Леса тянулись пять дней – толпа темных исполинов, сжавших между собой дорогу в узкую извилистую ленту. Не мельчая, не превращаясь в жидкие перелески, могучие гиганты словно преследовали, неслись рядом с лошадьми в безумной скачке или в молчании обступали их разведенный прямо на дороге костер, глядели, слушали...

В эти ночи Къ’Лар’х  почти не спала. Сидела у костра, словно вглядываясь в огонь, а если костер начинал угасать, подбрасывала еще хвороста. Отходила она только чтобы задать корм лошадям.

–– У дороги полно травы,- как-то сказал ей Герой.- Впереди пустыня, а в мешке осталось зерна на пару дней.

–– Значит, прикончим их,- отвечала она, пожимая плечами, словно удивлялась: «Что такое несет этот пришелец?».

Но в голосе все же была боль. Герой чувствовал это и знал: она боится этих деревьев, как и он. Лошадей нельзя было подпускать к ним.

Этот лес помнил еще времена, когда он был хозяином этих мест. Живучие и невероятно крепкие побеги победили в войне с пустыней, оставшейся властвовать лишь далеко на востоке. Но он проиграл людям. На северо-западе они все вырубили, строя свою Империю. Бывшие рощи они превратили в поля и заковали ручьи в железо. И пустыня, почувствовав   неладное, снова возвращалась, наступая с востока. Этот лес не знал, кого он ненавидел больше: ее или людей. Должно быть, их обоих, и потому так грозно взирал на двух замученных путников на лошадях, стремительно убегающих на восток, посмевших выбрать для этого дорогу в его владениях.

Он мог бы убить их, ведь он убивал и раньше, но что-то останавливало его.

Клар остановилась так неожиданно, что конь Героя едва успел избежать столкновения, а самого его тряхнуло так, что потемнело в глазах. Поток проклятий излился в густую гриву, где и сгинул, так и не дойдя до чутких ушей принцессы.

–– Слышишь хоть что-нибудь?- спросила Клар, поворачивая голову то в одну,  то в другую сторону, словно оглядываясь.

Герой приподнялся от шеи коня, куда секунду назад жестко приземлилась его голова, и затаил дыхание. Он слышал. Впервые за эти пять дней.

–– Это они?- то ли спросил, то ли просто сказал он.

«Они» начали преследование от Салловии, не отставали до самой границы Империи, и даже теперь, не побоявшись Великого Леса, продолжали погоню.

— Они,- кивнула принцесса.- И где только успели поменять лошадей...

— Дьявол! Как они нашли нас?

— Ищут тех, кто прячется; мы же с тобой просто бежим.

— Далеко им до нас?

–– Тридцать перелетов.

— Нагонят через два дня...

Рано или поздно.

 

* * *

Клар разбудила его до рассвета.

–– Надо ехать,- сказала она.- Это не лошади... Только послушай!

Герою не нужно было даже прислушиваться. Это было похоже на отдаленную барабанную дробь: негромкую, но настойчивую, мигом породившую в его голове ужасную догадку.

–– Это смерть,- сказал он, вторя своим мыслям.- Никто не догонит суосских лошадей. И не перегонит.

–– Вставай,- повторила Клар.

Герой поднялся. Ненадолго застыл в нерешительности, словно сомневаясь между говорить и не говорить.  Решил сказать.

— Я их видел, этих лошадей...

— На чертежах Каара,- угадала она.

— Значит, вы тоже их видели. Тогда вам должно быть понятно, какие наши шансы.

Клар повернула голову в его сторону. Верхнюю часть ее лица, включая и глаза, скрывал платок, перехваченный металлической диадемой. Как и все принцессы (ко’хъ), она была абсолютно слепа, но Герою не в первый раз показалось, что его ощупывает ее взгляд.

— И ты можешь что-то предложить?

— Я? Нет, я просто...

— Тогда поторопись. Мы и так потеряли много времени.

В другое время он бы не стерпел этих приказных интонаций. В конце концов, кто из них был Героем? Но сейчас он ничего не сказал, просто залез на лошадь и тронул поводья, готовясь держаться изо всех сил, если принцесса особенно разгонится: до этого он не очень часто сидел в седле. Внутри него был страх. Почти ужас. В лучшем  случае их настигнут вечером. В худшем – сразу после полудня. И, судя по всему, это должно было быть второе.

 

* * *

Все было кончено еще в прошлом месяце, когда пал Левей. Даже после разрушения Стены, веками защищавшей Империю от посягательства бесчисленных племен, которых называли варварами, сохранность столицы оставляла людям надежду. Однако очень скоро и она была захвачена.

И вместе с Левеем сгинул принц Къ’ар. Варвары разорвали его на части, а потом зажарили, и пировали им в ту ночь в Левее.

–– Подох, как собака,- сказала Клар, когда ей донесли об этом.- Наука остальным предателям.

Клар говорила спокойно, словно  Каар не был ее братом. Словно единственно возможное место, где она могла жить, не занято варварами. Хотя, возможно, слепая принцесса не могла плакать.

–– Он опозорил наш род,- шептала Исабе’х,  пытаясь унять дрожь в голосе. А на небе пылали зарницы – горел Салловиа.- Быть может – это кара...

–– Кара?!- закричала принцесса прямо ей в лицо.- Каар всегда был свиньей, но к нашему роду это не имеет никакого отношения!

Где теперь была Исабе?

Левей пал, и за ним пали Амгтар, Дард, Салловиа... Осталось только несколько поселений на востоке, несколько маленьких, глухих деревень, куда варвары попросту еще не добрались.

Если бы они бежали только от смерти, Герой давно бы остановился. В этом мире больше не было ничего, что бы удерживало его.

 

* * *

Быть может, где-то ночь уже превратилась в предутренний сумрак, но только не здесь. Деревянные титаны напирали с обеих сторон, практически полностью заслоняя собой солнечный свет. Даже днем здесь были сумерки. А сейчас – практически полная темнота, в  которой, однако, Клар (или ее лошадь) безошибочно находила дорогу –  неровную, в буграх и выбоинах, изгибающуюся в мелкие полукольца.

Позади осталось порядка трех перелетов, когда она  резко натянула поводья.

–– Ну, что там?- спросил Герой.

«Барабаны» приблизились. Герой слышал их отчетливо, так, словно они были уже рядом. Но вот определить расстояние по-прежнему не мог. Варвары на  суосских лошадях. На стальных лошадях... Пятнадцать перелетов? Двенадцать?

–– Десять перелетов,- сказала она.- Не больше.

И столько же до Черты – границы с пустыней. Там, а может быть, еще раньше погоня должна была достигнуть своей цели.  Нужно было спешить.  Еще накануне Герой готов был прекратить это бессмысленное бегство. Но не теперь. Быть может, чертовы варвары все равно порубят их или разорвут на куски, как принца Каара. Но пусть это хотя бы случится   за пределами проклятого леса.

Герой до сих пор не осознавал, как сильно он успел возненавидеть этот лес. Коварный, жестокий лес, заманивший их в западню. Сильнее ненависти мог быть только страх перед силой, которую он затаил. Силой, искалечившей когда-то ровную дорогу, пролегавшую между его вершин, и заставившей отступить пустыню. Он мог бы убедить себя, что все это лишь иллюзии. Деревья, даже такие старые и могучие – просто растения, без воли и разума, а лес – их хаотичное скопление. Лес не мог думать, не мог наблюдать... Но Герой слышал его голос: не тихое перешептывание в ветвях – ритмичный низкий рокот. Ритм смерти.

Сейчас он  звучал снова. Вторил звукам погони.

И тогда он увидел, что впереди дорога обрывается, разбегаясь вправо и влево двумя узкими тропинками. Ничего этого не должно было быть.

Ничего этого и не было раньше.

Дорога не нужна была этому лесу – она слишком сильно напоминала ему о людях. Напоминала о пустыне, через которую проходила, лишь вырвавшись на свободу на его восточной оконечности. Не сопротивляйся она, была бы полностью задушена вездесущими побегами лет пятьсот назад. Побеги эти через век-другой стали бы великанами, такими же, как их предки, и ее было бы уже не найти, заплетенную в сеть толстых корней. Но она боролась. Изо всех сил противилась напору леса,  заставившего ее изогнуться, словно в агонии. Только в этом месте она проиграла: разбилась о стену леса на два узких рукава.

Но вырвалась ли она на свободу?

Герой впервые за долгое время должен был признать: он понятия не имел, что теперь. Но при этом просто не мог ничего не делать. Не мог стоять и ждать чего-то.

–– Что будем делать, Клар?- спросил он.- Если что, оружие при нас...

Из оружия был только кинжал принцессы, рукоять которого выглядывала из-за голенища ее сапога. У самого Героя не было ничего. Но Клар не заметила издевки.

––  Десять,- продолжала она.- И столько же до конца. Если ехать по прямой.

–– Да, только здесь нет никакой прямой.

–– Придется найти.

–– Вы же не хотите сказать, что...

...это была прямая дорога через лес. Десять, а может, восемь или семь перелетов. При двенадцати или того больше в объезд. Если хоть один из них не оканчивался тупиком.

–– Нет времени, так что поедем быстро. Если отстанешь – пеняй на себя.

В голове Героя возникло две мысли. Одна: можно ли ехать еще быстрее?- и другая: сколько они проедут, прежде чем стволы раздавят их в лепешку или разорвут своими корнями?

Разорвут, как принца Каара. Неужели Исабе была права?..

 

* * *

В десяти перелетах от  развилки далекий звук погони превратился  в нарастающий гул. Земля задрожала, встревожив чуткий сон леса. И он проснулся,  заговорил сначала тихим шепотом,   а потом его низкий рокочущий голос заполнил все вокруг.

Одно из деревьев, стоявшее ближе всего к дороге, и, по-видимому, старое и гнилое, заскрипело, чуть наклонилось, а затем его вершина полетела вниз, оставляя глубокую борозду в ветвях тех, что росли на противоположной стороне. Перед тем как с грохотом удариться о землю, оно издало жалобный стон, словно упрек кому-то, но во все нарастающем шуме его нельзя было услышать.

На дороге показалось облако пыли. На полной скорости оно двигалось на восток.

Вожак варваров успел заметить распростертое посреди дороги дерево лишь в последнюю секунду. Однако суосских лошадей нельзя было остановить, заметь он даже минутой раньше. Разогнанные до предельной скорости, они плохо подчинялись  наездникам, и должны  были медленно останавливаться на каком-то длинном отрезке пути, где-нибудь за пределами леса. Где началась бы пустыня, а принцесса с ее спутником навсегда остались бы в этих дебрях.

И все же он едва сдержал крик отчаяния, когда почувствовал, что не может натянуть поводья и остановить чертову лошадь. Поводья не полагались этим монстрам. Он низко пригнулся к шее своего коня, и вслед за ним это же движение повторили остальные, надеясь только, что дьявольская машина сама определит траекторию прыжка.

Преодолев препятствие, они продолжали путь. Едва ли кто-то заметил, что их стало меньше: у места падения дерева двое из них остались навсегда, задавленные перевернувшимися лошадьми, которые все еще скакали по предполагаемой дороге, рассекая воздух железными копытами.

 

* * *

Герой старался ни о чем не думать, но не мог не слушать лес.

Иногда ему казалось, что он различает слова. Жестокие слова.  «Учился у людей»,- подумал он.  Однако это не был поток проклятий. Сначала Герой так и подумал, он просто не мог ждать ничего другого от бездушных деревянных монстров, желающих им только смерти.

На самом деле это был спор, что давало им шанс спастись.

Стволы деревьев располагались здесь довольно далеко друг от друга, и они почти не сбавили скорости. Клар рисковала: еще не совсем рассвело, и лошади могли легко споткнуться о торчащий откуда-нибудь корень. Пожалуй, тогда все было бы действительно кончено. Пересев на одну лошадь, они вряд ли могли успеть выйти за границу леса до их преследователей. А именно это сейчас было самое важное. Быть может, важнее всего остального.

В какой-то момент (через два перелета?) голос леса стал как будто сильнее. И яростнее. Они неслись сквозь толщу леса теперь так быстро, что пролетающие мимо деревья сливались в сплошную зелено-бурую стену.

Это было почти невозможно. Но Клар гнала коня быстрее и быстрее. Она знала, что он будет подчиняться ей, пока не упадет где-то (только бы  за пределами леса!) замертво.

 

* * *

Даже первые города Империи люди строили из камня. Как им пришло такое в голову, они потом не могли вспомнить, только некоторые песни, а потом и книги, говорили о Богах, пришедших с востока, которые во всем помогали людям в первые сотни лет после того, как они поселились на  Белых равнинах. Боги были бессмертны и так добры, что открыли людям знания, необходимые им для счастливой жизни. Во всяком случае, для мирного сосуществования с лесом.

Но воспользоваться этими знаниями возможно стало лишь спустя несколько сот лет. А до того лес был им необходим – хотя бы для того, чтобы не замерзнуть долгой зимой. За эти сотни лет они вырубили много деревьев – в радиусе нескольких тысяч перелетов от столицы.

А на месте расчисток хотели основать новые поселения.

Однако даже спустя две с половиной тысячи лет им так и не удалось раздвинуть границы  Империи. На севере путь им преградили каменистые пустоши, на западе –  варвары, а на юге и востоке – лес. Там, где падали надломленные гиганты и оставались только ряды уныло торчащих пней, вскоре вырастали полчища сильных, сочных побегов, справиться с которыми людям было совершенно не под силу. И они отступили перед силой леса, благо к тому времени технологии, дарованные им богами, окончательно вошли в их жизнь и позволили обойтись без древесины.

Но лес не простил. Он сумел отвоевать почти все потерянные владения, но все еще держал обиду на людей. Он пытался уничтожить и дорогу, но она оказалась крепче, чем можно было подумать, если лес вообще способен думать, и выжила, словно для того, чтобы после крушения Империи кто-то смог воспользоваться ей.

Теперь в Империю пришли варвары. Сами они, едва научившиеся добывать огонь и плавить железо, никогда бы не сунулись к людям. Если бы не нашлись те, кто умел побольше них, кто постиг все секреты богов, известные в Империи, и еще пару секретов, о которых люди не знали.

Когда же Империя пала, варвары принялись уничтожать своих недавних предводителей, обвиняя их в предательстве, что было истинной правдой.

Среди этих предателей был и принц Каар, по суосским чертежам создавший железных лошадей для варварских командиров.

Варвары не умели пользоваться дарами богов. К наступлению зимы, когда будет переведена на растопку вся мебель и прикончено содержимое библиотек, они примутся за лес.

И тогда вновь началась бы война между людьми и лесом, которую лес должен был выиграть и теперь. Но прежде проклятые варвары будут пытаться рубить деревья своими  топорами, большей частью просто калечить их и бросать умирать долгой мучительной смертью...

Так не могло быть. Так не должно было быть.

 

* * *

Совсем рассвело, и вожак варваров смог разглядеть вдалеке развилку.

Даже не предположив, какую дорогу выбрала принцесса, он разделил  отряд на две части, дабы бросить их в оба направления сразу.

После развилки большое облако пыли разделилось на два поменьше, которые по широким дугам продолжали движение на восток. До Черты оставалось четырнадцать перелетов.

 

* * *

Когда над густыми облаками солнце уже миновало зенит, на то место, где, выбираясь из леса, дорога спускалась вниз с холма двумя узкими тропками, чтобы затем вновь воссоединиться  уже во владениях пустыни,  вышла  дикая кошка. Серая, с бурыми пятнами, незаметная на фоне сухой травы.

Странный звук, доносившийся из-за деревьев, разбудил ее.

Из пустыни дул пока еще слабый ах’хан – холодный ветер, предвестник скорой зимы. С каждым днем он становился сильнее, и вскоре должен был превратиться в настоящий ураган, воющий словно зверь, преисполняя людей страхом.

Кошка слегка пригнула голову, поводила ушами – слушала лес.

Он уже не говорил тысячью яростно спорящих голосов. Он пел, исполняя какой-то безумный гимн. И через него слышался монотонный стук копыт. Казалось, он был везде, ритмичный, как барабанная дробь, и от него вздрагивала растрескавшаяся земля.

Внезапно налетевший порыв ветра ударился о темную стену леса и упал в траву. Что-то хрустнуло за деревьями, и в ту же секунду из-за них показались два всадника, во весь опор мчащиеся на восток.

И прежде чем они успели спуститься с холма, серая тень исчезла в сухой траве по другую сторону дороги.

 

* * *

Клар не попросила его обернуться ни когда они миновали Черту, ни когда под копытами коней вновь возникла ровная поверхность воссоединенной дороги. Она словно знала, что произошло, когда они оставили позади лес. Но Герой не смог сдержаться. Едва удерживаясь в седле, со всей силы вцепившись в конскую гриву, он все же повернул голову. То, что он увидел, потом всегда казалось ему нереальным. Просто разыгравшееся воображение нарисовало эту жуткую картину.

Но тогда как он мог объяснить то, что их преследователи навсегда остались в плену зеленых великанов?

Когда он повернул голову, слегка, ибо больше не позволяла скорость, то увидел позади себя сплошную движущуюся стену. Огромные деревья и молодая поросль – все пришло в движение, сжималось, сплеталось корнями и ветками, с торжеством уничтожая дорогу и оставшихся на ней варваров. Порыв ветра набросил ему капюшон на лицо, и некоторое время Герой возился с ним, пытаясь одной свободной рукой освободить глаза, а когда смог это сделать, лес был уже далеко.

Клар не сбавляла скорости, пока лес не превратился в темную полоску на западе. Только тогда она, наконец, придержала коня, позволив ему ехать медленнее. Они продолжали путь по пустыне.