Лунное создание До ремонта квартиры моя кровать стояла у окна, но так, что ночной свет ложился только на мою нижнюю часть туловища и ноги. Сказать, что ночной, то есть лунный и звёздный свет меня как-либо беспокоил раньше, нельзя. Я всегда спал спокойно и глубоко, говорят – только весело похрапывал. Но когда ремонт дошёл и до нашей спальни, то мне, как главному прорабу и исполнителю этих работ, пришлось с помощью жены кровать мою переместить к противоположной стене, а кровать моей наидрожайшей убрать из спальной совсем. В результате перестановки, теперь моя голова и верхняя часть тела оказались под звездным и лунным светом. Окно, разумеется, по причине ремонта было голым, то есть без штор. Уже поздним вечером, поужинав и приняв на грудь с устатку грамм двести, я отбыл на покой. Уснул так, как будто провалился в бездну. Но, однако… Посреди ночи я увидел в окне силуэт. На меня сквозь стекло смотрело милое создание. Оно было покрыто светло-голубой вуалью или мантией, которая покрывала голову и ниспадала на плечи и вдоль тела. Тело просвечивалось всеми прелестями через это покрывало. Лицо этого милого создания тоже было бледно-голубое, и взгляд мягкий, но не холодный, а какой-то лучистый. Чарующий. И мне показалось, что это пришла - уже забываемая, но не забытая - моя давняя любовь, которая когда-то звалась Люсей. Девушка – моих юношеских грёз. Люся не просила меня впустить её и не звала к себе. Однако меня подняла какая-то пружина, я отомкнул шпингалеты и распахнул окна. Люся протянула мне руку, и я ввёл её в свою квартиру на четвёртом этаже. Вначале на подоконник, затем приподняв за талию, опустил, как пушинку, на пол. Но я, видимо, по старой памяти, опять затушевался и лёг в постель. Хотел было накрыться одеялом, спрятать свое нагое тело, но играющий насмешкой взгляд почему-то упредил моё намерение. Мне показалась в нём какая-то игривость. Она присела на край кровати и с интересом оглядывала меня, и в её голубых глазах искрился нежный ласковый свет. Я взял её за руку, она была холодной. Но это меня ничуть не смутило. Это уже было однажды. Давно, даже очень давно. Но я ещё помню об этом прикосновении. И спросил её: "Ты помнишь?.." Она так же безмолвно ответила: "Да…" …Наше знакомство произошло незадолго до моего призыва в Армию. Я на десять дней заехал к тётушке в деревню. Повидаться, помочь ей чем-либо и попрощаться. Был май в расцвете. Черёмуха цвела буйным светом, и легкий ветерок раскачивал белые завитушки, как кудри, на побелевшей её голове. Но в тот памятный день, вечер и первая половина ночи выдались, вопреки народным приметам, теплыми. По крайней мере, поначалу так казалось. Подталкиваемый этим теплом и юностью я пришёл на танцплощадку. Я не надеялся на танец. Поэтому вначале стоял, потом присел на скамеечку недалеко от входа. Площадка была огорожена дощатым кордом и по всему периметру этого заборчика тянулись скамеечки. В углу по моей же стороне стояла и о чем-то смеялась и шепталась стайка девушек. Между мной и ими были ещё люди, молодые и не очень, пришедшие, видимо, после полевых работ тряхнуть "стариной". Площадка освещалась четырьмя лампочками, висевшими под "тарелками" на столбиках с четырёх углов. И Луной посредине, если она не запаздывала и всходила в нужный час. В тот вечер она была спутницей молодёжи. Девочка Люся, была в голубом платье, подпоясанном пояском. По височкам и щекам стекали пружинки русых завитушек. И в глазах её светились огоньки от электрического света или от света Луны, смотря по тому, к какому из них её лицо обращено. На клубном пяточке, как на эстраде, стоял магнитофон, и играл, похоже, специально подобранный репертуар сельской музыкальной тематики. И песни под него раскачивали и кружили деревенскую молодёжь до поздней ночи. Не знаю, как это получилось, но я всё же подошёл к стайке девушек и насмелился пригласить Люсю на вальс. Почему-то в тот вечер мне не хотелось кривляться в модных танцах. Хотелось спокойного, отдохновенного, не земного чего-то, чем для меня всегда ассоциировался вальс. Благодаря моим двоюродным сестрам, я немного мог под него двигаться и даже кружиться. Я тогда не напрашивался в провожатые, но как-то само собой получилось, мы не дожидаясь окончания танцев, пошли бродить по селу. Она спрашивала меня, я отвечал. К информации о месте проживания добавил, как бы из солидности, что через десять дней пойду служить в Погранвойска, куда сам просился в военкомате, и, кажется, на Дальний Восток. Но, взглянув на часы, поправился: - Уже через пять суток и двенадцать часов. И, кажется, спросил, может быть, мысленно: - Если я тебя попрошу, ты будешь меня ждать? И она ответила: - Может быть… Я взял её за руку. Рука была холодной. Мне хотелось её погреть. Но она вытянула пальчики. Сжала в кулачок, и положила его себе на грудь, прикрыла его другой ладонью, как дорогой и нежный бутон. Чем глубже опускалась ночь, тем становилось прохладнее. Она была в одном платьице, а я в одной рубашке. Но приобнять, привлечь к себе и согреть девушку у меня не хватало смелости. Вернее, я не мог побороть в себе хроническую застенчивость, которой природа наградила меня сверх всякой меры. За это я злился на себя. И я с каждым метром, с каждым шагом давал себе слово, что переборю в себе этот не дуг. И лишь только тогда отпала необходимость в его преодолении, когда мы вдруг оказались у ворот её дома. - Ну вот, мы и пришли, - сообщила Люся и тоже вздохнула, словно, так же как и я, находилась в состоянии единоборства с каким-то своим недугом. …И сейчас, этой ночью, я спросил: - Люся, а ты почему так быстро ушла тогда? Она ответила: - Я очень сильно волновалась и боялась чего-то… - Я тоже… - признался я. – А если бы я тебя тогда обнял, чтобы согреть?.. - Я бы не позволила. - А сейчас?.. Она лишь улыбнулась, и голубой свет глаз, искринки в них, меня обожгли. Я за руку слегка потянул её к себе, и она, засмеявшись, наклонилась. Поцеловала! Я, как подпружиненный, вскочил. И мне стала жаркой эта лунная ночь. Согретая мной моя милая Принцесса, моя Фея, моя Мечта. Девушка, которую я до сих пор не забыл. Даже в мыслях уже не надеясь когда-либо с ней встретиться. И вот… Она сама меня нашла! И какой же блаженной и радостной была эта ночь… Тот самый мой Май, только жаркий, искрометный и нескончаемый… Потом я рассказал ей, что я приходил к ней ещё на свидание. "Правда?.." – удивилась она. Да. Но свидания не состоялось. В отличие от первой ночи, вторая оказалась прохладнее и такой же светлой. На небе стояла полная Луна. Но мне было одиноко и охватывало сильное волнение. Даже дрожь откуда-то изнутри, из-под солнечного сплетения. И которую я никак не мог унять. Хоть и был я на этот раз одет тепло, в пуловер, в ветровку, однако, как будто бы мёрз. Ближе к полуночи к дому подъехал её отец на служебной ветеринарской машине. Машина было с открытым кузовом, но с небольшой будкой в нём, стоящей у водительской кабины. Отец, местный ветеринар, поставил машину так неудачно, что закрыл окно моей девочки, за которым я следил через улицу. Туда отбежал, заметив приближение машины. И тогда я решил взобраться в кузов, и притаится в той будочке. В надежде увидеть в окно Люсю, может быть, помахать ей, или даже свистнуть. Это был последний вечер, и я твердо решил покончить со своим недугом. Хватит, натерпелись! Но проходили минуты, которые, казалось, растянулись на часы. В кузове было сено. Пышное, духмяное, мягкое. Я решил прилечь на него. И лёг специально так, чтобы козырёк будочки загораживал меня от лунного света. И, неожиданно, уснул. Словно провалился в какую-то яму. То ли в сене много было бурман-травы, то ли тишина и покой меня объяли. Очнулся уже под утро. Вставал робкий рассвет. И я бы, может, долго бы ещё не проснулся, поскольку был в глубоком безмятежном сне. Но кому-то снятся сладкие сны, кому-то тревожные будни… Разбудил меня хлопок водительской дверцы и вой стартера автомашине. Завелась машина и стронулась с места. О-ё… Я хотел было сигануть через задний борт машины. Но сельские дороги не избалованы асфальтом, и потому машину затрясло, как на огромном вибраторе, загремели борта. И сено оказалось самым безопасным местом в этом четырехугольнике. И к тому же машина шла в том направлении, где находился домик моей тётушки. И в самом деле – повезло. В это время на колхозной ферме шёл отёл, как позже мне пояснила тетя. Она сама работала там дояркой. И отец Люси, подъехав к дому заведующего фермой, вышел из кабины и скрылся в воротах нашего соседа. Чем я и воспользовался. ...- Ты бы знала, как я потом себя ругал!.. – воскликнул я. Люся улыбнулась своей лунной чарующей улыбкой и сказала: - Не надо было прятаться от лунного света. Луна бы тебе не дала спать, - и призналась: - А я бы к тебе все равно не вышла. - Почему?.. - Я тоже тогда боялась лунного света. - А сейчас? - Нет. Я в нём живу. - Я тоже хочу в нём жить! - Нет. Только не сейчас. Сейчас мы можем только встречаться. Это всё, что нам может позволить Луна. Только ты не прячься от неё. - Не буду. И во мне вновь вспыхнули новые волны чувств. Я задыхался в них, стонал, возможно, плакал. А может, смеялся навзрыд. Но я в этот момент был неземным, обуян неземной страстью. "Ты еще придёшь ко мне?" – просил я мысленно. Она так же мысленно ответила: "Жди…" …Я проснулся в полном блаженстве. В таком, в котором, наверное, никогда не был и не буду впредь. Со мной была моя молодость, моя тайная, сокровенная мечта, которая все-таки нашла меня на излёте лет. Она была со мной, осчастливила меня. И я говорю ей: спасибо тебе, моё славное лунное создание! А утром, как всегда. Хоть глаз не открывай. Как будто в ад меня столкнули. Милый Рай! - Ты был со мной всю ночь. Я молод был, красив... Как быстро жизнь прошла. Спасибо ночь за Май! Обсудить на форуме Просмотров: 959