Мало кто знает, что в студенческих общежитиях живут не только студенты. Догадываюсь, о ком вы подумали, но – нет, и не только тараканы. Конечно, есть еще пауки в углах комнат и плесень на тарелках, не мытых с прошлого сезона “Игры престолов”. И, наверно, вы тоже видели, проходя мимо нашей кухни, листок в клетку, вырванный из конспекта и подложенный под одну из кастрюль с непонятным содержимым, которая вот уже несколько дней стоит на столе. Там написано (на всякий случай, печатными буквами на трёх языках): “Помой его, оно живое”. Но я о другом.

Конечно, вы слышали о домовых. Таких маленьких деловитых человечках, которые приносят пользу жилищу и его обитателям. Правда, иногда они весьма халатно относятся к своим прямым обязанностям и больше пакостят, но зато чувство собственной важности у них на уровне повыше их роста. Поэтому они очень удивились бы, если им рассказать, что их законное место могут занимать совершенно другие, очень странные существа. Если в доме, как мы привыкли, живут домовые, то кто же тогда живет в общежитиях?

Я вам так скажу – кого там только нет. Университет у нас большой, известный, поэтому студентов тут откуда только ни встретишь. Приезжают издалека, из разных стран – даже таких, что вы о них и не слышали (если география – не ваша специальность). И каждый привозит с собой, из дому, какое-нибудь чудо. Чудеса эти живут потом здесь, в кампусе, рядом со своими земляками и друг с другом. Точнее сказать, уживаются – непростое это дело, к чужой культуре привыкнуть. Вот пойдемте-ка понаблюдаем. На кухне как раз никого нет – то есть, конечно, никого из людей. Осторожно приоткрываем дверь, (не споткнитесь о пустые бутылки), а там...

- О Майн Готт, - восклицает писклявым голосом маленький кобольд, закрывая лапами покрытое шерстью лицо, похожее на кошачье. Нет, кобольды не обратились в христианскую веру – просто любят повторять за людьми всякие забавные словечки. - Дизе штудентен хабен хойте вида айне пати. Гросе пати. Ах, найн! Дас ист гар нихьт гут!

- О, пати! Найс! Найс! - радуется боггарт – английский домовой, мохнатый, с большим круглым животом. И начинает пританцовывать своих на коротких ножках. - Ай вил денс он зе тейбл!

- Ага. Ты уже когда-то денсил, - раздается голос с верхней полки посудного шкафа. Молодой лохматый домовёнок, привезенный кем-то из русских студентов, спрыгивает на пол, оправляет на себе мятую футболку с логотипом “Звездных войн” - что поделаешь, домотканую рубаху не так-то просто достать. - Ты на прошлый Новый год так денсил, что того парня, который больше всех коктейлей выпил, потом еле успокоили. После того, как он увидел, как пляшешь в салатнице. Нехорошо так делать!

- Гар нихьт гуд, - соглашается кобольд. Запрыгивает на стол и принимается поедать остатки шоколадной плитки, неосторожно кем-то забытой. - Мммм.... Лекер!

- Пати! Круто. Пиццы поедим. - отзывается еще один домовой, постарше. На нём – подкатанные джинсы и рубашка в клетку. Сидя на тумбочке у окна, он крутит колесико радиоприемника, и останавливается на какой-то волне, передающей трансляцию футбольного матча.

- Та-ната-даки-таберю, - отвечает ему кто-то скрипучим, сварливым голоском.

На японском это примерно значит – вам лишь бы поесть. Дух дома из Страны восходящего солнца, похожий на милого, аккуратно подстриженного ребенка лет шести, вздыхает, всем своим видом показывает, что все эти вечеринки его совершенно достали.

- А ты всегда такой скучный, ляськи-масяськи, - поддевает его старший домовой.

- Ие, ие! - начинает кипятится японец. - не ляськи-масяськи! Дзасики-Вараси!

- Ну ладно, ладно, - русский коллега предпочитает не связываться с этим занудой. А ну, как еще выхватит катану, от чужаков никогда не знаешь, чего ждать. - Дзасики-Вараси тебя зовут. Я помню. Успокойся.

Видимо, звучание “ся” действует на японца умиротворяюще, и он снова берется за починку старой циновки, покрывающей кухонный стол.

- Да ну их, эти пати, - говорит молодой домовёнок. - Я в прошлый раз еле наколдовал, чтобы помещение проветрить от сигаретного дыма. Всю ночь работал. А потом утром еще следил, чтоб у этой растяпы из тридцать второй комнаты кофе не сбежал. Чуть не уснул над кофейником.

- Не умеешь ты отдыхать, парень, - говорит ему старший товарищ. Смолоду за работой – и жить некогда. Вот посмотри на этого косматого – всегда найдет, чем себя порадовать. Эй, ты, - крикнул он кобольду, который, слушая разговоры, почти слопал найденную шоколадку. - А делиться?

- Ваааас?? - кобольд испуганно выпучил свои и без того огромные зелёные глаза, быстро запихнул в рот последний ломтик шоколада вместе с фольгой, и – прыг со стола. - Ихь ферштее нихьт! - прошепелявил он с набитым ртом.

- Всё ты понимаешь, – ворчит старший домовой. - Только когда до чего-то вкусного доходит, так сразу нихьт ферштеен. Мда...

Так они и живут. Учатся друг у друга языкам и пакостям, обмениваются знаниями по нетрадиционной медицине, припугивают иногда студентов, чтобы те не слишком уж бушевали. Работы всем хватает, так что, хочешь не хочешь, а приходится им между собой ладить.

Хотя, как и у людей, тоже всякое случается. Тут одна история была пару лет назад, её все местные знают – хотите, расскажу? У меня как раз еще время есть перед второй парой.

Значит, дело, говорят, было так. Заселилась в начале учебного года в наше общежитие большая группа студентов из Китая. Ну просто оккупировали целый этаж - фонарики бумажные на кухне развесили, еду готовили – запах такой, что кому адский дух, кому божественный. На любителя.

Целый чайна-таун получился в миниатюре. И, ничего странного, что завелся у них там дракон. Настоящий китайский дракон, яркий, длиннющий, с кисточкой на хвосте и огромной башкой с усами метра в полтора. Ходить он не мог – лапки-то маленькие, поэтому летал по коридорам – быстро так, туда-сюда, только успевай пригнуться.

И вот этот дракон обжился здесь, осмотрелся, а потом давай пакостить. Танцует, вертится колесом, красуется-сверкает, как зеркальный шар на сельской дискотеке. Где пройдется – там такой бардак, что даже студентами стыдно – мусор поразбросан, посуда побита, стулья повалены, еда из холодильника где попало валяется. И ладно бы только на своем этаже буянил, а то ведь на всех. Бывало, зайдешь утром на кухню, а там такое, что даже чашку некуда поставить

Не на шутку разошелся. Пробовали местные домовые с ним говорить – без толку. Он ни на одном их языке ни слова не понимает, лопочет что-то на своем, китайском, и улыбается довольно. Уже между студентами ссоры начались, чуть не до драк – не могли понять, кто весь этот беспорядок творит, что потом убирать приходится, а на следующий день – то же самое?

Беда, в общем. Собрались тут местные домовые небольшой компанией, скинулись деньгами, у кого какой страны были. Пошли на консультацию к ведьме – она тут недалеко живет, в соседнем общежитии. Так она, говорят, их даже принять не захотела. Сказала, мне бы ваши проблемы – эка невидаль, дракон. Тут девчонки сериалов про вампиров насмотрелись, да как давай всяких вурдалаков вызывать – чтобы с ними роман завести, крутой, как в кино. А вурдалаки-то сами не местные оказались, а турецкие какие-то эмигранты. Горячий народ, даром что кровь холодная. Как разошлись тут – девчонки не знали уже, как их обратно в склепы спровадить. Ну, как-то обошлось. Хотя, да, я отвлекаюсь – вернёмся к дракону.

Не помогла им ведьма ничем. Совсем наши приуныли, что делать, не знали. Как вдруг тот сам собой успокоился. Не пакостит больше, ничего не разбрасывает, мандарины даже воровать перестал – а то ведь было, не напасешься, были и нет уже, и никто не видел. Тихий стал, задумчивый. Не шумит, вытянется только на подоконнике во всю длину, хвостище на пол, а сам в окно глядит.

Всем интересно стало, что тут за дело. Неспроста ведь. И как-то заметили, что присмирел дракон после того, как в одной комнате на нашем этаже новая девушка поселилась. Обычная такая девушка, говорят, была, симпатичная, но ничего особенного. Но дракон как увидит ее, так сразу глазищи свои огромные опустит, и поднять не смеет. Готовит она еду на кухне, он тут как тут - и чайник ей кипятит, и молоко стережет, и картошку хвостом помешивает, чтобы не подгорела. Уйдет в свою комнату – он тут же за ней, по коридору стелится, к двери прильнет – подслушивает. И когда она дома – он все время возле нее вьётся, а как уйдет, так просто места себе не находит.

И всё бы еще куда ни шло, но появился у этой девушки парень. Хороший мальчишка – в одной группе они, говорят, учились. Да только дракон сразу его невзлюбил. И как давай изводить – то бутылку с колой в рюкзак опрокинет, то наушники украдет, то из батареи в телефоне весь заряд высосет – драконы такое могут, если очень на кого-то злятся.

А потом стало еще хуже – собралась эта девушка, и переехала к своему парню, решили они вместе жить. Попрощалась со всеми и ушла.

Что тут началось... Так бушевал дракон, что даже полицию вызывали. Погром на всех этажах, как будто боевик какой-то снимают. Стали виноватых искать – а никто понятия не имеет, что происходит

Два дня так продолжалось, студентов даже хотели эвакуировать. А потом дракон затих. Залез под стол на кухне на своем китайском этаже, свернулся в клубок и лежит. Поблек весь, похудел, усищи обвисли и даже как будто поседели – или пылью припали? Не ест, не пьёт и не шевелится. Глаза прикрыл – и как будто неживой.

Наши сначала вздохнули с облегчением, когда он успокоился, а потом даже испугались. Увидели, как ему грустно – пожалели. Пришли все вместе, стали с ним говорить – каждый на своем языке, еды притащили самой вкусной, что смогли достать – а он отвернулся к стене, и только вздыхает еле слышно.

Плохо дело. Привели они тогда одного старого домового – он в конторе заведующего раньше жил. Откуда он, и каких кровей, уже никто не помнил, а только считался он таким, что жизнь знает. Рассказали ему всё. Он подошел к дракону, посмотрел, подумал, да и говорит ему: ты, парень, вот что, давай дело себе найди какое-нибудь полезное. У нас тут, видишь, все чем-то заняты, кто людям помогает, кто другим существам. И ты возьмись за что-нибудь – авось полегчает. Будешь пользу приносить, сам порадуешься. Вот, говорит, хоть за свет будешь отвечать. Как кто идет по коридору – надо ему свет включить. Или если кто из студентов поздно домой ночью возвращается, да нетвердо на ногах стоит – лестницу подсветить надо, чтоб не упал, а то вдруг мир будущего великого учёного лишится! И так следи, чтобы всем было светло, кому свет нужен. Знаешь, сколько тебе благодарностей будет?

Послушал его дракон, и делом занялся. Стал за светом следить – чуть шаги послышались, сразу раз – и лампочка загорелась. Ожил постепенно и снова летать стал, только уже не безобразничал, как раньше, а наоборот – начал порядок поддерживать, и кастрюлями греметь недовольно, если не особенно чистые.

И так он старался, так ему работа эта понравилась, что его даже за неё наградили. На ежегодном собрании всех домовых, кобольдов и прочих местных обитателей вручил ему старший домовой почётную грамоту. Там были, как положено, всякие вензеля-печати, и что-то написано по-китайски. Никто, кроме дракона, не понял ни слова, но ему было очень приятно – это все заметили.

А потом ещё, в прошлом году, на первый этаж переехала одна дракониха - вместе со студенткой по обмену. В годах уже дама, разведена, с двумя драконятами-подростками. Ну да дети – только радость, а возраст – разве в нём дело? Для драконов какие-то сто двадцать лет – вообще не разница.

Вот такое счастье ему, наконец, привалило. Засветился снова, засверкал. Раздобыл где-то ёлочную гирлянду и окно в своей кухне украсил, чтобы, значит, любимую в гости не стыдно было пригласить. Так теперь и горят там цветные лампочки – будете спускаться по лестнице, можете заглянуть.

Ой, сколько времени уже? Мне пора, на лекцию опаздываю. Дорогу назад сами найдете? Тут теперь всегда светло, так что не заблудитесь.

Такая вот история. Что, не верите? А вы вспомните её, когда вам вдруг станет светлее. Это значит, что совсем где-то рядом – счастливый дракон. Или дракон, который очень старается стать счастливым. Потому что зажечь для кого-то свет – это ли не счастье?

Обсудить на форуме