Вопрос, длинною в жизнь

В провинции Нилькрофт был ясный день, что очень редко для такого восточного района. У самой границы провинции была деревня Раганин — тихое поселение в чаще дремучего леса, которое как бы специально скрыто от людских глаз. Птички щебетали по-иному, словно приветствовали первые летние деньки. На севере был домик, который возвышался над всей остальной деревней, но не мог тягаться высотой с многовековыми елями и дубами.

Домик был полностью из дерева. В комнату с широко распахнутым окном светило солнце, такое теплое и приятное. Занавеси из кружевной ткани развевались на легком ветру, словно паруса. За окном был вид на отвесные скалы, вечно серые и вечно хмурые, даже в такой прекрасный день как сегодня. На столе в трубке тлели какие-то странные листья, источающие приятный горький запах, которым пропахла вся мебель. Рядом с трубкой лежал огромный сверток бумаг и чернильница с пером, которое уже начало трескаться и ржаветь по краям. Пол уже привычно скрипел под давлением кресла-качалки.

В кресле сидел старик, который кажется вот-вот задремлет. Его старые руки аккуратно лежали на подлокотниках кресла, как будто на аудиенции у посла. Борода белоснежного цвета и абсолютно лысая голова. Большие карие глаза на худом морщинистом лице слипались, а потрескавшиеся губы казались жутко грустными. Хотя, возможно это просто старость вытоптала такое выражение на его лице. Он стянул с себя плед, чтобы дать своим старым костям погреться на солнышке.

Стук в дверь. Старик тут же перестал клевать носом и хрипло протянул:

— Войдите...

Дверь открылась наполовину и в комнату заглянула пышногрудая женщина средних лет с чернильными кудрявыми волосами и фартуком на талии.

— Мистер Грунер, у вас все хорошо? — с улыбкой поинтересовалась она.

Старик, сидевший спиной к ней, даже не двинулся.

— Да, — вяло протянул он. — Просто под таким приятным ветерком трудно не уснуть...

Он сделал долгую паузу. Женщина в фартуке хотела заговорить, как он резко прервал ее:

— А так все хорошо, Бетти. Тебе что-то нужно?

— Нет-нет. К вам приехали ваши внуки.

Старик, услышав такую новость, привстал с кресла и неспешно повернул голову в сторону двери.

— Внуки? — переспросил он. Его сухие губы сложились в улыбку.

— Да. Они за дверью.

Старик уселся обратно в кресло, все так же улыбаясь. Его старческая грусть пропала с лица и на ее место пришла девственно чистая улыбка, прямо как у младенца.

— Впусти их, Бетти. Пусть войдут, — сказал он.

Женщина кивнула и вышла из комнаты. Старик поспешил встать с кресла, хватаясь за трость. Он встал ровно, словно солдат, не было даже и намека на старческую горбь.

За дверью послышался топот и в комнату словно ураган влетели два мальчика, звонко смеясь. Увидев деда, они кинулись в его объятия, отчего тот потерял равновесия и чуть не повалился.

— Дед Грунер! Дедушка! — весело кричали они, осаждая старика объятиями.

Сам дед не успевал даже уследить за резвыми, словно барашки детьми. Они прыгали по комнате и смеялись.

— Умдек! Ирм! Хе-хе, проказники! — весело приветствовал их дедушка.

Дети все продолжали прыгать и обниматься, пока старик не прервал их:

— Итак, путники! — хриплым голосом начал он, перебирая пальцами. — Что вас привело в мое логово?

Мальчишки тут же остановились и выпучили глаза.

— О! — резко вскликнул Умдек — он с русыми волосами и постарше. — Мы пришли к тебе за твоей историей!

— Да! — подхватил младший брат Ирм. — М-мы пришли за историей!

Старик нахмурился и оперся на трость.

— Какой историей? — честно не понимая спросил он.

— Как за какой? Ты сказал что сначала запишешь ее, а потом нам расскажешь! Ну же? Вспомнил? — протараторил младший.

Старик еще несколько секунд прибывал в прострации и, наконец, вспомнил. Его глаза сначала заиграли огнем, но через секунду они потухли так же быстро.

— А... точно, — сказал он, тяжело выдыхая.

— Ты расстроен, дедушка Грунер? — спросил Умдек, вглядываясь в его морщинистое лицо.

— Нет-нет-нет... Вовсе нет, — ответил тот, оборачиваясь к окну. Он простоял так, пока не повернулся обратно к внукам. Глаза его были слегка влажными. — Ну что же... Вы действительно хотите услышать мою историю?

— Да! — в голос ответили дети.

Старик улыбнулся.

— Только помните, путники! Это история о жутких чудовищах, страшных битвах и пугающих смертях! — сказал он напыщенным голосом, закрывая окно и задергивая занавеси. Свет в комнате уступил место темноте.

— Ой-ой... — сказал младший, явно испугавшись.

Старик резко схватил со стола сверток бумаг и вытащил дрожащими пальцами очки из переднего кармана рубахи.

— Садитесь в мою повозку, путники! — сказал он, указывая на кровать. — Сегодня вы отправитесь в приключение, которое вы запомните надолго! Помните, что вы можете и не вернуться!

Дети аккуратно сели на кровать. Их дед неуклюже плюхнулся в кресло-качалку и начал перебирать листки бумаг. Он еще очень долго всматривался в текст на страницах, его взгляд заметно потупился, а дыхание стало более неспокойным.

— Деда Грунер, все хорошо? — поинтересовался Умдек, замечая странное выражение лица.

Он резко пришел в себя, кажется, даже испугался и нелепо улыбнулся.

— Д-да! Просто дедушка уже ста-арый, хе-хе, голова дырявая, — легко ударил он по лбу кулаком.

Дети улыбнулись.

— Итак, — старик Грунер отложил папку с бумагами и снял очки, — аккуратнее держитесь, потому что наша повозка отправляется в темные времена, когда драконы еще не разрушили Варрусград, Великий Холод не погубил земли Нирокии, а Метрополистский Союз Эльфов не был сломлен. Я говорю о Третьей Эре.

— Третья Эра? — удивленно переспросил Ирм.

— Да! Мы живем в Третьей Эре! — с умным видом начал Умдек. — А до нее была Вторая и Первая!

— Ага-а... — внимал ему Ирм. — А что такое Метрип...Мекро...М...

— Да, деда. Что такое "метрополистский"?

Старик приставил палец ко рту и цыкнул.

— Об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас история не об этом! Мы увидим события, намного более интереснее, чем драконы и Метрополия Эльфов. Те времена таят в себе много войн и интереснейших событий. Однако вы сегодня в моей повозке, чтобы услышать историю о войне, в которой участвовал лично я, Нордиак Вирвон Грунер. Ведь так?

Ребята резко закивали, не моргая. Старик активно жестикулировал, его голос то падал, то поднимался, его лицо заметно ожило. Дети наблюдали за всем этим, затаив дыхание и широко раскрыв глаза.

— Что же, тогда мне надо начать издалека, рассказать вам предысторию. То, что было до Третьей Эры...

Дед наклонился к столу, схватив с него подсвечник с уже почти растаявшей свечей, и коробок спичек. Резким движением руки, он зажег свечу. В почти темной комнате заиграл яркий, хоть и не большой огонек, который отбрасывал большие тени на потолок. Дети, кажется, сильнее прижались друг к другу.

— Однажды в Первой Эре, — шепотом, еле слышно начал старик, — далеко-далеко на юге, у Могильных Берегов произошло одно очень страшное событие, о правдивости которого спорят до сих пор.

— Деда, но ведь ты хотел нам рассказать о своих сражениях, а не о... Могильных Берегах, — сказал Ирм.

— Терпение, путники. Не мешайте истории, все по порядку, — заявил он.

Дети кивнули.

— Так о чем я... — призадумался старик. — А! Да. Еще в Первую Эру Вождь Вольных Народов Людских, Первый Император, слава ему и покой, Нумерион собирался исследовать Далекий Юг. Он приказал построить флот, дабы не только приплыть и разведать местность, о нет. Он собирался колонизировать земли Великого Юга. И это был, пожалуй, один из самых крупных планов Имперского Догматориона за всю историю... В 1787 обороте Первой Эры был построен огромный флот, который был размером с целый город. И неспроста. В состав входили и простые мореплаватели, и войны, и люди-колонизаторы, послы и летописцы, историки и картографы и еще много других людей. Продовольствия было на три года плавания, строительные материалы, оружие, различные пряности и семена, драгоценные камни, реки золота и еще куча, куча всего. В плавание взяли даже скот и пернатых, настолько было все серьезно, так как люди посчитали, что в тех далеких землях могут и не водиться привычные для нас животные. В общей сложности людских голов было около трех тысяч, а скота и птиц около двух тысяч. Во флоте было две сотни кораблей, которые были размером с острова — гигантские Бетальгоны, которые помимо своих внушительных размеров несли на себе еще и массу орудий. Один корабль мог потопить небольшой остров, настолько они были мощные. У Императора Нумериона были грандиозные планы...

Старик замолк. Огонек продолжал танцевать на фитиле. На секунде показалось, что лицо Грунера застыло, будто он впал в транс. Он уставился на мальчишек, пока свет неровно падал на его иссохшее лицо. Дети сидели, затаив дыхание.

— Но им не суждено было сбыться, — громко сказал дед. — Тогда еще никто не знал о том, что Тьма не даст ему пройти на юг.

— Тьма?.. — переспросил Умдек.

— Именно. Тьма, заплывая в которую происходят жуткие вещи... Император забрался на борт через год, в 1788 обороте, когда флот был готов, попрощался с поданными и отчалил от Могильных Берегов, которые тогда они еще так не назывались. Флот пропал за черным горизонтом, по мере приближения к которому, становилось все темнее и темнее. Корабли будто оказались в запертой комнате без окон и дверей. Корабли и три тысячи людей на них...

Старик задул свечу. Дети начали ерзать и нервничать, Ирм даже начал всхлипывать.

— И вот они плывут, — зловеще продолжил старик. — Плывут во Тьму. Не видно ничего дальше носа, а свечи и факелы не горят, потому что воздух слишком влажный... Я представляю их страх. А вы?...

Дети крепче прижались друг к другу и ничего не ответили.

— Хе-хе... Люди кричат и паникуют, животные сходят с ума. Счет времени пропал. Ваши глаза ведь уже начинают привыкать к темноте? — обратился старик.

— Да, — тихо вместе ответили они.

— А во Тьме, в которой оказался флот Императора, тьма разъедала глаза солью, жгла и колола, словно иглами. Некоторые падали за борт в воду, которая была черная, как бездна. Крик отдавался эхом от корабля к короблю. Тогда умерли почти все, кто входил в состав флота. Это было безумие... Но скоро впереди показался свет. Но никто не радовался, потому что было некому. Корабли выплыли из Тьмы в свет и ударились о берега. Только вот... Это был не Великий Юг. Это были те же самые берега, от которых они отчалили в начале. Могильные Берега! — протянул старик так зловеще, что Ирм уже не сдерживал слез.

Умдек прикрыл ему рот рукой, полностью внимая истории.

— Корабли ударились о берега, — повторил дед Грунер. — Оказывается, на Могильных Берегах прошло всего два часа от отплытия, в то время как во Тьме за горизонтом словно несколько лет...

— А как они узнали, что там было словно несколько лет? — поинтересовался Умдек. — Ты же сказал, что там никто не выжил.

— Не мешай ходу истории, Умдек, — сказал дед. — Кхем-кхем. Люди очень сильно удивились и испугались. Корабли были абсолютно целыми, но все члены их экипажей были мертвы. О берег ударился последний корабль — баржа Императора. Люди паниковали. Что случилось? Как так? На песок ступил человек в красной рясе и короне из улирита. Это был Император Нумерион. У него не было глаз и он еле держался на ногах. Люди подбежали к нему и подхватили. Он начал рассказывать все то, что произошло там, во Тьме, пока люди несли его на руках. Они действительно пытались его спасти, но не смогли. Император умер, со словами:"Я совершил ошибку. Великий Юг разгневался на нас. Теперь мы обречены...".

Дети еще долго были в прострации от услышанного. С одной стороны они понимали, что дед в характерной для него форме устраивает шоу, но с другой стороны, они осознавали, что дед никогда не рассказывал лжи и что те ужасные события были на самом деле. Это было шокирующим для детской психики, особенно с манерой повествования деда. Мальчишки понимали, что впереди их ждет еще больше кровавых подробностей.

— Деда Грунер, — обратился Ирм. — А что было потом?... Когда уже б-битва?..

Тишина стояла еще очень долго, пока сквозь тень комнаты не прошелся низкий гортанный смех.

— Хе-хе-хе... А потом, — продолжил старик, — было затишье. Люди устроили траур, а Императора и весь его флот похоронили на тех самых берегах. С тех пор они так и называются — Могильные Берега. Их официально признали опасной зоной и возвели огромную стену, которая закрывала своей спиной Океан Юга и тысячи-тысячи могил на берегу. С тех самых пор люди начали бояться юга. С занесением Могильных Берегов на карты началась Вторая Эра. Имперский Престол раскололся на две части. Сыновья Императора Нумериона вознесли над головами друг друга мечи, дальше последовало падение того самого Метрополистского Союза Эльфов. Об этом как-нибудь попозже... Вторая Эра хоть и самая короткая, всего 309 оборотов, но ее неспроста прозвали Эрой Потерь и Мук, ибо в ней было очень много войн, конфликтов, революций и голодных времен. Это был упадок. Вторая Эра закончилась в 2097 обороте падением Империалиса Людей, после чего их земли распались на провинции. Эльфы собрали Метрополис Секундус и напали на людские провинции, хотя до этого был подписан Андраанский Конкордат, в котором обе стороны обещали не вторгаться в дела друг друга. Но эльфы давно таили в себе обиды за то, что Империалис распустил Первую Метрополию во Второй Эре. Эльфы напали на нас и люди должны были бороться за то, чтобы не быть истребленными...

— Потом началась война, деда? — шепотом спросил Умдек.

— Именно, — ответил тот, чиркая спичкой. В комнате снова заиграл свет. — Война, в которой почти все восточные провинции были уничтожены. Эльфы не брали пленных, не захватывали города и не брали дань. Они выжигали землю, по которой шли, оставляя за собой лишь пепел. Людей не щадили. Ни женщин, ни детей, ни стариков. Они убивали людей ради подношения для своего Бога и, как они его называют, Покровителя — Арторкиля. Они долго терпели и скрывали ото всех свою черную натуру. Во многом, их вера и крайняя упертость положили начало распада первого Метрополистского Союза Эльфов. Я...

— Деда Грунер, а разве они плохие, если не верят в Колграмора, как мы, а верят в Ар... Арторкиля? — поинтересовался Ирм.

Старик уставился в одну точку. Его глаза стали абсолютно пустыми и безжизненными. Вскоре, он одарил Ирма гневным взглядом.

— Конечно! — воскликнул старик, после чего закашлялся. — Ты хоть понимаешь, что говоришь? Колграмор, да будет сиять его имя сквозь века, является моим Отцом! И твоим Отцом! Не в кровном понимании, а в духовном. Он завещал нам, детям своим:"Дайте волю нелюдю и он ударит в спину. Нелюдь есть прямое противопоставление Людям праведным, ибо нечестивы его пути, а вера гнила. Верьте, о братья и сестры, верьте и молитесь, когда наступит тот день, в котором сгинут нелюди. Воистину, это будет время роста и расцвета Людей."

Ирм опускал голову все сильнее, по мере нарастания громкости голоса старика. Тот же, в свою очередь сначала неодобрительно качал головой, а потом вдруг блестнул глазами и еле заметно улыбнулся.

— Будет, — сказал он. — Я тоже задавал такие вопросы в детстве. Самое главное, путники, это верить в то, что люди не делали ничего плохого по отношению к эльфам. Все бы и дальше жили в мире и достатке, если бы не их надменность.

Дети качали головами, хотя по их выражению лиц можно было понять, что они еще очень и очень сомневаются в правильности мысли дедушки, но никто из них двоих этого бы не сказал.

— О чем я? — спросил Грунер сам себя. — А, да... Эльфы шли все дальше и дальше на запад. Всем было все равно. Никто не отправлял подмогу провинциям на востоке. Западные края занимались фортификацией, подставляя нас как живой щит. Все графы и талы уехали на запад, забирая с собой львиную долю военных. Нас бросили на верную смерть. Наша провинция Нилькрофт попала под удар одной из первых. Всех мужчин призвали к оружию, а женщин и детей отправили на запад, ибо других вариантов развитий событий просто не было. Все плакали, расставаясь. Я до сих пор помню как горько лил слезы, прощаясь со своей матерью и сестрой, которые уезжали в Хольдаран...

У старика снова заблестели глаза. Он неуклюже встал с кресла и поплелся к окну. Дернув рукой, он впустил свет в комнату, который на секунду ослепил мальчишек. Солнце было уже не полуденное. Время клонилось к обеду. Старик продолжил:

— У пруда был наш небольшой взвод ополчения.

С гор спускалась река, которая образовывала в низине небольшой пруд. Он разделял долину и селение.

— Взвод? — спросил Ирм.

— Да. нас было 36 голов. Перепуганные мальчишки и молящиеся старики. Все лежали в грязи, схватившись за мечи. Мы не разжигали костров, чтобы согреться. Нет. Мы боялись, что нас увидят. Голодные и промокшие до нитки мы лежали так два дня. Мы не решались отправлять вверх по долине разведчиков, ибо шанс того, что нас вычислят был невероятно велик. Наша деревня находится довольно таки низко в долине, ведь так?

— Да, — ответили в голос дети.

— Да, — повторил старик. — А раньше нашу деревню вообще днем с огнем было не сыскать. Дорога не всегда была протоптана как сейчас. На пути росли деревья, которые очень затрудняли поиски деревни приезжими. Эльфы могли и не найти нас или просто не знать о том, что Раганин вообще существует. Мы молились, чтобы эльфы не нашли нас. Мы пугались каждого шороха из тьмы леса, каждого порыва ветра...

Мальчикам уже не терпелось услышать самую интересную часть — ту, в которой дед начнет рассказывать о сражении у пруда.

— На третий день из леса послышался топот. Топот, словно стадо диких зверей несется из тьмы. Он отдавался эхом от стволов деревьев. Я отчетливо помню тот момент. Под проливным дождем весь наш взвод начал молиться. Если прислушаться, можно было услышать как даже самые крепкие и непоколебимые мужья нашей деревни начали молить Отца Колграмора о помощи, о божественном вмешательстве. Это настолько въелось мне в память, что даже сейчас я помню те заплаканные лица, те слезы, которые затерялись в дожде...

Ирм схватился за лоб обеими руками, а Умдек громко сглотнул. Они никогда не задумывались какая доля может выпасть на человеческую судьбу просто из-за стечения обстоятельств. Когда пути назад нет. В такие моменты начинаешь ценить мир, в котором живешь.

— Топот все нарастал и нарастал, — продолжил старик Грунер. — Кто-то нервно стучал зубами, а кто-то начинал рыдать вслух. Мы были готовы принять удар. Мы сидели в грязи, впереди были наши кровные враги, а сзади наши жены, матери и дети. Все боялись, но не говорили этого вслух. Человек есть человек. Я признаюсь вам, что я никогда в своей жизни не был так напуган, как тогда...

Старик сделал паузу и снова задернул занавеси.

— Из чащи выбежали люди... — сказал он.

Дети, кажется, не ожидали такого поворота событий и откровенно удивились, вопрошая:

— Люди? — вырвалось у Умдека.

— Это были не эльфы? — спросил Ирм.

Старик широко улыбнулся и сел обратно в кресло. Его искренне обрадовала реакция детей, ведь ему стало ясно, что они действительно заинтересованы историей.

— Да, люди. Они кричали. Кричали и бежали.

— А что они кричали, деда? — перебил его Ирм.

Умдек закрыл ему рот рукой, пристально уставившись на старика Грунера.

— Они кричали о том, что за ними бегут, что мы все в опасности и то, что их деревню разрушили. Я помню, что среди них был один солдат из той самой деревни. Я сразу же узнал символику. Ворвульд. Это была самая южная деревня Нилькрофта. Мы подумали, что всему виной проклятые эльфы, но это оказалось не так. Дети сквозь слезы рассказывали о приведениях, а другие о существах, похожих на людей, но которые скользили "словно тени". Это было очень странно. Мы не могли мыслить трезво в тот момент, все были перепуганы. Мы спросили у них, не попадались ли они на глаза эльфам. Они лишь сказали, что никаких эльфов им не попадалось. Они бежали из деревни. Бежали целый день, без остановки. Воврульд находится в двух днях езде на лошади от нашей деревни. Теперь представьте с какой скоростью они бежали. А самое главное — от кого они с такой скоростью бежали...

Мальчишки ненадолго замолчали.

— Кто это был, деда? — спросил Ирм.

Старик моментально нахмурился. Он грубо сжал кулаки и наклонился к детям в кресле.

— Это были существа с юга, — протянул он. — Они говорили об Отродьях...

— Отродья, — повторил Ирм.

—Да. Вы уловили суть? — спросил их дед.

Дети начали неуверенно мотать головами.

— Вспомните Первую Эру. Император Нумерион. Могильные Берега...

Дети все так же не улавливали сути и лишь тупили взгляд.

— "Я совершил ошибку. Великий Юг разгневался на нас. Теперь мы обречены...", — процитировал старик Грунер последние слова Императора Нумериона.

Мальчики все так же сидели в прострации, пока Умдек резко не поднял голову и не испугал этим Ирма.

— Ага! — выкрикнул тот и тут же отпустил энтузиазм из-за понимания всей картины. — Деда... Это был... Юг? Тот самый Великий Юг, который разгневал Император Нумерион? Он разозлил Тьму...

Старик щелкнул пальцами и откинулся в кресле.

— Именно, — сказал он. — Это были чудовища с Великого Юга. Что-то страшное дремало в пучине океана, а Император разбудил это дремлющее зло. Они вышли на сушу и их не остановил ни океан, ни стена у Могильных Берегов. Они пришли на нашу землю с одной целью — убить тех, кто разбудил их ото сна. Убить людей!

Старик выкрикнул последнее предложение, отчего закашлялся, а дети вздрогнули от неожиданности.

— Эти твари напали на нас в самый неподходящий момент, — продолжил тот. —Провинции грызут друг другу глотки, война с эльфами, Великий Холод на севере бушует с неистовой силой. Это было ужасное время. Вы должны быть очень благодарны Колграмору за то, что вы живете в мире. Молитесь, чтобы и дальше было так...

Дети сложили руки груди и закрыли глаза, что-то быстро прошептав вслух. Старик сначала улыбнулся, а потом сделал то же самое.

— Тогда, той ночью мы укрыли беженцев из Ворвульда у себя в домах, поделились с ними едой и водой — последними запасами, что у нас остались. На утро мы расспросили их подробнее о тварях. Никто не мог дать точного ответа. Все говорили лишь, что они были похожи на людей, только кроваво-черные, словно ночь в степях красного песка в Квадрольде. От них разило гнилью и испражнениями. Они двигались во тьме нечестивой ордой. Убивали прозрачными мечами, словно стекло обмакнули в смолу. Они молчали. Двигались как фантомы от дома к дому. Когда разрезали плоть, то их черное лицо окрашивалось пламенем и оголялся череп, словно отлитый из вороненой стали. Деревня не смогла сделать ничего. Выжженные дома и изуродованные трупы — вот, что осталось от деревни Ворвульд той ночью.

Старик, кажется слишком увлекся историей. Только дослушав, дети обратили внимание, что старик рылся в платяном шкафу у двери, сгорбившись и кряхтя. Он отодвинул деревянную дощечку с пола и раздалось громкое "ага!".

— Что ты ищешь, деда? — спросил Ирм.

— Тебе помо...

Умдек не договорил. В комнате солнечный свет отразился от металла. В руках старика был стальной меч с широкой рукояткой, по которой шла трещина. Он упер лезвие в деревянный пол и оперся на него, как на трость. На его лице была лукавая улыбка.

— Вау! — прокричал восторженно Ирм. — Меч! Настоящий!

— Ты убивал им Отродий?! — спросил Умдек, окидывая взглядом оружие.

— Да. Этот меч выковал лично я, сразу после того, как узнал, что на нас надвигается орда эльфов. Но этот клинок так и не испил крови остроухих. Вместо этого я обагрил его в бурлящей крови Отродий...

Старик сел в кресло-качалку, уложив на колени меч. Его глаза любовались сияние клинка. Он так отвлекся, поглаживая лезвие большим пальцем, что ребята впали в ступор.

— Дедушка, с тобой все хорошо?

— А?! — дернулся старик, отчего дети тоже подскочили. — Да? Да. Просто... Отвлекся...

Умдек потянулся за мечом, как вдруг старик резко отдернул его.

— Не-не-не, — заявил он. — Оружие детям не игрушка.

Умдек разочарованно уселся обратно на кровать.

— Ну он же не острый. Ты даже не порезался, пока его гладил, — обиженно сказал он.

Старик пропустил слова внука мимо ушей и снова заговорил.

— Мы просидели еще два дня, выжидая. Никого не было. Лишь дикие звери и ветер заставляли нас дергаться. Люди из Ворвульда все никак не могли прийти в себя. Кто-то все время плакал со стеклянными глазами, кто-то просто сошел с ума, а кто-то дрожал внутри от страха, но виду не показывал. Сидеть на месте и ждать удара было бессмысленно. Мы уже решали, стоит ли нам отправлять разведчиков или нет, как вдруг на третью ночь в темноте деревьев показалась глаза. Красные, алые глаза словно прожигали нас. Мы подняли всех на ноги и начали следить. Я помню, как мы все молчали. Свет от кровавых глаз отражался в воде пруда. Запах гнили начал подползать к нам как уж. Мы ожидали эльфов, но к нам явился враг куда более хуже...

Старик сделал паузу. На секунду его взгляд снова стал пустым.

— Отродья, — сказал он, не шевеля губами. Мальчики заметно беспокоились. — Мы просидели так три с половиной часа, пока на нас не двинулась толпа. Рев отдался эхом от деревьев и Отродья побежали на нас. Быстрые как тени, тощие как мертвецы они прошлись по пруду пешком. Они не тонули в воде. Нас охватила паника. Парнишки, которые никогда в своей жизни не держали оружия начали рыдать и умолять о пощаде, хоть и понимали, что ее не будет. Старики пятились назад от ужаса, который несли с собой твари. Все приняли смерть давно, но когда она подобралась так близко, то все вдруг поняли, что хотят жить. И вот, твари уже были совсем близко, и я...

Стук в дверь перебил старика. Дверь открылась и в комнату вошла черноволосая Бетти.

— Простите, что отвлекаю, мистер Грунер, — сказала она, робко улыбаясь. — Дети, обед готов.

Мальчишки вскочили на кровать и начали галдеть.

— Тетя Бетти! Мы не дослушали! Потом поедим!

— Дай нам дослушать, мы на самом интересном месте.

Женщина нахмурилась и вошла в комнату.

— Никаких потом! — заявила она, упирая руки в бедра. — Вам пора обедать, сейчас же!

— Скажи ей, деда Грунер, — сказал Ирм, тыкая в Бетти пальцем.

Старик медленно встал с кресла и положил мальчикам руки на плечи.

— Если тетя Бетти сказала надо, значит надо. Я еще не закончил рассказ. Впереди самое интересное. Это будет вам стимулом доесть обед до конца. Я проверю! Не докушаете — никакой истории!

Дети еще продолжали возмущаться. Старик Грунер отошел к окну. Солнце уже клонилось к закату, а ветерок становился холоднее. За его спиной послышался лязг металла.

— Проказники! А ну положите! Вы поранитесь! — кричала Бетти.

Грунер развернулся, а от мальчишек уж и след простыл. Бетти кинулась вдогонку, кидаясь извинениями.

Старик снова уставился в окно. Из входной двери вылетели два брата. Умдек волок по земле меч, а Ирм мчался следом. За ними выбежала Бетти, крича на всю деревню:

— Дети! Стойте! Я вам еще задам!

— А-а! Отродье! Бежим, бежим! — кричали в ответ дети.

Старик наблюдал, улыбаясь. Он смеялся, пока доносился крик Бетти и мальчишек. Вскоре они и вовсе пропали из виду.

Вдруг Грунер резко задернул занавесь и повернулся к столу, на котором лежал сверток бумаг. Улыбка куда-то моментально пропала, глаза стали суровыми, а руки снова тряслись. Он подошел и протянул руку к бумагам, долго не решаясь коснуться их. Наконец, он начал листать страницы с какой-то странной неуверенностью, будто бумага может его обжечь. Остановившись на последней странице, он еще больше нахмурился. Он начал шепотом зачитывать отрывок вслух:

— Тогда, в ту роковую минуту, когда смерть подобралась ближе всего, тьму меж деревьев съел огонь факелов. Клинки отражали свет языков пламени. Это были высокие и стройные фигуры в светло-золотых кирасах и с алыми щитами. Воины Метрополис Секундус. Это были эльфы. Мы сражались с Отродьями как могли, пока они наблюдали за нами из леса. Тысячи глаз смотрели на то, как нечисть истребляет людей. Все мы понимали, что помощи от остроухих нам не получить, особенно в такой гиблой ситуации. Тварей было слишком много. Мы отбросили страх и приняли судьбу... Но эльфы ринулись в бой. Побежали вперед, нанося смертельный удар в спину Отродьям. Окружив их, эльфы и люди, огонь и вода, уничтожили нечисть. В ту ночь сталь людских клинков и золото эльфийских мечей победило гниль Отродий. Когда последняя тварь упала и рассыпалась в прах, мы стояли друг напротив друга. Я отчетливо помню каждый миг той ночи. Эльфы смотрели на нас как на равных. Мы все понимали, что даже самым злейшим врагам найдется перемирие в общей беде. Я до сих пор думаю над их поступком в ту ночь. Они ведь могли просто бросить нас умирать. Они могли просто подождать, пока Отродья не сожрут нас, а потом расправиться с ними, убив двух зайцев одним камнем. Да и понимали ли они то, что после общей победы над нечистью, мы могли вставить им нож в спину под предлогом нашей общей войны? Понимали ли они, что таким образом идут против своей же идеологии? Понимали ли они, что в ту ночь они помогают нам, людям? Оправдывает ли один поступок эльфов их всех? Делает ли этот поступок их более человечными, чем нас, людей? Я не знаю. В ту ночь я усомнился в праведности войны между эльфами и людьми. И сомневаюсь до сих пор. Возможно, я так и не закончу эту книгу. Возможно, завтра я проснусь и выкину этот лист. Я не боюсь того, что Отец Колграмор усомниться в моей праведности. Я готов принять любые наказания. Я хочу узнать ответ на один единственный вопрос.

Справедлива ли война?..

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 3,50 из 5)
Загрузка...