Колдунья

Напевая и подпрыгивая на одной ноге, в калитку, впорхнула девчушка. Дверца калитки дважды радостно хлопнула со всего размаху вслед за ней. В стареньком застиранном платьишке, с двумя толстыми цвета спелой пшеницы косами она была похожа на девятилетнюю девочку, хотя ей по весне уже стукнуло пятнадцать. Миловидная, ещё не старая женщина, сидевшая за столом под кустом сирени, бросив горсть фасоли в чашку, подняла от работы голову. Завидев свою любимицу, лицо её радостно осветилось.

–Ну, коза– дереза, где была, что добыла, где тебя носит целый день?

Девчушка, кружась и напевая, приблизилась к столу. Она присела на краешек стула, положила голову на вытянутые руки, зажмурила глаза и продолжала что – то напевать.

– Ой! – женщина тревожно всплеснула красивыми полными руками, рассыпав фасоль по столу. – Да ты никак влюбилась? А? Давай, сказывай, кто этот негодник? Хотя я и без тебя знаю.

– Ну, Машушка, скажешь тоже, влюбилась, – проворчала девушка, беря в руки фасоль для переборки. – А ты мне ответь, как это – влюбилась? А? … Молчишь, значит, и ты не знаешь, и я не знаю, но мне хорошо, так бы всё и пела.

–А чё тут сказывать?– со вздохом произнесла женщина. – Вишь фасоль перебираю, дело – то сорное, а тут ты с такой вестью. Чует моё сердце, не к добру всё это. Ох, батюшки, гость на пороге, а я расселась: – и стала торопливо собирать разбросанную фасоль обратно в мешочек. – От такого гостя добра не жди.

Девчушка повертела головой в разные стороны, спросила: – Где? Никого нет! Вечно ты со своими причудами.

Да идёт, идёт; – ответила женщина.– Весна на дворе, земля– то готова родить, ты только брось в неё зернышко. Ждёт матушка. А тут гость незваный будь он трижды неладный

И она ласково окинула взглядом вскопанный участок земли.

– Арефьева Мария Фёдоровна здесь проживает? – раздался мужской голос за оградой.

– Здесь – женщина обернулась на зов.

Калитка нехотя с трудом отворилась, жалобно скрипнула, пропуская мужчину во двор в милицейской форме.

– Вы арестованы, собирайтесь. Хотя вам брать с собой ничего не велено, – попутно вытаскивая из кобуры наган, сообщил он бойко.

–Ты, Вайта, – обратилась женщина к девчушке, – фасоль – от перебери, замочи, завтра сажать будем.

Она сняла с головы платок и фартук с себя, встряхнула их, сложила аккуратно на краешек стола, скрутила волосы на голове в тугой пучок, с верёвки сняла чистый платок, накинула на голову, сколола булавкой под подбородком как староверка, промолвила. – Готова я, пошли, хотя как вы не ко времени пришли.

– Машушка, я с тобой,– девушка бросилась к женщине, ухватив её за руку. – И не спорь, вместе пойдём.

Женщина, обернувшись к милиционеру, сказала: – А ты, милок, наган–то спрячь, не преступница я, не сбегу.

– Мужчина послушно опустил наган в кобуру.

– Ну, пошли с Богом. Пойдём и ты,– добавила женщина, беря девушку за руку.– Поучу тебя уму –.разуму. Смотри и запоминай, что я буду делать.

Глядя на девчушку глаза ее, озарились радостным светом, морщинки разгладились. Любили они друг друга от того и звали друг дружку ласковыми уменьшительными именами. Вместо Марии – Машушка, а вместо Валентины – Вайта. Так и шли они странной процессией. Девчушка весело о чём – то болтала. Женщина иногда одобрительно кивала головой, а поодаль, нехотя, плёлся за ними милиционер, как будто отбывал какое–то наказание. Арестованных за неимением мест для заключённых усадили на диван, стоявший за русской печью.

–Давай, Вайта спать, – сказала женщина,– а то я всю ночь сегодня стояла на коленях перед иконой. От долгих стояний у меня все мои колени в мозолях. Не грех нам и вздремнуть часок другой. Мы им ещё не скоро понадобимся.

Устроившись на диване, прижавшись, друг к другу, они крепко уснули. Иногда кто–нибудь из сотрудников заглядывал за печь, сообщал остальным: »Спят». Создавалось впечатление, что их специально сюда привели, чтоб дать им выспаться вволю. Часа через два вошёл быстрым шагом начальник местного гарнизона. Шумно дыша, то и дело, оттирая лысину платком, плюхнулся на стул, отодвинул на край стола чернильницу–непроливайку, смахнул крошки с зелёного сукна на столе.

– Ну, что тут у вас? Где колдунья? Давайте её сюда.

– Ну, что скажешь Арефьева? Долго ещё будешь мне народ баламутить, аль ты 58 статью хочешь схлопотать, так это мы враз тебе оформим. Ведь я тебя сколько раз просил!… Просил, убеждал тебя по–хорошему? Убеждал. А ты не понимаешь. Несознательный ты элемент, Арефьева. Вот вкачу тебе пятнадцать суток, и будешь ты у меня дорогу подметать. Враз забудешь о колдовстве. На дворе 50–е годы, Советская власть на дворе, а она со своими травами да наговорами. Стыдись, ты хоть понимаешь, что ты мне портишь все показатели по району. Ну, что ты молчишь, скажи что–нибудь в своё оправдание.

– И скажу. Отдохнула я у тебя тут, начальник, спасибо. Думала, по делу позвал, а ты эвон языком попусту мелешь нехорошо. Ноне мне опять на коленях стоять придется да Бога молить, чтоб смилостивился Он над нами, грешными. Ну, а ты, начальник, как зубки–то заболят, приходи, полечу. Провожать нас не надо, сами дорогу знаем.

Она резко вскинула правую руку вверх, как бы отгораживаясь от сидящих в комнате людей, медленно развернулась, вышла вон за двери. Какое–то время люди сидели в немом оцепенении, не понимая, что с ними происходит.

Пока женщины спали, на улице прошёл дождь. Дорожную пыль прибило дождевыми каплями к земле, хорошо и чисто дышалось свежим воздухом. Солнышко ярко светило. Воробьи с громким чириканьем сообщали о своей находке в мусорной придорожной куче.

– А что, Машушка, у него и впрямь зубы заболят, аль ты его просто припугнула?

–Правда, правда, девонька. Таких зазнаек надо учить. Если разобраться не в нём дело. Он что, просто винтик в большой машине. А людям надо помогать. Все мы пришедшие на эту землю, должны выполнить свою миссию. Мне вот выпало перед иконами стоять, посты соблюдать, лечить людей да скотину.

–И у меня тоже миссия?

– И у тебя, – молвила женщина, ласково погладив девчушку по голове, добавила задумчиво:– только другая.

Возле их дома стояла, понурив голову лошадь, запряжённая в телегу, на которой сидел нахохлившийся мужик, да рядом лежала женщина, накрытая одеялом. Увидев подошедших женщин, мужик соскочил с телеги.

–Вы – Мария?

–Да, а что нужно?

Мужик стащил с головы старый малахай, низко поклонился и быстро, быстро затараторил.

– Спаси, Христа ради, прошу, спаси жёнку, обезножила она, два раза ногу–то резали. А теперь и вовсе доктора отнять хотят. Как без ноги – то в деревне?.. Пятеро детишек мал, мала меньше, без бабы пропаду, все пропадём, спаси, не откажи, сделай милость, век буду за тебя Бога молить! – и стал опускаться на колени.

–Ну–ну, будя, ещё и в ногах не валялся, так делать негоже. Не ко времени вы, ой, как не ко времени. Пост ноне. Нельзя.

– Дак, без ноги–то, куда ж она, да и я с детьми, куда ж мы? Все пропадём,– вновь запричитал мужик.

–Ладноть, открой, посмотрю.

Мужик откинул одеяло с женщины, размотал бинты, тряпки. Нога у женщины была распухшая бордово–сизого цвета, в язвах, местами копошились черви. Колдунья, глядя на женщину, покачала головой. Вздохнув, сказала.

– Конский волос у неё, на пруду в стоялой воде бельё полоскала, вот и подхватила его, резать тут ногу бесполезно. Вы б поискали у себя в округе знахару–то, а я не могу, времени нет, не ко времени вы, пост ноне.

Мужик как подкошенный, бухнулся ей в ноги: – Спаси, Христа ради жёнку. Прошу тебя ради деток малых, век буду Бога благодарить за твоё врачевание. Ради деток прошу тебя на коленях.

–А что, Вайта,– сказала женщина, – видимо и впрямь, его зубкам надо поболеть, чтоб спасти эту бедолагу.

Мужик удивлённо уставился на женщин, не понимая, о каких зубах идёт речь.

– Хорошо, возьму грех на душу. Ты вот что жёнку у меня оставь, да обо мне никому ни единого слова. Скажешь, мол, в больницу положил, сам же сейчас отнеси её в баньку. Там лечить стану с божьей помощью. Баньку–то пожарче истопи, волос–от тепло любит, иначе не пойдёт. Как истопишь, не мешкай, домой ступай. В конце третей ночи приедешь, заберёшь бабу. А ты, Вайта, ему всё покажешь, опосля с чердака тринадцать веников спустишь, да берёзу–то повисшую, бери, мотри не перепутай. А я тем часом своим делом займусь.

Глубокой ночью раздался тихий стук в окно. Дед на печи проворчал спросонья: » Ни днём, ни ночью покоя нет с тобой, Марья».

–Ладно, старый, спи, не к тебе это, ко мне.

Отворив дверь, она при лунном свете увидела мужчину в милицейской форме с завязанным наискосок во всё лицо платком.

–Ну что, милок, зуб?

–Ох, болит проклятый, спасу нет, вторую ночь не сплю, терпенья никакого. Помоги, сделай милость, век буду благодарить тебя

–А врач–то что?

–Да говорит – здоров, а зуб болит, особенно по ночам. Сделай что нибудь.

–Ты ж не веришь в моё знахарство, а если не веришь, то наговор не поможет. Вот–вот, все вы так: вам плохо в ноги бухаетесь, а как отляжет, так Бога–то и хулите. Ну да ладно, господь с тобой, повернись лицом к луне. Луна–то сегодня убывающая, и боль твоя с ней уйдёт. После того как я закончу, возьмёшь вот этот корешок на зуб, прижми его другим, да домой ступай. Да смотри по дороге домой ни с кем не разговаривай, чтобы не спросили, делай вид, что тебя не касается. Что был у меня ни кому, ни единого слова. Дома сразу спать ложись, утром о боле забудешь. А сейчас повторяй за мной…

Ещё только пропели вторые петухи, как возле дома остановилась телега. Мужик открыл неслышно калитку, сел за стол и стал ждать. Вскоре в окне баньки вспыхнул огонёк свечи. Было видно, как кто–то торопливо одевается. Свет погас, и из дверей баньки вышла женщина. Шла она медленно, тяжело опираясь на палку. Мужик охнул, стукнул шапкой по столу и поспешил ей навстречу. Они обнялись, не скрывая радости слёз.

–Всё хорошо, – сказала женщина, – поехали домой.

Они тихо вышли за калитку, которая не издала никакого скрипа, молча, перекрестились, глядя на безмятежно спавший дом, низко поклонились ему и его обитателям, сели в телегу, уехали.

А в это самое время на кухне, при тусклом свете лампадки, перед иконой на коленях стояла колдунья. Она молила Господа Бога за то, чтоб он даровал женщине здоровья, а ещё просила она Бога не забыть о погибших, умерших в больницах без покаяния. Для себя же просила только терпения, силы, знания для лечения страждущих и больных. Начинался новый день. На востоке вставала алая заря.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 3,67 из 5)
Загрузка...