Рок неизбежности

Тёплый летний ветерок, мягким потоком, взъерошил волосы, огромный шмель словно стрела пронёсся мимо, под парапетом запел сверчок, а меж тяжёлых грозовых туч, в самой дальней дали, садилось солнце. Внизу, Ангарка текла извилистыми узорами меж холмов, одаривая луга живительной влагой и скрываясь в чаще южных джунглях. Тропический лес, тонкой нитью на самом горизонте, обозначал где оканчивались бескрайние луга приграничного округа. Тут, на юго-восточном тракте, соединяющим громадный окружной Рунд и приграничный Новэй, в месте, где к дороге примыкал ещё и тракт Трепета пограничного со скифами бастиона, раскинулась родная Лебяжья слобода, а за ней, в пяти вёрстах южнее, острог «Сичь» - хранитель развилки.

Если слобода, как единица поселения, была что ни на есть самая обычная, то острог несколько отличался от крепостей подобного класса. Штатная твердыня располагала деревянными стенами и шестью сторожевыми башнями, да гарнизоном в две сотни ратников, то «Сичь» построен поболее продвинутому проекту с девятью башнями, стены, вместо дерева сложены с камня, а на сигнальной башне новейшее устройство связи, то что ещё в Новэе не установлено и установят лишь в следующем месяце. Гарнизон также несколько более обширен, пятьсот ратников, сотня витязей, три гонца грифона всегда готовые к поручениям, да и командовал острогом не десятник, а полноправный лейтенант.

Мара закрыла глаза, наслаждаясь прекрасным пейзажем околицы собственного дома. С высоты обзорной башни, постройки казались маленькими. Вдалеке, после выгула, приближалось стадо, а ещё дальше, за высокими стенами острога, был он.

Лейтенант Джа.

Ах этот строгий вязиец! Такой высокий и с волевым подбородком, а взгляд, что огонь проникающий в самую глубину женской души и пленяющий всю без остатка!

Мечтания понеслись вдаль.

Мара позволила себе это.

Сознание рисовало крепкие руки, обнимающие её стройный стан, настойчивые уста, пленившие своей необузданностью и голубые глаза, из-за которых Мара потеряла покой и сон.

Три недели прошло с момента, когда она, прогуливаясь межторговых рядов острога, впервые увидела назначенного в крепость лейтенанта. Джа прибыл не один, а вместе с временным тысяцким Новэя, неким Алёшей Камневолом.

Тот тоже неплох, коренаст, белокур, впрочем, как и все земчане, но Джа. В нём Мара узрела некий внутренний свет, проникающий в каждое существо, с кем он имеет контакт, а когда их глаза встретились, Мара поняла, что пропал окончательно.

Она постаралась вспомнить одеяние своего избранника, но старания и не требовались, Мара в точности и с поразительной лёгкостью вновь нарисовала образ, высокого, темноволосого, облачённого в белостальную кольчугу вязийца, снявшего шлем, некогда используемый в Амазонской империи. Герб Вязи красовался на нагрудной пластине, синий с золотым кантом плащ, развивался на ветру. На рукояти меча неизвестный жёлтый камень, мерцающий всеми цветами радуги, а длинные, чёрные как смоль волосы, собраны одной, верхней половиной в хвост, второй нижней ниспадали на широкие плечи.

Ах эти плечи!

Мара широко улыбнулась.

Как же хорошо прижаться к ним и ощутить полную защиту от любящего и оберегающего тебя мужчины. А если он поцелует?!

Сердце забилось стремительнее, молодые щёки, тут же тронул румянец смущения.

Мара открыла глаза.

Солнце почти скрылось.

Вспомнив о текущих делах, Мара вскочила, стадо уже загоняли пастухи.

- Ленточка! – крикнула Мара, немного нагнувшись вперёд через перила.

Одна из коров, громко отозвалась.

- А ну пшла рогатая! – гаркнул пастушонок, да как саданёт хлыстом по коровке.

- Еремка, холера ты эдакая, вот как спущусь! – Мара пригрозила кулаком, на что паренёк фыркнул и продолжил загонять скот в слободу, окружённую хлипким ивовым тыном.

Миряне давно уж как собрались, поэтому, как стадо дружной гурьбой вышло на центральную улицу, скотину тут же разбирали хозяева. Кто верёвкой, а кто и добрым словом, понуждал идти домой своих кормилиц, но, когда Мара наконец-таки спустилась с верхотуры обзорной башни, Ленточка стояла одна одинёшенька и жалобно мычала от тяжести наеденного вымени.

- Тихо-тихо, - поглаживая и понукая идти, успокаивала Ленточку Мара. – Сейчас придём домой я тебя выдою, кормилица ты наша.

- Ага как же выдоишь, - сзади послышался насмешливый голос юноши.

Лаз – «надоеда», старший сынок торговца драконьей кожей Гласа Полушки.

Ох и нудный он, этой весной даже свататься приходил к батюшке, но лишь благодаря старым богам ничего не вышло. Может, Лаз и стал бы хорошим мужем, даже если урезонит свой скверных характер, но лучше для другой, ибо Мара понимала, что никогда не полюбит такого, как Лаз, да и батюшка это осознавал, однако, отказал по другой причине.

Мара до сих пор ещё обучается стать Вестой.

По законам богов, пока девица не поймёт со слов умудрённых замужеством барышень, как быть любящей женой, заботливой матерью и умной хранительницей домашнего очага, Небесное Деяние для неё запретно, иначе что это будет за союз?

Породнение через плод, эта ли жизнь кою ждёшь, когда вырастешь?

Да и любви ли плод? Если её сначала не было!

Мара отвернулась, не обращая внимание на заигрывающий тон нелюбого ей юноши, продолжая вести Ленточку домой.

Лаз подбежал сзади и вытащил из-за спины букет огнецвета.

- Держи, - протянул он подарок. – Цветы хоть радуют глаз, но не сравнятся с твоей красотой.

«Вот подлиза!» - мысленно фыркнула Мара, продолжая держаться отстранённо. – «Всё равно не люб ты мне!»

Лаз понял, букет не приглянулся, хотя девчата, подружки, говорили, «Мара без ума от огнецвета», и невдомёк было, да и не знал он, ведь Мара сама любит их собирать, собственной рукой. Вот только батюшка не отпускает в сарматские поля, где росли эти полевые цветы, ибо кочевники не раз крали девиц словянских, делая собственными супружницами. Когда это происходило, родные уже не могли найти свою дочь, жену или маму, да и Эллы сармат никогда не выдавали похитителя, уж, не говоря, чтобы пособить отыскать похищенную. Конечно, вернуть были варианты, но мало кто мог их себе позволить из-за дороговизны, а маги, они так нечасто, даже крайне редко выходили на поиски, потому как имели более важные дела. И в заключение, войну тоже никто за подобные действия не развяжет, Словичи уважают обычаи соседних народов, но и помогают своим людям, попавшим в плен всеми допустимыми способами, только вот пробиться с челобитной до князя невозможно, чиновников развелось столько, что Земле матушке тяжело стало. В общем, лучше в полон не попадать, а если попал, считай дело твоё труба.

Лаз молча шёл рядом, даже не думая отставать, при этом с нарочито строгим видом, скармливая цветы Ленточке правой рукой. Левая лежала на хребте коровы, но вдруг, по какому-то нелепому обстоятельству, Лаз споткнулся и левой ладонью накрыл правую руку Мары.

Она вздрогнула и вырвалась.

- Ах ты гад!

Лаз обескураженно усмехнулся и примирительно поднял руки, безмолвно говоря, что и в мыслях не было приставать с ухаживаниями к юной, и необученной весте, но Мару уже не остановить. Схватив, первое что попало под руку, она запустила это в наглого молодца. Лаз не пытался увернуться. Острый камень, разбив лоб, срикошетил вправо.

- Извини Мара, но у меня и в помыслах не было брать тебя за руку, покуда наши предки не обговорили союз меж нами.

- Не бывать этому! – взвилась вконец разбушевавшаяся Мара, даже хлынувшая из раны молодца кровь, не смягчила её сердце. – А ежели ты продолжишь добиваться меня, то опостылеешь навсегда! Понял?!

Лаз понял.

Опустив голову, юноша побрёл прочь.

Ну и ладно! Видеть его не хочу!

Ленточка продолжала спокойно идти себе в стойло, ей глубоко безразличны юные стенания своей хозяйки, коровке главное поскорее освободиться от груза молока, да отстояться до утренней зорьки, а дальше снова в поле, где раздолье, зелёная вкусная Травушка-муравушка и нет кричащей Мары, забывающей вовремя встретить и выдоить.

Мама, стоя подле ворот, укоризненно качала головой в знак недовольства действиями строптивой дочки.

- Ну вот что ты за девица такая Марушка? Ведь скоро двадцать годков станется, а ещё Вестой не стала! Как же жить дальше то собираешься, если самого завидного в слободе жениха, камнем огрела, постылым обозвала и вышибла с глаз долой!

Мара загнала Ленточку во двор, привязала и принялась доить, не желая отвечать на вопрос, но матушка настояла.

- Вон погляди, Клава Кутанич замуж выходит за ратника из острога, Кима Зорина сговорилась о поженитьбе с торговцем из Новэя, а ты кого ждёшь? Неужто за Словича замуж собралась?

- Нет матушка, – не отвлекаясь, ответила Мара, хотя поддерживать разговор желание отсутствовало. Тем не менее если позволить Ма продолжить наставление о женитьбе, то через пару минут её уже свяжут и отдадут первому встречному в жёны, будто она коза безмолвная и ею можно помыкать. – Про Клаву я тебе скажу так, ратник тот косой да рябой, а родом сам из свижской деревушки из-под Смоли, и куда Кутаничи смотрят?! Жених Кимы вообще вдовец, говорят у него супруга была на сносях, когда её убили, да и что это за фамилия такая Стальман, да он старше вдвое! На кой экий старый ей сдался?!

- А богаче в десятки раз! – взвилась Ма. – И это не добром или золотом, а разумом и душой открытой, да помыслами честными. Эх ты! Орлица, ты наша! Паришь высоко видишь далеко, а под носом красу рассмотреть не в состоянии. Ратник-то тоже не так прост, герой! Это он пленил Скифского тысячника в честном бою, это он спас наш караван, уведя за собою в бескрайние поля, разбойничью шайку лиходеев пхазарских! А Лаз, так это вообще, отдельный разговор! Разве ты не видишь…

Не в силах более это слушать, да сообразив, что разговор подошёл к опасным темам, Мара вскочила, опрокинув деревянное ведро. Не обращая внимание на разлитое, только что надоенное молоко, рванула мимо матери и скрылась в кустах малины, где в глубине находила уединение и покой.

- Всё одно от жизни не убежишь дочка, - слышался материнский голос, - однажды она догонит, и ты увидишь всё, но будет уже поздно. Упаси боги от этого! Слушай нас с батюшкой и внимай! Негоже…- недослушав фразу, Мара закрыла уши руками.

«Довольно».

Вечер.

Ноги затекли, но Мара твёрдо решила сегодня батюшке на глаза не попадаться.

«Значит, буду спать на голой земле».

Собрав вокруг палую листву, да смастерив чудный ковёр, Мара легла. Сквозь всё ещё густую осеннюю кущу звёзды, живущие в бездонной выси, сверкали радужными огнями. Одни голубыми, другие алыми, прочие вовсе выдавали весь спектр, все кроме одной. Мара вгляделась в эту, сиротливого плывущую по небосводу звезду.

«Разве такое бывает?»

Оказалось, бывает. Звезда проплыла туда, потом обратно, затем вовсе принялась кружиться по кругу и увеличиваться. Заворожённая танцем небесной жительницы, Мара крепко уснула.

*

Разбудил тревожный рог.

Ладно хоть не набат.

Но и рог не предвещал ничего хорошего, когда он трубит, значит рядом хищники.

Мара вскочила, протирая заспанные глаза и отряхивая со щеки прилипшие палые листья.

Рассвет ещё не занялся, дымка тумана скрывала слободу от зорких глаз ратников «Сича», рог вновь гулко затянул душераздирающую песню.

«Львы» - мысль словно молния ударила в голову. Только о них может трубить рог, волки так близко не подходят, а вот эти северные кошки бывает забредают.

Мара прислушалась.

Сзади раздался еле различимый шелест опавшей кроны.

Она обернулась.

Сквозь листву и дымку тумана на неё смотрели два жёлтых глаза.

- А-а-а-а! – Мара завизжала со всей мочи, с ужасом глядя в звериные глаза.

Раздался звук резко отворяющейся нараспашку калитки и топот подбегающих мужиков, неумолимо и стремительно надвигался.

«Зверь» перевёл свой взгляд с Мары на приближающихся и через один удар сердца резво рванул наутёк. Листва малины еле шелохнулась, а потом затихла словно, словно её и не тревожили вовсе.

- Кто там?! – раздался голос батюшки, в паре метров. – Ты видишь его доча? Где он?

Мара перестала визжать и поднялась в полный рост, чтоб голову было видно над кустами, тело трясло от сильного испуга, но она рукой показала, куда умчалось то, что её ужаснуло.

Батюшка, с двумя мужиками, вооружённые рогатинами и топорами побежали в нужном направлении, напролом сквозь кусты.

- Иди домой! – крикнул отец, прежде чем заворотить за крайний сарай и перепрыгнув через тын, исчез в утреннем мареве тумана.

Мара вновь присела на «ковёр», тело трясло. Теперь это место, недавно настолько уютное и спокойное, не казалось таковым уж безопасным. Недолго думая, она вылезла из кустарника и шустро убежала в дом.

Сбросив сапожки в сенях, Мара вошла в светлицу.

В жилище пусто.

- Мама?

Ответа нет.

Мара пробежала за печьку, но и во второй комнате никого, даже постель не заправлена.

Беспокойство закралось в душу.

Где же она?

Может, в коровнике?

Но снаружи хищники!

А вдруг с ней что-то случилось!

Мара подошла к арсеналу, и вынув копьё, кинулась во двор.

Беспокойство за матушку подействовало несколько отрезвляюще, разум теперь оценивал обстановку иначе.

Во дворе, подле коровника, повсюду, лежали следы ночного вторжения, незамеченные с перепугу ранее.

Ленточка.

Останки животного валялись в разных местах, даже на крыше виднелось ещё парящее теплом, копыто.

О боги! Что за тварь способна на такое?!

Мара медленно, практически бесшумно спустилась с крыльца направив остриё копья вперёд. Забыв дышать, она подкралась к коровнику и заглянула внутрь.

Слава богам! Следов матушки там не было, но имелось нечто странное. Крыша пробита, словно кто-то огромный рухнул с небес, и сено, сложённое у дальней стены для подкормки, как-то неестественно вздымается.

Она пригляделась.

Действительно, под сеном чужак. Мара замахнулась, но тут сильные руки зажали ей рот, а их хозяин, перехватив копьё, отволок по дальше от выломанных изнутри ворот.

- Ш-ш-ш, – прошептал Лаз.

Мара с круглыми от испуга глазами кивнула, затем немного успокоилась от вида, вооружённого до зубов Лазаря.

Юноша, забрав копьё, тихо подошёл к воротам.

«А Лазу идёт кольчуга!» - оценивающе подумала Мара, с интересом и по-новому взглянув на своего поклонника.

Лаз замер, пристально осматривая скирд, затем метнул копьё да вынув лук со стрелами, принялся быстро палить внутрь.

Раздался могучий рёв, словно два десятка львов разом возвестили о своём присутствии и что-то огромное, сильное ударив Лаза в грудь, стремительной тенью метнулось за дом.

Кинулось в дымку тумана.

Рвануло прочь от людей.

Лаз, спиной вперёд, снёс бочку с дождевой водой, но сразу же перевернулся, вскочил, вынул меч, и кинулся вслед за зверем.

Мара, полностью ошалевшая от происходящего, стояла с открытым ртом.

«Нет это несеверный лев, это что-то крупнее. А Лаз! Какой самоотверженный! И страха нет!»

Улыбка коснулась губ, Мара встревожилась.

«Так, стоп! Он что тебе нравится?!»

Сознание ответа не давало.

Матушка.

Сейчас найти её, вот главная задача, а Лаз подождёт.

Или нет!

Мара тряхнула головой, не в силах сдвинуться с места и посмотреть, куда умчался её спаситель.

На улице послышался стук копыт с лязгом стали.

Витязи.

Кто-то скомандовал «стоп».

Надо бы выйти, но ватные ноги, наоборот, подкосились и она рухнула на поленницу.

На одной из дровине лежал колокольчик Ленточки, с оторванной верёвкой.

Дверь отворилась, Мара с трудом перевела взгляд на вошедшего.

Джа.

Слёзы счастья, полились из глаз.

«Спасена».

Его появление стало как восход солнышка, кое тёплыми лучами согрело замёрзшее девичье тело.

Вязиец бегло кинул на неё взгляд, и не найдя ничего стоящего, принялся отдавать приказы:

- Двое за околицу, нагнать и помочь мужикам. Трое за дом, подключитесь к погоне, Лазарь один супротив твари не сдюжит. Остальным, замкнуть кольцо облавы!

Стоявшая подле светоч махнула рукой, прекращая передачу распоряжений тем командирам, кто были вне пределов слышимости и видимости лейтенанта.

- Приказы дошли, все выходят на позиции, – доложила светоч и внимательно взглянула на Мару. – У неё шок и переохлаждение, разрешите помочь?

- Позже, - отмахнулся Джа, вынимая меч.

- Это дочь первой жертвы, - пояснила светоч.

Джа вновь посмотрел на девушку, но не с ожидаемым интересом, а жалостью.

Когда до помутившегося сознания Мары дошёл смысл слов мага, мир перевернулся.

Мама.

Мара внезапно стала видеть всё намного резче и отчётливее, даже сквозь зарёванные глаза, потом огни померкли, и она упала в беспамятство.

*

Тепло.

Тело почему-то испытывает странное покалывание повсеместно.

Глаза открылись с трудом.

Нависающая над ней светоч, водила руками вдоль и поперёк, а из ладоней вырывался таинственный голубой свет лечебной магии.

- Всё будет хорошо, – ободряюще улыбнулась светоч. – Я лекарь.

- Мама, – трясущимися губами, жалобной проговорила Мара, и словно по команде, слёзы хлынули из глаз.

- Ах да, твоя матушка, - светоч лишь на секунду отвлеклась, вспоминая произошедшее, - мне очень жаль.

Мара закрыла глаза. Сердце трепыхалось, как никогда прежде.

«Нет мамочка! Нет! Пожалуйста, нет! Не оставляй меня, прошу! Я буду хорошей дочерью даю слово, только вернись! Вернись и живи! Мамочка, ну пожалуйста!»

- Мне очень жаль, - продолжала светоч, - но руку ей сохранить не удалось. Правда. Я сделала всё, что смогла. Это, конечно беда, но всё могло закончиться намного хуже. К примеру…

- Стоп, - твёрдым голосом скомандовала Мара и поднялась, сев на кровати.

Маг подчинилась. Убрав магию, светоч вопросительно взирала на юную бунтарку и не подумав, оскорбиться от её невежливого прерывания старших.

- Мама жива?

Светоч прищурилась.

- Из ваших уст это звучит так, словно вы не рады.

Сначала один уголок девичьих губ взметнулся вверх, потом второй, и вот она вся засветившись от счастья, кинулась на шею незнакомому магу и обняв её, крепко прижала.

- А мне даже за руку не даёшься, - послышался обидчивым тоном голос, ранее незамеченного ей Лазаря.

Отпустив мага, она обернулась.

Лаз всё ещё вооружён, на кольчуге и бронепластинах появились новые вмятины, правая рука забинтована, а лицо украшает огромный шрам.

- Оставил на память, - проследив за её взглядом, да нежно улыбнувшись, ответил Лаз. – И если закончила мною любоваться, то готов отвести к матушке. Она сейчас в храме, молится со всеми, о спасении унесённых неведомым. Нет лишь тебя и тех мужчин, что охотятся в полях.

Мара вскочила.

- Пошли.

- Если не возражаете, - проговорила маг, - я останусь и изучу оттиски твари у вас в коровнике.

- Как соизволите, а следы второго вы тоже изучите?

- Откуда это отпечатки второго вдруг появится здесь? – удивилась светоч. – Мы прикончили его ещё до входа в слободу!

Обув сапожки, Мара бегло проверила одеяние, да кинув на прощание, «ну значит жёлтые глаза в кустах малины мне померещились», схватила Лазаря за руку и потащила наружу.

Ноги сами неслись быстрее ветра.

Бряцая сталью, Лаз бежал следом.

Вот и храм.

Схватив ручку двери, она влетела внутрь, тотчас в ужасе замерев на пороге.

О боги!

Кровь везде. На лавках, на стенах, на полу. Алтарь, так вообще залит ею, словно кто-то совершенно недавно проводил здесь кровавый ритуал.

Лаз выхватил меч.

- Встань у меня за спиной.

Мара без разговоров подчинилась.

«Мама где ты?!»

Будто услыхав её мысли, Лаз ответил.

- Снаружи много следов на песке и все ведут в «Сичь». Возможно, твоя мама уцелела.

Радостное ожидание встречи, только что переполнявшее её существо, сменилось тревогой.

- Как вы со светочем не могли услышать резню в храме?

- Мне и самому это интересно, - нахмурился Лаз. – Уходим отсюда. Сейчас вернёмся к вам домой, заберём светоча и тотчас рванём в острог.

- Хорошо, - кротко ответила Мара, с тревогой озираясь по сторонам.

Они вышли из храма в полной тишине.

Солнце светило высоко, лишь изредка скрываясь за осенними тучками.

Слобода словно вымерла.

Ни лая собак, ни ржания лошадей, ни кудахтанья кур. Абсолютная тишина.

- Не нравится мне всё это, - тихо проговорил Лаз, а Мара обернулась. Безлюдная дорога к острогу просматривалась полностью. В полях также никого. Даже птицы пропали.

Дорога к дому заняла в два раза больше времени, хотя шли они также по центральной улице.

- Алтуна! – Лаз позвал светоча, остановившись у калитки. Мара встала рядом, не рискуя без защитника войти в собственный двор. – Алтуна вы там?!

- Это интересно, - Мара дёрнула за рукав Лаза, указывая тому на колышущиеся кусты сирени. – Там кто-то есть, может курица?

- Нет, - раздался у них за спиной голос светоча. – Медленно и тихо идём назад.

Страх вновь сковал тело, превозмогая полуобморочное состояние, Мара неспешно начала отступать. Лаз последовал за ней. Когда от калитки собственного дома она отдалилась, то успокоилась и спросила светоча:

- Что там такое?

- Ящеры, - озираясь по сторонам, ответила Алтуна.

- Саблехвосты, - уточнил Лаз, но для Мары эти слова ничего не говорили.

- Откуда они? – взвизгнула Мара.

- Хороший вопрос, – усмехнулась светоч. – Нужно выйти на центр улицы и держаться подальше от растений и кустов, они нападают из засады. А так у нас будет время.

- Время на что? – испуганным голосом спросила Мара.

Лаз остановился, он подошёл вплотную, и взяв руками её побелевшие от страха щёки, нежно погладил.

- Успокойся. Я рядом, и никому, слышишь, никому тебя не отдам! Пока я жив ты всегда будешь в безопасности у меня за спиной.

Он как-то странно взглянул в глаза, отчего на душе немного потеплело. Дрожь отступила и Мара впервые за всё время знакомства с Лазарем, добро улыбнулась ему.

- Хорошо, - кротко сказала она, опустив взгляд.

- Вот и умница, - Лаз отступил, указав светочу на въезжающую в слободу колонну из тридцати витязей. – Похоже, будет зачистка.

- Именно, поэтому вам нужно немедленно отправляться в «Сичь», - проговорила Алтуна. – Сообщите Джа наездников двое. Один на саблехвосте второй, второй на длинноклюве.

- Хорошо, - кивнул Лаз и потащил Мару к околице.

Отряд стремительно приближался, витязи без устали метали копья и стрелы в кусты, разя незримого противника, светоч ушла во дворы, начав собственную охоту, а Мара, спрятавшись под обнявшей её рукой Лазаря, старалась идти с ним вровень. Вдруг вся округа словно взорвалась. Несколько десятков ящеров набросились на колонну воинов. Из кустов, из-за забора, из конюшен и хлевов, отовсюду выскакивали зубастые твари. Началась бойня, люди и лошади стали пищей. У витязей не было шансов.

Из острога послышался набат, но для Мары это уже ровным счётом ничего не значило, когда твари расправятся с отрядом они следующие. Лаз дышал ровно, его спокойствие словно океан проник в душу девичью, придав сил.

«Он со мной. Он не оставит меня. Не отступит. И никогда не предаст».

Мара чувствовала это всеми струнами души, вот только времени насладится приобретённым богатством, к сожалению, не было.

Твари приближались.

*

В гигантском прыжке перед слобожанами приземлилась светоч.

- Закрыть глаза! – приказала она.

Лаз, развернул Мару, прижав к груди, да и сама она подчинилась, а светоч, чудодейственной силой подняла их над землёй и принялась колдовать. Древнее слово разнеслось по округе.

Ящеры приближались со всех сторон, даже те, кто пировал витязями присоединились к атаке на светоч, казалось, тварями управляют.

Алтуна это знала.

Единственная возможность спастись, уничтожить их, но погонщик наверняка уцелеет и тут помощь деревенского Лазаря как раз будет кстати. Но вот если парнишка проиграет, тогда враг убьёт и Мару и её, пока Алтуна будет в беспамятстве восстанавливать растраченную энергию. Пока она пела, магическая сила прибывала и прибывала двумя мощными голубыми потоками, поднимаясь снизу и растворяясь в ладонях, Матушка-земля одаривала сверх меры, словно предчувствуя гибель, детей своих, и пытаясь спасти их руками мага. Хотя нет, это не Матушка-земля, краем сознания светоч ощутила ЕЁ, но времени менять план уже не было.

Алтуна приготовилась.

Твари рядом, вот уже чувствуется их смрадный запах да жар огромной плоти, несущейся убивать.

Алтуна размахнулась, да как ударит кулаком по земле возвращая энергию назад! Голубой огонь, словно круги по воде, принялся расходиться в разные стороны. Звери, вспыхнули шипящими огнями тут же обратившись в прах, потом пришла неимоверная усталость и Алтуна упала в беспамятство.

*

Они парили. Мара чувствовала это, она так сильно прижалась к Лазу, а он так нежно обнимал и дышал ей в волосы, что девица сдалась окончательно.

«Это он. Ни Джа недоступный и чужой, никто другой, а он. Мой Лазарь. Только мой»

Мара улыбнулась, Лаз почувствовал её и приподняв подбородок поцеловал.

Тепло и нежность, да всеобъемлющая любовь проникла в сердце Мары, «я люблю его» пришла мысль, потом раздался грохот, и они упали.

Лаз вскочил, обнажив сталь.

Мара открыла глаза, и медленно поднялась.

Алтуна лежит в беспамятстве, а в округе только горстки пепла напоминали о кровожадных чудищах. Сгорели все, даже разорванные витязи и их кони, но постройки, деревья и кустарники стояли целёхонькие.

Вот так магия! И никто бы не подумал, что обычный светоч, лекарь-светоч, способен на такое!

Лаз поднял мага на руки, и они двинулись в «Сичь».

Мара изредка поглядывала по сторонам, округа пуста. Лишь из острога бьёт набат. Взгляд упал на суженного, она улыбалась, он отвечал обезоруживающе тёплой улыбкой.

«Похоже, это начало совместного пути, и как же я была слепа! Вот дура! Матушка говорила о сём! Но отчего же он улыбается, а в глазах тревога и ужас?!»

- Почему ты так напряжён? – спросила Мара. – Ящеры все мертвы?!

- Острог бьёт набат, - натужно отвечал Лаз, переходя на бег. – Бьёт не переставая. Бежим!

Мара рванула следом.

Стены приближались, стало видно, как кто-то машет им, советуя ускориться.

- Мама! – радостно крикнула запыхавшаяся Мара. – Мамочка родная!

Но матушка что-то истошно кричала, махала единственной рукой и указывала вправо.

- Не смотри! – крикнул Лаз. – Пожалуйста, Марушка, не смотри!

Но она повернулась.

В ногах тотчас пропала сила и Мара, как подкошенная, рухнула на колени в каких-то десятках метрах от спасительных дверей острога.

«Не-е-ет. Я не хочу умирать…»

Из-за стен острога, с обеих сторон выбегали сотни кровожадных тварей, и не только знакомые ранее саблехвосты, но и огромные зубастые, коих ещё видеть не доводилось, и все неслись к Маре.

Ужас сковал тело.

«Это конец».

Краски стали меркнуть, подступало беспамятство.

Чьи-то сильные руки схватили и бросили на плечо, а потом через несколько мгновений, за ними закрылись врата. Её опусти на скошенную траву, сквозь грохот ударов по дереву удалось разобрать несколько фраз:

- «…она уже рядом. Будь с ней любимая! Я на стены! Не поминай лихом!»

Он припал к устам, будучи ещё в полуобморочном состоянии, Мара как могла ответила, но потом Лаз ушёл.

«Нет не уходи! Останься!»

По щекам хлынули слёзы, кто-то заставлял встать.

- Да очнись ты доча! – до разума донеслись слова маменьки и Мара окончательно пришла в себя.

- Мамочка! – она обняла крепко, но матушка, лихо вырвалась и схватив за руку, потащила подальше от стен, во вход в подземелья, куда унесли Алтуну.

Звуки пришли мгновенно.

Острог штурмовали.

Доблестные защитники, и те из слобожан кто мог держать оружие, уже были на стенах, давая отпор супостату. Что-то мощное стучало снаружи, в пяти разных местах, желая ворваться в «Сичь». Щепки железна-древа и осколки каменной кладки летели в разные стороны. Земля тряслась.

Навстречу приближался Джа. Блестящие доспехи померкли от запёкшейся зелёной крови, множество вмятин говорило о недавнем лютом сражении, в руках вязиец держал золотой факел.

- Кто такие? – сипло спросил он.

- Это я Мара, - но лейтенант непонимающе отмахнулся. – Да хоть сам великий князь! Лазать умеешь?

- Да.

- Тогда ты, - указал он на Мару, - зажги сигнальный огонь! А ты, - указал он на матушку, - беги в подземелье. И поспешите женщины, они вот-вот прорвутся! Главное, предупредить Рунд, - Джа сильно схватил её, сжав руку, - даже ценой своей жизни.

Мара испуганно кивнула, и тут врата разлетелись в щепки.

- Бегите! – крикнул Джа доставая меч, в ту же секунду из пыли, рухнувших врат, выпрыгнул саблехвост, и сбив Джа с ног, принялся раздирать когтями. – Бегите! – кричал вязиец, протыкая драконью плоть вновь и вновь. – Огонь! Это главное…

Затем дух вышел из славного воина.

Мара, будто заговорённая, смотрела не в силах сдвинуться с места, а ящер медленно повернулся.

- Тр-р-р-р-р, – гортанно просигналил он и, ударив концом хвоста матушке по колену, издох.

Мара подхватила её, до башни каких-то десять шагов, в ворота уже толпою вбегают кровожадные твари. Джа пожертвовал собой, за неизвестных ему простых словянок, пожертвовал чтоб дать им время выполнить свой долг. Долг перед страной, долг перед народом.

Мара успела оттащить маму до башни и заперла дубовую дверь как раз перед зубастой пастью хищника, огромная туша навалилась снаружи, но дверь выдержала.

- Беги дочка, - матушка устало присела на лестничный марш и зажала глубокий порез. Кровь пульсирующим фонтаном прорывалась сквозь пальцы.

- Ты умрёшь, если тебе не помочь! – ужас от осознания сковал сердце.

- Это сейчас уже неважно, - матушка притянула её к себе и поцеловала на прощание, а потом, улыбнулась. – Ты храбрая Марушка, предупреди землю словянскую, а я пойду к батюшке твоему в мир сумрака, уж больно сердце без него в груди не бьётся совсем! Беги доченька! Беги!

Дверь уже звенела от когтей кровожадной твари, скоро дуб поддастся. Мара вытерла слёзы рукавом, покрепче ухватила факел и рванула вверх по лестнице. Один пролёт за другим, один этаж за другим, снизу раздался треск и неистовое рычание.

«Ящеры тут».

Потом донёсся топот поднимающейся и приближающейся туши. Мара ускорилась.

«Да, смотровая башня, по сравнению с этой просто шалаш на дереве».

Топот настигал.

«Не успею!».

Мара остановилась на очередном уровне, посредине ровной площадки расположился стол, три стула, и лежаки для отдыха, а в углу не отнесённая наверх бочка с маслом. Мара взглянула на огонь.

Золотой. Магический.

Лишь такой будет виден издали. Толкнув бочку вниз, и дождавшись пока, она разобьётся, дева подпалила окатившее стены и лестницу масло.

Вспыхнул огонь.

Назад пути нет.

Сквозь стену пламени и прежде чем побежать далее, Мара увидела саблехвоста, внимательно за ней наблюдавшего, а рядом он.

Желтоглазый.

Ноги задрожали, но Мара собрала остатки самообладания, отвернулась и кинулась дальше.

Шаг за шагом, пролёт один, второй, вот уже и щиты с копьями в арсенале. Оставалось каких-то пять уровней, как внезапно через смотровое окно протиснулась голова с длинным клювом и чуть было не проткнула Мару насквозь. Дева увернулась, в следующем окне её также поджидали, и в следующем, и в следующем.

«Если они облепили башню, то сколько их в факельной?».

Схватив щит и укрывшись за ним, Мара приблизилась к окну. Длинноклювая зубастая тварь, норовила укусить и проткнуть девушку, но Мара ткнула того факелом и создание воспылала. Затем она навалилась всем телом на щит, заблокировав голову зверя в проёме окна, не дав улететь. Сухая, проделанная пробивкой, деревянная отделка вспыхнула. Башня принялась гореть не только изнутри, но и снаружи. Устало опустившись около окна, Мара ждала, когда пламя отгонит других летунов от окон и путь будет свободен, пока же её взору открылась страшная картина. Кровожадные твари проломили стены в трёх местах и лютовали в остроге, там на стенах, где очаги сопротивления ещё не подавлены, сражается Лазарь. Мара никак не могла разглядеть его, сейчас, перед смертью ей очень не хватало доброго взгляда.

Раздался треск.

Башню тряхнуло.

Потом ещё раз, и ещё. Кто-то разрушал основание такими же мощными ударами, как ранее превращал в развалины стены.

«Времени нет».

Мара вскочила и понеслась дальше, если башню сломают до того, как уйдёт сигнал, значит, всё было напрасно, и папа умер зря и мама, и Лаз.

«Нет!»

Мара словно вылетела к устройству.

Хрустальный тетраэдр, установленный на поворотной консоли, внутри имел зажим, куда и нужно было вставить факел с золотым огнём, а потом повернуть рычаг, дальше механизмы всё сделают сами, и всё бы хорошо если бы не он.

Желтоглазый.

Да не один, с другой стороны тетраэдра стоял второй. Дым горящей башни мешал разглядеть их.

Мара приблизилась.

Желтоглазые вынули мечи.

Мара сделала шаг, и чужаки ударили.

Сталь пронзила плоть в двух местах хоть Мара и пыталась увернуться, повернувшись боком, но один меч вошёл в плечо, второй в живот.

«Сделано».

Мара нанизала себя глубже на длинные мечи и дотянувшись, вставила факел в зажим. Механизм щёлкнул.

Желтоглазые отбросили умирающую Мару назад к лестнице и попытались вытащить факел, но как только один из них засунул голову внутрь и рванул факел на себя, тетраэдр закрылся. Голова желтоглазого осталась внутри, тело рухнуло.

Второй безмолвно взирал на смерть сотоварища, затем безуспешно попробовал разбить устройство. Не добившись желаемого, он переключил всё внимание на истекающую кровью Мару.

- Достойная смерть, – молвил желтоглазый, и поклонившись, исчез в мареве пожара.

Слёзы застилали глаза, дышать всё труднее и тяжелее, но умрёт она раньше, чем задохнётся, ибо кровь неудержимым потоком льётся из ран.

«Хочу видеть», - плача о счастья, думала Мара. – «Хочу лицезреть свет».

Но свет не приходил, факел начал затухать.

«Рычаг!».

Мару словно молнией поразило.

«Ещё не всё. Сердечко моё славное, продержись на пару ударов поболее, - молила Мара, - дай закончить дело важное. Сослужи мне службу последнюю».

Откуда силы взялись только Мара не ведала, но она встала, подошла к рычагу и повернула.

Сзади обрушился лестничный марш. Жар подступал.

Тетраэдр начал медленно вращаться по часовой стрелке, а факел внутри против часовой и с каждой секундой скорость нарастала.

Жар пожарища стал нестерпим.

Мара улыбнулась.

«Всегда думала, а могу ли я летать? Вот и повод хороший».

Смотровой парапет ещё не тронул огонь, но снизу пламя подбиралось стремительно, механизм сигнала разогнался до такой силы, что сделал воздух желеобразным на пять метров в округе, и когда Мара прыгнула через перила, она просто застыла в воздухе, в трёх метрах от парапета.

«Лечу-у-у-у!».

Свежий воздух наполнил лёгкие, неудержимым потоком обдувая и отгоняя жар, потом всё поглотил свет.

*

Цитата: «Изначальные» Часть 1

Рунд – общевойсковая крепость словян

По обыкновению, воевода Палаш возглавлял вечернее заседание. Помимо всех прочих, приглашены и аграрии, ведь прежде, чем войску уйти, нужно обговорить вопрос, сколько коней взять с собою на войну с пхазарами. Как оказалось, крестьяне ещё не готовы расстаться с каждым вторым жеребцом, которые требовались по плану мобилизации разработанным старшим воеводой. Поля вот-вот созреют и начнётся уборка урожая.

- Если хотите потерять две трети зерновых, передаваемых как подать, то забирайте, но учтите, мужики со своих личных полей в первую очередь ниву срежут, а когда это совершится пойдут дожди, и всё, что останется не собранным, сгниёт на полях, – разорялся один из аграриев.

- Вы забываете, – встрял Михай, – это мы защищаем ваши поля!

- А мы вас кормим! – парировал второй приглашённый. – И не надо тут каблуками щёлкать, вы ещё вспомните этот разговор, когда придёт голод.

Палаш поморщился, а сидящий рядом чудодей Сарог, застыл статуей.

- Что случилось Вышегор? - спросил воевода, маг поднял руку ладонью вверх и в зале появилось видение Мегора.

- Консул, – поздоровался Палаш.

- Времени мало, – без лишних слов, начал великан. – Контакт со светочем пропадёт, большую часть информации передам ментально и пока связь есть, продолжу докладывать обстановку. К главному, твои предчувствия правы и Зарислав честный воин. «Каменный рубеж» прорван, количество врага передам позднее, сейчас они начали разбирать стену, уж для чего не знаю, но через два дня в стене появится огромная дыра. Новэй осаждён и держится, чтобы вы ни придумали действуйте с умом и, главное, без спешки. Сегодня же известите столицу! Вся земля должна знать о происходящем! … Готовьтесь братья, тяжёлая година пришла в ваши земли, будьте мужественны и стойки. - На этих словах видение исчезло, а Вышегор наконец-то моргнул.

Все молчали, ибо сказать было нечего.

- Сколько у нас крепостей между Рундом и Новэйем? – прервав молчание, уточнил воевода.

- Ни одной, - хмуро ответил Михай. – Только острог «Сичь» в состоянии дать бой, остальные остроги либо на границе со Скифией и Пхазарией, между номерными крепостями класса «Звезда», либо это обычные перевалочные гостиницы и базы хранения, с гарнизоном в сто копий, да метровым частоколом по периметру.

- Как же так, - недоумевал Палаш.

- А так! –взвился Михай. - Дорога с Новэя в Рунд, проложена таким образом, чтоб быть глубоко в тылу наших земель. Ни пхазары ни скифы её не перережут, а за «Сичь» не переживай, там парни крепкие, к тому же я вчера отправил им дружину в подкрепление. Если Лемурия вздумает нос свой из южных джунглей в бескрайние поля сунуть, то получит крепко.

- Хорошо, это даст нам время на сборы.

Воевода встал, штаб последовал его примеру и тут, ослепительный луч ударил в сигнальную башню Рунда, а затем ушёл дальше по цепочке, в конечный пункт назначения, в столицу, славный город Ярилгород.

Огни вспыхнули. Жёлтые огни.

Палаш тихо опустился на стул.

- Общая тревога, - проговорил он, и помедлив, добавил. – «Сичь» пал.

*

- Получен приказ вернуться, - доложил смотритель гонцов.

- Кем подписан? - уточнил тысяцкий Богдан, рассматривая «Сичь» в подзорную трубу.

- Воеводой, - вместо смотрителя ответил светоч.

Острог казался пустынным, сигнальная башня сгорела наполовину от вершины. В каменной кладке стен три видимых пролома и никакого движения.

- Засада? – уточнил тысяцкий.

- Она самая, - кивнул светоч, - настоятельно рекомендую начать стремительный отход.

- Драпать предлагаешь? – грозно спросил Богдан.

- Я обладаю более обширной информацией, чем вы видите тысяцкий. В данный момент ящеры начали обступать нас с флангов и хотят окружить. Соотношение один наш против двадцати их, за "наш" я лошадей тоже подсчитал.

- И как ты узнал?

- В подземелье острога схоронились три сотни выживших, одна из них светоч по имени Алтуна. Она и предупреждает, да прямо сейчас.

- Но если мы уйдём, то как же они? – возмутился Богдан.

- Сдюжат, - коротко ответил светоч. – Закрома полны. А ещё она сообщила новое название будущей крепости, вместо старого. «Острог Мара».

- Доброе имя, - улыбнулся тысяцкий, прежде чем гаркнуть. – Отходим! Время битвы ещё не пришло.

Рать галопом помчалась в Рунд, а светоч ментально получил отчёт о событиях былых в остроге, о мужестве защитников и о стойкости люда словянского, но особливо Алтуна поведала о героизме слабой и хрупкой, да никому не известной, слобожанке по имени Мара…

 

Голосарий

Рунд – город окружного значения, штаб-квартира юго-восточных войск словян. Население 770 000 человек

Новэй – город крепость. Население 350 000 человек.

Мегор – великан, маг из Бореи. Консул в юго-восточных землях.

Лемурия – страна рептилоидов. Общество лемурионов делилось на касты, воинов, врачевателей, строителей, оружейников и лекарей, правила ими единовластно королева. В редких случаях королева выходила замуж и тогда у лемуриона появлялся царь. Лемурия расположена на месте теперешнего Индийского океана и по преданиям Мадагаскар некогда был её частью. Столицей государства рептилоидов был город осевого шпиля Вавилон, когда шпиль воздвигли земля сменила ось вращения и теперь над Вавилоном день не закончится пока шпиль стоит. По сути своей, лемурионы мирный народ, но врагов карает свирепо и беспощадно.

«Каменный Рубеж» — стена, построенная в незапамятные времена великанами и людьми. С южной стороны обитают кровожадные чудовища. Земли к югу от стены считались дикими.

Ярилгород – великий город, столица просторных земель словян. Население 3 750 000 человек.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 4,33 из 5)
Загрузка...