Полярник

Мороз. Очень холодно. А как еще может быть в Антарктиде, когда температура составляет -50 градусов по Цельсию? Ледяной ветер буквально обжигал кожу.

Родион лежал в одной из бесконечных снежных дюн и его просто заметало снегом, который плотным слоем ложился на белую бесконечность ледяного покрывала. А еще говорят, если идет снег, значит тепло. Какая ирония.

Родион замерзал и ничего не мог с этим поделать. Он выехал на снегоходе в солнечную погоду, когда снег буквально слепил, отражая солнечные лучи. И буквально через полчаса резко похолодало и также внезапно его накрыло снежной бурей, и это при том, что метеопрогноз не предвещал даже ветерка. Родион пытался вырваться из этой снежной ловушки, но не смог. В один момент он выехал куда-то не туда и сорвался со снежного обрыва. Снегоход крутило и вертело и по итогу он упал кабиной на снег, сломав корпус и разбив защитное стекло.

Родион с трудом выбрался из-под полураздавленного снегохода и только чудом мог объяснить, что получил всего пару ушибов. Однако, на этом все чудеса закончились. Он попытался связаться с базой, но передатчик ловил только одни помехи, навигация вышла из строя, как и сам снегоход, который он не смог завести, чтобы согреться и точно не смог бы перевернуть в одиночку.

Родион проходил обучение по внештатным ситуациям и был опытным полярником. Однако сейчас он не знал что делать. И это давило на него, вызывало чувство страха.

Сначала он попытался забраться по склону туда, откуда упал, но снег постоянно сползал, и Родион скатывался вниз. Он попытался найти какой-то другой выход и спустя минут десять понял, что находится в импровизированной снежной яме. Она не давала ему выбраться, но хоть немного спасала от свирепого ветра, который бушевал там, наверху. Сюда заметало лишь часть свирепства природы.

Родион отполз за торчащую из снежного завала гусеницу снегохода и, поплотнее закутавшись, уткнулся спиной в снег, обхватив колени руками. Снежная буря нарастала.

Кто-то выбирает своей мечтой исследовать неизведанный космос, кто-то - тайны океанских глубин. Родион выбрал снежную пустошь. Загадку человечества. Ученый-полярник. С раннего детства для него эти слова были сладкой негой, чем-то желанным и недосягаемым. И он, потратив столько времени и сил, осуществил свою мечту. Ему было сложно поверить в реальность исполнившейся мечты, когда в первый раз он ступил на снег Антарктиды. По телу пробежала дрожь, а в душе кипел восторг. Тогда он что-то почувствовал на щеке и внезапно понял, что плачет. Настолько он был потрясен и воодушевлен.

Наверное, его отец гордился бы успехами сына. Жаль, что Родион так и не сказал ему, что примеры мужества и смелости брал от него. Что именно отец дал ему столько сил и воли, что именно он показывал правильный путь. Родион не считал такое признание слабостью. Он просто стеснялся это сказать. И не знал, как это сделать и сейчас жалел об этом.

Руки начали замерзать, термоодежда тоже имеет свой предел прочности. Ветер бросал снег в лицо, защитные очки замерзли и сквозь них Родион уже едва ли различал что-либо дальше нескольких метров. Да и на что было смотреть. На снег?

Он уже перестал тешить себя надеждой, что кто-то придет за ним. В такую погоду не поднять вертолет для поисков, не найти пропавшего по навигации, да и к тому же, он сбился с маршрута и даже сам не знает, где он сейчас. Ну как его найдут?

У Родиона уже не было сил даже повернуться против ветра, который и здесь его достал, и бьющего в лицо снега. Отчаянье заползало в душу все сильнее и сильнее. Страх и паника постепенно завладевали полярником.

С детства Родион подавлял всяческий страх и панику, отличался умом, сообразительностью и решительностью. Но он всегда знал, что рано или поздно страх придет к нему, что ничего не бояться нельзя, и постоянная борьба со страхом обречена заранее на провал. И вот этот час настал.

Родион опустил голову, его клонило в сон, он уже был наполовину погребен под снегом, но, кажется, не замечал этого. Его голову занимали мысли о прошлом, о том, чего он хотел и мог достичь, выбрав другой путь. Незаметно для себя он погружался в сладкую и уютную дрему.

Внезапно, недалеко от Родиона, промелькнул какой-то силуэт. Сначала, замерзающий полярник подумал, что ему чудится, что его состояние переходит в какой-то обморочный бред или еще что-нибудь такое. Но силуэт появился уже ближе. Родион окоченевшими пальцами снял очки, так как через них уже ничего четко не было видно.

Из снежной завесы вышел человек. Увидев Родиона, он приветливо махнул ему рукой и быстрым шагом стал приближаться. Родион сначала обрадовался внезапному спасению, но потом, приглядевшись, до него дошло, что это просто галлюцинация.

На галлюцинации было расстегнутое длинное черное пальто из-под которого виднелся такой же черный сюртук с выглядывающей серебристой цепочкой из кармана. Черные брюки клеш дополняли остроносые туфли, которые зачерпывали горсти снега при каждом шаге и разбрасывали его во все стороны. Дополнял картину ярко-алый дипломат в левой руке, который резко контрастировал в цветовой палитре гостя. В условиях Антарктиды такой костюм был просто невозможным.

Тем временем человек приблизился почти вплотную, и Родион буквально почувствовал исходящее от него тепло.

— Добрый день, меня зовут Мартен, - Родион пытался сфокусироваться на лице, но не мог. Все что смог отметить, это резкие острые черты лица, черные волосы. Незнакомец тем временем продолжал. – Думаю за руку здороваться нет нужды. Понимаю, вам снимать перчатку в такой холод незачем, тепло надо беречь.

— Помогите, – прошептал еле слышно Родион, – помогите мне.

— Да, состояние у вас неважное. Ах да, точно, - странный человек, словно опомнился, - простите мое невежество.

Он открыл свой ярко-алый дипломат и достал оттуда небольшой термос. С глухим шпоканьем открыл его и, налив до краев в отвинченную крышку, протянул ее Родиону:

— Глинтвейн, собственноручного производства, - довольно сказал Мартен, - горячий не обожгитесь.

— С…с…спасибо.

Родион взял трясущимися руками крышку с дымящимся напитком и, оттянув край ворота куртки, сделал осторожный глоток. В нос ударил запах пряностей, словно возвращая к жизни закоченевшее тело, которое вот-вот было готово провалиться в забытье, предав разум своего хозяина. Родион ощутил приток бодрости и почувствовал снова тягу к жизни. Любому живому организму при малейшей возможности присуща эта тяга и стремление жить.

Обожгло горло и Родион стал пить чуть медленнее, уже никуда не торопясь, наслаждаясь, как тепло медленно распространялось по его телу, заглядывая в каждый уголок клеток организма.

Однако, с зарядом бодрости реальность происходящего уже вызывало больше вопросов. Ясный и чистый разум способен более критично мыслить, чем разум, в чем-либо нуждающийся.

— Как вы сюда попали? – вопрос Родиона прозвучал сипло и еле слышно, сказались усталость, стресс и волнение.

— О, - протянул Мартен, присаживаясь рядом на импровизированный снежный стул и ставя дипломат рядом с собой.–чистое совпадение. Многие скажут, что совпадений не бывает, что все – это результат закономерностей. Но я, пожалуй, с этим не соглашусь. Возьмем, например, планету Земля, - Мартен передал Родиону весь термос с глинтвейном и тот сразу плеснул себе в кружку вторую порцию. – Жизнь на Земле появилась благодаря необычайно большому количеству совпадений. И то, что вокруг планеты больше нет больше живых существ, только и говорит в эту пользу. Любые катастрофы и трагедии возникают в результате череды случайностей. Так было всегда. Кто-то отвернулся, не посмотрел, что-то задел. И вуаля. Свершилось. Так и здесь. Просто люди почему-то считают, что совпадение, случайность, называйте как хотите, это что-то само собой разумеющееся и неподконтрольное. А я с этим не согласен.

Мартен поднялся и потянулся, сладко хрустнув суставами:

— Например, мужик на машине постоянно ездит на мигающий желтый, не пропускает людей на пешеходном перекрестке, старается всегда проскочить, гоняет как ошпаренный по дворовой территории. И вот, через месяц, год или десять лет кто-то случайно выскакивает ему под машину, и водитель этого кого-то сбивает. Бац! Труп. И потом в суде этот горе-водитель плачет и говорит, что это была случайность. Случайность? Да. Но ты же ведь шел к ней целенаправленно и уверенно. Так что, случайности не случайны, друг мой, - Мартен снова вернулся на свой импровизированный стул. – Касательно вас…что ж. Есть такое выражение: «Всякий, кто просит, получает, кто ищет, находит, и тому, кто стучит, отворяют. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащемуся отворят». Вы явно не хотели умирать, а я шел мимо. Вот так совпадение.

Он искреннее засмеялся, запрокинув голову, но искренности Родион в смехе не услышал.

— Кто вы, - разлепив губы, прошептал Родион. – Здесь почти минус пятьдесят по Цельсию.

— Разве? – Мартен наиграно огляделся по сторонам, словно желая удостовериться, что он находится не в морозных снегах, а где-то в ресторане. Потом он повернулся к Родиону и серьезно продолжил. - кто я, это весьма сложный вопрос, да и не нужный. А вот кто вы?

— Кто я?

— Именно. Я знаю кто вы, а знаете ли вы кто вы? Уж простите за тавтологию, но как есть.

- Я? Я знаю, кто я, - Родион не понимал, что происходит, все это казалось смешным театром бреда. Такие разговоры обычно происходят в уютных гостиных, когда за окном льет дождь, а собравшиеся упражняются в острословии и остроумии, предаваясь праздному безделью. Но здесь, он не ожидал таких вопросов с подтекстом и каким-то нелепым тайным смыслом. – Я ученый-полярник….

— Да-да-да, - собеседник перебил его, небрежно подняв руку вверх, призывая остановиться. – Вроде бы ответ ясен, кто вы есть. Это просто. Но кто вы есть на данный момент? Ученый-полярник, любящий друг, хороший муж…хороший сын? Понимаете, к чему я веду? Личность имеет слои и каждый слой открывается в нужной ситуации. И тогда человек узнает себя с иной стороны. Узнает, кто он есть на самом деле. Становится новым я.

— Я ученый-полярник, - Родион сжал ладонь в кулак, - я хороший друг и муж…и сын!

— Отнюдь, дорогой мой, - Мартен небрежно забросил ногу за ногу, - вы буквально принимаете мои примеры. Сейчас вы ни первое, ни второе и ни третье. Даже будь это правдой. Сейчас вы умирающий в снежной пустыне человек.

Родион разжал кулак, почувствовав новый приступ страха.

— Вы умираете, Родион. Понимаете это?

— Я?

— Да. Как и многие на этой планете. Каждый думает, что это случится с кем угодно, но не с ним. А если случится, то когда-то в далеком будущем. Но нет…этот кто-то сейчас вы, а далекое будущее уже наступило.

— Я не могу умереть, - Родион попытался вскочить и не смог, несмотря на теплоту напитка, тело по-прежнему было одеревеневшее от холода и плохо слушалось.

Мартен тем временем продолжал:

— Но вам очень повезло. У вас, в отличии от большинства, сейчас есть выбор. Вам повезло в том, что я был свободен и оказался именно тут, чтобы дать возможность снова отдалить этот момент в настоящем в далекое будущее.

Родион попытался налить горячий напиток, но из термоса высыпался лишь снег. И страх буквально взял полярника за глотку.

— Вы удивлены, я бы даже сказал шокированы, - Мартен доброжелательно улыбнулся. - Конечно, удивление странная штука, оно появляется спонтанно и человеком не контролируется. Мозг человека быстро привыкает к чудесам. Но чем раньше будет реакция, тем больше шансов принять и интерпретировать чудо в более реальные вещи, чтобы объяснить себе что произошло. В данный момент, я могу быть вашим последним удивлением в этом странном и чертовски интересном мире. Поэтому, реагируйте быстрее. Иначе вас засыплет снегом, вы замерзнете и закончите свой жизненный путь в этих сугробах, а через пару дней вас найдут и привезут домой для того, чтобы родственники оплакали тело и, потом, постепенно стирали в памяти воспоминания о вас. А если тело не найдут, тогда это будет еще быстрее и проще для всех. Хотя...не самая худшая смерть, хочу заметить.

— Но, - Родион почувствовал, как кожа покрылась мурашками, рисуя образы гибели, и его сознание отчаянно пыталось уцепиться за спасение, выискивая в словах незнакомца, какой-то смысл, - вы здесь не только для того, чтобы просто рассказать мне о моем ближайшем будущем?

— Конечно, не просто так, дорогой друг, - Мартен улыбнулся и в его черных глазах промелькнуло что-то вроде усмешки, а может это все Родиону почудилось. – У меня для вас есть потрясающее предложение, которое, по свое сути, может предложить вам вариант удивляться все больше, идя долго по жизни в глубокую старость. Все зависит от вас, дорогой друг. Вы принимаете решения, а я лишь предлагаю вариант.

Родион почувствовал, как постепенно начал снова замерзать. Незнакомцу же погодные условия все также не мешали, это больше всего пугало Родиона. Ни один человек не выдержал бы такого, а вот этот странный тип может тут сидеть и говорить о всяких странных вещах казалось бесконечно.

— И что же это за вариант, - спросил медленно полярник, - ведь мое решение должно быть выбрано из вариантов. Пока я не вижу их.

— О, тут все очень просто, дорогой друг, - голос Мартена, казался бархатом, который вкрадывался в закутки сознания с воем ветра и пытался погрузить в дрему, - я вам дарю спасение жизни. Вы тут не замерзнете, а спасетесь и проживете долгую жизнь. Но в уплату за такую услугу вы отдаете мне свою душу. Только и всего. Второй вариант – смерть.

— Что? – Родион готов был рассмеяться. Он думал, даже боялся, что перед смертью промелькнет вся его жизнь, сотканная из горьких потерь, страхов и переживаний. Но это…это было лучше, чем он рассчитывал. Все походило на предсмертный бред. – Что вы несете?

— Я несу спасение, но что в нашем мире делается бескорыстно? Тем более, когда речь касается жизни. Чужой жизни! Поверьте, люди готовы отдать за нее все что угодно. Богачи - все свое богатство, мудрецы – всю свою мудрость, умирающие готовы отдать жизнь. Парадокс! А я только и прошу всего лишь душу. Тем более, насколько я знаю, вы атеист. Тем лучше для вас. Ведь гораздо приятнее отдавать то, что не представляет ценности, а то и вовсе не существует.

Родион заледеневшими руками протер лицо, пытаясь осознать формулировки собеседника. А тот не унимался:

— Потом будете с усмешкой вспоминать сегодняшний день и все вам покажется просто сном, ведь все не по настоящему, фарс, иллюзия, этот день, вся наша жизнь. Так чего терять? Можно закончить все прямо тут. Бац! – Мартен с силой ударил кулаком по ладони, - Замерз! И нету больше человечка. Бац! – снова удар. – И человечек остается жив, продолжая вести свою странную игру, которая наполнена каким-то смыслом, лично мне, непонятным. Увольте, я не собираюсь никого убеждать и учить, я лишь предлагаю помощь, а решение принимать, дело тех, кому предлагают. Поэтому, решайте. Время подумать есть. Но его очень мало.

Родион лихорадочно думал. Он хотел жить, вся его жизнь была борьбой и он не был готов к такому скорому финалу, он не хотел, чтобы все закончилось здесь и сейчас. Столько всего еще не было сделано, столько не было сказано. Да и потом, он просит душу. Что это? Он ученый! Да, необъяснимо, что тут делает этот Мартен и как выдерживает такие температуры, но будет ли это волновать, если замерзнуть здесь, в снегах? Родион думал, но когда мороз окончательно сковал его, с дрожью ответил:

— Согласен.

— Ну, вот и хорошо, - Мартен улыбнулся самой благодушной улыбкой. – Поверьте, здесь жить гораздо лучше, чем там.

Он неопределенно куда-то в пространство взмахнул рукой. Потом поднял дипломат, поставил на колени и, деловито щелкнув, открыл его.

— Поставьте подпись на этом пергаменте. Естественно, кровью.

Он протянул пожелтевший пергамент и длинную костяную иглу Родиону. Тот взял их в руки и удивленно спросил:

— Но тут ничего не написано.

— Правильно, потому что все сказано уже между нами. Это просто скрижаль.

Родион, держа пергамент и иглу с отчаянием посмотрел на сугробы, надеясь увидеть приближающуюся помощь. Он ощутил страх и безвыходность. Ему отчаянно хотелось жить.

Спустя минуту он воткнул с силой иглу себе в руку и, скривившись от боли, достал ее. Он положил на колени пергамент и поставил быстрый росчерк на нем своей кровью.

— Удивляет, не правда ли? - усмехнулся Мартен, забирая все обратно. - Обычно говорят, что у нас сделки всегда с подвохом. Но не верь слухам. Собаки лают – караван идет. Мы делаем благое дело…сколько открытий было сделано теми, кому мы продлили жизнь. Сколько свершений. Ну что ж, приятно было пообщаться, до встречи.

Мартен положил все обратно в дипломат и защелкнул его. Потом поднялся, взмахнул на напоследок рукой и пошел прочь. Родион не понимал, что происходит, где обещанное спасение. Фигура постепенно удалялась, а Родиона все также сковывал холод и все так же заносило снегом.

— Лжец! – отчаянно прокричал вслед уходящей фигуре Родион и потерял сознание.

Было очень тепло. Домашний очаг. Мама. Родион медленно открыл глаза. Он лежал на койке, укрытый одеялами с какими-то катетерами в руке. Рядом находился врач.

— Он очнулся, - кто-то схватил его за руку, - все будет хорошо, слава господу, мы тебя вовремя нашли. Все будет хорошо.

Родион лишь усмехнулся, незнакомец сдержал слово, и господь здесь был не причем. Он выжил, он спасся. Эта мысль согревала. Но непонятная опустошенность, безразличие ко всему немного тревожили разум. Родион чувствовал, что стал немного другим. Пустым. Он хотел бы верить, что все что было с ним там, в снежной пустыне – сон. Но он прекрасно все осознавал и понимал. Теперь ему предстояло забыть все это и жить дальше. И не думать о том, что будет с ним, когда наступит последний час. Настоящий последний час, когда никто не придет к нему с предложением чудесного спасения.

Вокруг засуетились люди, кто-то хлопал его по плечу, шутил, кто-то приносил одеяло и спирт под возмущенные возгласы врача. А Родион лежал, смотрел в потолок, и ничего не чувствовал. Последняя в его жизни слезинка прочертила свою дорожку по щеке и упала на подушку. Родион уснул и ему больше ничего не снилось.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...