Эта ночь выдалась особенно жаркой. Взмокший от пота Эшер ворочался, долго не мог уснуть. Он лежал на спине и смотрел на небо, тщетно пытаясь отыскать хотя бы Медведиц или охотника Ориона. На их месте мерцали неизвестные узоры, которые никто еще не опознал, не связал со знакомыми образами, не дал названия. Сделать это было просто некому. Там и тут коротко вспыхивали метеоры, исчезая через мгновение во тьме.

Прошли часы, пока панорама звезд начала растворяться в серой предрассветной пелене. Духота спала, и пришел недолгий сон.

Утром Гриб, как ни странно, молчал. Раньше за ним такого не наблюдалось. Легкий ветерок колыхал листья деревца, под которым тот рос. Смачно потянувшись, Эшер нехотя поднялся со своего настила, постоял пару минут, удивленно посматривая на молчуна, затем направился к озерцу, что расположилось неподалеку. Вода немного отдавала затхлостью. Он глянул на свое отражение - щетина превратится в бороду, волосы отрастут еще больше, собьются в колтуны, а кожа станет сухой и морщинистой, как печеное яблоко. Все дело в здешнем воздухе. Да, и одежда со временем износится. Шик. Если, правда, он продержится до этого момента...

- Гав! Что, не спится?! - телепатический сигнал, будто громом поразил расслабленного исследователя. Тот вскрикнул и мысленно разразился проклятиями:

- Чтоб ты иссохла, гадость хитиновая! Я чуть от страха не умер! Да чтоб тебя... Да чтоб... - не найдя подходящих выражений, буквально лопаясь от возмущения, Эшер в сердцах пнул ближайший булыжник. Тот покатился, поднимая пыль на своем пути, а потом... отрастил длинные тонкие ножки и упрыгал прочь от обидчика. Подошва ботинка угрожающе затрещала. Хуже некуда.

- Но это же шутка. Ты ведь должен смеяться? - интонация недоумения. - Вы, люди, часто так делаете...

- Ты что, роешься в моей голове даже тогда, когда я сплю?

Ответа не последовало.

- Мог бы просто спросить. Шутить нужно в подходящий момент, знать меру. Это и есть чувство юмора.

Гриб воспринимал многие понятия искаженно. Так же, как и некоторые речевые обороты. Несколько дней назад он умудрился заявить, что любит ученого "всеми жабрами души".

- Сколько разных чувств вам дано... Для меня это потрясение.

- Ничего в них хорошего нет, - забывшись, буркнул вслух Эшер, затем повторил фразу в уме и целенаправленно.

"Конечно нет, когда после полугода совместной жизни любимая уходит к родному брату. Я тебе этого не прощу, Рудольф..."

Светило белесым пятном ползло по небосводу, иногда его скрывали тонкие облака.

- Зачем ты говоришь вслух?

- Чтоб совсем с катушек не слететь, Гриб.

- Размытые значения слов до сих пор меня путают.

- А я есть хочу. Вот если бы на тебе вырос бифштекс... Эх.

Когда Эшер ощущал голод, то отрывал выросты на нижней части Гриба, которые потом удивительно быстро восстанавливались. Вытянутое тело инопланетянина покрывали ярко-голубые полосы и точки, сверху, на месте шляпки торчала буроватая капсула, а высотой он был с взрослого человека. Эдакий мясистый конус. С жаждой познания.

- От твоих отростков уже несварение мучит который день, - пожаловался ученый. - Колесо вездехода и то мягче.

- Лучше поблагодари меня за радушие. Насыщаю, сберегаю жизнь, разделяю одиночество...

На вторую ночь скитаний след Эшера взяла стая странно гикающих и лязгающих существ, чем-то похожих на собак. Если бы он тогда по случайности не наткнулся на Гриб...

Но исследователь все равно скривился.

- Экий благодетель, просто биологическая мать. Почему же тогда не отпускаешь от себя ни на шаг? Так же взамен я разделяю твое одиночество и делюсь знаниями, часто даже без моего ведома. У нас симбиоз.

- Не меня тогда уж вини в своих бедах... - Гриб научился еще и мысленно подмигивать.

Да, вся история с новой работой обернулась для Эшера совсем не так, как он предполагал. В команды экспедиционных кораблей научно-комерческого корпуса "Финис Инкогнитус" (и почему они так любят латынь?) требовались молодые астробиологи. Обещали в бюро чуть ли не денежные горы, мол, за испытание экспериментального метода исследований.

На протяжении нескольких недель полета все шло гладко, но затем... провал в памяти. Короткие проблески сознания и ворох болезненных ощущений, после - бесплодная каменистая равнина, из которой кое-де торчат черные скрюченные деревья, ночные хищники, что обретаются вокруг, стоит только отойти чуть дальше, непонятные головные боли по вечерам...

Странно, но сутки по хронометражу почти совпадали со стандартной мерой. Редкое явление. Как и разумная жизнь в виде гриба-телепата. Безумие... Безумие форм и сущностей, с которым человечеству еще придется свыкнуться, войти в тесный контакт или же с опаской миновать.

- Пойду веток наломаю.

- Опять будешь жечь?

- Да.

- Не ходи далеко.

- Хорошо, заботливый ты наш.

Каждый день Эшер пытался разложить костер. С собой у него осталась зажигалка старого образца, можно сказать, фамильный раритет - еще отец деда ею пользовался. Сейчас такие старые вещи были в моде, несмотря на их жуткую неудобность по сравнению с современными изобретениями.

"Хорошо, что я бросил курить недавно. Так бы оставил ее лежать в хранилище..."

Но местная древесина никак не хотела гореть, а другого материала для растопки не было вообще.

- Хм, интересно, как горят телепаты... – усмехнулся про себя Эшер. Этот вопрос он оставил при себе.

Единственным развлечением для астробиолога стали затяжные мысленные разговоры с Грибом, которые, однако, очень утомляли. Чтобы не лежать колодой часами напролет, Эшер старался как можно чаще выполнять различные физические упражнения - от приседания, до нелепого, из-за дистанции, бега вокруг собеседника.

А еще он старался все время, хоть краешком глаза смотреть на небо - дневное или ночное, чтобы не пропустить спасительный знак - след хоть какого-нибудь корабля. Как только он увидит его, сразу отправится в путь - сколько бы времени и усилий это не заняло.

Надежда умирает последней.

За очередным "обедом" Гриб дал еще один повод к удивлению:

- Сегодня, когда стемнеет, сюда придет стая лязгунов, как ты их прозвал. Оставайся в пределах моего влияния и все обойдется.

Эшер перестал жевать:

- Откуда ты знаешь?

- Сила разума, мой друг. На большом расстоянии я не могу ничего с ними сделать. Но знаю о присутствии любого живого существа - это работает как ваши... радары, вот.

- Мой друг. Что-то новенькое.

- Стараюсь.

- Не перестарайся.

К вечеру опять разболелась голова. До тошноты. Эшер лежал на земле, совершенно разбитый.

Как и предупреждал Гриб, в сумерках их окружили лязгуны - довольно большая стая. Но они не смогли приблизиться ближе, чем на две-три сотни шагов, отчего начали выть, рычать и лязгать больше прежнего. Но вот, с юга пришла еще одна стая, почти такая же по численности, обогнула Эшера с Грибом и... напала на своих собратьев. Поднялся невообразимый шум. Звери рвали друг друга на куски изогнутыми клювами, ранясь при этом о природную защиту - роговые наросты и шипы. Так продолжалось около получаса, пока покалеченные остатки двух свор, повизгивая, снова не разбежались по сторонам. Стало тихо.

 

 

День за днем проходил, как по шаблону - подъем, диалоги-разъяснения, скудная еда, диалоги, сон и слежение за небом... Неудивительно, что состояние Эшера ухудшилось, а компания любознательного гриба, мягко говоря, надоела. Но все происходило чересчур быстро, словно кто-то ускорил время. К головным и желудочным болям добавилась еще странная замутненность сознания - некоторые события из жизни он просто забывал, возникли проблемы с простейшими навыками... И никаких спасительных знаков в небе. Только белесое солнце, которое сегодня, как назло, нестерпимо палило. Нужно было что-то делать. Эшер начал издалека:

- Возможно, кроме меня здесь есть еще жертвы. Крушения. Им может понадобиться помощь.

На этот раз ответная мысль явно несла отпечаток тревоги.

- Откуда такие предположения? Даже если и так...

- Что так?

- Неважно. Здесь кроме нас да лязгунов больше никого нет.

- Или ты научился лгать, или уже умел до меня.

- А ты устал. Поешь еще, поспи, потом поговорим еще...

- Не только устал, знаешь. Если бы ты мог видеть меня - я превращаюсь в развалину!

- Тогда береги силы.

Но Эшер все для себя решил. Сегодня он уйдет, иначе не уйдет никогда. Он с ужасом осознал, что вариант с лязгунами был не так уж и плох.

- Прощай. Я рассказал тебе все, что мог.

Волна настоящей, неподдельной злости окатила ученого, подняв дыбом волосы на затылке.

- Ты останешься здесь.

- Нет, Гриб, извини, - он развернулся и быстро пошел прочь.

- Ложись.

Решительный приказ сокрушал волю, подчинял враждебному сознанию. Ученый упал на колени. Из глаз потекли слезы.

- Ты... - только и смог он прохрипеть.

- Ложись, - припечатало валуном.

Ложись.

Следующие события развернулись быстро, как освобожденная от давления пружина. В один миг Эшер скачком рванул к агрессору и начал раздирать голыми руками волокнистую плоть, кроша его тело, вбивая куски в землю ногами. Мысленный вой неумолимо ввинчивался в виски, затылок, по всему черепу било кувалдой. Из гриба во все стороны брызнула бесцветная жидкость, она нестерпимо жгла кожу, но Эшер продолжал уничтожать своего бывшего союзника. Через несколько минут он все еще раскидывал и топтал остатки тела, превращая их в кашицу. Вой утих.

Тогда ученый начал рыть жесткую неподатливую землю под деревцом, стремясь разрушить грибницу. У него не вышло - толстый белый канат с многочисленными ответвлениями уходил глубоко вниз.

Боевая лихорадка прошла, теперь последствия схватки начали заявлять о себе. Странный сок попал Эшеру в лицо, от чего левый глаз почти перестал видеть. Кончики пальцев начали нестерпимо гореть, болезненно пульсируя, кое-де по телу тоже зудело. Пошатываясь, он направился к озерцу.

Прохлада воды притупила жжение в руках и на теле. Снизу на него взглянул заросший дикарь в лохмотьях - через мгновение наваждение пропало.

"Нужно уходить. Еды у меня не будет, влаги тоже... А ночью придут лязгуны... Зато у меня есть право на смерть. Черт... И один глаз."

Эшер смеялся с самого себя, хотя смех больше походил на гиканье тех самых лязгунов. Он побрел неизвестно куда.

"Наверное, таких "друзей" здесь много... Атакуют друг друга с помощью этих бронированных псов, враждуют за территорию и добычу. Так уж и людей не понимает..."

В конце концов, через неизвестное количество часов, обессиленный, он оказался на краю вертикального каменистого обрыва, в десятке метров внизу начиналась широкая песчаная полоса, это был берег, который омывали внушительного размера волны океана или моря. Заходило солнце.

"А говорил, ничего нет…"

Закружилась голова, Эшер медленно опустился на землю. Он, хоть и расплывчато, но видел могучие темно-зеленые волны, что неспешно колыхались в лучах закатного солнца. Ученый хотел утонуть в них, настолько красивыми казались ему эти волны. А в голове били залпами тысячи орудий...

... Прием со спутника успешно завершился, виртуальный модуль некоторое время структурировал полученные данные, отсеивая бесполезную для исследований информацию, затем выдал на голографический дисплей выборку сведений о планете. Призрачная стена текста, вперемежку с изображениями кидала на лица зеленоватую тень.

Худощавый мужчина в сером костюме ликовал:

- Поздравляю с успешным тестированием, коллеги! - отсек наполнился звуком аплодисментов. - Сеанс удался! Корби, что скажете о последних принятых показаниях? - миловидная женщина просмотрела несколько полос. - Порядок? Очень хорошо.

Затем он обратился к наблюдателю:

- Как видите, не все данные можно получить сразу с орбиты. Важную роль также, играет скорость. К тому же, полноценная высадка обходится нам... извините, вам дороговато. Поэтому мы пошли на один любопытный эксперимент, который полностью оправдал себя! Как я уже рассказывал, мы приглашаем нескольких начинающих специалистов (даже недоучки сойдут), вживляем передатчики, раскидываем по ключевым точкам поверхности... И вот, прогресс! Дело, в конце концов, остается за нашими штатными прогнозистами, которые оперативно, с достоверностью в восемьдесят девять процентов моделируют всю подноготную планеты. Быстро и сравнительно дешево.

- А что со специалистами произойдет потом?

- Эм... Ну, это единственный недостаток. Но... Земля с остальными заселенными планетами и колониями на данный момент насчитывает тридцать четыре миллиарда человек. Профессия космического биолога несказанно популярна, информационные центры содержат сотни тысяч бездельников. Ну кто ринется искать этих авантюристов? В наш век уследить за всеми невозможно. В противном случае, мы связаны очень плодотворным партнерством с определенными инстанциями... Да мы просто оказываем всем помощь, обращая бездарность к служению, понижая уровень перенаселения!

Пылкая речь, казалось, нисколько не впечатлила гостя.

- Мне нужно посоветоваться с заинтересованным лицом.

- Пожалуйста... - глава научного отдела натянул фирменную улыбку.

Пока представитель инвестора размышлял и что-то бубнил в транс-связь, Шнайдер негромко приказал оператору:

- Свидетели нам не нужны, запомните это впредь. Да, без исключений. Будьте добры, сделайте Эшеру и остальным выжившим последнюю милость.

Оператор ввел несколько команд, посмотрел на начальника. Тот улыбнулся и одобрительно кивнул.

Представитель вернулся:

- Ваши методы нам подходят. Дают добро на финансирование.

- Отлично! Вы сделали правильный выбор.

- Не сомневаюсь. О деталях поговорим позже. А теперь, я устал, разрешите...

- Конечно, проведите мистера Гиббса в его апартаменты, - один из сотрудников увел гостя прочь.

Вокруг царила атмосфера триумфа.

- Корби, как вы назовете эту планету?

- Хм... Я думаю, "Фунгус-3"

- А почему именно три?

- Не знаю, мне так нравится.

- Мне тоже. Позаботьтесь об остальном, - еще один кивок.

- И... Приходите вечером, - добавил заговорщицким тоном Шнайдер, подмигнул исследовательнице и бодрым шагом направился к выходу из отсека, насвистывая какую-то песенку.

Он был доволен.