Финальное стаккато

Воздух наполнял приятный аромат горячего кофе. Глубоко вздохнув, я откинулся на спинку стула и не отрывал взгляда от широкого, почти во весь мой рост, иллюминатора, возле которого сидел.

- Вы впервые будете в Ковчеге? – Вдруг раздался поблизости чей-то голос. Я непроизвольно вздрогнул, но, увидев севшую напротив девушку в кремовом платье, расслабился и улыбнулся.

- А что, так заметно?

- За те сорок минут, что вы смотрите в окно – конечно! – Рассмеялась она. – Хотя мы пока даже не долетели.

- Так вот почему я не могу рассмотреть ничего, кроме облаков! Похоже, я очень нетерпеливый.

Девушка представилась Амелией и привстала, чтобы пожать мне руку, но в тот момент пол ресторана под нашими ногами внезапно наклонился, и она потеряла равновесие. К счастью, я успел поддержать ее.

- Проклятые дирижабли! – Воскликнула она, залившись краской, и принялась поправлять на голове шляпку с цветами. – В них невозможно комфортно путешествовать. Вы, полагаю, со мной не согласитесь, но это только потому, что вы впервые в таком транспорте, со временем вы поймете меня. Кстати, а чем вы занимаетесь? Зачем решили приехать в Ковчег?

Для такой скромной внешности и аккуратности в каждом движении Амелия оказалась на удивление болтливой, так что я не мог даже определиться, с чего начать отвечать.

- Ну, я… что-то вроде путешественника. Посещаю необычные места, пишу о них и…

- О, так вы писатель! – Ее глаза засверкали в бирюзовом свете настольных ламп. - А что вы написали?

Повозившись немного на стуле, я сказал тихо:

- Пока ничего…

- А в каких местах вы путешествовали?

- …пока ни в каких, - еще тише отозвался я, - Ковчег – первое место.

Амелия, заметив мое смущение, вдруг осознала свою ошибку и начала было многократно просить прощения, но я попросил ее успокоиться.

Мы еще некоторое время поболтали. Точнее, она мне постоянно рассказывала обо всем, что не могло удержаться на секунду в ее голове, а я пытался одновременно и слушать ее, и озираться по сторонам, поражаясь видом ресторана воздушного корабля, пассажирами которого мы были.

Я родился в самой типичной семье самого типичного городка, и теперь, когда я вдалеке от родного дома, все окружавшее казалось мне какой-то сказкой. Все эти мужчины с котелками на головах и в деловых костюмах, женщины в платьях, цвета которых переливаются яркой палитрой, так сильно отличались от людей, которых знал я, что мне до сих было сложно поверить, что одна из них так просто заговорила со мной.

Настоящим же ударом стал для меня этот дирижабль. Огромная, ни с чем не сравнимая паровая машина, турбины которой работали на специальном топливе Горе, плыла по воздуху практически бесшумно, имея на своем борту около тысячи пассажиров, каюты для каждого, чудесный сад для прогулок и ресторан со стеклянным купольным потолком.

Амелия только закончила говорить, давая возможность мне вставить свое слово, но вдруг этот самый потолок с треском разлетелся на звенящие осколки прямо над нами, и я увидел, как на мою новую знакомую сверху вниз намеревается напасть некто с диким воплем:

- Нашёл тебя!!!

Под крики пассажиров и звон стекла он приземлился на место Амелии, но самой девушки там уже не было. Я вовремя успел взять ее на руки и отскочить в сторону.

- Странно, я думал, попалась, - пробормотал незнакомец, смотря на стол, за которым не так давно сидела его жертва, а затем обратился ко мне: - А ты еще что за создание?

- Могу спросить о том же, - спокойно ответил я, оставив Амелию позади себя. Человеку, атаковавшего нас, можно было дать не больше двадцати пяти. Невысокий, с чистым лицом, на котором пляшет широкая улыбка. Но при этом у него были странные, безжизненно белые волосы и красные глаза со стеклянным блеском. Бледность кожи особенно сильно замечалась на фоне черного длиннополого плаща, накинутого на его плечи. А тонкие длинные пальцы, обхватывавшие трость, и впалые щеки только усиливали его схожесть с мертвецом.

- У меня дело только к этой девушке, - вытащив из одежды пару осколков, сказал альбинос. – Вот мой совет: оставь ее и исчезни. Поступишь иначе – пострадаешь.

- Для человека, с такой легкостью говорящего об убийстве кого-то, ты сам, видимо, готов быть убитым.

- А ты что, готов быть тем, кто сделает это? – С нескрываемой ребяческой насмешкой поинтересовался парень.

- Если сочту это нужным.

Я ожидал любой ответ, но только не тот, который в итоге получил. Альбинос, услышав меня, внезапно залился безудержным смехом, так что мне на миг даже стало жутко от того, с каким безумцем я столкнулся.

- Если сочтешь нужным, говоришь, да? – Вытерев слезы, сквозь хохот спросил он и показал тростью мне за спину. – Тогда что ты сочтешь насчет этого?

Забыв об осторожности, я развернулся и ужаснулся от того, что происходило с Амелией. Воздух вокруг девушки сгустился, почернел и шевелился, будто чернила, вылитые в родниковую воду. Глаза ее, наоборот, побелели и застыли на мне. Сама она двигалась через силу, словно незримые оковы сжимали каждую часть ее дела, и любое действие вызывало невыносимую муку. Амелия кричала, но голос не доносился из ее горла.

Я поднял глаза в место скопления большей части черноты и увидел существо, которое появилось из ниоткуда. Оно возвышалось над всеми метра на два и напоминало призрака. Черные ткани платья медленно покачивались, от непропорционально длинных костлявых рук тянулись белые нити, опутывавшие все вокруг. Лицо существа скрывала белая маска с черными пустыми глазницами.

Из оцепенения меня вытащил голос альбиноса. Одним прыжком преодолев расстояние между нами, он оттолкнул меня в сторону и тонким клинком, которое оказалось замаскировано в трости, разрезал несколько нитей, которыми существо намеревалось придушить меня.

- Что это такое?! – Не помня себя, закричал я.

- Пиковая дама, - с той же хищной улыбкой произнес парень, не сводя глаз с Амелии, - Порок, заключивший сделку с этой девушкой. Это было его самой серьезной ошибкой.

- Что ты собираешься делать? Да кто ты вообще такой?!

- Я? – Переспросил альбинос и впервые посмотрел на меня с непонятным удивлением. – Я доктор, специализирующийся на Грешниках. И я пришел, чтобы исцелить ее.

Он вытянул вперед левую руку и прошептал какие-то слова, которые я не расслышал. В следующую же секунду альбиноса окружила точно такая же аура, как и девушку, только зловещее в несколько раз – это особенно чувствовалось. И затем я увидел, что над головой так называемого доктора материализовался громадных размеров Глаз, окутанный таким же черным плащом, поверх которого в воздухе держалась шляпа со множеством убранных за ленту карт.

Палец человека указал на Пиковую даму, и Глаз налился кровью. Десятки цепей вылетели из тени плаща и вонзились в Порок Амелии. Существо начало корчиться от боли и склоняться к земле, словно из него выкачивали всю жизненную силу. Вдруг я услышал крик девушки.

Не слыша альбиноса, попытался приблизиться к ней, взять за руку, чтобы отнести в безопасное место, как вдруг Пиковая дама за ее спиной сжалась до маленькой белой сферы и взорвалась. Мощный поток воздуха ударил меня в самую грудь и отбросил в сторону иллюминатора, в который я не так давно смотрел.

Мое тело пробило стекло, и я вылетел из дирижабля. Казалось, что это мои последние минуты жизни, но я напрочь забыл о них, когда увидел его… Ковчег. Колоссальных размеров башня, будто бы построенная самими богами, возвышалась прямо перед моими глазами, а ее верхушка терялась где-то в небесах. Знаменитое на весь мир государство, состоящее лишь из одного здания наконец-то предстало передо мной, и его величия мне вполне хватило, чтобы забыть о смерти.

- Поймал!!

Только услышав этот голос, приведший меня в чувства, я понял, что вешу вниз головой, а за ногу меня держит тот самый парень, который, как мне сначала казалось, пытался убить меня.

- Будем знакомы, - прокричал он мне сквозь шум ветра, продолжая держаться одной рукой за меня, а второй за край иллюминатора. – Можешь звать меня Джокером!

***

- Пороки – таинственные создания, рожденные в неизведанном людьми мире, который назвали Колодой. Все они бывают разные: от больших до малых, от человекоподобных до чудовищных, от спокойных до безумных, от безобидных до таких опасных, которые способны уничтожить целую страну. И всех их объединяет одно: контракты. Человек, заключивший контракт с Пороком, называется Грешником, и их единственной целью становится убийства людей…

- Да, конечно, это очень познавательно, - не скрывая раздражения, кивнул я сидевшему напротив меня Джокеру, - но ты так и не ответил на мой изначальный вопрос: какого черта к моему затылку приставили пистолет?!

Мы сидели за широким круглым столом какого-то дворцового зала. Поверх белой скатерти аккуратными рядами стояли блестящие сервисы из фарфора и серебра. Над нашими головами нависла грандиозных размеров люстра из чистого хрусталя, отражавшего солнечный свет и наполняющий все помещение мягким сиянием. И как по мне, все было бы даже прекрасно, если бы позади меня и альбиноса не стояли стражники с оружием, напоминающим уменьшенную во множество раз гаубицу.

- Нет, ну честное слово, - обратился я к человеку за своей спиной, - это недоразумение! Когда дирижабль достиг Ковчега, вам нужно было схватить только этого психа, я же просто свидетель…

- Врет, как дышит, - отмахнулся Джокер. За все это время улыбка не спадала с его наглого лица. – Вот заметьте, офицер, сейчас он также будет говорить о том, что вообще раньше и тут никогда не был, да и на дирижаблях не летал никогда.

- Что?! – Возмущение во мне раздулось до такого уровня, что я чуть не задохнулся. – Так ведь я действительно впервые в Ковчеге, и это был мой первый полет на дирижабле!!

- Видите, офицер, что и требовалось доказать. Мы с этим человеком сообщники, как я и сказал с самого начала, он помог мне найти леди Амелию и отвлечь, чтобы я мог внезапно появиться. Говори он правду о том, что он просто свидетель, то какой бы мне был смысл спасать его потом?

- Да ты…

- Заткнитесь оба!! – В один голос крикнули на нас стражники, и мы подчинились, опустив глаза.

Смотря на наручники, сковывающие запястья, я раз за разом представлял себе картину, в которой стираю эту самодовольную ухмылку с лица человека напротив. Когда мы вышли с дирижабля, и подбежавшие офицеры сначала побили нас, а потом затянули на головах мешки, чтобы доставить сюда, он воспринимал это как игру. Как будто у него напрочь отсутствует чувство самосохранения.

Пока я думал о худших вариантах событий, которые ждут меня теперь, двери зала раскрылись, к нам приближалось несколько фигур в пестрых одеждах, а басистый голос произнес:

- Приветствуйте губернатора Ковчега, сэра Джека Бейрона, и его дочь леди Амелию!!

Вся стража в зале встала смирно и отдала честь, я остался сидеть на месте, не зная, что делать. А Джокер же радостно вскочил и стал подходить к нему, не смотря на окружавших его шестёрок, вооруженных пиками и пистолетами.

- Каков валет, поразительно! – Рассмеялся он. – Ваша светлость, я б обнял вас, да боюсь, что с этими наручниками могу вас задушить ненароком. Ну, да кто не рискует, тот не п…

Джек Бейрон не дал ему договорить, ударив ладонью по щеке с такой силой, что даже я это почувствовал на себе, а Амелия, стоявшая рядом с отцом, - кстати, выглядела она очень бледной, но в целом здоровой, - вздрогнула и прикрыла рот руками.

- Ау, - с неожиданным холодом произнес Джокер, - обычно я привык получать благодарность в немного ином виде.

- Тебя сюда не за благодарностью привезли, клоун, - ответил губернатор, - вернись на место.

Альбинос усмехнулся, но напротив меня все же сел. Правда, удержать рот на замке ему так и не удалось, хотя он и не пытался особо:

- Интересно, что же я тогда тут со своим партнером делаю?

- Мы!.. – Я запнулся в тот самый момент, когда он под столом ударил своей ногой по моей, так что губернатор не заметил моей реплики.

Между тем все уселись за столом, и сэр Бейрон сказал моему «партнеру»:

- Ты выследил мою дочь, напал на нее исподтишка на глазах у сотни людей на том корабле. И теперь все считают, что Амелия заключала контракт с Пороком.

- Ну да, - подтвердил Джокер, недоумевая, - а от меня-то вам что надо?

- Ты опозорил ее, - отчеканивая каждое слово, продолжил губернатор, - и теперь я требую, чтобы ты принес свои извинения и сожаления по поводу случившегося по твоей вине.

Лицо Джокера на пару секунд вытянулось, красные глаза раскрылись, словно он понял что-то очень важное, а после этого расплылся в довольной улыбке и повернулся к Амелии:

- Сорян.

- Не так!!! – Впервые за все это время взревел Джек Бейрон и ударил кулаком по столу. – Ты специально ведешь себя так, будто твоя работа – издеваться над людьми?

- Я доктор, - ответил, мгновенно изменившись в лице, альбинос, - и моя работа заключается в очищении Грешников от их Пороков. Для меня это первостепенная задача, и меня не волнует место и время того, где я буду проводить лечение. Если вы не можете это понять, то нам не о чем говорить.

- Даже если я могу понять это, то сможет ли Король?

В тот момент меня осенило. Я вспомнил о том, что Амелия мне рассказывала о губернаторе Ковчега, как о правой руке некоего Короля, которого в этой стране-башне все почитают как бога.

- Кстати, о Короле! – Вдруг просиял Джокер, забыв напрочь об изначальной теме разговора. – Сэр Бейрон, я бы не отказался с ним встретиться. Исключительно в познавательных целях, конечно. Отведите меня к вашему Королю.

Губернатор посмотрел на доктора, как на сумасшедшего. Точно так же на него смотрели все остальные в зале, в том числе и я. Определенно, о чувстве самосохранения он никогда не слышал.

- Зачем тебе это надо? – Чуть ли не с угрозой в голосе спросил Джек Бейрон.

- «Зачем»? Всё просто! Я недавно просматривал архивы, и узнал, что Ковчег строился несколько сотен лет, и за это время сменился не один десяток поколений. Люди здесь рождались, жили, умирали, а на их место приходили другие люди, но при этом все всегда поклонялись одному и тому же Королю, который даже ни разу за все эти века не соизволил показаться своему народу. Не подозрительно ли это? – И тут я заметил, что лицо у Джокера стало таким же, как тогда на дирижабле, когда он сражался с Пиковой дамой. – Мне вдруг стало интересно, а не является ли наш Король всего лишь подделкой, пустым звуком, наполняющим сердца людей, чтобы те подчинялись тем, кто жаден до власти… кому-то вроде вас.

В следующий же миг случилось что-то, что я не успел заметить и запомнить. Когда я пришел в себя и приоткрыл глаза, то все мое тело болело, а сам я был отброшен к стенке. Никакой стражи не было, лишь только пара тел лежало у дверей. Весь зал выглядел так, будто сюда ворвался дирижабль.

Джокер лежал на полу с окровавленным лицом, а сверху над ним возвышалось чудовище. У него было тело здорового льва, только вместо гривы у него извивались тысячи шипящих змей, а на месте хвоста угрожающе зависло над лицом альбиноса острое жало. Рядом стоял Джек Бейрон, окруженный черной аурой, его взгляд, опущенный на Джокера, переполнялся презрением.

- Каждое твое слово – кощунство по отношению к нашему Королю. Надейся, что наши пути больше не пересекутся.

- Путь человека может принять разный исход, и не всегда такой, на какой мы надеемся, - ядовито улыбаясь, сказал Джокер и поднял на Порок губенатора левую руку. – Вот мой совет: заставь свою собачонку исчезнуть, поступишь иначе – пострадаешь. И ты, и она.

Джек Бейрон тяжело дышал, явно борясь с искушением проверить слова безумца на действительность, но в конце концов он все-таки взмахнул рукой и химера растворилась в черном облаке.

Вслед за ней в этой черноте растворились и люди, и зал, и весь остальной мир вместе со мной.

***

В себя я пришел в незнакомом месте, сильно напоминающем библиотеку из-за множества книжных шкафов, расставленных по всему помещению. Заметив Джокера, который вел себя тут как у себя дома, я решил, что это его убежище, и потребовал рассказать, что произошло.

- …ну, и они силой вышвырнули нас из дворца губернатора. Каждая наша клеточка болела просто адски, так что, когда я дотащил тебя сюда, мы проспали большую часть времени. А твои вещи с дирижабля они прислали чуть позже. Вот таков твой первый день в Ковчеге!

Я хотел что-то сказать, но промолчал, потупив взгляд. Джокер заметил это и попросил, чтобы я сказал то, о чем подумал. Что ж, если честно, я был не против.

- Ты просто законченный идиот!!! Потребовать аудиенции с королем, да это сверх наглости! Неужели ты не подумал о том, что за это и убить могут? Боже, что ты только хотел получить?

Джокер посмотрел на меня, слегка наклонив голову. Взгляд его остекленевших глаз будто бы царапал душу.

- Вообще-то я узнал и получил, что хотел.

- В смысле?

- Любой здравомыслящий государственный человек вспыхнул бы от ярости, услышав подобные заявления в адрес Короля. Так, например, поступил Джек Бейрон, но только наблюдал я тогда не за ним. У его дочери был такой вид, когда я толкал свою речь, что она практически подтвердила мои слова. Я обыграл их.

- А что ты получил?

- Да, право, мелочи, - рассмеялся Джокер и показал мне две вещи в своих руках. – Этот ключ от тронного зала Короля я незаметно вытащил из кармана губернатора, когда мы сражались. А этот пистолет я подобрал у одного из тех стражников специально для тебя. Тебе он пригодится, а я такими штуками пользоваться не умею.

И он передал мне оружие. Я, отслуживший в армии пару лет, умел обращаться с пистолетами в общем плане, и этот, к счастью, ничем от других не отличался, кроме необычной формы.

- То существо, что натравил на тебя губернатор, - сказал я, рассматривая пистолет, - это тоже было Пороком. Выходит, Джек Бейрон тоже Грешник и он убивает людей?

- Не совсем. Видишь ли, Грешниками становятся только те люди, которые заключили сделку со своими Пороками, и тогда они вынуждены убивать людей. К таким относилась Амелия, и тогда на дирижабле она намеревалась отдать всех пассажиров на поглощение Пиковой даме. Но есть и такие люди, которые отказались от контракта, но смогли собственноручно подчинить Порока себе. К таким как раз можно отнести Джека Бейрона с его химерой, которой нет равных в бою, и меня с моим Пороком, способным уничтожать любые другие Пороки.

- Ужас, - произнес я, думая об одном. – На том дирижабле было так много людей, и Амелия хотела убить их… Зачем? Что такого может предложить Порок, чтобы человек отплачивал ему такой большой ценой?

Джокер усмехнулся и посмотрел на напольные часы, маятник в которых четко отбивал каждую секунду в мертвой тишине.

- Порок предлагает то, о чем рано или поздно мечтает каждый человек в мире и так или иначе стремится приблизиться к этой цели. Это возможность изменить прошлое.

В этот раз усмехнулся уже я, но получилось это как-то неестественно.

- Но это же невозможно. Пороки, конечно, непонятные твари, но как они могут управлять временем.

- Дело не в управлении временем, - отозвался тихо альбинос. – Я уже говорил, что он пришли в наш мир из своего собственного, так называемой Колоды. И эта самая Колода находится вне нашего времени и пространства. Знаешь, что случается с Грешниками, если они не выполняют своих контрактов? Пороки забирают их в Колоду, где люди потом сами превращаются в Пороков. Однако история знает пару случаев, когда люди неизвестным образом возвращались из Колоды спустя десять, двадцать лет, но несмотря на прошедшее время, люди оставались в точно таком же возрасте и утверждали, что провели в мире Пороков от силы пару часов. Поэтому я полагаю, что выполняя свою часть сделки, Порок просто забирает Грешника в свой мир, а после переносит его назад, но в то время, какое человеку надо было изменить.

Он рассказывал все это негромко, будто боясь, что его кто-то может услышать. Впервые за все это время я смотрел на Джокера с чем-то вроде интереса, еще ни разу я не видел его таким сосредоточенным и серьезным.

- Откуда ты все это знаешь?

- Я доктор, специализирующийся на Пороках, - ответил он уже знакомой фразой. – Знать все о них – моя профессия. И как ты мог заметить, эта работа не из легких, и поэтому мне нужен помощник.

Я кивнул, давая понять, что услышал его, но только потом понял, что этот тип имеет в виду.

- Что?! – Я поднял на него глаза и впал в ужас, так как на лице альбиноса плясала прежняя ребяческая ухмылка. – Нет! Даже не проси!

- Да ладно тебе! – Взмахнул руками Джокер. – Работай на меня, что такого, стань моим козырным тузом! Увы, я в данный момент на мели, но могу платить тебе леденцами! – И он достал из карманов плаща горсть разноцветных конфеток.

- Издеваешься? Зачем тебе нужен именно я? Мы вообще только вчера познакомились. Я тебе не сделал ничего такого, чтоб ты меня в напарники записывал.

- Да, ничего не сделал. Однако кое-что ты все-таки сказал... Да и вообще-то, это я могу быть нужен тебе, - поправил Джокер и, не замечая, как покраснело мое лицо от такой наглости, продолжил: - я порылся немного в твоих вещах, пока ты был без сознания, и по стопкам чистых бумаг и комплекту чернильниц посмел предположить, что ты писатель. Я знал некоторых, и все были разные, однако кое-что их объединяло: это страсть к чему-то необычному, каким-то приключениям, таким захватывающим историям, о которых не стыдно рассказать людям, увековечив память о себе. Можешь быть уверен, оставшись со мной, ты получишь свою историю, которой сможешь заявить о себе! Хах, или же ты предпочитаешь заниматься какими-то сентиментальными драмами и прочей бытовой ерундой?

Он смотрел на меня так же, как на губернатора, когда приказал ему отозвать Порок. Я понял, что этот тип и меня решил включить в свою игру. Самым разумным решением в тот момент было просто взять вещи и уйти куда подальше от этого безумца.

Но я никогда не был таким умным. Да еще и сам Джокер смог сделать, что планировал. Он смог зажечь во мне огонь азарта.

- Только не надейся, что я буду играть у тебя роль приманки, - сразу предупредил я и показал на пистолет, - иначе пуля тебя везде достанет.

- Принято, - кивнул альбинос, - надеюсь, мы сработаемся.

После этого он предложил мне еще отдохнуть немного, а сам собрался на улицу, чтобы купить чего-то поесть.

- Деньги я взял из твоей куртки, но с первой же получки верну! Обещаю, напарник! – Крикнул он, стоя в выходе, и захлопнул за собой дверь прежде, чем я успел застрелить его.

***

Несмотря на наступающие сумерки, людей на центральной площади Седьмого кольца еще хватало. Они заметно отличались от тех аристократов, которых я видел во дворце губернатора на Втором кольце, и на Четвертом, где жил Джокер. Все взрослые и дети ходили, пошатываясь, как будто без цели, тощие до ужаса, с пугающим болезненно-желтым цветом кожи.

Видя все эти безжизненные отрешенные лица, я не без волнения заметил, что я словно нахожусь на кладбище один среди восставших мертвецов, а также в очередной раз проклял своего напарника, которого я ожидал уже минут сорок.

«Где-то на этом кольце Ковчега ходит очень опасный Грешник, - говорил мне Джокер, когда мы спускались сюда в специальном вагоне, проходившем через всю страну. - Его Порок после каждого нападения оставляет такие разрушения, что требуется ремонт целых кварталов. Так что сегодня он – наш пациент!»

Альбинос попросил меня остаться на площади и смотреть в оба, пока он охотится на Грешника, и меня это порадовало: все же по собственной воле выискивать таких чудовищ может только последний сумасшедший.

Однако как Джокер растворился в толпе, так больше он и не появлялся, как бы я ни старался высмотреть его поблизости. При всей его странности я не мог не отрицать того, с какой ответственностью он относится к своей работе, которой больше, как он сказал, никто не занимается.

- Прошу, хватит!! – Вдруг донеслось из переулка, недалеко от которого все это время я стоял, прислонившись спиной к стене обветшалого дома.

- А ну молчать! – Рявкнул второй голос. - Винс, зажми сопляку рот, да свяжите его поскорее!

У каждого человека, наверное, бывают такие моменты, когда мозг полностью отключается в определенной ситуации, и ты начинаешь действовать необдуманно, просто потому, что кажется, будто иначе поступить нельзя. Именно это со мной тогда и произошло.

Только услышав посторонние голоса, я сразу направился во тьму между двумя высокими постройками, откуда они доносились.

Три рослых мужчины, выглядевшие, на удивление, здорово в сравнении с остальными жителями Седьмого кольца окружили со всех сторон испуганного до смерти мальчика, прижав его к каменной стене. Один из напавших рукой зажал ребенку рот, второй возился с веревками, а третий продолжал выкрикивать приказы, пока вдруг не заметил меня.

- А ты тут что забыл? – Спросил он, начав разминать кулаки.

Их было больше меня, да и выглядели они покрепче, в то время когда я даже толком не дрался никогда. Но и поворачивать назад было поздно. В итоге я решил повести себя так, как повел бы себя в такой ситуации один мой знакомый, с которым мы вместе работаем около недели.

- Не возражаете, если я присоединюсь? – С невинной улыбкой поинтересовался я, подходя ближе.

Грабители на несколько секунд застыли в полном непонимании, осматривая меня с ног до головы. Посмотрев на их главаря, я резко стал серьезным и процедил сквозь зубы:

- Смотреть больно, как вы тут народ пугаете. Раз уж вы решили что-то сделать, так делайте это до конца и как надо. А так это больше похоже на детскую забаву.

Вплотную приблизившись к ним, я притянул мальчика к себе и, достав из кармана брюк складной нож, приставил лезвие к детской кисти.

- Может быть, рубануть ему палец, как вы считаете?

Они стояли, не смея пошевелиться, будто это им сейчас угрожают холодной сталью. Парень же в моих руках находился на стадии где-то между сознанием и обмороком, я чувствовал как часто колотится его сердце. Я понял по их поведению, что пока у меня все удается и поэтому продолжил спектакль.

- Эй, малыш, не хочешь поплакать? – Поинтересовался я зловеще, и прижал плоскую сторону ножа к щеке заложника. Больше грабители не выдержали. Назвав меня психопатом, они все повернулись в противоположную от нас сторону и скрылись из виду через пару секунд.

- Думаю, они не вернутся, - вздохнул я, сбросив с себя маску Джокера, и разрезал веревку, связывавшую руки мальчика, - как тебя зовут?

Мальчик еще некоторое время не мог вымолвить ни слова. Лишь только когда я сел там же в переулке на землю, давая понять, что больше ему ничего не грозит, он сказал:

- Альберт.

Он сел рядом со мной. Я назвал собственное имя и спросил, почему на него напали.

- Скорее всего, из-за моего отца. Раньше мы жили на Третьем кольце, и он занимал высокую должность в сфере по добыче Гора, топлива, на котором в Ковчеге работает вся техника. Но после смерти мамы, отец запил. Он не смог смириться с тем, что ее больше нет, и больше не мог работать, как раньше. Из-за этого его уволили, а на работу он не устраивался. Поэтому нас и сослали на Седьмое кольцо, для самых бедных. Ниже находятся только кольца для неизлечимо больных и преступников.

- Сочувствую, - только и смог сказать я, даже не представляя, что чувствует этот ребенок, но Альберт меня как будто не услышал.

- Здесь все знают о том, кем раньше был мой отец и где мы жили, и поэтому нас ненавидят. Думают, что мы считаем себя выше их и нападают… - Голос мальчика дрожал, он обхватил колени, и было видно, что он изо всех сил сдерживает слезы. – Я готов на что угодно, лишь бы исправить это! Простите меня… но я хочу изменить прошлое.

Я слишком поздно понял смысл этих слов, от которых мое сердце замерло. Когда я повернулся к Альберту, глаза мальчика уже заволоклись белым туманом. Над хрупким телом плачущего Грешника извивался червь таких огромных размеров, что он мог бы прогрызать тоннели. Верхняя часть твари опустилась на уровень моей головы и раскрылась, подобно расцветшему цветку. Заостренные зубы Порока белыми треугольниками спиралью уходили вовнутрь, и невозможно было сосчитать их количество.

Убежать бы я не успел. На одних инстинктах я вытащил из-за пояса пистолет и направил его на Грешника. Альберт рыдал и раз за разом просил прощения, говоря, что иначе он ничего не сможет сделать. Я сжал рукоять оружия сильнее…

- Отличная работа, напарник!!

Я обернулся на крик Джокера, и в ту же секунду несколько цепей пронзили тело Порока. Червь пытался закопаться в землю, но Глаз потащил цепи на себя, после порвал тело чудовища, рассеяв того в воздухе.

- Все прошло как раз по плану! – Восхищался Джокер, спрыгнув с крыши ближайшего дома, откуда он наблюдал за нами. – Я бы ни за что не смог договориться с Грешником, чтобы он выпустил свой Порок. Хорошо иметь такого общительного партнера.

Он подошел ко мне и протянул руку, желая помочь встать на ноги. Приняв помощь, я поднялся, а потом неожиданно для себя самого ударил альбиноса по лицу.

- Да что у вас за традиция такая избивать меня без причины?! – Вскрикнув от боли, пожаловался он с обидой.

- Ты знал, что Альберт - Грешник, - медленно проговорил я, - и все равно использовал меня. Как приманку!!

Шаг за шагом я подходил к нему все ближе со сжатыми кулаками, в то время как Джокер отступал с виноватой улыбкой.

- Да ладно тебе! Мало того, что я не спускал с тебя глаз, так еще и Порок того парня оказался обыкновенной Восьмеркой, которая почти ни на что не способна! Зато теперь ты знаешь, что абсолютно любой человек в Ковчеге может оказаться Грешником.

- Ах, так это такой урок был! – Понял я, и альбинос кивнул. – Тогда все понятно, спасибо, - я протянул ему руку, Джокер с облегчением ее пожал, а затем сразу же получил пощечину. – В следующий раз можешь просто сказать, а не кидать в пекло!

- Часто пара минут практики могут принести намного больше плодов, чем годы теории.

Извинений от него я так и не дождался, но к счастью, постепенно мой гнев растворился, оставив после себя еще одни вопросы, на которые мог ответить только специалист по Грешникам.

- Знаешь, что я заметил, - сказал я, когда мы взяли тело ребенка, потерявшего сознание, и понесли его домой. – Ты, Джек Бейрон, леди Амелия… Альберт. Вы все такие молодые.

Джокер, шедший впереди, не дал мне договорить и засмеялся так громко, что его смех эхом пролетел вдоль всей узкой улицы.

- Поверь мне, это просто иллюзии! Если и можно кого-то из нас назвать по-настоящему молодым, так это Альберта, который, как оказалось, даже Пороком не умел управлять, и тебя, - прежде чем я смутился, он объяснил: - Все дело в том, что когда человек заключает сделку с Пороком, последнему крайне важно, чтобы его Грешник успел убить достаточно людей, но при этом не умер от старости. Не беспокойся, все Грешники такие же смертные, как и ты, но только стареют они во много раз медленнее. Например, нашему губернатору, если не ошибаюсь, недавно исполнилось девяносто три, а его дочери лет пятьдесят-пятьдесят пять, где-то так.

Мои глаза раскрылись от изумления. Я представил себе образы семьи Бейрон, их чистые лица без единой морщинки, ясные глаза, и попытался убедить себя в том, что эти люди уже прожили больше половины жизни обычного человека. Почему-то меня передернуло, как эти мысли ударили меня током, и я обратился к Джокеру:

- Ну а тебе сколько лет?

- Мне? – Переспросил, не поворачиваясь, альбинос и снова рассмеялся. – Честно говоря, я сам уже запутался в том, сколько десятилетий крутился в своем колесе, раз за разом. Довольно долго – это еще слабо сказано, ха-ха-ха! Одно могу сказать точно: мое время подходит к концу, и случится это намного раньше, чем ты можешь вообще предположить.

Мы подошли к дому, где, по словам Джокера, должен был проживать Альберт, но его отца там не оказалось, а двери закрыты. Тогда напарник, небрежно закинув мальчика на плечо, с удивительной легкостью залез внутрь постройки через окно, а вернулся через пять минут уже с мешочком в руках.

- Кубики сахара, - пояснил он, заметив мой взгляд, - помимо леденцов я всегда несу в карманах кубики сахара, а поскольку денег у той семьи нету, то и это сойдет. Ну, а сейчас возвращаемся домой. Если хочешь, то в качестве извинения я заварю тебе чай – ты первый человек, достойный такой почести с моей стороны!

***

Растолкав меня спящего за несколько часов до рассвета, Джокер бесцеремонно бросил мне куртку и сказал быстрее выходить и захватить оружие.

- Куда мы идем? – Убирая пистолет за пояс, спросил я.

- На аудиенцию к Королю, - серьезно ответил напарник и зловеще улыбнулся, - пора заняться его лечением.

Ночной Ковчег в такое время, когда на улице нет ни души, больше напоминал темницу. Вокруг одни каменные стены, от которых громко отскакивает эхо каждого шага, черные стекла окон, напоминающих выколотые глазницы, да лишь изредка попадались на пути уличные фонари. И мы с Джокером, подобно крысам, перебегали от одной норки к другой, скрываясь от патрулирующей стражи.

Я шел следом за Джокером и видел то, как он почему-то нервничал. Еще никогда его движения не были такими резкими и четкими. Расспрашивать безрезультатно я его не стал, решив, что он сам так или иначе все мне расскажет.

Именно так и случилось. Мы с напарником дошли до самого центра Четвертого кольца, где протягивалась массивная колонна, когда он обратился ко мне:

- Помнишь тот ключ, который я украл у Джека Бейнера? Я тогда сказал, что они от тронного зала, и это почти правда. На самом деле этот ключ открывает эту колонну, которая доставит нас на Первое кольцо, где и восседает Король. Грубо говоря, прямо сейчас он должен находиться над нашими головами.

- Почему ты так уверен в этом?

- Позже сам поймешь, это станет очевидным.

- А почему ты решил попасть к нему именно сейчас?

- Потому что сегодня именно та ночь, когда он решился на встречу со мной.

Джокер вставил ключ в двери колонны, и те раскрылись перед нами. Я зашел внутрь в полном недоумении от того, что имеет в виду Джокер, и даже когда пол под нами дрогнул и начал подниматься вверх, меня это уже не удивило.

- Пистолет заряжен? – Внезапно спросил напарник.

Я показал ему полную обойму.

- Постарайся, чтобы сохранилась хотя бы одна пуля, - сказал Джокер и замолчал, как бы я ни пытался узнать у него еще хоть что-то.

Сложно было сказать, поднимались ли мы полчаса или полжизни. Каменные стены вокруг и гробовое молчание так сильно давили на сознание, что я начинал жалеть о том, что вообще согласился на всю эту авантюру.

К счастью, платформа остановилась, двери раскрылись, и Джокер вошел в тронный зал, осветив ее лучезарной улыбкой. Почувствовав непонятное облегчение, я пошел за ним.

Мы приближались к престолу, спинка которого была сделана в виде клинка. На месте Короля в белых одеяниях сидел глубокий старик, чьи седые волосы полностью скрывали лицо, а белоснежная борода оказалась настолько длинной, что ее конец лежал в ногах правителя. На наше появление он никак не отреагировал, так что я даже подумал: «А жив ли он вообще?»

Но Джокер, почему-то, вопреки всем своим прошлым словам о том, а не подделка ли Король, не сомневался в том, что он жив.

- Эдвард Рейнсворт, вы пожелали видеть меня, и вот – я перед вами!

После того, как Джокер произнес это имя, Король поднял голову, и это меня поразило.

- Так ты знал, что Король существует, и даже знал его имя?! – Но альбинос меня не слышал, он подходил все ближе и ближе к немому старику, сжимая трость. Полы черного плаща следовали за ним, подобно второй тени.

- Ваше величество, за все эти века безрезультатной погони за прошлым, оно само настигло вас. Надеюсь, за это короткое время вы не передумаете.

Встав напротив трона, он обнажил клинок, выкинув трость в сторону, и замахнулся, готовясь снести голову правителя.

- Стой!!! – В последний момент я успел перехватить его запястье, что вызвало на лице Джокера такую ярость, какой я не видел никогда.

- Не мешай мне! Ты не понимаешь! – Закричал он, а потом, увидев что-то, толкнул меня так сильно, что я отлетел в сторону. – Не подходи!

Откинув меня, он отвернулся от Короля и в ту же секунду отбил сразу три цепи, летевшие в его сторону.

Я не сразу понял, что происходит, но когда увидел, что на Джокера напал его собственный Порок, все стало только запутаннее. Зависнув в воздухе, Глаз неотрывно смотрел на своего владельца, а из его рваного плаща раз за разом вылетали огромные цепи, от которых Джокеру приходилось уклоняться.

Подгадав удачный момент, он ухватился за звено одной цепи, вошедшей в пол, и вместе с ней полетел в сторону Порока. Создание Колоды попыталось стряхнуть его, но было поздно. Альбинос отпустил звено, подлетел вверх, подготовившись к атаке, и полетел прямо на Глаз. Клинок вошел в самый зрачок, а затем несколько раз повернулся внутри, после чего Джокер еще несколько раз полоснул Порок и приземлился на землю.

Глаз весь покрылся набухшими венами, белое свечение лилось из оставленных Джокером ран. Появившиеся несколько цепей стали хаотично разлетаться, пока вдруг все не окружили Порок и не начали сжимать его. Не выдержав такой силы, создание сжалось в сферу и взорвалось.

Все остальное я помню уже отрывками. Вот Джокер подходит к Королю, который продолжал сидеть все так же неподвижно. Затем лезвие клинка плавно скользит по его горлу, отрезая часть бороды. Потом белая одежда правителя Ковчега окрашивается в красный, тот издает предсмертный хрип и умирает. Джокер смотрел за всем этим с ледяным спокойствием.

- Почему ты напал на него? – Сдавленно пробормотал я, смотря в спину цареубийцы.

- Как я уже сказал, таким было его желание.

- Откуда ты знаешь?

- Потому что я сам это пожелал… И все еще желаю этого.

Я не мог ничего из себя выдавить. Джокер же устало вздохнул, без колебаний взяв труп короля одной рукой, сбросил его на пол и сам уселся на троне в точно такой же позе, в какой сидел его предшественник.

И вдруг мне стало дурно. Джокер, доктор, специализирующийся на Пороках, мой напарник сидел на престоле Ковчега и почти ничем не отличался от убитого им же Короля. Только такие же белоснежные волосы подстрижены, а лицо гладко выбрито. Боясь собственных мыслей, я склонился над телом старика и дрожащей рукой убрал с лица прядь волос. Раскрытые глаза Короля были такими же красными, со стеклянным блеском, как и у него.

- Что?.. – задыхаясь от ужаса, пытался выговорить я, - что происходит? Я… ты…

- Помнишь, как я сказал тебе, что хоть ты мне ничего и не сделал, но все-таки кое-что сказал, из-за чего я записал тебя в напарники? – Спокойно поинтересовался Джокер, будто бы говорил о погоде. – Тогда на дирижабле ты сказал, что убьешь меня, если посчитаешь нужным. Так вот – тебе нужно убить меня.

- Но я не понимаю, - промолвил я потерянно, трясясь всем телом, - я ничего не понимаю. Как до этого все дошло?

- Все нормально, - улыбнулся альбинос, - никто не мог этого предвидеть.

***

Эдвард Рейнсворт происходил из королевской семьи, но никак не мог быть принцем. Слишком своенравный и свободолюбивый, недостойный занять место своего отца. Все, включая и его самого, прекрасно понимали это, поэтому наследницей престола стала младшая дочь, Алиса, а сам Эдвард отправился в добровольное изгнание, чтобы познать мир.

Путешествуя, он ни в чем себя не ограничивал. У него были страстные женщины, заклятые враги, хорошие приятели и даже где-то с десяток мест, которые он с усмешкой называл своим единственным домом. Сражаться с клинком он научился еще в раннем детстве, а в странствиях это умение всегда приносило хорошие деньги, так что изгнанник не знал бедности.

В это же время королевство его семьи переживало свои худшие дни… и последние. Земли не давали урожая, а почти все колодцы пересохли. Обезумевшие от голода крестьяне решили, что таков есть гнев бога, недовольного, что на трон в скором времени сядет Алиса. Так зажглись первые огни восстания. Родители отчаялись и послали сыну письмо с просьбой вернуться и помочь. Домой Эдвард вернулся так быстро, как мог…

Но было поздно.

Залы замка пожирало пламя. Вся прислуга Рейнсворт, все те люди, вырастившие и воспитавшие Эдварда, сгорали и истекали кровью одновременно. Тех немногих, кто остался в живых, добивали крестьяне, уносившие с собой все ценности.

Принц нашел их в тронном зале. Заколотые вилами и забитые палками, точно бешенные собаки, его родители лежали на окровавленном каменном полу бесформенными тенями, а подле них, стоя на коленях, плакала Алиса. Во время бунта она спряталась, и ее так и не нашли. Эдвард никак не мог забыть того, как она, его маленькая сестричка, увидев его, заплакала еще сильнее, прижалась к нему изо всех сил и просила, просила: «Скажи, чтобы они остановились... и папа, и мама… все умерли… ».

Если бы он никуда не уезжал, если бы не был таким эгоистом, если бы он по-настоящему любил свою семью, если бы он не боялся ответственности, то ничего бы этого не произошло. Алиса не винила его. Напротив, умоляла брата не уходить, говорила: «Я не хочу остаться одна!». Но каждый раз, как он смотрел на нее, ему хотелось прикончить себя. Эта ненависть к себе переполняла его. Каждую ночь, страдая бессонницей, он душил себя рассуждениями, что если бы он мог все изменить. Если бы пришел вовремя…

И так он решил заключать контракт с Пороком.

Он пообещал исправить прошлое, если только Эдвард преподнесет ему достойную плату. И принц согласился.

Тогда одинокий Грешник ночь за ночью бродил по городу… ради своего желания он приносил в жертву своему Пороку всех, кто попадался ему на пути. Эти глаза существа, потерявшего человеческий облик, горели во тьме и вселяли ужас в сердца людей. И его прозвали так же, как его Порок – Джокер.

Сто тридцать семь человек. Стольких он убил прежде, чем изменить прошлое. Количество мертвых не играло для него значения, так как он все равно собирался вернуться в то время, когда еще никто не погиб, так что ему казалось, что он мог бы убить и больше ради такой цели.

Но Джокер обманул его. Вернувшись в прошлое, Эдвард первым делом отправился в замок, но достиг он его в ту самую минуту, когда разгорелось восстание. Родителей убили самыми первыми, и он решил спасти хотя бы сестру. И именно из-за него, которого она тогда случайно заметила, Алиса выбежала из своего укрытия и упала мертвой со стрелой в голове, пораженная одним из бунтовщиков.

Эдвард хотел всех спасти, но в итоге сам же стал причиной гибели всей своей семьи. В тот роковой день последний Рейнсворт ненавидел всех, но больше всего – самого себя. Он не мог поверить в то, что все его труды оказались бесплодны, и что он сделал только хуже – убил собственную сестру. А ведь он так не хотел оставаться один…

И он заключил с Джокером еще одну сделку: он изменяет прошлое в точности так, как попросит принц, а взамен Эдвард дает ему такую оплату, которую не делал еще никто до него и после – миллионы человеческих жизней, все население огромной страны. Порок рассмеялся, но увидев решимость в глазах Грешника, назвал эту сделку честной.

После этого Эдвард воссел на трон своего отца, назвав себя Королем, полностью утвердил свою власть, убрав тех, кто ее оспаривал, и начал строительство огромного многоуровневого капкана, который, захлопнувшись однажды, поглотит за раз целую страну. Этим капканом и стал Ковчег. Сотни и сотни лет потребовалось на его создание, погибло много людей, строивших его, но их жертва стала только авансом для Джокера. Сам Король хоть и не старел благодаря своему контракту, но его волосы выцвели, глаза потухли и наполнились кровью, и только поставленная цель заставляла его жить дальше.

И вот, цель достигнута. Девять колец Ковчега простирались на многие километры во все стороны и в воздух, а Рейнсворт стал не просто Королем замка, а правителем нового, громадного государства, население которого составляло более трехсот миллионов человек. Собрав всех этих людей в одном месте, Король впервые вышел к своему народу, которого все встречали как бога, спустившегося с небес. И тогда Король высвободил Джокера. Порок за считанные минуты поглотил всех, оставив лишь мертвое эхо на опустевших улицах.

Когда все люди исчезли с Ковчега, Эдвард ощутил странное чувство, будто бы что-то пропало и в нем самом. Он стоял на вершине собственного мира, осматривая те места, в которых когда-то кипела жизнь, появившаяся благодаря нему. И все это только ради того, что случилось несколько сотен лет назад?

Все это время он жил только ради этого. Чтобы исправить свои ошибки. И только тогда он, наконец, понял: только и делая, что пытаясь спасти прошлое, человек не может двигаться вперед. Как бы он ни тянулся к прошлому, там для него нет будущего!

И когда Джокер, наслаждающийся криками поглощенных душ, спросил у Эдварда: «В какое же время ты хочешь вернуться?», - Король ответил:

«В день, когда ко мне придет человек, который убьет меня».

***

- …Я же сам и стал тем человеком, который должен был убить Короля, - заканчивал свою историю Джокер. – Однако Король еще жив и сейчас он восседает на этом самом троне, и ты тот человек, который должен убить меня. Только Туз может сделать это.

- Но какой в этом смысл? – Пораженный рассказом напарника, недоумевал я. – Король же убит, и теперь он не сможет уничтожить Ковчег.

- Король не сможет, но остался еще Джокер. Тот Порок, которого я убил, принадлежал ему, однако остается еще мой собственный. Все дело в том, что Порок всегда один, и поэтому в последней схватке я не смог его призвать и сражался своими силами. Он все помнит, и поэтому когда настанет рассвет, Джокер, по контракту, поглотит миллионы жизней, и это невозможно остановить. Единственный способ разорвать контракт – убить одну из сторон, то есть Грешника, меня.

Все полученные только что знания как будто душили меня. Я чувствовал, что в любой момент могу потерять сознание, словно меня самого насилу перетащили через столетия истории.

Стараясь глубоко дышать, я снял пистолет с предохранителя, направил его в лицо Джокера. Альбинос продолжал улыбаться, но не так, как в нашу первую встречу, а с печалью. Может быть, он думал о том, как было бы приятно отказаться от всего этого и продолжать жить дальше... А может быть, он смеялся над тем, каким идиотом был всю свою жизнь. А может, был рад, что познакомился со мной.

- Да уж, подобного я никак не ожидал, когда еще сидел в ресторане того дирижабля, - попытавшись так же улыбнуться, произнес я.

- То, что ждет нас в конце, не всегда то, чего мы хотим, - вздохнул Джокер, устроившись поудобнее в кресле правителя.

- Как же все это неправильно!

- Если тебе дан один-единственный выбор, который к тому же неправильный, то это не выбор, а судьба.

Я в последний раз вздохнул, бросил прощальный взгляд на Джокера. Глаза последнего закрылись, и больше уже я никогда не увижу их стеклянного блеска, в которых жизни было больше, чем во многих других.

Ничего больше не говоря, я нажал на курок. Выстрел заложил уши. Трон с восседающим на нем Королем исчез в облаке порохового дыма.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 6. Оценка: 4,83 из 5)
Загрузка...