Дурак и мозгорыбина

Граф Рейль прибыл в замок короля с подарком.

– Я слышал про смерть вашего шута, мой король…

– И привезли мне нового. Что ж, это замечательно, граф. Очень хорошо… Он забавный?

Дурак в старой глупой шапке с одним уцелевшим бубенцом и недавно сшитом, разноцветном, блестящем костюме неустанно улыбался. По направляющему движению графской руки он понял, что нужно что-то стандартное для себя, необычное для других показать. Шут вышел к возвышающемуся над людьми в зале золоченному трону и, зазвенев колокольчиком, перевернулся вверх ногами – встал на голову в шапке. Прокрутившись полукруг, он остановился, и его надменный взор вновь устремился на удивленного толстяка в короне.

– Извините за этот трюк, Ваше Величие, но всегда мечтал на нашего короля сверху вниз посмотреть. Больше подобное творить не посмею, – прокричал дурак, возвращаясь на ноги.

Король закашлял от смеха, изогнул губы, затряс седеющей бородой и складками жира.

– Смешной, не спорю. Но какой-то он… большой слишком, что ли.

– Ваше Высочество, это не просто шут, это бывший любимый в народе герой. Рыцарь Блох, Победитель Грифонов. Он сошел с ума, когда его прекрасная жена во время родов вместе с ребенком померла, вот я его и приютил. Но два шута мне в замке ни к чему, да и какой еще лучший подарок подберешь для визита к вам, король, – игриво улыбнулся граф Рейль, слегка склонив голову.

– Славно, славно… Бывший крестьянин, поднявшийся в мастерстве владения мечом до уровня благороднейших юношей – слышал о нем. Да теперь еще и сумасшедший. Я принимаю подарок! Прощу вас, граф, располагайтесь. Совсем скоро ужин, а после уже разрешим все возникшие за последнее время недоразумения и споры.

Граф откланялся и скрылся за большими дверьми. Король сразу потемнел, стучился. Недовольно поглядел на застывшего на полу шута, некогда рыцаря.

– Гоните его куда-нибудь. Не на улицу, но чтобы я его сегодня не видел: меня раздражает тупость черни! Можете в главной башне ему место выделить, не важно.

Стража повела шута, волнуя бубенец на его шапке, по узким ступенькам в одну из комнат самой большой, самой высокой замковой башни. Совсем рядом располагались роскошные палаты короля, его пажей и молодой принцессы Юнги. В комнатке шута все воздушное пространство оплели сети благородных пауков, а пол облюбовали крысы королевских кровей.

– А спать мне внизу или с пауками? – спросил шут у сероглазого стражника – тот пожал плечами. – Ладно, сам разберусь. Слыхал, паучихи – лучшие любовницы. Приказываю оставить меня в этом хлеву навсегда!

Слова шута, очевидно, показались страже столь грозными, что они тут же убрались. Пока знать пировала, потешник убрался в своем новом замке: собрал всю паутину, изгнал полчища крыс, перевернул на ножки стол и стул. Сел на стул и начал скучать. Для разнообразия забрался на стол. В первые несколько секунд было необычно, потом привыкаешь…

Тут его приказ нагло нарушили: принесли дрова и поесть. Он в шутку начал кусать дрова, но быстро обнаружил, что стражники сразу ушли. Растопил камин, согрелся, поел, открыл пыльные ставни, свесил бубенец с головой в окно…

Вид был неописуемый.

– Я даже не придумаю, как его описать, – сказал сам себе шут.

А все дело было в том, что королевский замок стоял на далеко уходящем в своенравное море обрыве. С трех сторон от него лежала стекающая за горизонт вода. Нет, не лежала, жила своей жизнью, которую с высоты замковых башен нельзя было увидеть.

– Как же тут высоко и…

Мысли вслух дурака прервали какие-то крики и возня за дверью. Он решил выбрать из своего уютного уголка и направился в коридор, по дороге закинув одно полено в очаг, а другое прихватив на всякий случай с собой.

За дверью никого не оказалось, но сверху опускался теплый свет фонарей и ледяной звон стали. Шут зашел в тень, за угол, и ждал, одним глазом поглядывая на верхние ступени.

Тяжело удерживаясь на ногах, спускался наполовину облаченный в легкие доспехи граф Рейль: в одной руке он держал наточенный кинжал, в другой точеную фигуру принцессы в исподнем. Она вырывалась, он прижимал сталь к ее коже. Следом с поднятыми клинками спускались королевские воины. Среди них шел и сам король в богатом облачении.

– Предатель! – ревел граф. – Отпусти меня и моих людей, или твоя дочь сегодня увидит свет в последний раз.

– Отец!..

Лицо короля было серее камня. А взгляд тверже. Он произнес:

– Тронешь ее, и твоя семья будет страдать так, что сама попросит больше никогда этот свет не видеть. Все твои люди мертвы – ты пропал.

– Мы заключили договор!

– Да, и я его этой ночью нарушил. Ты думал, можешь теперь в открытую против меня козни строить, раз оказал мне один раз хорошую услугу? Боюсь, что не так.

Мы заключили договор! Мы клялись перед Богами!

– Вот и передай им, когда встретишь, мои искренние извинения…

– Нет! Ты сам пропал! Тебе самому придется извиняться! Жалкий жирный…

Дурак оборвал речь графа, когда он опустился на один с ним уровень. Левой рукой с поленом шут врезал ему по незащищенной голове, а правой вырвал кинжал и отбросил в сторону. Тело графа обмякло и свалилось на пол. Освободившаяся принцесса удивленно обернулась.

А шут веселился. Он поклонился и взмахнул в воздухе поленом, словно шпагой. Воины засмеялись и захлопали.

– Отличный все-таки подарок, граф, – хохотал правитель королевства.

– Благодарю вас, добрый человек, – поблагодарила принцесса дурака. – Вы шут?

– Лучше, дочка. Иди ко мне. – Пажи быстро сняли с короля утомляющие его при ходьбе доспехи, и он сжал в объятьях дочь. – Это некогда знаменитый рыцарь. Народный герой! Победитель Блох! И да – наш новый шут.

Дурак не знал, чему, но очень обрадовался. Сзади же послышался какой-то шум. Тяжелое дыханье и пробуждающийся рев.

Граф Рейль приподнялся на руках, с губ его капал кровь.

– Предатели! Вы все! Боги не простят вас, сколько им не молитесь. Я проклинаю вас всем, что дало мне небо. Я отдаю все! Я прошу океан подняться и опуститься на вас, предателей неразумных! Захлебнитесь в собственной крови! Сгорите в собственных чувствах! Упадите в объятия чудовищ!

Кровь изо рта Рейля шла уже струйками, словно слюни очень голодного пса. Голова наклонилась тоже по-собачьи. А вот взгляд оставался человеческим и оттого страшным.

Хмурое молчание начало затягиваться. Король подтолкнул в плечо ближнего рыцаря, а сам повел наверх тихонько заплакавшую принцессу. Рыцарь встал рядом с шутом, над уткнувшимся в пол графом. Двумя ударами поперек шеи он срубил графскую главу с плеч, брызнуло много красной жижи. Дурак долго после этого еще не улыбался, пока не встал с солнцем на следующий день.

 

Прошло много дней, а вместе с ними еще больше людей. Было утро дня, чьи вечер и ночь должна была сопровождать полная луна. Шут на цыпочках шел рядом с королем и другими придворными, веселя всех своими вопросами о вещах вокруг и жонглированием фруктами различной сдобности.

– А это что? Барельеф жены моего старого господина, графессы Рейлессы?

– Нет, не ее, – широко улыбаясь объяснял крепко дышащий король – Это кикимора – злая уродливая тварь!

– Я и говорю, Ваше Величество. Вылитая графесса.

Король немного похохотал, оглянулся на скучившуюся свиту, идущую по его пятам. Все засмеялись как могли.

– А это что за полотно? Это наш замок?! Его ест какая-то гигантская мозгорыбина?

– Мозгорыбина! – вновь рассмеялся… а, нет, рассмеялись король и вся свита. – Вот ты шут! Это Чудище Водных Глубин. Однажды было ниспослано Богами на жителей нашего королевства, чуть не свалило в океан сей замок. Но мой предок, великий Безымянный Воин, поджог чудовище, пронзил внутренности и прогнал назад, в темные глубины. Мозгорыбина… хе… Вот дает!

Фрукты попадали на пол: дурак застыл и рассматривал тварь, напоминавшую переплетенную сеть из склизких осьминогов. Лица твари не было видно, все ее тело состояла из трущихся друг о друга желтовато-белых мокрых щупальцев. А их темные тонкие отростки, соединяясь, образовывали гигантскую паутину над замком. В нужных местах тело мозгорыбины топорщилось так, будто стремилось с точностью передать форму разрушаемого строения.

– Шут, идем! – окликнул король.

Дурак отскочил от полотна и продолжил веселить людей, движимых к обеденному столу.

 

Вечером он в одиночестве сидел в своей комнатке и глядел в окно, думая о глупостях. Кто-то постучался. Дурак такого не ожидал.

Еще удивительнее стало обнаружение за дверью принцессы Юнги со служанками.

– Что вы тут делаете, принцесса-принцесса? Это не место для такой человечной-человечной особы.

– Брось, шут. Я пришла отблагодарить тебя за спасение. – Принцесса улыбалась. У дурака что-то заскакало в груди.

– Бросьте, принцесса-принцесса. Я лишь испорчу своей неопрятностью благо, что вы мне дадите. Лучше отдайте его повару, он отличный корм для собак готовит – вся свита вашего отца слюнями давится!

Принцесса выдохнула через нос смешок и указала на шелковый ком на подносе, который несла прислуга:

– Открой.

Дурак аккуратно стянул шелковый платок и обнаружил под ним свою шапку… Нет, эта шапка была намного лучше. На ней было множество небольших колокольчиков, будто новорожденных. И цвета головного убора были яркие, как у лучшей в мире радуги, не выцветшие. Шут второй раз за сегодня остолбенел и упивался красотой.

– Надень, – нежно предложила молодая Юнга.

Дурак быстро нацепил на себя новую корону, а старую счастливо выбросил в окно, отдав на растерзание природе. Она взмыла ввысь и скрылась за верхней оконной гранью. Шут уже не видел этого, а весело прыгал по комнатке, звеня по девичьим ушам бубенцами.

Принцесса через какое-то время попыталась приостановить радость шута. Он покорно повиновался ее воли и замер – в третий раз. Принцесса подошла к окну.

– Сегодня полнолуние, вы знаете?

– В полнолуние происходят страшные вещи. В прошлое, например, как я слышал, конюх узнал, что его жена выносила от его же родного брата двух детей! То есть трое были вообще непонятно от кого!

– Какой ужас!

– Это вы еще про жену кузнеца не слышали…

– Не стоит, не продолжайте! Я, может, и слышала, но специально не слушала… – Девушка, улыбаясь, вновь заглянула в каменную щель. – Кажется, скоро начнется гроза… Дек – так тебя раньше звали, шут?

– Я не помню, – пробормотал он изменившимся голосом – дребезжащим голосом. Дурак поглядел на стоявших в его комнате женщин.

– Оставьте нас, – приказала принцесса служанкам. – Ты ничего не помнишь из прошлой жизни?

В комнате остались они вдвоем. Принцесса и дурак.

– Прошу Вас, не надо, принцесса-принцесса. Я не хочу думать об этом. Не хочу думать… Я просто шут, больной на голову!

– Который победил одним поленом вооруженного мечом графа. Рыцарь Блох, Победитель Грифонов!

– Это не я! Я дурак! Смотрите, как могу. – Шут встал на две руки, упершись ногами в потолок. Принцесса присела рядом, наклонив голову к его голове. Он пытался отвести взгляд, чтобы не заплакать, поймав небезразличный взгляд на себе.

– Ты рыцарь, но почему-то притворяешься сумасшедшим. Да, притворяешься… Люди говорят, у тебя случилась некая трагедия в семье и ты покатился мозгами, но я вижу, что ты лишь играешь больного. Почему?

– Не надо…

– Ты продолжишь мне врать?

Дурак опустился на холодноватый пол. По рукам волнами проходило напряжение.

– Я не хочу врать вам, принцесса-принцесса. Я в самом деле дурак. Только… понял я это очень поздно: когда потерял жену. Я думал, что любил ее… Но я ничего не почувствовал, узнав о ее гибели при родах, родах моего дитя. Я тогда был далеко, участвовал в турнире, хотел посвятить победу нашему будущему ребенку. Я проиграл. Не в турнире, в жизни… И мне было все равно. Я так давно ее не видел, я уже забыл ее лицо, я не мог вспомнить его, когда приехал домой… Я не могу вспомнить его сейчас, – шут замотал головой, но колокольчики били ему в уши, резали звоном кожу.

– Ты просто был опустошен, я уверена, вы любили друг друга, – сказала принцесса, смахнув благородную слезинку с щечки.

– Я ее не любил. Я лишь заставил себя поверить в это. Даже никогда не был влюблен. Но я поставил себе целью сделать ее своей женой. У меня всегда было много целей. Я всю свою жизнь планировал: планировал стать известным рыцарем, планировал поступить на службу графу, планировал посетить все величайшие города королевства, планировал вернуться с огромным богатством, жениться на баронской дочке, завести детей в собственном поместье… Я планировал любить. Я всегда знал, как будет дальше, и знал, что это будет хорошо. Но я, видно, обезумел от счастья, раз не скорблю, когда гибнет жена, когда гибнет собственное дитя… Я безумец – я дурак. По-другому быть не может.

– Ты не дурак, – нежно успокаивала принцесса, гладя ручкой колючий подбородок дурацкого лица с раскрасневшимися глазами. – Ты…

Задул сильный ветер. Застучал дождь. Сверкнула рядом молния. Раздался гром. Пошатнулся замок… И еще раз. И еще.

– Что происходит. – Принцесса упала от ударов на пол. Дурак помог ей подняться.

– Шторм? – неуверенно предположил он.

За дверью раздавался неорганизованный хор криков. Одна из служанок приоткрыла дверь и с ужасом в темных зрачках закричала:

– Госпожа! Боги…

В мгновение она пропала. Словно лист, вылетевший вслед за ветром в окно. Остались только следы ногтей, пробороздивших дверь. Дверь же сделала взмах внутрь коридора и прибилась на прежнее место.

Шут и принцесса переглянулись. Затем вдвоем заглянули в окно.

– Боги! – воскликнула принцесса.

– Мозгорыбина! – узнал дурак.

Чудовище скользило своими белесыми щупальцами по замку: сдавливало ими башни, крушило, сотрясало, тащило людей через окна или просто убивало, плюща тела. Внешне оно сильно походило на свое изображение на том полотне. В реальность, конечно, казалось не таким устрашающим, но цвета были переданы на удивление точно.

Одно из щупалец – с темным отростком поверх – как раз пролетело мимо окна и ударило в верх башни. Вблизи дурак увидел, как внутри мозгорыбины проскакивают короткие проворные молнии, будто догоняя друг друга. У принцессы даже локоны волос ожили: встали и потянулись к гигантскому щупальцу.

– Нужно бежать вниз, – сказал Дек.

– Отец наверху!

– Его спасут, думайте сейчас о своей жизни.

– Будто я не думаю, – возмутилась принцесса Юнга, уводимая за руку некогда рыцарем. – Вся моя жизнь – в этой башне!

На лестнице под градом камней с потолка дочь увидела своего отца в окружении стражи.

– Юнга! – закричал распыхтевшийся король.

Башня вновь затряслась и с красной головы короля съехала корона, запрыгав вниз по ступеням. Принцесса рванулась к нему, но Дек схватил ее за запястье и потянул на себя за пару мгновений до того, как на место подошв ее туфель свалилась полуметровая каменная глыба. Щупальце мозгорыбины смело огромный кусок башни, как надкусило яблочко.

Дурак и девушка упали. Она держалась за глаз и кашляла, он поднялся на ноги, тихо звеня бубенцами среди общего грохота. Перед ним стояли теперь только две ступени, за ними шагать оставалось только в пустоту. Короля и всех солдат на прежнем месте не было – они ушли вместе с щупальцем, частью лестницы и частью стены.

Сзади раздался шлепающий звук. Обернувшись, он увидел отросток, который летел к ним, слепо ударяясь об стены. Дек вздрогнул всем телом и зацепился за что-то ногой. То было оружие, отброшенное ударом из рук одного из стражников

Дек поднял большой двуручный меч. Он вновь стоял как рыцарь, ожидая противника. Тот не опаздывал.

Темный отросток был уже совсем рядом, поднял свое безликое начало или конец вверх, словно змея, и со звоном рванулся на человека. Дек мгновенно отступил в сторону, взмахнул мечем и отсек сбоку кусок твари. Отрубленная часть в то же мгновение полностью замерла в падении, будто и не жила, а из раны на рыцаря-шута полилась черная слизь.

Дек рубанул еще раз по взбесившемуся мозгорыбьему отростку, отсекши кусок покороче. Потом еще. Еще. Слизи лилось все больше – пол под ногами плыл.

Вот Дек замахнулся – промазал – поскользнулся – упал. Бесконечный отросток вытянулся еще больше и, как человеческая веревка, обхватил ноги шута. Кожа под давлением чудища начинала терять форму, Дек крепче сжал зубы и меч в руке. Очень вовремя.

Отросток резко сжался, потянув за собой тело человека. В какой-то момент ноги шута освободились от мозгорыбины, но было это уже в полете. Он прокатился по нескольким ступеням, больно отдававшим в бока, и распластался на ровной поверхности. Звенящая шапка приземлилась рядом. Все еще держа в руках меч, Дек поднялся. Отростка перед ним больше не было. Теперь к нему с ужасающей скоростью приближалось целое щупальце.

Он видел его округлое окончание. Бледное, мокрое. А у самого кончика щупальца скапливался большой пучок молний, гоняющихся друг за другом в едином клубке. Еще немного, и они бы ударили прямо в Дека.

Он перехватил меч за эфес как копье, занес назад. Оставалось несколько мгновений. Шут метнул двуручный меч: тот полетел, вертясь, быстро стал уходить вниз… Он вонзился в щупальце, разбив клубок молний напополам. Что-то в глазах Дека сверкнула. Теперь он летел в обратную сторону…

Он упал на траву. Слегка замарался. Девушка обернулась и захихикала. Обычная деревенская дурочка. Она побежала дальше. Дек стремительно поднялся и рванул за ней.

Они остановились на маленькой полянке. Дек нарвал красных и белых цветов и сделал из них венок для девушки. Она молча наклонила голову, дав Деку коснуться ее прямых золотистых волос и короновать себя.

Насвистывая песенку, она направилась в сторону леса. Дек поплелся за ней. Он помог ей перепрыгнуть ручей, и они оказались среди десятков тонких талий березовых деревец.

В лесу они в первый раз поцеловались. Длился поцелуй недолго – когда же он закончился, Дек сказал:

– Хочешь стать моей женой?

Девушка захихикала и вновь побежала. Дек бежал за ней, обгоняя тень.

Они остановились у большого упавшего дерева. Девушка забралась на него и свесила ноги, недотягивающиеся до земли. Дек расположился внизу, подле них.

– Я люблю тебя, – шептал он ей, прижимаясь к бедру, прикрытому тонким платьицем. Она водила рукой по его волосам.

Дек поднял глаза на девушку, на ее щеках разошелся румянец. Она вскочила, спрыгнула с другой стороны ствола и побежала в чащу. Она пропала с глаз Дека, но он слышал оставляемое ею шуршание и следовал за ним. Внезапно оно прекратилось.

Дек выбежал на неприкрытый кронами кусочек леса. Тут была его возлюбленная. Во взгляде ее правил ужас, а по телу шастали грязные грубые руки одного из браконьеров. Два других встали с пеньков, держа охотничьи ножи в руках.

Дек растерялся.

– Хочешь поиграться, щенок? – спросил самый крупный из них.

– Эта теперь наша, извини, – сказал тот, что сжимал девушку. – Мы добычей не делимся.

– Отпустите! – угрожающе закричал Дек. Браконьеры рассмеялись.

Молодой Дек бросился на удерживающего девушку преступника, но другой преградил ему дорогу, врезал кулаком по лицу и резанул ножом. Слева поперек груди разошлась рубаха и открылась длинная рана. Дек отшатнулся от ножа и людей.

– Не надо… – прошептал он, чем вызвал новый приступ смеха.

– Какой же ты смешной, тупица! Уходи, пока окончательно не прирезали.

– Уходи, Дек! – кричала, заливаясь слезами, девушка. – Уходи, прошу!

Мир вокруг Дека помутнел. Отступая назад, он споткнулся об муравейник и упал. Вновь смех.

Он долго бежал по лесу не туда. Он увяз в каком-то болоте. Он шел все медленнее, пока совсем не завяз. Он не мог пошевелиться.

Но вот он стоит посреди деревни, обнимает родителей. Сон перемежается с воспоминаниями. Он вновь видит девушку, которую лапают отвратительные браконьерские руки. Он видит ее прекрасное лицо. Молодое, с маленьким вздернутым носиком, зелеными глазами, тонкими бровями.

Он вспоминает, что после того случая в лесу никогда ее не видел, никогда больше не любил. И в драки он с тех пор лез лишь тогда, когда шансы были на его стороне и когда он уже продумал в голове ход боя…

 

Принцесса склонилась над ним, поддерживала его голову. Он видел ее лицо. Молодое, с маленьким вздернутым носиком, зелеными… Нет, не может быть. Это то же лицо, что было у его возлюбленной во сне.

Он видел во сне принцессу? Или ему мерещилось сейчас?

– Ты кто? – спросил он на выдохе.

– Юнга. Ты не видишь?

Он видел. Видел рассеченную бровь, из которой вываливались капли крови. Видел разодранное на плече бесценное платье. Видел дрожащие губы.

– Спасибо… Спасибо! Принцесса-принцесса, ты спасла меня!

– Нет… нет, нет. Это ты опять спас. Вставай, пожалуйста, нужно уходить.

Приподнимаясь, он ответил:

– Я спас тебя от смерти – ты спасла меня от небытия.

Юнга помогла ему встать на ноги. Дек дотронулся до своей груди:

– Тепло… Она что, обгорела?

– Кажется, так. Такая молния тогда сверкнула, когда оно уползло, а тебя отбросило, даже гарью запахло… Кажется, отец…

– Потом. Потом. Нужно сейчас спасаться. Пойдем…

Дек вновь увидел отросток. Новый, целый. Он полз теперь сверху. Нет, больше не полз, летел прямо к цели. В одно мгновение он обхватил за талию Юнгу и поднял ее в воздух. У Дека не было оружия. Отросток направился обратно.

Принцесса закричала.

Эти крики вернули его в лес, полный браконьеров. Их охотничьи ножи торчали из-за каждого деревца. Сзади вновь было болото. Непроходимая топь.

Он полетел за отростком следом.

Лететь ему приходилось в прямом смысле: перед ним был оставлен мозгорыбиной огромный лестничный разрыв. Оттолкнувшись от предпоследней ступеньки, он прыгнул. Отросток и в немощи кричащая Юнга скрылись от глаз Дека за верхней уцелевшей частью.

Сильные руки Рыцаря Блох уцепились за неустойчивый край. Упираясь в локти, Дек подтянулся, перекинул ногу, залез, погнался дальше. От таких трюков несколько ступеней за ним обвалились в пучину, к королю и всей его рати.

Он бежал, циклично кружа за отростком, за своей принцессой, быстро, как мог. Взор его размывался. Ему мерещились страшные морды и лапы браконьеров. Но вот он пробежал сквозь разбитую дверь. Вышел на свежий штормовой воздух.

Принцесса рассекала ветер и дождь в метре над башней, она неслась к бушующему под бой грома океану. Последняя надежда Дека ускользала на его глазах, отросток волнообразными движениями исчезал навсегда. Шансов не было никаких.

Скользя подошвами с остатками слизи по мокрой каменной кладке, он побежал наперерез чудовищу. Юнга оказалась далеко от него, он не слышал ее за мозгорыбьим и штормовым шумом, но кусок тела отростка был прямо перед ним на уровне глаз. Победитель Грифонов оторвался от тверди, кинулся на него, обхватил руками и каким-то чудом удержался. Его руки вминались в плоть мозгорыбины, он чувствовал окружавшую ладонь слизь сквозь оболочку отростка, ноги беспокойно болтались под сильным ветром. Дек вновь летел.

Он пытался притянуть отросток вниз, но тот сопротивлялся, трясся. Дек лез на руках к принцессе, бил кулаком по отростку, сдавливал его. Отросток внезапно почти вплотную прижался к вершине башни и взметнулся обратно, но шут успел поднять свои рыцарские ноги и зацепиться ими за змееподобное тело, не сорвавшись. Он решил двигаться поверху отростка, но мозгорыбина была слишком скользкой для этого – он глупо съехал сначала на правый бок, затем вниз. Дек откинул голову, но не увидел принцессу. Глаза его забегали. Но вот зажгла свет молния, и он заметил, как ее хрупкое тонкое тело развивается уже далеко над морской пучиной.

– ЮНГА! – закричал он всем духом, зовя ее назад, к их замку. Свет погас, дождь заливал глаза, но он продолжал искать девушку взором, продвигаясь в ее сторону.

Еще раз сверкнула молния, и под этот блеск отросток с огромной скоростью вытянулся, как хлыст. Принцесса-принцесса освободилась из чудовищных объятий и в несколько мгновений скрылась в шторме. Тысячи охотничьих ножей одновременно вонзились в Дека.

Он был один. Расслабив тело, закрыв глаза, он отцепился от отростка и, пробиваясь сквозь твердый воздух, направился за принцессой.

Прошло несколько секунд, и он ударился всем телом о камень. Подступил тяжелый черный сон без сновидений.

 

Очнулся он при первых лучах восходящего солнца. Шторм почти развеялся. Вокруг царила разруха и горечь. Шут успел заметить последнее уходящее щупальце мозгорыбины, падающее на дно родного моря как якорь. Огромный всплеск разошелся по воде, отправляя волны на убой об скалы, на одной из которых стоял замок, на вершине главной башни которого стоял шут и глядел вниз.

Вниз. Там исчезали невиновные люди. Там исчезали люди с кровью на руках. Там исчез король. Там исчезла…

Он приложил руку груди. Рядом со старым шрамом там теперь красовался большущий ожог. Было, наверно, больно, но шут трясся всем телом не по этой причине.

К его ноге что-то прибило ветром. Голова сделала небольшое движение, зрачки увидели его старую тусклую разноцветную шапку. Промокшую, потерявшую последний бубенец.

Рука шута прошла вверх, по надорванному горлу, по небритому подбородку, до растрепанных волос. Шапки, подаренной принцессой, не было.

Тогда дурак поднял свою старую корону и тяжелыми руками надел на склоненную голову. По башне прошел давно зревший, окончательный грохот; побежали трещины; полетели камни. То был ее конец. То был новый день.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...