечатляющий.

– Ну, что я могу сказать. Это – больные люди. Они ищут счастья там, где его нет. Они что-то потеряли, и теперь надеются всё вернуть. Им можно только посочувствовать. Ведь среди них не слишком много тех, кто действительно что-то потерял. Большинство внушили себе это…

Парень невесело улыбнулся:

– Я прекрасно понимаю, что там творится. Сам таким был. Им можно помочь.

– Можно. Без рук, без ног можно прожить, без головы – навряд ли. Помни – любой поступок имеет следствие. Помогая кому-то, ты можешь кому-то навредить. Всему есть цена. А теперь прощай. Городок наш не так велик, как хотелось бы, потому увидимся ещё. Прощай.

– До встречи.

Опираясь на трость, призрак ушёл, оставив Рому наедине с тревожными мыслями. Происходящее ему перестало нравиться. Теперь он разрывался между двух крайностей: оставить всё как есть, отстояв независимость, или же помочь людям каким-либо образом, пойдя на поводу нового знакомого. Как быть?

Посидев некоторое время в одиночестве, Рома стал замечать, как мимо проносятся люди. Они живы и счастливы, любой миг дорог для них. Чудовища будто бы исчезли: парень перестал их замечать, сфокусировав внимания на каждом человеке. Люди дорожили жизнью. Жизнь – последняя ценность, которая оставалась при них. Ему внезапно стало жалко созданий из плоти и крови. Они двигались вперёд, не ведая о пропасти впереди.

Как назло, перед глазами промчалась Юля. Едва знакомая девушка. Она шла по проторенной дороге, впереди её ждала беда.

Сделав выбор, парень принялся ждать, пока соберутся люди.

Люди стали подтягиваться ближе к вечеру. Он сразу заприметил главу шайки и тотчас возненавидел мужчину. У него были удивительно чистые глаз, в которых плескался здоровый рассудок. Он мало чем походил на «коллег», а люди верили ему, считая своим в доску. Сегодняшнее собрание мало чем отличалось от сотен других. Люди делились горем, а затем старший говорил громкие слова, призывая людей поверить в нечто большее, в нечто значимое. Помимо прочего, сегодня было решено собрать пожертвование на поддержание общины других городах. Люди с радостью отдавали последние деньги и в следующий раз обещали принести ещё. Они говорили искреннюю правду, а старший кивал головой. Всё шло по плану.

Едва зажглись уличные фонари, старший оказался в одиночестве. Он сел в машину и поехал домой.

Призрак сидел на заднем сидении и обдумывал дальнейшие действия.

Машина выехала за город и стала постепенно набирать скорость. Деревья за окно стремительно превращались в сплошную стену. Стал моросить дождь. Человек чуть сбросил скорость, но педаль не спешила подчиняться. Педаль словно прилипла к полу, а руль словно застыл на месте. Человек вдруг понял, что настали последние секунды и принялся мысленно молиться. Тело уже не слушалось его.

На повороте машина не сбавила хода. Её перевернуло. Инерция потащила автомобиль дальше, сминая железный корпус о вековые стволы.

Вернувшись в город, Рома долго бродил по пустым улицам. Его бросало из стороны в сторону, и постепенно разум стал угасать. Он очнулся у дверей своей квартиры. Поддавшись странному чувству, он прошёл сквозь дверь и принялся ждать рассвета на кухне.

– Знаешь,– проговорил знакомый голос.–Любой поступок имеет свою цену. Мало кто знает, к чему он приведёт. Мало кто знает, кто и что потеряет. Ты неправильно всё понял, и теперь невиновный человек погиб. Это на твоей совести. Я не буду утешать, говорить что всё шло как надо. Нет. Сегодня я буду довивать. Знаешь, жизнь – это переплетение нитей. Хочешь – не хочешь, а задев одну нить, ты в той или иной степени задеваешь остальные. Сегодня ты перерезал одну из них. И, знаешь, глупость сложно оправдать. Я оттягивая вердикт лишь по той причине, что в нём имеется значительная часть моей вины. Но продолжим. Ты уничтожил человека, который был лишь фалангой, а не головой. Ты никого не спас, а лишь погубил. Игорь Дмитриевич был не самым хорошим человеком, но и смерти он не заслуживал. У него есть жена, и теперь для неё жизнь окончена. Много судеб ты разрушил одним поступком. А теперь иди, утешь мать. Она вновь потеряла смысл жизни. Сперва тебя, затем – его. Да, он хоть немного закрыл брешь. Теперь она снова раскрыта. И это вновь на твоей совести. Иди. Я подожду тебя здесь.

Нерешительно, точно ребёнок, парень вошёл в соседнюю комнату. Он увидел худую женщину с редкими тёмными глазами. Она плакала в подушку, что-то шептала. На столе стояла фотография, а рядом с ней тонкая брошюрка. Отец вновь ушёл в ночную, и некому было утешить старую женщину, которая снова потеряла смысл жизни.

Сев на краешек кровати, юноша взял руку матери.

Он молчал.

 

Обсудить на форуме