Алая кровь заката
Артано посвящается.
1.
В роскошном тронном зале императорского дворца тускло, но торжественно горят свечи, отбрасывая блики игривого света на искусно выполненные старинные гобелены. Зал огромен и пуст.
Император идет к своему трону.
Гулкое эхо шагов обволакивает стены коридора; пламя свечей колышется в такт мерной походке старого монарха.
Император идет к своему трону.
Он идет умирать.
Зеркала на стене коридора отражают тирана. Он не глядит в отражения, ибо знает, что ответный взгляд, брошенный на него отраженным образом, не принесет облегчения, а лишь добавит боли, хотя кажется, что дальше - некуда. Ведь зеркала отражают не воина-героя в сияющих латах, а старого больного горемыку.
Се и есть он. Душа его.
На клинке плясали отблески костра. Ночной лес шумел листвой, подымался ветер.
В круг огня вошел человек, неслышно присел и вздохнул.
- Какие вести? - бесцветно спросил Артано.
- Император все-таки умрет. Но это случится завтра, а узнают об этом только послезавтра вечером, - так же бесцветно ответил пришелец. Он отпихнул ногой лежащую у костра стеганку.
- Снаряжение валяется где попало, - прокомментировал это Артано. - Чистить и сушить одежду сложно, а многим просто лень. Я кричу как могу, но итог мизерный - люди очень устают. Осень, знаешь ли...
- Странная осень. Сегодня дожди и почти мороз, вчера была едва ли не купальная погода. А листья еще зеленые. Меня зовут Дух, - добавил он безо всякой связи.
Артано кивнул:
- Это не твоя вина.
Подошел Ксент, чью стеганку отпихнул ногой от костра пришелец. Увидев это, он почесал затылок и замысловато, грязно выругался.
- Не шуми, остальных разбудишь, - равнодушно заметил Артано, не отрывая взгляда от костра. - Завтра трудный день. Не знаю, как мы управимся за сутки, но мы должны. Иначе смерть.
- Они ведь даже не догадываются о том, что мы здесь!
- Не догадываются. Знают.
Артано поднял глаза на того, кто назвался Духом.
- Откуда?
- Кому нужны риторические вопросы, Артано, - вяло улыбнулся Дух, но отвел взгляд. - Ты ведь знаешь откуда...
Артано знал.
***
Сколько он себя помнил, вся жизнь его прошла в местах, подобных этим. Развалины, руины, таящие множество опасностей даже через столько лет. С самого раннего возраста он помогал наемникам. С самых младых лет он был наемником.
Иногда хрупкий ребенок худощавого сложения в одиночку добивался потрясающих результатов. Еще бы, нередко и он, - что уж говорить о взрослых, рослых наемниках? - пролезал с трудом в расщелины и трещины в стенах, и нередко задыхался от плача и паники, понимая, что не сможет вернуться назад. Потому что больше не сможет повторить.
Повторял.
Выживал.
Чтобы снова, на следующий день, через час или через неделю проделать то же.
***
- Малыш, не спится?
Артано вздохнул.
- Рассказать тебе сказку?
Мальчик кивнул и повернулся вполоборота к Теллю, старому воину, лицо которого пересекал уродливый шрам, пугавший поначалу Артано, однако потом мальчик перестал обращать внимание на него. Телль прибился к ним недавно, и капитан принял его после пятнадцати минут разговора. Старый Телль знал места. Много мест, множество гробниц, нетронутых, ждущих наемников...
- Когда-то давно жил добрый бедняк, у которого-то и скарба было что осел да лютня, - начал старик. - Однажды он брел по лесу и набрел на пещеру. В ту пору как раз начался дождь, и он решил укрыться в той пещере, да не забыл прежде нарвать сочной травы, коей было море в том лесу, для ослика.
Дождь шел сильный, и по всему было видно, что прекращаться он не собирался. И добрый бедняк от нечего делать стал рассматривать пещеру. Вдруг ему показалось, что в глубине пещеры он увидел блеск какого-то металла...
***
- Ты что, заснул?
Артано открыл глаза. На клинке все так же плясали отблески костра, но из быстрого степа их танец превратился в усталый вальс.
- Нет. Просто задумался, - ответил Артано и подбросил в костер еще дров, самых сухих, сырые же положил около огня для просушки.
***
Сырость и странные звуки подвала немного поколебали решительность Артано идти туда. Малодушно подумав о возвращении, мальчик все же со вздохом пошел вперед; темнота его не пугала - он прекрасно видел в любое время суток, был бы хоть какой-то источник света.
Гул внутри стоял такой, будто армия Императора проводит здесь учения. Впрочем, Артано никогда не видел учений армии Императора, да и маловероятно, что целая армия с какого-то перепугу полезла в подвал старого дворца. Не говоря уж о том, что там она просто не поместится.
А с какого перепугу здесь находится он?
От этих мыслей мальчика отвлек скелет.
Скелет непонятного животного лежал перед ним, и в срывающихся бликах белоснежного сияния, окружавшего скелет своеобразным ореолом, ежесекундно меняющим форму. В этом мареве отражался облик Артано, словно это была зеркальная поверхность пруда. Ростом существо было в половину человеческого, большой относительно тела череп украшали два ряда острых и длинных зубов, глазниц не было.
Почему?
Потому что зверю, живущему в темноте, не нужны глаза, - тут же ответил себе Артано. Ему вдруг стало страшно, - как всегда бывает страшно мечтающим об опасностях и приключениях, и вдруг с ними столкнувшимся, - и ужасно захотелось на поверхность.
Мальчик раздраженно оглянулся назад, для проверки ориентиров - там должен быть выход, он не мог зайти глубоко в подвал. Затем он обернулся направо и налево и с ужасом понял, что совершенно потерялся, и не знает, куда идти. Даже скелет, который мог служить ориентиром, куда-то исчез.
Так поступать не пристало наемнику, но совершенно естественно так вести себя мальчику, едва увидевшему двенадцатый утренний восход звезды Каппиры. Артано, хоть и считал себя наемником, был простым мальчиком.
Он сел на пол и заплакал от страха и безысходности.
***
- На мой плач прибежали остальные. И мы наткнулись на такие сокровища, что не смогли унести. А потом... - горько усмехнулся Артано. - Ты ведь знаешь все изначально, не так ли, Дух?
Тот кивнул.
- Теперь тебя интересует, почему же я остался жив, и почему все еще занимаюсь этим же промыслом?
- Нет, - сказал Дух. - Не интересует.
***
Никто не поверил рассказу о светящемся скелете.
Артано и не рассчитывал на это. Он лишь рассчитывал на то, что в этом подвале не будет ничего ценного, и они все уберутся отсюда как можно скорее.
В подвале ничего не было. Однако дверь, что находилась в самом темном углу подвала, вела в пещеру.
Артано, как всегда, пошел первым.
Как всегда, ему ужасно не хотелось идти первым.
Однако в этот раз - особенно.
Но он пошел. И, открыв дверь, на мгновение ослеп.
Такое могло быть только в сказках. Сказках о золотой пещере и добром бедняке, вознаградившем себя за долгую нелегкую долю горемыки. И Артано пробрала дрожь; он помнил, чем закончилась та сказка...
***
- ...И так ослепил его блеск золота и камней, что помутился его рассудок. И стал он ревниво следить за всем тем богатством, что свалилось ему на голову в одночасье. Ведь если есть сокровище, рассуждал он, значит, есть и хозяин. Тот, кто оставил его здесь, и вернется за ним, как возвращается потерявший кошелек на то место, где он мог уронить его.
Старик Телль перевел дух, отхлебнул крепкого ржаного самогона из фляги. Артано глядел на его, раскрыв рот, пытаясь не пропустить ни единого слова рассказчика. Наемники по вечерам слушают в шум ветра в листве да боль в мышцах, но не сказки...
А Телль тем временем продолжал:
- И стал он прислушиваться к шорохам, к каждому звуку. И от таких усилий оглох он. Стал пристально всматриваться во тьму, и, высмотрев все глаза, ослеп. И тогда завыл он нечеловеческим голосом, и упал на кучи золота, и стал подгребать под себя монеты старинной чеканки с портретами королей, которых уже и не помнит никто из смертных. Помутился он рассудком, продал он себя злату, богатству бесполезному, и даже не вспомнил об ослике, которого в ту пору уже доедали волки. Так и умер он от голода и холодного воздуха пещеры, не в силах расстаться с погубившим его сокровищем.
Рассказчик снова глотнул из фляги, закашлялся. Артано смотрел на него во все глаза. Губы мальчика дрожали.
***
- Мы так и не смогли вынести все. Но даже то, что смогли... Этого хватило бы на покупку небольшой страны. Мы были обеспечены. Только старик Телль, - кстати, ты очень на него похож, только шрама у тебя нет, - хмуро смотрел на нас, радующихся такой добыче. Тщетно он пытался вразумить старших моих товарищей, что это золото - императорское, ведь он нас нанял для поисков этого сокровища. Да и я, каюсь, позабыв обо всем, поплотнее набивал карманы монетами тайно от остальных.
Да, Дух, тогда мы все погибли. И даже я. Моя душа навеки осталась там, где отряд императорских войск вырезал всех, даже старого Телля, а меня...
Потом меня отпустили. Я ушел. Только моя душа не ушла. Она осталась среди трупов равных мне, рожденных в канаве и в канаве же подобранных такими же, среди моих слез и стыда, но более всего - среди золота. Я слышал, что Император не смог вывезти ничего оттуда. И даже не построил там никакой сокровищницы, никакого гарнизона. Там ходит только отряд лучших из лучших императорской гвардии. И лишь они да Император знают тайну гробницы.
Мы убедились в этом. И завтра...
Но ты знаешь, что будет завтра.
А потому - до завтра, Дух...
Артано открыл глаза, огляделся вокруг, но того, кто назвал себя Духом, уже не было рядом. Все спали. Молодой наемник снова поглядел на меч, клинок которого отражал адскую пляску языков пламени...
2.
Император плакал.
Император находится в тронном зале. Стены обиты позолоченной кожей пустошных гончих, присланной Императору в подарок Советом Кланов, под черным в белую клетку потолком висит тяжелая золоченая люстра на триста свечей. Под большим золотым балдахином, по которому мелким жемчугом вышиты руны Аркана, стоит трон, покрытый черным бархатом, усеянный серебряными тюльпанами и искусно окаймленный жемчугом и серебром. На второй ступени трона стоит скамеечка с подушкой из серебристой ткани, на которую вставал на колени сын его. И сейчас он стоит там и с тревогой смотрит на разом постаревшего отца.
Император сквозь слезы глядит на сына. С каждым годом тот становится все красивее и красивее, и все дивятся его красоте, как и отец. Его лицо, белое и нежное, словно выточенное из драконьей кости, очень похоже на лицо его матери, волосы его - цвета лепестков нарцисса, губы - как лепестки алой розы, и глаза - как фиалки, отраженные в воде ручья. И подобен он стройностью цветку, выросшему в густой траве, где не ступала нога косца.
Император плачет. Ведь знает, что...
- Мне сегодня приснился сон, - казалось, Телль находится не здесь, а где-то в только ему видимых мирах. - Я шел по длинной мощеной дороге без конца и начала. Дошел я так до громадного дуба. Тут я увидел множество людей. Они что-то обсуждали, подняв головы к небу и показывая куда-то пальцами. Я перешел улицу и подошел к ним.
Одни кричали: "Смотрите, смотрите, - это Бог!". "Где?! Где?! Не вижу! Где он?" - спрашивали другие. Мое внимание привлекли молодая женщина - видимо, мать - с дочкой, маленькой девочкой. "Вот же он, вот! Смотри, мама!" - кричала девочка и показывала наверх, там, где я увидел лишь священный свет. "Не вижу" - говорила мать и плакала от этого. И мне стало вдруг так обидно, что и я вижу свет и только. И потому...
Он слегка перевел дух.
- И потому я проснулся, - закончил старик Телль.
Они молчали. А солнце, что вставало из-за горизонта, своими лучами разбивало призмы облачных высот, и капельки росы падали на лица мальчика и старика.
***
Артано проснулся. Утро уже окрасило красным небо кисточкой восходящего солнца, тихо, но настойчиво пели птицы. Лес пробуждался.
Костер погас, причем давно. Как всегда в лесу утром, было сыро, противно и холодно. Артано достал из кожаной сумки немного сухой соломы, кремнем высек искры. Усмехнулся, - повезло; загорелось с первого раза. Выбрал сравнительно сухие дрова, потоньше...
Костер разгорелся.
Артано налил воды в котелок, аккуратно повесил его на крючок над огнем, и пошел будить остальных.
***
Он вглядывался в лица своих спутников, товарищей, подчиненных, друзей...
Ксент, ожесточенный войной и смертью. Около тридцати лет, жесткие черты лица, взрывной характер, безудержная смелость...
Домин, почти мальчик, младше Артано. Но на счету его уже не одно убийство, впрочем, он никогда не убивал без надобности. Худощавый, но жилистый, предан своему капитану, как собака...
Мак Кардон. Однажды он, возникнув из ниоткуда, молча подошел к костру наемников, молча сел, положил свой клинок рядом с оружием остальных. С тех пор он с ними. Все так же молча...
Фабри. Весельчак и проказник, не однажды веселивший их холодными вечерами, не однажды заставлявший багроветь от гнева Агапита, любимого объекта его шуток. В веселье, в гулянке, в песнях, в пляске, в бою, - везде первый...
Сулла. Серьезный и рассудительный, внимательный разведчик. Прекрасный лучник, глаз-алмаз...
Ройн. Зеленоглазый бородач, прямой и смелый, но добрый и мягкий. Небольшого роста, но кряжистый и коренастый, как гриб-боровик. Именно он нашел тогда Артано, израненного, покалеченного...
***
Больше всего в тот момент поразили его глаза. Он так никогда и не смог с уверенностью сказать, какого они цвета; казалось, стихии природы жили в его огромных очах, переливаясь оттенками пламени, камня, морской волны, окутываясь лишь легкой грустью белокурого облака неба...
Он знал, что этот мальчик - не просто "кухаркин сын". В нем что-то есть...
...В нем что-то было. Три стрелы...
Светлые, чуть рыжеватые волосы лишь оттеняли глаза, коих не может быть у простого смертного. Что-то неуловимо знакомое вдруг мелькнуло в его памяти, что-то... Что-то необъяснимое. Однако он знал, что уже встречал этого мальчика, и что зовут его Артано...
Странно, но когда он отводил взгляд от его лица, то в ту же секунду забывал его, как образ, пришедший во сне. В памяти оставались только глаза, божественные, неземные, глаза ангела...
Он пытался поймать неуловимый образ якорем памяти, но лишь повредил его, как-то изуродовал, упростил... Память, словно издеваясь, упорно говорила, что Артано похож на его сына, умершего пять лет назад.
Ройн крякнул от досады, от раздражения. Нет, это слишком просто, банально...
***
...И сам Артано. Наемник семнадцати лет, в таком возрасте - капитан. Нельзя сказать, что он дрался лучше других, что был храбрее, умнее или сильнее. Нет, в отряде были и воины получше, и стратеги помудрее.
Но все они каким-то образом знали, что Артано - их капитан. И никогда не допускали даже мысли, что может быть иначе.
Артано взглянул на них еще раз. Может быть даже - в последний.
- Пошли... - сказал он.
Они взошли на массивный каменный мост с вырезанными в виде сжатых кулаков каких-то людоящеров балюстрадами, и легли, высматривая охрану сокровищницы.
3.
Император плачет, ведь знает, что...
Что на конце клинка его ждет смерть. Начало клинка на его рукояти, рукоять - в руках его сына.
Которому не нужен Император рядом. Ему нужен Император внутри себя, сознание, облаченное в скорлупу правителя...
Давай же, мысленно требует старик, сидящий на троне. Делай то, что задумал. То, что предначертано...
Предначертано...
...ртано...
...ртано...
Он обернулся. Не показалось ли?
- Артано, смотри, - не показалось.
Тихий полушепот. Это Сулла, что-то заметил.
Артано поглядел туда, куда указывал Сулла. Семь имперских рыцарей, около них множество кнехтов, как обычно. Артано посчитал в уме - каждого рыцаря сопровождает три-четыре кнехта, то есть в худшем случае, - а рассчитывать всегда надо на худшее, - двадцать восемь плюс семь; тридцать пять. Полукруглое число.
Сам себе усмехнулся. Магия чисел, чтоб ее...
Не веришь в богов, а веришь во всякую чушь...
Артано чуть привстал, прищурился, чтобы лучше рассмотреть. Вооружены как всегда - длинными мечами рыцари, кнехты - щит-меч, а у некоторых - тяжелые арбалеты. Кто-то, поддавшись молодецкой удали, проскакал, раскручивая кистень, на него тут же прикрикнули, и он снова стал в ровный конный строй.
Нет. Не сделаем, никак не сделаем, обречено подумал Артано. И скомандовал:
- По местам. Сейчас будет потеха.
***
Конник упал с лошади. Булькающие звуки его горла утонули в лязге доспехов и ржании его коня. Пока рыцари смыкались под защитой щитов, упал еще один, со стрелою в животе, потом еще один. Последнего арбалетчика стрела скосила в тот момент, когда он уже практически закрылся; не хватило мгновения. Били мощным шестифутовым луком.
Надо отдать должное отряду, - панике никто не поддался. Скоро и грамотно спешившись, имперские воины отошли от дороги в лес, и скрылись в нем, так что теперь с утеса, где расположились наемники, - ныне, правда, работавшие не на кого-то, кто заплатил, а на себя, - их не было видно.
Минус четыре, подумал Артано. Всего лишь минус четыре. Плохо, как плохо... Хотя скосили всех арбалетчиков, кроме одного. И то хлеб...
- Пошли, - бросил он.
Отряд неслышно скользнул с утеса в лес.
***
- Эй, рыцари.
Сэр Аллен поднял руку. Для наглеца, подавшего голос, это был знак, что рыцарь - он, сэр Аллен, а для отряда - сигнал.
- Есть такой. Кто зовет меня?
- Артано, тоже рыцарь.
Напряжение в воздухе висело такое, что, казалось, от него можно отрезать увесистый кусок и унести домой.
- Ваш герб?
Голос рассмеялся.
- Не кажется ли вам, сэр рыцарь, что сейчас не очень удачное время для геральдики?
Аллен медленно кивнул, все еще не опуская руку.
- Так что, сэр Артано? - он наделся, что в голосе его было достаточно иронии. - Что хочет благородный рыцарь?
- Зачем проливать кровь? Уйдите с нашей дороги.
- Вот ведь незадача, - усмехнулся Аллен, - да только наши дороги пересеклись. Как быть?
Рука уже немного устала.
- Решим все в честном бою, как рыцарь с рыцарем.
- Согласен. Выходи, сэр Артано.
Сэр Аллен старался не шевелиться. Он смотрел туда, откуда звучал голос.
- Да нет, выйдем одновременно. Это будет честно, а, сэр рыцарь?
Сэр Аллен рывком опустил руку, едва тот, кто назвался Артано, договорил.
По направлению взгляда рыцаря в густой лес ушли два арбалетных болта. Одновременно с этим две стрелы влетели в сэра Аллена; одна ушла, срикошетив от рогатого шлема, вниз, - заскулил какой-то кнехт, которому она прошила бедро, - а вторая вонзилась в широкую глазницу его шлема.
И сразу же имперский отряд с ревом бросился в лес, сбив с ног раненого кнехта и затоптав мертвое тело благородного сэра Аллена.
***
Артано перекатился за дерево. Болты просвистели над ним.
Он сразу вскочил, держа клинок наизготовку. Пробегавшему мимо он просто снес голову, клинок практически не встретил сопротивления плоти, - прекрасная арканская сталь, - и, развернувшись инерцией клинка, снизу вверх вспорол еще одного. Тот конвульсивно попытался закрыться щитом, ударив Артано по руке. Кольчужная рукавица смягчила удар, но сам удар сообщил энергию для нового разворота, - и голова щитовика покатилась в лес, где через нее споткнулся отступающий под градом ударов Домина кнехт. Он упал, а Домин припечатал его сверху своим топором. Звон колец кольчуги утонул в хрусте костей и хлюпающем мерзком звуке разорванной плоти.
Рядом, тяжело дыша, бился Ройн, отбивая щитом град ударов двух рыцарей, насевших на него, правая рука его была в крови, клинка в ней не было. Кромкой щита под небольшим углом он отбил меч, развернув его в руке рыцаря, что его и спасло - этим же мечом он, отвлекшись на второго противника, принял сокрушительный удар плашмя по голове.
Клинок со звоном сломался, а рыцарь, в пылу боя потерявший свой шлем, уже лежал с метательным ножом Ксента в затылке. Ударом ногой под колено Ксент сбил и второго рыцаря, уже замахнувшегося для последнего удара по упавшему и оглушенному Ройну, и проломил ему шлем вместе с головой, ударив с широкого размаха клевцом.
Артано обернулся. Какой-то кнехт взревел и бросился на молодого наемника, занеся меч для удара, зачем-то выбросив щит. Наверное, ему уже снились рыцарские шпоры. Приготовившись сделать блок и затем контратаковать, Артано понял, что ошибся: противник сделал ложное движение, описал клинком две "восьмерки" и нанес колющий удар ему в горло. Артано успел отклониться, но сильный удар, хоть и едва задел тело, разорвал кольчугу вместе со стеганкой. Это его разозлило. Он нанес бесхитростный колющий удар в правую ногу кнехта, а когда тот отбил его, молниеносно в развороте рубанул слева направо, целясь в шею.
Удар прошел чуть ниже, чем Артано рассчитывал. Любого другого этот удар перерубил бы надвое вместе с кольчугой, но противник Артано оказался отменным фехтовальщиком, - он просто ушел вниз от этого удара, но споткнулся о своего мертвого товарища, и потому упал.
Не теряя времени, - такого второго шанса может и не выпасть, - Артано наступил на горло своему противнику, резко поднял меч вверх и с силой опустил его, пронзив кнехту сердце.
Под ноги Артано рухнул еще один, раздался победный смех Фабри, но тут же прервался - подбежавший сзади рыцарь едва не по самую гарду вонзил свой меч в неутомимого весельчака, и тот, забулькав кровью, упал на колени.
Артано заорал и бросился на рыцаря. Тот, упершись ногой в спину Фабри, выдернул из его тела меч и парировал удары. А затем подался вперед, заведя свою ногу за ногу Артано, и ударил его гардой меча в грудь.
Молодой капитан наемников упал. И падая, успел подумать - неужели это конец?
От удара с головы Артано слетел его сфероконический шлем вместе с подшлемником, - развязался ремень, - волосы разметались по истоптанной траве. Он как смог заслонился клинком, понимая, что это не поможет, но вдруг рыцарь, стоящий над ним, куда-то исчез, а вместо него возник Мак Кардон. Артано бросил благодарность товарищу, поднялся, и невольно залюбовался молчуном на несколько мгновений. Тот встречал противников точными ударами посоха...
...самолично выструганного им из ветки акации. Того самого посоха, с которого Мак Кардон снимал лишнюю древесину, тщательно выверял баланс, взвешивал на руке, крутил. Заточил один конец под копье, другой удобно подработал под ладонь...
...и теперь наглядно демонстрировал преимущества этого оружия, направляемого умелыми руками, перед короткими клинками противников. Меч его все еще висел за спиной.
А слева... Слева дела шли совсем не так здорово. Домин, даром что прекрасный боец, все же устал от мелькания клинков и уже не так твердо блокировал удары. Он позволил достать себя в плечо. Затем лезвие меча одного из кнехтов соскочило с гарды, прошло по пальцам. И тут же Домин напоролся на секущий удар по тыльной стороне руки. Он сделал шаг назад, взял клинок в левую руку. Владел он двумя руками одинаково неплохо, но Артано понял - счет пошел на мгновения.
Артано сорвался с места. Тем временем Домин получил еще и в ногу и, прихрамывая, отступил.
Артано подбежал к кнехтам, и бросился в схватку. Его захватил темп, он кружил вокруг противников, отскакивал, отбивал, уклонялся, бил ногой, рукой, отступал, нападал, уворачивался и рубил, рубил, колол, рубил...
Любой бой стремителен и скоротечен, и язык не успевает за событиями. Любое описание схватки будет значительно дольше происходящего в реальности...
- Сзади, Артано!
Артано перекатился, повинуясь инстинктам, выставил меч перед собой. На него с хрустом напоролся нападавший, из груди которого торчала стрела. В безумстве угасающей искры жизни он пытался утащить с собой на суд богов и Артано.
Наемник вскочил на ноги, и увидел, что схватка стремительно движется к развязке. Мак Кардон пришел на подмогу хромающему Домину, Сулла, истратив все стрелы, пробивал защиту отступающего противника серией точных выпадов, Ксент размахивал клевцом и рычал на троих, оставшихся на ногах, - двух кнехтов и рыцаря.
Это было невозможно, нереально, сказочно. Сделали. Надо же, сделали! - кричало и пело все внутри Артано...
...Это потом, у костра, - вдруг на секунду обожгла холодом мысль, - он будет кричать в небо, проклиная богов и заливая свое отчаяние самогоном, осознавая, что Фабри больше нет. Это потом, холодным утром, он будет менять Ройну повязки, и плакать, пока не видят остальные, и просить не умирать человека, спасшего ему жизнь. Это потом он с размаху воткнет в сырую землю лопату, чтобы похоронить Домина, погибшего от заражения крови...
...А сейчас...
...Его захватила эйфория победы. Молодцы, похвалил он своих про себя, додумались оставить хоть одного рыцаря в живых.
Он, тяжело дыша, подошел к рыцарю.
- Сдавайтесь. Сохраните надежду на жизнь. Иначе...
Благородный рыцарь, не дослушав, решил на практике выяснить, что же будет иначе. С громким криком он кинулся на Артано, выбросив вперед руку с ножом, но упал с пробитой головой. Постарался Ксент.
Артано поглядел на труп рыцаря, на потерянный шанс. И почувствовал, как на него накатила волна усталости, отозвавшись болью в мышцах.
- Отдыхаем, а там посмотрим, - процедил он.
Голова раскалывалась.
4.
Он подошел к пещере.
- Не зайдешь?
Пока нет, подумал Артано. Пока нет.
Дух усмехнулся.
- И не зайдешь никогда. Потому что ты застрял между прошлым и будущим, ты не решаешься сделать шаг вперед и точно так же не решаешься встретиться с тенями минувшего. Я знаю, потому что был таким же.
Артано молчал.
- У тебя мало времени. Скоро вечер, - напомнил Дух.
Артано молчал.
- Либо ты сделаешь то, ради чего твою ребята проливали кровь, свою и чужую, либо...
...Артано знал, что когда он выйдет из пещеры, монолитная, крепкая команда, даст трещину. Он знал, что если бы с ним пошли все, то все было бы в порядке. И тогда Ксент не бросил бы ему, не оборачиваясь, одно слово - "предатель", и тогда Мак Кардон не исчез бы, просто растворившись в лесу. Так же молча, как и явился он, так же молча он и уйдет. Артано все это знал. Но знал он и то, что не поступил бы иначе...
- Всем стоять здесь, - он помолчал, затем выдавил: - Я пойду один.
***
- Я расскажу тебе одну историю, - старик Телль отхлебнул из бутылки, закашлялся. Потом продолжил: - Когда Дьявол был ребенком, его держали в неведении относительно горьких и мучительных вещей. В его присутствии дозволялось только счастье. Грех, уродливые пороки, болезни, смерть - все это скрывалось от него.
Однажды Дьявол, решив посмотреть на мир, убежал от своих флейлин и перелез через садовую ограду. Он шел по дороге, радуясь жизни, пока не встретил старика.
"Что ты уставился на меня? - спросил старик. - Можно подумать, ты никогда не видел стариков".
Глаза у этого человека были тусклыми, кожа морщиниста, а сам старик был сгорблен от времени и непосильных тягот.
"Что с тобой произошло?" - спросил Дьявол.
"То, что когда-то происходит с каждым. Это - неизлечимая болезнь".
"Что же ты сделал, коль заслужил такое?"
"Ничего особенного, малыш. Пил, иногда врал, работал, не напрягаясь. Но все это не такие уж и плохие вещи. Наказание, мальчик мой, больше, чем преступление".
"А когда тебе станет лучше?" - спросил Дьявол.
Старик грустно рассмеялся.
"Эх, малыш... За мной идет похоронная процессия. Смотри! Только это излечит меня".
Дьявол остался ждать, и вскоре подошла похоронная процессия. Он залез на дерево, и, когда процессия проходила мимо, заглянул в лицо мертвеца. Труп был тем самым стариком, но выглядел он спокойным и безмятежным. Похоже было, что он излечился.
Дьявол последовал за процессией на кладбище. Он был удивлен, увидев, что тело положили в яму и засыпали. Потом все ушли, а Дьявол сидел, задумавшись, пока его не нашли и не отвели домой.
На следующий день Дьявол снова перелез через стену, чтобы посмотреть, излечился ли старик окончательно. Он разыскал лопату, и стал раскапывать могилу. Однако же он забыл, где находится вчерашняя, и раскопал множество других, старых. Он нашел ужасные истлевшие тела, полные червей. И решил, что нет ничего худшего, чем исцеление смертью.
В тот день Дьявол заболел, и именно в тот день решил, кем станет, когда вырастет...
- И кем стал Дьявол? - спросил Артано, придвинувшись ближе к костру; холодало.
Телль не ответил. Он лишь отхлебнул еще самогона, опять зашелся в кашле.
- Помру и я скоро... - бросил он.
- Нет! - испугался Артано. - Ты не умрешь, помнишь, я однажды в склепе застрял на сутки, там еще какую-то лихорадку подхватил, и едва не умер? Так что я раньше тебя умру...
Потрескавшиеся сухие губы старика Телля сложились в грустную улыбку.
- Эх, Артано... Ты думаешь, что старый Телль вечный? - и добавил с болью в голосе. - Молодые могут умереть, а старики должны умереть. И не надо в этом соревноваться...
***
Все тот же гул, который тогда, в тот день, почему-то совершенно не испугал Артано. Теперь же Артано почувствовал, как липкие щупальца страха подбираются к самому сердцу, сковывая его и утаскивая куда-то вниз. Он ничего и никому сейчас не сможет противопоставить... Он устал...
Нет, оборвал Артано сам себя. Да, он устал, но сил на драку еще хватило бы. Просто он ничего и никому не сможет противопоставить... здесь. Не сейчас. Каким-то образом он знал, что будь даже он в самой лучшей форме, все равно - это не решало ничего.
Здесь.
Это здесь.
Артано сжал зубы, желваки заходили на его лице. Почему-то было светло...
Потому что пещеру освещает блеск золота и камней, понял Артано. И все, что было внутри него, - страх, тревога за своих, скорбь о погибших, усталость после боя, - все захлестнул восторг. Он побежал туда, где зарево золотого света отражалось на потолок пещеры. Даже каменное небо не могло противостоять пьянящему блеску бесполезного, но дорогого металла.
...А ведь золото потому и дорогое, подумал мимолетно Артано, что имеет над людьми безграничную власть...
Он ворвался в широкий грот. Со сталактитов капала вода, и отражение великолепного блеска в каждой капле делало медленные частицы воды такими же драгоценными. Как будто отраженное золото превращало сами капли в монеты. На потолке пещеры играли красивые разноцветные блики, отбрасываемые драгоценными камнями, - последняя дань суровому и настоящему каменному своду от камней, побывавших у людей. Возможно, они заискивали перед ним, как лживые и подлые дети мудрого и храброго отца, понимающие, что ему только они и обязаны своим положением, - но за это и ненавидели его. А возможно, они пытались своими скудными силами ослепить всевидящий гранит, - как собаки, увидев волка, ощетиниваются и угрожающе рычат, защищая человека, чтобы волк не увидел за вычурной преданностью глубокий стыд за себя. За то, что волк свободен и даже в смерти велик, а собаки даже в рассвете сил жалки. Они рабы человека. Как и эти разноцветные камни...
Но Артано не видел этого. Он видел лишь золото и драгоценности.
И стоящего посреди сокровищ, сваленных в кучи, Телля.
- Привет, Артано, - просто сказал он.
- Привет, старый друг, - ответил наемник.
Они молчали, глядя друг другу в глаза.
- Как давно я тебя ждал... Пять лет.
Артано вдруг жестко усмехнулся.
Он понял.
- Что для всесильного Императора пять лет?..
Старик покачал головой.
- Пять лет это ничто. Для Империи. И для Императора. Но для сына его - это жизнь. И эта жизнь полна опасностей и смертей.
И впервые Артано заметил во взгляде Телля пламя, окутывающее камень.
Он упал на колени и закричал, закинув голову. То был крик ненависти и отчаяния, ярости и боли. И даже когда крик иссяк и остался лишь хрип, еще долго вопль бродил по гроту, отражаясь от сводов пещеры.
- Мне было сказано, что сын мой убьет меня, - бесцветно говорил Телль. - В ту пору я боялся потерять власть и жизнь. И тебя выбросили в лес, на растерзание зверям.
Артано плакал. Впервые слезы безостановочно, неконтролируемо текли из его глаз с тех пор, как... Как пять лет назад...
Пять лет... Это ничто.
- Твою мать я убил сам, - говорил старик. - И долго правил. И убивал других. А потом мои слуги нашли эту пещеру. Это было десять лет назад. Те, кто нашли ее, умерли тут же; а я долго и бережно хранил ее. А потом я нанял вас, потому что только вы могли отобрать ее у меня. И только я мог вас остановить.
Артано не поднимал головы, смотрел на вычурный ритуальный клинок, лежащий среди злата и камней. А старик говорил...
- Я узнал тебя сразу. Но это не изменило моего решения вывести вас на убой, хотя смерти я уже не боялся. Может быть, я ее желал. Не знаю. Но тебя должны были убить. Должны.
Он перевел дух.
- Но ты выжил. И через пять лет пришел.
Артано вскочил, на бегу вырвав из кучи сокровищ клинок, в три прыжка он добрался до своего отца, и вонзил нож ему в грудь по самую гарду.
Кровь потекла по старому сукну кафтана старика.
Телль улыбнулся. И улыбка эта была счастливой.
- Пять лет... Я ждал этого пять лет...
Он умер. Наверное, так и должны умирать Императоры, подумал Артано. Кто-то их забыл, кто-то их ненавидит, никто их не любит, но умирают они счастливыми. И да будет Творец им судьей.
Он прикоснулся сухими губами ко лбу старика. Затем расслабил руки, и обмякшее мертвое тело упало на горсть монет. Даже в смерти он не оставил свое сокровище.
Теперь это мое сокровище, горько усмехнулся про себя Артано. Я наследник...
Он, пошатываясь, направился к выходу.
И только сейчас заметил, что гул исчез.
***
Дух стоял на вершине горы, в которой находилась пещера с сокровищем. Лицо его было безмятежно. Лицо еще не старого мужчины, развевающиеся на ветру волосы. Наверное, он даже был красив сейчас, стоящий на вершине горы.
Он словно сошел с портретов Императора десятилетней давности.
Шорох сзади заставил его обернуться. К нему шел мальчик.
- Привет, Дух, - сказал Дух.
- Привет, - ответил ребенок.
Дух ликующе рассмеялся. И шагнул с края вершины в пропасть.
А мальчик, поднявшийся на вершину, долго смотрел вниз на группу наемников, чей капитан только что вышел из пещеры. Они о чем-то спорили, но мальчика это не интересовало.
Он поднял голову к небу, и в глазах его, отражаясь, заиграла алая кровь заката.
