Знаменосец

В церквушке царила тишина, лишь слабо потрескивали фитили оплывших свечей. Гвардейцы расположились на ночь прямо перед амвоном – две дюжины усталых рыцарей, оказавшихся здесь по глупому капризу судьбы. Бордовые плащи промокли под дождём, сапоги измазаны в грязи, на лицах – томительное ожидание. Сегодня кардиналы обещали наконец-то закончить.

Спать никто не ложился. Времени мало, время не терпит. Как только назовут имя, эти люди сядут на коней, и с ними – Жан ле Ренар. Он ведь теперь тоже брат Ордена, два дня как получил плащ. А значит, окажется в самом пекле предстоящего сражения.

Жан гордился собой. Не каждому выпадает честь служить в гвардии Избранного. Гвардия – это элита Бордовых братьев, охотников на демонов, защитников людей. А больше всего гордился он оттого, что попал сюда не заботами благородного папеньки и пары сотен золотых ливров, а сам, своими руками. Он прикончил девятерых змеелюдов, не получив ни царапины. Л’инганнаре – так их звали книжники. У них для каждого демона учёное имя есть. А Жану-то что, его дело не называть тварей, его дело – убивать их.

Правда, не так он всё себе представлял раньше. Имена прошлых Избранных объявляли в кафедральном соборе, а речь произносил сам Наместник, призывая всех восьмерых архонтов вместе с Творцом в помощь идущим на битву людям. Теперь… теперь Врата гудели от топота приближающейся армии Гарса, в очередной раз предвещая скорое вторжение, а клирики до сих пор считали звёзды.

Небо в этом году слишком запутано, слишком туманно, говорили они, и оттого такие задержки. Король сначала грозил замуровать кардиналов в первой попавшейся часовне да посадить на хлеб и воду, пока те не исполнят свой долг, но в конце концов придумал решение получше: отправил весь конклав в какой-то замшелый городок у самых Врат, поблизости от которого, если верить намёткам, и должен жить Избранный. Армия ждала в долине перед Вратами, но если Избранный не явится, она отступит. И тогда жди беды.

О том, кого назовут Избранным, Жан не думал. Не видел смысла гадать. Им мог оказаться и благородный граф, и самый последний висельник. Лет сто назад, кажется, им стал даже тогдашний король, тоже, кстати, Жан. Вот уж великая честь! Гвардия Бордового ордена тогда почти вся полегла, защищая монарха, и сам он сражался огромной двусторонней секирой, повергая наземь демонов, одного за другим. И ведь выстояли же. И сейчас выстоят. Как же иначе?

Кто-то шевельнулся. Звякнули стальные доспехи, блеснул в неярком свете крылатый шлем. Один из гвардейцев зевнул, прикрывая рот рукой. Утреню отслужили ещё час назад, и за окнами церквушки царила густая, непроглядная ночь. Но кардиналы всё считали, а Жан ждал и ждал.

- Доброй ночи, мессиры, - услышал вдруг он и понял, что всё-таки задремал, прислонившись к колонне. Голос был сухим, надтреснутым, да и сам говоривший был ему под стать: жилистый и высокий, с крючковатым носом, как злой старик из старой сказки. – Времени мало, так что обойдёмся без церемоний. Избранного зовут Пьер Роже, он сын графа ле Трот.

- Если ваше преосвященство позволит… - один из гвардейцев слегка поклонился. – Я хорошо знаю, как доехать отсюда до их замка: граф ле Трот был моим наставником. Мессир Пьер должен быть там.

- Благослови тебя Окта, сын мой, и всех вас, - ответил кардинал. – Езжайте. Завтра на рассвете откроются Врата, и будет уже поздно.

Больше никто не сказал ни слова. Рыцари молча садились на давно уже взнузданных коней и один за другим отправлялись в путь. Первым ехал мессир Робер ле Серпен – тот самый, кто знал дорогу, остальные следовали за ним. Жан оказался в хвосте колонны, да он и не протестовал. Среди гвардейцев юноша был самым молодым и самым весёлым, при виде Жана на лицах вечно мрачных рыцарей появлялась улыбка, от его простых шуток они ухохатывались, точно в жизни не слышали ничего смешнее, и он почитал за доблесть веселить этих людей. Слишком уж зловещий долг на них лежал.

Может, он и сам через десяток лет будет таким же… Если доживёт.

Облака уже разошлись и на небе светила полная луна, так что факелы никто не зажигал. Кони то и дело испуганно всхрапывали, чуя запах демонов: здесь полегло немало разведчиков. Раз в девять лет Врата открывались, выпуская орду, но были и другие выходы. Маленькие, на одного-двух человек, и армию через них не проведёшь, а вот мелкие отряды – пожалуйста. Один такой и встретился Жану с товарищами в тот памятный день.

Тогда он ни о чём не думал. Ни о едкой крови, ядовитой для человека. Ни об опасности и страхе смерти. Он просто стал големом, механизмом для убийства. Наверное, только потому и спасся. И теперь снова размышлял, повезло ему тогда или всё шло, как и должно было идти.

Завтра он узнает.

*  *  *

- Открывай! – Робер колотил в ворота замка. – Открывай, пожри тебя Гарс!

«Убожество», - думал Жан, поглаживая гриву коня. Замок Трот оказался крохотной цитаделью о двух башнях, обнесённой ветхим частоколом. Брёвна давно уже прогрыз древоточец, того и гляди, развалятся. И ворота под кулаками Робера упадут, стоит ему ударить посильнее.

Задержись они тут, и орда сметёт всё это, не заметив.

- Иду, иду! – донеслось с той стороны. – Кого это демоны ночью принесли?

- Бордовый орден! – рявкнул в ответ Робер. – Граф Робер ле Серпен с братьями, и клянусь всеми архонтами, если ты сейчас же не откроешь ворота, я их вышибу!

Через несколько ударов сердца они уже въезжали внутрь. Старик привратник провожал рыцарей испуганным взглядом – он, наверное, за всю жизнь не видел такой важной процессии. Затем, опомнившись, он бросился вперёд, крича дозорным на воротах цитадели, чтобы те впустили благородных господ.

- Что случилось? – спрашивали друг друга часовые.

- Избранный небось в нашем замке, - перешёптывались люди, и наверняка втайне каждый думал, что Избранный – это он.

- Где граф ле Трот? – бросил Робер, спрыгивая с коня. Конюх перехватил поводья и согнулся в поклоне. – Быстро, гарсово отродье!

- У-у себя, мес-сир, - пробормотал тот, и в тот же миг где-то на башне затрубил рог.

Жан поднял голову, успев увидеть на фоне луны силуэт дозорного, который уже подносил к губам рог снова. Это был сигнал тревоги, и липкий холодок пополз по спине рыцаря. Неужели за ними следили?

- Внутрь! Живо! – рослый, как медведь, Ги ле Фокон схватил Жана за плечо.

- Демоны! Демоны! – кричали стражи.

Замок просыпался. Сперва его всколыхнул визит гвардейцев перед самым рассветом, когда ещё не отслужили первый час, а теперь даже самого последнего пажа разбудил гул рога. Здесь привыкли к демонам: в часы затишья, когда Врата стояли запертыми, твари, случалось, вылезали из неприметных нор и бродили в окрестностях. Но рог говорил иное: враг собирается не ходить вокруг, а нападать.

- Мессиры! – навстречу им спешил старик, путаясь в полах засаленной ночной рубашки. В иное время это показалось бы Жану смешным, но сейчас даже тени улыбки не промелькнуло на его лице. – Вы здесь? Значит, в замке Избранный?

- Это ваш сын, - сухо сказал Робер.

- Пьер! – старик всплеснул руками. – Окта святая, да он же ещё мальчишка!

- У нас тоже мальчишки служат, да такие, что самого Гарса за пояс заткнут, - буркнул Ги ле Фокон. Жан осуждающе покачал головой. Он не считал себя достойным таких слов, а других «мальчишек» среди братьев не было. – И не вам судить о решении святой Окты, граф.

- Да, да… Эй, кто там! Позовите этого бездельника Пьера!

За окнами вновь зазвучал рог. Где-то вдали раздался тяжёлый удар, и Жан вздрогнул. Он знал, что это такое: к воротам подтащили таран. Или подошло существо, подобное тарану.

- Из замка есть другой выход? – спросил Робер.

- Есть подземный ход, но…

- Но?

- Он подтоплен.

- Плевать! Нужно вывести Избранного!

От ворот вновь донёсся звук удара. Рыцари ждали.

- Робер! Берите людей и защищайте ворота! – наконец принял решение Ги. Он пережил пять открытий Врат, посвятив всю жизнь уничтожению демонов, без тени смущения звал братьев по именам, и гвардейцы без колебаний подчинялись ему, забыв о титулах и родословных. – Жан! Шарль! Со мной, возьмём это гарсово ничтожество, раз уж он даже спуститься к нам не хочет!

Робер кивнул и, махнув рукой гвардейцам, направился к дверям.

*  *  *

Ги шагал впереди, то и дело подгоняя слугу, хоть тот и так спешил изо всех сил. Замок был старым, строился в те времена, когда аристократы любили узкие коридорчики и толстые стены – за каменными плитами дворяне чувствовали себя в безопасности. Хуже этих коридорчиков была только винтовая лестница в покои Пьера ле Трота, которые располагались, как назло, на самом верху.

На поясе рыцаря болталась Живая Рука – чешуйчатая перчатка, которую полагалось вручить Избранному. Жан никогда ещё не видел, как это происходит, но знал по рассказам: перчатка прирастает к коже Избранного, начинает расширяться, покрывая его тело бронёй, с которой не сравнится ни один белый доспех. Артефакт исправно служил королевству уже много лет, и пока ни разу не подводил владельца.

Вот и дверь, крепкая и тяжёлая, да ещё запертая изнутри. Ги молча перехватил поудобней любимый топор и взглядом велел Жану отойти. Взмах – отточенное лезвие с хрустом входит в потемневшие доски. Взмах – дерево стонет от натуги, уступая металлу. Взмах – трещит засов, скрипят засохшие петли.

И когда Ги пинком распахнул дверь, Жан почти знал, что они увидят внутри.

Пьер Роже ле Трот лежал на ковре, содрогаясь от беззвучной боли, а над ним копошилось чудовищное многорукое существо, больше всего напоминавшее какого-то еретического божка. Чёрные паучьи глаза безучастно смотрели в никуда, пока зубастые пасти на ладонях – нежных, тонких, как у юной девицы – отрывали куски от тела Избранного, а тот, кажется, пытался кричать, но из разодранного горла вырывался лишь слабый хрип. Не нужно было иметь учёное звание доктора медицины, чтобы понять: надежда королевства не поведёт в бой уже никого и никогда.

Сбросив оцепенение, Ги ринулся вперёд. Тварь будто не заметила его, продолжая качать бесформенной головой и тянуть руки-рты к уже затихшему Пьеру – но в этот момент ожил гобелен на стене, красно-чёрной тенью бросаясь на рыцаря. Удар топора прервал пир многорукого, а через мгновение Ги сбил с ног новый противник.

Жан ринулся на помощь.

Такое уже бывало с ним раньше в боях – накатывало странное ощущение вседозволенности, как будто вся Окта и сам Творец смотрели сейчас на юного рыцаря, благословляя и одобряя все его поступки. Меч обретал лёгкость птичьего пера, голова работала, как зубчатый механизм аркбаллисты – чётко и слаженно, и каждое движение будто выверялось годами. Жан даже не замечал, как от его ударов гобелен-демон истекает чёрной кровью, как падает Шарль, которому вонзилась в горло когтистая рука твари, как, наконец, существо падает на пол, корчась в судорогах. Вышитое сказание о Ренаре-драконоборце разноцветными струйками стекало с его кожи, оставляя непроглядную черноту, и вскоре демон замер навсегда.

Жан брезгливо осмотрел его изломанное тело, похожее на труп калеки, снятого с виселицы – почти человеческое на вид, если не приглядываться, и только тогда вспомнил обо всём остальном.

Шарль лежал в луже крови, застывшим взглядом уставившись в потолок. Ги скорчился поодаль. Пьер Роже ле Трот, избранный самим Творцом защищать королевство от полчищ демонов, изуродованной куклой распластался у его ног. Окно за его спиной ясно говорило, как внутрь замка проникли убийцы.

И что дальше? Жан нетвёрдой походкой приблизился к мертвецу, борясь с желанием упасть на колени. Нет, он будет стоять. Может, трусливые вилланы и сбегут, едва узнают, что никакой знаменосец не поведёт их в бой, но уж точно не Жан. Он отправится к Вратам и, если потребуется, в одиночку будет сдерживать врагов. Пока не погибнет.

Ведь Избранный не сражается сам, он лишь вдохновляет солдат и защищает свою жизнь. Сражаются рыцари Ордена, баннереты, оруженосцы и даже чернь, и в разгаре боя, наверное, никто и не смотрит на фигуру в магических доспехах, под которыми и человека-то не разглядеть…

Жан вздрогнул. Острая мысль пронзила его разум, пальцы сами потянулись к Живой руке, по-прежнему висящей на поясе Ги ле Фокона и тут же отпрянули, будто та была раскалена добела.

Это, конечно, святотатство. Только слишком уж много жизней стоит на кону.

*  *  *

- Пожри меня Гарс! – потрясённо выдохнул Робер ле Серпен.

По ступеням в холл медленно спускалась одинокая окровавленная фигура. Покрывавшая её тело чешуя сверкала в свете факелов, так что больно было смотреть, а шлем в виде драконьей головы оскалил пасть, превращая человека в потустороннее существо, больше похожее на демона, чем на творение высших сил. В руке Избранный держал залитый чёрной кровью меч.

- У нас мало времени, - глухо выдохнул шлем.

- Наши братья?..

- Мертвы. На меня напали демоны, они тоже убиты.

Робер склонил голову. Жан не знал, о чём он думает, да и не хотел знать. Когда он надел Живую руку и та дрогнула, отзываясь на прикосновение, рыцарь словно перешёл черту. Больше его не заботило уже ничего, и он не мог сказать, было ли это влиянием артефакта или его собственной волей. Да и это тоже больше не имело значения.

Оставались только Врата.

- Едем! – наконец сказал Робер. – Хвала Всевышнему, что вы живы, мессир. Оллиокта!

- Оллиокта! – грянул хор за его спиной.

*  *  *

Ему подвели коня, в котором Жан узнал своего собственного – и ничуть не оскорбился, потому как сам с радостью отдал бы этого дестриэ Избранному, чуть только это потребовалось бы. Тут и там во дворе замка лежали мертвецы – и люди, и демоны. Красная и чёрная кровь смешались на земле.

Едва выехав за ворота, Робер пустил лошадей в галоп. Никто не проронил ни слова, не обернулся на разгорающееся зарёй восточное небо. Братья Ордена превратились в живой механизм, исполняющий единственную цель – доставить Избранного к Вратам невредимым. А Жан всего лишь подчинялся потоку.

Он не смотрел по сторонам, не думал ни о чём. Жан был частью механизма. Он не заметил, как отряд достиг позиций королевской армии, не слышал, как в мерный стук копыт ворвались приветственные крики, не видел лиц людей, пытавшихся хоть краем глаза увидеть Избранного. Многим из них предстояло сегодня погибнуть, но и эта мысль лишь мимолётом коснулась Жана, после чего исчезла, словно её и не было.

А потом протрубил рог, возвещающий о восходе солнца, и мир обрёл краски.

- Шевелись!

- Стройся!

- Становись!

Моросил лёгкий дождь. Первые две шеренги пикинёров в тяжёлых доспехах уже ждали, вглядываясь в ползущий со стороны Врат утренний туман. Вход в королевство демонов располагался в глубоком каменистом ущелье, так что даже самым чванливым кавалерам приходилось оставлять скакунов, отбрасывать лэнс и браться за меч или поллэкс, а иногда и вставать в один строй с наёмниками, на чьих пиках в своё время полегло немало дворян. Перед Вратами уходили в прошлое и рыцарские традиции – это с людьми можно сражаться по законам чести, оставляя вилланов за спиной и превращая битву в турнир, демоны же чести не знали. Здесь нет разницы, кто начнёт бой, важна лишь победа.

Перекрикивания людей, звон металла, ржание лошадей, чавканье сотен ног, давящих осеннюю грязь. Мимо прошагал отряд стрелков, взвалив на плечи тяжёлые арбалеты с реечными воротами – им предстояло дать несколько залпов по приближающемуся врагу, после чего отойти за спины пикинёров. Благородное искусство конного боя, рыцарские поединки на поле боя, где важна личная доблесть – всё это умирало, уступая слаженному корпусу профессиональных вояк, сражающимся, как единое целое. И колья, которые сейчас один за другим вкапывались в мокрую землю, разве это по-рыцарски? Но никто даже не пытался возражать. Это с людьми можно сражаться по правилам, пусть даже нынче такое поведение и выглядит старомодным. Но не с демонами.

Жан не участвовал в торопливых приготовлениях. Будь у них больше времени, он бы проехался перед строем, сказал бы пару слов воинам, получил бы благословение от какого-нибудь кардинала, но они и без того едва успели. Даже король лишь мельком взглянул на Избранного, махнул рукой, приказывая вручить тому фиолетовый стяг с восьмиконечной звездой – символом Окты – и отвернулся. Тогда Жан понял: для всех этих людей он и правда всего лишь знаменосец.

Фальшивый знаменосец.

Кто-то из командиров заорал на крестьян с кольями, чтобы те отходили. Дважды упрашивать не пришлось, и вскоре ущелье опустело – лишь плотный строй солдат перегородил его живой стеной. Ни камень, ни дерево не выдерживали открытия Врат, разваливаясь от подземных толчков, и никто не строил здесь укреплений. Держать землю придётся людям.

Бордовые братья окружили Жана плотным кольцом, рядом встал Робер ле Серпен, поигрывая шипастой палицей.

- Вы готовы, мессир? – спросил он.

- Да, - глухо ответил Жан, надеясь, что рыцарь не узнает его голос. Избранный лежит мёртвым в своём замке, только ничего пока не случилось. Конечно, люди верят, что без него ущелье не удержать. Что ж, настало время проверить эти глупые байки.

- Солнце встаёт, - Робер посмотрел на восток. – Скоро начнётся. Вы знаете, как вести себя, мессир? – он посмотрел на Жана, и тот поймал в прорези забрала изучающий взгляд.

- Стоять на холме. Держать знамя. Не выходить из круга.

- Верно. Если кто прорвётся сквозь нас - защищайтесь, но не опускайте знамя. Если получите смертельную рану – воткните древко поглубже в землю, обопритесь на него и постарайтесь дожить до заката. Нет ничего хуже, чем умереть слишком рано.

Жан не ответил – по ущелью прокатился шепоток, и все звуки затихли, остался лишь стук дождевых капель по шлемам и панцирям. А издали, из глубины ущелья донёсся протяжный низкий рёв, и, словно в ответ, по небу раскатился первый гром.

- Начинается, - бросил Робер, всматриваясь в пелену дождя.

Земля дрогнула. Кто-то из пикинёров упал на колени, не удержав равновесие, неведомая тварь снова заревела, и Жан вдруг понял – это никакая не тварь, это скрежет, с каким открываются Врата. Он уже видел их раньше – огромные створки из небесного металла, который не берёт ржавчина. Серые, матовые, совсем непохожие на сверкающие полировкой изделия мастеров. Никаких рисунков, никакой чеканки – просто огромная плита, закрывающая вход в подземное царство демонов. А теперь этот металл ревел, отворачивая створки.

- Стрелки! Становись! – рявкнули в строю, и неровная линия арбалетчиков шагнула вперёд. Застрекотали рейки, натягивая тетивы. От них не ждали многого в такую погоду, но это было лучше, чем ничего.

Время тянулось бесконечно. Казалось, после открытия Врат прошли уже многие часы, а люди всё ждали врага. Ждали пикинёры, переминаясь с ноги на ногу и меся грязь. Ждали арбалетчики, осыпая проклятиями падающую с неба воду. Ждали рыцари, чьи яркие плюмажи и сюрко выглядели жалко, промокнув насквозь. Ждали Бордовые братья – недвижимо, спокойно, будто не замечая скверной погоды.

И, наконец, в дожде замелькали быстрые тени, Жан прищурился, пытаясь понять, кто это. Классификаторы демонов он помнил неплохо, но одно дело – видеть тварей на гравюрах, и совсем другое – встретить их наяву.

- Готовсь! – заорал командир стрелков. Арбалетчики торопливо перехватывали оружие, первая шеренга встала на колено, чтобы остальным было удобней целиться.

Из клубящегося водяного тумана один за другим вырывались странные существа, похожие на лишённых кожи собак, только ни у одной собаки нет плавников с шипами и шести лап.

- Бей! - в ответ зазвенели тетивы. – Отходи!

Но слишком поздно – люди недооценили скорость нападавших. Потеряв самых резвых, волна демонов врезалась в отступающих арбалетчиков, и воздух прорезал первый крик боли.

Бегущие столкнулись с направленными в их сторону пиками. Кто-то раздвинул этот лес и протиснулся назад, кто-то напоролся на острие и упал, захлёбываясь кровью. Кто-то выхватил короткий меч, вонзил его в бок ближайшему демону и тут же рухнул, примятый чудовищной тушей.

- Шаг! – раздалась чёткая команда, и первый ряд пикинёров резко подался вперёд, выбрасывая вперёд руки с зажатым в них оружием.

- Х-ха!

– Вторая, шаг!

Ещё один удар, буквально нанизывающий демонов на острия пик. Отмашка, и древки снова упёрлись в землю, ожидая врага.

Остатки стрелкового отряда, стеная, вывалились в тыл, где их уже ждали медики. Ходили слухи, что врачебные содружества выделят добровольцев для помощи раненым – не соврали, значит. Только что с того, если из нескольких сотен арбалетчиков выжил каждый пятый. А те, кто лежит сейчас перед строем пикинёров и вопит, зажимая разорванные животы – этим уже не помочь. Можно бросить пики и вытащить несчастных, вот только слишком близко уже раздаётся многоголосый вой демонов, а через туши убитых шестилапых тварей прыгают змеелюды. У них нет никакого оружия, но оно и не нужно – зубы и когти справляются не хуже.

Живая волна врезалась в строй пикинёров, и тот подался.

Первую шеренгу попросту смело этим напором – древки не выдерживали, треща и ломаясь под натиском демонов. Второй ряд по команде пригнулся, упирая пики в размокшую землю, шагнул и ударил третий, обагряя землю чёрной кровью. В одном месте змеелюды всё-таки проломили строй, и тут же взмахнули оружием рыцари – даже на холме было слышно, как хрустят кости под боевыми молотами и поллэксами. До Бордовых пока не добрался никто, и Жан воодушевился. В его сторону смотрели только демоны, не люди. В его доспехи можно было засунуть и рыцаря, и сапожника, и крестьянскую девку – никто и не заметил бы подмены.

Нет никакого Избранного, есть лишь знамя, которое он несёт.

Короткая передышка. Новая волна демонов, на этот раз и собаки, и змеелюды, и невесть ещё кто – Жан мог узнать лишь некоторых, да не особо и всматривался. Ещё один удар по поредевшей баталии, но наёмники по-прежнему стояли, намертво вцепившись в лужи под ногами. Кто-то командовал за их спинами – подтягивались резервы, вставали в прорехи, вытаскивали раненых и убитых. Затем люди отшагнули назад – вал трупов перед строем стал таким, что скоро демоны смогут прыгать солдатам на головы. Этого никто не хотел.

Снова дрогнула земля, и кто-то протяжно застонал в ущелье.

- А это кто? – проронил Жан, чувствуя, как по спине течёт холодный пот. Или это вода попала под колдовской доспех?

- Не знаю, мессир. Не беспокойтесь. Мы справимся и с ним, - ответил Робер.

Но даже он дрогнул, увидев, как сквозь дождь идёт огромная, похожая на сказочного великана фигура. Один шаг – и он сметёт защитников, как мальчишка, разбивающий замок из песка.

- Окта святая, да он головой достаёт до вершины обрыва, - вырвалось у Жана.

- Бывало и не такое, - равнодушно сказал незнакомый Бордовый по левую руку знаменосца.

Арбалетчики вновь получили работу. Теперь уже не было никакого правильного строя – стрелки торопливо натягивали тетивы сами, не дожидаясь команд, да никто их и не отдавал. Завидев врага, вскакивали с лежанок раненые, отталкивая пытавшихся удержать их девушек-медиков. Сейчас важен каждый болт – и все понимали это.

Засвистели стрелы. Великан даже не заметил их, лишь снова застонал, вторя раскатам грома. Небеса окончательно разверзлись, рыдая, точно по умершему королю, стена ливня ненадолго скрыла гигантский силуэт от людей, а те продолжали стрелять.

На какое-то мгновение демон замер, вздрагивая от частых уколов, и Жан наконец смог рассмотреть его. Теперь, вблизи, он вовсе не походил на сказочного великана. В сказках это всегда люди огромного роста, вышедшая же из Врат тварь была какой-то уродливой пародией на человека, насмешкой над творением Всевышнего. У обычного мужчины две руки и две ноги, но у этого существа из плеч и бёдер тянулись вниз бесчисленные кривые отростки – кривые, изломанные, точно у нищего после зимних лихорадок, а головы не было вовсе. И вся эта жуткая гроздь двинулась в едином такте, бросаясь на ощетинившийся пиками строй.

Направленные вверх острия доставали твари до живота, и демон врезался в них, точно таран. Полный боли рёв эхом отразился от скал ущелья, люди попятились, но сзади уже напирали товарищи, вонзая всё новые и новые иглы в тело чудовища, опрокидывая его на мокрую землю.

А следом ударила очередная волна.

- Ну, теперь и до нас докатится, - сказал незнакомый брат, подняв забрало и сплюнув на землю. Плевок тут же затерялся в жидкой грязи. – Оллиокта!

Демоны ринулись на холм.

Командуй ими человеческий полководец, он бы приказал рассеять баталию, разорвать её на части и уничтожить, а потом уже штурмовать высоту, где ждали угрюмые рыцари с оружием наготове. Демоны никакого командования не имели вовсе, они видели только фиолетовый стяг и ломились к нему, не обращая внимания больше ни на что. Наверное, только это и спасло в этот раз людей.

Жан стоял, гордо держа знамя. Робер взмахивал палицей – раз за разом, монотонно, точно голем. Лишь один, самый удачливый змеелюд сумел-таки прорваться через стальное кольцо Бордовых и, визжа, броситься на Жана – но тот выдернул пятку древка из земли и, легко уйдя от броска, всадил острие демону в грудь. Змеелюд упал, вереща от боли, а знаменосец навалился на древко, вгоняя его глубже и глубже.

- Прекрасный удар, мессир! – Робер отсалютовал ему окровавленной палицей, и Жан вдруг понял, что демоны отступили – людям досталась очередная передышка. Он кивнул, принимая похвалу.

Сколько раз уже откатывались назад волны врагов, напоровшись на людскую стену? Сколько им ещё ждать? Над ущельем по-прежнему стояли мрачные сумерки, хоть дождь и пошёл на убыль. В воздухе воняло демонической лимфой, перед строем суетились крестьяне – кто-то велел им собрать сломанные пики и вкопать в землю ещё одной линией защиты. Конечно, демоны сметут и её, но хотя бы часть из них останется лежать там, а значит, солдатам будет легче.

Что-то вновь заревело вдали, и Жан прикрыл глаза. Ему хотелось верить, что это закрываются Врата, и долгий день наконец кончится, но вой змеелюдов возвестил об очередной волне. Усталые пикинёры вновь становились в шеренги, рыцари расходились в последний ряд, готовые растерзать тех, кто сумеет прорваться в тыл. И вновь никто даже не смотрел на Жана. Убей его какой-нибудь ловкий крылатый демон, и в горячке боя об этом никто бы не узнал. Может, уже потом, после битвы, или новой передышки… и тогда люди отступят. Но Жан жив, его знамя цело.

Всем плевать на знаменосца, пока развевается его стяг.

День продолжался. Демоны атаковали всё сильней, дважды из глубин вылезали великаны и гибли, утыканные стрелами и копьями. Их туши никто даже не пытался сдвинуть – люди лишь отходили, заставляя врагов пробираться к строю по горам трупов. Те из стрелков, кто остался на ногах, взялись за арбалеты и расстреливали самых смелых тварей, а потом отходили за пики – на этот раз всё проходило, как по маслу. Несколько раз Врата выпускали крылатых существ, похожих на огромных нетопырей, и все они погибли, напоровшись на Бордовых братьев.

Жан мог лишь представлять, как устали солдаты. Сам он усталости почему-то не ощущал – то ли сказывалось колдовство доспехов, то ли он просто вошёл в транс, став частью единого существа армии и лишившись человеческих чувств. У него уже мелькали мысли о том, что будет после победы – ведь король обязательно захочет поздравить Избранного, но не было ни страха, ни радости. Его долг – выстоять и удержать знамя, а больше ничего и не нужно.

И когда из глубин ущелья донёсся скрежет закрывающихся Врат, он по-прежнему остался равнодушным.

- Сейчас будет последняя! – крикнул Робер. Теперь уже неважно, выживет он или нет, понял Жан. Даже если знамя падёт, об этом узнают не сразу, да и Врата закрыты. Новые волны демонов выйдут только через девять лет. Он больше не нужен.

Вокруг кипело сражение. Последняя волна была самой сильной, самой многочисленной. Уже не было ни правильных шеренг, ни чёткого строя – солдаты бросили пики и сражались врукопашную, а демоны, забыв обо всём, пытались убить Избранного, мстя за своё поражение. Жану отпустил знамя – оно лишь слегка накренилось, прочно удерживаясь в трупе змеелюда – и схватился за меч. Он хотел умереть, не знать, что будет дальше – мёртвым всё равно. Но Бордовые считали иначе, окружив его непроницаемым щитом и убивая всех, кто пытался приблизиться.

Смерти Жану не досталось.

А потом он увидел рядом с королём рыцаря в плаще, расшитом цветами герба Ги ле Фокона, и понял, что всё кончено.

*  *  *

С ним не церемонились. С него содрали доспехи и бросили в тюремную клетку – одиночную, как у смертника. Жан не сопротивлялся. Долг он выполнил, а чувства так и не вернулись. Ему было всё равно.

Иногда его выводили из камеры и отдавали палачу. Ему вырвали ногти, раздавили пальцы, переломали рёбра, но и боли он тоже не чувствовал. Палач злился от этого всё больше, и только Ги ле Фокон удерживал его от ещё более жестоких пыток. Бордовый получил на память несколько новых шрамов, но выжил, хотя это ничего и не изменило бы в судьбе Жана.

- Я не понимаю вас, - говорил Робер, ёжась под взглядом крючконосого кардинала в красной сутане, который внимательно наблюдал за допросом. – Как? Почему вы надели доспехи, почему держали знамя? Ведь Избранный погиб!

- Всем плевать… на знаменосца, - прошептал Жан. – Важно лишь… знамя, которое он держит…

Это были единственные слова, которые он говорил.

Дни тянулись друг за другом. Менялись вопросы, а ответы оставались всё теми же, и в конце концов клирикам это надоело. Жан не знал, что за разговоры ходили в стенах церквей, но однажды его вывели на эшафот, где уже приготовили столб с кучей хвороста – бывшего Бордового собирались сжечь, как еретика. Наверное, он им и был, опрокинув старые догмы о великом предназначении Избранного. Наверное, больше не будет никаких астрологических расчётов, не будет и Избранного. А значит, власть церковников ослабнет.

Инквизитор начал зачитывать приговор, но Жан не слышал его, он смотрел лишь на небо, где хмурились тучи. Угрюмая тёмная масса набухала прямо на глазах. А когда клирик договорил, хлынул ливень.

Палач ругался, проклинал погоду, но поджечь хворост он уже не мог. Инквизитор махнул рукой, приказывая готовить виселицу. Отменять казнь из-за такой безделицы он не хотел.

Жана толкнули под перекладину. Он не видел ни эшафота, ни толпу, ни кардинала с Ги ле Фоконом на деревянном помосте для важных особ, да он и не смотрел, лишь улыбался самыми краями разбитых губ. Наверное, он умер ещё тогда, надев доспех Избранного. Тогда умерла душа, а теперь лишат жизни и тело.

Бывший Избранный хрипло засмеялся, ощутив на шее петлю, и смех его тотчас же перешёл в бульканье – разъярённый палач пнул по смертному рычагу. Ноги повешенного задёргались в воздухе.

- Гарсово отродье, - злобно выплюнул кардинал, натягивая капюшон поглубже.

- Мне думается, ваше преосвященство, в чём-то он был прав, - тихо сказал Ги ле Фокон. – Всем плевать на знаменосца, ведь мы же выстояли без настоящего Избранного. Что будет через девять лет?

- Лучше помолчите, мессир, если не хотите на его место, - буркнул клирик. Закутавшись в плащ, он начал осторожно спускаться, нащупывая ногой каждую ступеньку.

А дождь всё лил и лил…


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 3,67 из 5)
Загрузка...