Дитя тумана

Можно часами наблюдать за закатом, следить, как медленно умирает солнце. Но никогда не уловишь тот короткий миг, когда ночь окутает тебя, словно саваном.

Кажется, только моргнул, а далёкие небесные светила уже заглядывают в твои глаза. Бледная луна наливается силой и расплёскивает свет на улицы города. Мерцающие звёзды холодно и изучающе смотрят с высоты.

И тогда ночь наполняется совсем другими звуками. Шорохи обретают плоть. Тени напитываются тьмой. А с темнотой приходит страх.

Казалось бы, город, ограждённый огнями не должен бояться темноты. Слепящий свет фонарей откусывает от неё части, прогоняет тревогу и вселяет ложную храбрость в людей. Это так…

До тех пор, пока на улицы не приходит ночной туман. Играясь, он наполняет город своим влажным дыханием. От его жадного взгляда не укрыться в тени. Юркими змейками его многочисленные щупальца расползаются во все стороны, заглядывая в самые потайные места города, приглушая свет витрин и фонарей. Тяжёлым одеялом окутывает каменные здания, чёрные деревья и людей, попавших в его липкие объятия.

Туман глушит звуки и прячет свои тайны от посторонних глаз.

Туман прячет нас…

Мы не помним, кем были до того, как проснулись после долгого сна. Было ли вообще что-то до того, как мы проснулись? Мы не видим друг друга, но ощущаем себе подобных. Словно знакомы тысячи лет, со дня сотворения мира. Или с того дня, как впервые пришёл туман. Лёгкое покалывание, холодная дрожь, пробегающая по телу. Нельзя сказать, что это неприятно, но… Мы избегаем встреч.

Мы сотканы из голодного дыхания, потому у нас остались лишь два чувства: вечный голод и… любопытство.

Всё, что я помнила о себе, это то, что я есть. Я просыпалась, чувствовала голод и знала способ его утолить. Всё очень просто. Я не помню, кем была, и существовала ли я вообще. Но мне это любопытно. Может быть, не только меня мучают вопросы и сомнения?

Я наблюдала за людьми, видела разные чувства, появляющиеся на их лицах. Я жадно вглядывалась в их глаза, и пыталась понять каково это, испытывать столько чувств. Я пыталась прикоснуться к ним и впитать в себя их страх, выпить их ненависть, насладиться их болью.

Я стояла за их спинами на похоронах и пыталась подглядеть в их души, подслушать их мысли. Я хочу почувствовать хоть что-то, кроме всеобъемлющего чувства голода. Когда они ранятся – им больно, но когда они ссорятся – им тоже больно. Я вижу, как слёзы текут по щеках, и пытаюсь слизать их. Я хочу почувствовать их горький, солёный вкус.

Такой же вкус, как у их крови…

У меня много времени. Я не чувствую усталости. Я могу скользить по городу, скрываясь в тумане, и тенью следовать за прохожими. Легко касаться их плеч и видеть испуг и растерянность, искажающие их лица. Иногда я даже не прикасаюсь, но вижу, что туман пугает их. Неужели, они тоже слышат его голодный шёпот, и это заставляет их сердца трепетать в испуге? Они зря тревожатся. Я не причиню им вреда.

Пока сыта…

Туман сам подсказывает мне, когда пришло время трапезы. Я чувствую, как сквозь его мерзкий запах, пробивается сладкий аромат тёплой плоти, кружащий голову и заставляющий трепетать мои ноздри. Я иду по запаху, крадучись. Я ликую! Когда туман расступается, пропуская меня к добыче, я всегда заглядываю в её глаза. Она видит меня, и её зрачки расширяются от ужаса. Она пытается двинуться, но не может. Дыхание тумана становится очень плотным и вязким. Оно стискивает человека в своих холодных объятьях, оно сковывает его своей липкой слюной, в которой человек застывает, словно жук в янтаре. Я не тороплюсь, туман связывает нас воедино, окутывает нас словно коконом, глушит любой звук, который пытается сорваться с губ моей жертвы. Моего обеда…

Я приближаюсь медленно, с каждым шагом чувствуя её ужас, и наслаждаюсь им. Он - часть моей трапезы. Лёгкий аперитив, разжигающий аппетит. Разжигающий голод. Аккуратно прикасаюсь к человеку. Легче чем взмах крыла бабочки. Мягче и нежнее, чем материнский поцелуй. Мой коготь, словно хирургическое лезвие, оставляет тонкий глубокий порез, сквозь который проступает кровь. Я прикасаюсь к ней пальцем и чувствую, как она впитывается сквозь кожу, наполняя меня чужими эмоциями и воспоминаниями. Чужой жизнью…

На какой-то краткий миг я начинаю что-то чувствовать. Я лелею его старую детскую обиду на родителей, которые подарили не тот подарок, что он хотел. Я наслаждаюсь первой влюблённостью в женщину, намного старше его. Я наливаюсь злостью и испытываю скрытый гнев по отношению к коллеге по работе. Я купаюсь в сексуальном влечении к жене и нежусь в искренней любви к дочке. Нет, я не хочу выпить его чувства до дна. Мне не нужно много, мне нужно только самое потаённое. То, что хорошо прячут на самом донышке.

Это – моя награда. Сейчас – это настоящее сокровище. Я трясусь над ним, словно последний скряга над золотой монетой. У меня есть только этот момент. Потом воспоминания не вызовут ничего. Они будут лежать в моей памяти бесполезные и забытые, словно цветные стёклышки, отшлифованные водой и выброшенные равнодушным морем на берег.

Я вновь сыта, на какой-то миг моё любопытство и голод отступают. Туман отпускает мою жертву, и бессознательное тело валится на землю. Обморок. Такое часто случается. Просто обморок. Завтра всё увиденное и пережитое покажется ему странным сном или бредом. Если он очнётся, конечно…

А я вновь погружаюсь в липкие волны, перебирая чужие мысли, мечты и переживания, как священник перебирает чётки, во время молитвы. Бусинка – злость, бусинка – гнев, бусинка – похоть, бусинка – страх. Я не раз бывала в церквях, меня не пугает запах, что струится там. Лик на стене взирает на меня с таким же холодным равнодушием, как и на тех, кто обращается к нему со своими молитвами. Я касаюсь рукой статуй или картин, но не чувствую в них тепла жизни. Лишь холод и равнодушие…

Но сегодня что-то не так. Я чувствую, как голод начинает терзать меня ещё сильнее. Я жадно вдыхаю пьянящий сладкий аромат, он кружит мне голову, торопит меня, и туман услужливо ведёт меня к источнику. Я скольжу, лечу изо всех сил! Я чувствую, как захлёстывает меня волна лютого голода, и трясусь от возбуждения.

Он стоит в растерянности, запрокинув голову. Мой сладкий трофей. Моя пища. Я крадусь к нему со спины. Если появиться неожиданно – чужой ужас накроет меня сладкой волной. Так люди делают первый глоток вина и потом пару секунд катают его во рту, согревая своим теплом и давая возможность всем рецепторам насладиться этим пьянящим первым вкусом.

Человек внезапно оборачивается, и я отшатываюсь. На его лице нет ни тени страха, ни пятнышка ужаса. Словно он давно меня знает. Сначала удивление, а потом дикая радость. Он бросается не от меня, а ко мне, он пытается дотянуться до меня, коснуться меня своей рукой, но вязнет в сгустившейся стене тумана, возникшей между нами. Его губы шевелятся, он отчаянно пытается мне что-то сказать, всё ещё тянется ко мне, но туман сковывает его по рукам и ногам, сдавливает горло, не давая возможности говорить. Он может только смотреть на меня. В его глазах мечутся тени, он пытается взглядом передать мне что-то, чего я не понимаю. Что-то доселе неизведанное. Мне очень хочется взглянуть поближе.

Я протягиваю руку, оставляя на его щеке порез. Чувствую, как кровь тонкой струйкой тянется ко мне. Странно, ведь я даже не коснулась её. Сегодня за меня всё делает туман. Он становится моими голодными руками, он вливает в меня кровь этого человека. На краткий миг я чувствую бесконечное счастье, переполняющее незнакомца, чувствую его любовь к кому-то, но не могу разглядеть к кому.

Обычно я ищу то, что скрыто глубоко, жемчужину среди эмоций каждодневной суеты. Но тут этого нет. Словно кто-то разорвал жемчужное ожерелье, которое мне непременно нужно собрать, чтобы насытиться. Первая встреча, первый поцелуй, первая ночь. Все моменты связаны только с кем-то смутно знакомым. Такое чувство, что этого человека даже не существовало до встречи с ней. Я вижу, как он подходит к ней, стоящей у зеркала, обнимает. Я всматриваюсь в отражение и вижу там…

Себя!..

Я отдёргиваю руку, я выплёвываю его кровь, насыщающую меня такими родными и понятными эмоциями, но туман впервые заключает меня в свои сдавливающие объятия. Я не могу шелохнуться. Я могу только смотреть в лицо этого человека и видеть, как радость сменяется удивлением, потом страхом и, наконец, болью. Я чувствую, как мои щёки становятся влажными, я слышу, как с моих губ срывается имя. Меня переполняют странные чувства. Я начинаю задыхаться, каждая клеточка моего невесомого тела разрывается от боли и осознания того, что же я только что сделала. И в этот момент челюсти тумана смыкаются на мне.

Я больше не вижу ничего, кроме проклятого тумана. Он заползает в уши и ноздри. Он глушит и слепит меня, я впитываю его каждой порой. Он поглощает меня…

На мгновение, я сама становлюсь туманом…

Я смотрю на то, что осталось от человека, перебираю странные чужие воспоминания. Отшвыриваю их вон, и чувствую знакомый холодок, лёгкую дрожь…

В тумане появился кто-то похожий на меня. Кто-то новый…

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 19. Оценка: 3,11 из 5)
Загрузка...