Во славу Его Величества

- Нооочь над гооооородом темнааа, - распевал на главной площади города Роттингем, сидя на одряхлелой, полусгнившей бочке, одетый в свой обычный выходной костюм местный гвельф Болдек. Каждый день Болдек сидел на этой бочке и выл похабные песни, заставляя краснеть всех без исключения горожан: мужчин от раздражения, а женщин от стыда. Много раз его пытались согнать с бочки, но гвельф всегда возвращался и, водружая темно-серое заскорузлое тело с большой головой и острыми юркими ушками, которыми он пугающе шевелил, Болдек продолжал заводить вот уже десять лет подносящий людям все новые и новые порции раздражения мотив. Кто-то, заслышав знакомые слова, приходил в такую ярость, что в состоянии глубочайшего отключения сознания разносил свое жилище и орал ругательства в адрес Болдека; кто-то слушал фальшивое пение гвельфа с каплей ностальгии, а кто-то с любопытством смотрел на улицу, надеясь поймать какую-нибудь интересную сцену разборок между Болдеком и местным населением.

Вот и сейчас гвельф сидел и хриплым голосом фальшивил старую походную солдатскую песню, в тексте которой содержатся слова, не поддающиеся печатанию в столь захватывающей истории, поэтому здесь приведены не будут (исключительно из уважения к читателю)

- Подариии мне эту нооочь красоооотка Лейлааааааааа, - звуки были похожи на скрип старой проржавелой телеги с перекошенной осью и сбитыми колесами, тащившейся по усыпанной изломанными мечами и щитами. Естественно, на улице никого не было: у народа еще была совесть не показываться во время «концерта» на лобном месте и таскаться по главной площади Роттингема; даже если нужда подпирала, всегда можно было воспользоваться переулками, темными, как подвалы замка Гаргонет, бузлюдными, а потому опасными, но, выбирая между риском быть ограбленным и убитым или опозорить себя, показавшись на людях при горластом гвельфе, практически все выбирали первый вариант, ибо честь в Ротингеме стоила дороже жизни даже у простолюдинов. Именно поэтому появление высокой фигуры в плаще вызвало ажиотаж у населения: жители, перешептываясь, подползали к окнам и изумлением глядели на человека (или на еще какое существо), добровольно вышедшего в «песенный» час на поругание толпы.

Фигура шла неспешно и, казалось, что то пыталась высмотреть в непроглядной тьме роттингемской ночи. Но ничего, кроме черных домов и горланящего Болдека видно не было, поэтому фигура, немного поколебавшись, направилась к нему. Подойдя на достаточно близкое расстояние, она остановилась в трех шагах от гвельфа, разящего перегаром на расстоянии трехсот трех шагов, и, откашлявшись, спросила средним мужским голосом:

- Уважаемый, где у вас тут по близости таверна или еще что-нибудь, чтобы честному человеку спросить ночлег и утолить мучающие его голод и жажду? Я готов хорошо за них заплатить.

Гвельф, не мудрствуя лукаво, набрал побольше воздуха в грудь и заорал еще сильнее, разбрызгивая слюну и немножко подскакивая на жалобно пищащей от такой верховой езды бочке:

- Нооооооочь над гоооооооородом темнааааааааааааа!!!

Человек в плаще, сохраняя удивительное спокойствие, вытер попавшие на него капли полости рта и спросил чуть напряженнее:

- Где здесь можно отыскать поесть и выспаться?

Болдек только громче захрипел свой мотив и еще бодрее начал прыгать на бочке, готовой вот-вот развалиться на части от столь бешенного родео.

- У меняяяааааа есть лишь однаааааа ме…- гвельф не успел допеть строчку, когда тяжелая рука схватила его за горло и приподняла над землей так, что Болдек задергал короткими ножками, пытаясь нащупать точку опоры, но безрезультатно. Его крепко держали в воздухе, не давая вырваться: от этого у местного шоумена затемнело в глазах, он стал хрипеть и тужиться вывалить хоть какое-нибудь слово, дабы ослабить хватку наглого незнакомца. Наконец, рука разжалась и Болдек вновь смог вдохнуть полную грудь воздуха. Незнакомец наклонился к нему и, брезгливо осмотрев, спросил:

- Где у вас тут честному человеку возможно поесть и поспать?

Гвельф слабо махнул рукой куда-то влево и упал в обморок. Фигура встала и направилась туда, куда показал ей старый гвельф Болдек, который замолчал впервые за последние десять лет. У тех, кто наблюдал эту картину, фигурально выражаясь, отвисла челюсть. Заткнуть самого вредного и пакостливого гвельфа в городе и при этом не убить его – мастерство повыше боевых навыков королевских убийц стилетрагенов, славившихся умением прикончить жертву за доли секунды.

Таверна находилась между двумя домами и представляла собой трехэтажное здание, ярко выделявшееся на фоне однобоких и низеньких построек, предназначенных для местного населения. Жители частенько жаловались на шумный трактир, из которого день и ночь доносились пьяные крики, песни, звуки разбитой посуды и женские стоны. Само собой, это все не нравилось горожанам, но сделать они ничего не могли, ибо доход, получаемый с таверны, был одно из основных строчек бюджета Роттингема. Но все же полицейский отряд дежурил около данного заведения, дабы не допустить смертоубийства или принудительного удовлетворения. Чуть какой посетитель вызывал у них подозрение, то тотчас же двое или трое бравых парней сначала начинали пристально следить за данным субъектом, а при надвигающемся происшествии бесцеремонно врывались в опочивальню или в распивочную и пресекали инцидент в зародыше обычно ударом бутылки по голове. Затем бездыханное тело увозилось либо в темницу, либо, при чересчур усердном старании защитников правопорядка, на кладбище. Так что со времени последнего крупного преступления, совершенного в стенах таверны, все было относительно тихо и гладко. Но хозяева и посетители даже не предполагали, что сегодня годами нарабатываемая репутация испарится в единый миг.

Как обычно, внутри трактира находилось много посетителей: большую часть составляли местные и доходяги, заблудшие в Роттингем транзитом, или те, кому просто некуда было пойти. Именно потому, что незнакомых лиц здесь не особо стеснялись, да и вообще относились к ним крайне обыденно, человек, заставивший замолчать самого надоедливого гвельфа в городе, незаметно для всех прошагал за дальний столик и уставился на толпу из-под капюшона. Время от времени он обводил взглядом зал, затем скреб пальцами щетинистый подбородок, осторожно глядя на бармена, огромного пузатого тролля, который навис над стойкой и огромными лапами протирал бокалы.

Сама таверна представляла собой зрелище, которое способен выдержать не каждый. Шумная толпа, кричащая пьяными возгласами, бурлящая и клокочущая, пела и плясала под звуки домбры, вопящей в руках беззубого лысого мужичка в колпаке и потертом кафтане. Эль и пиво, льющееся рекой, залетало в глотки посетителей заставляя их еще больше вливать в себя алкоголь; их пьянило ощущение некоего праздника, когда за стенами сего заведения серая обыденность, а здесь можно забыть обо всем и пить, пить, пить.

Минуты длились нескончаемо долго. Стоящий в отдалении от всех вел себя так, как подобает людям, бывшим в различным передрягах, а потому не особо светящимся на публике и предпочитающим находиться в тени, желательно, в буквальном смысле. Но томление все же было вознаграждено, хотя награда сия была отнюдь не та, на которую обычно претендуют, и уж тем более не вызывала каких-то радостных чувств.

Бармен соизволил отойти от стойки и приблизился к незнакомцу, никогда, по всей видимости, здесь не бывавшего.

- Что вам угодно? – пробасил тролль.

Незнакомец посмотрел на подошедшее к нему существо и тихим баритоном ответил:

- Эля и ножек дайтина.

Услышав, что заказал незнакомец, тролль успокоился и пошел исполнять порученное ему посетителем. Эль и ножки дайтина – самое дешевое блюдо по всей Вестазии, едят их только те, у кого нет денег на кушанье приличнее, поэтому вошедший – бродяга или путник, у которого нет средств хотя бы на кружечку пива и мясо водяной свиньи. Так что волноваться не о чем, только о кошельках постояльцев, но если этот проходимец не идиот, то он не станет воровать деньги в переполненной и охраняемой таверне.

С такими мыслями бармен-тролль подошел к бутылкам и выбрал самую простенькую – кислый эль с примесью чего- то прогорклого. Из выдвижного ящика он достал коробочку с ножками дайтина, мелкого грызуна, обитавшего в окрестных лесах, которого ловили все и каждый, надеясь продать хоть за самую маленькую сумму тушку этого животного. Налив положенную посетителю порцию и услужливо открыв коробочку с закуской, тролль направился к клиенту, насвистывая местную народную песенку «Ночь над городом темна…».

Вдруг двери салуна распахнулись и в помещение вошли двое подтянутых ребят в коже и с кортиками за поясом. Оглядевшись, один из них сорвал какой то листок со стены и крикнул в толпу:

- Господа проходимцы, кто из вас видел этого человека? – и кинул листок в шевелящуюся биомассу. Естественно, никто не обратил внимания на представителя власти, мол, что ты тут пришел, раскомандовался, никому ты не встал тут. Только домбрист, завидев вошедших, выдал какой то дикий крик и еще сильнее начал дергать струны, визжа похабные песни.

Но одинокая фигура не упустила из виду открывшуюся как некстати картину. «Дьявол» - послышалось из-под капюшона. Человек под плащом попытался незаметно скрыться из поля зрения местных стражей правопорядка. Один из полицаев повернул голову и, увидев крадущуюся тень, закричал:

- Эй ты, а ну стой! Стой, тебе говорят!

Это стало последней каплей. «Плащ» рванул, что есть силы, и начал продираться через толпу. Послышались возгласы: «Держи его!» , «Уйдет, сволочь!», «Прекратите!» и так далее. Полицейские выхватили кортики и бросились в толпу. И тут же она взорвалась пьяной потасовкой: каждый норовил выплеснуть накопившееся на соседа, за что немедленно получал в ответ. Тем временем расстояние между преследователями и жертвой стремительно сокращалось. Жандармы проталкивались через толпу, словно через бурную горную реку, и требовали от человека в плаще предаться в руки закона.

Но тут произошло неожиданное. Бармен-тролль, вышедший из-за стойки, увидел творящуюся в его заведении вакханалию и грозно зарычал, готовясь разобраться с нарушителями спокойствия. Тем временем «плащеносец» сделал ошеломительный прыжок и оказался на голове тролля. Тот с визгом попытался скинуть с себя незваного посетителя, но последний упорно не желал слезать с хорошей обзорной поверхности. Жандармы быстро сориентировались, и один из них, прицелившись, метнул кортик в фигуру на бармене, но таинственный незнакомец ловко увернулся, и холодное оружие со свистом улетело куда то в шкаф с бутылями. Раздался дикий грохот падающих стеклянных предметов. Тролль, осознав весь ужас произошедшего, разошелся таким свирепым рычанием, что сумел таки скинуть навязчивого постояльца со спины и швырнуть в противоположную часть зала. Незнакомец в полете оттолкнулся от стены и приземлился на столик, за которым расположились двое завсегдатаев: высокий мощный мужчина с бородой и не менее мощная женщина, правда, без бороды, но с маленькими кокетливыми усиками. Приземление произошло именно в тот момент, когда двое посетителей выражали свою симпатию по отношению друг к другу путем обоюдного физического контакта: проще говоря, целовались.

Прерывание сего процесса вызвало в мужчине взрыв эмоций, и он решил покарать возмутителя спокойствия. В ход была пущена стоящая на этом же столе опорожненная бутылка, по всей видимости, рома, но прием успеха не принес. Незнакомец сделал резкий выпад, и завсегдатай, издав высокий «Ах!», осел на пол. Но его вторая половинка не стала церемониться и сильнейшим за вечер ударом скинула надоевшего многим субъекта со стола. Упав, тот быстро поднялся и понесся к выходу, но тут двое полицейских преградили ему дорогу. Не мудрствуя лукаво посетитель подпрыгнул и отправил одного из бравых парней в нирвану. Второй же, не придумав ничего лучше, попытался схватить странного незнакомца. Какое там! Незнакомец оказался на редкость юрким и скользким, так что жандарм не мог даже прикоснуться к нему.

Выскользнув из цепких лап служителей закона, посетитель очутился на улице. Замерев на несколько мгновений, он вдохнул свежего воздуха, провентилировав легкие и обновив кипящую в нем от адреналина кровь. Но эта задержка и погубила его, Он не услышал, как очнувшийся жандарм взял стул и, выйдя на улицу, со всей силы огрел его этим стулом по голове. Незнакомец упал на землю. Подняв голову, он увидел спутанные волосы и услышал последнее за сегодняшний вечер:

- Ну, все, падла, допрыгался.

Затем последовал резкий удар ботинком и наступала густая, тягучая, словно деготь тьма.

***

Когда он очнулся, тьма все еще продолжала давить на него. Но все же что то изменилось. Человек попробовал ощупать пространство вокруг себя и с удивлением обнаружил деревянные доски и какое то тряпье, на котором он и лежал. Тут же его подбросило вверх и резко опустило на настил. Очевидно, он в повозке. Вдруг запястья пленника ожили и заныли тупой режущей болью. Путы, сковывающие их, были чересчур тугие, так что раздвинуть затекшие руки было невозможно. Человек мысленно выругался и бессильно откинулся на скрипучие доски.

Они ехали так еще минут сорок. Затем грубые руки вытащили его из кибитки, протащили по грязной серой улице, проволокли через темный коридор и швырнули на холодный каменный пол, лязгнув тюремной решеткой. Человек шумно выдохнул и прислонился к облезлой стене, уже успевшей порасти плесенью. Его капюшон слетел с головы, так что лицо можно было теперь разглядеть отчетливо. Густая щетина, припухлый прямой нос, грустные зеленые глаза и взъерошенные русые волосы. Выражение лица данного персонажа было крайне умиротворенное и нейтральное. Конечно, легко держать себя в руках, когда понимаешь, что это твои последние минуты, а может, секунды. Дурак, ой, дурак, ты, господин нехороший. Это ж надо было: не заметить висящий прямо около входа портрет с твоей физиономией и шестью циферками внизу. Ни один уважающий себя сайдент не допустит такого глупого просчета, ибо понимает, что в каждый миг его жизнь висит на волоске. А сейчас переживать по этому поводу бессмысленно, ведь все ,что должно было случиться, случилось.

Человек в камере заметно скучал. Секунды плавно перетекали в минуты, минуты в часы, и непонятно было, то ли палач похмеляется, то ли плаха в ненадлежащем виде. Надо бы спросить у проходящих время от времени охранников, что же так дол…

- Отпустите! Отпустите меня, грязные свиньи! Пусти, кому говорю! – до ушей пленника донесся дикий женский крик и ругань конвоиров. Через пару мгновений клетка открылась, и внутрь бросили тело. Тело оказалось женским: изящество фигуры подчеркивал облегающий по периметру костюм из какого то неизвестного здешним материала, похожего на ту, из которых изготавливали форму для знаменитого отряда «Корона», геройски погибшего в горах Ангольдии при уничтожении банды Гронда. Только вот умерли они все до единого, и версия с кражей ткани отпадает сразу же. Но ведь это тут такое никогда не видели, а в других землях это, сталось, в порядке вещей, ничего не обычного.

Девка оказалась на редкость дерзкой. Оцарапав охранника по щеке, она плюнула ему в левый глаз и с диким хохотом укатилась в дальний угол камеры.

- Катитесь, жалкие псы!

Пребывая в экстазе, она не сразу заметила сидящую у стены фигуру. А когда заметила, то смеяться прекратила, серьезно посмотрела на человека и выдала:

- Два за сто, а мне полтора. А? – и вновь она залилась смехом, но уже более человечным.

Человека ничего не ответил, только уселся поудобнее, положив руки на колени. Девка еще раз взглянула на него и помрачнела. Она никогда не видела таких насупленных физиономий и не знала, как на это реагировать.

- А ты со мной ничего не сделаешь? – сказала она первое, что пришло ей на ум. Пленник посмотрел на нее с разочарованием и поднял руки, все еще крепко стянутые веревкой.

- Ну и ладно, - вроде как обиделась девка. – Раз ты такой угрюмый, то назови свое имя, прежде чем отправишься на виселицу. Все таки там, куда мы все равно или поздно попадем, нужен кто то свой, верно?

Если бы она говорила этот бред про что то материальное, то еще можно было бы счесть ее слова за речь адекватного человека. Уж не сошла ли девка с ума, пока ее тащили взрослые мужики в металлических костюмах?

Она выжидающе смотрела на ее сокамерника. Тот медленно повернул голову к ней и, поняв, что отвертеться не прокатит, сказал хриплым голосом:

- Можешь обзывать меня Найтгир.

- А я Енка. – ответила Енка, усаживаясь поудобнее. – О чем поговорим, сосед?

Найтгир с тоской посмотрел на нее, мысленно умоляя помолчать хоть эти последние минуты в его, а может, и в ее жизни. Все таки один раз живем, можно и посочувствовать идущему на смерть существу.

- Я тут вообще несправедливо, - захныкала вдруг Енка. – Я просто украла никому не нужный медальончик, а на меня натравили целый взвод. Хотя это лестно, что ради одной меня направили столько мужчин.

Послышались тяжелые шаги, и к прутьям подошел высокий охранник в красных доспехах. Девка тут же подскочила и стала выкрикивать ему в лицо, попутно разбрызгивая слюну, какой он негодяй, насильник и урод, засадил бедную девочку в камеру, из которой ей теперь уж точно не выбраться. Охранник тем временем открыл дверь и зашел внутрь. Молчаливым жестом он позвал Найтгира иди вслед за ним. Тот понимал, к чему это, но противиться судьбе хотелось не сильно, поэтому он заглушил сии мольбы в зародыше.

Его вывели на широкую площадь, усыпанную людьми как горохом, которые переругивались, галдели, в общем, создавали эффект почтенной публики. Найтгир взошел на постамент, где уже кто то был. При ближайшем рассмотрении это оказались самые странные за сегодняшний день персонажи: полуэльф с короткими светлыми волосами и небесно-синими глазами, гумбольдт, мощное и коренастое существо, покрытое жесткой короткой шерстью и обладающее человеческим разумом, а вдобавок еще и штанами, и палач, стоящий у рычага, запускавшего фантасмагорию .

Найтгира подвели к свободной плахе, зафиксировали его в положении, которое в просторечии именуется «раком», и оставили его на растерзание толпы. Но сегодня люди что то не очень сильно кричали и выказывали свое возмущение по поводу лицезрения еще живых злостных нарушителей законности земли Его Величества. Найтгир вдохнул, выдохнул и закрыл глаза. Ему казалось, что сейчас он вновь маленький мальчик, бегающий по холодным лугам гор, что он опять пасет своего верного коня и гладит, гладит его шелковистую гриву. На мгновение почувствовалось даже легкое дуновение того родного ветра, который перебирал его волосами каждый раз, когда он гулял с Дентером на гористом просторе.

- Пустите, нелюди! Да я вас скормлю оборотням!

На сегодняшний день у Найтгира еще не стучалось чувства настолько сильного раздражения. Но, видимо, высшие силы предоставили ему напоследок возможность насладиться им сполна. Как же он ненавидел Енку, эту дрянную девчонку, которая в свои энцать лет уже смогла вляпаться в смертный приговор. Дура, она и есть дурра, пусть даже такая симпатичная. А действительно, Енка была очень симпатичная: рыжие волосы, лазурные глаза, маленький носик, сама она небольшого роста, стройная и есть за что честному человеку можно подержаться. Короче, мечта, а не девушка, жаль, что красоту такую свету больше не видать.

Зафиксировав Енку, конвоиры удалились с эшафота. Найтгир надеялся на скорую казнь всех четверых, но судьба распорядилась иначе. Заиграли трубы и в центр вышел высокий суховатый человек в черном облачении и с листком в руках. Откашлявшись, он начал вещать:

- Дорогие сограждане! Сегодня мы собрались здесь, чтобы именем короля казнить этих нечестивых существ, осмелившихся посягнуть на ни в чем не повинных людей и их имущество. Всем им вменяется осуждение по статье сто второй кодекса Его Величества, а именно попытка злостным образом расшатать спокойствие и порядок в стране, кхе-кхе-кхе. И сим указом, подписанным многопочтенным главой города, эти лица приговариваются к смерти через обезглавливание.

- Ну уж нет! – громко заявила Енка, - Я еще не достаточно о себе заявила этому миру! Это несправедливо в конце концов!

- Начинается, - протянул полуэльф, закатив свои красивые глаза. – Женщина, замолкни. Не видишь, нас тут всех казнить собираются!

- Да кем ты себя возомнил, полукровка! – Енка попыталась пнуть существо, но не смогла до него достать и теперь злобно скалилась, глядя на полуэльфа.

- Крестьянка! – желчно протянул осужденный и отвернулся.

- Гоблин! – ответила «крестьянка» и вздернула маленький пуговичный носик.

Найтгир закрыл глаза. Ну вот и все. Что он хорошего сделал в этой жизни? Да вроде ничего. Хотелось бы пережить ее, вернуть все обратно. Эх, сколько великих дел можно было бы совершить! Многие ошибки прошлого были бы исправлены и подведены под стандарт качества. Надежда на следующую жизнь. Уж там то он не будет таким, там он сделает все так, как надо. Он сможет уберечь ее от смерти, обязательно сможет. Она не умрет вновь, только не вновь. Давно забытые слезы навернулись на глаза Найтгира. Нет, он не хочет умирать, но жить он не хочет еще сильнее.

- Господин Валентайн, тут это… - послышался шепот со стороны приговорщика. Найтгир приоткрыл глаза и увидел, как маленький круглый человечек переговаривался с сухопарым. Он тяжело дышал, высунув язык, но в конце концов протянул высокому что-то белое и шуршащее.

- Сограждане, я вынужден отменить казнь, поскольку только что был получен указ о помиловании сих проходимцев от имени Его Величества! – прокашлял сухопарый, шелестя новым листком. - Прошу уважаемых служителей порядка освободить всех четверых и запрячь транспорт во дворец к королю, кхе-кхе-кхе.

***

Убранство дворца поражало своей роскошностью и благолепием. Отовсюду виднелись золотые гобелены, огромные блестящие в свете окон вазы, кое-где даже стояли отдающие могуществом и благородством стальные латы в дорогущем убранстве. Пленники, если их можно было так назвать, смотрели на всю эту красоту с раскрытыми ртами, пребывая в настоящем шоке от увиденного. Но еще двадцать минут назад их сознание затмевало нечто другое, о чем бы ни один из них не предпочел бы вспоминать.

Сразу после оглашения помилования всех четверых закинули в повозку и покатили по бескрайним землям королевства Нотернлэнд. Енка успела расколыхать двух оставшихся сокамерников, и в процессе перепалки выяснилось, что полуэльфа зовут Кенвуд, а гумбольдта – Дактин. Также было выяснено, что Кенвуд попал на плаху из-за применения боевой магии в массовой драке, устроенной в центре города Заронг, а Дактин засыпался на самом обидном: защищая свою госпожу, человеческую женщину, от нападок пьяного сеньора, он ненароком зашиб его насмерть. Так что все собравшиеся имели за плечами что-то, что им не особо хотелось вываливать наружу, тем более перед совершенно незнакомыми существами.

С этими мыслями их и привезли во дворец. Дойдя до тронного зала, конвоиры сняли с существ кандалы, и те с наслаждением начали мять затекшие запястья. Тут открылась дверь, и перед компанией открылась поистине завораживающая картина. Ослепительный блеск золотого напыления на стенах заставлял жмуриться; в центре зала стоял большой позолоченный трон, а на троне, словно древний вождь, восседал главный человек Нотернлэнда. Одет он был в серебряные ткани, с плеч его стекала ярко-красная с одной стороны и пятнистая с другой широкая мантия, а голову венчала самая золотая корона, которую только видел свет. Корону украшали огромные каменья, а в центре сиял рубин размерами с добрый кулак.

Сам правитель даже в свои почтенные годы выглядел не хуже среднестатистического стилетрагена. Широкоплечий, высокий, он напоминал одного из своих многочисленных рыцарей, уже отвоевавших свое и теперь мудро и не очень правивших на земле, выданной им за службу. Его лицо выглядело не то печальным, не то смиренным; оно не выражало какого-то определенного чувства, скорее, наоборот, оно вообще ничего не выражало, а было своеобразным спектром всех чувств человеческих. Дополняла картину густая короткая борода, аккуратно постриженная и причесанная.

Рядом с троном стоял невысокий смуглый старичок с длинной седой бородой, покачиваясь, будто в трансе. Король изредка посматривал на него и покачивал головой. Наконец, он заметил вошедших и тихим приятным баритоном пригласил их подойти ближе.

- Его Величество приветствует вас, путники! – подал голос старичок. – Запомните этот момент, ибо вам была оказана величайшая честь – лицезреть Его Величество собственной персоной! Будьте почтительны и милость владыки озарит и вас.

- Ну хватит, Граделиус, - осадил своего визиря король, поглаживая бороду. – Не стращай моих гостей почем зря. Тем более что они скоро отправятся на положенное им задание, а нам еще необходимо обговорить с ними все детали.

Найтгир и компания подошло ближе к трону и уставились на короля. Тот устало поглядел на каждого из них и изрек:

- Друзья, не побоюсь этого слова, я собрал вас здесь, чтобы объявить о миссии, которая вас ожидает. Ибо не просто так я подарил вам жизнь. . Слава о ваших талантах дошла до меня во время, поэтому вы здесь. Итак, я дарую вам свободу выбора: принять мое предложение или вернуться на плаху. Вы выбираете первое, верно?

Все дружно закивали головами. Король продолжил:

- Отлично. Да будет вам известно, что на севере моих земель орудует банда Красных Маков, зарезавшая не одну сотню моих подданных. Поэтому я вас прошу избавиться от них в кратчайшие сроки.

Пленники переглянулись. Повисло долгое молчание

- Что надо сделать? – первым отозвался Найтгир.

- Вас доставят к границе северных лесов. Затем вы продолжите свой путь сами. – ответил король и вновь грустно глянул на них. Казалось, что взгляд его осуждающий, но на самом деле он думал о том, как бы провернуть все так, чтобы дело выгорело.

- Как вы узнаете, что мы не сбежим? – спросил Найтгир и пристально посмотрел на Его Величество.

- Да никак, - вдруг признался правитель. По его новому тону стало понятно, что король пребывал в знатном раздражении, но не хотел показывать это никому. – Никак. Я надеюсь на вашу честность, но для собственной гарантии прикажу убить вас, если вы не справитесь с задачей в течение трех суток. Так что или выполнение приказа, или смерть. Выбирайте.

Такая открытость поразила всех четверых . Не найдя, что на это ответить, они только переглядывались между собой, смотрели на короля и визиря, но все еще молчали.

- Хорошо. – опять за всех проголосовал Найтгир. – Мы согласны. Только у меня два вопроса: выдадут ли нам оружие и что нас ждет в случае победы?

Король пристально взглянул на Найтгира и прищурился. Какие то смутные воспоминания ворочались у него в голове, но он никак не мог уцепиться ни за одно из них.

- Оружейная в вашем полном распоряжении, - наконец отозвался верховный. – Берите с собой все, что посчитаете нужным. А в случае победы я обещаю вам полное помилование, реабилитацию в обществе и по одному желаю в рамках закона для каждого.

- А можно мне желание сейчас? – вдруг промяукала Енка, вперив жадный взгляд в Его Величество.

- Конечно, - согласился король. – В виде исключения вам я могу устроить это.

Он подманил к себе Енку пальцем. Та подошла, выпячиваясь и кривляясь, словно хотела привлечь к себе еще больше внимания. Но тут Найтгир заметил то, о чем никак не мог подумать даже в самых сумасшедших и бредовых фантазиях. Взгляд Енки, до тех пор дерзкий и вызывающий, на миг стал беззвучно молящим и… грустным? Нет, это ему мерещится от столь непривычной обстановки. Тем более, что моргнув, Енка стала смотреть на мир вновь смешливо и по-дурацки. Она вытащила откуда то сложенный вчетверо листок и протянула Величеству. Король осторожно взял его и отдал визирю. Затем вновь обратился к четырем:

- Ну что ж, друзья мои, благословляю вас на опасное дело. Граделиус проводит вас в оружейную.

- Будьте благодарны за оказанную вам честь! – закряхтел Граделиус. – Не страшитесь смерти и бейтесь до конца! Во славу Его Величества!

***

Лес был очень густой, но в то же время светлый. Солнце освещало тропинку, по которой шли человек Найтгир, девушка Енка, полуэльф Кенвуд и гумбольдт Дактин. Шли они молча, изредка смотря друг на друга, но тут же отводя взгляд, будто стыдясь или стесняясь себя самих.

- А что, эти Красные маки такие страшные? – нарушила молчание Енка,

- Нет, - ответил Найтгир, машинально сжимая находящийся в ножнах меч. – Просто они очень сильно досаждают нашему королю, вот он и собрал команду отмороженных на голову, чтобы лишний раз не гробить своих людей.

- Это кто тут еще отмороженный?- возмутился вдруг Кенвуд. – Кто тебе дал право так нас называть? Тебя что, кто-то главным сделал? Мы в команде все равны.

- А чего ты возникаешь? – вступилась за Найтгира Енка. – Тебя то уж точно никто главным не выбирал. –

- Ты вообще помолчи, крестьянка! – ощерился полуэльф. Его до этого обычные человеческие уши вдруг заострились и прижались к голове, что означало сильное возбуждение Кенвуда и его готовность атаковать.

- А то что, гоблин? – парировала Енка.

Их лица приблизились настолько, что оба чуть жмурились от грозного сопения друг друга. Напряжение нарастало: воздух пропах озоном. Казалось, что для взрыва необходима самая маленькая искра, но Найтгир, интуитивно принявший на себя бразды командования, решил пресечь конфликт в зародыше. Подойдя к «дамам», он взял за шкирку обоих и растащил их в разные стороны.

- Значит так, девочки, мы здесь не для выяснения ваших сугубо женских отношений. Мы здесь для конкретной задачи. И если вы не перестанете собачиться, мы все здесь поляжем, Ясно?! - на последней фразе Найтгир перешел на крик.

Енка и Кенвуд насуплено отвернулись друг от друга и замолчали. Найтгир, тоже неслабо разволновавшийся, ждал пока эти двое наконец помирятся, но все пошло совершенно иначе. Дактин, все это время следивший за дорогой, вдруг засуетился и обернулся к негласному командиру.

- Господин Найтгир, кажется, враги.

Найтгир резко прекратил назидательно-воспитательную деятельность и, отпустив «подружек», подбежал к гумбольдту и спросил:

- Ты уверен, Дактин? Может, тебе послышалось?

- Нет, господин, - ответил гумбольдт. – Я все точно слышал. К нам движется отряд из пятнадцати человек.

Найтгир внутренне надеялся на малочисленность Красных маков, но все же обстоятельства развеяли его фантазии. Быстро обдумав все варианты решений, Найтгир приказал:

- Так, действуем быстро и четко. Дактин, ты становишься за вот это дерево, - он показал на огромный дуб, стоящий вплотную к тропе. – Кенвуд, твоя задача – выбивать нелюдей по одному. Енка. Енка!

Енка отрешенно смотрела куда-то вдаль, но окрик заставил ее вернуться в строй.

- Да, да, я… Я тут. – голос ее плавно перешел в стандартный режим забияки. – Что прикажешь, босс?

- Не ерничай, - поморщился Найтгир. – Забирайся на дерево, будешь первым аккордом в нашем концерте. Отвлекай их, старайся, чтобы они рассредоточили свое внимание.

Без лишних вопросов Енка забралсь на рядом стоящее дерево и спряталась в густой хвое. Найтгир тоже забрался на дерево, притаившись. Кенвуд и Дактин заняли свои позиции, и потекло тягучее вещество, под названием время.

Примерно через полчаса на тропинке показалась плотная группа странно одетых существ. Одежда их представляла собой смесь из рыцарских лат, лент и кожи, разбросанных в беспорядке по всему телу. На плече у каждого был не то нарисован, не то вытатуирован символ хопеша, заключенного в пятиугольник. Найтгир мысленно хлопнул себя по лбу и обругал самыми последними словами. Старый идиот, попался на удочку хитрого короля. Вот почему Высочество так просто отпустил их. Стилетрагены! Величество с самого начала намеревался приструнить распоясовшихся бойцов. Ему нужно было разобраться не с рядовыми бандитами, а с лучшей армией в государстве. Дурак, ой…

Шишка прилетела как раз в переносицу к ведущему из мастеров боя. Он схватился за нос и прокричал:

- Засада! Приготовиться к обороне!

Стилетрагены рассыпались как горох по полу и приняли боевые позы. Но Енка была гораздо проворней пятнадцати здоровых мужиков, потому с легкостью перескочила с одной ветки на другую и вновь принялась обкидывать шишками незадачливых вояк. Те судорожно пытались увидеть нападавшего и вертелись вокруг себя. Какое там! Енка бросала в них шишку за шишкой и ни разу не была замечена с земли. Наконец, Найтгир решил, что пора бросаться в атаку, и спрыгнул с ветки на ближайшего к нему стилетрагена. Выхватив в полете короткий клинок, он приземлился на плечи элитному бойцу королевской армии и быстрым ударом взрезал ему гортань. Раздался вскрик – тело упало замертво.

- Враг! – и стилетрагены отточенными движениями пошли в наступление.

Дактин, приняв возглас ассасина за условный сигнал (хотя на деле никакого условия поставлено не было), вылетел из-за дерева, словно разъяренный гризли, и вцепился мертвой хваткой в стилетрагена, решившего разведать обстановку в стороне. Тот завопил от ужаса, гляда, как грязное косматое существо пытается то ли съесть, то ли обнять его, и потерял сознание. Гумбольдт в порыве ярости оторвал незадачливому бойцу голову и выкинул ее далеко в кустарник. Отдышавшись и осознав произошедшее, Дактин ужаснулся собственных действий, но, заслышав звуки боя, поспешил на помощь своим братьям по оружию .

Кенвуд все это время ждал, притаившись за деревом, но когда группа из трех стилетрагенов подбежала к его позиции, он выкатился из-за дерева и выстрелил пучков фиолетовых искр в неприятеля. Раздался грохот, и вековая сосна рухнула на одного их отскочивших в неудачном направлении. Двое других быстро сконцентрировались на полуэльфе и стали его окружать. Один из них молниеносным движением швырнул в Кенвуда сюрикен, но тот не зря оказался в поле зрения полицейских. Напрягшись, полуэльф сжег опасный предмет, когда тот чуть было не достиг его правого глаза.

Второй попытался сзади атаковать Кенвуда, но тот сделал перекат, выхватив обоюдоострый кинжал, и вонзил оружие стилетрагену в печень. Последний испустил крайний в своей жизни вздох и упал. Друг мертвяка исполнился сильнейшей яростью и понесся по направлению к магическому существу.

- Ну все, урод, сейчас я прикончу тебя!

«Урод» с усилием вытащил кинжал из уже мертвого ассасина и успел отразить атаку, сделанную, было, стилетрагеном. Тот отошел от Кенвуда и вновь набросился на него, стараясь достать до живого холодным металлом своего меча.

- Эльф, пригнись! – прозвучал откуда то громкий бас. Кенвуд, не ставший долго размышлять, что к чему, юркнул между ног бойца. Боец повернул голову в сторону голоса, и в этот момент кусок дерева снес стилетрагену бесполезную часть тела начисто. Он отлетел на пару метров и, врезавшись в ствол березы, затих навсегда.

Кенвуд, отдышавшись, посмотрел на своего спасителя. Дактин спешил к нему и, подойдя, спросил:

- Цел?

- Цел, - коротко ответил полуэльф. – Сп.. Спас…Спа… Короче, спасибо за помощь, вот.

Гумбольдт, не ожидавший такой чести, даже засмущался и незаметно для остальных покраснел. Все-таки в душе он был очень ранимый и сентиментальный, особенно ,когда дело касалось таких интимных вещей.

- Ну все, все, - одернул он не то себя, не то Кенвуда. – Пора добить остальных подонков.

И они побежали на помощь остальным.

Между тем, Найтгир и Енка прикончили уже четырех стилетрагенов. Они неплохо дополняли друг друга: ловко обходя противников, эти двое старательно вырезали стилетрагенов по одиночке. Победа была так близка.

- Найтгир! – крик Енки заставил Найтгира уйти от атаки стилетрагена и подбежать к девчушке. Та оказалась ранена в плечо. Дав по зубам коленкой незваному ассасину, Найтгир взял Енку на руки и побежал к позициям двух других своих бойцов. Те уже расправились со своей порцией врагов и теперь бежали на помощь оставшимся. Встретившись, Кенвуд задал только один вопрос:

- Что?

Найтгир кивнул на Енку

- Рука.

Кенвуд многозначительно хмыкнул.

- Я знаю искусство целебной магии, но нужно время.

- Оно у тебя будет. - ответил Найтгир и положил Енку на траву. Кенвуд склонился над девчонкой и начал колдовать над ее раной. Дактин и Найтгир обернулись и увидели шестерых злобных стилетрагенов, несущихся на них. Не сговариваясь, оба поняли, что каждому необходимо делать. Найтгир заскочил на руки Дактину, и тот с силой запустил его в гущу врагов. Залетев, Найтгир с ходу свернул шею одному ассасину и приложил ступней по лицу второму. Отскочив в тыл противнику, человек достал из кармана маленькие черные шарики – частицы звезды Эдельвейс, и бросил их в пятерых оставшихся стилетрагенов. Три взрыва – три трупа. Дактин поймал одного из оставшихся бойцов и разорвал его надвое. Куски полетели в последнего из элитных вассалов Его Величества. Тот увернулся и налетел на гумбольдта как хищная птица на свою жертву. Пытаясь растерзать существо, он не заметил, как сзади на него набросился Найтгир и с размаху вонзил клинок стилетрагену в голову так, что лезвие прошло через весь череп и вышло внизу подбородка. Стилетраген обмяк, но все еще продолжал смотреть на гумбольдта своими пустыми белыми глазами. Откинув от себя мертвеца, Дактин посмотрел на Найтгира, тот посмотрел на гумбольдта и они оба шумно выдохнули.

Вернувшись, Найтгир обнаружил Енку вполне здоровой, но какой то мрачной и поникшей.

- Что такое? – он присел рядом с ней на корточки.

- Ничего. – пробубнила Енка и отвернулась.

Найтгир еще пару секунд смотрел на девчушку, затем встал и, обращаясь ко всем присутствующим, изрек:

- Господа, Его Величество решило нашими руками решить собственные проблемы. Сейчас мы сражались не с обычными бандитами, а со стилетрагенами, элитными вассалами короны. Видимо, наш повелитель возжелал осадить зарвавшихся подданных и послал нас на верную смерть.

-То есть даже если бы мы погибли, то героями бы нас не объявили, использовав тот факт, что мы умерли от рук государственных бойцов? – закончил за Найтгира мысль Кенвуд.

- Да, мой друг, истинно так, – согласился Найтгир, разминая затекшие вв бою пальцы. – Но сейчас нам надо решит, что делать и куда идти дальше. Я предлагаю не сбиваться с первоначального маршрута и дойти до северных земель, а там разобраться, что к чему.

Молчание всех было Найтгиру согласием. Он посмотрел на Енку и тихо спросил:

- Как ты?

- Жить будет, - ответил за нее Кенвуд. – Даже идти сможет. Через пару дней рука полностью восстановится и будет нормально функционировать. Если особо не напрягать.

- Спасибо, Кенвуд, - еле слышно произнесла Енка. – И тебе, Найтгир, спасибо. И тебе, Дактин, тоже.

Гумбольдт отвел глаза в сторону и густо покраснел, хотя опять же, под шерстью этого заметно не было.

- Значит, решено, - Найтгир посмотрел вперед. Там лес уже кончался и начиналось длинное поле, а за ним – бескрайняя цепь белоснежных гор. – Выдвигаемся сейчас же. Я впереди, затем Кенвуд, Енка, а последний Дактин. И пусть судьба будет к нам благосклонна.

***

- Ты чего пришла?

- А что, разве нельзя? Бе-бе-бе, какой злюка!

- Тише, ты, ребят раззадоришь!

- Да ладно тебе, они только и делают, что травят байки и пьют сок живуницы.

- Да, но они хотя бы не залезают ко мне под одеяло в два часа ночи…

- Успокойся, все равно им сейчас не до нас. Может, займемся чем-нибудь более продуктивным, а?

- Не кокетничай со мной, ты еще маленькая.

- Ложь, мне уже семнадцать!

- Ладно, ладно, только успокойся. Ты большая девочка, довольна?

- Как же легко вас, мужиков, заставить слушаться женщин. И надо то всего ничего.

- Хитрая ты, однако.

- Уж какая получилась. Ты тоже не все мне рассказываешь.

- А что ты хочешь узнать?

- Ну, например, кто ты такой, что за тобой охотятся королевские войска?

- Откуда… А хотя не важно, откуда. Молодость была очень…хм… бурная.

- А, понятно. И что теперь? Подставишь нас всех под удар?

- Нет, конечно, глупая, я и веду вас подальше от полномочий Высочества. Туда, где он ни кого из нас не сможет достать.

- Убедил. Но все же ты мне должен пообещать, что сделаешь правильный выбор. А то кроме вас у меня никого нет.

- А родители?

- Я их даже не помню. Помню только брата. Он единственный любил меня и заботился обо мне. И хватит меня пытать, я здесь задаю вопросы, забыл?

- А то как же, забудешь с тобой. Короче, укладывайся давай. Коли невтерпеж, то со мной. Только сильно не шуми, а то еще эти двое придут, потом от их шуток не отделаешься.

- Хорошо, мой воин. Я буду тихая как мышка.

- Спи уже, большая девочка.

***

«Путник, если ты прочтешь сие послание, то донеси его народу Нотернлэнда, который обязан знать правду. Здесь оставил последнее упоминание о себе Найтгир Ломгорб, сын Иезекиля Ломгорба, сорока четырех лет от роду, появившийся на свет в деревне Дюил на востоке Нотернлэнда. Да будет тебе известно, что со мной в пути шло еще трое нечестивцев: человеческая девушка Енка, полуэльф Кенвуд и гумбольдт Дактин, полегшие за несбыточные мечты и фантазии. С твоего позволения изложу здесь обстоятельства их гибели: после жестокого боя со стилетрагенами нас выследили гвардейские подразделения короны и дали нам сражение в чистом поле. Гумбольдт Дактин пожертвовал собой ради спасения нас троих и полег вместе с двумястами рыцарями в красно-белых попонах. После этого в горах на нас напала банда под руководством отъявленного головореза Горлорда. Кенвуд ценой собственной жизни остановил злодеев и пропал в черной бездне, применив мигаю телепортации. А Енка, спасая меня от чудовищного великана, нашедшего себе жилище в этих скалах, передала мне меальон, который украла из дома господина Користы. Это был медальон ее брата, который пошел в услужение Користе, но геройски погиб в славной битве при Ангольраде. Она просила меня сохранить этот медальон. Это память о ее близком и родном человеке. В общем, Енка была убита чудовищем, которое все же рухнуло вниз со скалы в пропасть. Если бы я мог их всех вернуть… Ну да не стоит об этом. Сейчас я направляюсь ко дворцу, чтобы напомнить государству о его подданных и исполнить обещанное. Обещанное теми, кто в одиночку сражался с армией, с бандитами и монстрами, обещанное и принесенное в жертву всеми нами. Во славу Его Величества.»

Найтгир Ломгорб, пятнадцатое число текущей весны 1227 года.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...