Планета коней

 

«В верхней одежде не входить!» – транспарант предупреждал красным. Конь в драповом пальто переминался в нерешительности с ноги на ногу, раздумывал, какой ногой ему постучать. Той, с которой утром встал, или…

Или представлялось тремя другими ногами: двумя задними и одной передней, с которой можно бы было встать, а не встал. Житейская дилемма.

По коридору протопала хозяйка кабинета, отмахиваясь расчесанным хвостом от надоедавших мух. Это была говорящая лошадь. Она мило и приветливо улыбнулась, открыла ключом дверь в кабинет, спросила коня в пальто:

– И чего мы здесь гарцуем? Входите!

Из кабинета приятно дохнуло свежим навозом.

Конь в пальто посмотрел на говорящую лошадь виноватыми глазами. Что он мог ей ответить? Конь в пальто не умел разговаривать. Не дано. Зато он заправски надевал пальто, щеголял в нём, удивлял знакомых, у которых никогда не было пальто, в лучшем случае – попона.

Говорящая лошадь не носила, не имела пальто, только бикини. Она подрабатывала в ночном клубе стриптизершей. Она очаровывала широкозубой улыбкой, покоряла молодых жеребцов роскошной гривой и крупом. Кобыла. К обоюдному огорчению, конь в пальто был обыкновенным мерином.

Говорящая лошадь болтала без умолку. Конь в пальто застрял в двери, зацепившись хлястиком за дверную ручку. Ни взад, ни вперёд. Кряхтел, потел, готов был извиниться перед хозяйкой кабинета – не говорящий! Мухи, и те хохотали. Промычал бы что-нибудь – кони не мычат. То и дело, что виновато хлопал глазами. Получалось. Ничуть не хуже, чем топал по паркету копытами и прядал шумно ушами.

Конь в пальто вошёл в кабинет вместе с дверью – сорвал с петель. Ручка не оторвалась и не обломилась. Шумом возмутился шашель – выглянул и спрятался: «Против такой горы не попрёшь!» – оценил он свои силы по достоинству: «И моя лепта не хилая. Подходы к этому делу у нас разные». Грамотный шашель.

Говорящая лошадь позвонила серебряным колокольчиком, вызвала условленным сигналом в кабинет завхоза – ретивого стригунка, указала ему копытом на вынесенную дверь:

– Присылай своих двух волшебников! Пусть развлекутся!

Завхоз, похоже, был иностранец. Разговаривал на непонятном языке, ближе к козлиному, чем к коровьему, лепетал, что фитинги отсутствуют, и что их ему необходимо закупить.

– Мне твои фитинги до одного места! Скажи честно – обещал кобылке? У неё протекает?.. Ты вот что, лучше продай седло, которое собирались подарить старой кляче…

Завхоз, не дослушав добрую начальницу, высказал обиду:

– Я ничего никогда не клянчу! Я справедливо требую!

– Ой, какие мы обидчивы-е?! – говорящая лошадь грозно притопнула на завхоза копытом: – Вали уже! И не забудь! За новыми петлями! За пет-ля-ми!

Конь в пальто, освободив хлястик от дверной ручки, стоял перед столом в нерешительности, не зная, как поступить с дверью, куда её пристроить.

– Да бросьте вы её! Что вы в неё вцепились? Дорога она так вам? – посоветовала говорящая лошадь.

Конь в пальто не стал больше удерживать дверь, и она шлёпнула в навоз.

– Совсем другое дело! – подбодрила коня в пальто говорящая лошадь. Левой передней ногой она указала на стул, предлагая коню в пальто присесть на нём, а правой ногой простучала – «Зайди!» – по столу азбукой Морзе то ли в соседний кабинет, то ли в кабинет, что находился этажом ниже. – Так что? Какое пойло предпочитаете? – мило улыбнулась она коню в пальто.

Из дверного полотна вылез трудолюбивый шашель. Прожорливый паук в углу под потолком досадовал:

– Ни за что, ни про что в жиже, подлец, утопнет! Мне какой-никакой перекус был бы!

– А вот тебе! – говорящая лошадь, услышав болтовню гадкого паука, скрестила правую переднюю ногу на колене левой ноги. – Стану тебе в своем кабинете антисанитарию разводить! Кухню нашёл!– продемонстрировала соблазнительными ляжками отказ пауку под потолком.

«Строгая, но справедливая!» – подумал конь в пальто о говорящей лошади.

Говорящая лошадь улыбнулась коню в пальто и, акцентируя, повторила свой вопрос:

– Так что? Какое пойло предпочитаете, любезный?!

Конь в пальто одним копытом на языке немых простучал ей свой интерес:

– Что и почём предлагается?

Говорящая лошадь, к своему стыду, языка немых не понимала, и огорчилась, покривив           губами, приняла решение самостоятельно:

– Коньяк, так коньяк! Прекрасный выбор. Я тоже пью…, – она, почему-то и вдруг, как полиглот, перешла на межгалактический тарабарский эсперанто, и слегка заржав, промолвила, – jak konek! – и скромно полюбопытствовала: – А скільки бажаєте ви?

Нельзя сказать, что конь в пальто был в языкознании тупой. Он невинные свои глаза выпучил разумно, даже не вылупил, и интеллигентно замотал своей конской головой крестообразно, что означало – «хочу, но не могу». Говорящая лошадь не поняла намёк коня в пальто сразу, а только догадалась,  что она оплошала, и протянула коню в пальто химический карандаш с листком бумаги формата А-4:

– Намекните!

Конь в пальто легко и быстро, с пониманием, послюнил карандаш и благоразумно и вразумительно вывел готическим шрифтом «без ног»: «Меру. Колодезной!» и возвратил листок о чём-то призадумавшейся говорящей лошади. Говорящая лошадь пробежала глазами по написанному на шпаргалке, скептически покривила прелестными губами:

– Да полно вам! Скромничаете! А ещё в пальто!

Конь в пальто покраснел до такой степени, что тайное, которого он так по скромности своей стыдился, едва не стало явным.

– Так и быть! Я вам помогу! – на правах хозяйки вызвалась говорящая лошадь. Она снова взялась за свой серебряный колокольчик. Потрясающая мелодия. В кабинет бравурно притопала юная кобылка исполняющая должность секретарши. Она вызывающе вынудила коня в пальто прикипеть взглядом к своему чарующему крупу, и сладко облизнуться говорящую лошадь, разбудив в ней низменное лесбийское чувство: «И-го-го!». Юная кобылка любезно ответила обоим реверансом и обратилась к говорящей лошади, как к хозяйке кабинета:

– Что старшая кобыла желает?

Говорящая лошадь выдержала паузу, любуясь девственными формами юной кобылки сама, и позволила насладиться ими коню в пальто, после чего огласила перечень волнительного заказа:

– Две меры пивасика! Гостю – что пожелает!

Юная кобылка густо покраснела и слегка наклонила голову в сторону коня в пальто:

– О, извините! Я такая не внимательная! Я только учусь!.. Чего вы желаете?

Что мог ей ответить немой конь? Нашелся. Порылся в карманах пальто и высыпал на стол щепотку протухшей прошлогодней трухи. Набрался смелости, мотнул головой, попросил  сам у говорящей лошади химический карандаш и листок писчей бумаги формата А-4. Долго раздумывал. Слюнил. Начеркал: «Мякины! И меру воды! Колодезной!»

Говорящая лошадь тряхнула гривой, стыдясь своего едва укрощённого  вспыхнувшего минуту назад лесбийского чувства, перевела взгляд на коня в пальто:

– Крас-а-вец! – захлебнулась она набежавшей пеной слюной.

Ни конь в пальто, ни юная кобылка так и не поняли, о чем булькнула очаровательная хозяйка кабинета. Между тем, говорящая лошадь мотнула головой, отряхнулась от назойливого наваждения. Конь в пальто стыдливо опустил голову: «Кобыла… и кобылка… Толку? Мимо!».

Юная кобылка отправилась выполнять заказ. Говорящая лошадь заговорила.

– Так всё-таки, что вас к нам привело? – обратилась она к коню в пальто. – Недостаточно кормов? Неудобная сбруя? Короткий рабочий день? Это сказки для стригунков! Беллетристика! Вы можете изложить ваши предложения?

Вошла юная кобылка. Толковая секретарша. Внесла две меры: с пивасиком –  для говорящей лошади, с колодезной водой – для коня в пальто. Пропела песенку, полную сарказма:

– Как и просили! Jedem das Seine!

Ох, уж эта молодёжь! Шутит! И в мере для коня в пальто оказался пивасик.

Говорящая лошадь приложилась к мере со своим любимым пойлом. Конь в пальто воткнул морду в свою меру, отхлебнул половину, закашлялся и окосел. Хмельной напиток ударил ему в голову, да так, что он, неожиданно для себя и говорящей лошади, заговорил на модном для лошадей матерном языке, и стал выплёскивать свои извинения:

– В нашей конюшне брожения. Одно пальто на всех. По трезвяку, как говорится, никто не ржёт и не жеребится…  Извиняюсь, я ещё – отхлебну?.. – куда несло коня его волшебное пальто было известно одному пальто.

В кабинет, молча, вошли двое мастеровых жеребчиков. Занялись ремонтом глупой двери. Зачем ей нужно было цепляться ручкой за хлястик какого-то коня в пальто? Стали стучать. В проем двери нахально просунулась ещё одна лошадиная морда,  громогласно захлопали крылья. Говорящая лошадь несказанно обрадовалась её неожиданному появлению, вскочила на все четыре ноги, распушила гриву, задрала хвост. Вслед за ней, опрокинув свою недопитую меру, вскочил оконфуженный конь в пальто.

– Всё!.. Нам больше не о чём… – отшила говорящая лошадь оторопевшего коня в пальто.  – Пегас, долгожданный, родненький! Я окрылённая твоим возвращением! Вознесёмся же до небес! – кинулась она принимать нового, столь неожиданного гостя. Расчувствовавшийся Пегас будил эфир стихом и интонацией. Конь в пальто слушал и ничего не понимал.

Говорящая лошадь обернулась к коню в пальто и интеллигентно скомандовала на понятном ему языке, указав на отремонтированную дверь:

– Вье!.. Если не желаешь слепней под хвост!

Конь в пальто понял только последнее и недосказанное.  Вот это оборот! Кто он такой? Ни складно говорить, ни парить на метафорах не умеет. Не такой, как  счастливчик Пегас! И его, коня в пальто, планета, а как чужая. Одна ему песня поётся – вье!.. Вроде в ней все семь цветов радуги. Зачем коню в пальто носить пальто? Только чтоб скрыть, что он мерин?


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 4,33 из 5)
Загрузка...