Красивое тело, идеальная душа

Нельзя сказать, что жизнь пуста изначально.

Для того, чтобы сделать её напрочь пустой, требуются колоссальные усилия, изнурительная борьба.

Х.Мураками

 

Глава 1. Такая странная Лана

 

- Доча, иди наложи всем покушать. Уже почти семь, пора ужинать!

- Иду, мам! – напевая ритмичную мелодию, Лана положила в три тарелки риса и поставила кастрюлю с едой в холодильник.

В их небольшой семье, состоящей из трёх человек, не было традиции ужинать за одним столом. Все ужинали там, где им удобно: мама – перед экраном телевизора, брат Ланы – перед монитором компьютера, а сама Лана…она вообще не ужинала.

Лана быстренько разнесла их тарелки, а сама зашла в свою комнату. Дверь не запиралась на замок. Подбежав к своей сумочке, Лана суматошно достала из неё скомканный целлофановый пакетик, выложила в него весь свой ужин, завязала пакетик в узелок и положила его обратно в сумку. Затем Лана села на свою кровать, схватила совершенно пустую тарелку и начала «рисовать» на ней ложкой так, будто она набирает в неё риса. Эту же самую ложку она поднесла ко рту и нарочито громко чавкая, начала восхищаться необычайно вкусным ужином. Никто и не подозревал, что уже более двух месяцев, приготовленный мамой или же самой Ланой ужин, выбрасывается в мусорный контейнер возле их дома, либо смывается в унитаз, пока никто не видит.

За окнами темно-синее ночное небо. Тусклый свет от фонарей отчаянно пытается дотянуться до квартиры на пятом этаже, в которой живет Лана. Помрачневшие от сумерек листья огромного тополя, растущего в их дворе, танцуют под музыку летнего ветра. Но Лане думается вовсе не о лете и не о листьях. В её голове лишь одна мысль, которая звучит как этакий гимн: «Принять ещё одну дозу капсул!». На кончиках пальцев она прошмыгнула на кухню, держа в руках свою огромную кожаную сумку. А сумка эта не простая: в ней имеется специальный потайной кармашек, который был пришит Ланой в начале её «сумасшествия». Нащупав кармашек, Лана вытащила из него ровно восемь капсул тёмно-зелёного цвета. Затем Лана включила холодную воду и подставила под струю кружку. Из-за темноты она не смогла вовремя определить наполнилась ли кружка, вода потекла по её краям и Лана обмочила рукава своей кофты.

- «Чёрт, ну как всегда!» – вырвалось у Ланы. Она положила в рот капсулу и опрокинув голову назад, заглотила её. Та же участь постигла и остальные капсулы. Зелёная оболочка капсул была невероятно противной: липла и к пальцам, и к языку, что очень затрудняло проведение «тайного ритуала» Ланы. Внезапно на кухне включился свет. Свет, исходящий от обычной стоваттной лампочки, показался Лане ярче, чем когда-либо. И она закрыла привыкшие к темноте глаза.

- Ой, Боже, как ты меня напугала! Лана, ты что тут делаешь в темноте? – спросила её удивлённая мама.

- Воду пью, - выпалила Лана в ответ, первое, что пришло на ум.

- А что в темноте-то? Свет бы хоть включила! А сумка твоя что тут делает?

- Ой, не знаю…А свет бы тебя разбудил.

- Да я и не спала. Опять кашель замучил. Мне бы молока выпить горячего.

- Окей, сейчас подогрею, мам! – сказала Лана и достала молоко из холодильника…

Спустя двадцать минут Лана потушила свет в своей комнате и легла спать. Но уснуть она не могла. Очень уж хотелось захотеть спать, однако сна, как говорится, ни в одном глазу. На тёмном потолке отчётливо вырисовывались тени тонких веток берёзы, что росла под её окном. Время от времени поверх изысканных теней появлялся чёткий «диафильм», проецирующийся от фар проезжающих машин.

Ночью, особенно если мучаешься от бессонницы, в голову начинают лезть подозрительные, странные и даже немного навязчивые мысли. Но за два месяца бессонницы Лана вполне привыкла ко всякой ерунде в своей голове.

Прошёл час, два, больше, а она всё не могла заснуть. И время тянулось так, будто кто-то поставил её жизнь на паузу. Да к тому же, сердце билось во всю мощь… Лана не спала с позапрошлой ночи, то есть больше, чем тридцать шесть часов назад. Но её энергии хватило бы на пятерых, точно. Как будто, она выпила сто кружек крепкого кофе и теперь ждёт сна. Но никакого кофе Лана не пила. Вот это её и беспокоило. Что-то с ней было не так.

Лана прикоснулась к стене, к которой была приставлена её железная кровать. Стена эта была обклеена нежно-голубыми, обсыпанными какими-то блёстками, обоями. Блёстки выступали от гладкой стены и впивались в её ладони. Но это и нравилось Лане: «Лежать, глядя в потолок и гладить нежно-голубые обои. Что может быть лучше?» - думала она.

Напротив кровати Ланы висел портрет мужчины лет сорока. При тусклом лунном свете виднелись глаза и волосы мужчины. Это был отец Ланы. Вот уже два года как его не стало. Инсульт. Это был самый близкий для Ланы человек, и она никогда не забудет тот его взгляд в больничной палате – потерянный и обречённый…

Яркий дисплей телефона показывал 05:40 утра. «Когда же я усну? - задавала она себе отчаянно-грустный вопрос –Наверное, меня кто-то проклял!».

 

Глава 2. Шестьдесят пилюль для исполнения желания

 

Лето – любимое время года Ланы. Так много вокруг зелёного цвета, что кажется оно никогда и не уходило отсюда. И все эти цветные одежды, солнцезащитные очки и прочая летняя «мишура» превращает нас в сказочных лесных фей. Бесконечное солнце ласкает своими лучами с самого раннего утра, и засыпая ночью, знаешь, что завтра будет ещё один прекрасный летний день.

Лану же сегодня разбудили крики стаи чёрных ворон, пролетающих за стёклами облезающего старой краской окна. Солнце только-только поднималось из-за девятиэтажки напротив, и лучи его отчаянно начали ломиться в комнату. После бессонной ночи всё внутри потухло и Лана ощущала некую апатию. Она больше не чувствовала ничего: ни напряжённости, ни тревоги, ни тахикардии. Всё куда-то исчезло. Но теперь Лане стало ещё хуже, как будто, она уже умерла и есть только один способ вернуться к жизни – принять эти ненавистные капсулы.

«Истощённому телу больно даже на пушистых перинах. Хах, может «Принцесса на горошине» была анорексичкой?! Наверное, потому мне и не спится. Просто мой организм не может понять, за что его так мучают. Я же не ела уже…так давно. Может поесть? Нет! Жалея себя, ничего нельзя добиться. Я должна быть силь… » - мысль Ланы оборвалась, как только она открыла потайной кармашек в своей сумке. Видно, вчера она выпила последние пилюли и теперь ей нужно было достать ещё одну «партию».

Вытащив деньги из своей копилки, Лана начала выходить. Мама была на работе, а брата она будить не стала, просто закрыла дверь снаружи.

- Здравствуйте, можно вот эти капсулы, - почти шёпотом указала Лана продавщице на картонную коробочку в витрине. Продавщица оглядев её с ног до головы, громко спросила:

- А вы кому покупаете?

- …Тёте… Она сама не смогла прийти…

- (Улыбаясь). А я-то подумала, вы себе. Ну, вам они точно не нужны! – продавщица подала коробочку с капсулами Лане. Схватив коробку с этими злосчастными пилюлями, Лана медленно побрела домой. Было около полудня, и солнце прямо над головой украло её тень. Домой она решила идти через парк. Под прохладой зелёных тополей стояла совершенно свободная скамейка. И обрадовавшись такой удаче, Лана села на неё. Раскрыв пачку капсул, она вынула инструкцию. Повсюду мелкие шрифты и надписи на китайском языке. «Побочные эффекты: бессонница, галлюцинации, трофические изменения кожи, тахикардия, онемение конечностей…бла-бла-бла! Знаю я это всё. Это ведь не наркотики. Но что-то в них такое странное…Шестьдесят капсул. Так, это получается, 60 разделить на 8, равно…равно 7,5 дней. То есть, неделя. Нет, надо чтобы этих капсул хотя бы на десять дней хватило. А там глядишь, уже и пить их не потребуется». Лана начала быстро вынимать все капсулы из пластинок и спрятала их в потайной карман сумки.

Такое прекрасное время года – лето. Но порой мы забив головы совершенно ерундовыми проблемами, забываем насладиться всей красотой этого «райского времени». Жалеть будем позже…

 

 

Глава 3. Сон, в котором он ещё жив

 

И вот уже солнечный «желток» укатил куда-то в Штаты. На тёмно-синем небе подмигивали легкомысленные звезды. И огромная белая луна светила сегодня так, будто она лампочкой висит у окошка Ланы. Стоя на балконе и одновременно собирая высохшее бельё, Лана разглядывала луну: «Если долго смотреть на луну, кажется, что она меняется в размерах, то большая, то маленькая… А эта синяя дымка вокруг неё, это, наверное, души умерших». Она не могла оторвать взгляда от такой красоты.

- «Боже, сколько часов ты тут будешь возиться?!»! – нервно спросила мама. Её всегда раздражала Ланина «не от мира сегошность». Она не хотела, чтобы Лана была этакой мечтательной дурочкой. Мама всегда говорила горькую правду, чтобы Лана привыкала к жестокости жизни. – «Всё, иди, я лучше сама всё соберу, а то ты ещё два часа здесь простоишь». Ничего не ответив, Лана удалилась в свою комнату. Она знала, что промолчав, можно убежать от сотни проблем.

Часы, что висели возле чёрной горки для хрусталя, показывали десять часов вечера. Из телевизора, стоящего в зале, привычно послышались фразы: «Здравствуйте, в эфире программа ˝Время̏. Обо всём важном на сегодняшний день…тра-ля-ля, тра-та-та…». Резко встав с кровати, Лана начала рыться в шкафу для одежды. Взяла чистую одежду, полотенце и пошла принимать ванну. Ванная комната была в нежно-лиловом цвете. Над раковиной висело большое круглое зеркало. А под ванной всегда находились электронные весы. Каждый её день начинался с того, что Лана вставала на эти весы и записывала результат в свой специальный блокнот. Потолок в ванной протекал, а жёлтые разводы и тёмно-зелёная плесень на стенах создавали некий контраст с уже упомянутым лиловым кафелем. Наполняя ванную водой, Лана начала раздеваться. И в зеркале появилась девушка настолько ей знакомая, но в то же время это была не Лана. Истощённое тело не могло вместить в себя эти кости. Потухший взгляд и тонкие ручки вдоль тела выдавали её. Некогда яркая и жизнерадостная, сейчас она стояла перед зеркалом и понимала, что в нём ничего не отражается. Лана стала прозрачной, пустой. Стремясь к идеалу важно вовремя остановиться. Ведь все мы знаем пословицу: «Лучшее – враг хорошего».

Вода в ванной наполнилась почти до самых краёв, и пена с ароматом карамели начала медленно плыть по воде. Лана легла в ванную, и начала разглядывать этот ужасный потолок. Казалось, штукатурка так и свалится на неё. Затем она взглянула на зеркало, отсюда в нём отражалась лишь дверь и полотенце, висевшее на её ручке. Лана закрыла глаза, тёплая темнота окутала её сознание… Послышался звук зажжённой спички. Открыв глаза, она увидела человека, сидящего на ободке ванны. Она обнаружила себя в белоснежном пышном платье внутри ванны, но вода вместе с ароматной пеной куда-то исчезла. Света вокруг не было, ванная освещалась огоньком сигареты мужчины, который сидел к Лане спиной. Лана не сразу узнала своего отца. Одет он был в белый брючный костюм. Тоненький галстук был туго затянут у воротника. Волосы его были аккуратно зачёсаны назад. Одним словом, он был великолепен. Снова молод, здоров, а самое главное, абсолютно живой…

- Папа! Это ты? Ты? О, Боже!

- (Улыбаясь) Я, я. Да тихо ты! Чего-разоралась-то! – папин низкий голос, который она не слышала уже два года сразу вызвал на глазах у Ланы слёзы. Она начала трогать его лицо, руки, плечи.

- Боже, ты жив! Как долго, как долго мы с тобой не виделись, папа!

- Успокойся, милая. Ну что ты в самом деле! Хватит, не плачь!

- Я не верю! Ты и в самом деле здесь?

- Ну, не хочешь, не верь. Но я к тебе по делу. Я должен тебе сказать. Скоро, 26-го числа, ровно в 06:40 утра, ты умрёшь. Не бойся смерти, просто живи как раньше. Свет сам за тобой придёт.

- Что ты такое говоришь? Я не умру! Мне рано…Я ещё слишком молода. И зачем ты мне это сказал?

- Лана, ты должна быть готова. Потому и сказал. Смерть не сортирует будущих мертвецов по возрасту. Она лишь выбирает созревшие души.

Они помолчали глядя друг в другу в глаза. И тут он добавил:

- И пожалуйста, перестань ты употреблять всякую х… тьфу ты! Мне ж материться нельзя! – казалось, на секунду он потерял мысль и начал щёлкать пальцами. А затем продолжил: - Ну короче, жизнь, итак, очень короткая штука. Так что, завязывай ты с этими своими препаратами!

Не успела Лана ответить «хорошо», как всё вокруг начало расплываться и булькать. Белый брючный костюм отца в миг превратился в пену с ароматом карамели. Начало больно резать в глазах, Лана быстренько промыла глаза. Она оглянулась по сторонам. Всё тот же лиловый кафель и обваливающаяся штукатурка. Но его не было. Настолько реалистичный сон, что Лане показалось, будто её отец и не умирал никогда. По щекам её покатились слёзы. Лана обняла колени и тихо прошептала: «Хорошо».

Выходя из ванной, Лана нарисовала на запотевшем зеркале улыбающийся смайлик. Но он сразу расплылся, потёк и как будто расплакался. Лана вошла в свою комнату и увидела, что уже 04:15 утра. «Как же так? Я не могла столько часов пролежать в ванной. Я же вошла в ванну, было десять вечера. Я уснула. Но это был пятиминутный дрём…Или не пятиминутный?» - подумала Лана. Мама спала, а брат, как всегда, играл в какую-то бессмысленную компьютерную игру.

- Ты что там уснула что ли? – спросил он саркастичным голосом. Дабы не палиться, Лана решила перевести разговор на другую тему:

- А ты чего не спишь? Компьютерный зомби! Сейчас если мама проснётся, она тебе покажет, где раки зимуют!

- Ха-ха-ха! – нарочито протягивая, издевательски посмеялся брат. – Ты выглядишь, как наркоманка! Иди лучше обратно в ванную, поспи!

И Лана ушла. Не в ванную, конечно, а в свою комнату – «поспать».

 

 

 

Глава 4. Не заставляйте меня есть!

 

Встав раньше всех, в семь утра, Лана решила, что нужно что-нибудь приготовить, и начала чистить картошку. Достала твёрдый, как камень, мясной фарш из морозильника, и начала его размораживать в микроволновке. Начала обжаривать картофель и фарш, посолила. Решив, что необходимо попробовать соль, она положила в рот маленький кусочек картошки. Соли было достаточно. Чтобы лишние калории не поглотились, Лана быстро выплюнула картошку в мусорное ведро, что стояло под раковиной.

Мама проснулась к полудню, ведь сегодня суббота. А брат Ланы еле-еле встал к трём часам дня. «За компом надо меньше сидеть!» - буркнула Лана ему. Маме она сказала, что поела, пока они спали. Лана очень часто так говорила, это была одна из её любимых «отговорок от еды». Мама всегда верила, но сегодня она посмотрела на Лану так, будто дочь кого-то убила. Взгляд её был одновременно и осуждающий, и жалостливый. Она постояла у дверей комнаты дочери и сказала:

- Собирайся, мы сейчас кое-куда пойдем, - пройдя в зал, она повторила то же самое брату Ланы.

Лана решила, что они, как всегда, пойдут на рынок за продуктами. Но она ошиблась. Мама привела их в кафе в центре города. Город их небольшой, и кафешка тоже была немноголюдна. Молодой официант принёс им меню и подошёл спустя пару минут с блокнотиком и ручкой в руках. Лана не хотела есть, она не хотела вообще никогда заходить в такие заведения и заказывать что-либо. У неё было отвращение к еде. Она боялась еды. Ей хотелось встать и уйти оттуда, но деваться было некуда. Им принесли их заказ: три тарелки лапши с мясом и сок. Порции были очень большие, и смотря на тарелку, Лане казалось, что она в западне. Мама посмотрела на неё:

- Ешь. И чтобы всё съела!

Лана её почти возненавидела. Они уже съели свои порции, а Лана всё сидела и ковыряла вилкой в тарелке. Время от времени делая вид, что ест, она закидывала в рот лапшу и мясо, тщательно прожевывала, а потом выплёвывала эту кашицу обратно в тарелку. Старалась делать это незаметно, но родные, казалось, уже догадались, что есть Лана сегодня не будет. И мама сказала, что пора идти домой. После этого «выхода в свет», Лана очень долго переживала, что теперь растолстеет. Она увеличила дозу капсул до десяти штук.

 

 

Глава 5. Прощай, Ииля!

 

С той «посиделки» в кафе прошло около недели. Мама Ланы ненавязчиво пыталась её накормить: килограммами приносила клубнику, персики, виноград. Но Лана ничего не ела. Здоровье Ланы, в её-то семнадцать лет, оставляло желать лучшего: у неё значительно ухудшилось зрение, какие-то «белые мошки» всё время летали перед глазами, да и волосы выпадали клочками. Безусловно, это всё пугало Лану, но ведь теперь она наконец-то стала худышкой. Ведь в этом жестоком, безумном мире не терпят «некрасивых». И каждый сброшенный грамм для неё воспринимался, как очередная победа. Патологическая боязнь что-либо съесть превратила её из жизнерадостной, милой девочки в бесполое пустое существо.

Всю ночь Лана ворочалась, и её железная кровать неприятно скрипела. Лане было неудобно и твёрдо, даже легкое пуховое одеяло сдавливало её кости. Она мечтала, о том, чтобы поскорее наступило утро. Раньше, до «сумасшествия», когда Лана и знать не знала об этих очень «эффективных» капсулах, она бы жизнь отдала, лишь бы подольше поспать, особенно по утрам. А теперь она боялась, что умрёт ночью. И не просто умрёт, а мучительно, пытаясь позвать на помощь, и никто её не услышит. Ночью бы все спали, а она бы одна, как дура, умирала.

Как только в комнату вломились первые золотистые лучики солнца, Лана тут же встала из своей постели и села за письменный столик, что стоял в правом углу её комнаты. Она перелистывала свой дневник, читала записи, сделанные в течении нескольких месяцев. В дневнике были даже стихи, написанные Ланой в свободное время. Имелись и фотографии высоких, худых девушек-моделей, которые хозяйка дневника вырезала из модных журналов. Лана решила внести ещё одну запись. Ссутулившись и практически «приклеившись» глазами к страничкам дневника, Лана написала следующее: «20 июля. Уже с утра понимаю, что день будет тёплый. Недавно мне приснился странный сон. Я видела своего отца. Он был такой красивый. Он сказал мне, что я скоро умру. Мне надо подготовиться. Со всеми попрощаться. Так многое хочется успеть! И так страшно умирать».

Лана подошла к тумбочке в коридоре, на которой в стопку были сложены модные журналы, записные книжки, блокноты. Она присела на корточки и схватила трубку зелёного дискового телефона. Прикусывая губы, Лана набрала номер своей подруги – Дили. Было всего семь утра. Диля ответила возмущенным, сонно-хриплым голосом:

- Ао? Ао? (Диля почему-то не выговаривала букву «л»)

- Алло, Диля! Доброе утро, Дилечка! Привет!

- Кто это? Уана, ты что и? – удивилась Диля. Они не общались с тех пор, как начались летние каникулы, почти месяц.

- Да, я. Диля, нам необходимо встретиться. Мне нужно тебя увидеть. Я всё объясню. Тут такое дело…

- Уана, ты хоть на часы смотреуа? Я спать хочу, умираю, а ты мне тут звонишь ни свет, ни заря!

- Это я, я умираю, Диля! Я тебе всё расскажу. Дилечка, ну давай встретимся. Ну, пожалуйста! Это очень важно.

- Ой, ты боуная что и?! Уадно, жди меня в два у «Рая».

- У какого Рая?

- Ну, у кафе «Рай», возле моего дома.

- Хорошо, буду ждать.

Ровно в два Лана в чёрном платье, с маленькой сумочкой в руках стояла у огромного зеркального здания с надписью «Рай», и ждала свою подругу. Подруга же её не спешила и пришла на встречу только к трём часам. Диля была одета по-летнему, во всё пёстрое. Она ценила Лану только в качестве хорошего слушателя. Они были так непохожи.

- Дилька, привет! Ты опоздала… Хотя, можно и простить.

- Боже, Уана, что с тобой суучиуось? Ты похожа на узницу этих, ну как их там? Концуагерей! Ты хоть что-нибудь ешь?

- Ем, - автоматически соврала Лана.

- Боеешь?

- Нет, я здорова.

- А я думаю, что боеешь.

В ответ Лана покачала головой. Они зашли в «Рай» и сели за столик у окна. Диля была очень голодна и заказала себе фирменное блюдо заведения – «жаренные крылышки ангела». По сути, это были обычные куриные крылышки, но блюдо с таким названием пользовалось бешеной популярностью. Лана заказала чашечку зелёного чая.

- Диля, мне нужно сказать тебе очень важную вещь…- Лана не зная с чего начать, немного замялась, задумалась.

- Ну? – поторопила её Диля.

- В общем, мне было знамение – я скоро умру.

- Кха, - поперхнулась Диля.

- Правда. И я хочу оставить тебе вот эти украшения, завещаю их тебе. Ты будешь смотреть на них и вспоминать меня.

- Уана, я, конечно, догадывауась, что у тебя не все дома, но чтобы так! – громко рассмеялась подруга.

Лана обиженно опустила взгляд, прикрыла лицо ладонью, а потом резко встала, бросила коробочку с украшениями на стол и со словами «Прощай, Ииля!», выбежала из кафе. Диля ничего не успела сказать. Она лишь открыла коробочку и начала с грустью перебирать украшения с сияющими камнями.

 

 

Глава 6. Курящие под мостом

 

- «Когда мне было лет пять, мы с папой вместе курили. Он курил настоящие сигареты, а для меня изобрёл «детские». Мы ходили по нашему саду и собирали сухие листья смородины, малины, а потом мы заворачивали их, как махорку. Я считала себя совсем взрослой, когда курила эти «детские» сигареты», - Лана сделала затяг и закашляла.

- «Добрый у тебя батька-то был. А мой ни то что за сигарету, он и за лишнюю конфетку мог выпороть…Вот такие дела».

Они стояли под мостом. Лил дождь. Собеседник Ланы – местный бомж. Он попросил у Ланы прикурить, так они и заговорились. Звали его Николай Петрович. Одной рукой придерживая дырявый старый зонт, Николай Петрович пытался прикурить от зажигалки, но у него никак не получалось. Лана вызвалась подержать зонт.

- «Вы знаете, я обычно не курю, - оправдывающимся тоном начала Лана – просто мне всё равно скоро умирать. И я решила, что надо попробовать». Лана сложила губы трубочкой и приложила сигарету, как будто затягиваясь.

- «Хочешь, скажу тебе горькую и всё же сладкую правду?»

Лана кивнула, и Николай Петрович продолжил:

- «Нам всем скоро умирать… Но из-за этого начинать курить или колоться – это же, мать твою, бред просто какой-то!»

- «Бред?» - переспросила Лана. В попытке избавиться от запаха сигарет на пальцах, она умыла руки дождевой водой. Лана пошла домой, а бомж Николай Петрович долго смотрел ей вслед и продолжал говорить: «Да мать твою, это же бред! Нам всем умирать. Но это же бред. Бред. Мать твою, просто бред какой-то!».

Лана шла под дождём, промокла, под глазами размазалась тушь. Она шла и смотрела на разлитый радугой по лужам бензин. Её раздражали взгляды прохожих, люди смотрели на неё с некой жалостью, презрением. Некоторые даже оборачивались. Она опускала взгляд, делая вид, что ничего не замечает. Придя домой, она переоделась в балахонистые, свободные одежды, чтобы мама не обращала внимания на её худобу. Мамы дома не было, она была на работе. Брат опять сидел за компьютером и играл в какую-то жестокую игру, где было необходимо всех «мочить».

Вечер этот плавно перешёл в ночь.

 

 

 

 

Глава 7. Кошмарный сон

 

Семь утра. Мама Ланы, уже собравшаяся на работу, прямо в обуви зашла к Лане в комнату. Лана давно проснулась, но тут она автоматически притворилась спящей. Мама тихонько подошла к дочери, поцеловала её в лоб, и вышла из комнаты. Затем послышались звуки переворачивающегося ключа в железной двери. Мама ушла на работу.

Лана тут же встала напротив большого зеркала, что висело возле её кровати. Она сняла с себя пижаму и начала пристально оглядывать своё тело. На неё из зеркальной глади смотрело измождённое, истощённое существо, пол которого распознать было очень нелегко. Но Лана видела всё немного иначе. Сначала ей показалось, что у неё слишком полные бёдра, затем ей не понравилось, как выглядят её руки. Она находила всё новые и новые изъяны, а ей так хотелось быть идеальной… Лана села на корточки, опустила голову, закрыла лицо руками. Она вдруг с отчаяньем поняла, что это никогда не закончится. Так она сидела недолго: ей в голову пришла идея. Лана сразу же встала, накинула атласный халатик, и побежала на кухню. Достав из белого кухонного шкафчика пищевую плёнку, она зашла обратно в свою комнату. Лана сняла с себя халат и начала полностью обматывать своё тело плёнкой. Сначала живот, затем ноги. Сверху она одела спортивный костюм и вышла из своей комнаты. Лана уже завязывала шкурки на кедах, когда проснулся её брат.

- Ты куда собралась в такую рань?

- На прогулку. А что?

- Да ничё. Просто спросил. Странная ты какая-то. Нормальные люди по утрам в такую мерзкую погоду не гуляют.

- Ну, нормальные не гуляют. Вот тогда-то все ненормальные приходят на помощь планете Земля! – воскликнула Лана и сделала «супергеройский» вид.

- Ты бы ещё бэтмэновский плащ нацепила!

Лана рассмеялась и вышла из дома, брат же закрыл за ней дверь и сел за компьютер.

Рядом с их домом находилась школа с большим стадионом. Лана встала на надпись «Старт» на стадионе школы. Взгляд её был полон решимости.

«На счёт три, - подумала она – раз, два, три». Лана бежала так быстро, как могла. Она не думала ни о чём, она чувствовала прилив энергии. Лана считала сколько кругов пробежала: 1, 2, 3, 4, 5. Её дыхание стало тяжёлым, ноги были, как будто, ватные. Это был уже девятый круг, она то ли споткнулась, то ли поскользнулась, Лана не ощутила боли. Она быстро встала на ноги, огляделась, не видел ли кто этого её «позора». Вся её одежда, ладони и даже подбородок были в грязи. Ведь земля ещё не просохла от вчерашнего дождя. Лана стала отряхивать грязь, грязь же всё размазывалась. И внезапно Лана разрыдалась, в горле стоял ком, её охватила такая жалость к себе. Слёзы всё катились и катились по её бледным щекам. Над стадионом летала стая чёрных ворон. Только Лана пришла в себя, успокоилась, как к ней подошёл Николай Петрович:

- Деточка, что за сопли в такое прекрасное утро?

- Здравствуйте, Николай Петрович. Я не плачу. Всё хорошо, – каким-то обиженным голосом сказала Лана.

- Да видим мы как ты не плачешь! И что случилось, чтобы так неплакать?

- Ничего не случилось…

Лана села на корточки и робко начала рассказывать о своей «проблеме»:

- Всю ночь мне снился кошмар. Во сне я сидела за накрытым столом. Рядом со мной сидели какие-то люди. Они с таким аппетитом ели. А на столе стояли булочки, пирожки всякие, икра чёрная, красная, котлеты, конфеты, пирожные…

- Мать, я итак голодный. Что ж ты так аппетитно описываешь?! И что дальше?

- А дальше самое страшное: я взяла пирожок и съела его. Затем я ела то, другое. Я всё ела и ела. Я даже ощущала во сне вкусы. Мне это показалось явью. Я так испугалась. Проснулась в холодном поту. Сразу побежала и взвесилась. Но меня до сих пор мучает чувство вины.

Они долго смотрели друг на друга. И тут Николай Петрович прервал тишину:

- Ни черта я не понял! Ты же сказала кошмар! Ну и где? Какой же это на фиг кошмар?! Я те больше скажу, это – мой самый сладкий сон!

Лана посмотрела на Николая Петровича непонимающим взглядом. Стая ворон кружила прямо над их головами. Они отгоняя птиц, разбежались в разные стороны.

На следующий день Лана еле встала с кровати. Всё тело ломило, будто она всю ночь грузила мешки с кирпичами. Ноги еле сгибались. Лана медленно передвигалась по комнате, словно кости её были хрустальные и могли с дребезгом разбиться от любого неосторожного движения.

Мама Ланы ещё не проснулась, сегодня у неё был выходной. Да и брат лёг спать очень поздно, всю ночь играл в свою компьютерную игру. Лана по привычке приняла свои капсулы для похудения, ровно десять штук. Затем она выглянула из окна кухни на улицу, погода стояла прекрасная. Всё-таки июнь. Лана зашла обратно в свою комнату и начала в своём письменном столе.

«Я же знаю, что где-то здесь… Недавно же только видела, - шёпотом говорила с собой Лана – А вот она!». Лана достала карту города. Её не интересовали названия улиц, остановки. Ей хотелось узнать где находится кладбище. Она склонившись над картой осмотрела все окраины и тут наткнулась на надпись «Кладбище». Она запомнила где находится это кладбище и примерно уже знала, как туда доехать. Лана вытащила из своего шкафчика любимые джинсы и чёрную футболку. Глаза она спрятала под тёмные очки. Лана разбудила брата, чтобы он закрыл за ней дверь.

- Когда мама проснётся, скажи, что я пошла прогуляться.

- Окей, - сонно пробормотал брат и закрыл дверь.

Лана медленно дошла до остановки и села в автобус. Автобус был совершенно пустой, но Лана никогда не садилась в транспортных средствах. Она считала, что стоя расходуется гораздо больше калорий, нежели сидя. Но, конечно, идеальный вариант для Ланы – это ходить пешком. Автобус ехал долго. Вот уже и за окраину города выехали. Лана вышла на конечной остановке и побрела до кладбища пешком. Она плохо помнила дорогу, но не останавливалась. Среди множества могил она искала могилу отца. Когда его хоронили, кладбище не было таким «заполненным». Лана всё же нашла могилу папы. Она разглядывала в порядке ли папин «вечный дом». Лана сняла тёмные очки, глаза её были наполнены грустью. Губы дрожали, и она что-то тихо шептала. Затем голос её становился всё громче и громче:

«Когда ты умер, я не поверила. Все эти люди в нашем доме. Они плакали, соболезновали. А я не поверила. Они играли наизусть выученные роли. Я обиделась на них, на то, что они с такой легкостью приняли твою смерть…

Ты лежал такой бледный, красивый. Таким красивым я тебя никогда не видела. И вдруг твоё тело начали выносить. Все плакали, кричали, бежали за тобой. Тебя выносили медленно, вниз с пятого этажа. И вдруг я поняла, ведь я тебя больше никогда не увижу, я никогда больше не смогу рассказать тебе какую-нибудь смешную или не очень историю. Я никогда не услышу твой голос, я не услышу твой голос. Уже два года прошло, я каждый день вспоминаю тебя. Я боюсь, что когда-нибудь не смогу вспомнить даже цвета твоих глаз. Я так боюсь! Ты снишься мне нечасто, а на фотографиях, будто совершенно чужой человек… Боже, я так боюсь!

А как-то раз я шла по улице Виноградова и мимо меня шёл мужчина. И пальто его, и волосы, и походка – всё, всё было твоё! С моей близорукостью можно было легко обознаться. Но это был не ты. Я так разозлилась, что это не ты. Что кто-то похожий на тебя живёт себе поживает, а тебя больше нет. Я скучаю…Я очень сильно скучаю по тебе!».

Лана наконец-то смогла поговорить с отцом. Пусть это был монолог, но она знала, что отец её слышит. Она говорила, пока из глаз не покатились слёзы. Лана замолчала и надела свои тёмные очки.

Не успела Лана зайти домой, как её мама сразу начала расспрашивать, где это её носило.

- Я прогулялась.

- Прогулялась! Ты с утра до вечера гуляла что ли? Что вообще с тобой происходит?

Лана ничего не ответив, зашла в свою комнату. Ночью она решила выпить очередную дозу капсул. Достала из потайного кармашка сумки капсулы, зашла на кухню. И одну за другой проглотила капсулы, но в этот раз что-то пошло не так. Ей стало плохо, и она побежала в туалет. Её вырвало зелёными пилюлями. Лана поняла, что организм отказывается принимать эти капсулы. Но она не переживала за своё здоровье. Её волновало лишь то, что теперь капсул не хватит до конца недели…

 

Глава 8. Пирог для Николая Петровича

 

С утра пораньше Лана решила, что непременно должна попрощаться с Николаем Петровичем. «Но с пустыми руками идти неудобно» - подумала она. Подумав немножко, Лана решила приготовить Николаю Петровичу свой фирменный пирог. Раньше она его часто готовила, но с тех пор, как начала активно худеть, ей не хотелось самой для себя создавать соблазн. Лана пошла на кухню, приготовила все ингредиенты и начала «творить». Готовила она вкладывая всю свою душу, со всей любовью. Пока пирог пёкся в духовке, Лана переоделась, причесалась. Пирог выглядел очень аппетитно. А этот пряный аромат просто сводил с ума! Лана аккуратно разрезала его на кусочки. Ей хотелось узнать вкусный ли получился пирог, достаточно ли в нём сахара. Она положила один кусочек на тарелку и пошла в комнату брата. Брат ещё спал. Она начала его будить:

- Вставай! Ну, проснись же ты! Надо, чтобы ты попробовал пирог!

Брат Ланы еле-еле открыв глаза, что-то пробормотал и отвернулся к стенке. Но Лана не унималась, она всё дергала его и пыталась разбудить.

-Ну чего тебе? – нервно протянул брат.

- На, попробуй. Я должна знать, он вкусный или нет. И достаточно ли в нём сахара, а то надо будет смазать его сгущёнкой…

Брат Ланы попробовал пирог и свои ощущения описал одним ёмким словом:

- Пойдёт!

- А сгущёнка нужна?

- Ну, можно добавить, а можно и не добавлять, - и с этими словами он погрузился обратно в свой сон. Он надеялся увидеть продолжение предыдущего сна, но не мог даже вспомнить что ему снилось до прихода Ланы со своим пирогом.

Лана всё же смазала кусочки пирога варёной сгущёнкой, отложила несколько кусочков для родных, а остальные положила в бумажную коробочку, чтобы в целости и сохранности донести их до Николая Петровича.

Лана не знала, где найти Николая Петровича. Они встречались случайно в случайных местах. Лана искала его и возле стадиона, и около моста. Но его нигде не было. Вдруг она заметила одного мужчину, который рылся в мусорном контейнере. Со спины он был похож на Николая Петровича и Лана подошла к нему:

- Николай Петрович!

Мужчина обернулся, но это был не он.

- Ой, извините! Я думала, что вы – Николай Петрович, – Лана хотела уже уходить оттуда. Но мужчина сказал ей:

- Девушка…девочка! Николай Петрович – это, наверное, «Ржавый». Он живёт в подвале вон того дома. Зайдёшь в первый подъезд, там домофона нету.

- Спасибо…Не знаю, как вас зовут.

- Зови меня просто «Лом».

- Спасибо, господин Лом! – сказала Лана, и вытащив из коробочки кусок пирога протянула его мужчине.

Лана зашла в первый подъезд дома, на который указал Ломонос. Было две лестницы: одна вверх – к квартирам, другая вниз – в подвал. Лана пошла вниз. Там было очень темно и сыро. Она шла и чувствовала себя находящейся в каких-то катакомбах.

- Николай Петрович, вы где?

Никто не отвечал. Лане стало страшно. Вдруг прямо под её ногами пробежала крыса, большая, с длиннющим хвостом. Лана закричала. Кто-то подошёл к ней сзади и закрыл её рот рукой.

- Не ори, тише, тише говорю!

Это был Николай Петрович. Лана успокоилась, но всё ещё глазами высматривала куда же убежала эта крыса.

- Ты чего тут потеряла?

- Я пришла к вам, чтобы… чтобы угостить вас пирогом. Я специально для вас приготовила, вот, - Лана вручила Николаю Петровичу коробку с пирогом. Николай Петрович не смог скрыть удивления, и в тоже время безумного счастья:

- Это пирог? Для меня?! Ну, спасибо! Сама готовила что ли? Выглядит очень аппетитно!

- Вы попробуйте! Он очень вкусный!

- Ну, давай хоть присядем, как нормальные люди.

Николай Петрович привёл Лану в маленькое помещение, в котором горела свеча, а на земле лежали обломки от старых дверей, кирпичи. Краска на стенах облупилась и выглядела, как мозаика. В центре «комнаты» стоял старый диван и кривой деревянный столик. Николай Петрович поставил пирог на столик, сел на диван. Лана села рядом.

- Ну, пробуйте моё творение! – улыбнулась Лана. Николай Петрович попробовав кусочек пирога сказал:

- Вкусно! Я бы даже сказал, божественно вкусно! А ты чего не ешь? Давай, поешь со мной!

Улыбка сошла с лица Ланы. Она попыталась максимально деликатно отказаться:

- Вы знаете, я только что его поела. Я же вам только пол пирога принесла, а остальную половину я сама и съела. Больше не влезет!

- Ну не хочешь, как хочешь. Хотя, я даже сомневаюсь, что в тебя пол пирога влезет, - усмехнулся Николай Петрович – Ну, говори, как дела, как жизнь молодая?

- Хорошо. Вот вчера на кладбище ходила, на могилку отца.

- Мм. Это правильно! Мёртвых забывать нельзя…

- Если я умру, вы меня не забудете?

- Здрасти приехали! Этот вопрос я те должен задавать!

- Нет, ну вот если вдруг что-нибудь случится? Вы будете приходить ко мне на могилку? Приходите почаще. Разговаривайте со мной. Мне нужна гарантия, что я буду кому-нибудь нужна даже после смерти.

- Ну ты даёшь! Те лет-то сколько?

- Семнадцать.

- Для семнадцати лет у тебя мысли слишком мрачные. Завязывай! Даже я об этом стараюсь не думать! Рано тебе.

Вдруг Лана заметила на земле, возле дивана странные предметы: обрезанное дно от пятилитровой баклажки, а внутри неё была погружена в воду маленькая бутылочка, горлышко которой было обёрнуто фольгой.

- Ой, а что это? – поинтересовалась Лана.

Николай Петрович растерялся:

- Это, чтобы не сойти с ума. Дурь. Иногда покурю «счастливой» травы, и кажется, что это не подвал вовсе, а огромный особняк, и что стены здесь нежно-розового цвета. А ещё, что на столе моём все блюда, короче, помогает это мне жить.

- Хм, а вы мне как-то сказали, что курить и колоться – плохо…

- Я те сказал, что это – бред! Не путай, деточка! Иногда можно и побредить, - на последнем слове Николай Петрович как бы показал кавычки, сгибая пальцы на руках.

Они ещё немного посидели. Николай Петрович даже предложил Лане рюмочку водки, но Лана отказалась:

- Нет, спасибо. Мне уже пора. А то дома начнут волноваться.

- Ну, хорошо. Приходи как-нибудь ещё. Поболтаем о том, о сём.

- Я, - Лана замялась – Я приду, если смогу. Ну, прощайте! Я буду скучать по вам!

- Ох, скелетик! Дар у тебя какой-то всё драматизировать! Скажи просто «пока».

- Пока! Но я всё равно буду скучать по вам!

Лана вышла из подъезда и быстрым шагом пошла домой. Дверь Лане открыла мама.

- Доча, какой вкусный пирог ты приготовила! Прямо мм, пальчики оближешь! Молодец!

Лана очень обрадовалась, что и родным пирог понравился.

- Очень вкусный, - ещё раз похвалила мама Лану – ну, теперь иди мой руки и поешь. Я картошку пожарила. И мы тебе пирога оставили. В холодильнике колбаса, сыр. Поешь!

- Хорошо, - ответила Лана. Она умыла руки, а её мама ушла в другую комнату, смотреть телевизор. Лана наложила в тарелку картофеля, добавила побольше кетчупа. И села за стол на кухне. Она посмотрела на аппетитное блюдо и вздохнула. Затем она начала вилкой давить всё это в тарелке. Теперь в её тарелке лежало розоватое месиво. Даже не попробовав блюдо, Лана произнесла:

- О, как вкусно! Мам, я поела.

Лана тут же побежала в туалет вместе со своей тарелкой, выкинула картофель в унитаз и смыла. Затем она помыла посуду и села около мамы перед телевизором. Они посмотрели вместе очень весёлую юмористическую передачу. Передача была очень смешная: и Лана, и её мама всё время смеялись. Затем в комнату вошёл брат Ланы, и со словами «А чё тут происходит?» тоже уткнулся в телевизор. Они сидели все вместе, громко хохотали. И Лана будто вернулась в детство. Лана была по-настоящему счастлива в этот момент. Почему-то она захотела запомнить именно этот вечер в кругу своей семьи. Они ещё немного посидели, по ТВ начались «Вечерние новости». Брат ушёл в свою комнату – играть в компьютерную игру, мама легла спать – завтра ей рано вставать на работу. Лана же отправилась в свою комнату.

 

 

Глава 9. Прекрасная ночь и прекрасный сон

 

В эту ночь, впрочем, как и во все предыдущие, Лану мучила бессонница. Она ворочалась с одного бока на другой, то откидывала одеяло, то снова укрывалась. Лана опять смотрела на тени ветвей берёзы, которые изящным узором украшали стены и потолок.

Лана закрыла глаза и мечтала уснуть хоть на пять минут. Она лежала и представляла весёлых гномиков, которые перепрыгивают через ручеёк. Она считала их, считала усердно: один гномик, два гномика, три гномика… Считала она долго. Время от времени ей казалось, что это дохлый номер и уснуть такая считалка ей не поможет. Но двести тридцать восьмой гномик перепрыгивая через ручеёк, взял Лану за руку, и потащил за собой. Лана шла за ним и всё умилялась: «До чего же милый гномик! Такой хорошенький!». Гном шёл молча и улыбался. Вдруг перед ними появились огромные золотые врата. Гном посмотрел на Лану и сказал: «Это – врата, за которыми находится мир Морфея. Иди, тебя там ждут! А я свою миссию выполнил. Я привёл тебя сюда,» - гномик лучезарно улыбнулся и лопнул, словно мыльный пузырь. Лана не раздумывая, открыла врата и вошла. За вратами было так светло и солнечно, что Лана прикрыла лицо рукой и прищурилась.

- Ты наконец-то уснула! Я никак не мог встретиться с тобой, - услышала Лана знакомый голос. Перед ней стоял её отец. Он был в белых свободных одеждах, лица не было видно из-за света, что светила прямо в глаза Лане.

- О, папа, это ты!

- Дочка, я же тебе говорил, ничего не употребляй! Ты не могла уснуть из-за этих своих препаратов. А мог встретиться с тобой только когда ты спишь. Хорошо хоть гномы помогли! Я должен был тебе напомнить, что завтра уже двадцать шестое число.

- Я помню, пап! Я всё успела, все свои дела… И теперь я точно готова.

- Ну, тогда я скажу тебе лишь одну вещь: ты не должна бояться смерти. Ты же знаешь, мы все бессмертны. Просто пришло время покинуть оболочку. Солнышко, открой ладошку, - отец Ланы дал ей большое красное яблоко. Лана сжимала в руке яблоко, только хотела откусить, и в тот же миг проснулась. Рука её была сжата так сильно, что ногти впились в ладонь. На улице светало. Лана посмотрела на часы на мобильном: 06:20 утра. Лана лежала и хотела вернуться обратно в свой сон, но не могла. Сердце её билось слишком сильно. У неё пересохло в горле, и она решила выпить воды. Лана еле встала с кровати, ноги её подкашивались. Лана выпила воды из-под крана на кухне. Зашла обратно в свою комнату, затем достала все капсулы, что лежали в потайном кармане её сумки. Капсул было много, целая горсть. Лана тихонько открыла окно в своей комнате и подышала свежим утренним воздухом. На небе не было ни облачка, звёзды тоже уже стали невидимы. Лишь ранняя заря пыталась прогнать тонкий и наглый серп луны. Лана взяла все капсулы и выбросила их в окошко. Она долго смотрела вниз. «Может надо было сделать это раньше? Столько здоровья я из-за вас потеряла!» - сокрушалась Лана. Затем она закрыла окно. У неё начало сильно щемить в груди. Лана встала у зеркала, причесалась, накрасила помадой губы. Она решила заправить постель. Боль в области сердца стала невыносима. Лана упала. Ещё с минуту Лана пыталась встать, но истощённое тело её не слушалось. Последнее, что увидела Лана – это дисплей её телефона, который она уронила на пол. Заставка дисплея телефона показывала ровно 06:40 утра. Лана умерла. Все деревья под окном её дома, вся мебель в её комнате, тени в квартире и даже стены, обклеенные голубыми обоями, которые она так любила гладить по ночам, тихо прошептали: «Прощай, Лана!» И уже 06:41.

 
 
 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 12. Оценка: 2,67 из 5)
Загрузка...