Победитель
1
Звон клинков и забивающий легкие дым заполонили улицы города. Последний оплот синеоких пылал, но не желал сдаваться.
Крики ужаса, боли и ярости, смешиваясь, играли симфонию смерти. Взрывы, свист рассекаемого воздуха и громогласные проклятья вторили ей вакханалией войны. Огонь охватывал дома. Кровь обагряла булыжник мостовой. Тела бесформенными куклами валились друг на друга в предсмертных объятиях. Безжалостная битва разгоралась, словно пламя лесного пожара, катилась по улицам, как приливная волна, кровавым ураганом мчалась к королевскому дворцу и рушила здания, будто землетрясение. Это была последняя схватка в трехсотлетней войне двух королевств, со всех сторон окруженных непроходимыми горами. Последняя и самая ужасная.
- Не щадить ни кого! Извести дьявольское племя под корень! - командовали офицеры захватчиков. - Детей в загоны. Всех остальных на клинки!
Оборона трещала, защитники отступали, сдавая позицию за позицией. Баррикады ненадолго задерживали разбушевавшихся солдат, а затем падали под их яростным натиском. Опьяненные кровью и грядущей победой захватчики вламывались в дома в поисках жителей и, находя, тут же учиняли расправу, не щадя ни женщин, ни стариков. Детей затаскивали в сараи и лошадиные загоны и, не давая разбежаться, обвязывали веревками. В будущем их ожидало рабство и шахты с плантациями.
Нападение не стало неожиданностью. Город подготовился. Жители от мала до велика вооружились. Со складов с оружием и доспехами сорвали изъеденные ржавчиной замки и унесли мечи, за которые в другое время не дали бы и медяка. Даже миролюбивый пухлый пекарь, живущий у Огненных врат, взял копье и щит, хоть и выглядел с ними донельзя нелепо.
Но все было тщетно. Поражение и смерть невидимым роком нависали над домами, улицами, стенами. Выглядывали из теней, шептали на ухо о неизбежности грядущего и пронзали сердца смердящим кинжалом отчаяния. И принесла их с собой не армия, не ужасы, творимые солдатами. Лишь один человек был в ответе за всё, что происходило и еще произойдет сегодня.
Вирнас Шторм.
2
Двухметровый воин с огромным мечом на правом плече вышагивал по главной улице, следуя путем от уже разбитых Огненных врат столицы до удерживаемого королевской гвардией дворца. Зыркая по сторонам желтыми глазами, он вёл за собой лучших из своих воинов и ждал главного врага - Энеля, Защитника Бловинвилля.
Хаос вокруг обволакивал воина своими жуткими волнами и спадал, не касаясь его. Лишь тень пробегала по благородному лицу, когда зверства, учиняемые солдатами, попадали в поле его зрения. Казалось, он испытывал отвращение к тому, что творили соратники, однако останавливать их он не собирался. Хотя мог.
Сильнейший воин королевства пламени Вирнас Шторм испытывал непередаваемую боль от того, что позволил подобной трагедии произойти. Он не мог найти оправдания своим преступлениям и слабоволию. Утешало лишь то, что сегодня, наконец, война закончится и завтрашний день станет первым днем мира. Пусть останется всего одна держава и один народ, но дальнейшая история не будет знать таких потрясений и ужасов, как нынешняя. Темные века бесконечной войны уйдут в прошлое. А в будущем всегда можно найти надежду. Пускай даже призрачную...
Возможно, он ошибался, но Шторм с детства верил, что окончательного мира можно достичь, лишь победив врага. Союзы и мирные договоры, как уже не раз доказывало время, не выдержат его проверку. Только абсолютная победа и покорение вражеского народа способны принести положительный результат. И ради этой победы нужно принести огромные жертвы: отринуть убеждения, отбросить честь воителя, убить невероятное количество людей, не допустить жалости ни к противнику, ни к себе и идти вперед во что бы то ни стало.
Вирнас Шторм готов был положить на алтарь мира каждую из этих жертв и даже больше…
Когда количество солдат вокруг воителя незаметно увеличилось, он понял, что подошел к месту, где его войска завязли. В трехстах шагах впереди возвышалась наспех сложенная, но весьма внушительная баррикада. Улица перед ней была сплошь устлана телами солдат, наступая на которые, шли в атаку другие, однако завладеть баррикадой они никак не могли. Нестройной толпой они толкались, пытаясь подняться на вершину, но защитники умело держали оборону, то и дело одаривая первые ряды арбалетными залпами, а остальных отбрасывая копьями и алебардами. Из-за баррикады слышались выкрики командира, указывающего своим людям, что делать и какую позицию занять.
Вирнас замедлил шаг и увидел подле себя первого из двенадцати советников-полководцев, ведших полки от лица воителя. Сегодня все они, впервые за долгое время, собрались в одном месте – столице своего врага. Сегодня они бились на улицах города, чтобы навсегда закончить войну.
- Удар с фланга, Ард? – сверкнул глазами воитель.
- Повелитель, - первый советник склонил голову, - подобные баррикады построены на каждой улице, параллельной главной, а дома, сквозь которые можно было бы прорваться, обрушены на наших солдат. Потери неизмеримые.
Воитель, как и Энель, отлично знал, что, не пойдя на такие меры, защитники бы сейчас сражались в тени дворца, а то и внутри него. Слишком невысокими были стены столицы, чтобы держать на них долгую оборону против войска, которое захватило множество куда более укрепленных крепостей на долгом пути к столице Бловина. Да, уличная война – вот та соломинка, за которую цеплялся Защитник. Однако у него все равно нет шансов на победу.
- Значит, Энель пожертвовал первыми кварталами ради того, чтобы укрепиться на подступах к дворцу. От такого человеколюбца, как он, подобного я не ожидал.
Вирнас улыбнулся, жестом отпуская советника. Однако пока он смотрел, как тот быстро отходит в сторону, улыбка сошла с его обветренных губ. Попытавшись вспомнить, когда он в последний раз отпускал Арда от себя на долгий срок, воитель потряс головой. Похоже, он слишком сильно начал полагаться на советы, пусть даже они всегда приносили плоды. Многие победы дались бы куда тяжелее, а некоторых и вовсе было бы не достичь, если б не Ард.
Отогнав непрошеные мысли, Вирнас Шторм поднял сжатую в кулак руку и, привлекая внимание солдат, закричал.
- Кюльвария! – воины вокруг с воодушевлением приняли его зов и окружили воителя со всех сторон, выкрикивая вслед за ним название своей страны. – Кюльвария! Кюльвария!
За спиной забушевали том-томы следующих за воителем ветеранов, которым тут же начал вторить лязг ударяемых о щиты мечей и топоров. Словно пытаясь следовать ритму, сердце участило толчки, и кровь, разгоняясь по жилам, ударила в голову. Кровавый туман медленно закружился в глазах...
Воитель ускорил шаг и солдаты кругом тут же всколыхнулись вслед. Затем он побежал и его воинство ринулось за ним с ревом, бросающим в дрожь любого слабого духом человека.
Бловинвилльцы, наконец-то, заметили его. На позиции началось движение. Однако суеты не было. Они ждали именно его.
Через пару мгновений послышался вопль «пли!» и над баррикадой взвилась смерть в виде стрел и катапультных ядер. Из окон домов высунулись арбалетчики и раздался слитный щелчок спущенной со взвода тетивы.
Многие острия болтов и стрел нашли цель, пронзая тела за вскинутыми щитами. Ядра упали среди бегущего строя, взрываясь огненными цветками с бутонами из разбросанных тел. Вслед за этим, казалось, вспыхнула сама земля – это защитники предусмотрительно разлили перед баррикадой масло. Ловушка захлопнулась, когда из домов, стоящих вокруг уже захваченной части улицы, появившись словно из ниоткуда, высыпали легковооруженные бойцы с черными туниками поверх кожаного доспеха.
Элита, уже показавшая себя в предыдущих битвах, вступила в бой, чтобы нарушить баланс сил. Серые стрелки – слепые лучники, славящиеся своей меткостью, били из мощных луков прямо поверх голов соратников, ориентируясь по глазам своих Видящих с помощью телепатической связи. Черная тысяча, мастера фехтования и тихих убийств, влилась в ряды кюльварийцев, привнося ещё больше сумятицы и смерти. Улица перед баррикадой захлебнулась в хаосе и крови, текущей по камням.
Однако тот шторм, что уже разбушевался, остановить было невозможно. Черная тысяча столкнулась с проверенными временем и несчетным количеством сражений ветеранами, в число которых вернулся советник Ард – первый помощник воителя. И их внезапная атака захлебнулась. Облаченные в тяжелые доспехи ветераны по одному слову командира остановили бег, сомкнули ряды и ощетинились клинками, став недостижимой добычей для легковооруженных убийц. Затем шаг за шагом они начали теснить врага, прижимая его к стенам или заставляя убраться обратно в дома.
Главная же проблема защитников была вовсе не в ветеранах. Воитель лично возглавил атаку на баррикаду.
Стрелы отскакивали от его доспеха или проносились мимо. Меч устремил острие ввысь, словно пронзая небеса в предвкушении человеческой крови. Взгляд полыхал желтым пламенем из щелочек сощуренных глаз. Огонь под ногами, опадал, будто бы боясь обжечь его тело.
Вирнас Шторм был в ярости, и это ощущалось всеми вокруг…
Четыре убийцы из черной тысячи попытались остановить его у подножия баррикады, однако даже не успели поднять своё оружие – их просто смели.
А когда Вирнас взбежал на баррикаду и опустил на неё меч, застонала сама земля.
Стремительный диагональный разрез не только буквально пронзил препятствие до земли, но и разрушил его, отшвыривая и ломая мебель и телеги, из которых оно было сделано, словно ударной волной от взрыва. Щепки взвились в воздух и разлетелись жалящими иглами, булыжник раскрошился, по стенам вокруг побежали трещины. Сам воитель при этом, казалось, должен был опрокинуться внутрь разлома. Однако вопреки всему, он не упал, а приземлился на мостовую, прямо посреди гущи защитников города, ошеломленных тем, что баррикада исчезла.
Кто-то закричал. А затем на землю тяжелым грузом начали опускаться головы, руки, ноги и тела…
3
Длинноволосая облаченная в алые доспехи дева битвы стояла перед королевским дворцом, сдвинув от гнева и печали брови. Она смотрела на дым и зарево от пожаров в городе, который поклялась отстоять, и думала о том, что каждый из её громких титулов не стоит и выеденного яйца. Ибо защитить свою страну она не смогла. Повернуть ход войны можно было лишь жестокосердием и коварностью, которым не было места в её сердце. В отличие от своего противника, она никогда не позволяла своим воинам и воительницам из ордена Ратного Духа перейти черту, за которой стояли убийство мирных жителей и бесчеловечность. Дева ясно понимала, что именно из-за своего человеколюбия она проиграла войну. Но изменить себя она не могла. Хотя очень хотела.
Однако сколько бы она себя не винила, воительница, как никто другой, знала, кто подлинно виновен в скором поражении.
Вирнас Шторм.
Она помнила каждую черточку его ненавистного лица, каждую морщинку, едва заметную родинку на подбородке, даже количество шрамов на груди. Она помнила все. Все, что он сделал с ее народом.
Ему было шестьдесят четыре года и время уже выбелило его. Однако сила и по сей день не покинула натренированные мышцы. В первый раз, когда они сошлись лицом к лицу, она отчетливо ощутила это болью в руках, которые едва удержали топор, скрестившийся с его гигантской Искрой. И сегодня она увидит его снова. Сегодня у неё есть последний шанс пронзить его черное сердце и освободить народ.
- Жалкий старик, - пробормотала она. – Он всего лишь жалкий старик…
- Ты звала меня, Леа? – обернулся высокий чернобородый мужчина, на иссиня-черной голове которого поблескивала белая волнистая корона, обрамленная искрящимися рубинами.
- Мой король, нам пора готовиться. Скоро подадут сигнал и мы должны будем сразу выдвигаться, иначе они успеют укрепиться на Дымной площади и атака станет бесполезной, не говоря уже об эффекте неожиданности. У нас есть только один шанс.
- Ты права, – король усмехнулся, и в темных глазах монарха засияли отблески пламени. – Мы проиграли войну, но победу в последней битве не отдадим так просто! Веди нас, дева битвы! Веди нас на смерть.
* * *
Копыта выбивали дробь, высекая искры из булыжника. Грохот нарастал, стремительно развеивая иные звуки на своем пути. Кавалерия неслась вниз по главной улице, дрожью земли возвещая о том, что город не собирался отдавать себя на милость врагам, пока дышит хотя бы один из его защитников. Воины и воительницы, предусмотрительно очистившие дорогу, приветственно вздымали оружие и нестройным потоком устремлялись следом из многочисленных улочек и переулков.
Контратака набирала ход.
Леа вела свой народ в последний бой, зная, что не достойна подобной чести. Однако выбора у неё не было. Она должна убить его. Так или иначе.
Главная улица или Путь светлячков, как её называли жители, пронзала город до самого сердца – королевского дворца. Длиной добрых две лиги она изгибалась подобно дубовой ветви или руслу реки, вбирая в себя соседние улицы и огибая препятствия в виде собора Единого, казарм городской стражи и главного купеческого дома. И как любая река, она то расширялась, превращаясь в целые площади, то сужалась под напором домов, однако даже в самом узком месте, чтобы перейти её с одной стороны до здания на противоположной, обычный человек должен был совершить сорок широких шагов. Конница заняла всё это пространство. Числом девять сотен голов, по двадцать в ряд, она шла лавинным потоком, словно гигантский тысячеглавый монстр.
Впереди, над крышами показались шпили собора Единого. Уже совсем близко. Леа оглянулась и нашла взглядом короля, который мчался на своем Лихом в пятом ряду посередине, нога к ноге с Седьмой и Второй воительницами. Лицо его было мрачным и бледным. Волосы трепетали, терзаемые ветром, корона сверкала, отражая звезды и огонь. Днём раньше он отказался спасаться бегством через горный хребет вместе с семьей и жителями, которые решили уйти. Что он тогда говорил?
- Я король, Леа. Если я покину свой народ в этот час, то не будет мне спокойствия ни в этом мире, ни в другом. Я пойду с тобой, пусть даже и погибну.
- Мой король, вы будете нужны своей семье, жене, сыну... Кто, кроме вас, позаботится о них?
- Ты лучше задай себе такой вопрос, Леа: что скажет мой сын, когда вырастет и узнает о том, что я бросил вас здесь? Будет ли он гордиться своим отцом?
- Мой король…
- Они справятся, ведь их защищают мои гвардейцы. Лучшие воины. Воины, которых готовила ты! Я верю в них, как верю в тебя…
Дева битвы смотрела вперед, смаргивая непрошеные слезы. Скоро, уже совсем скоро наступит миг, когда решится судьба её народа. Ради своего гибнущего народа, ради страны, которой может не стать, она должна быть сильной. И она будет. Надежда никогда не покинет её, ведь как бы ни был силен враг, его можно одолеть.
На Дымную площадь, которая простиралась у подножия собора Единого на восьмую часть лиги в диаметре, Леа – дева битвы, Первая воительница, глава королевской гвардии и магистр ордена Ратного Духа, – въехала как истинная дочь бога войны. С песней крови на устах.
4
Песок и мелкие камни ходили ходуном по булыжнику мостовой. Дрожь поднималась, отдаваясь в животе неприятным чувством опасности. Казалось, сама земля готова развернуться под ногами солдат, но воитель знал, что происходит.
Кавалерия. Близко. Очень.
Да, хитрости Энелю не занимать. Сюрпризы, один приятнее другого, сыпались сегодня, как из рога изобилия. Неужели он отчаялся настолько, что бросил в безнадежную атаку остатки своей когда-то великой армии?
«Да, так и есть», - глядя на то, как конница растекается по площади, думал воитель.
Что ж, самое время встретить врага лицом к лицу в открытом столкновении. Эти засады на пути ко дворцу изрядно уже утомили своей бессмысленностью. Да, его ранили, один раз даже достаточно серьезно – отломанное древко стрелы до сих пор торчало из левого плеча. Но подобные дешевые трюки не способны остановить кюльварийскую боевую машину. Какие бы не были сегодня потери, победа пламени будет неоспорима. Уж он-то точно об этом позаботится.
- Кюльвария! – Вирнас поднял Искру и указал на перестроившуюся клином и набирающую ход кавалерию. – Враг наконец-то решился на открытый бой. И это его главная ошибка! Ведь чем больше мы сможем сжечь врагов сейчас, тем труднее будет остановить нас потом. Сожжем их и станем неостановимы! Впереееед!
Раздавшийся сзади крик окрылил его, и он помчался навстречу врагам, зная, что отряд в две тысячи мечей, который он успел собрать на площади, колыхнулся следом. Всей своей живой массой солдаты побежали навстречу несущейся во весь опор коннице. Они словно обезумели, и враги скорей всего решили, что так и есть. Все подобие строя потерялось, каждый бежал сам за себя, как мог. Те, у кого оставалось больше сил, опережали уставших или просто плохих бегунов, но даже самый быстрый отставал от воителя на тридцать шагов.
Две армии – одна с черно-синими знаменами, и вторая – с красно-желтыми, – в последний раз сходились на просторах этого мира. Они смотрели в перекошенные лица друг друга и кривились еще больше, не в силах вынести уродства, которое видели. Две противоположности, две силы, которые никак не могли окончить борьбу. Они никогда не устанут бороться друг с другом, пока жив враг или пока не будут оба уничтожены. Поэтому одному из них придется исчезнуть. Чтобы хоть кто-то радовался жизни на этой несправедливой земле.
Вирнас Шторм увидел своего главного врага на самом острие кавалерийского клина и улыбнулся, приветствуя его. До него оставалось каких-то сто шагов, когда воитель резко остановился и, не убирая с лица улыбки, стал ждать.
Мгновения уносились ветром вместе с пылью, утекали тонкой струйкой крови с плеча воителя. Тридцать шагов. Все его войско успело остановиться, сотворить подобие строя и даже укрыться за щитами, но враги продолжали нестись вперед. Их тонковычерченные лица не скрывали торжества. Им казалось, что они победили, что их неожиданная атака принесла плоды. Как же они ошибались. Это были гнилые плоды с начинкой из смерти.
Посреди площади, прямо перед мордами исходящих пеной коней вырвался гигантский поток… воды и устремился к небу. Воитель недоуменно наклонил голову. Ард не говорил о воде. Речь шла об огне, который поглотит врагов и отдаст их души Единому.
Проклятье, план советника был поистине гениален, но воде в нем не было места. Вода – стихия врагов, так учили воителя с детских лет. Она тянет души на дно, где их глотают рыбы. Она не нанесет врагу серьезного урона.
Что ж, о промахе Арда он будет думать потом. Выдохнув теплый воздух в клонившийся к закату мир, воитель ринулся к синеоким, появившимся с двух сторон от потока в поисках главного врага.
5
Когда поток вырвался из центра площади, Леа находилась на острие атаки.
Камни вылетели из мостовой и ударили её лошадь в брюхо и голову. Деву же выбросило из седла, а затем швырнуло вверх и вбок, струи воды ударились о доспехи, но не смогли их пронзить и в негодовании отбросили деву прочь, на мостовую в двадцати шагах от воды. Она ударилась головой и рассекла левую бровь. На мгновение все помутилось . Мир заходил ходуном. Но ей повезло больше остальных.
Сумятица, возникшая впереди, не сразу остановила разогнавшихся лошадей. Многих напор сзади просто скинул в поток. Они гибли мгновенно. Кого-то задели тонкие струи, вырывающиеся то там, то тут из-под земли и прошивающие людей с лошадьми насквозь. Некоторых упавших затоптали соратники.
К счастью, поток вырвался не в центре клина, и большая часть воинов уцелела. Не силах остановить лошадей, задние и центральные ряды повернули их в стороны, огибая поток и устремляясь вперед, пытаясь продолжить атаку, которая должна была стать их победой.
Леа с горечью смотрела, как над ней проносятся всадники и думала о том, что все-таки проиграла. Атака, полная надежд, превратилась в агонию погибающего. Когда последний всадник, чудом не раздавив её, промчался сверху, дева повернула голову набок и в трех шагах от себя увидела отсеченную голову Лихого. Туловище королевского коня лежало чуть дальше, а сам король, разделенный на две половинки, раскинул руки рядом с ним. Короны в его волосах больше не было, но лицо отчего-то светилось безмятежностью и спокойствием, будто бы он обрел покой.
На глаза девы битвы навернулись слезы. Почему? Почему все так случилось?
Она посмотрела на поток, все еще несущий свои воды вверх. Магия. Дикая магия. Она знала только одного человека, который способен был управлять ею настолько, чтобы сотворить нечто подобное.
Энель, Защитник Бловинвилля.
Нечеловеческий рев, раздавшийся правее, рядом с потоком вывел её из задумчивости. Затем раздался грохот и вокруг начали падать булыжники.
Она не исполнила обещания. Девы битвы закрыла глаза, пытаясь смириться с этой мыслью, но не смогла. Тогда она усмехнулась и перевернулась на живот. Потом оперлась на руки, подтянула колени под себя, приподнялась, оторвав от холодного камня руки. Затем поставила перед собой правую ногу, опершись на колено левой, и заключительным усилием поднялась на ноги. Её зашатало, кровь из рассеченной брови залила глаз, но она не обратила внимания.
Леа увидела, как пятидесяти шагах впереди её воинов убивал Вирнас Шторм. Искра в его руках порхала смертоносной бабочкой, то туда, то сюда летели осколки камней и искореженные тела, а он продвигался вперед, к ней, не останавливаясь ни на секунду.
Леа покачнулась, с трудом удержав равновесие, и двинулась ему навстречу.
За спиной воителя кипела ожесточенная схватка. Два войска все-таки вцепились друг другу в глотки. Она видела, как гибнут её воины и враги. Как воительницы пронзают копьями солдат и как их стаскивают с коней. Затем она перевела взгляд на Вирнаса и отметила его потрепанный вид. Кровь, по большей части чужая, покрывала его с головы до ног. Он тяжело дышал. Искра была опущена вниз. Он потерял много сил.
Она ускорила шаг, голова немного прояснилась, призрак надежды зашептал ей на ушко о том, что можно победить. Леа улыбнулась этой мысли и подняла зазубренный, заржавевший меч с мостовой. Всегда есть шанс.
Когда между ними оставалось пять шагов, они остановились и долго смотрели друг другу в глаза. Затем они вновь двинулись вперед, но теперь уже куда быстрее, почти неуловимо для человеческого взгляда. Раздался ошеломляющий звон и вместе с первыми каплями воды, возвращающимися из потока на землю, на город опустилась тишина.
6
Что он натворил?! Как такое вообще могло произойти?!
Вирнас Шторм смотрел на тело девушки, пронзенное его мечом, не веря тому, что видит. Сломанное лезвие её меча валялось справа. Ладонь сжимала бесполезную рукоятку. Темно-карие глаза смотрели вверх. На полных губах застыла красивая улыбка. Оскал смерти.
Воитель опустился на колени, обнял её тело и зарыдал. Вода, льющаяся с небес, смешивалась с его слезами. Тело беззвучно содрогалось.
Леа, его дочь, была мертва. Убита его собственной рукой.
Не в силах больше сдерживать себя воитель закричал. Затем еще раз. И еще.
- Что же ты наделал, о воитель, – раздался сзади знакомый голос. – Как ты мог так поступить со своей дочерью и страной?
- Ард? – воитель оглянулся, но никого не увидел.
- Нет, о воитель, – раздался над самым ухом шепот.
Вирнас Шторм резко повернул голову и увидел, как Энель Защитник, одетый в одежду первого советника, пронзает его грудь копьем. Боль сокрушающим потоком, как тот, который создал Энель в центре площади, накатила и понесла его с собой. Он почувствовал, как острие проходит между ребер и выходит из спины.
- Но… кх… как?
- Все просто, о воитель. Оглядись вокруг. Где мы, по-твоему, находимся?
Вирнас посмотрел налево, и увидел ступени собора Единого. Глаза его расширились. Осознание пришло сразу.
Вария. Город огня. Столица Кюльварии. Его дом.
Он снова обернулся и увидел, как воины в сине-черных одеждах добивают всадников в красно-желтом.
- Нет, нет, нет… Это не может быть… правдой!
- Это правда, о воитель. Честно говоря, я должен сказать тебе спасибо. Ты очень помог мне, ведя бловинские полки за собой, от победы к победе. Ты действительно стоишь своих титулов. Кстати, за твои заслуги тебя ожидает великая награда. Она ждет тебя в царстве смерти. Скоро ты отправишься туда вслед за своей дочуркой и советниками, которых я убил.
- Как… что ты сделал со мной?!
- Дикая магия, Вирнас, - он слегка качнул копьем, заставив воителя сморщить лицо. – Я ведь последний истинный маг воды. Иллюзии даются мне очень просто. Тебя было нелегко одурачить, но я смог это сделать, можешь меня похвалить.
Энель усмехнулся и медленно потянул копье на себя. Его яркие, синие глаза сияли торжеством, короткие волосы прилипли ко лбу. Он наслаждался победе, как ребенок новенькой игрушке.
Не взирая на дикую боль, воитель опустил свою дочь на землю так нежно, как мог. Затем закрыл ей глаза и посмотрел на Энеля.
- Я готов.
- Что ж, прощай, о воитель. И не хмурься так, сегодня же первый день мира. Не его ли ты добивался?
Воитель не ответил. Он смотрел прямо перед собой. Он знал, что у него есть один единственный шанс. Надежда поселилась в его сердце. Он справится. Он сделает то, что должен. Он еще может победить…
- Хм.
Энель вырвал копье из груди воителя одним движением. Боль была невыносимой, но Вирнас не издал и звука. Он просто схватил древко и потянул его на себя, направляя прямо в сердце. Он умер мгновенно.
Энель, Защитник Бловинвилля, отступил на три шага назад, любуясь результатом. Затем он пошатнулся и завалился на бок. Тонкая струйки крови потекла из уголка его губ. Он притронулся к груди и, нащупав ржавое, зазубренное лезвие, торчащее из него, улыбнулся.
Он победил.
