Кто я?

Звонок будильника ввинтился в мозг, и тело поспешно вскочило с постели. Начался новый день: схватить из холодильника зачерствевший бутерброд и, прихлёбывая на ходу дешёвенький кофейный напиток, быстро влезть в потрёпанные джинсы, сунуть ноги в драные кроссовки и пулей выскочить на улицу. Будильник звенел за час до уроков, а мне надо было ещё втиснуться в переполненный городской автобус и трястись полчаса до школьного городка. Я – болотница из деревушки Большие Хмыри. Так я значусь в школьных документах. Но я подозреваю, что я – не совсем болотница, потому что в своих снах иногда вижу свою молодую и красивую маму, и она – человек. Она носила оберег – личину и научила меня делать такую же для себя, и я не отличалась от девочек – болотниц: казалась такой же прыщавой полулягушкой с сальными волосами. Наверное, она купила у старосты деревни свидетельство о рождении на имя Марты Харки, так я стала Мартой. Мы целыми днями собирали в болотах целебные корешки и сдавали их перекупщикам. Наверное, маме удалось собрать нужную сумму и оплатить мою учёбу в средней школе. Бесплатную начальную я закончила с отличием и получила скидку в десять процентов на обучение в городе Трёх Теней. Так я попала в огромный город – муравейник, миллионов на двадцать жителей. Проучившись год, я поехала на каникулы в свою деревушку, но там не было мамы, и никто не помнил о её существовании, словно мне всё только приснилось. И меня тоже никто не помнил. И я стала жить волком – одиночкой: никто обо мне не заботился и рассчитывать я могла только на себя. Учиться мне нравилось, и я дала себе слово, что поступлю в университет на отделение практической магии, потому что она тесно связана с химией и математикой. Пришлось расстаться с бесплатной койкой в школьном общежитии. Уроки там готовить было просто нереально: шум, гам и постоянные сборища любителей выпить по любому поводу. Но где взять денег на квартиру? Я решила попробовать красть что-то в дорогих магазинах и сбывать перекупщикам. В одиночку мне было не справиться, нужен был партнёр для отвлечения продавца и охранника. Я выбрала своего соседа по парте, Скрипа. Он единственный в классе был нормальным «хомо», с которым можно было просто поговорить и не бояться, что он полезет тебе под юбку. Скрип был из хмыров: туловище бочонком, тонкие ручонки болтаются, как на резинках, нос – пятачком. Зато улыбка у него просто шикарная, рот улыбается где-то прямо за ушами. Добрая такая улыбка. Сначала мы с ним пошатались по шикарным магазинам на Эльфийских Холмах, высматривая системы оберегов от воровства. У меня сложилась схема воровства, очень даже незамысловатая: украденную вещь можно было пронести, если её высоко поднять, выше этих оберегов, или очень низко, почти на уровне пола. Скрип подходил ко входу в отдел в тот момент, когда я шла к кассе. Я радостно визжала «привет!» и махала ему высоко поднятой рукой с зажатой в ней сумочкой. Потом бурно бросалась ему на шею, и сигнализация не срабатывала. Охранники равнодушно провожали взглядами юную парочку. Так мы со Скрипом раза два в месяц слегка обирали магазины, воруя небольшие по размеру товары. У Скрипа был знакомый перекупщик и мы имели довольно стабильный доход. Я сняла себе крошечную «однушку» на окраине, где мне никто не мешал делать уроки. Там я могла спокойно «подтягивать» Скрипа по математике в обмен на помощь в моих исследованиях окрестных свалок. Оттуда и была принесена почти целая деревянная кровать. Скрип её затянул болтами, матрас и простыни я купила в магазине. А стол и стулья я нашла целыми, только покрасила их тёмным лаком. Мы занимались уроками, разложив учебники на полу, там же могли и заснуть, уронив голову на книжку.

А потом мы нашли на свалке настоящего киберпса. Он был почти засыпан мусором, один нос торчал из-под железного листа, а глаза оранжево светились. У него совсем сел магоаккумулятор и отказали все функции, питающиеся от высоких материй. Он просто умирал, и мы со Скрипом приволокли его домой. Тащили на тележке, её колёса еле прокручивались, такой он был тяжёлый. Зрение, слух и речь я ему восстановила, а вот парализованные задние ноги – не смогла. Так Гром и передвигался по дому, перебирая передними лапами, в то время как задние лежали на тележке. Мы со Скрипом назвали пса Громом. И ему имя понравилось, потому что имя бывает у живого существа, а железные роботы имеют вместо имени многозначный номер. Гром считает себя живым псом, потому что видит сны. Во сне он бегает по улицам за хорошенькими сучками и виляет хвостом, и задирает псов – соперников. Я понимаю Грома, ведь я тоже вижу сны из другой жизни. Кибер – пёс из класса волкодавов, вся шкура у него – из титанового сплава, он стоит целого десятка обычных сторожевых псов. Его на заводе ударило током высокой частоты, и он свихнулся: стал думать о посторонних вещах, стал оживать. Он сказал, что среди тридцати семи витков ДНК личностного блока у него прячется настоящая живая душа. Поэтому он не прошёл проверки после ремонта, и его решили разобрать на запчасти. Гром убежал, его ловили, но он умело прятался, пока не сел аккумулятор. Если бы мы его не нашли, он отключился бы уже через неделю. Теперь он живёт у меня, питается током из розетки. А вот когда я починю ему задние ноги, тогда он будет жрать бензин, как хороший грузовик, тогда точно придётся воровать чаще, бензин здесь дорог.

Скрип поклялся молчать о Громе, и своё слово держит, потому что нам за укрывательство беглого кибер – пса светит по двадцать лет каторги. Скрип всегда знает, когда надо прикинуться ветошью и не квакать. Хмыры хотя и не из первых учеников, зато житейской смекалки и хитрости у них хоть отбавляй.

С этими заботами о Громе я запустила учёбу и спохватилась только накануне контрольной по астрологии. Пришлось поехать на Эльфийские Холмы, потому что там время тянулось в три раза медленнее, чтобы богатенькие «хомо» могли, не спеша, разглядывать товар в витринах. Там я усиленно заучивала астрологические таблицы и пропустила свой последний автобус. Пришлось топать к подземке. От своей остановки до дома красться полчаса, дом примыкает к свалке и это место пользуется дурной славой. Но я не боялась, я умею ходить по тёмным улицам. В квартале Чёрных Упырей незаметно проскользнула прямо под носом банды Орга. Серые тролли меня не заметили, так были увлечены избиением кого-то. В двух кварталах от дома я увидела, как группа вурдалаков играла с девушкой. Они толкали её, как мяч, передавая друг другу, щипая и улюлюкая. Своими остро отточенными ногтями они на полосы изрезали её блузку и юбку. Дриада тоскливо кричала «помогите!». Вот дура, надо в таких случаях кричать «пожар» или «насилуют». Тогда народ высунется в окна из чистого любопытства. Я её узнала, это девушка из моей школы, только на два класса старше. И я сделала свою очередную глупость. Находят на меня иногда приступы идиотизма. Я побежала, резко наклонившись, ловко поднырнула под руки вурдалаков, вышибая дриаду из круга. Сама покатилась в другую сторону с криком «беги!» Но эта дура на высоких каблуках бегать не умела. За мной банда погонялась подольше, и одному я успела располосовать куртку ножом.

- Братва, у нас сегодня ужин из двух блюд! И первое, и второе!

Они толкали меня и щипали, и смеялись в лицо. Сама я, дура, виновата. Пожалела какую-то куклу раскрашенную. Теперь меня сожрут. В этом мире нет места жалости, здесь каждый только сам за себя. А я постоянно забываю об этом, и это – причина всех моих несчастий. Всё, если только останусь жива, никого жалеть больше не буду. Если только останусь…

- А я тебя знаю, - вдруг сказал вожак, - ты из нашей школы, со Скрипом водишься.

- И я тебя знаю, ты из двенадцатого класса, тебя Максом звать.

- Зачем ты это сделала?

- Просто мне стало её жалко, хотела спасти.

- Тьфу! – плюнул кто-то. – Какая гадость!

- Хочешь на её место? – уточнил Макс.

- И что, ты её отпустишь? Да ха – ха – ха три раза!

- Отпущу. Дети Луны за базар отвечают. Но вот тебя я выпью. У меня, деточка, очень острые зубы.

-Повышибаю, будешь бульончик через трубочку пить.

Не знаю, что тут смешного, но они ржали до визга.

- Да она же целенькая! – заорал кто-то. – Я чую девственницу. Зачем её сразу жрать, если можно сначала попользоваться?

- Сначала сопли подбери, - мрачно огрызнулась я, - Тоже мне, нюхальщик нашёлся. Хотите жрать, жрите!

- Я придумал, - объявил Макс, - я вас обоих отпущу, но ты мне будешь должна. А это – задаток.

И он просто поднял меня и укусил в шею. Сначала было очень больно, а потом на меня навалилась ужасная слабость. Рот у Макса весь в крови. Он облизнулся и толкнул меня к дриаде. Вся свора просто взвыла, что от них ускользает их ужин, а Макс прикрикнул на них и они примолкли. А дриада не убежала, а потащила меня, подхватив под руку. И это было удивительно. Выходит, есть в этом мире пока ещё нормальные «хомо» Она дотащила меня до своей квартиры и уложила в постель, обработав мне ранки на шее очень нежными духами. Утром она выбросила мою облитую кровью майку и дала свою белую, попеняв мне за личину. Сказала, что у меня очень красивые глаза. В школу мы опоздали из – за меня, ноги у меня предательски дрожали.

- Ба, кто к нам пришёл! – дурашливо заорал Крысомор. – Нас почтила своим присутствием мамзель Марта! И опоздала-то всего на пятнадцать минут. Гадкую девочку надо наказать.

Да знаю я его наказание: подкрадётся сзади и сильно ущипнёт за ягодицу. У всех девочек хвосты и ягодицы не выходят из синяков. Щипанул больно. Но я даже не дёрнулась. Пусть не воображает, что мне больно. А класс с готовностью заржал. Какие же они тупые свиньи, мои одноклассники.

- Садись на место, гадкая девочка, ты и так отняла у меня уйму времени.

Я скроила непробиваемую морду лица и уселась рядом со Скрипом.

- На тебе лица нет, - тихонько прошептал он, еле двигая губами. – Тебя что, укусили?

Да, есть немножко.

Крысомор пошёл между рядами, похлопывая себя металлической линейкой по ладони: - Итак, деточки мои, детишечки, вспомним-ка домашнее заданьице. А задано нам было… Мавка, что?

- Четыре стихии и их проявление, - бодро чирикает Мавка.

Пока он ведёт опрос, Скрип тихонько интересуется, кто меня укусил, не вампир ли часом. Узнав, что вурдалак, успокаивает: это не так опасно.

- А где ты ночевала? Майка на тебе новая, очень дорогая.

- Не твоё дело. Ты зачем Тонки сказал, что я девственница? У него язык, как помело!

- Он дал мне за это три наклейки на куртку. Могу отдать тебе одну.

- Да подавись своей наклейкой, скотина! – И я кольнула его циркулем. Скрип с воплем подскочил и Крысомор тут же среагировал: - Скрип Раткин, расскажи о круге обращения элементов стихий. Приведи примеры.

- Ну, элементы стихий находятся везде, например, в «хомо» содержатся …

- Плохо, я тебя ещё спрошу. Марта, отвечай!

- Самый простой пример: дерево, растёт из земли и плоть его – земля. Питается влагой и соки его – суть вода. Потребляет углекислый газ и выделяет кислород. Дыхание дерева – суть воздух. Ну и в структуре воздух есть. Также в структуре происходят процессы термодинамики, так называемое «биологическое тепло». Солнечный свет необходим для фотосинтеза. Жизнь дерева невозможна без огня. Возьмём кусок дерева и будем его нагревать. Сначала выделится смола – суть вода, потом горячий воздух и огонь. А зола – суть земля.

- Хорошо. Липка Квакша, сколько элементов стихий находится в любом объёме?

- Я учила, честное слово, -Квакша растерянно смотрит по сторонам, -учила. Бац! Удар линейкой по пальцам. Квакша стонет и засовывает пальцы в рот. Урок идёт своим чередом. В школьной столовой меня окликнул Макс, красивый, накачанный, черноволосый. Предупредил, чтобы я ждала его у входа в четыре часа, и не забыла вымыть шею, он не любит запаха духов.

- Решила стать популярной? – спросил меня Скрип противным голосом. – Решила стать вурдалачьей закуской?

- Скрип, прекрати, и без тебя тошно.

Тут меня вызвали к доске доказывать тождество Лассаля. Во имя тринадцати демонов внешнего круга, насколько всё просто в математике. А вот жизнь на формулы не разложишь. Наконец, в четыре, отзвенел последний звонок, позволяющий покинуть школьное помещение. Коридоры наполнились топотом ног и копыт. Крылатые нетерпеливо вылетали прямо в окна. Все бежали из ненавистной школы. На сегодня – все свободны. Свобода манит. Завтра утром по звонку дети побредут в школу, ведь обучение оплачено родителями и не прийти в школу может только больной, парализованный или мёртвый.

Назавтра в школу я опять бежала. Влетела в неё вместе со звонком, зацепилась рукой за косяк, гася скорость. Инерция протащила меня дальше, и я толкнула Крысомора. Он ловко подставил мне ножку, и я грохнулась на пол, вякнув скорее от удивления, чем от боли. Дорогие однокласснички завизжали от смеха. А Крысомор быстро наступил мне на руку своим грязным ботинком. Хорошо ещё, что на левую.

- Ах, моя бедная девочка! – фальшиво пожалел меня Крысомор. – Ты не ушиблась?

Я промолчала, стиснув зубы. В нём сто кило, не меньше. А этот гад стал понемногу поворачивать ногу, надавливая всем телом.

- Ты уже большая девочка, Марта. А большие девочки не должны носиться по школе, сломя голову. Какой пример ты подаёшь другим деткам? Если вы все начнёте бегать и сталкиваться, вам же всем будет больно. Тебе больно?

Пресвятая Матерь, мои пальцы сейчас затрещат, из глаз брызнули слёзы. Он ждёт, что я завою? Не дождётся! Крысомор довольно оглядел хохочущий класс, проверяя успешность своего выступления. Для этих тварей нет большего удовольствия, чем наблюдать чьё-то публичное унижение. Им всё равно, кого будут унижать, потому что каждый – сам за себя. Тут раздался смачный звук оплеухи. Крысомор повернулся в ту сторону и, наконец-то, сошёл с моей руки.

- В чём дело, Мавка Чиквик?

- Я не виновата, господин учитель, Скрип высморкался в мой хвост.

Это мой добрый Скрип, всегда знающий, как отвлечь внимание за чужой счёт. Скрип, спасший мои пальцы.

- Мавка, я не видел сморкания, но я слышал, как ты его ударила. Нехорошая, злая девочка, ты будешь наказана! А ты, Марта, чего разлеглась тут на полу? Вставай и садись на своё место.

- Спасибо, - шепнула я Скрипу, усаживаясь на своё место, баюкая распухающую руку. В обед меня отловили вурдалаки и за шкирку приволокли в свой угол столовки к Максу. Тот уже знал про мою руку. Вот же быстро разносятся слухи и сплетни по школе.

- Крысомор был у меня классным наставником десять лет назад, - тихо сказал мне Макс. – Как-то мы решили его убить: сшили куклу, достали его волос и даже плевок. Сожгли куклу на четырёх чёрных свечах, со всеми заклятьями. Оказалось, все учителя пожизненно защищены от колдовства. Наслать порчу может только настоящий профи. Хочешь, я испишу его дверь похабными словами?

Это мелкое хулиганство, - заметила я, - зато какое приятное.

Он взял мою руку в ладони и внимательно осмотрел: - Пошевели пальцами, кажется, перелома нет. У таких, как ты – очень хрупкие косточки, слабые мышцы, тупые зубы. На что вы годитесь, кроме еды?

Он посмотрел мне в глаза, и я почувствовала, что мучительно краснею.

- Да забери свой долг! Жри меня прямо сейчас, и закончим эту комедию!

- Мне это нравится! – весело сказал Макс. – После уроков жди меня у входа. Из школы я выползла последней. Идти не хотелось, но все запасные ходы были накрепко заколочены. Мрачная Сайма сидела на ступеньке и курила прямо под плакатом «курить воспрещается»

- Этот Макс – гопник, бандит и отморозок.

- В душе он – хороший, - не согласилась я. – И он – свой. Ты злишься от того, что Дети Луны не берут тебя в свою стаю?

- Дура! – топнула ногой дриада. – девчонок в банду не берут, берут только подстилок. А ты – не подстилка, ты просто – банка с кровью!

Подкравшийся сзади Гомзо громко гавкнул, и Сайма с визгом отскочила и схватилась рукой за сердце.

- Сама дура! – припечатал вурдалак. – Девчонок берут, только своих. Моя родная мамаша в стае бегала, боевая девка была. Она до сих пор с папашей дерётся не по – детски. Иной раз думаю, прибьют друг друга. Ан, нет, любовь только крепче. А эту детишечку я забираю, согласно уговору. – И он поволок меня за угол к Максу.

Вурдалаки тут же стали рядиться, кто с кем поедет, потому что мотоциклов у них всего десять. Один в ремонте, а ещё один – совсем убитый. Макс равнодушно смотрел мимо меня. Такой весь в коже, сапоги – с цепочками, такой уверенный в себе, что мне сразу же захотелось плюнуть ему на нос, чтобы просто полюбоваться на его удивлённое и обиженное лицо. Он ждал, что я обниму его обеими руками и прижмусь к спине, но я гордо откинулась назад и вцепилась в сиденье. Банда помчалась со школьного двора и мне понравилось, как мотоциклы ругались матом с грузовиками на светофоре. Те тоже не скупились на витиеватые слова, а водители грозили кулаками из своих окошек. К моему дому домчали за пять минут, может, чуточку больше. Макс отправил своих волчат в тренажёрный зал, а мне, как я ни отнекивалась, пришлось показать, где я живу. Мотоцикл заглох и Максу пришлось катить его к подъезду. Оказалось, мотоцикл был не то, что старый, а хуже: уже убитый. Я спросила у мотоцикла его имя, но он не ответил.

- Его зовут Убийца Треш, - ответил за него Макс, - а молчит потому, что у него нет личностного блока. Я знаю, что на таких ездить нельзя, запрещено законом. Но на нём живом ездить было просто опасно: он же десять ребят разбил, псих. Я, когда его купил, послушал, что он болтает, взял плоскогубцы и выдрал из Треша его подлую душонку. Соединил на прямую.

Я постучала условным стуком, за дверью раздался шорох и поскрипывание. – Это я, открывай, Гром.

- Кто это с тобой? Я его не знаю.

- Это Макс, он свой.

Гром открыл дверь и откатил назад на кухню. Макс, как зашёл, сразу растерял остатки своей крутизны. Я заперла дверь и погладила пса по холодной голове.

- Как ты без меня?

- Как всегда: в окно смотрел, радио слушал и книги читал. Да, сегодня под окном такая сучка пробежала, так у меня все гормоны прямо вскипели.

- Извини, но у тебя нет гормонов, ты – железный.

- Много ты понимаешь!

- Это же статья, - хрипло сказал Макс, оправившись от удивления. – Ты укрываешь беглого кибера.

- Меня на переплавку, - кивнул пёс, - а ей двадцать лет каторги. Да мы с ней просто укакиваемся со страху…

Макс присел на корточки и потрогал его задние ноги. Я призналась, что с ногами у меня никак не получается: разбирала всё до винтиков, поломок не обнаружила, собрала снова, но они не ожили. Тяги и приводы по отдельности работают, а вместе – нет.

- Марта, дай отвёртку, я посмотрю, в чём тут дело.

-А ты её в руках держать умеешь? – забеспокоился Гром.

- Да я последний год учусь на механическом, и у моего брата есть автомастерская. Конечно, ты посложнее мотоцикла.

- Это верно: мотоциклы тупые, у них душонки всего-то на три витка. У машин – до семи, у флаеров – до десяти. А у меня, пацан, тридцать семь витков, больше только у дракона.

- Опупеть! –только и вымолвил Макс. Ему очень польстило, что Гром принял его за своего, и я тоже назвала его своим. От киберпса он в восторге, как сопливый мальчишка, ведь все мы видели киберпса только в кино. Так я влилась в его банду. Вечерами мы мотались по своим улицам, грабя зазевавшихся прохожих. Мне дали имя в стае, теперь я – Волчок, молодой, с молочными зубками, но уже опасный. А я ещё и успевала делать уроки, и Макса подтягивать по математике. Он не поверил мне, что я смогу, потому что учебники старшеклассников все заговорены от поползновений младших. А я их все уже прочитала, потому что поняла принцип заговора и научилась его обходить: надо просто на титульном листе солью написать руны «кара» и «квиста», потом добавить один из тайных знаков Богини и ту же операцию проделать на девятнадцатой странице и на последней. Тогда буквы перестанут разбегаться по страницам, и голова не будет раскалываться от боли. А учить надо на Эльфийском холме, там время течёт в три раза медленнее. Моя цель – получить высшее образование, и я костьми лягу, но пробьюсь на бесплатное отделение университета.

- А у меня две дороги: на зону или в армию. Да ещё могут просто зарезать. Я лучше в армию пойду, в Фамагусте опять заваруха начинается, меня в штурмовики с песнями и плясками возьмут. А после армии, если жив останусь, можно будет хорошую работу найти. Дети Луны – это не навсегда. Скоро я уйду во взрослую жизнь. Мой отец тоже бегал в стае, потом женился, устроился работать на завод. Дети Луны были, есть и будут. Только из банды вырастаешь, как из детства. Это мелкие пацаны тешат себя надеждами подмять под себя весь район, потом – всю Северную часть, всех держать в кулаке, ездить на шикарных машинах и плевать в морду подкупленным патрульным…Всё давно уже поделено и сосчитано злыми и зубастыми дядями, отмотавшими по пять сроков. Не нам туда лезть, мы просто мелкие гопники, которые держат пяток кварталов. Мне скучно так жить…

И тогда я его обняла, очень осторожно, пробуя пальцами и удивляясь этому чувству узнавания. Он был мой, мой с первого его укуса, я всегда это знала.

- Когда мы вместе, можешь снимать свою личину, - тихо сказал он, -я всё равно тебя насквозь вижу: нет у тебя ни прыщей, ни сальных волос, и зубки все ровные. Странно, почему я тебя не замечал раньше? Словно прокусил твою личину? Ты такая красивая, как тёмная эльфа, а глаза зелёные, как у светлой. Скажи мне что – нибудь.

- Я всегда буду с тобой. Уедешь – и я уеду, прогонять будешь – не уйду. Ты нашёлся – и это самое главное.

И мы сидели, обнявшись и закрыв глаза, и это было очень серьёзно. Но мне было больно и страшно предчувствием грядущей тоски…

А через месяц я почувствовала, что Максу хочется меня укусить, и я разрешила. Тогда он зубами рванул своё запястье: - Пей! Мы всегда так делаем, когда хотим обменяться именами. Я дал тебе свою кровь и дам своё имя.

Его кровь, густая и горячая, обожгла мне рот… Что-то в этот миг случилось: под его красивым лицом мне померещилась ухмылка черепа.

- Моё истинное имя – Коэнос. Владей им. Тебе, женщина, я отдаю своё имя, свою кровь и свою жизнь. Перед лицом Богини – не смей врать…

Так мы стали любовниками. Впервые в своей несчастной жизни я была абсолютно счастлива. Макс закончил двенадцатый класс, и отец помог ему устроиться на завод помощником инженера. Завод делал какую-то оснастку для пассажирских драконов, служебное жильё предоставлялось, и там была школа для меня. Ехать надо было через две недели, и ехать далеко.

Кто-то из стаи сказал, что было бы здорово ограбить магазин, чтобы у нас с Максом были деньги на переезд, мебель и месяц просто пожрать до получки. А Макс идею с магазином отмёл, как нереальную: унести барахла мы можем, но нам не продать его перекупщикам, потому что начнётся шум и полицейские возьмут на заметку всех скупщиков краденого. Тогда мне пришло в голову ограбить дом эльфа. У меня была его визитка, она магически связана с его деньгами, потому что лежала в бумажнике. А я бумажник у него украла два года назад. Сам бумажник я выбросила, а визитку оставила на память, она была такая красивая « Л.В.С. Тальвикайте. Мёртвый Лог, этаж семьдесят пять». Макс согласился, и я стала разрабатывать план операции. Выяснила, что по субботам эльф уходил в ночной клуб. Питер свёл знакомство с уборщицей – шишигой и водил её в пивной бар. Эта пивная алкоголичка стала для нас ценным информатором. Если эльф не ночевал дома, то отпускал всю прислугу и повара. В субботу мы пошли на дело на двух мотоциклах и стареньком фургоне с фальшивыми номерами. Шоки, как самого маленького, оставили дома, несмотря на его истерику. Так что на дело нас пошло тринадцать, плохое число… Мёртвый Лог – это башня старой постройки в центре города, окружённая парком. Парк в переселённом городе – это чьи-то бешеные бабки. Мы рассредоточились вокруг башни: рации в ушах, проволочные микрофоны – во рту. Они сожрали почти всю нашу наличность. Я вошла, собирая обереги на дверях центрального входа. В охранников Макс выстрелил из газового пистолета и связал, а у нас в носу были специальные фильтры. Макс стянул с одного из них ливрею, а я надела принесённое с собой платье горничной. Все вурдалаки вошли, как было условлено, в голубых комбинезонах и кепках ночных грузоперевозчиков «Натти и Бампо» и молча разошлись по квартире. В комнаты с мощными заклятьями мы не входили, добра было полно везде. Упаковали вещи в коробки. Собирали серебро, антиквариат и сильно перепугались, когда в комнату, зевая, вышел из спальни сам хозяин, завязывая пояс алого халата. Его глаза метали молнии. Эльф принёс тугую волну ярости и гнева. Он глянул на меня и его глаза удивлённо расширились.

- Это ты?

И тут Макс выстрелил в него. Мы тут же связали эльфа верёвкой и склеили ему пальцы скотчем. Потом мы отыскали сейф и вскрыли его: я изо всех сил вспоминала подходящие заклятья, а Макс прикладывал свои познания механики. Наконец-то сейф поддался, бибикнул и открылся. Бумаги мы не тронули, а деньги все выгребли. Сложили вещи в коробки и с шумом вывалились через чёрный ход, делая вид, что они лёгкие и пустые. Охранник плюнул нам вслед и запер дверь. Мы за углом погрузились в фургон, там же переоделись и в мусорке облили всё бензином и подожгли. И только тогда позволили себе торжествующе завыть. Всё очень просто получилось. Загнав фургон в гараж Алекса, мы быстренько поделили вещи и разбежались по скупщикам краденого. Сложили деньги в кучку и старательно поделили поровну на всех. Оказалось, каждому – по пять тысяч и оставшееся нереализованное барахло. Макс уезжал утром, а я через неделю, сдав все экзамены в школе. Он ещё спал, когда я проснулась, и я не стала его будить.

Утром я ушла в школу. Утро было ясное, свежее, юное. Я была так счастлива, что кружилась на раздолбанном асфальте. На запах моего счастья в открытые окна класса полетели яркие бабочки, мешая Крысомору вести урок. Уроки тянулись вяло. На математике меня вызвали к доске, я забрела в мир синусов и косинусов, и тут меня ударило болью. Впервые мне было так больно, что я не могла даже крикнуть. Чёрная пустота, в которой нет места Максу, опять удар болью: нет никого, я – одна, опять одна… Шатаясь, я поднялась, оттолкнув математичку Вар Варану, и побежала. От слёз я словно ослепла, но ноги несли меня сами. Я бежала долго, за городом я наткнулась на простреленный фургон. В сжатом кулаке Макса - пистолет. Он отстреливался, а его изрешетили из стратокрастов сверху, из флаеров. Я села рядом и смотрела на него сухими глазами. Слёз уже не было. Я поняла, как это – умирать, когда умерла сама… На закате мир дрогнул. Кожа на груди Макса треснула и разошлась неровной дырой. Из дырки вылезло чёрное существо, посидело немного, отдыхая, расправило крылья и улетело. Летучая мышь – нетопырь. Дыра затянулась, и я втащила тело Макса в машину.

- Машина, помоги мне, я не умею тебя водить, а мне надо доехать до дома.

- А что с моим хозяином?

- Его убили.

- Помоги нам, Богиня! Поверните ключи и нажмите среднюю педаль, деточка.

Кое-как я доехала до гаража Алана. Враз постаревший Алан еле говорил:

- Прощай, братишка, мой глупый братишка… Ну что за гадская жизнь! Никого не осталось, Волчок, совсем никого, всю вашу стаю – подчистую. Только ты и Шоки. Где же убили братишку?

- На дороге где-то. Я не знаю, на какой…

- А стая просто загорелась, кто-то в школе, кто-то дома. Они не могли кричать, просто хрипели. Их тушили всем, чем могли, но они горели три часа, пламя плясало в их глазах, во рту… Они остались все целые, не обожженные, но мёртвые. Волчок, что же вы наворочали? Смотри, не умирай, хватит с нас смертей!

- Они убили меня вместе с ними…

Я отдала ему все деньги на похороны, чтобы всё было правильно. Потом я помню всё какими-то обрывками: пронзительно кричала мать Макса, меня ведут под руки, но я не могу идти, у меня нет тела. Двенадцать могил на кладбище, горсти земли стучат о гробы: это стучит моё сердце. Почему меня не положили вместе с ними? Вся община собралась их проводить, все – все клыкастые.

Кто-то обнял меня за плечи и молча привёл домой. Это Скрип, он всё это время был рядом и не произнёс ни слова.

- Пей, - протянул мне стакан с водкой. – И поплачь, наконец, легче станет.

- Наверное, я больше никогда не заплачу.

Ночью я услышала тоскливый вой. Это Шоки сидел под окном и выл, проклиная Богиню и весь её проклятый мир. Я села рядом и тоже завыла.

- Бежим к серым, - они нас убьют…

Но тролли нас не убили: – Живите, точите когти и зубы, стаю новую собирайте. Дети Луны были всегда и будут, как и мы, Серые. Мы сейчас забираем у вас Кривую улицу и Долгой Ночи, вам пока хватит, вам ещё долго подрастать придётся. Надо жить и рвать глотки всему этому долбанному миру.

Они пришли, одиннадцать пацанов четырнадцати лет от роду. Последним пришёл хмурый Скрип. Я смотрела в их глаза, блестящие и жадные.

- Дети Луны бессмертны, - негромко начала я, - Мы собираем новую стаю, чтобы отомстить. Вы будете новой стаей, Шоки поведёт вас, а я научу ненависти.

Мне ответил хор нестройных голосов, торжествующий вой. Мальчишкам было наплевать на вчерашние похороны. Главное, что их выбрали в Дети Луны.

Через четыре дня я пришла в школу на экзамены. Одноклассники шарахались от меня, как от чумы. Я сдавала экзамен последней, и Крысомор попросил помочь ему отнести бумаги в учительскую. Учителя молча смотрели на меня и качали головами. Я знала, почему: мои волосы поседели, белая прядь ото лба, слева. Она появилась в ту ночь, проведённую возле гробов.

- Судя по всему, - сказал Крысомор, - вы ввязались в очень нехорошее дело, и очень серьёзный маг наслал на вашу банду заклятье мести.

- Ты была слишком счастлива, - кивнула Мухотравна, - и не знала, что нужно это скрывать и бояться, потому что Богиня очень ревнива. Когда кто-то так беззаботно счастлив, она мстит, отнимает всё и швыряет в пропасть. Так мы и учимся, все мы.

- Мы спустим с тебя три шкуры, - сказала математичка, - ты или сдохнешь, или поступишь в университет и получишь стипендию. Ну, Марта, где же ненависть в глазах? Добро пожаловать в мир взрослых.

- Да будь он проклят!

Прошло три года, я прорвалась на бесплатное отделение университета, старейшего в городе. Стипендии мне не дали, но зато дали место в общежитии.

Банда устроила мне проводы и повзрослевший Шоки предложил мне похулиганить на прощанье, поехать в порт и посшибаться с троллями, или половить Патрульных. И ревели в ночи моторы, блестели глаза и зубы, и сталь была красной, а луна – тёмной. И мы дрались с троллями, и летел в небо пронзительный вой вурдалаков. Стая простилась со мной и отпустила. Началась моя вторая жизнь…

Я открыла глаза: белый потолок, белые стены, я лежу на белой постели, поверх одеяла – тонкие детские ручки. Что со мной? Запищал монитор и дверь открылась, вошёл врач в белом халате. Никаких рогов, шерсти и копыт. Это настоящий человек! Значит, я действительно человек! Я – у себя дома! Опять провал в сознании. Потом я почувствовала, что кто-то гладит мою руку. Так приятно, это мама, её пальцы. Я осторожно открыла глаза: мама сидела рядом и плакала. Моя красивая и очень измученная мамочка.

Оказывается, меня неделю назад сбила машина и я была без сознания, а мама всю эту неделю от меня не отходила, спала урывками рядом за ширмою. А мне всего одиннадцать лет, я белобрысая пигалица с серыми глазами. И мне не надо бороться за право учиться и любить. И вокруг меня – люди, и я – одна из них.

Через неделю меня выписали, и я пошла в свой пятый класс. Учиться мне почему-то стало совсем неинтересно. Конечно, я успела закончить Университет Пурпурных Сердец, получить диплом магистра практической алхимии и, к счастью, стереть полностью мне память не успели. Плохо только то, что я решала задачи не по правилам. Математичка выходила из себя, но ответы были правильными, и уличить меня в подглядывании ответов она не сумела. Пришлось мне прочитать все учебники с пятого по одиннадцатый класс, чтобы соответствовать времени и месту.

Мама что-то подозревает, всё время присматривается ко мне. Я стараюсь вести себя по – детски: сижу за столом с куклой Барби, одеваю её в платьица, а сама вспоминаю своих Сайму, и Мишель, и Викторию, моих незабвенных подружек: их платья, волосы, причёски. Всех отняла у меня безжалостная рука Богини. Всех, кто меня любил и кого любила я, всех безжалостно убили, словно испытывали меня на прочность. В университете я увлеклась практической магией, даже стала ассистировать профессору Гвендвиверре. Подслеповатая Гвендвиверра не замечала, что я тайком читала её библиотеку, утаскивая книги на Эльфийский Холм. Так я подобралась к процессу создания гомункулусов: тварей, знающих твоё будущее. Я сумела подговорить Скрипа помочь мне, украла ключи от лаборатории практической магии, и мы с ним заперлись в ней в ночь на воскресенье, когда университет был практически пуст, если не считать охранника на входе. Через два часа упорной работы мне удалось создать это крайне злобное похотливое создание. Я узнала, что я в этом мире чужая: детскую человеческую душу украли в другом мире и проводят над ней эксперименты. Хотят понять предел её стойкости, убивая всех, кого она полюбила и с кем подружилась. Хотят выяснить, опасна ли она для мира тонких материй и высоких энергий, если вырастет в этом чуждом ей мире. Хотят понять природу человеческой любви и природу человеческой жертвенности. Главное – можно ли вторгаться на Землю, ведь почти вся Галактика Млечный путь – уже ими завоёвана.

Тогда я решила ни с кем близко не сходиться, держать дистанцию, просто учиться и копить знания, чтобы пробиться к Богине и уничтожить её. А она посылала мне новых любимых, которых я не сумела прогнать или спасти. Мой Лари был из тёмных эльфов, и взял меня натиском. Я пыталась его спасти и рассказала о его смерти, так он собрал денег и выкупил себя у Богини. Оказывается, так у них можно делать. Конечно, сумма огромная даже для тёмного эльфа, но помог его отец. А перед самой нашей свадьбой пришёл внеочередной Судный День, когда Богиня уничтожала в страшных катаклизмах всех, кто ей не угодил, отправляя на смерть сотни тысяч. И мой Лари не устоял, погиб по пути на мальчишник, когда неожиданно завыли сирены. И я три года потом шарахалась ото всех и по крупицам собирала сведения о чертоге Богини в седьмом измерении. А когда её воля притянула ко мне Тони, светлого эльфа, я обрадовалась: светлые эльфы бессмертны. Кончились мои страдания, я больше не одна в этом страшном мире. Тони сделал мне предложение и повёз знакомиться с отцом. А это оказался мой враг, погубивший Макса, эльф Тальвикайте. Он сделал вид, что не узнал меня, но я-то ясно читала в его глазах предельное отвращение. Помолвка наша затянулась, но я переехала жить к Тони в эльфийский квартал и упивалась своим счастьем, кретинка. Если бы я знала, что Тони рождён не от эльфийки, я не была бы так беспечна. Полукровки лишены бессмертия. И настал внезапный Судный День, когда Тони погиб в своём боевом драконе. Я тогда ворвалась в дом к его отцу, кричала и била его по лицу, и не могла понять, как он, высший эльф, не мог защитить своего единственного сына. Мы плакали, обнявшись, словно родные, и он рассказал мне всю правду обо мне. Он все эти годы отвечал за меня, был моим ангелом – хранителем, следил, чтобы меня не съели и не поранили, не поймали на воровстве. Я должна была учиться, вживаться в общество и влюбляться в того, на кого укажет Богиня. А она будет испытывать на прочность мою любовь и привязанность, попутно выясняя мотивы моего упорного стремления к учёбе и соблазняя меня карьерой манекенщицы и актрисы. Тальвикайте впал в ярость и поклялся мне, что отомстит Богине за смерть своего сына. И свою клятву он сдержал: сообщил мне, что нашёл боевого Дракона на свалке битых. Это был старый и исправный дракон, всеми забытый, но вполне пригодный для мести. Эльф снабдил меня координатами цели и толстенным томом инструкции по вождению драконов. Я забросила всю свою учёбу и с трудом сдала выпускные экзамены, но инструкцию одолела. По схеме свалки я проложила путь своего дракона до взлётной площадки, а там меня – не догонят!

Тальвикайте довёз меня до свалки на своём флаере, проэкзаменовал порядок действий и навёл морок на охрану, чтобы я пробралась незамеченной. Дракона я нашла с трудом, разблокировала его кодовый замок и заявила, что я – пилот, и родина зовёт имперского Дракона номер восемьсот одиннадцать тысяч девятьсот один выполнить свой долг. Наша цель – уничтожить тараном логово врага, и я, боевой пилот мийон Марта Харт, готова пожертвовать собой во имя Империи. И мы взлетели, дракон хрипел и ругался, но постепенно все системы разработались и мы, не отвечая на запросы позывных, вырвались за пределы стратосферы. За нами погнались, но слишком поздно, перехват не удался. Я отчаянно выжимала скорость, дракон ревел и матерился, но чертог Богини уже замаячил впереди. Внезапно обшивка затрещала и стала разрушаться, время закручивало меня в бешеную спираль, вспышка ослепительного света… И я очутилась дома. Видно, таран не удался, и Богиня меня вернула. А может быть, не Богиня, а кто-то другой.

Контрольную по математике вёл практикант, молоденький Сергей Иванович. Подозреваю, что это был первый урок у Серёжи на педпрактике. Он открыл доску с вариантами и объявил, что контрольная сложная и писать мы будем два часа. Я справилась за десять минут и положила тетрадь ему на стол. Он удивлённо открыл и не понял, почему у меня правильные ответы, ведь алгоритм решения ему совершенно не знаком.

- Как ты это решала? Что за формулы?

- Переменная неопределённых чисел Лассаля, - честно ответила я. – И я не виновата, что Вы прогуливали лекции и не знаете этой переменной.

Он мучительно покраснел, и я поняла, что попала прямо в точку. Конечно, такой переменной на Земле не знают, но ведь лекции-то он точно прогуливал.

Конечно, он нажаловался на меня директору, я слышала, как он возмущался, что я нагло подрываю его педагогический авторитет. Потом он вышел, а директор позвал меня в кабинет. Я знала, что наш директор долго болел и даже пережил клиническую смерть. Поэтому я буду примерно вести себя, я ведь не дебилка. Но в кабинете директор медленно снял свои тёмные очки, и я увидела в его глазах всю свою горькую неземную жизнь. Это был он, Тальвикайте, в теле Николая Петровича.

- Да, это я, - подтвердил он мой немой вопрос. - Человек умер, душа покинула тело, и я переселился в него, чтобы поддерживать тебя и дальше. После того, что я сделал, меня бы всё равно развоплотили. А возле тебя у меня есть хотя бы иллюзия того, что мой сын жив и когда-то вернётся. Я смотрю на тебя и вижу рядом с тобой моего Тони. Здесь я смертен, но меня это устраивает.

- Так это Вы перенесли меня на Землю?

- Да, я почувствовал, что ты погибаешь напрасно. Пришлось употребить всю свою силу, чтобы вывести тебя из-под ярости Богини.

- Так Вы поэтому и не стёрли мне память…

- Да, прости, Алина, я не мог заставить тебя забыть Тони. Пусть он останется в твоей памяти подольше. А я помогу тебе с ежегодной сдачей экзаменов экстерном, и ты сможешь закончить школу года за три – четыре. Потом уедешь учиться в Москву, тебе не впервой жить в общежитии и успешно грызть гранит науки. Хорошая перспектива?

- Да, мне нравится.

- Тогда иди домой и больше не дерзи, такая дерзость – не для твоего возраста.

Я вышла из школы и вприпрыжку поскакала домой. Кажется, жизнь налаживается, у меня снова появилась ясная цель в жизни: буду учиться в Москве, надо только пережить эти три года. Я так замечталась, что столкнулась с парнишкой в наушниках. Он вытащил из уха наушник и вопросительно взглянул на меня. Я глазам своим не поверила: это был он, воплощение всех трёх моих любимых мужчин. Нет, внешне - не похоже, но душою… Значит, я не совсем потеряла свои магические способности. Может, во мне магический мир разбудил спящие в человеке скрытые возможности. Я сказала «привет» и поинтересовалась, не Цоя ли он сейчас слушает? Парнишка вытаращил глаза, а я добила его признанием, что это – моя любимая группа.

- Не может быть! – сказал он. – Девчонки такое не слушают.

- Ещё как слушают! – засмеялась я. – Меня Алиной зовут. Хочешь, я тебе покажу свои диски? У меня и Гребенщиков тоже есть.

- Круто, а я Кир, так меня все в школе зовут. Ну, веди меня, Алина , показывай свои сокровища.

Всё, он теперь мой лет на десять, пока не вырасту, а там видно будет…


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...