Дорога огня

Разбойничий лес остался за спиной, неохотно выпуская обоз на пологую равнину, окаймленную лесистыми грядами. Теплее не становилось: на смену промозглому мраку ельника, дышащего залежалым, косматым от рыжей хвои льдом, пришел ветер. Дуло так, будто мешок Хозяина Ветра не прохудился, а лопнул сверху донизу: отовсюду сразу.

Палая листва и мелкая колючая пыль вились у мохнатых бабок лошадей. Крайняя фура скрипела осями тонко и с подвыванием, да так, что поджарые голенастые псы, аккурат линявшие на зиму, то и дело плюхались задницами на обочину и вторили злыми, голодными голосами. Возницы молча горбились на передках.

- Скоро уж будем в Бьерхене, - повторил, оглянувшись на грузные медлительные фургоны, сказал комес, несколько неуклюже правя резвым и сообразительным коньком. Левая рука бывалого воина висела на худо-бедно спроворенной перевязи, плотно забинтованная небеленым полотном, закрашенным пятном уже подсохшей крови. - А назавтра и до Контага добредем.

- Надеюсь, лекарь там сыщется, - проворчал Сард, не отрывая взгляда от раскинувшихся впереди обманчиво расплывшихся с виду холмов. За лежащей позади них рощей и располагался искомый городок.

- Да уж в Контаге-то наверно, - не дал сбить себя с темы комес, крякнув, - Говорю, скоро будем на месте, Сард. И это возвращает нас к вопросу твоего контракта.

Сард предпочел отмолчаться, слушая дыхание собственного буланого мерина. Думая о своем, так же глубоко и яростно, как прежде – когда Ульрих Вагаш и пара других кнехтов обвинили парня в замыслах погубить обоз и обозников, выведя на них разбойников. Сейчас-то уложенный в заднюю фуру Ульрих, вынесенный Сардом из-под нескольких бердышей сразу, поменял свое мнение. В общем-то, напрасно: подозрительность в отношении прибившегося к обозу новичку означала, что у кнехта славный нюх на нечистую совесть. Разве что грешки Сарда никак не были связаны с грязными и завшивевшими живорезами из оставленного позади леса.

- Оставался бы с нами, Сард, - недовольным тоном продолжил комес, - Справные бойцы пригодятся и на обратном пути. Оплатой, сам понимаешь, не обидим.

- Моя дорога, - разлепил губы Сард, все еще тщась увидать городок за буграми, к первому из которых обоз стал приближаться, - лежит дальше. Может быть – намного.

Теперь промолчал комес.

По-хорошему, такие предложения не отвергаются с ходу. Обдумываются, в крайне случае, - но всегда принимаются. Только вот Сард не был уверен, что сможет вернуться в эту долину когда бы там ни было. Слишком трудным было предстоящее дело. Слишком опасной была тропа огня, по которой он шел, преследуя вчерашний день. И не был уверен, к тому же, что попросту захочет возвращаться.

Заросшая орешником дорога прорезала рощу по самому краю. Через дорогу спокойно просеменил матерый седой еж, громко и немелодично вопила сойка. Руку с рукояти меча, по общему убеждению, убирать не стоило, однако, и на миг. Сард внимательно прислушивался, поглядывая и на комеса, опытного и знающего вояку.

Повторения побоища так и не произошло. Вскоре обоз втянулся в кривую раскисшую улочку Бьерхена, добрался до постоялого двора, где по неурочному времени было достаточно просторно и безлюдно, не то что в ярмарочную пору. Начинало смеркаться.

Трое кнехтов немедленно попросились на побывку и нырнули в переулки поуже, отходящие от главной улицы. Прочие стали обустраиваться, загоняя фургоны под обширный навес, заводя лошадей и мулов в конюшню и обихаживая их. Сард присоединился ко всем, едва получил от хозяина двора ответ на тот же самый вопрос: как найти марку, управляемую огненным магом. Как все, парень распрягал скотину, чистил, разводил по стойлам. И при этом сам на себя не был похож, хотя никто бы не сказал, будто чего-то боится или волнуется.

Комес вышел во двор, где уже крепчал студеный холод осенней ночи.

- Мне не холодно, господин комес, - ответил Сард ему на предложение отправиться поближе к очагу, - Я, пожалуй… пожалуй, переночую здесь. Во дворе.

Немолодой командир, сощурившись, изучал вроде бы непробиваемо спокойное лицо парня.

- Мне… надо уйти, - вдруг не выдержал Сард, глядя в пляшущий огонек факела, - завтра же. Кажется, мое дело… ближе, чем думал. Надо бы поспешить.

Какое-то время тишину нарушал только лязг цепи, на которой сидел яростно чесавшийся волкодав.

- Обоз простоит какое-то время в городе, - сказал комес, наконец, - Если и сам не знаешь, когда дойдешь… вдруг обернешься в срок?

Сард подождал, пока он ушел внутрь, потом глубоко вздохнул, чувствуя ворочающуюся внутри симпатию к людям, гревшимся сейчас там, под крышей.

Не полез в фургон и не стал укрываться попонами и кереями. Улегся на землю между скрипучими колесами, чувствуя запах навоза, кур и неистребимый аромат дегтя, источаемый ведрами, подвешенными под днищами. Вот с этой частью своей жизни ему захотелось проститься по-человечески. Он долго лежал в ночи, разглядывая соломенную стреху навеса.

Наутро Сарда уже не нашли ни внутри, ни во дворе. Только на месте, где он спал, еще долго после восхода солнца сохранялась очерченная льдистыми прожилками фигура человека с закинутыми за голову руками. Земля на том месте промерзла на штык лопаты.

Первая же фура, впрочем, порушила странную картину.

***

Небо чуть порозовело, смущенно напоминая о том, что время на исходе. Несмотря на морозное утро, ему было упоительно жарко, хотелось громко кричать, петь, смеяться и покрывать ее уста поцелуями. Азеррин отстранилась и горячо выдохнула. Клубочек пара повис в воздухе, чтобы тут же улетучиться от очередного резкого движения. Обнять. Ее не хотелось отпускать, ей хотелось признаваться в каждом моменте, с ней было легко и радостно, а за ее улыбку он отдал бы все сокровища мира.

Она рассмеялась и, шутя, оттолкнула его, а он даже не сопротивлялся, любуясь каждым движением и каждым взглядом. Ярко вспыхнул огонь в остывшей за ночь печи, вкусно запахло теплым хлебом, а потом, из-за захлопнувшейся двери – морозным запахом осени. Если бы у него самого не было дел, просто так она бы не ушла, но все равно вставать с удивительно теплой постели, все еще хранящей ее запах, и идти в холодный лес совершенно не хотелось. Но нужно было. Если он хотел заполучить те самые сокровища.

За обнажившимися деревьями и кустарником, казалось, никто не сможет спрятаться. Шелест листьев окружал со всех сторон, но и без него Сард ничего бы не слышал и не замечал. Он остановился в обозначенном месте изъеденного временем камня, из-под которого робко журчал свежий источник, и замер: на него из зарослей смотрел наконечник стрелы. Одно легкое движение, дуновение воздуха – и древко со свистом пробивает широкую ладошку пылающего листа реды.

 - Привет, Салисса, - улыбнулся он. Вышедшая ему на встречу девушка была тонкой и гибкой, а за шальные темные глаза получила нелестное прозвище демоницы. Но в своем искусстве она была, несомненно, лучшей.

Сард обернулся – пробитый листок трепетал под редкими лучами еще непроснувшегося солнца, переливаясь всеми оттенками красного. Совсем как волосы Азер…

- Не беспокойся, - будто прочитав его мысли, усмехнулась лучница, - я позаботилась о том, чтобы она ничего не узнала.

Небо было холодным и далеким, лишь кожа помнила горячие прикосновения.

***

Немного дальше вверх по склонам долины начиналось царство зимы. Длинные растрескавшиеся языки ледника сползали до самого предела владений Игнэ, но дыхание их не достигало даже отдаленных ферм и пасек, обильно усеявших карсбергскую окраину. Наоборот: от толщи старого сизого льда вниз бежали сотни ручьев, сливающихся в добрую дюжину рек, питающих долину. Хрустальная вода, не успевая толком замутиться, стремительно бежала по акведукам в сам Карсберг, а затем уходила дальше – к Турлаху, Дромине и Банхефту.

Четыре окраины составляли Живую Марку, которой уже не первый год правил Игнэ, мало кому знакомый в лицо Огненный Маг.

Сард спустился в Марку спустя месяц после того, как оставил обоз в Бьерхене, и ошивался здесь уже долгих полгода; однако зима так и не посмела коснуться северного, некогда ледяного края. И, как ни крути, он уже устал обливаться потом, хотя установить, где же именно обитает Огненный Маг, ему так и не удалось.

Однако любой из горожан, встреченных им этим ярким апрельским утром, прозакладывал бы изрядную сумму, что Сард Южанин достиг очень, очень многого.

Мужчины здесь, на Белом Холме, двигались важно и размеренно. Поначалу Сард был склонен принимать их движения за прорывающуюся вовне надутую чванливость, однако чуть позже осознал: каждый из богатеев Карсберга в прошлом множество времени проводил в боях и походах. Элита города состояла из умудренных жизненным и военным опытом ветеранов. Никто из них не прекращал упражняться с оружием в руках даже в глубокой старости. Никто, ни один, сколь бы в почтенном возрасте не пребывал, не ступал иначе, как настороженно, будто постоянно готовясь к схватке насмерть.

Твердые, мужественные лица прохожих вежливо и доброжелательно улыбались, приветствуя хранителя городского порядка. Он отвечал не менее обходительно, не забывая, впрочем, что никто из новых знакомых так и не помог ему в поисках. И ускорял шаг.

Сард двигался быстро, спеша вернуться с утренней трапезы во дворце рива Карсберга: все те же здравицы правителю, устроившему сущий рай на земле для подданных, все те же заботы о перевозке очередного изобильного урожая. Все то же.

Башня городской стражи, где он поселился как новый герефа, уже сверкала в золотом сиянии очередного погожего дня, начавшегося легким искристым дождем. Лужицы на брусчатке полыхали золотым пламенем отсветов, протянувшись дорогой животворящего огня до самых стен, высившихся прямо у подножия холма.

Добравшись до башни, Сард ворвался внутрь, рявкнув на расслабившегося часового. Внутри камзола уже невозможно было находиться, не обзаведшись предварительно хорошо просмоленной лодкой. Он сдернул плотную раскаленную ткань, оставшись в льняной рубашке, промокшей насквозь.

Гулявший по башне ветерок немедленно вцепился стылыми пальцами в кожу, заставляя ее стянуться с почти болезненным блаженством.

- Ненавижу жару, - четко и раздельно процедил Сард, прислонившись спиной к холодным камням стены, - она меня убивает.

- С другой стороны, - почтительно возразил капрал, удивленно наблюдавший за Южанином, - мы тут еще как благоденствуем, а все благодаря теплыни.

Сард посмотрел на него тяжелым немигающим взглядом.

- Да, - сказал он, - но все это благоденствие стоит на смерти. И пахнет смертью.

Капрал предпочел обратить внимание на парочку саламандр, резвившихся в очаге, из рук вон плохо справлявшимся с задачей обогреть просторный холл башни с редкими и узкими бойницами вместо окон. Таков был весь Карсберг, подумалось Сарду: саламандры и огневушки, бесконечные вереницы фонариков, освещающих улицы ночи напролет, - безбрежное царство огня и жара, до поры до времени скрывавших разрушительную сущность под видом благодеяния.

- Что слышно? – спросил он уже куда спокойнее. Пот на лбу остыл и леденил кожу. Сард досадливо стер его тыльной стороной ладони, почти ожидая увидеть кристаллики льда.

- Говорят, буря собирается, - сказал капрал нехотя, - скорее всего, байки, господин герефа… но может статься, что и нет.

Сард уставился на стражника, по-птичьи склонив голову.

- Ты издеваешься ли, капрал? – медленно проговорил он. – Что за дело страже до бурь?

- Есть бури и бури, - погодив, ответил капрал. – И если эта будет такая, как говорят, нам работы привалит по горлышко. А может, и того больше.

- Огненная? – мрачно догадался Сард, поправляя длинный меч.

И ошибся.

***

Рыжий ковер под ногами начал казаться самым мягким и уютным ложем. Спина нестерпимо ныла, руки устали от постоянного напряжения, а взгляд нет-нет, да и опускался с цели на землю.

- А ну выпрямись! - Салисса легонько ткнула его в спину, потянув за плечи:

- У тебя три выстрела назад получилось почти то, что надо, не спорю. Но это не повод опускать руки и расслабляться. Давай: попадешь в яблочко пять раз подряд - отпущу, - она улыбнулась и зашуршала к импровизированной мишени. Расстреливать живое дерево она ему не позволила, на этом же стволе, сломанном на высоте двух человек, восковником были вычерчены четыре желтых круга. Девушка вытащила из широкого кармана спелое, налитое осенью яблоко, придирчиво осмотрела, попробовала на зуб и только потом насадила на торчащий ровно из центра мишени обломанный острый сук.

- Хм, я не думал, что все будет настолько... буквально, - Сард опустил лук и непроизвольно разминал натертые тетивой пальцы.

- На стрельбищах тоже все будет буквально. Предупреждаю, за знакомство ты главный приз не получишь и рыжуле своей не угодишь, все по-честному. Я и так на уступки пошла, давай, стреляй.

Юноша вздохнул и достал стрелу. Тетива натянулась, руки отозвались уже привычной, даже приятной болью. Взгляд скользил вдоль древка, пронзая плод уже десятком выстрелов, а пальцы все никак не решались разжаться.

Вдох. Легкий свист оперения - и наконечник со сладким хрустом вонзился в яблоко. Салисса одобрительно кивнула, наблюдая больше за лучником, чем за мишенью.

- Еще.

Сард попытался воспроизвести удачную стойку, но успел уже опустить руку, развернуть плечи - мелочи, которые не позволяли чувствовать себя уверенно.

- Сколько раз тебе говорить: нет идеального положения, нет единственного пути. Есть стрела и мишень. И еще сотни способов их соединить. Просто выбери свой.

Легко сказать. Он выдохнул, чувствуя оперение стрелы, и отпустил тетиву снова. И еще.

Яблоко ощетинилось, будто встревоженный еж: больше веер стрел, чем фрукт. Сард удивленно переводил взгляд с мишени на собственные руки:

- Как это я?..

- Молодец! Я знала, что у тебя получится! - Салисса радовалась так, будто совершить невозможное получилось у нее. С другой стороны - так оно и было. Он улыбнулся и ответил на объятья:

- Спасибо...

В кустах зашуршало, послышались удаляющиеся шаги.

- Расслабься, - послышалось сбоку, и коренастый, мускулистый юноша, выбравшийся на поляну по неприметной тропке, помахал им обоим: Салиссе, засветившейся необычно застенчивой улыбкой, и Сарду, уже изготовившемуся пустить стрелу вслед более подвижной цели, - это всего лишь Лерт, мальчишка кузнеца. Он часто по лесу ошивается, но абсолютно безобиден и на ужин не сгодится - тощий больно.

Сард виновато улыбнулся. Парнишка уже бежал в направлении города, ему тоже стоило бы туда отправиться: упражнения упражнениями, но и про работу в мастерской забывать нельзя.

- На сегодня хватит, наверное? Мэтр уже дожидается, поди.

- Конечно, ступай, - легко согласилась наставница. И едва он отошел на несколько шагов, крикнула вслед: - Все у тебя выйдет! Не дрейфь!

Сард развернулся и побежал прочь, не желая подсматривать, как Салисса нежно обнимает жениха.

***

Буря неслась над цветущим и садами, срывая цвет и листву, гоня их безумной зеленой пеной над колкими снежными волнами. Стылый, вынимающий душу холод хлестал наотмашь, перехватывая дыхание. Выли льдистые шайтаны, мечущиеся в снегу.

Поселяне успели сбиться в кучу, ощетиниться косами и топорами, но герефу Сарда не надо было учить обращать внимание на детали. Он уже разглядел поодаль быстро заносимые снегом кровавые пятна, скрутившиеся клубками тела убитых, которые попробовали было убежать, бросившись врассыпную.

Впрочем, ждать ледяных бесов единым строем было ошибкой не меньшей. Просто пока что крестьяне еще не успели убедиться в этом.

Напротив, они старательно прикрывали друг дружку и сумели прикончить с полдюжины монстров. Судя по бодрой ругани, сомнительной ценности успехи куда как окрылили новоиспеченных вояк.

Сард же уже успел увидеть то, что двигалось вслед мелким и злобным шайтанам.

Он спешился, и весь десяток отобранных стражников просыпался на свежий, вьющийся струями снег. Бойцы расчехляли огневые алебарды, строились клином.

Сард вполглаза наблюдал за приготовлениями. Не требовалось много ума, чтобы догадаться, что это была не первая буря на их веку. Он быстро готовился на свой лад: достал лук, натянул тетиву, перевесил через плечи ремни двух тулов со стрелами. Дождался, пока первая жуткая морда покажется над крестьянами – и наложил на тетиву сразу три льдисто мерцающих стрелы.

Стража подоспела по большаку, перекрещивающемуся с извилистой и неторопливой проселочной дорогой, на которой застигло беглецов. Буря шла длинным мощным фронтом. Только поэтому он позволил себе думать, что справится со всем.

Первые стрелы стремительными кометами вонзились в морду чудовища, при виде которого крестьяне дружно заголосили и растеряли большую часть боевого духа. Чудовище взревело и рассыпалось снежными комьями… вот только из снега выпрыгнуло сразу три новых.

Сард выругался и принялся стрелять в невероятном темпе. Положил одно, другое – у этого уже окрасились алым когти, – но третье все уходило от стрел, ловко потроша поселян по одному. Наконец, и третья тварь получила свои стрелы и рухнула крупным сугробом.

Поселяне тут же бросились нахлестывать мулов, торопясь оказаться как можно ближе к Карсбергу. Сард молча смотрел им вслед, чувствуя усталость в ноющих мышцах.

И тут завопила стража.

Обернувшись, Сард на мгновение замер. Против ледяного создания, выступившего из снега позади его подчиненных, возможно, не сработали бы и стрелы. Громадная девятирогая голова вздымалась на три сажени, пока чудовище ревело что-то в самое сердце бурана. Огневые алебарды только злили его, заставляя махать длиннопалыми когтистыми лапами, будто жуткой мельницей. Пока что все стражники были целы, но шансы их были отнюдь не радужными.

Сард выпустил в великана девять стрел, затем сорвал опустевшие тулы и, наложив на тетиву сразу пять последних стрел, бросился бежать к противнику.

С каждым шагом холод все глубже проникал в его мышцы, причиняя жгучую боль, от которой хотелось выть. Сард стискивал зубы, дожидаясь знакомого момента, когда нарастающее онемение превратилось в туго свернутую пружиной мощь. Затем взвился в нечеловечески длинном прыжке, бросившись прямо на грудь гиганта. Прочитал формулу, заставившую наконечники сиять, будто маленькие ядовитые звезды. За долю мгновения до встречи выпустил стрелы в массивную, с крупными челюстями морду и отбросил лук.

Длинный меч будто сам вырос из его руки.

Косматая голова снежного великана покатилась к стражникам.

Буря захлебнулась. На мгновение.

И разверзся ледяной и снежный ад.

Сард продолжал рубить, стражники кололи и секли наотмашь – но было похоже, что совершенные ими чудеса и подвиги останутся безрезультатными. Да и не известными никому.

- Отступайте! – приказал он, и стражники двинулись прочь, вслед давным-давно вырвавшимся и сбежавшим коням и крестьянскому обозу.

- Ну что ж, - сказал герефа надвигающейся волне новых монстров льда и мороза, - вот и проверим, чего я стою…

Он стоял на месте, хлесткими молниеносными высверками клинка разя налетающих тварей, он читал странные, царапающие глотку формулы и напевы, хотя уже успел сообразить, что победителем ему не быть. В этот раз его поглотит-таки холод – окончательно и навек. Синяя, то более яркая, то темная до черноты, кровь монстров покрыла его с ног до головы.

Сард только едва заметно вздрогнул, когда над долиной пронесся огненный метеор, врезавшийся во фронт бури. Полетели ошметки ледяных и снежных созданий, ударили столбы пара, покатились кубарем мелкие льдистые бесы, оглушенные взрывом.

Герефа стоял неподвижно: теперь он не был интересен монстрам, перенесшим все усилия на нового врага. Но уж этот защитник Марки был им не по зубам.

Сард хорошо это знал: он разглядел фигуру Игнэ внутри метеора, метавшегося среди бурана. Прокладывающего сквозь убийственно-холодные клубы снега дорогу из бесстрашного и непобедимого пламени.

Подумав, он утер индигово-синюю кровь с лица, наклонился, схватил за холку мелкого шайтана и, обжигая того взглядом, наклонился, что-то быстро и яростно говоря. Шайтан дернулся, но, почти напоровшись на меч Сарда, унялся.

Вскоре Игнэ умчался прочь – к тому времени от бури остались только сугробы и грязные лужи. Мелкий шайтан сгинул вслед за ним.

***

- Нет! - крик рвался наружу из уже охрипшего горла. Сард безнадежно устремлялся вперед, вырываясь, взрывая ногами внезапно оттаявшую землю и мотая головой. Темные волосы отяжелели и липкими гусеницами клеились ко взмокшему лицу, застили глаза. Но он должен был видеть! Если ему не позволяли помешать, он должен был хотя бы смотреть, верить, что хрупкая девичья фигурка лишь померещилась в алых отблесках, надеяться, что она не отправилась в башню, как планировала. И любить...

Жар покрыл тело горячим потом, капли которого не остужали, а, наоборот, будто полосовали плоть раскаленными клинками, когда стекали вниз. Этого не может быть! Все обязательно наладится, обойдется, это просто кошмар из огня и пепла!

Последнее укрытие, удерживающее первый этаж, не выдержало пламенной страсти пожара и рухнуло, рассыпав вокруг пылающие обломки, угли и отчаяние. Удерживающие его подмастерья ругнулись, удвоили усилия и оттащили еще дальше, не оставляя надежды досмотреть финал алой драмы.

Сарду будто заткнули уши влажной тканью. Собственный крик он различал только по режущей горло боли. Люди вокруг казались до невозможности равнодушными и безразличными: некоторые даже откровенно радовались такой кончине башни ворожбитов. А то эти ведьмари совсем распоясались, давно им на костер пора. Вот Духи и высказали свою волю. Сард-то сам не слишком дружелюбно относился к чарам, и может быть, оценил бы иронию хитросплетений судьбы, если бы только разом не была бы оборвана и безжалостно сожжена Ее нить.

Азер, милая, родная, ну зачем она туда пошла? Зачем ей было узнавать свою судьбу у этих шарлатанов? Он бы и сам ей все рассказал, а потом и показал: собственный дом, семья, дети... А теперь вся ждавшая их долгая судьба осыпалась белеющим на лету пеплом, который посеребрил горем черные от природы волосы.

Сард, ничего вокруг не замечая, поднимался на соседний холм, не зная, куда еще идти и что делать дальше. Взгляд его совершенно бессмысленно бродил по окружающему пейзажу, пока не наткнулся на одинокую неподвижную фигуру в алом плаще. Он уже рефлекторно поморщился - цвет огня, как он подозревал, еще долгое время будет вызывать боль и отчаяние. Юноша хотел попросту обогнуть неизвестную фигуру, когда что-то странное в ее облике привлекло его внимание.

Мужчина, молодой еще выходец с Востока, напряженно вглядывался ему за спину, явно чего-то выжидая. Как будто все еще не закончилось несколько лучин назад, а только начиналось. Превозмогая боль, Сард обернулся, но от башни остались только тлеющие угли и клубы дыма - ни единого шанса на то, что кто-то выживет. Он уже хотел сочувственно похлопать незнакомца по плечу, как собрата по несчастью, когда вспышка света, вобравшая в себя, казалось, все уже потухшее пламя, озарила лицо мужчины улыбкой. Сард вздрогнул, так и не донеся руку до плеча, а затем присел, чтобы не потерять равновесие, потому что земля вздрогнула вместе с ним.

Грохот и падение башни начались одновременно, так что нельзя было однозначно понять, что стало причиной, а что следствием. Мужчина в плаще исчез, зато уже разбежавшиеся горожане живо возвращались, гадая, что за варево хранилось в бочках у ворожбитов, которые сейчас взлетели на воздух.

Окончательно оглушенный и подавленный, он поспешил покинуть жадно впитывающую зрелище толпу. Судя по недовольным, но ничуть не скорбящим лицам собравшихся у обломков магов, Азер была единственной погибшей. Кроме, разве что, прислуги. Вот только оплот чародейства обслуживали бесплотные духи, а сторожили огненноглазые призраки…

Горело еще долго, всю последующую ночь и большую часть дня, в пламени же сгорали даже камни и металлы. Пока не остался ровный слой праха, устилавший края аккуратной воронки.

Сард покинул город тем же вечером. Его грудь под рубашкой обжигал мешочек с пеплом. Обжигал даже несколько дней спустя.

И не делался холоднее.

***

Направляясь в Турлах, он снова и снова встречал людей, уже наслышанных про отражение очередной бури Хозяев Стыни. И про герефу, самолично спасшего полсотни народу, сражаясь с ледяными великанами.

Внимание не могло обрадовать его, поскольку ледяная кровь монстров пробуждала внутри страшные, дремавшие до поры силы, обжигала кожу изнутри, и выступала сложными хитроумными узорами на щеках и лбу. В такие минуты трава превращалась в зеленоватые ледышки и с нежным хрустом ломалась под ногами.

Никто из жителей Марки не казался рабом Огненного Мага: свободные, дружелюбные, открытые люди. Сард будто мучительно возвращался в юность, в родные края, все ожидая, что вернутся знакомые городские башни и стены, и улочки, и говорливая пестрая река, отдающая красильными чанами. Возвращался, и никак не мог дойти.

Никогда до этого ему не приходило в голову, как сильно можно тосковать по дому. Даже если этого самого дома его лишили вместе с любовью его жизни и кровью его сердца, - тосковать. Испытывать тянущую боль внутри, которая оказалась посильнее зова льдистой крови и гасила приступы нездешнего, нечеловеческого холода.

Потому последние лиги он горячил и поторапливал справного конька, стараясь не встречаться взглядами с людьми, что жили свои жизни среди дикого аромата вольной, не скованной льдами земли, что вдыхали счастье и ложились спать среди родных лиц и теплых улыбок. Он завидовал им теперь, хотя и жалел по-прежнему: жалел тех, кто был без жалости обманут Игнэ, кто считал, будто огонь может работать во благо и стараться для людей. Их ждало жуткое разочарование, Сард был уверен в этом.

И потому гнал галопом. А рядом, у ног коня, несся почти неразличимый глазом ледяной шайтан, указывая путь.

По обе стороны искомого массивного и солидного дома о четырех этажах шумели ветвями роскошные глувиании, в кронах метались юркие корольки. Сард откинул капюшон.

- Свободен, - сказал он шайтану, и тот немедля метнулся в переулок, оставив после себя щекочущую прохладу и протяжный стон.

Сард спешился и неторопливо прошел по мощеной дорожке до самых дверей. Поднял руку и уверенно постучал изящной работы дверным молотком. Золотистая птица с роскошной пернатой короной на голове звенела грозной медью.

Герефа увидел внимательное, с холодными глазами бывалого головореза, лицо привратника. Сказал в серые глаза, выражением похожие на его собственные:

- Аудиенции просит герефа Карсберга Сард Южанин.

Дверь мягко затворилась. Сард медленно дышал, отсчитывая чужие шаги. Затем достал заранее наговоренный нож и вонзил в полированное дерево, аж затрещавшее, пока подавалась мощная, почти неуязвимая вязь наложенной магии. По стене быстро побежали языки нарастающей ледяной коры. Кто знает, захотел ли бы правитель обширных земель видеть простого герефу… зато теперь у него уже не получится ни незаметно скрыться, ни отсидеться в неприступном убежище.

Сард хотел честного боя и не намерен был ни убивать исподтишка, ни умирать от удара в спину.

Он вышел на середину небольшой площади и вдруг услышал хруст. Не оглянулся: знал, что за спиной сейчас покрывается льдом вычурный фонтан со множеством лепных и литых фигур.

- Я не хочу применять силу, герой Карсберга, - перекрывая хруст льда, раздался голос сбоку, со стороны садящегося солнца.

Сард повернулся, выпуская внутренний гнев, который проступил на лице и руках. Вокруг все гуще собирался промозглый туман. Игнэ наверняка смотрел на него. Наверняка видел и теперь уж был настороже. К сожалению, Сарду не было видно глаз Огненного Мага. Тот, кто напитал Сарда свирепой мощью, обещал, что Игнэ не догадается ни о чем, пока не начнется бой. Может быть.

Сарду было все равно. Он обнажил меч.

- Твои желания сегодня значат не больше, чем мои значили когда-то, - холодно сообщил он и плавным шагом двинулся навстречу живому воплощению огня, - Защищайся!

В следующий миг огненная волна хлестнула через площадь, содрав хрупкие покровы тумана и инея, но даже не коснувшись Сарда. Герефа улыбнулся и ускорил шаг. Игнэ развел руки в стороны и стиснул рукояти возникших пламенных кнутов. Ударил с обеих рук, более не пытаясь увещевать. Сард быстро взмахнул клинком, отсекая длинные струи огня. Зашкворчали камни брусчатки, подаваясь под всепобеждающим жаром. Две огненные дороги протянулись между сражающимися.

Маг кивнул и обнажил собственный меч, весь состоящий из застывшего огня.

Первым же ударом льдистый клинок Сарда разбил оружие мага в осколки. Вторым – почти достиг груди. Огненный взрыв, последовавший за этим, был бесшумен и ослепителен. Судя по раздавшимся от выходящих на площадь улочек воплям и гулу пламени, охватившего пару домов, Огненный Маг уже не успел сдержать свою силу, заботясь о подданных. Самого герефу подняло в воздух и метнуло прочь, через все открытое пространство, едва не впечатав в каменную стену.

Но когда пламя спало и Сард смог подняться на ноги, дымясь от пронизывающего мороза, поглотившего жар без следа, Игнэ стоял твердо и был невредим.

- Зачем? – спросил Маг уже далеко не так самоуверенно, а Сард уже вскинул ледяной лук, сконденсировавшийся в руке из инеистых полотнищ, оседающих на камни вокруг него.

- Ты сжег ее, - сказал Сард, - Ты! Сжег! Ее!

Огненные цветы устремились к нему, кружась в воздухе очаровательным карнавалом. Они могли сжигать камни до пепла, но Сард оставался цел и невредим. Уверенно и хладнокровно он наложил на тетиву стрелы. Сразу семь стрел, сияющих голубыми огнями наконечников.

- Кого? – спросил Маг, снова и снова метая пламенные сети в герефу.

- Азер! – крикнул Сард, отпустив тетиву. – Ты сжег Азер!

Первая стрела сгорела еще рядом с фонтаном. Вторая – над лужей кипящей лавы. Третья и четвертая разбились о кружащиеся огненные щиты. Пятая испарилась в дыхании Огненного Мага. И все завершилось.

Стрелы поразили Игнэ под левую ключицу и рядом с грудиной, прошили насквозь и сбили с ног. Маг, воздев огненные крылья, выпущенные в последний момент, еще пытался что-то сказать, но Сард уже знал, что преуспел.

- Вот и приз, - горько сказал он, отбросив лук, растаявший в воздухе, полном удушливой гари. – Вот и весь мой приз.

Игнэ все еще корчился, и Сард направился к нему, держа клинок на отлете, готовый рубануть при любом неверном движении врага. Но Маг не нападал, лишь удивленно смотрел на герефу и пытался что-то произнести. Ему было трудно, если учесть, как быстро леденеет кровь у пораженного волшебной стрелой снегов. Наконец он откинул голову и замер. Над городом громыхнуло, будто прошлась незримая молния или лопнул сам земной диск. Набежали тучи, сразу сделалось холодно и бесприютно.

Сард не обращал внимания на перепуганных горожан, разбегающихся прочь от него. От убийцы. Он смотрел на Мага и ждал, когда же тот сделается ледяной статуей, чтобы можно было сказать, что все и впрямь кончено.

Вместо этого тело Игнэ вдруг вспыхнуло и стало гореть – знойным, жгучим огнем.

Сард отступил, прикрывая лицо ладонью и вдруг сообразив, что он уже не покрыт броней ледовых заклятий. А Маг быстро сгорал перед ним, оставляя только пепел, такой же нежный светлый пепел, как тот, что остался от давным-давно сгинувшей башни в позабытом городке.

И Марка тоже принялась стремительно гибнуть.

***

После обжигающего горя утраты вечная метель Бесконечного Кряжа казалась освежающим ветерком, хотя бы частично обезболивающим раны.

Говорили, что ряд остроконечных вершин простирался от восточного моря Песен до западного моря Слез, питая многие реки, но дальше на севере ничего не ограничивало ни ледники, ни горы, которые простирались до самого края мира, из-за которого сюда и пришли духи льда. И только Кряж сдерживал вечный и ужасающий холод, который мог опуститься на их мир.

Но для Сарда холод сейчас был желанным, даже благословенным. Он кутался в расшитый золотистой нитью плащ – отчасти оттого, что его подарила Азер, отчасти оттого, что хотел дойти до вершины живым. Это было целью, единственным, что сейчас держало его на ногах, заставляя раз за разом подставлять лицо мириадам холодных иголочек. Снежная завеса то сгущалась в бесформенные клочья, швыряя их в глаза, то рисовала за поворотом причудливые фигуры, в которых виделись очертания знакомых мест, зверей, людей, то разрывалась ветхой простыней, давая голове на мгновение закружиться от уходящей под ноги пустоты и мрака. Один раз Сард даже смог разглядеть очертания родного поселка, но быстро отвернулся: над тем местом, где четверть луны назад был пожар, все еще вился дым. Пусть он и был из ветреной круговерти, пусть вместо пепла на город опускался снег, в памяти все оставалось неизменным.

Когда подъем, казавшийся столь же бесконечным, как сам Кряж, наконец прекратился, ноги юноши превратились в тяжелые бесчувственные колодки, переставляемые исключительно машинально. Пальцы рук сжимали вырезанный из дерева амулет - еще один подарок Азеррин, - исключительно потому, что уже не могли разжаться и выронить его.

На вершине ветер набросился на одинокого спутника, осмелившегося заглянуть во владения Зимы, еще свирепее. Ноги, лучину назад казавшиеся несгибаемыми, внезапно подломились в коленях, заставив почти утонуть в идеально белой перине. Сард едва нашел в себе силы доползти до ближайшего возвышения, оказавшегося больше льдом, чем скалой, рухнул на него всем телом. Перекатился на спину, уставившись в молчаливые неподвижные звезды.

"А почему бы и не здесь? Выше я все равно не заберусь, в таком случае..."

Звезды слушали, но не отвечали. Азер… была ли она теперь среди них? Ее душа сверкала так ярко, что должна была затмить собою весь небосвод. Он забрался так высоко, так близко к ней, как мог. Цель достигнута, осталась маленькая деталь: он с усилием разогнул пальцы и освободил их из меховой перчатки. Ему казалось, что он уже ничего не почувствует, но легший в руку амулет оказался неожиданно теплым и живым.

"Как и она сама" - на одеревеневших губах мелькнул блеклый призрак улыбки. Он хотел просто закрыть глаза и уснуть, облегчив свое вознесение к звездам как можно больше, но тут легкое тепло в руке сменилось пронзительным, обжигающим до костей холодом, рядом с которым снег действительно казался уютной периной. Глаза помимо воли распахнулись, и то, что предстало перед ними, было похоже на видение уже иного мира. Высокая синеватая фигура только очертаниями напоминала человека. Тонкое, казавшееся хрупким тело пробивали насквозь редкие лучи солнца, переливаясь в его льдистых гранях. Вокруг существа постоянно кружилось облако снега, которое заставляло часто моргать, не давая тем самым получше разглядеть Хозяина Льдов. В том, что это был именно он, Сард не сомневался, но как-то на это отреагировать уже не было сил. Он только перевел взгляд на амулет, на котором соприкоснулись их руки. По деревянным прожилкам скользнули белые ниточки инея, но даже они не решались прорастать глубоко в дышащую теплом вещицу. Хозяин наклонился, заглянул в застывшие глаза и мягко выдохнул, пуская в них мелкую снежную пыль, которая обычно метет улицы перед приходом настоящей Зимы. Взгляд остекленел окончательно, а через несколько мгновений хрупкость и прозрачность стекла начали расползаться от уголков глаз по всему лицу, опускаться на шею, плечи, пока, наконец, не коснулись того места, где совсем недавно билось сердце. Еще мгновение - и лежащего на вершине человека было невозможно отличить от ледяной статуи. Последним остыл мешочек с пеплом на груди: он едва слышно хрустнул, лопнув, и тоненькая невесомая струйка осыпалась по холодной хрустальной коже.

Только тогда Хозяин Льдов заговорил. И первым словом, прозвеневшим в тишине, было «Месть».

***

Сард дернул щекой.

Внутри быстро разрасталась странная пустота. Странно: почему-то все время в дороге ему казалось, что станет легче. Что с плеч спадет груз, что на сердце прояснится, пусть и немного. Было не так.

Он поворошил пепел, и фигура стала быстро проваливаться внутрь самой себя, рассыпаясь невесомой пылью, быстро развеивающейся по ветру. Но не вся.

Внутри грудной клетки быстро пошевелился какой-то живой комочек. Сард присел около него, держа наготове меч… и растерянно увидел маленького ребенка.

- Что ты такое? – озадаченно спросил он.

- Это феникс, - ответил ему звонкий голос позади, и он на миг подумал, что узнал, кто говорит, и развернулся, горя безумной, бессмысленной надеждой… а его тут же швырнуло плотным разрывом огня, перебросив через малыша и прокатив по брусчатке.

- Не трогай Игнэ, - добавил тот же голос, - Он вырастил меня заново. Был мне как отец. Помогал искать тебя… любимый.

Сард поднялся, тряся головой, по которой струилась кровь из разбитого виска.

- Ты? – прищурился он. – Но как?!

- Я феникс, Сард, - сказала девушка, приближаясь, и теперь уже нельзя было врать себе, будто не можешь разглядеть те самые черты, что ранили сердце. – Как и Игнэ. Мы уходим в огне, чтобы вернуться вновь. И хранить этот мир от вечной мерзлоты до конца веков.

- И ты искала… меня? – переспросил Сард, запнувшись.

- Долгие годы, - сказала Азер, подходя к малышу и поднимая его на руки. – Долгие и очень одинокие годы. Понимаешь, я думала, что ты… я ошибалась, думая о тебе плохо. А потом стало поздно. Слишком поздно.

- Ты не там искала, - сухо ответил Сард, поднимая меч, вновь засветившийся синим, - А может быть, не того. Я шел по дороге огня, преследуя того, кто сжег тебя заживо. Забыл обо всем, кроме мести. Мести за тебя…

Он хрипло засмеялся, уже чувствуя, как холод катится по далеким подходам к Марке, как гибнут в ненасытной пасти мгновенно вырастающих ледников Бьерхен, Контаг и десятки других населенных мест. Но для того, чтобы сделка завершилась и оплата была полной, надо было, чтобы Марку больше никто не смог защитить.

А теперь… теперь ее защищала Азер. Он глубоко вздохнул, подумав, что выход, может быть, еще есть.

- Так ты… не умерла тогда? – осторожно поинтересовался вслух.

- Умерла, Сард. Умерла… и воскресла.

- Я рад, - солгал он, а потом подумал, что сказал, наверное, больше правду, нежели… - Тогда пошли вместе, - добавил, пока не успел подумать о том, кто же теперь он.

Но был, конечно же, маленький Игнэ, которого она не позволит добить. Ничего, подумал Сард, главное – увести их прочь. Главное – вернуть власть Льду. И никто нас не хватится.

- Мы можем взять Игнэ, - сказал он Азер, - только поторопись, прошу.

- А они? – укоризненно спросила Азер, указывая на горожан. – Кто позаботится о них?

- Они поверили огню, и огонь их предал, - пожал плечами Сард, медленно ступая по камням, - у тебя нет долга перед ними. И нет вины.

Она вздрогнула, мысленно сказав себе то, чем могла закончиться эта фраза: «А передо ним, перед Сардом – есть». Но упрямо вздернула голову и тряхнула копной рыжих волос.

- Но ведь я и есть огонь. И Игнэ тоже – огонь. Он вырастет и сможет снова их защищать, но до той поры… Им понадобится еще столь многое! - сказала Азер, не сводя глаз с мечущихся в переулках фигурках испуганных, обожженных и ослепленных людей. – Кров, пища… Защита…

Сард ждал ее взгляда и искал его. Поймал один-единственный взблеск когда-то любимых глаз – и уже не отпустил их.

Азер умолкла.

- Не делай ошибки, от которой меня спас Игнэ, - прошептала она, но Сард все равно услышал ее. И вздрогнул, не позволяя себе понять.

- Я уже совершил свою ошибку, - грубо прервал он ее. И тогда она тоже услышала грядущую Бурю.

***

Проснувшаяся сила одновременно радовала и пугала.

Было сложно понять все то, что ей наговорил странный незнакомец в огненно-красных одеяниях, и еще сложнее - поверить. Она - феникс. Мифическое существо, воплощение огня, жизни и перерождения. Чушь. Она рассмеялась ему в лицо, обозвала сумасшедшим, пообещала натравить власти. Игнэ, как он представился, лишь кивнул своим мыслям и улыбнулся, будто для него подобная реакция была привычной.

"Узнай свою судьбу, девочка, она необычна. И главное, сильно отличается от того, что ты привыкла рисовать в мечтах."

Его увели прочь, выставили за дверь, как бродягу, но Азер не находила себе места от тревоги. Огонь? Всю жизнь она побаивалась огня и испытывала благоговение перед истребительной и беспощадной стихией. Увещевания странника казались опасной выдумкой, искушающим бредом. И чем бы они не оказались, она бы ни за что не бросила Сарда!

В смешанных чувствах поспешила Азер в башню ворожбитов, надеясь найти у них ответы о том, что ждет ее в будущем.

Двери башни открылись перед нею легко, но никого внутри она так и не увидела. Азер обошла все комнаты, сбежала вниз по ступеням – и там, у самого входа, увидела нерешительно топтавшегося Лерта.

- Азеррин! – улыбнулся он и буквально расцвел. На впалых щеках разгорелись жаркие румянцы, глаза засверкали, - ты такая… красивая!

Девушка улыбнулась: ее и прежде умиляла детская непосредственность влюбленного в нее мальчишки.

- Ты не знаешь, где могут быть маги? – спросила она у Лерта, оглядываясь, но так и не увидев даже духов и призраков, вроде бы служивших в башне.

- Н-нет, - запинаясь, выдавил он, во все глаза наблюдая за тем, как Азер подходит ближе, - я… это…

- А что ты здесь искал? – спросила Азер, смешливо поглядывая на мальчика.

- Тебя, - бухнул он очертя голову.

- Да зачем? – она все еще смеялась, не чувствуя, как сгущается воздух и становится трудно дышать. Тогда еще все было прекрасно. Но затем…

- Я хотел сказать, что Сард тебя недостоин! – выпалил Лерт, насупившись.

Азер звонко рассмеялась, присела, так, что взметнулись легкие воздушные юбки. Щелкнула по носу серьезного мальчонку.

- С чего бы это? – спросила, откровенно веселясь.

- А он миловался с Салиссой! – твердо сказал Лерт, и что-то в его глазах заставило Азер повременить с весельем, - Я сам видел их в лесу!

- Что… - дыхание у нее прервалось, - что ты видел?

- Они обнимались!

- А дальше?

- А дальше я сбежал! Подумал, что они меня заметят, и утек. Не знаю уж, что они дальше делали…

Азер остановила его, прижав палец к губам. Все было ясно и без того. Она задыхалась от разочарования, от горечи, от разрывающей душу тупыми лезвиями печали. Как он мог? Как же он мог?! Как они оба могли?! Ее душа не могла вынести такой боли, словно адское пламя проступило сквозь землю и камни, чтобы терзать ее заживо.

- А-а-а-ай! – выкрикнул кто-то, вырываясь из ее рук. Она едва разглядела сквозь слезы мальчишку, Лерта, на лице которого вспухали ожоги, один из которых перечеркнул губы.

- Я отомщу! – сказала она тихо, но пергаменты на столе сбоку от входа свернулись от жара и занялись зеленоватым огнем. – Я его проучу!!!

Мебель начала пузыриться лаком и загораться, один стул за другим. Хрустнул разом объятый пламенем стол.

Башня показалась ей клеткой, готовой захлопнуться западней, а исчезнувшие маги – соучастниками заговора жениха и другой девицы. Все вокруг знали, все вокруг хотели посмеяться над ней, насладиться позором и унижением. Все были достойны кары.

Достойны смерти.

Смерти в огне.

Взмахнув рукой, она указала пальцем на двери башни, и пылающие щепки разлетелись ранящим, увечащим веером по улице. Азер быстро сделала три шага ко входу, но тут увидела в проеме фигуру странника.

- Нет! – сказал он, - Не смей поднимать огонь! Не смей губить других!

- Прочь! – взвилась Азер в ярости. – Прочь! Он меня обманул! Они все поглумились надо мною!

И она плеснула жидким огнем в лицо страннику, который остался, тем не менее, невредим.

- Ты не знаешь этого наверняка! – твердо сказал он, взмахом руки остановив новый сгусток пламени, - И даже если б знала… ты не вправе! Фениксу не дозволено…

- Смерть им всем! – в отчаянной, безмерной обиде и ярости взвыла Азер, и странника выбросило вон. Она бросилась наружу, но не успела.

Все выходы оказались перекрыты или запечатаны бушующей стихией. Жар окутывал, кусаясь длинными алыми языками, которые пытались переплестись с ее волосами.

Она побежала наверх, кашляя и задыхаясь от дыма, добралась до окна в верхнем этаже, выглянула наружу – и увидала Сарда. Воздев руки, она постаралась собрать все пламя, которое только сумела, чувствуя, как ноют натянутые сухожилия, как мощь энергии разрывает мышцы, стремясь обрести свободу… Еще немного – и она покончит с изменником!

А потом в ее вязь огня вплелись другие силы, она отчаянно дернулась и попыталась высвободиться, но поняла, что борется с намного более опытным мастером. И все же она боролась, не отрывая яростного взгляда от Сарда, которого удерживали сразу несколько собратьев-подмастерьев. Он что-то кричал и рвался к ней… может быть, раскаивался? Ничего, ничего, она еще покажет ему, что такое раскаяние…

Напряжение росло, отчаяние ощущалось почти физически, когда рухнувшая балка задела Азер, повалив ее на пол и придавив всем весом.

Мысли злыми коршунами носились в ее голове. С каждым ударом сердца она яростно дергалась, пытаясь освободиться, но все не получалось. Азер разозлилась и в приступе ненависти к этой несчастной балке, башне, ко всему, вложила в удар всю силу, не задумываясь о последствиях. Вспышка чистого, почти белого пламени мгновенно испепелила балку, а затем оно унеслось вверх, тряхнув башню от самого основания

Девушка потеряла сознание, а когда очнулась, вокруг были только дым, копоть и пепел.

Она попыталась поднять руку, но тут же шлепнула себя по лицу. Озадаченно уставилась на браслетик-складочку на запястьи и хотела уже что-то сказать, но поняла, что не помнит, как правильно выговорить желаемое слово.

- Не бойся, - тихо сказал ей голос, и над ней наклонился тот самый странник. Теперь он был велик, словно старая секвойя, - Скоро ты снова научишься говорить, а там и на ноги встанешь. Но пока что нам придется уехать отсюда. Так безопасней для нас, потому что меня считают поджигателем по твоей милости. Так безопасней и для твоего парня, потому что он готов пойти за тобой в огонь и воду по первому зову, а ты наверняка захочешь его искалечить. Когда-нибудь вы встретитесь снова… но не сегодня, и не через год.

Он поднял ее, маленькую и слабую, укутал в теплую мягкую ткань и вскоре они уже покинули ее родной город, направившись на далекий север.

***

- Многое, - попробовал слово на вкус Сард. Потом зло ухмыльнулся, опустив голову и не глядя на свою ожившую любовь. Азер бережно удерживала одной рукой малыша-Игнэ. Вторую она все так же протягивала Сарду – лучистую, нежную руку, нимало не изменившуюся за годы, в течение которых он искал Огненного Мага.

Искал мести. На щеках Сарда заиграли желваки. Герефа коротко хохотнул, указывая на вздымающиеся вокруг Марки, сразу со всех сторон, стены небывалой, невиданной прежде бури. Холод шел, чтобы триумфально воцариться в своей вотчине, и больше никогда не покинуть ее.

- Им понадобится не так уж много, - спокойно сказал он, наконец. – Могилы не займут много места. Кроме того, большинство останется вмерзать в лед… не понадобится и могил.

Азер возмущенно уставилась на него. Девочке наверняка хотелось последовать примеру учителя, если уж она сказала правду и тоже оказалась огненной птицей. Наверняка. Но она видела, чем закончился бой, и опасалась.

Сард сморщился от острой боли: любимая боялась его. Не доверяла ему больше. Считала в первую очередь опасным противником. Врагом.

- Бей, - сказал он. – Не бойся! Бей!

Пламя, ждущее мгновения, чтобы родиться и накинуться на него и все окрест, повисло душным, пагубным предощущением смерти. Сард тяжело дышал, не веря себе. Он любил ее и горевал по ней. Прошел столько земель и столько совершил, чтоб расправиться с убийственным огнем, погубившим его девочку, чтоб не дать огню надругаться над судьбами других людей… и теперь то, что она была готова бросить в огонь его, выворачивало все наизнанку. Сжигало саму душу, сколько бы ее ни осталось.

- Бей! – крикнул он, чувствуя, как на щеках замерзают непрошеные слезы.

И сам вскинул руку, собрав заряд лютого холода в стиснутый кулак.

А потом замер, потому что сквозь прозрачную, как стекло, плоть, заслонившую от его глаз Азер, все же мог рассмотреть милое лицо. Не мог зажмуриться. Не мог ударить. И сердце ледяного воина начало таять, пока он вглядывался в любимые, так и не забытые глаза.

Смотрел.

И не мог наглядеться.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 19. Оценка: 3,58 из 5)
Загрузка...