В цирке правды нет. Об этом не знают разве что дураки и дети. Всё – искусное трюкачество и фокусы. Нет здесь ни редких зверей – их не прокормишь на скромные гонорары, ни толковых магов – им гораздо проще заработать на своих услугах вне цирка, ни изящных эльфиек – все они давно канули в небытие.

На самом деле, это утверждение верно только отчасти. Да, та изящная эльфийская девушка с шикарными алыми кудрями, семенящая по канату под куполом цирка – фальшивка. Но искусственное порой сработано удачнее настоящего. Её пламенные локоны, манящая бирюза глаз, изящные заострённые кончики ушей – иллюзия. Магия настолько тонкая, настолько умелая, что многие мастера позавидовали бы. А её чудесная способность балансировать на любой поверхности – это взаправду. Мисти, если верить её словам, получила этот дар у фей. Не каждый родитель рискнёт что-то просить у капризных и непостоянных чаровниц: вместо желаемого скорее заполучишь проклятие не только для дорогого чада, но и на весь род.

– Не зевай, Фэйт, твой выход, – звонко крикнула Мисти.

Тот на мгновение прикрыл глаза, разжёг слабый огонёк в сердце: еле греет, но этого вполне достаточно для трюка. Он медленно обрисовывал руками круги, с пальцев срывались робкие алые искры, а высоко под куполом шатра семенила гимнастка в плотном синем трико и ярко-жёлтой пышной юбке. Она покачивалась и замирала, но это тоже трюкачество: Мисти могла бы пройти по верёвке спиной вперёд с завязанными глазами. Фэйт хмыкнул и, соединив ладони над головой, выплеснул огонь тонкой струёй вверх, а затем ленивой плетью опустил его на канат. Алые языки заплясали по поверхности, хищно скользнули вслед яркой фигуре гимнастки. Она оглянулась, оступилась и едва сумела вернуть равновесие.

Опять притворство. Огня нет и, разумеется, Мисти не боится. Она просто сотворила очередную иллюзию, а пламенная плеть угасла сама собой, не в силах сопротивляться напору воздуха.

Мисти семенила к небольшой площадке под куполом, а огонь, разгораясь, бежал следом. И вот, едва она ступила на островок безопасности, канат оборвался и огненным серпантином упал на землю. Она наклонилась вниз, взглянула на круглый батут шириной чуть больше двух локтей. И прыгнула. Сначала расправив руки, словно птица, затем, прижав к груди, сделала три полных оборота, оттолкнулась ногами от батута и в стремительном сальто приземлилась… прямиком в руки к Фэйту, который как раз вовремя сделал несколько шагов вперёд.

Мисти недовольно поморщила курносый носик.

– Ещё раз выкинешь что-то подобное, и я…

– Гениально! – перебил её недовольное бормотание управляющий. – Мне нравится! Так и оставляем.

Мисти снисходительно фыркнула и закатила глаза. Фэйт поставил её рядом с собой и вскинул руку в знак приветствия невидимой публике. Она повторила его жест, только гораздо изящнее, игриво изогнув запястье.

Послышались нестройные аплодисменты. Громче всех хлопал управляющий, видимо, всё ещё под впечатлением от нового тандема. Малютка-дрессировщица, которой было то ли тринадцать, то ли тридцать – смотря под каким углом взглянуть, восторженно стучала кончиками пальцев, ладони оставались соединёнными. Фокусник Джаво сухо и редко опускал правую ладонь на левую: совсем недавно управляющий отмёл его идею о том, что Фэйт должен стать его помощником на выступлениях. Хлопал даже старый пьянчуга Чучо, размазывая по щекам клоунский грим вперемешку со слезами; наверняка вспомнил какую-то очередную трагическую историю из своего прошлого.

И Фэйт чувствовал себя от этого счастливым и свободным. Странно было узнать, что эти чувства приходят тогда, когда тебя оценивают не по принесённым разрушениям, а… Да просто так, за то, что ты есть. За то, что Дракон поселил огонь в твоём сердце, а ты являешь его другим. За то, что делишься, а не разрушаешь.

Они освободили арену для следующего номера. За кулисами Мисти стянула с себя жёлтую юбку-пачку, на которой была наложена иллюзия, и тут же превратилась из эльфийки в самого обычного человека. Прямые, не особо густые рыжие волосы длиною до плеч, невзрачные серые глаза, тело более худощавое, чем у сценического образа.

«В цирке правды нет»: так неделю назад сказал Фэйту управляющий в ответ на просьбу принять его в труппу. Но Фэйт не искал правды, он искал покоя и свободы. И если с первым не всегда складывалось, второго он хлебнул сполна. Свобода для него заключалась не в возможности вытворять любые безумства, но в том, что его принимали. Просто так, таким, какой есть. Каким хотел здесь казаться.

До настоящего выступления оставалось меньше часа, и ожидание вселяло радость, заставляло губы растягиваться в довольной улыбке, сердце – биться чаще, рождая внутри Драконьи искры. Сегодняшнее представление будет для Фэйта первым: всю неделю они то складывали пожитки, то странствовали в поисках подходящего места для стоянки вблизи другого города, то разворачивали лагерь. А скоро начнётся настоящее волшебство.

Наконец-то! На арене собрались зрители, управляющий раскланивался перед публикой, а Фэйт дежурил за кулисами.

– Смотри не сдохни от нетерпения, – раздражённо фыркнула Мисти, поправляя перед зеркалом кудряшки.

Фэйт уверил её в том, что помирать не собирается.

Под бурные аплодисменты малышка-дрессировщица со своими разномастными ящерицами юркнула за кулисы, а теперь черёд Мисти и Фэйта. Лже-эльфийка выскользнула за полог первой, вызвав своим появлением шквал эмоций. Фэйт выждал несколько секунд, которые должны были уйти на поклон, парочку воздушных поцелуев и примерно четверть пути вверх по канату. Теперь, когда взгляды публики устремлены вслед Мисти, можно выходить на арену.

Фэйт распахнул полог, сделал несколько шагов вперёд, но не слишком близко к центру. Вскинул руки, повернулся к одной половине зрительного зала, к другой… И замер. Там, среди босяков, трудяг и более-менее богатых горожан восседал тот, кого он надеялся больше никогда в жизни не видеть. Сердце едва не взорвалось, вплеснув в кровь огонь Дракона. Фэйт сразу же унял бушующую энергию, чтобы ничего не спалить. Он поспешно развернулся спиной к той части зала. Может и обойдётся.

Фэйт сотворил огненную плеть, которая оказалась несколько сильнее положенного, и огонь всё-таки зацепился за канат. Мисти это не беспокоило: она исполнила всё с той же точностью, как и на репетиции. Прыжок. Фэйт приблизился и поймал её. Она блистательно улыбалась и смотрела чуть поверх него. Он тоже бросил взгляд на зрителей. Нет, не обошлось. Колкий мрачный взгляд неотрывно наблюдал за происходящим из зала.

– Ты должна мне помочь, – сквозь улыбку прошептал Фэйт.

– Что? – театрально откинув голову назад, переспросила Мисти.

– Когда уйдём со сцены, набрось на меня иллюзию. За мной пришли. Мне нужно бежать.

– Сделаю.

Мисти плавно опустила ладони ему на плечи, и он поставил её на землю рядом с собой. Они развернулись и поклонились публике. Фэйт едва удерживался от того, чтобы впиться глазами в преследователя.

Мисти послала в зал воздушный поцелуй, который обратился сотней ярких разноцветных бабочек, рассыпавшихся мерцающей пыльцой. Завеса!

Фэйт крепко сжал её руку и бросился за кулисы. Девушка на ходу вытащила из рукава фокусника Джаво, готовящегося к выходу, красный шёлковый шарф.

– Быстрее, – умоляюще протянул Фэйт.

– Если хочешь быстрее, иллюзия продержится только пару минут, будешь разбираться со своими проблемами сам, – недовольно огрызнулась Мисти.

Она взялась пальцами одной руки за самый кончик шарфа, а другой прошлась по всей поверхности ткани. Потом прикрыла глаза, держа шарф на весу. Фэйт снова выпустил огонь в кровь. Алая пелена на секунду заволокла взор, а потом тонкими струйками растеклась по телу.

– Смотри, не спали тут ничего, – фыркнула Мисти, не открывая глаз. – Иначе никакая маскировка твою пламенную натуру не спрячет.

– Да быстрее уже, во имя Дракона!

– Пф.

Мисти наконец закончила, хотя никаких видимых или ощутимых изменений не произошло. Она накинула шарф ему на шею и дважды обмотала. Фэйт глянул на свои руки: кожа на них посветлела и исцелилась от старых ожогов. Пальцы вроде тоже стали немного тоньше... Он ощупал голову. Волосы выпрямились и укоротились, надо лбом взвились в непокорный вихор. Щёки впали, исчезли бакенбарды, бородка и усы. Ужас.

Мисти сняла юбку-пачку и мгновенно преобразилась из лже-эльфийки в саму себя, настоящую.

– Одежда, – коротко бросила она и утащила Фэйта вглубь шатра.

Фэйт не понял, ради чего весь этот маскарад: достаточно всего лишь снять нелепый халат-мантию, под ними была простая рубашка и мешковатые штаны. Но оказалось, что переодеться нужно не только ему. Мисти нацепила серое платье прямо поверх наряда гимнастки, одёрнула подол. И как раз вовремя, потому что в этот момент полог взметнулся вверх, и в шатёр вошёл он. Высокий и статный, каким всегда помнил его Фэйт, с мрачным, обветренным лицом. И непременно с охраной. В этот раз непростительно мало: всего шестеро. Видимо, хочет всё провернуть без лишнего шума.

– Я ищу беглеца из империи Шааддар.

Человек говорил негромко, но привлёк внимание абсолютно всех циркачей.

– Я не привык говорить о своих людях с кем попало, – отозвался управляющий, сделав решительный шаг навстречу незнакомцу.

– Я не привык к тому, что мои… просьбы игнорируют, – в голосе послышались нотки раздражения, а ладони окутало белое пламя. – Знаете, что будет, если я спалю заживо труппу безродных циркачей? Ничего.

Кто-то шепнул «Правитель Шааддара», и все циркачи разом напряглись. Только Мисти и Фэйт совсем не изменились в лице.

Фэйт медленно выдохнул и так же медленно вдохнул. Он свёл руки за спиной, на кончиках пальцев плясали искры. Хоть бы обошлось, но надеяться не приходится. Кто он такой? Приблуда, всего неделю в цирке. Да его сдадут с потрохами в попытке избежать гнева императора.

– Повторюсь, – медленно отчеканил император Саул, слегка уняв пламя. – Я ищу беглеца из Шааддара, он выступал с эльфийкой.

Фэйт мельком глянул направо и налево, нашёл относительно свободное пространство. Можно будет сжечь часть полотна и попробовать сбежать. Вести бой здесь, среди людей, он не мог, но и просто так сдаться, надеясь на милость императора, тоже. Фэйт сомневался, что Саулу знакомо понятие милости.

– В нашем цирке нет эльфиек, ваше величество, это грим.

– Где. Они.

В голосе императора Фэйт явственно слышал нотки нетерпения. Случись такое в Шааддаре, он мгновенно бы испепелил неугодного, но в чужой стране приходилось проявлять дипломатию. Хотя бы минимальную.

– Я бы поискал их в гримёрке, для начала…

– Так поищи!

Управляющий юркнул к огороженной части шатра. Остальные хранили напряжённое молчание. Мисти подошла к Фэйту и неожиданно обняла.

– Не двигайся, – шепнула она.

Её пальцы осторожно вырисовывали на спине дуги и чёрточки. От этого становилось то щекотно, то неприятно, но Фэйт держался как мог.

– Я создала копию, а на нас набросила покров невидимости, – еле слышно зашептала она. – Уходим. Медленно, бесшумно и осторожно. Иллюзия быстротечная и неплотная, развеется от любого прикосновения извне.

Фэйт сделал первый небольшой шаг, Мисти – за ним. Он погасил внутреннее пламя, чтобы тепло или случайная искра не выдали их. Они осторожно брели вперёд, боясь лишний раз вдохнуть. Движения напоминали странный парный танец, сцепивший тела воедино. Фэйт делал шаг левой ногой, а вместе с ней скользила правая нога Мисти.

Они преодолели жонглёров, группу воздушных гимнастов, угрюмого силача, еле стоящего на ногах Чучо и малышку-дрессировщицу. Остался лишь император и его гвардейцы.

Фэйт нервно закусил губу. Теперь, если иллюзия спадёт, у него не будет времени на побег. Ещё и Мисти… Нет, она молодец, но думать в сражении о её безопасности он бы не смог. Хотя, кого он обманывает, сражения не будет. Император поджарит их в считанные секунды.

Фэйт замедлил шаг, но Мисти уверенно потянула его за собой, словно перехватила инициативу в танце. Они обогнули шааддарцев и почти оказались на свободе. Почти. Полог был задёрнут. Фэйт замер, Мисти опять потащила его за собой, а он еле успел её удержать. Ещё бы мгновение, и иллюзия развеялась. Они оба замерли, зачем-то крепче прижавшись друг к другу.

Мисти развернула его боком, так, чтобы видеть, куда идти. Только не это. Протискиваться вдвоём через едва заметную щель в пологе всё равно, что слона заставить пройти в узком проходе между двух столов, уставленных хрупким стеклом.

Они потратили на молчаливую борьбу несколько секунд, а потом их спас Чучо, старый пьянчуга. Он издал характерный булькающий звук и нетвёрдой походкой устремился на выход. Покачнулся, едва не упал на гвардейца, а потом распахнул левую половину полога и скрючился снаружи. Мисти и Фэйт юркнули следом.

Мисти потащила его к конюшне, но тут же споткнулась о натянутый канат, который удерживал шатёр. Равновесие она, разумеется, не потеряла, но полотняная стенка ощутимо дрогнула.

– Чучо, проклятый пьяница! Ты снесёшь шатёр, отойди от выхода! – послышался грозный голос силача.

Они выдохнули в один голос и бегом отправились к конюшне. Мисти на ходу сплела позади небольшую область тумана. Фэйт обрадовался её предусмотрительности. Только не останавливаться и не оглядываться. Не хотелось даже думать о том, что будет, когда Саул обнаружит их пропажу.

Фэйт отвязал верхоупряжного коня, вывел. Не скакун и даже не рысак, но за неимением лучшего сойдёт.

– Спасибо, – кивнул он Мисти.

Хотелось сказать больше, но не мог.

– Я с тобой, – ловко запрыгнув в седло, отозвалась она.

– Не стоит.

– Не спорь, тратишь время.

Фэйт недовольно поджал губы и вскочил на коня. Они помчались прочь, не оглядываясь и почти не разговаривая друг с другом.

Скакали почти три часа, пока сумерки не опустились на дорогу. Беглецы спешились, завели коней поглубже в лес и привязали. Расположиться решили на поляне, скрытой за старыми яблонями, берёзами и кустами дикой смородины. Неподалёку в зарослях папоротника нашёлся небольшой ключ. Набрать воду про запас было некуда, зато они вдоволь напились.

Смородины на кустах почти не осталось: поклевали птицы, зато яблони были увешаны плодами. Мисти, не долго думая, взобралась на ближайшее дерево.

– Не думал, что они за меня вступятся, – наконец решился нарушить молчание Фэйт.

– А отчего нет? – крикнула Мисти, вытянувшись на ветке.

– Я для них чужой.

– Чужие для них – твои преследователи из Шааддара, а ты – свой в доску... О, удача! Яблоки совсем не червивые, только недозрелые.

– Надеюсь, они не водили императора за нос слишком долго. Ради их же блага.

Мисти в изящном прыжке приземлилась рядом и уселась на поваленный ствол берёзы.

– Да уж… И чем же ты провинился перед Саулом, великим правителем империи Шааддар? – усмехнулась она, протягивая Фэйту бело-зелёное яблоко. – Обрюхатил любимую жену из гарема? Не преклонил колено при встрече? Пролил вино на лучший камзол?

Он покачал головой и грустно усмехнулся, надкусив кислый плод.

– Камзолы – да, было дело. Преклоняться перед ним я научился лет с трёх – даже и не помню, как это произошло. А его женщины меня никогда не интересовали, у меня был собственный гарем.

– А, так ты принц, – Мисти забыла про своё яблоко и придвинулась ближе. – Долой мучения насчёт того, откуда я тебя помню. Хотя, я всё равно не знаю, который ты из четырёх сыновей, для меня вы все на одно лицо… Кстати, снимай шарф, надо зачаровать получше.

Фэйт послушно стянул с шеи шарф и замер. Она ведь даже не удивилась. Знала его? Да и плевать, в самом деле, потому что всё хорошо. Теперь он совсем другой. К тому же, Мисти помогла ему, не зная ничего о его настоящей личности.

– Третий я, Аддар... – произнёс он, задумчиво расчёсывая вернувшиеся кудри пальцами. – Мне казалось, больше чар не потребуется.

– Для длительной плотной иллюзии нужно много времени и сил, – она протянула руку, в которую Фэйт тут же вложил шарф. – И вообще, я удивляюсь, почему ты так беспечно прогуливался без маскировки, если сбежал от отца, да ещё такого… ха, да кому я об этом рассказываю!

Мисти разложила шарф на ладонях и прикрыла глаза. Фэйт перевёл взгляд на яблоко, зажатое в руках. Ещё один запах свободы. Раньше это был запах соломы, опилок и навоза, запах сундуков с цирковой одеждой, варёной кукурузы и сладкой карамельной воды. Теперь – недозрелые яблоки. Всё лучше духоты горящего дерева, пепла и зелий от ожогов. Не станет он никогда непревзойдённым мастером огненной магии, самым страшным оружием Шааддара. Уж лучше глупые фокусы за гроши, чем выжженные деревни и города. Чем запах горящей плоти.

– Ты рассказывай, я слушаю, – шепнула Мисти и доброжелательно улыбнулась, не открывая глаза.

Сгущающиеся сумерки попытались превратить её улыбку в тёмную коварную усмешку. Не вышло.

– Да нечего особо рассказывать, – пожал плечами он. – Я ошибся, решив, что знаю Саула. Думал, достаточно будет просто убраться из империи: ему ведь нет дела до того, что происходит вне её. Все эти визиты доброй воли в другие государства, приёмы – всё мишура. Так принято, потому Саул соблюдает все эти правила, но не более. Я и не думал, что он бросится на поиски.

– Оптимист, – хмыкнула Мисти.

– Наверное, – Фэйт откусил ещё кусок и продолжил, хотя, казалось, больше говорить не о чём. – Понимаешь, я бы даже остался. Мне нравится огненная магия: это чувство, когда кровь почти закипает от невероятного притока силы древнего Дракона. Странно, как всё это умещается в обычном человеческом сердце… Но применять её для покорения городов, ради того, чтобы недовольные – понимаешь, просто недовольные, не взбунтовавшиеся! – были уничтожены? Я не хочу.

– Родители часто считают, будто они вправе решать нашу судьбу. Диктовать, что мы должны хотеть, как мы должны поступать, кем стать.

Она проговорила это легко и просто, без снисхождения, без сочувствия, без раздражения. Словно и сама испытывала нечто подобное когда-то, а теперь приняла и смирилась. Мисти протянула ему шарф.

– Держи. Доберёмся до города, купим кулон. Металл дольше хранит плотные иллюзии, да и к тому же его не надо снимать на ночь.

– Может, воспользуемся твоим? – он кивнул на серебряную цепочку, выглядывающую в скромный вырез платья, и послушно обмотался шарфом.

– Нет, он уже зачарован.

Видимо, на лице Фэйта отразилось замешательство, потому что Мисти невесело усмехнулась и пояснила:

– Не у тебя одного проблемы с родителями.

– Покажешь себя настоящую?

– Ну уж нет, – покачала головой она. – Без обид, но я тебя знаю едва ли неделю. И, как оказалось, тот, кого я знала, тоже был не настоящий… Кстати, у вас же вроде принято свои права отстаивать на дуэли? Если бы мне представилась такая возможность, я бы непременно ей воспользовалась.

Фэйт грустно улыбнулся.

– Чтобы одолеть императора на дуэли, мне пришлось бы подучиться ещё несколько лет. Мне хватило с головой.

– Мастерство не всегда гарантирует победу.

– Не представляю, как это может быть правдой.

– Песок в глаза, финты, ложные выпады... Подножка, наконец!

Фэйт коротко усмехнулся. Подножка в огненной дуэли даже звучала забавно, а когда он попытался себе это представить, то рассмеялся во весь голос. Мисти высунула язык и швырнула в него нетронутое яблоко. Фэйт, всё ещё смеясь, увернулся. И это спасло ему жизнь. Стрела, сплетённая из белого огня, пролетела над макушкой и ударилась в ствол яблони.

Не сговариваясь, Мисти и Фэйт бросились врассыпную. По краю поляны друг за другом вспыхивали колдовские огоньки, разгонявшие темноту сумерек. Одна из немногих настоящих вещей, которые были в арсенале магов-иллюзионистов – это свет. Впереди маячила фигура Саула, по краям поляны – гвардейцы.

Император один за другим отправил в сторону беглецов три огненных шара. Первые два Фэйт сбил наспех сотворёнными алыми стрелами, третий принял на вытянутые руки и, разорвав, сбросил шипящими пламенеющими ошмётками в траву. Он попытался отступить в лес, но путь преградила высокая пламенная стена. Пришлось переместиться ближе к центру поляны, заодно уходя от нескольких ударов огненной плети; Мисти предусмотрительно тенью следовала за ним, чтобы не подставляться под обстрел.

Бой происходил на большой скорости: противники не давали друг другу времени на мощные удары, только стремительные частые атаки и минимальная защита.

Фэйт, когда мог, краем глаза отслеживал ситуацию на другой половине поляны. Магия иллюзий не предназначалась для ведения боя, однако и её Мисти смогла всё же приспособить, чтобы хоть как-то быть полезной. Сначала в сторону гвардейцев полетели огненные шары, которые растаяли, едва коснувшись выставленных щитов. За одним обманом – следующий. Эта публика на дважды повторённый фокус не попадётся. Вспышки света, трещины в земле, темнота, туман. Смешные безобидные уловки, но все они давали Фэйту шанс провести атаку, хоть и не большой силы.

Когда он в следующий раз обернулся, один гвардеец уже приблизился настолько, что огненную магию нельзя было применить без риска при этом навредить Мисти. Фэйт, стиснув зубы, швырнул не глядя в сторону императора огненный шар. Мисти отступила на шаг, отвела правую руку назад и сложила пальцы, словно изображала голову лебедя. Между пальцев возник сероватый сгусток тумана в форме кинжала. Гвардеец взмахнул саблей, а Мисти поднырнула под вытянутую руку и вонзила туманный кинжал под рёбра. Клинок скользнул между чешуек доспеха. Со стороны было не понять, действительно ли иллюзорное оружие нанесло настоящую рану, но Фэйту было всё равно. Заминка позволила Мисти отбежать на безопасное расстояние, а Фэйту – плеснуть порцию огня в гвардейца.

Но так не могло продолжаться вечно. Император воспользовался тем, что внимание противника надолго отвлекла ситуация с гвардейцем, и создал бушующее огненное торнадо, диаметром едва ли не в половину поляны. Оно двигалось слишком быстро, не убежишь, не спрячешься. Только встретить лицом к лицу. Фэйт может и управится, выдержит, разогнав Драконью магию по всему телу, но Мисти…

– Стой! – крикнул он отцу, пытаясь пересилить треск огненного смерча.

Белый огонь свернулся раскалённой гигантской змеёй на земле и, повинуясь движениям императора, взмыл в тёмные небеса, растаяв где-то высоко, затмив на мгновение слабо поблёскивающие первые звёзды.

А теперь только два пути: или назад, к судьбе живого оружия, или вперёд, вырывать в бою своё право на свободу.

– Я вызываю тебя на огненную дуэль.

Император медленно кивнул и взмахнул рукой. Гвардейцы выстроились в ряд сбоку от будущих дуэлянтов.

– И ты отойди, – бросил он в сторону Мисти, а потом добавил: – И встань рядом с моими людьми. Никаких иллюзий, здесь место только для огня, для настоящей магии.

Она снисходительно фыркнула и отправилась исполнять волю императора. Очень неторопливо отправилась.

– Что на кону? – спросил император, снимая расшитый золотом и янтарём камзол.

– Победитель получает право распоряжаться своей судьбой.

Пальцы подрагивали и пульсировали. Кровь вперемешку с магической силой Дракона бежала по тонким каналам вен, захлёстывая Фэйта в алом мареве.

Император негромко рассмеялся.

– Ты ставишь плохие условия, сын. Неужели, по-твоему, я настолько глуп, чтобы согласиться? Я и так правлю своей судьбой, как и сотнями тысяч других судеб. Победитель решает судьбу проигравшего.

– Принимаю, – кивнул Фэйт.

Кажется, сейчас придётся проверить, так ли эффективны уловки и фокусы против мастерства. Он занял лёгкую, не самую устойчивую позицию, но она как нельзя кстати подходила для всего того трюкачества, которое он собирался провернуть. Ему предстоит лишь очередное цирковое представление, ничего серьёзного.

– Что это за убожество? – с максимальной долей презрения спросил отец. – Ты забыл всё, чему тебя обучали лучшие маги?

– Нет. Я просто узнал кое-какие новые трюки.

Фэйт мельком глянул в сторону Мисти. Рыжеволосая циркачка больше походила на генерала, сопровождаемого лучшими воинами, чем на пленницу. В глазах – спокойная уверенность, голова чуть приподнята, поза устойчивая, собранная, но всё равно сквозь новый, непривычный образ проглядывала знакомая насмешка и беспечность.

Фэйт обменялся с отцом короткими кивками, и тут же завязался бой.

Белое пламя императора обрушивалось плотными шарами, закручивалось вихревыми туннелями и грозилось унести в бурлящих огненных реках. Фэйт уклонялся, перепрыгивал и разрезал потоки руками. Но даже защищаясь, он шёл вперёд. Фэйт улучил момент для небольшой контратаки. Юркой алой змеёй огонь взрезал траву, почти утопая в ней и оставляя за собой хрупкие серые стебельки. Император раздражённо отшвырнул её ногой и выпустил десяток огненных стрел. Трава тлела и вспыхивала от несущегося мимо жара. Фэйт отпрыгнул в сторону, хлестнул противника наскоро сплетённым кнутом. А потом сотворил чудо.

Огромная птица лениво взмахнула крыльями и полетела навстречу противнику. Раззявив алый клюв, она словно вздумала заполнить своё пустое брюхо огнём противника. Она глотала стрелы и шары, целые потоки, раздуваясь всё больше и больше. Фэйт под её прикрытием тоже двигался вперёд. Император недовольно сморщился и, вскинув руки, поднял прямо под птицей огненную стену. Фэйт усмехнулся. То, что надо.

Птица попыталась проглотить белое пламя, но, издав прощальный треск, разлетелась нескончаемыми белыми и алыми искрами.

Фэйт метнулся вперёд, не останавливаясь для контратак, лишь увиливая и на ходу отбиваясь. Сила Дракона позволяла переносить часть жара, даже свежие ожоги на лице и руках почти не беспокоили мага.

Расстояние сократилось до небоевого. Сейчас остаётся разве что взметнуть пламя перед собой, что и сделал Саул. Фэйт лёгким движением кисти разбил поток и, развернувшись боком, подсёк опорную ногу противника.

В реальности ситуация выглядела ещё комичнее, чем в воображении, но Фэйт позволил себе лишь лёгкую мимолётную улыбку. Затем скопировав недавнее движение Мисти, сложил пальцы правой руки в подобие птичьего клюва. Сухожилия с непривычки заныли, сила Дракона выплеснулась в узкий, больше похожий на иглу, огненный стилет.

Преодолевая смиренное почтение, страх и сыновью любовь, Фэйт стремительно опустил ногу на грудь поверженного императора. Пламенное остриё метнулось к подбородку.

– Я победил, – голос дрожал, ещё и эти предательские вопросительные интонации…

– Победил, – спокойно и уверенно подтвердил Саул.

Император всегда император. Даже если повержен в схватке предателем семьи и родины.

Фэйт отошёл на несколько шагов, всё ещё не до конца веря в свою победу. Наконец взглянул на Мисти. Она всё ещё неподвижно взирала прямо перед собой, чуть приподняв голову. Странное чувство нереальности происходящего усилилось.

– Моя судьба в твоих руках, сын, – негромко напомнил император.

Но Фэйту не была нужна судьба отца, только собственная.

– Я больше не твой сын. У меня теперь новое лицо и новая жизнь. Не вмешивайся в неё.

Император презрительно скривил губы.

– В таком случае мой сын умер. Для всех.

Саул развернулся к своим слугам, те покорно преклонили колено. Мисти не шелохнулась. Фэйт успел лишь выкрикнуть срывающееся «Нет», прежде чем семь фигур поглотила плотная стена белого пламени. Предсмертные стоны переплелись в нестерпимый колючий клубок в ушах, и сквозь него острой спицей – тонки женский угасающий крик.

Плоть обращалась пеплом, кости обращались пеплом, примятая трава обращалась пеплом, а Фэйт не мог сделать ничего. Огонь спал, обнажая пустую, бесполезную землю. Фэйт сейчас ощущал себя так же. У него не осталось ничего. Только осколки невысказанных слов и мыслей, которые ранили изнутри.

– Она была частью моего мира, не мира Аддара!

– Она знала – этого достаточно, чтобы обратить её в пепел. Если я ещё раз увижу своего сына или услышу, что он жив – найду и убью, – холодно бросил император.

Он резко развернулся и направился в сторону дороги.

Фэйт страстно, до дрожи в пальцах, желал пролить ему вслед неистовые реки огня, но… Сердце качало обычную кровь. Дракон не желал делиться своей силой с тем, кто изменил своим убеждениям. Пройдёт время, жажда мести пустит корни среди камней человеколюбия, разломит их, сотрёт в тяжёлую пыль, магия вернётся и тогда он заставит отца заплатить…

От мыслей стало тошно. И странно. Он получил, что хотел: полную свободу, почти одобренную отцом. Без оглядки, без страха. Но в сердце было пусто. И дело не только в магии, дело…

– Смотри только не сдохни от горя, – послышался за спиной тихий смех.

– Ты… как ты…

Фэйт едва не задохнулся, а потом с глупым выражением лица подхватил Мисти под руки и приподнял, словно она только что исполнила лучший трюк из всех, что ему доводилось видеть.

– Пф, большое дело. Зная Саула, можно было предположить, что он меня убьёт в любом случае – и если победит, и если проиграет. Единственное, что мне требовалось – это время, и ты мне его дал, – она мягко улыбнулась. – А теперь опусти меня.

Они выждали какое-то время, просто глядя друг другу в глаза и принимая бессловесные благодарности. Наконец, Фэйт заявил, что по его ощущениям можно безопасно продолжить путь.

– Хочешь секрет? – подмигнула Мисти, отвязывая своего коня.

– Давай.

– Мне будет не хватать твоих кудряшек.

От её слов захотелось улыбаться.

– Я думаю, ты ещё не раз их увидишь во время подпитки иллюзии.

– У меня настоящей тоже кудряшки есть, – внезапно серьёзно проговорила Мисти. – Может, когда-нибудь покажу.

Это было бы прекрасно. В сердце разлилось привычное тепло. Сила Дракона вернулась.

А может, дело не только в этом.