Ловцы жемчуга

Вечернее солнце ещё играет пятнами на волнах, но здесь, у самого дна, сгущается темнота. Прячутся в водорослях рыбки, зарываются в песок раки, скрываются среди коралловых кустов тонконогие креветки. Ночные хищники начинают охоту.

Зитиарх стремительно скользит в воде. Простираются скалы, усеянные водорослями, морскими цветами и рыжими кораллами, где прячутся стайки рыб. Дно рядом – илистый песок и камни; там ползает мелкая живность и двигается его тень. Мелькает в скалах – что это? Извивающиеся щупальца – одно, второе; красные, с фиолетовыми пятнами. Ядовитый спрут. Показался из грота, застыл, поколебавшись. Отпрянул. Правильно – добыча ему не по зубам.

Зитиарх безоружен. Он сам – оружие. Тело в шипастой костяной броне, острейшие когти, легко взламывающие чужие панцири, крепкие зубы перекусят любую кость. Он – морен, сильнейший хищник океана, и подводные обитатели сторонятся его. Зарываются поглубже донные раки, поджидающие добычу в песчаных засадах. Застывают в норах кольчатые черви, раскинувшие из нор кривые челюсти-иглы. Уплывают прочь гибкие острохвостые угри, светясь в вечерней воде. Мелкие рыбки, напротив, шныряют вокруг Зитиарха, зная, что хищники затаились; и резвятся, двигаясь вместе с мореном разноцветным шлейфом.

Колышутся водоросли, серые в тёмной воде. Висят, лениво порхая, прозрачные медузы. Сверху наступает вечерняя темнота, и многие из них зажигают свои огни. Зитиарх плывёт в удивительном многоцветном саду, мерцающем, наполненном пузырьками воздуха, поднимающимися со дна, мимо причудливых скал с кустами кораллов, пёстрыми, пульсирующими, двигающими лениво лепестками. Несколько полосатых рыбок с высокими кривыми плавниками неторопливо выплывают из них и столь же степенно возвращаются обратно. Стремительно проносится стайка морских коньков солнечного цвета.

Красиво.

Зитиарх любит плавать в вечернем море.

Скала преграждает путь. Вверх, ещё выше. Узкая тень впереди. Лениво разворачивается. Акула. Кружит, будто показывая, что не боится, но всё же неторопливо плывёт прочь. В другое время Зитиарх принял бы вызов. Но не сейчас.

У него цель.

 

***

 

Риано погрузил руки в море и умылся. Стало чуть прохладней.

Лодка угрожающе закачалась, и он поспешно отстранился от воды. Мысленно бранясь на дрянную посудину, Риано обернулся. «Суэрто» темнела на фоне вечернего солнца в сотне шагов от лодки, и с палубы наверняка кажется, что Риано высматривает раковины.

Глупости. Он давно запомнил места жемчужниц на скалах.

Смуглокожий напарник тяжело дышал – прошла лишь пара минут, как он вынырнул, принеся скудный улов. Он работал первый день, и Риано не помнил его имени. Дно лодки устилали разномастные раковины. В некоторых из них, возможно, скрывался драгоценный жемчуг.

Что ж, он слишком долго отдыхает – Микел опять станет браниться. И солнце высушило горячую кожу досуха, не скажешь, что Риано нырял недавно. Нечем прикрыться от палящих лучей – нет у ловцов одежды. Удобно придумали: и жемчуг не припрячет, и нырять станет чаще.

Подхватив мокрую сеть из пальмовых волокон, Риано взял камень с привязанной верёвкой и нырнул.

Прохладная вода остудила разгорячённую кожу, и несколько мгновений Риано наслаждался. Медленно открыл глаза.

Дно приближалось. Надвинулись скопления водорослей, веточки кораллов. Прыснули в стороны рыбки. Риано опустился на плоский камень и дёрнул за верёвку – якорь стал подниматься. Руководствуясь больше памятью, чем глазами, принялся сдирать ракушки со скал.

Некоторые отрывались легко, другие приходилось отколупывать. Постепенно сетка наполнилась. Оттолкнувшись, Риано стал подниматься.

Вынырнул, перевалился через борт. Смуглый помогал, что-то лопоча на своём языке. Уж сколько лет, как Империя присоединила острова, а местные жители всё не выучатся нормально говорить, с раздражением подумал Риано. Подданные Императора, а так же ходят полуголыми и верят в своего Ир-ра, Морского короля. Дикари…

Впрочем, это не его забота.

Напарник вывалил содержимое сетки, и к куче вонючих ракушек добавилась ещё горстка, темнее и крупнее тех, что собрали ранее. Лодка угрожающе просела, и Риано понял, что на сегодня лов закончен. Впрочем, солнце уже клонилось к горизонту.

Они подгребли к кораблю одни из последних. С борта им швырнули холщовый мешок для раковин. Наполненный мешок подняли, а потом влезли и они сами.

Засвистела дудка, матросы забегали, захлопали канаты и паруса. Шхуна отправилась к берегу.

Пристань встретила их шумом прибоя, гомоном голосов и вонью тысяч гниющих моллюсков. Полоску пляжа заполняли раковины, дети и женщины чистили их песком и морской водой, складывали в мешки. Чуть поодаль собирались группы с кораблей, там же стояли люди дона Флабио, следящие за порядком.

Мешки побросали под пальмами. Кучи раковин высыпались на песок. Многие моллюски успели протухнуть за день на солнце, и вскрыть раковины было легко. Оценщики Дона оттеснили ловцов и споро принялись перебирать улов. Они раскрывали створки, ощупывали внутренность ловкими пальцами и отбрасывали в сторону, к тысячам других. Глаза пары ловцов жадно следили за движениями. Наконец, в одной из раковин что-то нащупали. Жемчужина – маленькая, с горчичное зерно. Но ловцы радостно загомонили – они получат награду.

Из всего мешка нашлось лишь пара жемчужин, и оценщики приступили ко второму. Сгустились сумерки, зажгли факелы. Все ловцы очень устали, но никто не расходился – каждый мечтал, что именно в его мешке окажется сокровище.

Мешок Риано взяли предпоследним. Напарник разочарованно вскрикивал после каждой выброшенной раковины, но Риано молчал – видел это много раз.

Тёмные ракушки открывали в конце - они были свежими, их приходилось вскрывать ножами.

В одной из них обнаружили жемчужину.

Оценщик показал её на ладони: бледно-голубая, ровная, размером с крупную горошину. Радостно заголосил смуглокожий туземец, крякнул одобрительно Микел, завистливо выдохнули ловцы. Подобрались поближе бойцы Дона.

Толстый оценщик спрятал жемчужину в мешочек и вынул две золотые монеты. Одну получил смуглый, другую – Риано.

 

***

 

Зитиарх таится у скалы, прячась в ветвях яркого кораллового куста. Вокруг снуют жёлто-синие остроносые рыбки, прозрачные рачки, мерцающие медузы.

Он рассматривает место, где недавно побывали чужаки. Жители поверхности. Люди. Зитиарх долго за ними наблюдает. Что ищут они на морском дне? Слабые, нежные существа, не могущие долго быть под водой, беззащитные перед местной живностью – раз за разом они возвращаются. Зачем?

Люди собирают моллюсков. Вначале Зитиарх полагал, что для пропитания. Но однажды он рискнул подняться, чтобы убедиться самому. Вскарабкался по стене большой деревянной лодки. Светила луна; люди спали вповалку среди множества раковин. Даже незнакомому с жизнью поверхности морену стало понятно, что моллюски испорчены и в пищу не годятся. Он хотел посмотреть поближе, но один человек поднял голову, а потом вскочил с воплями. Зитиарх спрыгнул в воду.

Итак, люди не едят моллюсков, но ловят их. Ищут другое. А что можно найти у моллюска?

Жемчужины.

Он подбирает одну из ракушек, не замеченную человеком. Люди берут много раковин. Почему не взяли эту? Ведь внутри поёт жемчужина.

Могут ли люди не слышать песни жемчужин? Для них все раковины одинаковы? Тогда зачем?

Впрочем, жемчужины прекрасны, даже если их не слышать.

Он легко вскрывает раковину и достаёт жемчужину. Густого ночного цвета, блестящая. Совершенная. Люди знают толк в красоте.

Он может наблюдать за людьми весь день. Почему они его интересуют? Кто знает? У каждого свои причуды. Шиита всегда охотится в одиночку. Атамейю весь день готов качаться на волнах, слушая крики птиц. Почему? Просто так есть.

У Зитиарха на поясе сетка. Её потерял кто-то из ныряльщиков. Удобная и крепкая вещь. Он собирает в сеть несколько ракушек. Они поют не так громко, как та, первая, но в них он тоже найдёт жемчужины.

Путь Зитиарха лежит дальше. Мимо рифов, поросших кораллами и губками, вдоль голых тёмных скал он плывёт туда, где дно понижается навстречу океану. Песок и галька переходят в илистые скалы, а те резко обрываются глубокой расщелиной.

Разбитый корабль людей. Полускрытый илом, заросший морскими растениями, он превратился в обиталище разных морских тварей. Но не они интересовали Зитиарха.

Люди собирают жемчужины, но у них самих есть интересные вещицы. На затонувших кораблях Зитиарх находил красивые плоские кругляши, солнечного и лунного цветов. Большинство покрывалось странными узорами, а на некоторых были выдавлены лица. Кругляши красивы. Обнаруживал он и другие сокровища: ровные и бесформенные, длинные и округлые, или же несколько маленьких вещей, соединённых в одно, как листья на стеблях водорослей. Попадались и цветные камешки, удивительно переливающиеся в мерцании медуз.

Люди знают толк в красоте.

Сородичам не понять странной тяги Зитиарха к человеческим вещам. Но у всех свои причуды.

 

***

 

Когда Диегу вернулся, за окном сгустились сумерки. Риано сидел за столом, перекатывая в пальцах монету, тускло отливающую золотом.

– Значит, это он и есть? Целый эспезу? Прелестно.

Риано, поморщившись, отхлебнул из кружки. «Прелестно»… Слова чеканит, будто камень дробит. Старается выглядеть взрослым.

Он допил ром. Повернулся к Диегу. Тёмные глаза младшего брата возбуждённо блестели на непривычно бледном лице.

Риано пожал плечами.

– Хватит расплатиться с долгами, и ещё останется…

Диегу схватил бутылку и трясущимися руками налил в кружку рома. Выпил залпом, выдохнул. Волосы его растрепались, и он нетерпеливо отбросил их движением головы.

– Ты опять вытащил жемчужину!

– Может, и не я. – Риано отобрал бутылку.

– Но золотой дали тебе!

– Где ты был? Работа на берегу давно закончена.

Кружка грохнула о стол.

– Я больше не стану отмывать эти паршивые ракушки! – Диегу развернулся и заходил по комнате. – Работа для детей и стариков! Весь день пекусь на солнце, перебираю мусор. Получаю гроши!

– И спускаешь их в кабаке?

– Много разницы? Я бы тоже… мог, как ты. Только…

– Что?

Диегу рухнул на жалобно заскрипевший стул.

– Риано! Ты лучший ловец на побережье. Ты тягаешь жемчуг, а богатствуют они! Сколько стоит жемчужина? Сотня эспезу? Две? А тебе кидают жалкую монетку!

– Понимаю, – кивнул Риано. – Плохой из тебя выйдет ловец. Диегу, платят не за жемчуг, а за выловленные ракушки. Из тысячи ракушек только в одной окажется жемчужина.

– Ты вытащил не одну.

– И что?! Мы достаём раковины, нам платят. Раковины принадлежат Микелу, а не ловцам. Будет жемчуг, не будет – всё одно.

– Хватит работать на Микела!

– А на кого? У других капитанов то же самое.

Диегу криво улыбнулся.

– На себя.

Риано покачал головой.

– Никто не может работать на себя. Микел хотя бы платит честно.

– Паршивый эспезу за громадную жемчужину!

– И что ты предлагаешь? У тебя есть корабль?

Диегу вскочил.

– Да! Есть!

– Да? – разозлился Риано. – Из коры? Или тростника?

– Из дуба.

– Что ты несёшь?! Ты видел тут дуб? Ты вообще знаешь, где они растут?

– Это не корабль. Лодка. Но большая! Баркас. Мы двое сможем им управлять.

– Не мели чушь, – оборвал Риано. – Я знаю, сколько стоит лодка из настоящего корабельного леса! Нам в жизни не купить!

– Не надо покупать. Расплатимся уловом. Я договорился…

Диего испуганно замолчал, поймав взгляд брата.

– Так. – Риано поднялся. – Во что ты вляпался?

– Почему сразу… Мы сами можем тягать жемчуг, понимаешь?

– Откуда баркас?

– Риано, мы разбогатеем!

– Где ты взял лодку?

– У дона Флабио…

– О, Господи…

Риано подошёл к окну, сжимая кулаки. Он молчал, пока Диегу робко не продолжил:

– Он знает, что ты лучший ловец. Он сказал – мы быстро отработаем долг. Он…

– Диегу, Диегу, – прошептал Риано. – Что же ты наделал?

 

***

 

Подводный коридор, освещённый мерцанием лазурных водорослей, извивается, уводит вглубь. Стены раздаются, и Зитиарх оказывается в гроте.

Он давно облюбовал это место. Внутри светло от зеленоватых кристаллов, растущих в скале. Бугристый каменистый пол, округлые стены, причудливые наросты. Зитиарх, как мог, приукрасил своё убежище. Большую часть места занимают сокровища. Зитиарх притащил уцелевшие ёмкости из древесины с кораблей, в них разложил свои драгоценности. Кругляши солнечные и лунные, большие и малые. Гранёные камни – морских, небесных, кровавых цветов, или совсем прозрачные. Целые гроздья из кругляшей и камней, прекрасные, будто волшебные водоросли. И жемчужины. Разложенные в больших фигурных раковинах, они отсвечивали мягким сиянием.

Потрясающая красота. Жаль, Зитиарх не может ни с кем поделиться. Люди не могут надолго спускаться в море, а сородичи не разделяют страсти к сокровищам. Говорят, это просто вещи.

Нет. Зитиарх знает. Чувствует.

Драгоценно всё, что красиво.

Он добавляет к сокровищам новые предметы. Да, красиво.

 

***

 

Риано ненавидел море.

Волны лениво плескались о борта нового баркаса, пушистые облака скрывали солнце, защищая тело от палящих лучей. Лёгкий ветерок приятно холодил кожу, сквозь спокойную воду ясно виделись подводные скалы. Идеальная погода для ловли жемчуга. Мысли же Риано были мрачны.

Лучший ловец жемчуга на острове ненавидел море всей душой и боялся его. Каждый день он отплывал с другими ныряльщиками, чтобы погрузиться в тёплые глубины в поисках жемчуга. Ловцы видели в море источник пропитания и достатка, Риано же знал, что это обман. Море кормило рыбой и дарило жемчуг, но ничто не отдаётся просто так. Рано или поздно кто-то из ловцов не всплывал. Их настигали акулы, хватали ядовитые спруты, обжигали медузы. Многие недосчитывались пальцев – были неосторожны с гигантскими моллюсками, разинувшими перламутровые пасти в ожидании беспечной рыбы. Но даже если посчастливилось обмануть морских охотников, море всё равно оставляло отпечаток. Работа ловца – тяжёлая, изнурительная. После ловли у многих шла кровь носом или из ушей. Люди кашляли, долго восстанавливали дыхание. Море рано или поздно забирало всех. Туземцы верили, что ловцов похищает Морской король, но Риано знал, что это чушь.

Никакого Морского короля нет. Иначе Риано давно бы его встретил.

Он работал ловцом дольше всех. Но не благодаря удаче, как болтали на побережье. Ещё в армии Риано усвоил, что выживает не самый сильный или умелый, а самый осторожный. Эта истина никогда не подводила бывшего капитана Салвадо. Ему горько было смотреть, как молодые ловцы с энтузиазмом ныряли в волны, раз за разом погружаясь в глубину, не жалея себя, чтобы отнять у моря часть сокровищ. Больше раковин – больше медных монет отсыплет капитан, а там, глядишь, удача блеснёт сверкающей улыбкой, и в улове найдётся пара-тройка жемчужин. Доволен капитан, доволен хозяин, и ловцы довольны – с щедрой руки капитана счастливчикам перепадёт пара золотых. Вновь и вновь погружаются ныряльщики, всё больше нагружается барка мокрыми раковинами – полнится тугой кошелёк хозяина. Держи, ловец, монету – работай ещё усерднее!

Риано не мог работать усердно – слишком поздно стал ловцом. Тело, не приученное с детства выносить давление глубины, бунтовало. Не проходило минуты, как сдавливало грудь, перехватывало горло, и Риано невольно поднимался наверх, к спасительному воздуху.

Но другой работы не было. Уволенный со службы, хромой, он не нужен был ни в порту, ни на судах. Зря он вообще вернулся. Но здесь был Диегу, оставшийся один. Имелись бы деньги, он забрал бы его на материк, куда угодно, в любую из провинций. Впрочем, легче бы не было.

Справиться, как всегда, помогла дисциплина и наблюдательность. Он не мог себе позволить утонуть. Меньше нырков, больше отдыха. Никакой суеты. Лучше раньше всплыть и собрать меньше раковин, чем сидеть потом в лодке, тяжело дыша и кашляя кровью. Лучше оставить полную сеть и удрать, завидев хищника, чем терять драгоценное время, спасая улов. За брошенную сеть лишали дневного заработка, но зато ты оставался жив. Осторожность и неторопливость – вот секрет Риано, а вовсе не удачливость, как считали болтуны.

И вот из-за Диегу он отступил от принципов.

Он ещё раз окинул взглядом новый баркас. Острый нос ровно покачивался в такт волнам, спущенный парус тихо хлопал от вечернего бриза. Хорошая лодка. Основа из дуба, обшивка и мачта сосновые. Риано видел, как растут эти деревья в центральной Империи. Здесь такое дерево стоило очень дорого. Волокнистые пальмы и тростник, растущие на островах, на корабли не годились. Жалкие плотики и лодчонки рыбаков – не в счёт, на них не выйдешь в полное течений, водоворотов и рифов море архипелага. Четыре пары вёсел, небольшая каюта на корме. Прекрасный баркас. Может, брат в чём-то прав?

Рывок верёвки вырвал Риано из раздумий, и он торопливо принялся тянуть мокрый канат.

Диегу повалился на дно, хрипло дыша. Риано покачал головой – не зря брата не брали ловцом. Слабые руки и ноги. Неправильно дышит, много суетится, делает лишние движения, теряет драгоценный воздух. Собрал совсем мало раковин.

Дно лодки устилал тонкий слой ракушек. Часть их успела протухнуть, и к солёному аромату моря примешивался запах гнили. Он давно привык к нему, да и Диегу полгода работал на промывке. Гораздо хуже было другое.

Они выходили в залив седьмой день подряд и пока не нашли ни одной, даже самой малой жемчужины. Радость и возбуждение Диегу сменились разочарованием.

Тогда, в первый вечер, у причала их ждали головорезы Дона во главе с Каэтой – убийцей и бандитом. Когда братья ступили на берег, Каэта обратил взгляд водянистых глаз куда-то им за спины и спросил ласковым тоном:

– Как улов, рыбки?

Болтали, будто тот, кому Каэта посмотрит в глаза, долго не проживёт. Впрочем, это могли быть байки. Главным было не это. В тот вечер Диегу узнал много нового о ловле жемчуга. Оплачивать долг за баркас требовалось каждый день. Плевать, что весь улов – кучка пустых раковин, стоящих гроши. Дона это не волновало. Платить следовало жемчугом, которого не было. Более того, за позволение искать жемчуг в заливе тоже надо платить – ведь залив принадлежал Дону.

С каждым днём долг увеличивался.

Риано предвидел это. Он слышал о смельчаках, дерзнувших отправиться на самостоятельную ловлю. Все они либо пропадали, либо возвращались работать к прежним капитанам, которые в свою очередь служили Дону. Бывший пират и контрабандист, а ныне – скупщик жемчуга, владелец кораблей и уважаемый человек, дон Льео Флабио держал стальной хваткой добычу жемчуга на всём архипелаге. Все работали на него – так или иначе.

Знал Риано и другое. Они не найдут жемчуга в заливе – разве что случайно. Здесь всё выбрано подчистую. А самые лакомые места – коралловые рифы к югу – заняты капитанами Дона, и вольным ловцам братьям Салвадо туда доступа нет.

Диегу не вникал в эти тонкости. Теперь же было поздно. Даже сбежать на материк на этой посудине не удастся.

Значит, остаётся одно – искать, надеяться и ждать подходящего случая.

Случай представился через четыре дня.

 

Стояла невыносимая жара. Низко надвинулось белёсое небо, влажный воздух не нёс свежести, а диск солнца казался сокрытым пеленой. Опыт Риано подсказывал, что близится шторм.

Шквалы на архипелаге были внезапные и жестокие. Даже крепкий корабль могло разбить о рифы, если капитан по неопытности или глупости не успеет увести судно в открытое море. Чего уж говорить о хлипких лодчонках ловцов! Не один ловец погиб от свирепой стихии и алчности капитанов – они до последнего оттягивали конец ловли, стремясь набрать побольше раковин. После шторма море мутное – с комками водорослей, мусором, обломками, дохлыми медузами, поднятым со дна песком. Значит, ловля отменяется. Убытков Дон не любил, поэтому многие лодки даже накануне шторма не прекращали ловлю, за что ныряльщики часто расплачивались жизнями. Впрочем, люди Дона быстро находили новых желающих.

В ночь перед штормом Риано провёл баркас к южной оконечности архипелага, к атоллам с белыми пляжами и тихими лагунами. В этом месте шла настоящая ловля, здесь добывали львиную долю жемчуга, и именно тут верховодили самые верные люди Дона.

То, что задумал Риано, было чрезвычайно опасно, поэтому Диегу он брать не стал. Баркас он спрятал у одинокого кораллового рифа южнее атолла Торро – дальше раскинулся открытый океан. Как Риано и думал, надвигающаяся непогода не испугала нескольких капитанов, и утром в лагуну вошли три шхуны, тянувшие связки лодок.

Шторм ударил внезапно. Волны поднялись, с рёвом обрушились на скалы. Небо потемнело, подул резкий ветер, согнувший пальмы, растущие по гребню атолла, и чёрное облако урагана налетело на лагуну.

Риано был готов. Он заранее отвёл баркас на глубокое место, подальше от скал. За борт отправил верёвки с камнями, парус и снасти надёжно закрепил. Сам лёг на дно, крепко привязавшись к мачте.

Порыв ветра с воем бросился на лодку, канаты якорей натянулись, и Риано едва удержался. Море вскипело. Пенистые волны перехлёстывали через борта, валы накатывались один за другим, вздымая и бросая судёнышко. Вокруг потемнело, небо словно перемешалось с морем, лодку крутило и сотрясало, и каждый удар грозил поглотить её. Риано старался не думать об этом, яростно выбрасывая воду миской.

Он не знал, сколько это продолжалось. Но ураган стал ослабевать, и волны набрасывались на лодку не столь яростно. Мгла рассеивалась, и вскоре небо очистилось, а яростный ветер сменился лёгким бризом. Шторм прошёл.

Риано поспешно обрезал якорные верёвки и поднял парус – нужно спешить.

Когда он вошёл в лагуну, море успокоилось. Как он и ожидал, шхуны разнесло в щепки. Шторм был такой силы, что перехлестнул через гребень атолла и обрушился на лагуну. Не успевшие выйти в открытое море корабли оказались беззащитны перед стихией, и теперь их останки усеивали песчаный пляж бухты. Разумеется, лодки ловцов постигла та же участь.

Люди погибли, пали жертвой алчности капитанов. Возможно, кто-то пытался спрятаться на гребне, привязавшись к пальмам. Но склон был пуст, ни единого целого дерева не осталось на всём атолле, лишь торчали обломки пней.

Риано подвёл лодку к развороченной шхуне, выброшенной на берег. Стараясь не смотреть на тела погибших и мысленно попросив у них прощения, он споро стал собирать раковины, разбросанные по пляжу. Нужно успеть до того, как явятся корабли Дона.

Он успел собрать много. Выйдя из лагуны, направился в укромное место в скалах. Везти добычу на берег нельзя – слишком обилен улов. Догадаются.

Остаток дня прошёл в изматывающей рутинной работе. Риано вскрывал ракушку ножом, ощупывал мягкое нутро и отправлял за борт. И когда последняя раковина погрузилась в море, он бросил нож, закрыл липкими ладонями лицо и затрясся от безумного смеха.

Ни одной жемчужины. Всё напрасно.

Он повёл баркас обратно, более не скрываясь. К чему, если на борту ни единой ракушки? Всё зря, зря, зря!!! Ничего не вышло и не выйдет. Вкалывать им на Дона до конца жизни!

Он остановил лодку и посмотрел в воду. Может, утопиться прямо сейчас? Всё равно море возьмёт своё.

Но Диегу останется один.

Риано злобно выругался, кляня Дона, Микела, Морского короля и отвернувшуюся удачу. Но спокойная гладь отвечала лишь ласковым плеском волн. Вода очистилась от песка, и дно хорошо было видно. На подводных скалах, в окружении ветвей кораллов, словно издеваясь, прилепились несколько больших раковин, тёмных и широких, как блюдца. Риано никогда таких не видел. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас нырять. Но, словно назло морю, он решил достать эти ракушки.

 

***

 

Зитиарх видит, как спускается человек из лодки. Его цель – раковины на камнях. Человек ищет жемчуг.

Человек заблуждается. Ракушки на скале безмолвны. Пройдёт немало времени, прежде чем они запоют. Но люди глухи к голосам моря.

Зитиарх скрывается в глубокой нише, и человек не замечает его. Он нелепо двигается и водит руками. Ему тяжело. Зитиарху жаль его. Он с радостью поделился бы сокровищами. Он хочет приблизиться к человеку, коснуться его. Но случай на корабле убедил – люди боятся.

Впрочем, теперь чужак один. Он под водой, у Зитиарха в гостях.

Может, он тоже ценит прекрасное?

Зитиарх отводит ветку коралла и достаёт широкую ракушку, из которой звучит песня.

 

***

 

Риано дрожал, свернувшись в лодке. Он думал, что сошёл с ума.

Когда из коралловых зарослей выплыло чудовище, Риано чуть не умер со страху. Он был беззащитен перед невиданным подводным зверем. Чудовище шевелило пальцами-кинжалами и таращило выпуклые рыбьи глаза. Потом раскрыло пасть, что-то пробулькало и протянуло… раковину. Не помня себя от ужаса, Риано принял подношение. А когда нечто скрылось за камнями, отчаянно ринулся на поверхность.

Неужели он видел самого Морского короля? Значит, это не байки? Или вода здесь отравлена, и разум нарисовал то, чего не было? Но вот же она – ракушка глубокого синего цвета, мокрая, ребристая, тяжёлая. Настоящая.

Такая раковина стоит дорого, даже если внутри ничего нет. Стоило бы спуститься за остальными, но Риано содрогнулся от этой мысли. Где-то там, в глубинах обитают неведомые страшилища, и кто знает, обрадуются ли они? Может, ему дали ракушку, чтобы он больше не беспокоил их?

Непослушными пальцами Риано взял нож и поддел створки.

Мысли о чудовищах вылетели из головы.

Внутри переливалась жемчужина. Размером с яйцо чегравы, нежно-розового цвета, идеально ровная.

Целое состояние.

 

***

 

Зитиарх чувствует себя странно.

Нет причин для тревоги. Снуют разноцветные рыбки, порхают лениво медузы, размеренно колышутся водоросли.

Но Зитиарх волнуется.

Он сделал всё правильно. Не его вина, что человек испугался. Люди и морены слишком разные.

Но дело не только в этом. Лицо… Почему оно кажется знакомым?

Он никогда не виделся с людьми. Откуда же он знает его? Где мог видеть?

Почему это важно?

От вопросов яснее не становится, только глубоко внутри ноет чувство опасности. Он должен понять, должен вспомнить!

Старик, думает Зитиарх. Старик знает всё.

Все знают, где живёт Старик – посреди глубокой подводной впадины, внутри одинокой голой скалы с тёмным зевом пещеры.

Когда Зитиарх вплывает внутрь, навстречу протягиваются чёрные щупальца. Огромный спрут охраняет вход, и даже Зитиарх не уверен, что справился бы с ним. Он дает ощупать себя, и страж пропускает Зитиарха. Короткий округлый коридор приводит в ярко освещённый грот.

Старик неподвижно сидит на выступе. Морщинистый, темнокожий, с бугристой головой и сгорбленной спиной, он похож на древнюю корягу. Пальцы, покрытые наростами, едва шевелятся. Выпуклые белые глаза, казалось, смотрят насквозь.

«Я знал, что ты придёшь».

Тревога вновь оживает в Зитиархе.

«Я хочу знать…»

«Вижу».

Зитиарх не знает, как продолжить. Он сам не понимает, что с ним происходит.

Озирается. Кажется, он был здесь раньше. Грот пуст, только в стенах каменные решетки, за ними разноцветными огнями светятся медузы.

«Все вы приходите ко мне когда-то».

Старик берёт медузу, сияющую, как нагретый солнцем песок. Протягивает Зитиарху.

«Бери, раз ты здесь».

«Что это?»

«Средство».

Зитиарх сжимает нежное тельце и вдруг понимает, что делать. Он уже делал это раньше.

Он глотает медузу.

И мир содрогается.

 

***

 

Когда лодка подошла к пристани, наступил вечер. Небо потемнело, на западе угасала жёлтая полоса. В прибрежных зарослях сгустился мрак, разгоняемый редкими факелами. Разбитые перловицы громоздились бесформенными грудами, распространяя зловоние. Всё, что представляло ценность, забрали днём, и лишь несколько оборванцев ковырялись в вонючих отбросах в поисках целой ракушки.

Риано подвёл баркас к причалу, накинул трос на кнект. У выхода с пристани темнели неподвижные фигуры, и Риано почувствовал тревогу. Усилием воли он отогнал страх – вряд ли ждут именно его.

Но он ошибся. Это был Каэта со своими людьми.

– Много поймал, рыбка? – протянул он, глядя в сторону.

– Ничего не ловил, – настороженно ответил Риано.

Каэта махнул рукой, и двое отделились от группы, направившись к лодке.

– Что происходит? – спросил Риано, стараясь изображать недоумение.

– Кто-то очень шустрый помародёрствовал на атоллах после шторма. Собрал весь улов с трёх кораблей. Безумец, не иначе – воровать жемчуг Дона.

– Это не я. У меня вообще пусто.

– Припрятать успел, да? – неприятно рассмеялся Каэта.

Риано поморщился.

– Меня там не было.

– Где?

– Нигде. Я вообще жемчуг не искал. Рыбачил.

– О… Рыбка ловила рыбку?

– Рауль! – донеслось от причала. – Тут есть кое-что.

Подбежавший боец протягивал синюю раковину, и Риано немедленно пожалел, что оставил её.

– Занятная штучка, – протянул Каэта, рассматривая ракушку. – Не искал, значит, жемчуг?

– Случайно увидел, – пробормотал Риано. – Как за такой не нырнуть?

– В заливе такие не водятся.

– В заливе и нашёл.

– Ну, хватит, – скривился Каэта. – Твоё корыто видели у атоллов. Что ты там делал?

– Штормом отнесло, – стоял на своём Риано.

– Складно чирикаешь, рыбка. Ну, а с этой-то штучкой что? – Он похлопал раковиной по ладони. – Где жемчужина?

– Пустая была.

Каэта скептически оглядел Риано – тот был в одной набедренной повязке. Сплюнул.

– Чего там ещё в лодке?

– Еда, – один из бандитов протянул котомку.

Каэта потряс сумку, и на песок вывалились кусок хлеба и две вяленые рыбёшки.

– В чём дело, Каэта? – Риано дёрнулся, но его схватили под руки.

Каэта взял хлеб, раскрошил пальцами, отшвырнул. Покачал головой, и Риано уже решил, что пронесло. Но Рауль поднял рыбу и отломил ей голову.

Жемчужина скрывалась там – Риано засунул её рыбе в рот.

– Я и не сомневался, – процедил Каэта, рассматривая жемчуг на свет. – Большая.

– Я свободный ловец! – Риано попытался вырваться. – Это моя жемчужина. Я её нашёл!

– Украл, – холодно сказал Каэта, убирая жемчужину в кармашек на поясе. – Тебе бы надо отрубить руку.

– Я свободный ловец! – повторил Риано. – Всё, что я нахожу – моё! Я не обязан тебе отчитываться!

– Только это тебя и спасает, рыбка. Отпустите его. – Он ткнул грязным пальцем Риано под нос. – Всё, что вылавливают в море, принадлежит Дону. Я передам ему твою жемчужину.

Он махнул своим людям, и отвернулся, потеряв интерес к Риано.

– Я сам спрошу у дона Флабио, – выпалил Риано ему в спину. – Я спрошу, уплатил ли ты мой долг.

Каэта медленно повернулся и взглянул Риано в глаза.

– Ты дурак, Салвадо, – процедил он.

От взгляда потянуло таким холодом, что Риано отступил на шаг. Каэта достал из-за пояса пистоль и направил его на Риано.

– Лучше бы ты вёл себя смирно, рыбка.

Грохнуло, грудь Риано пронзила страшная боль. В глазах заплясали красные круги, ноги подкосились, и он рухнул на песок.

Сквозь туман он расслышал:

– Бросьте его рыбам.

Его поволокли. Песок сменился деревом причала, и каждое бревно отзывалось острой болью. А потом хлынула вода. Риано неловко взмахнул руками, стараясь вынырнуть, глотнуть воздуха, но море было повсюду.

В отчаянии он закричал.

 

***

 

Немой крик прерывается, когда он понимает, что он в пещере Старика. Вокруг – вода. Всё в порядке.

«Что это было?»

«Прошлое, – отвечает Старик. – Последние воспоминания твоей прежней жизни».

Да, понимает Зитиарх. Он – Риано Салваду, ловец жемчуга. Человек, убитый бандитом Каэтой.

Или не убитый?

«Когда тебя принесли, жизнь твоя едва билась. Я применил своё искусство, и ты стал одним из нас».

«Зачем»?..

«Спасти. Иного способа не было».

Мысли роятся, разбредаются и сталкиваются. Земля и вода, Зитиарх и Риано. Две грани одного. Две прожитые жизни. Словно бред и явь.

«Кто я?»

«Человек, обращённый в морена. Как я. Как многие из нас».

Многое становилось понятным. Многое виделось в ином свете. Мысли и чувства, дремавшие глубоко внутри, расправляли крылья, обретали забытое значение. Риано вспоминал.

«Как давно это случилось?»

«Холодные течения возвращались дважды».

Значит, два года…

«Что же мне делать?»

«Что хочешь. Теперь ты знаешь. Выбор за тобой».

Зитиарх не помнил, как выбрался из пещеры. Мутные образы овладели его душой, давно забытые лица вставали перед взором. Рвался изнутри крик, но морены не умели кричать. Зитиарх, как стрела, нёсся вперед, и морские обитатели в ужасе шарахались от наполнявшей его ярости.

Он вынырнул посреди открытого моря. Свирепствовал шторм, и, вторя ему, ураган бушевал в душе Зитиарха. Он бил руками по воде в бессильной злобе, корчился и кувыркался на волнах, выныривая из вскипающей пены. Над головой били молнии, небо гремело, раскалывая тучи.

Но любой шторм когда-нибудь заканчивается, и, подобно морской глади в штиль, успокоились и мысли бывшего человека. Все образы и желания, мелькавшие в душе, стали на свои места.

Теперь Зитиарх понимал, почему его тянуло к сокровищам. Он – ловец жемчуга, и вторая натура чуяла это. Тогда, два года назад, в тот злополучный день Риано нырнул, чтобы достать чудную ракушку, и появившийся морен подарил ему жемчужину. Каэта отобрал драгоценность и убил Риано. Но морены спасли человека, превратив в себе подобного, в Зитиарха.

Почему же он два года ничего не мог вспомнить? А сейчас вспомнил?

Ловец, понял Зитиарх. Ловец, которому он подарил раковину. Его лицо казалось таким знакомым, потому что это был Диегу.

Да. История повторяется.

Зитиарх посмотрел на север, туда, где море переходило в берег, где находился его бывший дом.

Там его брат, которого нужно найти.

Но как морскому существу ступить на землю?

 

***

 

Старик будто не двигался с места.

«Я должен вернуться».

Старик безмолвствовал.

«Там мой брат!»

«Забудь о прошлом».

«Я должен»!

«Ты – морен».

«И что, всё потеряно»?

Старик долго молчал.

«Те, кто идёт наверх, уже не возвращаются в море. Останься, Зитиарх. Теперь мы – твоя семья».

«Значит, вернуться можно»?

«Зачем»?

Риано в ярости описал круг вокруг Старика, завис перед его сморщенным лицом.

«А зачем ТЫ это сделал? Спас меня? Зачем»?

Старик первый раз посмотрел в глаза.

«Наш народ исчезает. Скоро никого не останется. Мы спасаем тонущих и обращаем в моренов. Мы тоже ловцы жемчуга, Зитиарх. Мы охотимся за живыми жемчужинами».

«Ты – Морской король!»

«Нет короля. Только морены».

Он покачал головой. Удивительно по-человечески, вдруг с ужасом понял Риано.

«Ты… тоже»?

«Многие из нас. Я очень стар, Зитиарх. Я не помню, сколько сот лет назад был человеком. Я так и не осмелился съесть свою медузу».

Он ткнул узловатым пальцем на огненно-красный, трепещущий комок медузы над головой.

«Хорошо. Возьми. Это поможет стать человеком. На время. Но только лишь кожа твоя коснётся морской воды, ты обернёшься мореном. Уже навсегда».

И когда Зитиарх уже выплывал из пещеры, вслед донеслось:

«Возвращайся. Помни – теперь мы твоя семья».

 

***

Он вышел ночью во время шторма.

Гигантские валы падали на берег, швыряли гальку о песок. Зитиарх ступил на пляж, прижимая к груди сундук с драгоценностями. В кулаке кровавым пламенем сияла медуза. Он закопал сундук у приметного камня, отошёл подальше от воды и проглотил склизкий комок.

Очнулся он утром, дрожа от холода. В желудке урчало, ладони и стопы зудели от ссадин. Он встал, шатающийся, ошалевший, в немом восторге рассматривая своё тело. Странно было вновь ощущать себя человеком – слабым, уязвимым, медленным. Вернулись забытые звуки и запахи, но Риано чувствовал, что его обокрали – исчезла привычная стихия, море, что всегда предупредит об опасности и поможет.

Впрочем, Старик сказал, что это временно. Нужно успеть найти брата.

Он нарочно вышел подальше от Пуэрто-Перла, опасаясь людей Дона. Рядом должна быть Рока-бланка, туземная деревушка. Недалеко обнаружились развешанные сети, там же он украл застиранные штаны и рубаху. Вернувшись к тайнику, взял горсть монет. Серебряных – негоже оборванцу разгуливать с золотом.

В единственной лавке он разжился нормальной одеждой. Торговец хмуро взирал на лохмотья покупателя, но, увидев серебро, расцвёл. Там же Риано купил башмаки, шляпу, посох и сумку. В корчме он с удовольствием перекусил, наслаждаясь забытыми вкусами жареного мяса и рома. Потом отправился в путь.

В ближайшем городке он остановился надолго. Переходя от лавки к лавке, менял одежду, постепенно принимая облик богатого господина с континента. Серебро сменилось золотом, а ночлежки – самой дорогой гостиницей.

В большом зеркале Риано видел надменного господина в дорогом платье, великолепной шпагой, парой пистолей за поясом и модной шляпой с пером. Хромота исчезла, разгладился шрам на щеке, голова стала совершенно лысой, а глаза зыркали из глубоких впадин. Солдатская выправка сменилась горбатой стойкой уличного бойца. Зря он опасался – никто не узнал бы в нём прежнего Риано.

 

***

 

Светское общество Пуэрто-Перла уже неделю обсуждало новость: в город приехал дворянин с материка. Одетый богато, но безвкусно, швыряющий золото, будто медь, этот долговязый авантюрист был настоящей загадкой. Самым же нелепым было то, что чужак приехал продавать жемчуг. Не скупать, а продавать!

Риано знал, какое впечатление производит. Каждый вечер он проводил в тавернах и салонах города, угощал тамошних дворянчиков и показывал им мешочек с жемчужинами. Жемчуг был плох – мелкий, неровный, с изъянами. Но Риано прикидывался простаком, требуя за дешёвый товар кучу золота. Местные вежливо улыбались и обычно предлагали выпить ещё вина.

Но вчера он достал настоящую жемчужину. Крупную, ровную. Нежно-белую, как овечий сыр. Ухмылки исчезли. Риано продемонстрировал сокровище и спрятал, заявив, что продаст его настоящему ценителю.

Только так можно было выйти на Дона, осторожного и хитрого бандита, контролирующего добычу и торговлю жемчугом на архипелаге. Другого способа найти брата не было: в их доме поселились какие-то оборванцы, сбежавшие, едва подъехала карета Риано. А расспросы на берегу результата не дали – услышав о Диегу, люди отворачивались, качая головами.

Но Диегу – ловец, значит, работает на одного из капитанов. Поэтому получить сведения можно у Дона. Попасть к нему трудно. Но теперь тот сам станет искать встречи, чтобы посмотреть на наглеца, смеющего торговать жемчугом без спроса хозяина.

Так и вышло.

Явилось трое. Одного Риано помнил – Силва, доверенный помощник Дона. Худой, нескладный, с длинным птичьим лицом, он стоял перед Риано, оценивающе разглядывая его одежду. Подумав, поклонился.

– Сеньор Дарио?

Риано кивнул.

– Дон Флабио приглашает вас на ужин сегодня вечером.

– О, – Риано разыграл удивление. – Я наслышан. Приглашение принимается. Где живёт сей досточтимый господин?

Силва хмыкнул.

– Вас проводят. Я пришлю человека.

Он повернулся, считая разговор оконченным. Но у Риано вдруг мелькнула мысль.

– Подожди. Знаешь ли ты человека по имени Каэта?

Силва нахмурился.

– Все знают Каэту.

Риано достал крупную чёрную жемчужину.

– Когда-то Каэта нанёс мне обиду. Я ищу справедливости. Хорошо вознагражу того, кто мне поможет.

Силва нахмурился, но у его спутников в глазах горела жадность.

– За вами зайдут вечером.

 

***

 

Прежде всё существо Риано непременно трепетало бы, попади он в обиталище самого Дона. Льео Флабио, бывший корсар и контрабандист, оставался пиратом до конца. Он жил на корабле, превращённом в неприступную крепость. Стоящий на якоре в бухте великолепный фрегат ощетинился жерлами пушек в обе стороны, и охраняло его не меньше сотни бойцов. Никто не мог подступиться незаметно – сообщение с берегом велось шлюпками, плывущими под прицелом орудий. Дон богат и могущественен, но помнит о своём неправедно нажитом состоянии, и если вдруг явятся солдаты по его честь, фрегат просто поднимет паруса и уйдёт прочь. Болтали, будто в трюме спрятаны все богатства Дона.

Шлюпка медленно скользила по волнам, приближая Риано к логову врага. Он не питал иллюзий: капитаны жестоки, но они – лишь руки Дона. Флабио виновен во всём, что произошло с ним и Диегу.

Лодка стукнула о борт, и Риано, стараясь не коснуться мокрых досок, поднялся по лестнице. У него отобрали шпагу, нож и пистоли. Он ожидал этого – сталь и свинец не спасут от толпы корсаров. Три расшитых мешочка на поясе – вот его оружие. На красный Риано не питал надежд, чёрный же был его главным козырем.

Если же не поможет чёрный, оставался голубой.

Он поднялся по лестнице, направляясь на верхнюю палубу, и пираты с показным почтением расступались, не скрывая ухмылок. Наверху, у входа в каюту стоял высокий, как жердь, старик в белых шёлковых одеждах. Бородка его блестела от ароматических масел, седые пряди были аккуратно уложены, в ухе сверкала серьга с сапфиром.

Сам Дон Флабио.

Он по-отечески улыбнулся и развёл руками.

– Великодушно прошу прощения за эти формальности с оружием, сеньор Дарио. Моя охрана такая строгая.

Он щурился и улыбался, поглаживая руки. За спиной его застыли двое чернокожих туземцев, вооружённых кривыми мечами. Риано оглянулся. Сзади на палубе скопилось не меньше дюжины головорезов.

– О, не волнуйтесь, – пропел Дон. – Мы поговорим о делах в каюте. Там накрывают ужин, и пока я хочу, чтобы вы насладились видами. Не правда ли, эти места прекрасны? Город, залив, бухты? Как вы находите?

Если бы Риано в самом деле был чужаком с континента, то не понял бы издёвки. Флабио намекал на то, что он – истинный хозяин города и острова. Да, формально всем заправлял алькальд, а улицы охраняли солдаты эльгуарти. Но жена алькальда щеголяла жемчужными украшениями, а начальник стражи привык закрывать глаза на преступления, пока не трогают его людей. Никто не смел оспаривать власть Дона в Пуэрто-Перла.

– Без сомнения, дон Флабио. Но чего мы ждём?

– Не чего, а кого. Одного человека. – Дон нахмурился. – Однако он задерживается.

В толпе пиратов началась суета. Вперёд пробился Силва, подошёл к Дону, прошептал что-то. По лицу Дона промелькнула гримаса злобы, но он тут же справился с собой.

– Прошу прощения, планы поменялись. Гость не придёт.

– Какие-то обстоятельства?

– Боюсь, весьма весомые. Нож в спине.

– Какой ужас!

– О, простите. Я-то думал, вы обрадуетесь.

– Не понимаю.

– Убитый – Рауль Каэта.

Дон смотрел прямо и холодно. Шум за спиной усилился – бандитов прибавилось.

– Вы добились своего, сеньор… Дарио. Что дальше?

– Что ж, – сказал Риано, не отводя взгляда. – Работа требует оплаты.

– Да-да, эта ваша жемчужина… Боюсь, не выйдет. Едва убийца явится за наградой, он будет казнён. Никто не вправе убивать моих людей. И никто не вправе торговать жемчугом в обход меня!

Последние слова он выкрикнул. Исчезло показное благодушие – перед Риано стоял коварный и расчётливый пират.

– Ладно, – процедил Дон. – Каэта совершил ошибку и поплатился за неё спустя два года. Да?

Риано молчал.

– Тебя видели у дома, слышали, как ты расспрашивал о брате. А имя Каэты всё расставило по местам. Тебя узнали, Риано Салвадо. Что ж, ты выжил и отомстил. Справедливо. Чего ты ещё хочешь?

– Я пришёл за Диегу.

– Твой брат… да. Его долг… когда ты… исчез, он не смог его отработать.

– Где он?

– Жив. Но долг никуда не делся.

Он выжидающе смотрел, и Риано запустил руку в красный мешочек. На свет появилась горсть жемчуга, каждая размером с горошину.

– Я пришёл уплатить.

Дон облизнул губы.

– Этого мало.

– Ты никогда не играешь честно, Флабио, – сказал Риано, ссыпая жемчуг в мешочек. – Как был пиратом, так и остался. Тут хватит, чтобы купить несколько галеонов. А ты говоришь – мало? За жалкий баркас?

Дон покачал головой.

– Долг – раз. Проценты – два. Убили Каэту – три. И, наконец, твоего брата на днях поймали на воровстве.

Он дал знак, Силва распахнул дверь в каюту и выволок тощего грязного оборванца, прижимающего к себе руку, обмотанную тряпками. Силва швырнул его на колени, схватил за волосы, поднимая голову.

Диегу.

Риано сделал шаг, и сзади шумно залязгало. Обернулся – пираты обнажили сабли и наставили в его сторону пистоли.

– Он пытался утаить жемчужину, – продолжил Дон. – Но я милосерден. Я приказал всего лишь отрубить ему руку.

Силва пнул Диегу, и тот упал со стоном.

– Что, думал, ты самый хитрый, Риано? Знаешь, почему твоего жемчуга не хватит расплатиться? Потому что этот жемчуг и так мой. Всё, что находят на архипелаге – моё. Понял, жалкий вор?

– Этот жемчуг выловлен далеко отсюда.

– Мне всё равно. – Дон достал из складок одежды серебристый пистоль. – Зря ты вернулся, Риано. Сумел выжить, так и жил бы. А теперь…

– Убьёшь?

– Считай это дуэлью. Ах да, ты же отдал оружие.

Толпа бандитов угодливо загоготала.

– Остаёшься пиратом до конца, Флабио. Но по пиратским обычаям полагается последнее желание.

Дон опустил пистоль.

– Это интересно. Но обещать, сам понимаешь, не могу. Говори.

– Позволь выпить рому.

– Что ж, – рассмеялся Дон. – Последнее желание – это святое. Эй, там! Принесите рому!

– Не нужно. У меня свой.

Риано достал из голубого мешочка глиняную бутылочку. Вынул пробку, глотнул.

Солёная вода полилась по горлу. Остальное Риано вылил на голову, растёр по лицу.

– Ты жалок, – Дон покачал головой. – А я-то думал, станешь просить за брата.

Риано подошёл к борту. Внизу плескалось море, и в глубине ждали морены. Он мог бы скрыться прямо сейчас. Но Диегу…

– У меня есть оружие, Флабио.

Риано запустил руку в чёрный мешочек. Напрягся Силва, вскинул пистоль Дон. Но Риано достал жемчужины: чёрные, белые, розовые, голубые, серебристые. Огромные, каждая размером с яйцо чайки.

Вздох восхищения пронёсся по кораблю, и даже Дон потерял самообладание.

Риано поднял руку с горстью жемчуга повыше.

– Я ищу справедливости, – сказал он. – Дон Флабио поступает нечестно. Я хорошо вознагражу тех, кто мне поможет.

В наступившей тишине был слышен скрип дерева и хлопанье канатов. Ни звука не донеслось от застывшей толпы.

– Хорошая попытка, – Дон прочистил горло. – Но тебе не купить моих людей.

– Что, никто не хочет разбогатеть? – прокричал Риано, вглядываясь в корсаров. – Каждая из этих жемчужин – целое состояние!

Толпа беспокойно шевельнулась, возник и затих гомон. Никто не тронулся с места.

Хрипло засмеялся Дон:

– Твой жемчуг никуда от нас не денется.

– Ну, так забирайте!

И Риано изо всей силы подбросил жемчуг вверх.

Взмыли ввысь разноцветные капли, и десятки удивлённых лиц в безмолвном изумлении проводили их взглядами.

Стук, стук – разбивался о доски драгоценный дождь, отлетая на нижние палубы. Многие упали в море, часть раскатилась. Пронзительный вопль. Другой. И ещё! Один за другим пираты падали на колени, стараясь ухватить скачущие жемчужины. С нижней палубы донеслись звуки драки и выстрел, крик боли и отчаянная брань. Всплеск – кто-то спрыгнул за борт. Или его сбросили.

Риано зачерпнул оставшийся в мешочке жемчуг и швырнул о палубу, и немногие, что ещё не растеряли самообладания, присоединились к ползающим на карачках. В один миг грозная толпа головорезов превратилась в обезумевшее от алчности звериное стадо, готовое рвать глотки себе подобным.

– Вот он, твой жемчуг, – проорал Риано, срывая завязки на красном мешочке. – Что же ты не забираешь его?

Дон стоял истуканом, и лишь бледность лица выдавала чувства. Рядом на коленях распластался Силва, поднимающий дрожащими пальцами жемчужину. Риано махнул мешочком, брызнул россыпью мелкий жемчуг, окончательно устанавливая хаос на палубе.

– Ты не глупец, – выдавил Дон. – Ты безумец.

Дрожащая рука подняла пистоль, грохнул выстрел, и тяжёлый свинец ударил Риано в грудь. Но тело уже изменялось, и прочные костяные пластины остановили пулю. Тело ширилось, увеличивалось, лопнул жилет под выступившим спинным гребнем, мощные плечи разорвали рукава рубашки. Риано поднял голову и оскалился зубастой ухмылкой.

– Нет, – не то прохрипел, не то прорычал он изменившимся горлом. – Я – Морской король!

Человек полностью преобразился, и среди окровавленной палубы стоял морен в обрывках одежды. В три стремительных шага он приблизился к опешившему Дону. Бросившийся наперерез Силва был отброшен ударом когтистой лапы на фальшборт и, сломав перила, рухнул вниз. Чернокожие туземцы, бросив мечи, рухнули на палубу, вопя: «Ир-Ра! Ир-Ра!». А Зитиарх ухватил Дона за шею и, вонзив когти ему в живот, распорол до груди. Швырнул хлещущее кровью тело в ползающую толпу и повернулся в Диегу.

«Не бойся», – хотел сказать он, но из глотки вырвался лишь свист. Диегу прижался к фальшборту, в безумных глазам плескался страх. Зитиарх бережно поднял брата и прыгнул за борт.

Кажется, вслед ударили запоздалые выстрелы, но море уже расступилось и сомкнулось, принимая своего сына под защиту. Рядом мелькали знакомые силуэты; сильные руки подхватили, обняли, увлекая прочь от берега, в глубины. Туда, где их ждал дом.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 28. Оценка: 4,71 из 5)
Загрузка...