Апельсиновый сад

Нарра свалилась на Эльмира. Рухнула. Брякнулась. Поскользнулась на мокрой ступеньке и снесла с ног. Не буквально, конечно. Иначе от Эльмира не осталось бы даже мокрого места: городочек был немаленький, хотя и не самым большим в Металии, стране лис; зато он был каменным, а уж разумных в нем отдыхало не счесть. Если бы кто-то решил взвесить город, то весила бы Нарра прилично. Точно больше Эльмира. И даже больше всей его команды, в которой, на минуточку, был огромный двухметровый орк. Но Нарра бы и его положила на зеленые лопатки.

Нарра была тяжелым, но красивым курортным городом. Полоса пляжей медленно сползала в Сиреневое море, вдоль дорог росли акации, апельсины и лимоны, а в самом городе предлагали развлечения на любой вкус и кошелек. Стоило кому-то подступить к её границам, как Нарра оглушала буйством красок, перемешивала с пестрым потоком многочисленных полураздетых разумных и выплевывала на главной набережной, обхватывающей своими объятиями галечный пляж.

Эльмир не понял, как тут оказался. В самом сердце города, где прибой ласкал разноцветную гальку, а на нагретом солнцем тротуаре дети рисовали разноцветными мелками сундуки с сокровищами. От криков детей нервно дергались уши и кружилась голова, а ведь были и другие звуки: задорный мотивчик из ближайшего кафе, громкий смех подростков, журчание воды в фонтане и, разумеется, плеск прибоя и крики вечно голодных чаек. Эльмир не был ханжой и затворником, этого не терпела наемничья доля, но все-таки этого города для него было много.

— Делать дела и валить отсюда, — решил Эльмир, сворачивая с набережной в лабиринт узких улиц.

Он искал вполне конкретное место: апельсиновый сад Многоликого. Кто-то считал, что в нем росли самые обычные деревья с самыми обычными апельсинами. Их круглый год ласкал солнечный свет и кормила плодородная почва, поэтому плоды действительно были очень вкусными. Болтуны и сказочники со всего света рассказывали, что даже от одной дольки ароматного фрукта любой разумный мог почувствовать себя самым счастливым на земле. А во время цветения деревьев от запаха изящных белоснежных цветов с золотистыми сердцевинками сносило голову и орку, и эльфу, и самому опытному менталисту вне зависимости от родовой принадлежности. Разумеется, сказочникам верили больше, и каждый год туристы стекались в Нарру, надеясь найти среди деревьев свое счастье.

Эльмир в эти сказки не верил, но сад искал. Не для себя, а для заказчика, готового отвалить за спрятанное в саду сокровище целое состояние. Две сотни золотом. На такую сумму можно было кутить месяц, ни в чем себе не отказывая, а жить скромно ещё дольше. Харс, тот самый орк, копил невесте на свадебный подарок, так что для него его доля в сорок монет решила бы вопрос легко и приятно. Ни один уважающий себя наемник не отказался бы от такого куша. Эльмир дураком себя не считал, а заказчик оказался с хорошей репутацией. Побольше бы таких. Посовещавшись с командой, Эльмир взял щедрый задаток и согласился на легкое, по сути, приключение: сад не был защищен ни магией, ни самими лисами, ни инорасной гвардией. Почему волшебный сад оставался без присмотра, еще надо было выяснить.

Обычно многое можно было узнать в первый-второй день на новом месте. Всегда находился хотя бы один житель, готовый поведать все местные байки, еще и сверху присыпать собственными фантазиями. Местные исключением не были. На туристов сыпался щедрый поток историй, песен, сплетен и чудес, перемешанных в такой себе художественный супчик, в котором не поймешь, мясо ли ешь, овощ или вообще что-то третье. Вот только от этого было не легче. Среди всех этих разговоров не было ни одной истории про спрятанное под корнями сокровище. Как будто его и не существовало вовсе. Это Эльмира смущало, но опускать руки он не спешил: возможно, его напарникам повезло больше.

Дорога резко ушла вверх. Эльмир собирался выйти за черту города и дойти до самого сада. Там можно пересидеть жару, которая не была для него так болезненна, как для вампиров, но всё равно причиняла неудобства. За годы странствий он приноровился, но если была возможность совместить приятное с полезным, то не отказывался от такой возможности.

— Стой! Мать моя лисица, ну куда же ты?!

Эльмир не сразу понял, что обращались не к нему. Девушку, несущуюся ему навстречу, он увидел издалека. Еще бы, не считая их двоих, улица была совершенно пустой, а белая юбка девушки развевалась так, что превращала ее в снежный ком. В таком виде у нее не было никакой возможности не привлечь к себе внимание. Не то, чтобы она пыталась. Странно, что девушка вообще решила к нему обратиться: Эльмир был уверен, что они не знакомы. Возможно, он пошел по какой-то закрытой дороге или случайно что-то сделал не так? Лисы не были такими мастерами заморочек, как светлые эльфы или люди, но ведь и у них были свои правила и условности. Эльмир меньше всего хотел нарушить что-нибудь, отсрочив или усложнив исполнение заказа.

Девушка бело-рыжим пятном пролетела мимо, оставив Эльмира удивленно хлопать глазами и оборачиваться ей вслед. Она была странной. И энергичной: бегать по такой жаре и кричать смог бы не каждый. Тот же Эльмир предпочитал идти не торопясь, переходя из тени в тень. Но девушка скрылась из виду, проигнорировав его ушастую персону, и Эльмир с чистой совестью решил для себя, что это был хороший знак.

А потом мимо него прокатился апельсин.

Самый обычный: круглый, рыжебокий, только немного помятый. Эльмир машинально его поднял, покрутил. И, решив не выбрасывать городской символ, пошел дальше. Неожиданное событие чуть-чуть взбодрило, и крутой подъем дался ему гораздо легче, так что на небольшую площадку он вышел не умирая от усталости.

— Все-таки лучше было отправиться на постоялый двор, — проворчал Эльмир. Все-таки спешки для поисков не было.

Эльмир уже собирался продолжить путь, когда его взгляд наткнулся на оранжевое пятно. Апельсины, спелые настолько, что казались концентрированным жидким янтарем, лежали в большой плетеной корзине. Несколько из них почему-то были прямо на земле, а один упирался боком в кем-то сброшенную обувь. Эльмир подошел поближе: одна из туфелек была порвана. Судя по фасону и размеру, они были женскими, или же принадлежали очень юным сильфам или феям, по этой братии никогда не поймешь, с кем разговариваешь. Вышивка была чисто лисьей, но это тоже ничего не значило. Подобная самодельная обувка продавалась в любой ремесленной мастерской Металии, и носил ее, кроме местных, каждый второй турист. Либо ее обладатель был слишком неуклюжим и порвал туфельку сам, либо кто-то постарался ему навредить. Иного варианта не было. Мастера вне зависимости от расы дорожили своей репутацией и клиентурой, и лисы, даром что народ хитрый да бойкий, исключением все же не были. Иначе кто бы с ними торговал?

Эльмир посмотрел на туфли, на корзину, на апельсины. Вздохнул. И сел рядом ожидать возвращения энергичной девушки в белом платье. Пусть прямо на нее ничего не указывало, и Эльмир мог ошибиться, но кто еще, кроме этого сумасшедшего ребенка выбрался бы в самое пекло на улицу, чтобы притащить корзину апельсинов, которых и так на каждом углу?

Эльмир достал нож и принялся медленно, медитативно чистить апельсин. Лезвие, руки и, кажется, все вокруг сразу же покрылось мелкими капельками кислого сока, а в воздухе поднялся такой манящий, и вместе с тем тяжелый аромат солнца, степи и цитрусов, что голова шла кругом. Если во время цветения было хоть в половину таким же, то Эльмир охотно верил, что у разумных всех мастей сносило тормоза: соображать что-то в таком мареве было невероятно сложно. А уж на вкус плоды оказались диво как хороши! Они не так покоряли, как запах, но сочный, одновременно кислый и сладкий вкус приятно щекотал рецепторы.

Эльмир приноравливался к третьему плоду, когда на поляну, с трудом перебирая ногами, вышла та самая девушка. Она явно устала, но в апельсин вцепилась так, как будто тот мог от нее удрать. Пока она приближалась к нему, заодно пыталась отдышаться, Эльмир с удивлением рассмотрел вполне себе взрослую фигуру и мордашку, и еще с большим удивлением — босые ноги, пыльные и сбитые об камни.

— За кем же ты так гналась, красавица?

На Эльмира подняли взгляд, как ему показалось, несколько смущенный. Он не был мастаком по чувствам других разумных, если те, конечно, не пытались его убить, так что девушка вполне могла быть на него зла или, наоборот, очень ему рада, а Эльмир бы не заметил. Так что он скосил взгляд на истинный индикатор, который никогда не врал. На хвост. Лисья гордость была рыжей и пушистой, вызывала с трудом контролируемое желание хватать и тискать, а еще вполне себе миролюбиво покачивалась из стороны в сторону. На это можно было бы смотреть вечно, как на огонь. Вот только для этого надо было посадить лису на цепь: народ это был подвижный, долгого одиночества и скуки не любил, поговаривали даже, что лисы от этого болели. Так ли это было, неизвестно. А вариант того, что лиса могла мирно лежать рядом с ним по другому поводу Эльмир не рассматривал. Он с детьми любовью не занимался. А лиса, судя по единственному хвосту, была именно ребенком. Округлая фигурка в ее случае ничего не доказывала.

— Апельсин убежал, — ответила ему лиса, гордо продемонстрировав пойманную добычу. Беглец в аккуратных ладошках казался больше, чем был, но повторять свое безрассудное путешествие до ближайшего бордюра — или наглого рта — не пытался. Смирился, наверное. Зато эта простая фраза подтвердила размышления Эльмира. Взрослое тело, скорее всего, было мороком, который лиса зачем-то на себя наложила. Ну какая взрослая девушка добровольно побежала бы за фруктом через весь город, сбивая в кровь ноги?

Кстати, про ноги.

— Не болят?

Лиса удивленно посмотрела на Эльмира. Потом резко опустила голову, тряхнув кудряшками. Увидела свои ноги, пальцы на которых поджались, будто говоря «посмотри, что ты с нами сделала, окаянная». Дальнейшие действия были очевидны и предсказуемы. Лиса испуганно ойкнула. Всхлипнула. Хвост беспокойно заметался, рыжие уши прижались к голове.

«Сейчас разревется», — понял Эльмир. Все эти действия были столь одинаковыми у детей всех рас, что даже он сообразил, что происходит. — Садись, подлечу.

Девочка тут же села на лавочку, приподняв ноги, чтобы они не касались земли. Превращаться обратно она не собиралась, и Эльмир, устраиваясь перед ней на корточках и доставая флягу с водой, гадал, то ли она уже выучила первый облик, то ли почему-то не хотела снимать морок. Но в том, что это была иллюзия, он сомневался все больше с каждой минутой: кожа под ногами была теплой, упругой, слишком настоящей для колдовства несовершеннолетнего детеныша. Эльмир не очень хорошо разбирался в лисьих традициях, но, пока исследовал легенды и общался с местными, понял, что совершеннолетие наступает у лис в пятьдесят, когда появляется второй хвост. Могут ли они принимать и второй облик до этого, Эльмир не уточнил. А жаль.

— Сколько тебе лет? — спросил он, начиная аккуратно споласкивать водой ноги. Лиса недовольно шипела, но не плакала и не вырывалась, так что сильно отвлекать ее от неприятных ощущений было не нужно. Но Эльмиру было любопытно.

— Сорок восемь.

Эльмир удивленно на нее посмотрел. До этого смешно дующая щеки лисица хитро улыбалась, сразу теряя половину детскости и наивности. Но, Эльмир должен был признать хотя бы себе, менее очаровательной она от этого не стала. Ничуть.

— Я думал, ты младше, — честно ответил Эльмир, смазывая пострадавшую кожу заживляющей мазью и заодно делая себе мысленную зарубку пополнить запасы. Следующий заказ мог быть гораздо опаснее неторопливой прогулки под жарким солнышком. От почти ледяного из-за хладницы, обезболивающего растения, лекарства, лиса резко дернула ногой. Правда тут же извинилась, виновато улыбнувшись. Эльмир такой реакции не удивился и вовремя уклонился от летящей навстречу его носу пятки. — Прости, должен был предупредить, что будет холодно.

— Ничего, — лиса пожала плечами. Она словно неуловимо изменилась, больше не напоминая наивного детеныша. Сидела смирно, разглядывала редкие облачка на ярко-синем небе, иногда бросала любопытные взгляды на Эльмира, ловко справляющегося с бинтами: ноги надо было перевязать, чтобы мазь лучше впитывалась. Исчезло ощущение неразумного урагана, которое так удивило в первую встречу. Правда, до гармонии было тоже далеко. — А можно потрогать уши?

— Нельзя, — лаконично ответил Эльмир, поднимаясь и пряча остатки бинтов и мази в сумку. Солнце постепенно клонилось к горизонту, с моря подул прохладный бриз. Самое время в комфорте возвращаться к команде. Ну этот сад, успеется еще.

— А почему?

— Потому что.

Лиса запыхтела, заворчала, недовольно пару раз дернула хвостом. А потом выдохнула и с нескрываемым, явно сильно преувеличенным страданием в голосе возвестила:

— Ты вредина.

Эльмир, очень стараясь не улыбаться, кивнул.

 

***

 

Момент, когда Эльмир оказался в чужом доме он помнил хорошо, а вот то, как на это согласился — смутно. Мало того, что на Ти пришлось потратить стратегический запас лекарства и бинтов, так Эльмир еще зачем-то решил нести ее домой вместе с чертовой корзиной с апельсинами. Это было очень неудобная ноша. Очень. И Эльмир зарекся так делать в следующий раз, просто потому что это, знаете ли, не его дело. И обязанность тоже не его. У Ти должны были быть многочисленные друзья и родичи, готовые подставить ей руки, плечи и спины. И быстрая оборотническая регенерация. Но лисица все порывалась идти прямо в бинтах, и Эльмиру было жалко своих стараний, которые пропадут даром. Так что в двухэтажный широкий дом он вошел с довольной лисицей за спиной, корзиной впереди себя и запахом апельсинов вокруг. Главное, чтобы после этого задания у него не появилась аллергия на цитрусы.

Внутри было уютно, хотя и пустовато. Первый этаж был отдан под гостиную и швейную мастерскую, второй, как сказала Ти, был жилым. И, разумеется, сдавался.

— Спасибо, но у меня уже есть, где жить, — отказался Эльмир, пристраивая корзину на кухонном столе. Ти уже разжала объятия и без проблем и болезненного шипения спрыгнула на пол, размотала бинты и полюбовалась чистыми, здоровыми ножками. Эльмир тоже бросил на них удовлетворенный взгляд. Без синяков и ссадин они действительно смотрелись гораздо приятнее.

— Может хотя бы пообедаешь с нами? — Ти замерла в нескольких шагах от стола, махнула рукой на притаившиеся под тонкими льняными полотенцами тарелки. — Мы с дедушкой будем рады компании. И мне бы хотелось тебя поблагодарить за помощь. Ты был не обязан.

Эльмир подумал несколько секунд и согласился. А почему и нет. Он и так сегодня слишком много куда-то спешил, подгоняемый то ли наемничьим чутьем, то ли собственной дуростью. Но сейчас оба чувства молчали, а вот голод дал о себе знать.

На его согласие Ти отреагировала широкой улыбкой и лихорадочными метаниями от стола к полкам, потом куда-то за пределы столовой, а затем она вообще из дома выскочила. Эльмир устроился в плетеном кресле. Такой энтузиазм был... приятен. Даже трактирщики, котором платили деньги за расторопность и угощения, не старались все сделать в лучшем виде.

— Вот, — довольно выдохнула Ти, поставив на стол последнюю тарелку с простенькими закусками. — Я не мастер кулинарного искусства, но очень старалась. Попробуешь? Ох, мне же еще дедушку позвать, совсем забыла! Минуточку, ладно?

Эльмир хотел проворчать «куда же я денусь», но Ти уже упорхнула бело-рыжей пташкой на второй этаж. Шустрая, не угнаться.

— Думаю, как старик, — усмехнулся едва разменявший сто пятьдесят лет Эльмир, который вообще-то считался наивным юношей по меркам дроу, которые праздновали совершеннолетие в сотню. Если бы Ти была постарше как раз на два года, он мог бы позволить себе ей очароваться. Но если за пропажу реликвии лисы просто обижались — Мариэлла, их маг, шутила, что это болела профессиональная гордость, лисы же не зря имели репутацию хитрецов и, что уж тут, воров — то за обиду родича, еще и несовершеннолетнего, могли бы начать даже массовую охоту. И то, что они были ни разу не волками, чтобы стаей загонять врага, ситуацию не облегчало: лисы уничтожали не физически. Они проклинали, рвали репутацию в клочья, разоряли. Столь привлекающая другие расы изобретательность окрашивалась в черный и несла смерть, которой многие предпочли бы пытки. Возможно, поэтому никто лис и не трогал? Эльмир не знал, но могла знать Мариэлла или же Боин, который был медведем-оборотнем и о лисьей братии знал больше всей остальной команды.

— Надо будет спросить, — пробормотал Эльмир.

— Что спросить? — раздалось из глубины дома, и Эльмир невольно выпрямился в кресле. А когда в столовую, опираясь на руку Ти, вошел старый, седой до белизны лис с девятью (редкость невероятная!) хвостами, Эльмир уважительно встал и склонил голову.

— Пусть солнце никогда не заходит над этим краем. Меня зовут Эльмир Фирэ, достопочтимый хозяин.

— Пусть Ночная никогда не позволит стать твоей жизни мирной, юноша, — вполне себе бодро ответил старик, устраиваясь с помощью Ти в кресле. Эльмир заметил, что его глаза были голубыми и яркими, ничуть не поддернутыми белой дымкой, свойственной разумным в столь почтенном возрасте. — Можешь называть меня Мэве. Ти рассказала мне о твоем благородстве. Спасибо. Моя внучка иногда перебарщивает, когда пытается порадовать меня.

— Зато апельсины прямо из сада, как ты любишь, — фыркнула Ти, разливая по узким высоким стаканам прохладный мятный лимонад. — Раз с церемониями покончено, то давайте начнем есть? Деда?

— Приятного аппетита, — кивнул старик. Эльмир дождался, пока хозяева дотронутся до приборов, и только потом сам приступил к угощениям. Под взглядом Ти взял всего понемногу. Лиса довольно улыбнулась и переключилась на дедушку, подкладывая уже ему. Тот ворчал, мол, и сам может, но по рукам Ти не бил и вообще смотрел на нее мягко, с любовью. Эльмиру даже стало немного неловко, и он переключил все свое внимание на еду. Хорошо, что блюда были простыми, но легкими: будь это, например, традиционное гномское застолье, Эльмир бы укатился с него шариком. А так смог без последствий попробовать всего, чтобы не расстраивать хозяйку. — У тебя прекрасно получилась, дорогая. Учит малышка Лилу?

— Достопочтенной Лилии уже седьмая сотня пошла, — хихикнула Ти, впрочем, явно довольная похвалой.

— По сравнению со мной она все равно невинная крошка, дитя мое, — отмахнулся старик. Он ел медленно, с таким искренним удовольствием, как будто был лишен пищи годами, и заодно посматривал на Эльмира. Тем же любопытным взглядом, что и внучка. Семейная черта? — Ти сказала мне печальную новость, что ты не будешь у нас жить. Но уважь любопытство старика: ты не похож на того, кто приехал в Нарру отдыхать. По делам?

— Собираю местные легенды, — ответил полуправдой Эльмир. Он невольно подобрался, напрягся, как учуявшая след подземная гончая. — По пути сюда услышал одну историю: про сокровище, спрятанное в саду Многоликого. Но с кем из местных ни говорил, никто о такой не слышал. Вот думаю, что обманули.

— Я тоже о такой не слышала, — пожала плечами Ти. — И говорили не про сам сад?

— Нет, он упоминался только как место, где спрятано сокровище. Говорят, что оно может исполнить любое желание или что-то в духе.

— Многоликий бы не стал создавать такое, — отрезала Ти, воткнув вилку в помидор. Может быть у кого-то другого такой жест вышел бы угрожающе, но Ти была больше похожа на возмущенно топающего ножками младенца. Все-таки лисы и прямая агрессия были несовместимы.

— Почему? — полюбопытствовал Эльмир, переводя взгляд с Ти на ее дедушку и обратно. Он действительно не понимал такой реакции: подобные волшебные штуковины были любимой забавой богов. Та же Ночная даровала смертным «кубок жизни», в котором любая жидкость становилась целебной и могла излечить любые раны, даже если создание было при смерти. Правда, до кубка надо было добраться через заброшенные и заваленные камнями катакомбы. Но для искателей приключений или тех, кто пытался кого-то спасти это был нормальный риск. Если приключенцы выживали, то получали в награду кубок, чтобы вылечиться самим и вылечить близких. Потом он как-то сам собой пропадал и возвращался на место, невидимый «до востребования». Так, по крайней мере, Эльмиру рассказывал дядя, который участвовал в последней экспедиции в катакомбы и выжил.

— Представь, если кто-нибудь пожелает уничтожение мира? — Ти посмотрела на него, как на дурачка. — Или еще что-то, даже не такое масштабное. Например, чужой любви или смерти.

— В основном разумные желают денег и славы, — пожал плечами Эльмир. По его мнению, Ти преувеличивала. Но холодок от ее слов по спине пробежал.

— За «легкими» деньгами отправляются на Северный материк в поисках бездонного золотого сундука, — засмеялся Мэве. — А желающим славы вообще не нужна ничья помощь, они всего добиваются собственными силами. Так что Ти права, маловероятно, что Многоликий создал бы что-то подобное. Он неплохо узнал разумных за столько-то лет их существования.

Сказать, что Эльмир был расстроен, было неправильно. За двадцать лет путешествий он привык, что могли сорваться даже самые надежные заказы. Но все равно было неприятно.

— Хотя, если подумать, — вдруг снова заговорил Мэве. Его хвосты, похожие на волны из расплавленного серебра, медленно двигались, будто иллюстрировали работу мысли, — когда-то давно, еще на заре своей юности, я слышал о чем-то подобном. Надо будет пересмотреть записи... Ти, золотце, помоги-ка мне.

Ти была явно удивлена, но руку подставила мгновенно. Мэве чуть скривился, приподнимаясь, но потом его лицо разгладилось, и он вместе с Ти бодро потопал в сторону лестницы. Эльмир остался сидеть за столом, не зная, то ли ему ждать и есть, то ли удалиться.

Ти вернулась к нему через минуту.

— Дедушка обещал посмотреть. Не думаю, что он что-то найдет, это сокровище правда странное какое-то, но я вечером передам тебе любой ответ. Ты же еще будешь в городе?

— Да, мы с друзьями останемся на пару дней, — кивнул Эльмир. Неопределенность немного раздражала, но так было даже интереснее. Одно дело добыть то, о чем знают все, но совсем иное — вернуть к жизни старую, погребенную почти тысячелетней историей легенду.

— Отлично, — Ти довольно хлопнула в ладоши, — тогда приходите с друзьями сегодня вечером в сад. Там будет большой праздник, заодно и повеселитесь.

— Придем, — пообещал Эльмир, поднимаясь. Ободренный грядущей удачей, он и про еду забыл. Но не про вежливость. — Спасибо за гостеприимство, Ти.

— Тебе спасибо. До вечера?

— Да, до вечера.

 

***

 

Сады действительно были красивы. Все вокруг было украшено белыми лентами и небольшими круглыми фонариками из разноцветного стекла. Разумные всех рас собрались на поляне, на которой лисы установили помост шагов в семь в длину и пять в ширину. К помосту вела лесенка из трех ступеней.

Эльмир с командой заняли место у самого края поляны. Под большинством деревьев уже лежали пледы, на которых разумные ждали начало праздника. Особенно много было оборотней: рядом с Эльмиром трижды пробежали лисы, обтерлась об его ноги кошка, а еще мимо гордо прогарцевал олень с дриадой на спине. Вот уж точно, праздник для всех, кто имел животную суть. Тот же Боин сразу сменил облик и катал довольную Мариэллу на своей спине не хуже всяких там рогатых. Они в таком виде и уехали на нижнюю площадку сада за сидром, пивом и закусками. Все равно Ти вряд ли придет раньше, чем закончится официальная часть. Мариэлла, которая уже была на этом празднике, рассказала, чего им ожидать.

За несколько минут до заката лисы застелят помост коврами. Гости и горожане соберутся перед ним и, как только небо начнет краснеть, появятся жрецы в белоснежных одеждах. Они скажут напутственные слова от имени бога, проведут в его честь небольшой ритуал, завершающийся танцем. Потом весь город будет танцевать, петь и развлекаться до полуночи, пока жрецы не объявят следующую часть праздника. Как оказалось, лисы не стали полностью менять собственные традиции ради туристов. Основная задача жрецов сегодня не благословлять присутствующих, хотя они это тоже будут делать, им не жалко. Как только наступит полночь, жрецы и маги города направят собранную за это время энергию на формирование особых магических потоков. Те разумные, между которыми сформируется связь, до утра будут считаться женатыми Многоликим. Они не только должны будут находиться рядом, но и участвовать в некоторых шутливых “брачных” играх и вообще всячески прикасаться друг к другу: хотя бы держаться за руки.

Как сказала Мариэлла, все это было нужно для обновления энергии места. И если для земли было достаточно первой части ритуала, то на разумных, которые тоже являлись органичной частью города, он действовал не полностью. Поэтому сколько-то там сотен лет назад придумали вторую часть. Она не только выполняла свою прямую функцию: очищала магические потоки лис, которые, в большинстве своем, были магами, но и была причиной для многих брачных союзов. Пусть “выбор пары” и считался развлекательным мероприятием, совсем уж наобум Многоликий не выбирал. И многие разумные находили во время ритуала друзей, партнеров, товарищей и, что уж тут, любимых. А постоянный наплыв туристов, носителей своей специфической магии, был настоящим гномьим столом: выбирай хоть дракона, хоть вампира. Лисам только и оставалось ковать железо, пока горячо или, как они сами любили говорить, собирать апельсины, пока те висели спелыми и сочными.

Солнце еще не начало окрашивать небо в розовые оттенки, и остатки команды решили не отставать от других гостей праздника и заняли кусок земли под одним из деревьев. Харс дремал, несмотря на шум и толкучку. Праздник его мало интересовал, так что он попросил не трогать его до начала работы. Зато легкий, как перышко, сильф Аилэ, самый младший и неопытный член команды, сразу же устроился на верхушке дерева. Оттуда он с искренним любопытством разглядывал окружающих. Судя по его лицу, он впитывал любую мелочь и, вдохновленный, уже мысленно набрасывал песню или стихи. Это было его второе путешествие, и все вокруг ему казалось новым и удивительным. Эльмир его прекрасно понимал. Он тоже пытался не упустить ни одной мелочи первые лет пять странствий. А потом пообвыкся. Сначала ходил под капитаном-кентавром, крутым мужиком, который научил Эльмира всему, что знал сам, а тот и рад был впитывать в себя наемничье ремесло. Кровь пела и к мирной жизни не располагала совсем. Чем Эльмир и пользовался, исследуя дороги чужих жизней. Возможно, Аилэ повторит его путь, а может, сменит походную одежду на более яркую и изысканную, станет бардом. Или вернется домой под крыло ветров, будет там рассказывать сказки беспечной ребятне. Тяжело быть молодым, шутили на пару Мариэлла и Боин, весь мир у твоих ног, а ты не знаешь, что с ним делать. Интересно, когда Эльмир тоже поймет, что же в этой шутке смешного?

— Никогда, — почему-то ответило ему подсознание голосом Ти. Лисица к ним так и не дошла, наверное, была слишком занята подготовкой. Но уж до конца первого ритуала Эльмир и команда потерпят: ждали же они эти несколько дней. А заказчик сроков не обозначил.

Как только небо сменило желтый цвет на нежно-розовый, на помост вытащили длинный ковер. Следом вынесли столик на высоких тонких ножках, серебряную чашу, нож и, ну разумеется, апельсин. Что было дальше, Эльмир не видел, так как толпа с нижних площадок всколыхнулась и потекла наверх бурной рекой, заполонив каждый кусочек свободного пространства. Те, кто мог летать, поднялись в воздух, наги привстали на своих мощных хвостах, феи уменьшились и устроились на ветках деревьев вместе с мелкими оборотнями. Но даже так разумных было слишком много. Кто-то почти отдавил Эльмиру ногу, спасла только собственная реакция. Зато Харсу все было нипочем. Он все также продолжал дремать в свое удовольствие, оперевшись на ствол дерева, скрестив ноги и сложив руки на груди. Его вместе с деревом обтекали, как мирное море скалу. А вот остальным не так повезло: тот же Боин почти устроил драку, когда столкнулся с каким-то гномом, а тот, вместо того, чтобы разойтись с миром, обложил оборотня бранью. Пришлось их разнимать.

А небо все краснело.

Вдруг раздался сильный глухой звук. Он начался на помосте и стал медленно расширяться, постепенно захватывая все пространство. На долю секунды все замерло. Даже Харс перестал сопеть и похрапывать. Эльмиру же показалось, что его сбросили в ледяную воду. Дыхание перехватило. Наверное, чтобы не дай боги никто не нарушил воцарившуюся тишину случайным вздохом.

Звук повторился. На этот раз он раздался откуда-то позади толпы, и, если первый заставил все замереть, то этот будто возвращал к жизни. Эльмир, как и почти все на поляне, с любопытством обернулся к его источнику.

Со стороны лестницы толпа взволнованно бурлила. Было плохо видно, так что понять, что там происходит, могли лишь те, кто забрался повыше. Эльмиру и команде о ситуации рассказывал Аилэ.

— Они дают кому-то дорогу, — доложил сильф, когда снова спустился на приемлемую для разговора высоту. Эльмиру даже не надо было высматривать на его лице какие-то эмоции: и так было понятно, что Аилэ в восторге от незнакомой церемонии, разумных, вечера и всей доставшейся ему жизни. Его чувства сбивали налаженный контроль и возвращали вполне обычному на первый взгляд парню его природный облик. Проявились тонкие до полупрозрачности крылья, которые от любопытства махали чаще, чем было нужно, а белоснежные и короткие волосы стали длиннее и пушистее, как облака. Команда, смотря на него, с трудом сдерживала умиленные улыбки: в силу нежного возраста и творческой натуры, Аилэ был чувствительным, мог и расстроиться. Ищи его потом, балбеса, по всем ветрам.

— Там небольшая процессия. Ух ты, а я и не знал, что лисы так могут!

— Как могут? — спросил Боин.

— В животной форме, но на двух ногах, да еще и в одежде, — объяснил Аилэ и снова поднялся выше. Ждать повторного спуска пришлось еще пару минут. — Какие они красивые! Сейчас процессия до нас дойдет, тоже увидите.

Рассмотреть процессию не получилось, пока она не дошла до помоста. Всего лис было пятеро: первой шла, помахивая рыжим хвостом, фигура, закутанная с головы до ног в белые одежды. В руках она держала небольшой гонг и молоточек. За ней гордо демонстрировали окружающим три хвоста лисы в своей полностью животной форме, а замыкали процессию еще пара лис уже с пятью хвостами, но они шли на двух ногах, ростом были со среднего человека и носили золотые юбки и плащи. Вся пятерка поднялась по лестнице и замерла клином на помосте. Судя по белым одеждам, первым шел жрец. Или жрица, разобрать было трудно: белые ткани скрывали все, кроме хвоста. Боин на тихо заданный вопрос сказал, что, скорее всего, девушка. Подобные мероприятия они возглавляли чаще всего.

Жрица положила гонг и молоточек на стол и развела освободившиеся руки в стороны, словно пытаясь обнять всех в саду. Поляна замерла в напряженном ожидании.

— Сегодня, — заговорила уже действительно жрица: по поляне разнесся ее тонкий, совершенно не мужской голос, — лисы во всем мире восхваляют Многоликого. Он стал нашим отцом. Нашим учителем. Нашим другом. Он показал, как любить жизнь и как любить себя в этой жизни. Сегодня ночью каждый лис, где бы он не находился, почувствует себя защищенным, потому что Многоликий всегда с нами. Даже если он на другом материке ворует булки у северян.

В толпе раздались редкие смешки, и Эльмир поймал себя на том, что улыбался. Вся возвышенность и напряжение медленно отпускали толпу, истончаясь, как звуки гонга.

— Но сегодня это праздник не только лис, — продолжила жрица, когда толпа немного успокоилась, — каждый из вас является нашим дорогим гостем. Но даже если вы зашли на эту поляну по ошибке, знайте, что вас здесь ждали. Поэтому Многоликий дарует свое благословение каждому, кто слышит сейчас мои слова.

— А теперь мы должны показать богу, что не только он любит нас, но и мы отвечаем ему сыновней любовью и благодарим за возможность быть такими разными — и оставаться при этом самими собой.

Под звуки довольно зашумевшей толпы жрица разрезала ножом ладонь, позволяя крови стечь в серебряную чашу. Ветер подхватил чей-то голос, сложившийся в протяжную песню: лисы, которых в толпе оказалось неожиданно много, вплетали в нее свои голоса. Из-за этого казалось, будто пел каждый в саду, а может быть, во всем городе или даже мире. Эльмир не знал слов и даже разобрать их было трудно, но он не мог отделаться от ощущения, что где-то ее слышал. Она отдавалась в его душе материнской колыбельной, детскими насмешливыми песнями, юношескими нелепыми, но искренними стихами, службой в храме Ночной, веселыми плясками на главной площади. Даже тихими песнями у костра в походе. И все равно оставалась незнакомой.

Следом в чашу полился апельсиновый сок. Жрица слегка тряхнула чашу, позволяя жидкости перемешаться, а потом поставила ее на стол. К непрекращающейся песне добавился бой барабанов и звон монет, на деревьях зажглись фонари. Четверо лис позади жрицы начали по очереди менять облик, пока не остановились на почти человеческой форме. Молодые мужчины и женщины поймали ритм и начали ритуальный танец. Можно было не только увидеть, но и ощутить физически, как толпа подалась вперед. Каждый разумный почувствовал, как внутри него разгоралось собственное пламя.

Эльмир тоже сделал шаг вперед, но его удержала неожиданно сильная женская рука. Мариэлла смотрела спокойно и понимающе, но от контрастно-ледяного прикосновения сразу стало легче дышать. Аилэ она вообще посадила на воздушный поводок, чтобы далеко не улетел, а Боин на нее обиженно посматривал. И только Харс продолжал спать. Сразу было видно сына степи: пока реальная опасность не настигнет, будет восстанавливать силы, и там хоть праздник, хоть девки голые будут танцы танцевать — все ему нипочем. В такие моменты Эльмир ему даже завидовал.

— Спасибо, — шепнул он, и Мариэлла улыбнулась.

— Ничего страшного не случилось бы, но нам всем стоит сохранять ясную голову. Многоликий и без этих барабанов соберет с нас столько энергии, сколько захочет.

— Это уж точно, — проворчал Боин, — ох уж эти лисы. Хотя, — он усмехнулся, — мои родичи и не такое творят. И другие оборотни.

— Творить красивый беспредел — это внерасовый талант, — усмехнулся Эльмир, поводя плечами, словно физически стряхивая с себя морок ритуала.

Боин довольно заржал, хотя и не так громко, как делал обычно: на них и так уставились непонимающими и немного стеклянными взглядами несколько людей и светлый эльф. Зато стоявший совсем рядом наг лишь недовольно хвостом дернул, всеми своими мыслями пребывая на помосте. Вот уж кого ритмы и яркие цвета очаровывали больше всех.

Постепенно заканчивающийся танец команда наблюдала со сдержанным любопытством, но яркую вспышку, скрывшую на секунду за собой помост, не ожидала даже Мариэлла. Тишину на поляне можно было пощупать.

— Жертва принята, — вдруг раздался веселый голос, и после этого вернулись остальные звуки. Разумные расшумелись, обмениваясь впечатлениями и сбрасывая остатки нервного напряжения. Кто-то немного истерично засмеялся, где-то завязалась драка. Ничего необычного.

— В этом году лисы прямо расстарались, — пробормотала Мариэлла. — Кажется, мне срочно нужно выпить.

— Поддерживаю, — пробормотал Боин. В своей человеческой ипостаси он занимал меньше места, зато мог спокойно пить медовуху и обнимать магэссу за талию, чем и пользовался. — Пойдем, Мари, детка. Нам определенно надо прочистить мозги после этих плясок. Командир, с нами?

— Да, пожалуй, — кивнул Эльмир. С Харсом точно ничего не должно было произойти, а Аилэ, как только придет в себя, расколдуется и найдет их. Так что покидал поляну Эльмир с чистой совестью и почти чистым разумом.

 

***

Прошло около получаса, когда Эльмир зацепился в толпе взглядом за знакомые кудряшки. Ти стояла в стороне и смотрела прямо на него, не прячась, но и не подходя ближе. Эльмир кивнул ей, мол, заметил, поставил свою кружку с гномьим пивом на стол и дал остальным знак оставаться на месте: если бы Ти хотела говорить при всех, она бы подошла. Заметив его движение, Ти довольно улыбнулась. Она замерла на пару секунд, давая рассмотреть себя во всем бело-золотом великолепии, а потом махнула хвостом и нырнула в толпу. Эльмиру усмехнулся: дроу не были охотниками и выслеживание добычи их не привлекало, но вот азарт от погони захватывал. Мысль о том, знала ли об этой особенности Ти или же действовала на чистых инстинктах, промелькнула и исчезла.

Эльмир догнал Ти в глубине сада. Вокруг не было столов и ярких огней, разумных тоже было значительно меньше, и из-за этого казалось, будто они наедине. Обстановка, приукрашенная отражением юной луны в пруду да нежным блеском светлячков, казалась укромной. Идеальной для свидания или же, в их случае, для сказки. Которая, окажись реальностью, станет их заслуженным заработком.

— Присядем? — Ти кивнула на траву перед одним из деревьев, ничем не отличимых от остальных. Эльмир кивнул, и сел первым. — Как тебе праздник?

— Красиво, — пожал он плечами и, вспоминая пламя в груди, усмехнулся. — Многоликому хватит энергии?

— Как раз до следующего года, — не стала отпираться Ти. Она устроилась рядом, сохраняя небольшую дистанцию, но Эльмир все равно чувствовал ее внутренний беспокойный жар. Наверное, будь она старше, он бы потерял от нее голову. Но ему повезло, и эта красотка не отнимет его у дороги. Эльмир еще не был готов к мирной жизни.

Но прижать к себе тонкое тело очень хотелось.

— Так что сказал достопочтимый Мэве? — спросил Эльмир, отгоняя от себя будоражащие кровь мысли. Он надеялся, что они не отразились ни на его лице, ни в жестах. Это было бы неправильно. И не вовремя.

Ти недовольно скривилась, столь же недовольно вздохнула и совсем уж красноречиво сложила руки на груди.

— Как бы мне не хотелось этого признавать, такая легенда действительно есть. Многоликий спрятал сокровище под первым посаженным апельсиновым деревом, якобы, как последнее спасение тому, кто в нем искренне нуждается. Иногда наш бог такой… такой…

— Безрассудный, — с улыбкой предположил Эльмир, вспоминая, как одна лисица сбила ноги в кровь, догоняя один из сотни сотен апельсинов.

— Да, именно. Безрассудный, — Ти стукнула кулаком по земле. — В общем, если копать прямо в этом месте, то можно найти сокровище.

Эльмир удивленно вскинул брови.

— Что, прямо здесь?

— Ага, — Ти поднялась на ноги одним плавным движением и стала отряхивать юбку от травинок и листьев, — именно здесь. Это первое апельсиновое дерево. Видишь, ствол толще?

Честно, Эльмир ничего такого не видел. В деревьях он разбирался как дриада в камнях, и его это не смущало: у каждого свои способности. Но под взглядом Ти он лишь кивнул. А еще незаметно достал из кармана крохотный камушек-метку, чтобы потом найти это место с командой. Сейчас все-таки вокруг было чересчур людно: вот в паре метров кусты шуршали и издавали другие красноречивые звуки.

— Мне пора возвращаться, — Ти пожала плечами. Она стояла, тонкая и трогательная в своем недовольстве и смущении, переминалась с ноги на ногу и посматривала в сторону шелестящих кустов. — Ты останешься на Ночь выбора?

— Думаю, да, — Эльмир постарался ободряюще улыбнуться. Врать Ти не хотелось, но так было нужно для дела. Чтобы не оставить у нее подозрений, Эльмир тоже встал и подошел ближе. — А сама-то не хочешь посмотреть, есть ли сокровище?

— А мне зачем? У меня и так все есть. А чего нет, того я сама добьюсь, безо всяких сокровищ. А тебе оно нужно?

— Нет, — соврал Эльмир, — совсем нет.

— Ну и хорошо, — Ти улыбнулась и, пряча кудряшками румянец на щеках, ушах и шее, взяла Эльмира за руку. Тот вырываться не стал.

 

***

— Обманул девочку, командир, — Мариэлла ворчливо пыхтела, ползая вокруг ствола дерева прямо на коленях, беспощадно пачкая землей и травяным соком относительно новые и когда-то чистые походные брюки. Делала она это не от большой любви к природе. Вырезать руны надо было своими руками и без дополнительной магии, чтобы не сбить магические потоки, а без защитного контура за божественными сокровищами лезут только дураки. Мало ли, какой сюрприз Многоликий туда кинул смеха ради. Но ворчала Мариэлла не из-за грязных ногтей. Поведение командира не нравилось ей то ли из-за женской солидарности, то ли из-за материнского инстинкта, а может вообще из-за чего-то третьего, Эльмир не знал. Но старательно делал вид, что он вообще ни при чем. — Не хорошо.

— Он ей ничего не обещал, — фыркнул Боин. Он стоял на стреме в нескольких метрах от них, так что слышал и Мариэллу, и все вокруг на расстоянии одной-двух сотен метров. А вот Мариэлла его не слышала, и Эльмир понял, что это предназначалось скорее ему, мол, забей на бабское ворчание, командир.

— А лиса твоя-то жрица, — добавила магэсса, поднимаясь. — Не боишься, что проклянет?

— Ти не проклянет, — уверенно отмахнулся Эльмир. Он занял место Мариэллы, ухватился поудобнее за рукоять небольшой лопаты и начал копать. — Главное, чтобы Харс и Аилэ разобрались с лошадьми. Скоро полночь, все уже начали стекаться к главной поляне. Уедем без проблем.

— Это-то да, но…

— Ей не нужен наемник с дорогой вместо дома и риском вместо стабильности, — отрезал Эльмир. Бросил короткий предупреждающий взгляд, но добавил мягко: — Не будем об этом, Мари, ладно?

— Ладно, командир, — Мариэлла недовольно кивнула и ушла проверять защитный контур. — Проворонит же свое счастье, дурачок. И почему все мужики…

Эльмир усмехнулся, скрывая внутреннюю горечь, и продолжил аккуратно копать. Вряд ли сокровище лежало прямо на поверхности, иначе его бы уже давно открыли миру дожди. Повредить заказ слишком резким движением не хотелось. Если Харс и Аилэ справятся, то они и так унесут ноги достаточно быстро. Сейчас стоило сосредоточиться.

Прошло еще минут пять, когда Эльмир увидел блеснувший металл. Отложив лопату, он начал копать уже руками, и вскоре достал слегка светящуюся мягким желтым цветом шкатулку. Она легко помещалась на ладони, выглядела простоватой, только уголки были окованы золотом. Если бы не желтый свет, то можно было бы решить, что это чей-то тайник с детскими секретами.

— Исполняет любое желание, да? — Эльмир невольно погладил шкатулку. Замочка не было, открыть крышку было невероятно просто. Соблазн душил. Эльмир представил собственный замок. Где-нибудь подальше от столицы, в красивом месте. Например на границе эльфов и драконов, где прямо на горных склонах росли густые леса, а водопады напоминали хрусталь под ласковым солнечным светом. Забитая золотом и закрытая кровной магией сокровищница. Красавица жена, кудрявая и хвостатая, в белом сарафане и теплой шали, чтобы не мерзла. Ему даже показалось, что он видит Ти перед собой: она улыбалась ему, протягивала руки, называла мужем. Предлагала остаться. Даже без замка, просто здесь, в Нарре, рядом с морем и апельсинами.

— Командир, а что у тебя с рукой? — спросил Боин, вырывая Эльмира из видения, слишком яркого, чтобы быть правдой. По крайней мере, именно так дроу себя убеждал. А левая рука у него действительно светилась. Мариэлла только хмыкнула, явно развеселившись.

— Это Многоликий кого-то с командиром обвенчал. Кого видел-то? Видение должно было быть.

Эльмир пожал плечами. Он решение принял и отказываться от него не собирался. Даже ради благословения Многоликого. Которого они тут, к слову, обворовывают.

— Ну что там? — вдруг спросил нервничавший Боин, и Эльмир, насторожившись, тоже уловил шаги метрах в ста пятидесяти. Он быстро вскочил, завернул шкатулку в плотную темную ткань и спрятал за пазухой.

— Уходим.

 

***

 

Мудрые разумные говорили: хочешь что-то спрятать — положи на самое видное место. Заказчик тоже так думал, так что встречу назначил прямо на ярмарке. Шумно. Ярко. Запах сладкого перемешивается с порохом, грязью и рыбным духом. Самое то для сделок.

Эльмиру было почти все равно, где сбагривать товар: хоть на ярмарке, хоть в темном переулке. Когда у тебя маг и оборотень в команде, становилось гораздо спокойнее. Да и сам Эльмир свернет все, если заметит хоть что-то подозрительное. Так что он спокойно оставил команду околачиваться неподалеку, а сам подошел к нужной палатке. На затянутой простой белой тканью лавке лежали многочисленные украшения из металла и камня: бусы, броши, кольца, колье. Неяркие, они притягивали взгляд искусностью сделанной работы. Эльмир и сам бы не отказался от чего-то подобного, но длинных волос он не носил, а такая красота на походной одежде смотрелась как золотая монета в навозной куче.

— Мастер Дара Яхонтовая, — кивнул Эльмир без излишних расшаркиваний. Он достал из сумки шкатулку, все так же завернутую в ткань, и поставил перед заказчицей. Божественный свет мог привлечь даже не любопытных, а на ярмарках таких было меньшинство. Дара тоже светить товар не стала и ушла со шкатулкой в небольшой шатер, развернутый прямо за торговой лавкой. Эльмир остался спокойно ждать.

Вскоре Дара вернулась и, как и договаривались, положила перед Эльмиром официальную расписку гномьего банка. Сумма на ней совпадала с назначенной. Эльмир уже собирался поблагодарить, когда мастер положила рядом с распиской небольшой бархатный мешочек, который многозначительно звякнул содержимым.

— За скорость.

Эльмир лишь вежливо улыбнулся и заверил в готовности выполнить любой иной заказ по первому зову щедрого клиента. Дара кивнула и, как Эльмиру показалось, поспешно удалилась.

— Интересно, зачем ей шкатулка? — спросила Мариэлла, незаметно возникнув за спиной. Эльмир пожал плечами, развернулся и приобнял напарницу на плечи. — Выглядела она так, будто мы ей тайное послание от любимого передали.

— Это уже не наше дело. А вот отметить точно нужно. И будущую свадьбу Харса в особенности.

Мариэлла довольно потерла ладони, представляя грядущую пьянку, но на лавку Дары Яхонтовой еще несколько раз обернулась, пока та совсем не пропала из виду.

 

***

 

— Злишься?

Ти не обернулась. Она была слишком занята: обмакивала листья с апельсиновых деревьев в золотую краску, бормоча простенькие защитные заговоры. Для брачного браслета таких листьев требовалось не меньше сотни, и у Ти уже немного устали руки: она просидела на одном месте около получаса и очень хотела поменять положение. Но было нельзя. Чертовы ритуалы.

Говорящий вздохнул и сел рядом. Обнял всеми девятью хвостами, чуть светящимися мягким золотистым светом. Ти, почувствовав прилив сил, улыбнулась, но не отвлеклась, пока последний лист не отправился в специальную сушилку. Уставшая, она облокотилось на подставленное плечо.

— Не злюсь. Может и стоило бы, для разнообразия, но говорят, что на лис невозможно долго злиться. Да и вернется он еще, мне карты показали. Стала бы я в ином случае возиться со всей этой листвой-ботвой? Так что живи спокойно, деда, и передай мне апельсин. Пить хочу, умираю просто.

Многоликий хвостом дотянулся до корзины, перевернул ее и поймал подкатившийся ближе всех плод. Ти тихо засмеялась и отвернулась от резко брызнувшего сока.

Когда апельсин был очищен и разделен пополам, она спросила.

— Как Дара?

Многоликий влюбленно улыбнулся, неосознанно сменив морщины на нежную кожу впервые познавшего сильное чувство юнца. Из-за резкой метаморфозы Ти упала ему на колени, ударившись лбом. Проворчала что-то недовольно, завозилась.

— Прости-прости. Дара спит. Привыкает к новой силе. Я даже не предполагал, что это будет… так. Представляешь?

— Охотно, — из-за жевания говорила Ти непонятно, но ее ответ был Многоликому не особо нужен. — Она сейчас в саду?

— Да, под куполом. Интересно, кем она станет?

— Ты же говорил, что вы сами выбираете, кому будете покровительствовать, — напомнила ему Ти. Многоликий пожал плечами.

— И все равно, интересно.

Они замолчали. В саду потрескивал магией кокон силы вокруг Дары Яхонтовой, бывшей человеческой женщины, будущей богини непонятно чего. Где-то в землях орков Эльмир Фирэ с командой гулял на свадьбе Харса. Возможно, дорога когда-нибудь снова приведет его в Нарру, а может его зацепит в пути шальная стрела из эльфийского лука. В этом мире, полном богов и чудес, было возможно все.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 4. Оценка: 3,75 из 5)
Загрузка...