В баре было душно. Пахло прокисшим алкоголем и сигаретами. Помещение освещалось солнечным светом, едва проникавшим через грязные маленькие окошечки.

- И что мы с ними возимся, Сергей Семенович? Эти ступы, просто кровожадны и примитивны! - Молодой безбородый мужчина, сидел у барной стойки и рассматривал опустевший граненый стакан. - Может, стоит обратить внимание на Восток?

- Скажешь тоже, Жора! Восток… там уже давно все изучено. Все эти песчанники, боларуды и другие кочевники. Все это уже избито! А это… это настоящее научное исследование! Если все получится, ты на основании этих данных еще кандидатскую защитишь. – Разомлевший от выпитого дешевого пива и жары профессор Кочкин, сильно хлопнул по плечу своего молодого коллегу, так что тот чуть не выронил из рук стакан.

- Хорошо бы, конечно, - потянул Жора, - но вот только что ж они такие дикие? А? Не изучишь их, не подойдешь.

- Пока нам это не известно. У них своя, правда, у нас своя. Но я думаю, что однажды ступы откроют нам свои тайны.

***

Я поправляю связку хвороста, лежащего на широкой спине единорога. Сегодня очень жарко, высохшая земля пылит под копытами, оседая тяжелым слоем на наших телах.

-Потерпи еще немного дружок, скоро дойдем.

Шаги Толпара тяжелы. Он шумно вздыхает и трясет спутанной гривой. Единороги ночные животные, им нужен свет Небесноликой и прохлада. К тому же Толпар не молод. Он достался мне от отца, а ему от его отца, а моему деду совсем жеребёнком от моего прадеда. Хоть единороги живут долго, все же 200 видений полной Небесноликой, большой срок и для них. Его длинный острый рог пожелтел от старости и стал крошиться. Если он окончательно сломается, это будет означать, что единорог вот-вот погибнет. И тогда мне придется таскать хворост для продажи на себе, ведь кто-то же должен обеспечивать маму и тройняшек.

Где-то на востоке, около гор, звучит раскидистый грудной вздох, а потом и громкий крик. Толпар останавливается и прислушивается.

- Упокойся, – я глажу своего спутника по голове. — Это просто охотники.

Быть может сегодня, они поймают ступа. Повезло. Значит их семьи не будут голодать.

Я хочу быть охотником, как и мой отец. Он был лучшим охотников на ступов, предводителем целого отряда. Отец прекрасно знал повадки этих мерзких, кровожадных существ и еще лучше знал, как их уничтожить.

Ступы — это существа из глубин веков. Великаны, живущие на той стороне Великих гор.

Никто уже и не вспомнит, когда точно появились первые ступы. Кажется, они охотились на нас всегда.

Они глупы, огромны, жестоки и кровожадны. Все, что есть в их природе – это примитивные инстинкты: уничтожать и сжирать.

Убить ступа очень благородно, и к тому же выгодно. Король щедро платит за каждую голову великана и чем больше эта голова, тем больше злата полагалось охотникам, принесшим ее.

Деревня, в которой мы живем, стоит на границе нашего Великого государства и нейтрального леса. Мы наравне с гвардейцами короля защищаем наши земли от ступов. Почти все мужчины деревни охотники.

За лесом снова кто-то охает, и черные большие птицы взмывают в воздух.

Я помню, мерзкие огромные головы ступов, которые мой отец и его отряд приносили с охоты. Размером они были больше, чем рослый мужчина. Большие уродливые уши, маленькие глазки, огромные носы, плотный ряд хищных зубов, бледный неестественный цвет кожи. Все в их внешности отвратительно нашей природе.

С самого рождения мы живем в страхе. Даже самые маленькие знают - ступы сожрут их, если они выйдут из дома без родителей, а если они посмеют, хотя бы приблизится к лесу, великаны украдут их. Никто из деревни не смеет находится на улице ночью. После восхождения Небесноликой нужно обязательно погасить огонь в домах, что бы все государство погрузилось во мглу. Это нужно, чтобы ступы не нашли нас.

Многие дружественные нам племена пали от рук великанов. Некоторые мелкодушные короли платили им дань, лишь бы эти существа не обрекали их народ на чудовищные смерти. Но наш смелый Король Вализар Четвертый, как и его отец Вализар Третий, ни за что не пойдет на договор с мерзкими богопротивными существами!

Толпар фыркает и замедляет ход. Он, пожалуй, прав, сегодня чересчур жарко. Отдохнем немного в тени и отправимся дальше. Я прислоняюсь спиной к дереву и чувствую телом его гладкую прохладную поверхность. Как же хорошо!

Жаль меня не возьмут в охотники. Я последыш. Так называют тех мальчиков, кто остался в семье война после его смерти. Считается, что последыш на охоте принесет неудачу. Все знают, что это глупые сказки матерей, которые не хотят отправлять своих сыновей на охоту после смерти мужа, но все равно таких, как я не берут в свои отряды.

Мой отец погиб уже давно. Но я хорошо помню этот вечер. Мы ждали охотников с большой добычей. Один особенно глупый ступ уже несколько дней ходил у наших границ, его даже видели некоторые местные жители. Давно такого не был, чтобы ступ так близко подходил к нашим землям. В последнее время отцу и его отряду приходилось все глубже забираться в лес, чтобы отловить хоть одного великана.

Тройняшки уже спали. Позже мать заснула прямо за столом, устав от долгого рабочего дня. А я все ждал, и, чем темнее становилось, тем больше нарастала тревога в душе. Когда под утро в дверь постучали, я уже знал, что пришли дурные вести.

Ступа тогда так и не удалось поймать. Они сильно ранили его в шею, но тот был так огромен, что просто раскидал всех охотников и убежал, забрав моего отца с собой. Наверное, хотел полакомиться свежим мясом. От жутких воспоминаний, я ругнулся.

Как же хочу отомстить! Как бы я хотел уничтожить, хоть одного ступа. Но с тех пор их почти не было видно. И деревня становилась все беднее. Охотники приходили без добычи, а если у них нет денег, значит, и вся деревня будет голодать.

Я занимаю привычное место на ярмарке, заплатив за него четыре медяшки. Не дешево. Цены растут. Еще на прошлой неделе я смог сторговаться на две, а сегодня уже четыре. Хоть торговля сегодня бойкая, потраченные деньги я отбиваю за час. Под конец вечера у меня на руках уже 33 медяшки, неплохо, но могло бы быть еще больше. Если бы мы только могли принести больше хвороста.

Когда я начинаю собираться домой, на площади появляются охотники. Они выглядят измученными. Они облачены в рванные одежды, тела их изрезаны острыми травами, кто-то хромает, некоторые едва открывают глаза. Вокруг них собирается толпа зевак.

- Ничего? – спрашивает их кто-то.

- Ничего, - разводит руками старший охотник, беловолосый Синель. – Совсем ничего. Нас мало, а ступы становятся умнее.

- Умнее?

- Да. Они ставят на нас свои примитивные ловушки.

Толпа недовольно гудит.

- Так это житья от них тогда совсем не будет! И дитя то на улицу теперь не пустишь! – кричит одна женщина.

Сгорбившийся седой старик плюёт на землю.

- Эти ступы - мерзкий народец. Переубивать их всех одного за другим!

Толпа одобрительно качает головами.

— Это не так просто! - Синель поднимает руку. - Нас мало. Лучшие из лучших погибают на охоте, нам нужна молодая кровь.

— Это правильно. Сейчас мамки своих детей не пускают на охоту, а как защищаться то тогда? - Все тот же старик выходит вперед. – Раньше то мы все всей деревней на ступов ходили. Вот это славные деньки были. Все молодые и сильные охотились. Но тогда ступов много здесь ходило, а сейчас…

Толпа шумит, поглотив слова старца.

Когда все стихло, и толпа разошлась, а охотники, пополнив свои запасы, собрались уходить, я украдкой увязываюсь за Синелем.

- Сегодня… я слышал там, в лесу… его вздохи.

- Да, он был там. Мы выследили ступа, но он успел ускользнуть. – На злом лице охотника есть грубые шрамы и совсем свежие следы глубоких порезов. Он тянет к ним руку при разговоре со мной, словно они саднят. - Я пару раз ранил его, но кажется, это не нанесло ему больших увечий.

- В шею? – интересуюсь я.

- До шеи не добрались. Он защитил ее какой-то примитивной броней, – охотник останавливается и смотрит на меня. - Юноша откуда знаешь про это?

- Ты не узнал меня Синель? Я сын Арена!

Он останавливается и смотрит на меня, будто бы увидел в первый раз. Синель широко улыбается и крепко обнимает меня, так что воздух перестает поступать в легкие.

- Ох, как ты вырос! И не узнать тебя. Как твои сестрёнки? Как мать?

- Не так плохо, как могло бы быть.

- Так ты, значит, кормишь теперь семью? Благородно. Поступок настоящего мужчины, отец тобой бы гордился.

Приятное тепло разливается по моей груди.

- Все благодаря этому красавцу, - я глажу по холке верного Толпара.

- Твой единорог хорош. Но я думаю, ты понимаешь, что это не дело для такого крепкого воина, как ты. А не хочешь ли ты, присоединится к нам на охоте? – Говорит Синель после минутного молчания. - Будешь в равной доле с нами, я своих людей не обделяю.

- Ты приглашаешь меня в отряд? А не принесу ли я вам несчастий?

- Сейчас не те времена, когда можно следовать глупым суевериям. – Охотник кладет свою тяжелую руку на мое плечо. - Если ты не глуп, если в твоем теле есть сила, то ты подходишь нам. Мы будем ждать тебя на рассвети у ратуши. Приходи. И если мы поймаем ступа, тебе больше не придется тяжело работать за жалкие медяшки. Король подарит нам столько злата, сколько будет, весит голова ступа.

Идя домой, я не вижу перед собой дороги, все мои мысли заняты заманчивым предложением.

Быть охотником, не только ли об этом я просил сегодня с утра Богов? Но что скажет мать? Будет ли она огорчена или зла? Она едва не потеряла рассудок, когда отец покинул нас, так что скажет сейчас?

Ступы огромны и мощны, и хоть они и глупы, победить даже одного великана тяжело. Они смертельно опасны.

У меня крутит нутро, когда я вспоминаю, все жуткие сказания о ступах, передававшиеся из уст в уста многими поколениями. Множество сильных охотников унесли ступы к себе в дальние пещеры. Никто не вернулся обратно.

Еще не дойдя до двери, я слышу мелодичный мамин голос:

Не ходите дети вечером гулять,

Чтоб ступов о пощаде вам не умолять!

Страшные как Морок,

Злые как пожар!

Вас сожрет не морщась

Ступовый главарь.

Будет мама плакать

Громко деток звать!

Больше вам не выйти с друзьями поиграть…

Эта стихи читала мама и мне, когда я был совсем маленьким. «Сказ про ступов». С этой книги начинается знакомство с кровожадными существами.

Входная дверь тихо скрипит, и нежный голос тут же обрывается.

Дом освещает скудным желтым светом старая лампадка.

Из глубины комнаты на меня смотрят четыре пары испуганных глаз.

- Не бойтесь! – шепчу я им.

Тройняшки облегченно вздыхают.

- Я думал это ступ! – выбегает мне на встречу старший из тройни. – И я ни капельки не испугался! Я хотел сразиться с ним. – Говорит он, размахивая перед моим лицом корявой палкой.

В доме душно. Пахнет, луком и сладкими тюльпанами. На столе тарелки и стаканы, большое блюдо прикрыто темным куском льна. Я кладу тяжелую сумку на пол.

- Какой ты воинственный! Могу со спокойной совестью оставлять на твое попечение сестрёнок и маму. – Я треплю волосы брата, и начинаю выкладывать на стол не хитрые покупки: головку зеленого сыра, четыре головки чеснока, желтое немного подтаявшее масло, которое оставило жирный след в моей сумке и мешочек сочных белых бобов, из которых получится замечательная каша. - Осталось еще 13 медяшек! Сегодня я хорошо сторговался. - Круглые медные монеты с глухим стуком падают на стол. - Хватит на воск для свечей и полосу ткани для одежды.

Маленькие круглые окошки нашего жилища плотно занавешены тяжелыми шторами. Вокруг меня полумрак, но даже сквозь него я вижу, как бледна мать. Она тяжело вздыхает, будто бы хочет что-то сказать, но обрывается на полуслове. Мне знаком этот полувздох, полустон.

- Что случилось?

- Похоже, снова придется звать знахарку. У нее опять жар. - Мать гладит по голове самую маленькую из тройни. Девочка тяжело дышит. Она едва заметно улыбается мне бескровными губами и закрывает глаза.

- Надо звать. Сколько нужно? 15 медяшек? Я пойду займу у соседей еще две. Завтра к вечеру я могу принести еще 30. Если повезет.

- Нужно 40. – Едва слышно шепчет мать, будто бы стыдится этой цифры.

- 40! Да что это за цены? В прошлый раз она просила 15.

- Мы удачно сторговались, она пошла нам на встречу. Больше так делать она не будет. Всем нужны деньги. Через три дня платить большую дань.

Я слышу ее, но она словно далеко от меня, где-то под водой.

- Настали тяжелые дни, – продолжает мать. - Останься завтра ты дома. Я пойду на свою старую работу и попробую попросить у господина хотя бы 15 монет в долг. Попрошу у соседей. Поговорю со знахаркой, может быть она возьмет только 30.

- Не надо, - прерываю я ее. – Не нужно никуда идти. Вызывай знахарку и скажи, что к вечеру, или к утру через день я принесу ей 50 медяшек.

Мать молчит и строго смотрит на меня. С ее синих губ едва не срывается тяжелый вопрос. Но она молчит. Она точно знает, что господин не даст ей в долг 15 медяшек, а у таких же нищих соседей просить нечего.

- Не выключай свет, - просят тройняшки перед сном.

Они знают, что так нельзя. Это перечит закону, и дорого нам стоит, нужно всю ночь жечь масло, но я соглашаюсь. Мы плотно занавешиваем двумя слоями ткани окна ,и на улицу не проникает желтый свет.

Я не сплю до самого утра. Вспоминаю, все то, что говорил мне отец. И будто бы даже слышу его грубый скрипучий голос: «Самое верное средство убить ступа загнать его в трясину. Там их громадный вес играет против них. Подходить к ступу нужно сзади. Забираешься по спине до головы и хватаешь за шерсть. Пока он не успел сориентироваться, режешь острым клинком горло. Один взмах и их тонкая кожа лопается. Больше ничего не способно так быстро их убить. Не трогать детенышей, за это покарают Боги. На охоте всегда быть вместе, ступов в одиночку не словить. Слушать командира отряда»

Под утро я проваливаюсь в долгий тяжелый сон, который прерывается тихим воем за стенами дома. Я приоткрываю тяжёлые шторы, еще темно, на небе блестят холодные слезы Небесноликой.

«Ветер», - думаю я и уже собираюсь снова лечь, как вдруг чувствую едва уловимую дрожь земли. Я сразу же вскакиваю с кровати, прижимая к себе отцовский клинок. Неужели ступ?

Я выхожу из дома. В деревне тихо. Где-то шелестит движимый ветром стог сена, ночные птицы тихо и лениво ухают в лесу. И снова этот едва слышный, то ли гул, то ли вой, то ли плачь. Где-то в лесу невидимое существо тихо скулит. Это не громкий, резкий, похожий на лай, голос ступа, это скорее плачет ребенок, которого оставили одного дома. Я замираю. Постепенно плач становится все тише, земля больше не содрогается под тяжелыми шагами, а я все также стою, прижимая к себе клинок.

Очнулся я, когда небо озарилось розовым цветом, покровитель неба вышел из-за гор, чтобы освещать землю. А я отправляюсь к ратуше.

- Все в сборе? –Синель в приподнятом настроении, его глаза сияют. – И ты пришел? – он обращается ко мне, - поступок мужчины. Отряд примите нового охотника, Юрин сын Арена. Смелый и ловкий юноша, то, что необходимо нам сейчас.

С десяток охотников, входящие в отряд Синеля, оглядывают меня с ног до головы. Одни безразлично отворачиваются, другие откровенно скалятся. Двое пожилых охотников качают головами и едва слышно перешептываются меж собой. Я чувствую себя неловко. Поскорее бы хоть один из них, сказал что-нибудь. Ожидание меня томит.

- Синель! - вперед выходит один рослый красноголовый воин, я не знаю, как его зовут, но часто вижу его в пабах, где он просаживает все свои деньги. - Ты мудрый лидер, но, если я не ошибаюсь, он – охотник тычет в меня своим острым тонким клинок, - последыш. Мне не нравится это.

Отряд поддерживающе гудит. Охотники кивают головами и смотрят на меня, как на прокаженного.

- Почему Воорам? – спрашивает Синель.

- Все знают, что не стоит брать с собой последышей. Семьи тех, кого однажды утащил или съел ступ, несут на себе проклятие ступов. С ними не будет словной охоты!

- Да, это так! - поддерживает Воорама один из пожилых охотников, стоявших в стороне. – У нас и так больше проблемы. Ступов нет, а те, что остались хитры. Скоро великая дань, что мы будем платить Королю? - его лицо краснеет, когда он вспоминает о великой дани. - Зачем нам мальчишка? Он не так силен, не так проворен, он не герой! А если мы поймаем ступа, то деньги Короля придется делить с ним.

- От нас не убудет, король щедр, хватит на всех! – голос Синеля дрожит. - Неужели мы с вами будем верить в глупые суеверия? Я знаю, в нем течет кровь настоящего охотника и моего друга Арена. Ты сам с ними сражался бок о бок Кондалуй, - обращается предводитель отряда к пожилому охотнику. - Я знаю, что он силен и вынослив. Быть может он и есть наш счастливый шанс. Быть может с ним нам удастся поймать ступа. Быть может, он укажет нам тот путь, который не видим мы! Сколько мы уже бродим по лесам и ничего не можем найти?

- Они не послушны. – Не унимается Воорам. - Все глаза и уши ему залепит ненависть и жажда отмщения. Отряд — это единый организм, где все за всех, и каждый заботится друг о друге. А у него я вижу только одно на уме - прибить ступа. Это плохо, месть не помощник для охотника.

Синель молчит. Я вижу, еще немного и он сдастся под натиском этих ворчливых воинов.

- А чем моя месть так плоха? – все разом замолкают, мой голос гулким эхом раздаётся в тишине. - Чем так плохо, то, что я всей своей душой жажду убить ступа? И не только ради злата, как вы, а ради мести и ради моей семьи. Вот ты. - Я обращаюсь к Воораму. - Ты жаждешь только выплатить дань Королю и всласть попировать. Разве ты будешь стараться на охоте? Разве ты ринешься на ступу, со всей злостью? Ты будешь до последнего трястись за свою жизнь, боясь даже сунутся к чудовищу! - Красноголовый багровеет от злости, но ничего не отвечает мне. - А я ринусь и воткну этот клинок прямо ему в шею! Я буду биться до последнего. Мне не нужна честь от Короля, мне не нужны пиры и утехи. Я хочу отомстить за отца, хочу выплатить великую дань, хочу спасти свою сестру, хочу накормить и обогреть свою семью. И скажи мне Воорам, кто из нас ринется в бой первым?

Охотники молчат и смотрят на меня с интересом.

- Кто за то, чтобы взять Юрина с собой? – Синель поднимает свою руку.

Все кроме Воорама поднимают руки вверх.

- Поздравляю тебя Юрин, теперь ты часть отряда охотников. Выдвигаемся в путь!

Синель держит меня за локоть, и мы немного отстаем от отряда. Охотники заходят в лес и теряются в зелени.

- Постой, сначала скажи, знаешь ли ты что-нибудь путное про охоту?

Я едва заметно смеюсь, Синель это замечает

- Я знаю, твой отец многое рассказывал тебе, но рассказы отца одно, а реальность другая.

Я перечисляю ему все, что знаю. Синель удовлетворенно кивает.

- Я сделал правильный выбор, что взял тебя. И помни, главное слушай меня. Сегодня твоя задача наблюдать, и учится, впитывать, все что увидишь сегодня. А дальше выберешь свой путь. Можешь стать ловцом, можешь загонщиком, а можешь следопытом, как старик Кондулай. - Синель по-отчески похлопал меня по плечу.

- А злато от Короля?

Охотник смеется, так, что в уголках его глаз образуются тонкие морщины.

- Злато мы поделим поровну, если сегодня найдем ступа. А я чувствую, что удача сегодня на нашей стороне.

Мы заходим в густую зелень дикого леса.

Ходить через заросли тяжело, трава щиплет, царапает и ранит мою кожу. Владыка неба поднимает все выше, отчего становится все жарче. Наконец, после долгих блужданий отряд останавливается на отдых.

Мои запасы еды несмотря на то, что я пытался экономить, сильно истощились. Синель уже дважды угощал меня теплым вином из своих запасов. Он снова протягивает мне кусок черного хлеба и сыр, я отказываюсь.

- Тебе нужно поесть. Главное на охоте — это еда. Если будет еда, будут силы.

Я жадно ем, молодой организм требует многого. Синель наливает мне в кружку теплое красное вино, и я чувствую, как наполняюсь благодатным теплом.

- Неужели мы так и не найдем ступов? – спрашиваю я. – Такое чувство, что они прячутся от нас.

Охотники, удобно расположившиеся на поляне, смеются над моими словами.

- Мальчик мой. - Говорит один из следопытов, - жертва и хищник меняются местами. Теперь мы выслеживаем ступов не потому, что они опасны, а потому что за это платит Король. Великаны теперь это наша добыча.

Охотники смеются, и их хриплый смех разлетается по всему лесу.

- Вы думаете они не опасны?

- Опасны, конечно, когда на них нападаешь! Кому же захочется быть убитым? Но сами по себе… Мы находим их следы вокруг нашей деревни и, если бы они хотели, они могли бы давно нас уничтожить.

Мы доедаем наш запасы. Очень хочется спать, бессонная ночь и выпитое вино, дают о себе знать. Тело тяжелеет, глаза закрываются, в какой-то момент я едва не засыпаю, прислонясь к гладкому дереву. Все смешивается в одну зеленую точку, голоса охотников где-то далеко.

- Не везет нам сегодня, - слышится, то тут, то там от охотников.

- Ничего, - на распев повторяет Синель, - сегодня хотя бы найти следы, а завтра мы уже выследим его.

Мы бродим по лесу, и мне кажется, что еще немного и мы наткнемся на ступу, то тут, то там мне мерещится его тяжелое дыхание. Со временем страх увидеть великана сменяется желанием поскорее найти его. Покровитель неба уже в самом зените, становится невыносимо жарко и тело мое все больше размокает.

Неожиданно отряд останавливается. Все, не сговариваясь притягивают к себе свои клинки и озираются по сторонам. Я чувствую небывалый подъем, сердце начинает стучать быстрее, а слух и зрение становятся острее.

Следопыты долго изучают следы на влажной земле. Отряд молча следует за ними.

- Что же вы молчите? - не выдерживает Синель. - Скажите хоть что-нибудь.

- Не знаем, что и сказать, – говорит наконец Кондулай, - очень странные следы. Ступ метался. Словно его кто-то гнал. Вот здесь он совсем близко подошел к деревне, а потом резко поменял направления.

Я чувствую, как охотники напряглись. Я вижу, как они озираются по сторонам и шумно втягивают воздух, словно ощущая приближение опасности. Кто-то отступает назад, а я делаю шаг вперед.

- Что это значит? – мой голос звучит особенно громко в этой тишине.

- Можем ли мы найти ступа по этим следам до ухода Повелителя неба?

Следопыты отрицательно качают головой.

- Ходит ночью опасная затея. – Синель чешет густую бороду, - мы долго ходим и силы наши на исходе. Скоро взойдет Небесноликая, а нам нужно успеть на ярмарку, подготовится к завтрашней охоте.

Перед глазами у меня мутнеет, дышать становится тяжело. Я перестаю ощущать сырой запах, окутывающий нас, мне не хватает воздуха.

- Но постойте так нельзя! Мне нужны деньги Короля, – почти кричу я.

- Всем нужны малыш, - красноголовый смеется, а я едва сдерживаюсь, чтобы не ударить его.

- Ночью я слышал стон в лесу, около деревни, он был похож на плач. Ступ ходит у самых наших границ, а мы ничего не сделаем?

- Ночью ходить опасно. Если сейчас мы не найдем ступа, то нам придётся уйти. – Синель смотрит мне прямо в глаза, но я отвожу взгляд.

- Еще немного времени.

Я отчаянно прислушиваюсь, но не могу уловить ни единого звука.

Синель смотрит на меня с сожалением, он поднимает руку и отряд начинает идти к выходу из леса. Я сдаюсь и перебарывая смущение спрашиваю:

- Я бы хотел попросить об одолжении…

Синель не дослушивает меня.

- Могу дать тебе только 10 медяшек.

- Хорошо, - начинаю я благодарить его, но обрываюсь на полуслове. Меня отвлекает едва заметный стон. — Это тот звук, который был утром, - говорю я отряду.

Все замирают, плач становится громче.

- Идем на звук, - шепчет Синель.

Мы крадемся еле слышно, прижимаясь всем телом к земле. Двое следопытов прислушиваясь, идут вперед и ведут нас за собой. Наконец стоны становятся такими громкими, что любой из нас может найти источник шума.

Я боюсь вздохнуть. Все тело напряжено, дыхание глубокое, а слух чуткий.

Еще не видя его, я точно знал, что мы нашли ступа. Всем своим нутром я ощущаю его присутствие. Мы видим великана со спины. Я смотрю на мощное огромное тело, больше напоминающее скалу, нежели живое существо, длинные руки, грубую шерсть на голове.

Из его огромного кривого рта выходят мерзкие звуки: глухие, отрывисто-горловые. Периодически ступ всхлипывает и стонет, словно ему больно.

- Раненый? – спрашивает Синель одного из поводырей.

- Возможно.

— Это наша удача! Действуем по плану.

Отряд бесшумно рассредоточивается в густых зарослях. Я нахожу себе место немного позади Синеля. Я вижу, как синеют жилки на его руках от напряжения, как шее пульсирует вена, а на лбу выступает пот.

Несколько молодых и юрких охотников обходят ступа, так чтобы он не заметил их. Это загонщики. Совсем не далеко отсюда есть трясина, в которой легко может увязнуть ступ. Сейчас они поманят его за собой, а потом, когда он увязнет, ловцы набросятся сзади.

- Сегодня все получится, - шепчет, как заклинание неизвестный мне охотник, расположившийся рядом со мной.

Загонщики выпрыгивают перед ступом. Тот резко останавливается и перестает голосить, на мгновение наступает тишина. Неожиданно один из загонщиков разворачивается и начинает бежать в сторону трясины, а за ним и остальные. Они пытаются увести его.

Странное бурлящее чувство распирает меня изнутри. Моя кровь, словно кипит. Руки мокрые, а ноги напряжены, в ожидании прыжка.

Кто-то из охотников охает.

Вместо того, чтобы погнаться за отвлекающими ступ отступает назад при этом, чуть не задавив своими ногами несколько охотников. Великан кряхтит и разворачивается, убегая от нас.

- Он не побежал за загонщиками! - кричит кто-то из зеленый травы, но я не вижу кто.

Я смотрю на ступа. Его рост просто гигантский, кожа бледная и вся в нарывах. Крупные зубы, созданные самим дьяволом, что крошить пищу. Нелепый огромный нос, мелкие едва заметные бесцветные глаза, лопатообразные руки, шерсть цвета жухлой травы.

- Какой уродливый, - выдыхаю я.

- Синель, нужно нападать сейчас иначе уйдет, – говорит Воорам, - возможно он ранен, он легкая добыча.

Сейчас я полностью согласен с Воорамом, мы упускаем ступа.

Синель молчит и смотрит в след удаляющегося великана.

- Нет, - отвечает главарь, - оставим его.

- Вернемся без добычи! – разгоряченные воины, как дикие псы, готовы сорваться с цепей. В их кровь попал азарт охоты, им не терпится нагнать жертву и пустить ей кровь.

- Слушай мой приказ, мы не догоняем ступа!

Я и сам весь в возбуждении. Красная пелена перед моими глазами не дает мне видеть, в голове стучат маленькие молоточки.

- Нет!- кричу я в лицо Синеля.

Мои ноги спружинивают, и я бегу. Бегу так быстро, как никогда в жизни. Каждая клетка моего тела стремится вперед, я чувствую, как разрезаю собой воздух, как раскрываются мои легкие, заглатывая все больше и больше воздуха. Впереди я вижу только спину ступа, который разрушая все на своем пути, несется в чащу лес. Кровь в моих жилах горит, все что я слышу — это звук собственных сердец.

Сзади мне что-то кричит Синель, но я не слышу и не вижу его. Весь мир сужается до размеров одной точки. Я вижу только спину бегущего впереди ступа и это моя цель. Я не чувствую усталости, жажда мести подгоняет меня. Мне становится смешно, Воорам, как ты ошибался, именно месть дает мне силы, нагонять ступа, тогда как ты остаешься далеко позади.

В два сильных прыжка я добираюсь до шеи ступа. Тот громко взвизгивает и пытается руками схватить меня. Я ловко уворачиваюсь от огромных лап и хватаю его за волосы. На мгновение время останавливается. В руках у меня клинок отца. Я знаю, что еще секунда и острый металл разрежет тонкую кожу, и отец будет отомщен. Ступ замирает.

Я смотрю в его голубые глаза и понимаю, что не вижу в них зла, только боль и испуг. Они такие ясные и чистые, на его безобразном лице они выделяются своей красотой. Моя хватка слабеет, я почти отпускаю ступа.

Но громкий крик возвращается меня к реальности. Это кричит Синель. Он запыхался. Он стоит внизу у самых ног ступа и что-то кричит мне, но я не слышу. Я вспоминаю отца и сестру, которая сейчас умирает от сенной лихорадки и наваждение проходит.

Я с силой вонзаю клинок в горло ступа. Брызгает теплая красная кровь.

Ступ кричит и хватается руками за шею, а на меня наваливается страшная усталость, такая, что я не могу спрыгнуть с чудовища.

Великан начинает падать, и я падаю вместе с ним. Внизу по-прежнему что-то кричит Синель, я могу разобрать только отдельные слова, но не могу связать их воедино.

Я прихожу в себя от того, что, кто-то бьет меня по щекам. Пробуждение неприятно, как после долгого сна. Я долго не могу понять, где я нахожусь, и что происходит. Вокруг меня вода, солнце скрылось.

Я чувствую, что кто-то размыкает мои пальцы, скрючившиеся мертвой хваткой на теле, ступа и грубо отволакивает меня в сторону.

- Какой же ты глупец! - узнаю я голос Воорама, -Какие мы глупцы! О, Боги!

Он хрипит и кашляет, словно сорвал голос. Он поднимает меня и встряхивает. Я, наконец, открываю глаза.

-Мы кричали тебе! Ты что не слышал нас? - Он яростно трясет меня и кричит прямо в лицо. – Синель кричал тебе!

- Я ничего не слышал.

Мой слух наконец-то вернулся ко мне. Я слышу, как причитают и стонут охотники, как убитый мною ступ хрипит в предсмертной агонии. Я вижу, что охотники собрались в одном месте и смотрят на что-то в руке ступа.

- Ты убил его, - говорит один из охотников, обращаясь ко мне.

Воорам бросает меня на землю, охотники расступаются. Под огромной рукой ступа, едва дыша, лежит Синель. Его придавило к земле, он не может шевелится. Он бессвязно волочит рукой по земле, и что-то шепчет, смотря на сереющее небо. Я не верю в происходящее

- Помогите ему! - Кричу я.

- Ему уже ничем не поможешь. – Кондулай держит Синеля за руку, на мгновение в его голубых мутных глазах вспыхивает искра разума, он осматривает нас с ног до головы и вздрогнув обмякает. Я, наконец, замечаю, что небо над нами затягивается тяжелые тучи. Начинается дождь.

- Он должен был послушать своих воинов. – Говорит Воорам.

- Но я убил ступа. - Я едва встаю на ноги, они дрожат и не держат меня. Мне приходится, хватятся за траву, чтобы встать. – По крайней мере, у нас будут деньги. - Я отвожу глаза и стараюсь не смотреть в сторону мертвого Синелся.

- Ничего Король нам не даст, – рычит Воорам, - ничего.

- Почему?

- Я говорил, что от тебя будут несчастья. На тебе проклятие ступа. Ты последыш, знаешь кого ты убил? Ты убил детёныша ступа!

- Не может быть! Он же огромный!

- Да ты и в глаза не видел огромных ступов! Король не заплатит за него ни медяшки! Синель увидел это и не разрешил охотиться на него. Он кричал тебе… А ты знаешь, что говорят? Если убить детёныша ступа - жди большой беды на весь наш народ! Почему Синель не послушал нас… - взвыл Воорам и схватился за голову.

 

***

Жора, причмокивая пил горячий чай. Чашка жгла руки, поэтому он попеременно держал ее, то одной рукой, то другой.

- Третий день льет, как из ведра! Я промок до нитки. – Говорит он своему учителю.

- Надеюсь, бумаги не промокли?

- Обижаете, Сергей Семенович, в этих делах я очень щепетилен. - Жора достал из своего затертого кожаного портфеля исписанные листы бумаг. – А вы думаете, нам дадут грант?

- Очень хотелось бы в это верить. – Ответил профессор Кочкин, почесывая редкую бороду. - Без этого гранта, изучать их нам просто не дадут! Эти же бюрократы только и ищут на чем сэкономить. Вот, например изучение гномов и вовсе прикрыли. Целый отдел распустили! А какие люди были там, - профессор поднимает вверх тонкий палец, - Маргарита Витальевна Воситрякина, одна чего только стоит. Золото, а не человек. Полжизни на гномов отдала, а они сейчас, видите ли, не целесообразны. Эх, бюрократия одна, всю науку тормозит.

- Вот-вот, как бы и нас не закрыли. – Жора стал судорожно оглядываться, будто бы ждал, что их закроют прямо сейчас.

- Не закроют, – уверенно говорит Сергей Семенович, - у меня есть связи. Мой брат работает помощником советника министра по контакту с четвертыми миром. Он всегда за меня слово вставит и хоть маленький грант то урвет! К тому же, откровенно говоря, гномы уже изученный вдоль и попрёк, их всего-то шесть видов, ну или семь. А лесных эльфов с десяток точно наберется.

Жора так старательно кивает головой, что что-то в его шеи хрустит.

- Хорошо бы, а если все-таки закроют, чем будем заниматься? Может быть драконов или кентавров изучим?

- Чушь это все, - профессор весь скривился, будто бы засунул в рот кислую конфету. - Тебе что не нравится изучать лесных эльфов? – не унимается Сергей Семенович. - Ты только посмотри! Тайные врата открыты уже 30 лет, а мы все еще находим новые виды эльфов! Это вам не шесть штук гномов пересчитать. 30 лет назад, когда мы только начали знакомиться с этими потусторонними существами, мы понятие не имели какие они и сколько их, какой у них настрой, какие возможности! Помню первое племя лесных эльфов, которых я изучал… - профессор удобно расположился на стуле, немного откинувшись назад, - мне повезло, то был миролюбивый народец. У них была такая золотистая кожа и длинные ушки. Тогда они, наверное, подумали, что я божество. Носили мне дары. - На морщинистом лице Сергея Семеновича проступила улыбка. - Золотуны. - Профессор показал рукой на фотографию, где он еще совсем молодой держит на руке крошечного, не больше 15 сантиметров, человечка. – Тогда я еще работал с профессором Ступочкиным, выдающийся человек был, царство ему небесное! А потом были трогллоиты. Буйные, агрессивные, но глупые, так и померли ни за что. Всего 7 осталось сохранить. - Доктор посмотрел на стол, где под куполом имитирующем солнечное небо на крошечных плантациях, трудился человечек с длинными крыльями большим телом и совсем крошечной головой. – Жаль, что все мальчики.

- Все они вам поддались, Сергей Семенович, кроме этих. - Жора кивнул на заточенного в клетке, темно-синего эльфа, с огромными глазами.

- Так это и интересно, дорогой мой Георгий. Это же и есть, то самое научное познание, о котором я вам талдычу. – Профессор вскочил со стула и подошел к клетке. - Если бы наше с ними общение началось с мирного приветствия, то все было бы иначе. Руки бы оторвать тому, кто первый схватил эльфа и убил его. Вот они теперь нас и боятся.

- Боятся… Сергей Семенович, они убили 10 человек! А в последнее время… они, мне кажется, не просто охраняют свою деревню… а еще и охотятся на нас. В прошлый раз, месяц назад, когда я охотился на них, вот этот, - Жора ткнул пальцем в эльфа, - чуть не проткнул мне сонную артерию! Они нападали на меня слаженно и отработано, хотели увести меня в топь!

- Жора, не сыпь мне соль на рану! Я едва добился того, что бы их не уничтожили. Они же как дикие звери. Их надо оберегать и изучать в естественной природе. Дадут грант, и мы огородим территорию уже не ниточками, а забор, сделаем заповедник. Изучим их, наконец, по-человечески. Главное добраться до Короля.

- Вы думаете, он их контролирует?

- А как же, конечно. Скорее всего, он что-то вроде матки, которая контролирует их разум и не дает им мыслить самостоятельно. Только как…

- Может быть, он им платит? – предположил Жора.

Профессор заливисто рассмеялся.

- Не смеши меня Георгий. Они хоть и показывают высокие интеллектуальные способности, но все же слишком примитивны для торгово- денежных отношений.

Маленький синий человечек, наконец, заметил приближающегося профессора и тут же вскочил на ноги. Эльф злобно оглядел с ног до головы Сергея Семеновича и тонким голосом выдавил из себя невнятное:

- Ступ! Ступ!

— Вот посмотрите, типичный пример замещения. Когда я начал изучать, их год тому назад, я назвал их ступами, в честь профессора Ступочкина. И мы так часто повторяли это название, что они решили, что ступами зовут нас! Представляете себе как интересно!

Молодой человек явно не впервые слышавший все эти рассказы широко зевнул.

- Да, да я все это описал.

— Вот и отлично, ждем звонка из министерства и начинаем оформлять! Весь грант надо взять себе, чтобы не было как в прошлый раз, дали черт знает кому, а они из-за своей невежественности уничтожили красногрулов и полуночников…

Профессора прервал телефонный звонок.

- А! Это, наверное, Кеша, мой брат. Да Кеша… то есть Иннокентий Семенович! Говори громче тебя плохо слышно! Да, да это я Сережа! Что случилось?

Телефонная трубка заговорила тонким неразборчивым фальцетом. Лаборант Жора вытянул и без того длинную перевязанную шею и с нескрываемым интересом смотрел на профессора. Чем больше заливалась телефонная трубка, тем бледнее становилось лицо Сергея Семеновича. В конце концов, тонкий фальцет остановился, и повисла гнетущая тишина.

-Хорошо – прошептал профессор и положил телефон.

- Что-то случилось Сергей Семенович? Вам плохо? – молодой лаборант подбежал к своему на глазах сереющему учителю и схватил его под локоть.

- Нам мне дадут грант.

- Почему?! Что случилось?

- Какой-то подросток забрел в лес и заблудился. Он… он попал на территорию резервации ступов …

Жора ахнул и потрогал покалеченную маленькими острыми клинками шею.

- Они, что…

-Да, - прошептал профессор и схватился за голову. – В министерстве принято решение завтра же уничтожить все поселение ступов.