Русские

Аннотация:

Орки сражаются за жрачку и шмотки, гоблины воюют из страха перед орками, а русские бьются насмерть. Потому что отступать, как всегда, некуда.

[свернуть]

 

Тревожные удары колокола проникли сквозь двери. Выдернули Фаэлона из неги сна и вытолкнули в коридор. Эльфы выскакивали на ночной двор, застёгивая на бегу штаны и куртки. А колокол продолжал гудеть. За последние двести лет такое случалось лишь однажды – когда умерла королева-мать, и требовалось созвать всех, кому надлежало по протоколу присутствовать на похоронах.

Над башнями замка висели луны, освещали влажные от росы камни мостовой. У коновязи стояла низкорослая гномья лошадка со свисающими почти до земли стременами. На парапете бассейна сидел разведчик в пятнистой одежде и зелёном берете. Сквозь запах человеческого, перемешанного с лошадиным, пота пробивался аромат степных трав. Взгляд голубых глаз обдал Фаэлона тревогой и усталостью. Видимо, воин дозорного отряда скакал всю ночь, чтобы принести весть в столицу и передать эстафету королевским курьерам.

Человек тяжело поднялся. Покачнулся, но устоял. Посмотрел исподлобья на построившихся во дворе эльфов и тихо произнёс:

– Орда… в двух дневных переходах.

По строю пробежал тихий ропот. Молодёжь недоумевала, почему из-за каких-то орков не удалось выспаться. Больших нашествий давно не случалось. Но Фаэлон прекрасно помнил, что в этом случае надлежит делать. Он взял из рук коменданта свитки с указом. Отобрал один для себя, раздал остальные так, чтобы каждый курьер мог повидаться с родственниками и посмотрел на тех, кто остаётся:

– Вызывайте резерв. Потом можете сходить домой. Остальные – по машинам!

Эльфы, выказывая многолетнюю выучку, бросились к конюшне, в правом крыле которой уже несколько лет стояли самокаты. Фаэлон пропустил выезжающие из ворот машины и неспешно прошёл к своей.

 

Восход застал его в пути. Жужжал на высоких оборотах мотор. Поднятую четырьмя колесами пыль сдувал в поля свежий утренний ветерок. Когда-то здесь была пустошь, но за последние годы многое изменилось в Таоэане. По велению короля, пришельцы из другого мира поселились в долине, заняв не приглянувшиеся эльфам земли. Очарованные техническими новинками гномы пустили людей в кузни и шахты. На базарах торговали невиданными ранее товарами. В королевском замке иногда появлялись воины в пятнистой одежде с оружием, превосходящим лучшие арбалеты.

Теперь и Фаэлон, отправляясь в путь, брал с собой компактный «калаш», заменявший и лук, и меч, и копьё, таскать которое курьеру несподручно. После того как гномы стали торговать патронами на рынках, популярность огнестрельного оружия выросла до самых высоких лун. И промышляющих на дорогах разбойников поубавилось.

Слева ветер раскачивал завезённую людьми пшеницу, а справа среди широких листьев лежали рядами большие розовые дыни. Любимое лакомство эльфов в человеческих руках потеряло нежность и насыщенность вкуса. Но люди дынями не торговали. Весь урожай уходил на производство знаменитой водки, за которой гномы присылали караваны даже из-за гор.

 

Пробежав меж полей, дорога привела в деревню, построенную людьми. У сидящих на скамеечке старушек Фаэлон выяснил, где найти старосту, и подкатил к сложенному из мёртвого дерева дому. Жестяные стрехи под скатами крыши висели криво. Декоративный виноград карабкался по стенам неравномерно, перекрывая угол одного из выходящих на дорогу окон, и не скрывая паклю, торчащую из щелей между брёвнами. Вообще, деревня производила странное впечатление. Добрые открытые лица людей указывали на то, что живут они в своё удовольствие. Но как-то безалаберно, не доведя до конца большую часть дел. Дранка навеса над колодцем требовала замены. Цветы в палисадах вроде бы ухожены, но росли безо всякой системы. Перекинутые через придорожную канаву мостики подточила гниль. Дорога в деревне изобиловала ямами, в которых с последнего дождя темнели грязные лужи.

Прочитав старосте указ, Фаэлон покатил дальше – к лесу, в котором рос небольшой город эльфов. Там он с удовольствием поел, сидя на открытой веранде у дороги. То ли сказалась дальняя дорога, то ли Фаэлон надышался лесным воздухом, от которого отвык в городе – овощное рагу показалось необычайно вкусным. В кронах деревьев щебетали птицы. Над цветами жужжали пчёлы. Неподалёку девушка пела Полуденную серенаду. Лес выглядел мирно, спокойно. Не верилось, что на Таоэан накатывается войско орков.

Фаэлон тряхнул головой, стараясь прогнать страх неопределённости. Стремительно поднялся. Подошёл к стоящему на обочине самокату. Дёрнув шнур стартёра, вскочил в седло и подставил лицо встречному ветру.

Лес вскоре закончился. Дорога вывела к предгорьям, в которых с незапамятных времён селились гномы. Рядом с каменными домиками теперь стояли хаты и кузни с высокими крышами, в которых люди не упирались головой в потолок. Из-за скудости руд и немногочисленности населения здесь не появились новомодные заводы. Двигатели для самокатов, автоматы, патроны и бытовые новинки, помогающие хозяйкам, выпускали на юге. А север, как и в старину, славился серебряной посудой и прочнейшими клинками. Выросшие в суровых горах воины славились отвагой. Они всегда приходили на помощь народу холмов и зачастую успевали ощутимо потрепать кочевников, отбить угоняемые стада или вернуть награбленное.

Седобородый гном, выслушав указ, повернулся к стоявшему у входа в кузню молотобойцу:

– Звони сбор! – и кивнул эльфу: – Мы будем на холмах завтра утром. Приятно встречать врага, а не догонять его.

"И за это надо благодарить людей, чья разведка несёт дозор далеко в степи", – подумал Фаэлон, разворачивая самокат.

Сзади гудела от ударов подвешенная к столбу труба. Из домов выглядывали гномы, провожали курьера встревоженными взглядами.

 

Струилась под колёсами дорожная пыль. Под полуденным солнцем хотелось окунуться в холодную воду реки. Посматривая на блескучие камни перекатов, Фаэлон выехал к озеру. На берегу стояло поселение людей, промышлявших рыбной ловлей. Здесь же росло несколько домов эльфов, заинтересовавшихся разведением мальков. В артели уже знали о нашествии. Торговавшие на рынке свежей рыбой мужики приехали в столицу к рассвету и тут же повернули домой, оставив товар на нужды собирающегося ополчения.

Вооружённые люди и эльфы грузились на подводы. Выслушав указ, староста пояснил, почему они не смогут явиться с тракторами:

– Мы отправили их на юг. Нужно перевезти пушки и снаряды. А нам и на лошадках неплохо.

Про артиллерию Фаэлон слышал, но не понимал, зачем тратить время и сталь на что-то сложное, если есть автомат. А там, где его не хватает – пулемёт. И вообще, чем делать оружие, лучше бы производили больше стиральных и швейных машин, мясорубок, самокатов и прочей мирной техники.

– Может быть, вас покормить? – спросила молодая женщина с корзинкой, которую прикрывало полотенце с вышивкой.

– Нет, спасибо. Мне к ночи надо вернуться.

– Ну, тогда возьмите, – она приподняла полотенце и достала из корзинки пирожок. – В дороге пожуёте.

Фаэлон сглотнул, почуяв запах жареной рыбы. Да и во взгляде женщины было столько доброты и надежды, что отказаться он не мог.

 

Дорога делила лес на две части. Справа росли обычные деревья, а слева причудливо изгибались тонкие стволы. В детстве Фаэлон любил здесь гулять. Смотрел на будущие спинки и ножки стульев, подлокотники кресел или обрешётку ограды. Мечтал, как будет собирать мебель из любовно выращенных деталей. Но судьбу решили быстрые ноги. И вот уже третий век он служит в отряде королевских курьеров.

Однако умение бегать не лишило Фаэлона чувства прекрасного. Он ехал по лесу и радовался, что больше не встретит ни одного поселения людей. Человеческая безалаберность раздражала. За что бы они ни брались, доделать до конца смогли только знаменитые «калаши», поражавшие простотой линий и функциональной законченностью. Грубая красота, присущая оптимально сконструированному оружию, завораживала, внушала уверенность.

Фаэлон погладил приклад закреплённого на раме автомата. Дерево для него он подбирал и обрабатывал сам. Мотался в горы – заказывал ствол из какой-то там необычной стали, лично собирал, пристреливал. И не прогадал! Автомат получился отменным. Дальность начинала падать только после трёх выпущенных подряд рожков, а кучность с холодным стволом такая, что эльф с его зрением мог с пятисот шагов попасть в точку тремя пулями из трех.

 

В родном селении Фаэлона о нашествии узнали от рыбаков и уже собирались в путь. Пользуясь знакомством, соседи попытались пристроить сыновей в курьерскую службу. Но молодёжь рвалась в бой. Никто не хотел служить на побегушках, когда можно показать себя героем. Вооружённые луками мальчишки с завистью смотрели на висящие за спинами отцов и дедов автоматы.

Перекинувшись несколькими словами с сёстрами, Фаэлон постарался не задерживаться, чтобы не обгонять потом колонну воинов. Провожали его с тревогой и надеждой. Выезжал из родного города он с ощущением, что и эльфы, и люди, и гномы готовы на всё, чтобы не пустить врага в долину. Не прятаться, не догонять, а встретить на пороге и победить.

 

Дорога казалась непривычно пустой. Тарахтение самоката распугало птиц и мелких грызунов, никогда не боявшихся эльфов. Нововведения, принесённые в Таоэан людьми, поменяли многое в сложившемся за тысячи лет укладе. А главное – прекратились набеги степняков. Разведчики взяли под охрану пограничные холмы, и эльфы стали возвращаться на правый берег Орнолы, откуда ушли, спасаясь от орков. На месте сожженных выросли новые мосты. На изрезанных овражками и перелесками лугах появились стада. Зазеленели на пологих склонах виноградники. А в устье реки гномы отстроили заброшенный порт. Туда, как в старые времена, стали заходить корабли. Рядом с парусниками появились пароходы. Фаэлон видел их, когда инспектировал курьерскую службу порта. Казалось, этим дымящим крепостям не страшен никакой шторм.

Несмотря на приятные изменения, Фаэлон старался не замечать людей. Не вникал, чем и как живут пришлые. За последний год едва ли десяток раз говорил с человеком. Да и то – по курьерским делам. Коротко, не сваливаясь на отвлечённые темы. Ему казалось достаточным, что король нашёл беженцам место среди народов Таоэана. Живут себе, не мешают никому – и ладно. И только сейчас пришло понимание, что люди, встав на пути кочевников, принесли в долину мир. Но они не всегда могут его защитить, а потому и эльфы и гномы должны помочь. Ведь это и их мир…

Вынырнув из леса, дорога протянулась до горизонта, на котором острыми зубчиками темнели возвышающиеся над городской стеной крыши и башни. День заканчивался, оставляя на завтра тревогу и страх.

 

***

 

Отряд курьеров бодро катил мимо вросших в склоны домиков. Иногда колонна самокатов съезжала на обочину, чтобы обогнать движущиеся на запад пешие отряды. К виляющей меж холмами дороге выходили женщины и дети. Предлагали, кто краюху душистого хлеба, кто баночку мёда, а кто просто холодной воды. И все они провожали воинов взглядами, полными надежды.

 

К обеду курьеры добрались до границы Таоэана. Пять огороженных частоколами поселений на западных склонах охраняли зажатый между горами и побережьем проход в долину. Со сторожевых вышек степь просматривалась почти на четверть дневного перехода. Южный горизонт скрывался в морской дымке. На севере виднелись заснеженные вершины. За политыми дёгтем частоколами прятались домики и сарайки, посеревшие от долетающих сюда солёных штормов.

 

Из большой недавно построенной хаты вышел человек в пятнистой одежде воина. По обычаю людей коротко вскинул ладонь к чёрному берету:

– Начальник взвода связи капитан Ложковец! – и добавил: – Не знаю, зачем вы здесь нужны. Разве что, на всякий случай.

Оказалось, между острогами давно установлена телефонная связь, которая во дворце появилась меньше года назад. Но Фаэлон всё равно проехал по всем холмам, расставил курьеров на определённых уставом местах.

 

Когда он вернулся, центральный острог уже взяла под охрану гвардия. К только что прибывшему королю никого не пускали, и Фаэлон доложил о готовности держать связь выглянувшему из-за частокола камердинеру. Тот кивнул в сторону стоящих поодаль палаток:

– Ложковец твоих к себе забрал.

– Зачем?

– Их гвардейцы зашугали. Да, и телефон пока исправно работает.

Четверо молодых эльфов, которых Фаэлон оставил при штабе, в компании с людьми смотрели, как гномы отцепляют от трактора длинную трубу на колёсах. Толщиной с приличное дерево, она держалась на непонятном устройстве, прикрытом наклонным листом стали. С другой стороны частокола стояла ещё одна такая же. Фаэлон догадался, что это пушки, о которых в последнее время рассказывали все, кто побывал в горах.

– Ну, вот! – подошёл к нему Ложковец. – Сейчас боеприпасы выгрузят, и можно встречать орду.

Пушки установили в заранее откопанных ямах. Артиллеристы бегали от одной позиции к другой, перебрасывались непонятными словами. Иногда обращались к своему командиру. Получали указания и продолжали носиться со всей прытью, на какую способны гномы.

Ложковец спросил:

– Пристреливать позицию будете?

– Нет, – мотнул бородой командир. – Дистанционные взрыватели, в общем-то, надёжны, а шуметь лишний раз не стоит. Говорят, их передовые разъезды близко.

– Ага. Наши уже оттянулись на фланги, чтобы на глаза не попадаться, – подтвердил Ложковец и повернулся к Фаэлону: – Больше мы здесь ничего интересного не увидим. Пойдём, поужинаем.

 

На восточном склоне, там где начинался спускающийся террасами к речке виноградник, дымила походная кухня. Рядом эльфы ставили шатры. Люди собирали из привезённых досок столы и длинные скамейки.

Кашевар зачерпнул половником похлёбку и, подув через губу, попробовал. Кивнул помощнику, чтобы тот прикрыл заслонку.

– Ну вот, мы как раз вовремя, – потёр руки Ложковец. Снял с пояса плоский котелок и протянул кашевару: – Наливай, Серёга!

Похлёбка пахла грибами и душистыми травками. Фаэлон устроился напротив капитана. Отметил что курьеры рассаживаются рядом со связистами, оживлённо обсуждая пушки. Подошли гномы. Руководивший установкой орудий гном, сел рядом с Ложковцом. Пригладил пышную бороду и выставил блестящую фляжку с дынной водкой:

– По капельке. За знакомство. Я – Броллетайн.

Фаэлон представился и подумал, что в хлопотах пролетел день. А завтра, видимо, появятся орки. Накатятся из степи серым валом. Под рычание волков и свист арбалетных стрел захлестнут вонючей толпой склоны холма.

Много лет назад Фаэлон чуть не попался верховым оркам, переправившимся через Орнолу. В тот раз степняков пришло слишком много и добычи на всех не хватило. Фаэлон, тогда ещё молодой курьер, возвращался с побережья. Он трусцой подбегал к городским стенам, когда сзади из леса вырвались полторы сотни орков.

Ворота закрылись перед самым носом, и Фаэлон понял, что спасут его только быстрые ноги. Преодолевая усталость после начавшегося с утра забега, он по краю рва обогнул город и так припустил под гору, что орки отстали. А может быть, их не заинтересовал одинокий эльф.

Воспоминания захватили Фаэлона. Он поднял предложенный гномом стаканчик и незаметно для себя выпил. Машинально черпал ложкой похлёбку, не обращая внимания на завязавшийся между гномом и человеком разговор. Вспоминал, как возвращаясь утром из леса, где провёл бессонную ночь, обходил трупы орков. Степняки не стали штурмовать город в темноте, а утром у них не было шансов прорваться к стенам. Королевские лучники недаром славились меткостью. Волков они не тронули, и те ушли на запад. Так появляются в степи новые стаи, озлобленные на весь свет, плохо приспособленные к охоте, зато с удовольствием убивающие себе подобных.

С появлением в Таоэане людей набеги прекратились. И вот, орки идут всей ордой, словно тридцать лет копили злобу и силу. В ответ и эльфам пришлось собирать войско. Стыдно ведь, когда пришлые встают на твою защиту, а ты дрожишь в лесу или за толстыми стенами. Зато гномы готовятся к войне основательно и с удовольствием. Броллентайн ждёт не дождётся, чтобы пострелять из своих любимых пушек.

Размахивая ложкой, он жаловался Ложковцу на небольшую пока дальность и низкую кучность, на скептиков, не верящих в необходимость развивать оружие.

– Зачем нужно такое количество мясорубок, соковыжималок, шинковок, – возмущался гном, – если мы не сможем защитить свои дома? Чтобы какой-то орк вскармливал волчат кровяным фаршем?

Ещё позавчера Фаэлон поспорил бы с ним. Но за два дня он увидел столько надежды в глазах женщин и детей, что мог только согласиться.

Небо на востоке потемнело. В зените угадывались два серпика розовых лун. Эльф из обоза расставил на столиках фонари. Сумерки сгустились, подкрадываясь к пятнам тёплого света. Молодёжь притихла. Из опускающегося на степь мрака пришёл страх.

Броллентайн наполнил стаканчики:

– Ну, чтобы спалось.

Припомнив, как пили гном и человек, Фаэлон выдохнул и одним махом проглотил водку. Броллентайн прижал ладонью бороду и опрокинул в рот свой стаканчик. Ложковец одобрительно кивнул:

– Вот это по-русски!

Эльф не первый раз слышал поговорку, но раньше спросить, что она означает, не получалось.

Человек улыбнулся:

– Водку все пьют по-разному: кто разбавляет водой или льдом, кто тянет через зубы, словно сладкое винцо. И только русские пьют, словно в холодную воду бросаются. Да и вообще, мы привыкли всё делать отчаянно, бесшабашно. Рубить с плеча, плясать до упаду, горевать до слёз…

– Стрелять – так из пушки! – весело подхватил Броллентайн и, опираясь руками о стол, поднялся: – Спать пора. Завтра вставать рано.

 

Шатры, в которых разместили связистов и курьеров, стояли неподалёку от столиков. Артиллеристы ушли спать на позиции. Фаэлон некоторое время прислушивался к звукам, доносившимся сквозь тонкую ткань. На кухне мыли котлы и тихонько спорили, какая пряность лучше подходит к овсянке.

Постепенно усталость взяла своё. Уставший за день эльф оказался в мире сновидений. Он шёл по лесу, прислушивался к пению птиц и лёгкому шороху в кронах. Ветерок шевелил листья. Пятна солнца мерцали на ковре мхов и стволах деревьев. Мир казался зыбким, переменчивым, как погода на побережье.

Далёкий звон колокольчиков ворвался в сон, разрушил гармонию леса. Следом долетел звук осторожных шагов и приглушённые голоса. Фаэлон проснулся. Приказал встревожившимся курьерам ждать команды, подхватил автомат и выбрался из шатра. Горевшие с вечера луны закатились, а следующие только появились над горизонтом. В неверном свете звёзд на вершине холма происходила какая-то суета. Переговаривались там тихим шёпотом и явно старались не шуметь. Фаэлон догнал поднимающегося по склону Ложковца. Тот обернулся, прижимая палец к губам. Эльф кивнул и попытался сообразить, что делается в степи. Оттуда доносился отчётливо слышимый теперь звон колокольчиков.

Едва они с капитаном обошли острог, над частоколом что-то зашипело. Огненная полоса прочертила небо, вспыхнула огненным шаром. Ослеплённый Фаэлон не успел ещё ничего рассмотреть, а стоящие на частоколе лучники спустили тетиву. Снизу донеслись стоны. Над степью вспыхнул ещё один огонь, и Фаэлон увидел спины бегущих орков. Они падали, настигнутые стрелами. Некоторые продолжали ползти, но их не добивали, стараясь достать тех, кто остался на ногах. Слева и справа загорались огни. Видимо, и там, пользуясь темнотой, лазутчики попытались подобраться к острогам.

– Колючка! – удовлетворённо произнёс подошедший Броллентайн. – Не зря, значит, братья трудились. Королевский заказ. Тридцать тысяч бубенчиков!

Фаэлон вспомнил бродившие много лет назад слухи о том, что люди попросили вырастить непролазный шиповник. Он тогда удивился, зачем понадобились никому не нужные кусты. Но интересоваться не стал, как и пушками, и различиями в форме одежды. Принял, как должное, что расквартированный в казармах на окраине столицы отряд носит голубые береты, разведчики – зелёные. Связисты и гномы-пушкари ходят в чёрных. Наверное, это что-то означает, но что – теперь и спросить стыдно.

Погасли огни. В степи до самого горизонта мерцали костры. Ближайшие – в шести полётах стрелы или чуть дальше. Из пулемёта достать можно было бы, но пуля потеряет убойную силу. А патроны следовало поберечь. Слишком уж велика орда. Она полностью перекрыла зажатый между горами и морем проход в долину. Броллентайн обернулся, словно хотел пересчитать жалкие сотни, вставшие на защиту Таэолана, и тихо выругался. Ложковец тоже высказал что-то по-своему. Видимо и он не ожидал, что степняков будет так много. У Фаэлона вырвалось:

– Откуда их столько?

– Из степи, – ответил капитан.

– Не может быть! Степь столько не прокормит.

– А если это хитрость? Зажгли костры, чтобы нас напугать, – предположил гном.

– Вряд ли, – медленно произнёс Ложковец. – Им пришлось бы все дрова тащить с собой. До ближайшего леса дней десять пути.

– Кизяки… – не сдавался Броллентайн.

– Кизяки тлеют, а здесь, вон – пламя. Отсюда видно, – пояснил, приглядевшись, Фаэлон.

– Ну, если видно...

– Ладно! – выдохнул Ложковец. – Пошли спать. Завтра разберёмся. Утро вечера мудренее.

Спускаясь к шатрам, Фаэлон спросил:

– Откуда вы так много знаете о войне? О том, что можно отгородиться от степи шиповником, повесить на него бубенчики. И эти ваши «калашниковы», пушки, одежда, которую не видно в траве. Остроги...

– Мы сюда из очень непростого мира попали. Набеги орков – мелочь по сравнению с нашими войнам. Они не прекращались годами. Люди гибли миллионами.

Фаэлон остановился, так его поразило количество жертв.

– Ты чего? – обернулся человек.

– С кем вы воевали? С орками?

– С людьми. И если оркам нужны жрачка и шмотки, то у нас там встречаются люди, которые убивают тех, кто мыслит не так, как они.

– Они не люди. Они хуже орков! – кивнул Фаэлон.

В шатрах гасли огни. До утра оставалось чуть больше половины ночи. Сожалея, что не спросил: смогут ли пушки остановить орду, эльф ещё долго ворочался и завидовал невозмутимости человека и гнома, уверенных в силе своего оружия.

 

****

 

Проснулся он от того, что в шатёр проник запах каши. С моря натянуло утренний туман. Из белого марева торчали вершины холмов, ощетинившиеся частоколами острогов. Солнце ещё не встало, и в сумерках чёрные брёвна на южном холме казались висящими в воздухе головнями.

С запада доносился непонятный шум, словно вся армия орков бубнила и хлопала ладонями по земле. Как ни вслушивался Фаэлон, определить, что это за звуки, не смог. Знакомое оружие таких звуков не издаёт. Не разобрать в доносящемся из тумана шуме и отрывистых орочьих слов.

Подошёл Ложковец. Постоял рядом и спросил:

– Что там?

– Не знаю. Кто-то бубнит... – поморщился Фаэлон.

– Ну, скоро узнаем. Туман, вроде бы садится. Пошли! Война – войной, а завтрак по расписанию!

 

Молодёжь уже ела. У кухни ждал Броллентайн.

– Чего там? – спросил он.

Фаэлон, раздражённый тем, что не удалось разобраться со звуками, пожал плечами. Ложковец, усаживаясь, помотал головой:

– Не знаю. Но до колючки они ещё не добрались.

 

Туман отступал, открывая построившееся в степи войско. Напротив каждого холма переминалась с ноги на ногу пёстро одетая толпа. Это её топот озадачил Фаэлона. Поблёскивали в лучах восходящего солнца редкие металлические шлемы. Но в основном, на воинов пришедшие из степи походили мало.

Броллентайн рассматривал противника через устройство, похожее на большую рогатку, изредка отдавая непонятные команды артиллеристам. Ложковец оторвался от бинокля:

– Кто это?

Эльф видел всё и без оптики:

– Гоблины. Только не понятно, откуда они тут?

– Гоблины... А почему бы им и не прийти сюда? – недоумённо спросил человек.

– Потому, что далеко, – встрял в разговор гном. Подумал немного и добавил: – А ещё лень.

Видя, что Ложковец не понимает, Фаэлон пояснил:

– От джунглей до нас – больше десяти дней пути. Значит, гоблинам плестись все пятнадцать, а такой толпой – двадцать. Тащить на себе припасы, воду, дрова.

– Ноги бинтовать, – снова подал голос Броллентайн.

– Зачем?

– Потому что они их за один день стопчут, – продолжил эльф. – А боли гоблины боятся хуже смерти. Чуть что – ложатся помирать.

– Зачем же они сюда припёрлись?

– Орки пригнали, – гном продолжал разглядывать войско. – Они сзади подпирают. Чтобы не разбежались.

За неровными радами пеших гоблинов виднелись верховые фигуры. А ещё дальше, среди дымящихся кострищ, строились новые отряды. Фаэлон почувствовал, как подкрадывается страх. Он посмотрел на Ложковца. За невозмутимым выражением лица скрывалась озабоченность. Броллентайн перестал разглядывать орду и повернулся к артиллеристам:

– Пятёрку ставь! Пятёрку! – кричал гном. – Оба орудия – возвышение два. Заряжай! Без команды не стрелять!

 

От войска противника долетели резкие команды орков, и гоблины пошли в атаку. Они приближались всё быстрее, переходя на бег. Ложковец присел у телефона. Фаэлон обернулся. Курьеры, как положено, разминались у самокатов. Вдруг придётся не ехать, а бежать.

Гоблины набрали приличную скорость и пронеслись сквозь шиповник, растоптав не слышные за гомоном толпы бубенчики. Фаэлону показалось, что нападавших уже ничем не остановить, но тут первые начали падать. Армия упёрлась в образовавшийся вал. Орки заорали, защёлкали бичами. И гоблины полезли через упавших.

Фаэлон бросил взгляд на Броллентайна. Гном невозмутимо ждал. Молчал и человек, придерживая возле уха трубку, от которой тянулся к телефону обвитый шёлковой нитью провод. Гоблины скатывались с завала и устремлялись вперёд. До выстроившихся на площадке за частоколом стрелков оставалось меньше полёта стрелы. Самое время открыть огонь. Но все чего-то ждали.

И дождались! Гоблины вновь стали падать, будто кто-то невидимый хватал их за ноги.

– А вот и второй вьюнок... – произнёс удовлетворённо Ложковец.

Образовался ещё один завал, намного выше предыдущего. Те, кто перелезал через него, тоже падали. Сквозь вопли перепуганных гоблинов прорвались визгливые голоса орков. И тут гном скомандовал:

– Огонь!

Пушки выстрелили так громко, что Фаэлон присел и зажмурился. А когда открыл глаза, облака разрывов вспухали над ближайшим завалом. Карабкавшиеся на него гоблины попадали. Броллентайн орал:

– Орудия, возвышение три. Задержка – четыре. Первый правее четыре, второй левее пять! Шрапнелью! Огонь!

Пушки шевельнулись, сводя чуть поднявшиеся стволы. Раздался грохот выстрелов, и полоса упавших гоблинов стала шире. Третий залп очистил пространство перед холмом. Гном приказал поставить «шесть». Неведомая Фаэлону шрапнель легла за дальним валом, обратив гоблинов в бегство. Справа и слева виднелись серые облачка разрывов от выстрелов с соседних холмов. Уцелевшие гоблины бежали. Вслед им летели стрелы. Громко стучали автоматы стоящих рядом с лучниками людей. Фаэлон заметил, что стрелки не добивают раненых, а стараются увеличить их количество, целясь по ногам.

– Почему не насмерть? – спросил он Ложковца.

– А? Что? – обернулся человек.

– Почему стрелки не добивают раненых, и не убивают бегущих, а только ранят? – попытался разъяснить вопрос Фаэлон, не сильно, впрочем, надеясь на ответ. Начальник связи мог этого не знать.

Но Ложковец уверенно разъяснил:

– Во-первых, зачем убивать? Пусть живут! В конце концов, мы не звери какие-то. Во-вторых, каждый раненый, добравшийся до лагеря, увеличит панику, рассказывая о страшном оружии. В-третьих, за ранеными кто-то должен ухаживать. И следующая атака будет чуть менее многочисленна. Ну, и в-четвёртых, нам меньше придётся хоронить убитых, когда всё закончится, потому что раненые уковыляют домой.

– Орки их снова погонят в атаку, – неожиданно для самого себя сказал Фаэлон.

Он внезапно осознал, что гоблинам просто некуда деваться. Их пригнали сюда на убой, чтобы продавить массой оборону холмов. И если бы не пушки, орда уже прорвалась бы в долину, оставив небольшие отряды осаждать остроги. Пока же в степи происходили перестроения. Орки выгоняли от костров хромавших, опирающихся на пики гоблинов. Сбивали в небольшие отряды.

– Что они там задумали? – спросил Броллентайн.

Ложковец махнул рукой, чтобы не мешали слушать. Потом положил трубку на телефон, сказал что-то гному и пояснил:

– В штабе считают, что это была разведка боем. Следующая атака будет по всему фронту с попыткой прорваться в тыл. Сдержать такую армию пушкам не под силу. А потому огонь надо сосредоточить на отрядах, пытающихся прорваться по склону. Тех, кто пойдёт в распадки, остановят пулемётчики.

Фаэлон всмотрелся в замаскированные дёрном канавы, вдоль которых он вчера переходил на соседние холмы. Там темнели кожаные куртки гномов. Всего двух на три сотни шагов. Как они смогут сдержать армию – непонятно. И тут Фаэлон заметил осторожное движение рядом с гномами. Присмотрелся внимательней и понял, что это люди. Если бы не данная эльфам от природы способность к пониманию растений, он не разглядел бы воинов, настолько пятнистые костюмы сливались с травой. Десять пулемётов остановят кого угодно. Их тяжёлые пули, выпущенные из длинных стволов, могли разнести в щепки даже старый дом эльфов с ороговевшей корой.

Но Броллентайн готовился ко второй атаке, словно не собирался пропускать орду в распадки. Он повернулся к подчинённым:

– Несите фугасы! – и добавил что-то о возвышении.

Стволы пушек поползли вверх. Артиллеристы подтащили ящики с жёлтой полосой и поставили их рядом с помеченными красным.

Армия в степи пришла в движение. Видневшиеся за наступающими гоблинами отряды орков смещались, чтобы оказаться напротив распадков. Люди оказались правы. Орда готовилась прорвать оборону там, где казалось некому было встать на пути.

На сей раз пушки выстрелили, когда гоблинам оставалось до колючки больше сотни шагов. За линией атакующих вознеслись к небу фонтаны земли.

– Ниже один! – заорал Броллентайн. – Фугасным! Залп!

В новых фонтанах вместе с комками земли поднялись в воздух тела гоблинов.

– Левее и правее два! Залп! – вновь проорал гном.

Пушки стреляли, с каждым разом снижая стволы. Фаэлон с удивлением понял, что гоблины боятся орков больше смерти. Он присмотрелся. Отстающие сгибались под ударами бичей и ускоряли шаг. Орки добивали раненых, подгоняли наступающих пинками.

Прорвавшиеся сквозь вздыбившуюся землю гоблины попали под огонь автоматчиков и лучников, прятавшихся за частоколом. Пушки вновь подняли стволы. Броллентайн пытался достать орков. Но те уже сместились вперёд. Волки несли их, ступая по телам гоблинов, завалившим колючку и спрятанный в высокой траве жёсткий вьюнок. Ложковец, всё время державший трубку возле уха, крикнул:

– Справа прорвались!

Гном побежал на другую сторону частокола. Оттуда долетела его команда:

– Вправо пять! Огонь!

В этот же момент пушка, возле которой стоял Фаэлон, положила гоблинов на тех, кто запутался и не мог подняться. Подгадав момент, когда артиллеристы перезаряжали орудия, по трупам огромными прыжками пронеслись волки. Сидящие на их спинах орки размахивали кривыми саблями и что-то орали.

– Мать вашу! – крикнул Ложковец, перехватывая автомат наперевес.

Следом рванули два его связиста.

– За мной! – скомандовал курьерам Фаэлон.

Встав рядом с гномами-артиллеристами и людьми, эльфы открыли огонь одиночными. Сказывалась привычка беречь дорогие патроны. Острое зрение помогало вести точную стрельбу. Фаэлон видел, как его пули сбивают с серых спин тех, кого не свалили очереди гномов. Некоторых доставали стрелы лучников с частокола.

Но орки успели подойти на дистанцию арбалетного выстрела. Засвистели болты. Прекрасно видевшие их эльфы увернулись. Стоявший рядом с Фаэлоном артиллерист схватился за бедро.

– Ложись! – прорвалась сквозь грохот автоматов команда.

Все попадали, словно срубленные очередным залпом. Фаэлон приподнялся на локтях и увидел несущегося на него волка. Кое-как перехватив автомат, он выстрелил. Откатился в сторону, встал на колени и выпустил две пули в поднимающегося орка. Слева Ложковец длинной очередью сбил ещё двоих. Перепрыгнувших через них расстрелял Фаэлон, давая возможность человеку сменить магазин.

Из распадка, откуда слышалась непрерывная стрельба, выскочил отряд на белых волках. Закованные в мощную броню, они не замечали летящих в них пуль.

– По волкам! – заорал эльф.

Огромные звери стали падать. Но белые воины недаром считались лучшими бойцами в степи. Перекувыркнувшись, они вскакивали и неслись вверх по склону. Сверкали сабли. Слышалось приглушённое забралом рычание.

– В морду бей! – донёсся сзади крик Броллентайна.

Гном лёг между эльфом и человеком.

– Подпустим ближе! – сказал Ложковец, и они замерли, выбирая цели. Слева и справа лежали гномы, люди, эльфы. Время растянуло мгновения. Разряженные арбалеты орки забросили за спину и теперь в руках у них оставались только сабли. Из-за частокола прилетело несколько стрел. Скользнув по броне, канули в примятую траву. Кто-то в остроге заорал: «Бе-ей!»

Фаэлон краем глаза посмотрел на лежащего рядом Броллентайна, каторый сосредоточенно щурил левый глаз. Над частоколом ругались, проклиная человеческую глупость и самоуверенность. Эльфу хотелось убежать, спрятаться от накатывающейся на холм смерти. Но он не мог бросить людей и гномов, которые, казалось, совсем её не боятся.

Команда раздалась, когда орки подбежали шагов на пятьдесят. Длинные очереди опрокинули закованных в сталь воинов. С короткой дистанции пули пробивали решётку забрала или вминали её в морду. Бегущие следом остановились, позволив перезарядить автоматы. Фаэлон бросил перед собой рожок, в котором по его прикидкам оставалось два или три патрона. Их едва хватило бы на одного орка, а на склоне переминались с ноги на ногу больше полусотни. Белые воины, увидев что стало с их товарищами, не стали атаковать холм. Они рванули вбок, заходя во фланг отряду в распадке. Там все и полегли, попав под огонь пулемётов, пробивавших доспехи с первого попадания.

 

Орда откатывалась в степь. Фаэлон посмотрел вдаль. Гоблины, перемешавшись с орками, отступали до самого берега моря. Острог заслонял горы, но и там, похоже, отбились, потому что слышались лишь отдельные выстрелы. Присевший возле телефона Ложковец выглядел спокойным, в отличие от бормотавшего проклятия Броллентайна. Его подчинённые оттаскивали к шатрам пустые ящики из-под снарядов и убитых. Прикинув, сколько трупов погрузили в две прицепленные к тракторам телеги, и сколько раненых уковыляли в тыл, Фаэлон понял, что беспокоило гнома. От команды пушкарей осталась едва треть. Погиб и один из телефонистов.

Подошедших курьеров, которые помогали раненым, Броллентайн забрал к себе в команду. Толку от них немного – эльфы вчетвером едва могли поднять ящик со снарядами, но и такая подмога оказалась нужна гномам.

В остроге тоже оказалось много раненых и убитых. Фаэлон не понимал, что там произошло, пока не догадался спросить у Ложковца.

– Арбалеты, – пояснил капитан. – Пока мы тут отбивались, орки завалили их болтами. По навесной траектории.

– А король?

– Жив. Говорят, наши его вовремя в хату затащили. Он хотел всех казнить, но как-то отговорили.

– Это тебе по телефону рассказали?

– Да.

– А как на других холмах?

– Они там раньше нас отбились, потому что почти все орки собрались в центре. Ближе к морю гоблины, как сразу побежали, так больше и не сунулись. А с северного холма орков выбил резерв.

Фаэлон посмотрел в сторону уходящей в степь орды и поразился, насколько низко висит над горизонтом солнце. День пролетел, как падающий на добычу беркут. А казалось, первые выстрелы прозвучали совсем недавно.

 

За ужином в глаза Фаэлону бросились свободные места на скамейках. Если вчера стрелкам из острога приходилось ждать, то сегодня они сидели вместе со всеми. Эльф поискал командира лучников, и, не увидев, спросил у Ложковца. Тот пояснил:

– Они на северном холме. Там орки прорвались в тыл. Вырезали расчёт пушек и укатили их к себе.

– Только снаряды прихватить не догадались, – вставил Броллентайн.

– Тебе больше достанется, – усмехнулся Ложковец.

– Да, – согласился гном. – Но даже если собрать всё, на хороший бой не хватит. Кто ж знал, что их так много...

Фаэлон подумал, что если орки смогут завтра загнать в атаку гоблинов, то не хватит не только снарядов. Потери первого дня не шли ни в какое сравнение с теми, что бывали при самых ужасных набегах. И с удивлением понял, что такую большую орду орки догадались собрать только сейчас. Вдруг, нашествие связано с появлением людей. Если в Таоэане поселились рыбаки и земледельцы, то в джунглях по ту сторону степи могли оказаться те, с кем они воевали в своём мире.

– А как вы попали к нам? – спросил эльф.

– Не знаю, – спокойно ответил человек и, прищурившись, зло сказал: – Если бы знал, то обязательно вернулся.

– Почему?

– Потому что людей, которые там остались, надо защищать. А мы здесь...

– А мы не люди. Нас можно не защищать?

Ложковец поднял взгляд от миски:

– Вы и сами могли себя защитить. По крайней мере, раньше вам и без нас хватало сил отбиться.

– Раньше набеги были... – Фаэлон задумался, подбирая слово, – малочисленными.

– Ты считаешь, из-за нас собралась орда?

– Да брось ты! – поднялся Броллентайн и уже отойдя от стола пробормотал: – В жизни не поверю, чтобы из-за горстки людей такую орду собрали.

– Мы им тридцать лет набеги срываем. Уж за такое время можно и догадаться собрать орду со всей степи.

– Да ещё и гоблинов со всего побережья согнать, – добавил эльф. – Но мне кажется, не сами они это задумали.

– А кто?

– Может быть, не только вы сюда к нам попали, а и ваши враги, с которыми вы там сражались.

– Так, чего же они раньше... – недоверчиво глянул на Фаэлона Ложковец.

– А может быть, они далеко оказались. Вспомни – вас раскидало по всей долине, а ведь вы там все в одной деревне жили.

– В селе, – поправил эльфа Ложковец. – Но всё равно, могли бы и пораньше напасть.

Фаэлон задумчиво кивнул.

 

***

 

И только утром, подойдя к смотрящему в сторону затянутой туманом степи Ложковцу, сказал:

– Ты прав. Это для вас тридцать лет – почти половина жизни. А у орков едва подросло поколение воинов, не ощущавших радость победы.

Видимо, человек тоже задумывался об этом, потому что сразу ответил:

– Или наши враги слишком долго осваивались на новом месте. И только недавно узнали от орков, что мы здесь.

– Но почему тогда их не видно среди нападавших?

– Потому что они любят воевать чужими руками. Привыкли посылать других на смерть и прятаться за спинами.

Броллентайн, до того увлечённо отдававший команды немногочисленным пушкарям, повернулся:

– Может, они и надоумили орков пригнать сюда гоблинов?

– Может быть…

Небо быстро светлело. Солнечные лучи ещё не коснулись заливавшего степь тумана, а он уже оседал неровными белыми облаками.

Гном ушёл на соседний холм, проверить, как установили перетащенную туда по темноте пушку. Из тумана донёсся едва слышный не то гул, не то топот. За частоколом кто-то скомандовал: «Тихо!» Ложковец замер и чуть поворачивал голову, пытаясь разобраться в долетающих звуках. Фаэлон осторожно вышел вперёд. Теперь он узнал доносившийся справа топот многих ног, который слышал вчера. Прикрываясь туманом, враг подходил к соседнему холму. Видимо, орки понадеялись, что на нём не осталось пушек.

С частоколов взлетели яркие ракеты. Высветили что-то тёмное под белым маревом. Послышались команды Броллентайна, и чуть погодя прозвучал выстрел. Разрыв снаряда выбросил к небу комки земли, куски разорванных тел. Туман расступился и открыл толпу гоблинов, столпившихся перед северным распадком. Первые уже подходили к пулеметчикам.

Плотный огонь положил их. Остальные, разбегаясь по сторонам, поднимались вверх по склонам. Ложковец выкрикнул что-то непонятное и, пристёгивая на ствол штык-нож, бросился на другую сторону острога. За ним рванули связисты. Фаэлон заметил, как его курьеры побежали к самокатам. Хотел остановить их, но времени уже не оставалось.

Орки верещали и размахивали саблями. Перепуганные гоблины бежали, как обезумевшие. Фаэлон стрелял, менял магазин и снова стрелял. Патронов становилось всё меньше, а гоблины не кончались. Там, откуда они бежали, вставали фонтаны земли, туда летели ракеты, но остановить атаку не могли. Над убитыми появлялись живые. Их настигали стрелы, пули... А потом на прорыв пошли верховые орки.

Их было немного, но сменить рожок Фаэлон не успевал. Он пожалел, что оставил нож на поясе. Ложковец отпрянул в сторону от несущегося на него первого всадника. Вспорол штыком бок волку. Зацепил ногу орка. Тот упал, покатился на Фаэлона. Эльф бросил автомат. Одним плавным движением выдернул нож и с размаху всадил его в приоткрывшуюся на шее щель. Перехватил левой рукой выпавшую из мертвой руки кривую саблю. Отпрыгнул в сторону и чуть не попал под несущийся сзади самокат.

Четыре курьера врезались в атакующих орков. Полетели в разные стороны тела, колёса, сабли. У кого-то сорвало пробку с бака. Топливо вспыхнуло. Взревел объятый пламенем волк. Заверещал, катаясь по земле один из орков. Объятая огнем машина, кувыркаясь, покатилась вниз.

Ложковец успел перезарядить оружие. Встав на колено, он короткими очередями расстреливал ошалевших от неожиданной встречной атаки врагов. Фаэлон неуклюже рубанул саблей по спине поднимающемуся волку. Опустившись на колено, ткнул ножом в пах придавленному им орку. Поднялся, чтобы встретить ещё одного, и увидел, как в глаз врага входит стрела.

Лучники из резерва и подоспевшие с южного распадка пулеметчики добили тех, кто остался жив. Фаэлон испуганно посмотрел на них.

Один из гномов ответил на так и не сорвавшийся с губ вопрос:

– Орда уходит.

Эльф повернулся к степи. Туман почти рассеялся. Лишь в низинах оседали остатки марева. Обходя их, гоблины плелись к чёрным пятнам кострищ. Среди тёмных спин поблёскивали в лучах встающего солнца доспехи орков. С заваленного телами склона доносились стоны раненых.

Подошел, закидывая за спину автомат, Ложковец. Недобро оглянулся на заваленный трупами склон:

– А ведь нам всех их ещё хоронить придётся...

 

Но в первую очередь заботились о своих. Перевязывая раненых и унося в тыл убитых, бросали согнанным в распадок гоблинам, кто бинт, кто баночку с остатками обезболивающего бальзама. Собирали брошенное оружие. И лишь ближе к полудню появилась возможность помочь недавним противникам. От шатров подошли санитары. Кашевары притащили два бака с кашей и высыпали на примятую траву ворох ложек.

Иногда с холма спускались разведчики. Подхватывали под локотки какого-нибудь гоблина и уводили в острог. Через некоторое время выводили обратно и выдёргивали из испуганной толпы следующего.

К вечеру пленных с легкими ранами удалось заставить взяться за лопаты. Они стонали, но копали неглубокие могилы и стаскивали в них тела погибших сослуживцев. Со страхом косились на автоматы гномов, отряжённых в конвой. Некоторые хныкали, просили отпустить домой, когда всех похоронят.

 

Фаэлон отошёл от братской могилы. В ней, среди королевских лучников, лежали курьеры. Один погиб при отчаянной атаке. Ещё двое расстались с жизнью на северном холме. Вместе с гномами и людьми они до последнего патрона защищали пушки.

По традиции командир обязан лично принести скорбную весть родственникам. И утром он отправится в столицу, потом в лес. А пока надо, как принято у русских, помянуть павших и успокоить нервы, чтобы завтра не дрожали на руле руки, и слёзы не накатывали на глаза.

За столиком Ложковец отобрал у Броллентайна флягу. Плеснул водки в четыре стаканчика. Накрыл один из них куском хлеба. Поднимая стаканчик, эльф ощутил мрачность незамысловатого ритуала. И вдруг понял, почему у русских лучше всего получается делать оружие. Там у себя на Родине они привыкли защищать свои дома. Без надёжного автомата или убийственных пушек их давно истребили бы. Потому и бьются они так, что никакой орк победить не может. И тем, кто встал с ними плечом к плечу, остаётся сражаться или умереть.

Гном оторвал взгляд от трех длинных холмиков у края виноградника, повернулся к столу:

– Пусть горы запомнят их живыми.

Человек следом произнёс:

– Они ушли, чтобы мы могли жить.

У эльфов не принято говорить о мёртвых, но Фаэлон не смог промолчать:

– На их могилах всегда будут цвести прекрасные розы.

Стихал рокот тракторов, увозивших раненых. Обгоняя остатки откатывающейся на запад орды, заходило солнце. Завтра оно вновь поднимется над горами, зальёт светом долину – родной Таоэан, за который гномы, эльфы и люди сражались, как привыкли сражаться русские.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...