Её тайный огонь


 

Золотая монетка в небе истекала густым приятным маслом, невидимым, но покрывавшим кожу, все более смело освобождающуюся от одежд, теплыми объятиями. Близилась вторая половина мая. Все вокруг пело и радовалось, и самой сокровенной скрипкой в общем оркестре была душа Литы. В этот год ее весна обещала стать особенной.

Лита была светловолосой девочкой тринадцати лет. Невысокий в сравнении со сверстниками рост и стройность того вида, что казалась матерям худобой, оставляли впечатление осторожного, застенчивого ребенка. На белую ее кожу загар ложился позднее, чем у прочих, а веснушки на аккуратном носике проявлялись лишь тремя-четырьмя капельками меда. Вот так нехитрые особенности тела определили место Литы среди озорных деревенских детей, баловней лета: плестись в хвосте, почти не разбивать коленок и скучать при «догонялках», потому как «салили» обыкновенно других.

Лита находила себе иные занятия: заботиться о куклах, помогать маме в хозяйстве, донимать отца, пока тот не потеряет терпение и не применит Запретное Оружие («пальцы-щекотальцы») или просто бродить по окрестностям, наблюдая за жизнью леса и полей. Природу Лита любила. Та боязливость, с которой к ней относились белки или мыши-полевки, давала ей роль покровительницы, которой она, в назидание товарищам, старалась распоряжаться мудрее.

Была у нее еще одна черта, помогавшая жить: умение фантазировать, дорисовывать мир вокруг во что-то более замысловатое. Например, лет в девять страстным хобби девочки стало собирание цветов, от скромноцветных ромашек и колокольчиков до кичливых купен. В поисках нового невиданного экземпляра она с азартом и настойчивостью исследователя рыскала по соседним участкам и окраине леса (соблюдая, конечно, дозволенные родителями границы), порой даже спускалась к озеру. Заботливо оторванные цветки засыхали дома, на специальных полочках. А на вопросы мамы девочка отвечала, что цветы – это платья для фей, которые будут ужасно рады увидеть такую модную коллекцию.

Но время шло, а феи не появлялись. И, в конце концов, все Литины одинокие увлечения признали, что не смогут заменить компанию. Взрослеть необходимо было в обществе. Лита была готова даже примириться со своим положением серой вороны, но однажды, в начале той самой волшебной весны, она услышала, как другие девочки говорят про Обряд. Обряд, после которого ты становился для всех полноправным другом, и если уж играл в «салки» - то играл по-настоящему.

Мысли об Обряде, о его магическом действии, не оставляли Литу в покое. Конечно, ей хотелось стать своей, быть в кругу приятелей. Не такие уж они и плохие ребята. А ведут себя так с ней, потому что не знают, какая она. Но это дело поправимое. В начале апреля Лита, набравшись смелости, спросила у своих «подружек», Кэти и Тании, что это за загадочный Обряд.

- Тебе такое знать нельзя, - сразу заявила Тания. Она была полноватой, высокой девочкой с черными волосами. В ее теле и разуме уже проявлялась та самоуверенная базарная баба, которой она, несомненно, станет лет через двадцать.

- Нет, подожди, - одернула ее Кэти, смуглая брюнеточка, умная в пользу пронырливости. Она прищурилась, глядя на Литу. – А зачем тебе?

Лита сглотнула, нервничая.

- Хочешь пройти? – продолжала Кэти.

Лита кивнула.

- А ты уже проходила? – осторожно спросила она.

- Да, у нас был Обряд, - сказала Тания громко. – А тебе еще нельзя, а может, и вообще никогда нельзя!

- Но я хочу, - попросилась Лита, переводя взгляд с одной девочки на другую.

Кэти вздохнула, по-детски преувеличенно, и посмотрела на Танию.

- Надо рассказать Яну.

- Он ни за что не согласится, - отрезала та.

- Мы просто расскажем, - пожала плечами Кэти. – Нет, так нет.

- Я рассказывать не буду…

Они поспорили еще немного, перейдя затем на другие темы. Лита внимательно ловила каждое слово. Спросить, что же Обряд собой представляет, она побоялась: не хотела спугнуть удачу. Ведь судя по разговору, ей все-таки дадут шанс.

Последующие недели девочка носила надежду в кармашке, как тайный согревающий уголек. Игры и проказы, которые она по традиции проводила в качестве зрителя, становились менее тоскливыми. Игрушки, наоборот, начали докучать: ведь ей, уже почти взрослой, не престало возиться с куклами. Каждый день Лита выходила на улицу и присоединялась к детворе с замиранием сердца: может, уже сегодня?.. И вот наконец судьба улыбнулась ей.

В один из майских дней солнце «просто взорвалось», как выразился один из мальчишек, Слейтер: свет, яркий до рези в глазах, целый день бил ключом, а жара набросила на всех, и детей, и взрослых, вязкую простыню пота. В итоге парни постарше ушли к озеру «проверить воду», а девочки и совсем уж малыши устало играли в «магазин». С первыми клочками сумерек начался массовый загон по домам. Кэти, Тания и Лита шли одним путем, горячо обсуждая, можно ли считать лист лопуха за пять обычных листиков. Тания свернула к дому первой. Градус беседы тут же упал: Кэти шла, напевая, а Лита тщетно пыталась поделиться с ней своими ценными, по ее мнению, мыслями о лопухах.

Уже перед самым своим домом Кэти, остановившись и принявшись пальцем изучать вскочивший на щеке прыщик, вдруг сказала:

- О! Я ведь поговорила с Яном. Обряд завтра будет.

- Что? – Лита вдруг испугалась и решила, что ослышалась.

- Там будет та девчонка, Криста… Но ты тоже приходи. Может, мы и тебя возьмем.

Лита вздрогнула в сладком волнении.

- Правда? Спасибо!

- Угу. После завтрака около Старой березы. И не говори родителям. Вообще взрослым нельзя.

- Я поняла, - закивала Лита, счастливая.

- Ну все, пока! – чирикнула Кэти и побежала домой.

Лита, широко улыбаясь, полетела к себе.

 

+++

 

Ночью все живое донимала предлетняя духота. Но девочке и без этого совсем не спалось. Она не переставала думать, как пройдет ее Обряд. Справится ли она? Сложно ли будет? Может, стоит как-то подготовиться? Лита до сих пор и понятия не имела, что ее может ждать. Воображение рисовало ей полосы препятствий, поход в самую чащу леса, плавание в одиночку до Черепашьего острова, ловля щуки голыми руками, поедание лягушки живьем… Спустя часы волнений и беспокойных снов мрак пошел пятнами, а вскоре заголосили петухи: наступило утро. Лита проснулась, умылась, пришла в себя. Легкая дрожь не отступила, но появилась также решимость: встретить испытание как должно и закончить его с почетом.

За завтраком девочка старалась меньше говорить и вообще осторожничала: не хотела, чтобы мама с папой что-то заподозрили, и пришлось бы им врать. Лита выпила стакан свежего молока, съела приготовленные оладьи и ягоды. Позволила маме расчесать ей волосы и заплести косу. Та, конечно, стала приговаривать, какие у ее дочурки чудесные красивые локоны (что, по мнению Литы, было неправдой: волосы у нее были совершенно обычные). Папа, в перерыве между утренними хлопотами, налил себе кружку холодной воды и велел Лите не сутулиться. Той уже не терпелось выскользнуть из дома.

- И куда это ты спешишь, Литочка? – спросила мать, заметив ее ерзания.

- Наверно, на свидание, - ехидно проговорил отец.

- Да-а? Неужели жених появился? Ты нас познакомишь?

- И впрямь: кто этот несчастный?

- Это не свидание, - сказала Лита таким тоном, словно объясняла очевидную вещь ребенку. – Мы просто идем с ребятами гулять.

- На озеро?

- Я… не знаю.

- Холодно еще, - отрезал папа. – До июня никакой воды.

- Мы же не хотим простудиться, правда ведь? – тут же заворковала мама, смягчая сказанное. – Чтобы не болеть все лето? Это совсем ни к чему.

Лита вздохнула. Она подумывала о том, чтобы сказать родителям об Обряде. Чтобы те порадовались, что она наконец-то станет своей, что с ней будут дружить. Но родители, конечно, не поймут. Папа запретит, даже не узнав, что это такое, а мама начнет охать: «Это что это, ребятишки с тобой не дружат? Ну как же так, ты же у меня такая хорошенькая…» Нет, не поймут они.

После завтрака Литу наконец отпустили – и та, как пташка, поспешила к своей давней мечте. Она надела любимое платьице: белое, с голубым поясом. Как небо с облаками, только наоборот. День выдался превосходным: в меру жарким, с легким ветерком, который не давал воздуху застыть. Прекрасный день, чтобы начать жить счастливо. Лита минула дома соседей, приветливо помахав всем, кого встретила, потом выбежала к окраине деревни, а оттуда свернула к лесу.

Старой березой в селении называли кривое, неправильно разросшееся дерево на опушке, похожее на горбатую старуху со спутанными космами-ветками. Ребята были уже там; правда, не все, и опасение Литы, что из-за нее Обряд задержится, оказалось напрасным. Девочка подошла, с ней вяло поздоровались. Чуть постояв, в ожидании полноценного разговора, Лита отошла в привычную ей сторонку и посмотрела на остальных.

Мальчишки были в полном составе. Слейтер, тощий и вечно чумазый парнишка, который порой мог ляпнуть абсолютно гениальную чушь. Дэннис, упитанный сын местного старосты, который большей частью молчал, чуть улыбался и смотрел на всех исподлобья. Лита старалась его избегать. Наконец, третьим из парней был Ян, вожак всей их своры. Это был крепкий высокий юноша пятнадцати лет, с подростковыми рытвинками на лице и копной светлых волос. Ян был зачинщиком всего их досуга; когда он что-то предлагал – это подхватывали, когда ему надоедало – это прекращали делать и остальные.

Из девочек у Старухи были Тания и Криста. К последней, тускло-рыжей и некрасивой, с большим подбородком, Лита испытывала четкую и прямую ненависть. Криста была приезжей, правда, жила тут уже года три, и чересчур нагло лезла в их компанию. За это Лита про себя называла ее Кукушкой. Криста не упускала ни одного случая, чтобы прихвастнуть. «А вот я однажды нашла клевер с четырьмя листками, загадала желание, съела его, и оно сбылось». Или: «А вот у нас на крыше дома аист построил гнездо и завел там детей, а я их кормила червяками…» Просто наглая лгунья. Вдобавок ко всему, в апреле она стащила у бабушки огромную шкатулку с драгоценностями: золотыми кольцами, кулонами и всем таким, и позволила остальным в ней как следует порыться. Ян забрал одно из колец для своего пастушьего посоха, а Тания с Кэти взяли по сережке. Несомненно, после этого ребята и решили взять Кристу на Обряд.

«Ну ничего, ничего, - злорадно думала Лита. – Какое же будет у тебя выражение лица, противная ты Кукушка, когда я пройду Обряд лучше тебя! И при том не покупая себе место на нем побрякушками».

Минут через пятнадцать после прихода Литы поодаль послышалось звонкое пение, и на опушку вышла Кэти. Тания, разговаривавшая с Кристой, тотчас бросилась к ней; подружки обнялись.

- Все? Все ведь? – застрекотал Слейтер. – Подождали песенки и можем идти? – Он посмотрел на Яна.

- Сейчас решим, - проговорил тот.

Прищурившись, Ян взглянул на Кэти, и девочка, поняв знак, послушно подошла к нему и что-то шепнула на ухо. Лита задрожала: наверняка говорят про нее! Она никогда так не волновалась. «У меня сердце будто бултыхается в варенье, - подумала девочка. – Так страшно и неспокойно, мамочки мои…» Но у этого варенья, все же, был сахарный вкус.

- Ну что, - объявил Ян, поломанным хрипловатым голосом. – Криста. Сегодня мы берем тебя на Обряд.

Соперница Литы зарделась и закивала. Она тоже переживала.

- Ты никому не рассказывала?

Криста энергично помотала головой.

- Особенно взрослым?

- Не, - выдавила девочка.

- Тут нужен молчок, - заметил Слейтер. – Ото всех молчок.

- А что это будет? – спросила Криста.

Лита напряглась.

- Мы пойдем к озеру, - сказал Ян. – Но не на плес. Есть еще одно место. Тайное. Только мы знаем о нем. Там все и пройдет.

- Сама увидишь, - добавил Слейтер, покосившись на лидера.

- Не струсишь? – спросил Ян.

Криста глубоко вздохнула.

- Нет, - ответила она со всей найденной храбростью.

- Ты не бойся, - ласково проговорила Тания. – Поначалу немного страшно, а потом понравится… Идем?

Она протянула подружке руку. Та, заискивающе улыбнувшись, взяла ее. Компания двинулась в противоположную от деревни сторону, на край опушки, где высилась осока, напоминая о родительских наказах.

Лита прокашлялась. Привыкшая только смотреть, она не сразу поняла, что случилось.

- А как же я? – воскликнула девочка, с комком в горле.

Ян обернулся и смерил ее взглядом.

- Тебя мы не возьмем, - просто и хладнокровно ответил он. – А пойдешь за нами, Дэннис тебя побьет и прогонит.

- Может, потом, - равнодушно пожала плечами Кэти и двинулась вслед за остальными.

Лита осталась одна, одна на целом свете. Слезы душили ее, и чтобы ослабить петлю, она начала всхлипывать. «Ничего не объяснил, - подумала Лита. – Просто «нет» и все». Почему-то эта мысль довела ее, и девочка в голос заревела.

Ее жестокие ровесники не обратили на это внимания, поглощенные будущими таинствами. Лите остро захотелось убежать, скрыться от этой боли, будто от настырной кусачей собаки. Утирая слезы ладошками, она ринулась в сторону леса, правее от пути своих обманщиков. В пелене перед глазами появилась сначала высокая трава, затем кустарники, а после и деревья, вырастающие все более плотной стеной. Лита бежала, сжигая в себе обиду, едва различая препятствия, но огибая их, пока вдруг не споткнулась – и не растянулась во весь рост на жестком лесному полу.

Морщась, девочка приподнялась на руках. Сучки и камешки оставили на коже сотни царапин, и те сразу начали жечь и голосить. Как ни странно, это успокоило ее. Лита села, осмотрела руки и ноги, сбросила с ранок грязь. Удивительно, но платье практически не запачкалось. Рыдания девочки сошли на нет, и она просто осталась сидеть, с разодранными ладошками, локтями и коленками, несчастная и пустая внутри.

- Ну почему все так? – тихо пожаловалась Лита. Разве она хуже других? Конечно, был еще сын кузнеца Валло, который заика и прихрамывает, его нормальные ребята даже близко к себе не подпускают. Были малыши: шестилетняя Элина, ее братик Макс и другие. Но неужели она, Лита, самая плохая из хороших?

Видимо, да.

- Гадкая, - процедила Лита, смиряясь с этой мыслью, - я самая гадкая, какая же я…

Рядом вдруг послышалось шуршание, и Лита осеклась.

Шуршание было различимым, но довольно слабым для хищника, поэтому девочка не испугалась. Со стоном (ранки по-прежнему болели) она поднялась и пошла на звук. У росшего неподалеку дерева с мощными, выбивающимися из-под земли корнями раскинулся куст и лежала куча поломанных веток. Лита догадалась, что ее гость прячется именно там.

- Эй, - позвала она ласково, на миг совершенно забыв о своих тяжестях, - Эй, малыш. Я тебя не трону.

Девочка наклонилась, протянула вперед руку и аккуратно подошла к логову зверька. «Кажется, это белка, - подумала она. – Ежики так не шуршат, мыши просто бегают, ничего не задевая, ну а ласки слишком осторожны, они же охотятся…»

Из скопления веток снова донесся шорох, а затем мяуканье.

- Да это кошка! – удивленно воскликнула Лита. – Как же она забрела так далеко в лес? А ну-ка: кис-кис-кис!

В ответ ей снова мяукнули, а затем пушистый незнакомец показался из-за куста. Увидев его, Лита охнула.

Это и впрямь был котенок, только совершенно необычный. Мордочка, пара треугольных ушек, лапки, хвост – этим зверек напоминал прочих своих сородичей, которых Лита повидала немало. Но вот окрас… Шерсть кота была красного цвета, с оранжевыми полосками-переливами. Особенно это бросалось в глаза среди зеленых и коричневых красок леса. Лита остановилась, глядя на необычного обитателя чащи с восхищением и улыбкой. Тот, посмелев, сделал еще пару шажков из укрытия – и пылающая его шерстка будто бы разгорелась сильней.

- Какой ты красавец! – воскликнула Лита, удивленно и радостно. – Ну иди же сюда, не бойся.

Она двинулась вперед. Котенок отступил. Девочка вновь стала его успокаивать, пока наконец не приблизилась к малышу вплотную. Она протянула ему руку, зверек обследовал ее крошечным носиком и дал добро. Ладошка Литы опустилась на его загривок.

От котенка исходило удивительное тепло. Его шерсть покалывала кожу Литы маленькими иголочками, словно мирное пламя. С каждым прикосновением окрас кота зажигался все ярче, пока буквально не стал пылать. Малыш удовлетворенно замурчал, потерся о ногу Литы и едва не обжег ее.

«Что-то невероятное, - подумала девочка. – Просто чудо какое-то».

 

+++

 

Лита решила назвать котенка Рэд. Тот, конечно, с живостью принял это имя. От прошлой подозрительности не осталось и следа: теперь он ласкался к девочке, словно к старшей сестре. Терся о ноги, просился на ручки и, если удавалось, бесцеремонно играл с волосами. Лита возилась с ним около часа. Потом ее разморило, и она подумала: откуда же он все-таки такой взялся? Из деревни? Не считая своей пламенной шкурки, это был натуральный кот, так что вряд ли он родился в лесу. Но почему он гуляет здесь? Кто-то его оставил? Пока Лита задавала себе эти вопросы, Рэд на своих коротеньких лапках пытался угнаться на бабочками и мухами. Девочка впервые посмотрела на него серьезно, даже озабоченно.

- Ладно, дружок, - сказала она. – Пойдем попробуем найти твою маму.

Подхватив Рэда и пристроив его на плече, Лита двинулась в ту сторону, откуда прибежала (о, это было, казалось, вечность назад). Она собиралась отнести Рэда в деревню, сперва показать родителям, а потом уже решить, что делать дальше. Но котенок вдруг жалобно замяучил и заскребся лапами, словно понял ее мысли и отчаянно противился им.

- Ну что такое? – засюсюкала Лита, не прекращая шага. – Не бойся, Рэд. Мы найдем твою маму, вернем тебя домой. Ты ведь прибежал из деревни?..

Но Рэду затея явно не понравилась. Он стал вырываться из рук девочки и, мало того, как-то потускнел, притух. Лита быстро опустила кота на землю. Тот шмыгнул за ближайшее дерево.

- Эй! – крикнула Лита, в легкой панике. Она побежала за зверьком и спустя минуту нашла его на прежнем месте: в куче хвороста около вздутых корней.

- Испугался, - констатировала Лита. Котенок вновь осторожно вышел к ней и скользнул под ладошку. «Ладно. Если не получается отнести его к людям, значит, надо привести людей сюда». Наказав Рэду оставаться на месте, Лита вернулась к начатой тропинке в одиночку. Кот проводил ее глазами-бусинками.

Дорога домой заняла у девочки час, не меньше. И по мере того, как она подходила к поселку, идея попросить помощи у взрослых казалась ей все менее правильной. «Ну что эти взрослые? – думалось Лите. – Мама, как обычно, отнесется ко всему чересчур серьезно, распереживается. А папа… ну, он, конечно, надежный, и умный, и обязательно что-то придумает, но разве можно с ним говорить о таком? Нет в нем чуткости для этих вещей».

О других взрослых и речи быть не могло. Все местные, кого девочка знала, были большими сплетниками и простаками. Узнает один – узнают и все остальные. А потом будут шептаться за ее спиной и показывать пальцами.

Само собой, Лите захотелось поделиться находкой с подружками… только не было у нее подружек. Вспоминая тот свой срыв (и немного стыдясь его), девочка все больше проникалась мыслью оставить все в тайне. У нее будет свое секретное увлечение, гораздо лучше, чем у Яна, Кэти и всех других. Что там этот Обряд? Подумаешь, эка невидаль. Нет, она оставит найденное для себя. А ребята еще пожалеют, что не приняли ее. Обязательно пожалеют.

Поэтому, когда Лита наконец забралась на родное крыльцо, она твердо решила никому не рассказывать о Рэде. Так ли важно, почему он такой и откуда взялся? Главное, что они могут проводить время вместе, играть, развлекаться, и никто им не помешает, в том-то краю чащобы. Лите уже не терпелось вернуться обратно, но она осадила себя: потехи потехами, а о зверенке придется и заботиться. Поэтому девочка, быстро забежав к себе переодеться, украла с кухни несколько кусочков курицы, приготовленных на обед, и набрала маленькое ведерко воды. К счастью, родителей дома не было, и Лита, незамеченная, поспешила назад.

На пути к Старой березе, к опушке, осажденной осокой, и уже почти спрятанной в траве тропкой в лес Литу вдруг охватил страх. Она все яснее понимала, что забыла, как дошла до логова Рэда. Бежала-бежала, упала… А куда бежала? Ну а по пути оттуда легкомысленно не отмечала никаких ориентиров, просто шла вперед. Может, и сейчас это поможет? С содроганием, боясь потерять только что обретенного друга, Лита вошла во владения лиственниц и вязов, и бесцельно побрела вглубь. Когда руки уставали нести ведро, девочка ставила его и отдыхала, при этом чутко озираясь: не дошла ли она еще? Не мяучит ли Рэд где-то поблизости?

В какой-то момент своего путешествия Лита, полагаясь на внутренние часы, остановилась. «Я прошла столько же, сколько раньше, - подумала она. – И направление вроде правильное… Он должен быть где-то здесь».

Или же нет? Вроде и того дерева с корнями не видно, и вместо груды сухих веток только один большой упавший сук… Но тут раздался голос заскучавшего Рэда, и сомнения девочки растаяли. Питомец выбежал к хозяйке, и та сразу подхватила его, чтобы как следует потискать.

 

+++

 

К курице кот не проявил ни малейшего интереса, - видимо, был не голоден, - поэтому Лита все съела сама. На воду же Рэд и вовсе отреагировал с отвращением: его огненная шерстка на спине и загривке встала дыбом, а клыки обнажились, как у заправского хищника. Девочка не поняла, в чем тут дело, но настаивать не стала.

Проведя с животным еще около часа, Лита почувствовала, что на сегодня хватит. Наверняка первые семена маминого беспокойства уже проклюнулись. И хотя солнце только попрощалось с зенитом, девочка засобиралась домой. Рэда ждали последние гримаски и объятия, просьбы не скучать и дождаться завтра. Котенок будто бы понял причины их расставания и поэтому следовать за хозяйкой не стал. Покидая лес, Лита отмечала в памяти приметы своей сокровенной тропинки, но делала это скорее машинально. Глубоко внутри она знала, что найдет новоиспеченного любимца и без них.

Родителям Лита сказала, что провела досуг с друзьями, ничего необычного. Мама, конечно, похлопотала над ее ссадинами, но других подозрений у них не возникло. Вечер Лита закончила в семейном кругу, веселясь и общаясь, а утром снова ушла к Рэду. Как и ожидалось, ее чувства оказались путеводными.

Со второго дня походы девочки в лес вошли в привычку, и каждый новый приносил что-то свое. Когда Лите надоедало играться со зверьком, она просто сидела, опираясь спиной о дерево, и наблюдала, как Рэд живет собственной маленькой кошачьей жизнью. Обычно он гонялся за любой встреченной живностью, слишком усердно предлагая дружбу. В иные же минуты - покладисто сворачивался клубком на коленях Литы, напоминая ручное солнышко. Девочка, в полудреме, гладила его, а Рэд мурлыкал и питал ее своим особенным приятным теплом. Так что время, проведенное с котенком, определенно было для Литы отдушиной.

Она оставила попытки найти его семью, узнать хоть что-то большее. Да и сам Рэд, казалось, ни о ком не скучал и был всем доволен. Порой, однако, просыпались иные вопросы. Например, девочка ни разу не видела, как ее питомец что-то ест. Принесенное из дома он игнорировал, а сам вряд ли мог кого-то поймать. Тем не менее, зверек всегда был сытым и полным энергии.

Непонятно было и отвращение Рэда к воде. К колодезной, к озерной (Лита как-то посетила плес и набрала там небольшую миску), наверно, к воде как таковой. Неужели ему и вовсе не нужно было пить? Может, сказывалась его волшебно-огненная природа? Лита придумала себе такой ответ: может, где-то рядом обитала мама-кошка, которая «отпускала» Рэда играть с человеком, а после, вечером, кормила и поила его своим молоком. Такое объяснение девочку устроило.

Однажды, на пятый или шестой день знакомства с Рэдом, разразилась жуткая гроза. Темно-синее озеро туч упало на землю, грохоча и сверкая. Капли дождя сплетались в огромные, длинные водяные косы, которые тянулись и тянулись, целый день. Лита сидела за закрытыми ставнями, в щели которых била свежесть, и ужасно переживала о котенке. Куда он забьется, спасаясь от воды? А что, если… (на глаза девочки даже навернулись слезы)… что, если он умрет, погаснет? Вечером небесный шторм затих, но о прогулке, по словам отца, не могло быть и речи. Кое-как Лита дождалась утра и сломя голову побежала в лес. Там она нашла кота, целого и невредимого. Долгожданную встречу они отпраздновали ласками и веселой игрой.

Кстати, об играх. Лита почти позабыла про сверстников, а если и вспоминала о них, увидев мельком в деревне или когда врала родителям, то с легкой обидой и злорадством. Все их увлечения теперь казались ей пресными. Разве что Обряд… Обряд, так и оставшийся тайной, порой заставлял размышлять о нем, и к мыслям добавлялись ощущения, чаще всего желание и трепет.

Лита не знала, что ее отсутствие на привычной роли не прошло незамеченным, по крайней мере, для одного человека. К несчастью, ищущего вела не совесть, а любопытство – куда более настойчивый и наглый компас.

 

+++

 

… Календарное лето спешило догнать своего брата – сияющего, щедрого и любимого всеми золотого принца. Оставалось чуть больше недели до начала июня. Лита проснулась, пожмурилась от солнца, оделась (сегодня она выбрала розовое платье с красным пояском), умылась, позавтракала и ушла, по обычным делам. Родители уже не задавали вопросов, у них были свои заботы. Десяток шагов от опушки – и вот Рэд уже бросается к ее ногам, призывно мяуча и требуя хозяйских пальчиков. Лита улыбнулась, присела у дерева и принежила его. Минут двадцать девочка и ее питомец прибывали в гармонии и счастье.

- Ага! – раздался вдруг голос позади Литы.

Это был словно удар по голове, наотмашь. Сердце выпало, по вискам застучала кровь. Лита резко дернулась, поворачиваясь. Машинально она убрала руки, оставляя Рэда позади.

- Вот значит, как, - продолжала нарушительница спокойствия - Кэти, с гадкой улыбкой подходя ближе. Лита встала. Она была близка к обмороку. – Вот чем ты занимаешься…

Возникла пауза.

- Ян! – крикнула Кэти через плечо. – Я ее нашла!

- Пожалуйста, не надо, - залепетала Лита.

Но совсем близко уже зашуршали ветки, и к Кэти подошел Ян, с тонкой ухмылкой. Кэти, довольная своей находкой, посмотрела на него.

- Я же говорила.

- Она и впрямь?..

- Точно так. Все, как я думала.

- Ты это видела?

- Ага.

Ян глубоко вздохнул.

- О, смотрите. – На небольшой пятачок земли около дерева вышел Слейтер. – Вот и лесная проказница…

- Тише, - осек его Ян, и мальчик повиновался.

Кэти и Ян смотрели на Литу, словно пара судей. А та стояла, скрестив преступные руки чуть ниже живота и постепенно понимая, что ее кошмарный сон становится все реальнее и обрастает скорыми последствиями. Где-то у ее лодыжки Рэд робко поглядывал на чужаков.

- Ну, раз такое дело… - наконец сказал Ян и вздернул голову вверх. – Лита. Ты хочешь пройти Обряд?

Девочка метнула на него встревоженный взгляд.

- Я… - Но никаких слов она вспомнить не могла.

- Мы хотим посвятить тебя, - продолжал ее покровитель. – Судя по всему, ты готова. Будем только мы, больше никого. Разделим этот секрет.

К Лите, все еще обомлевшей, подошла снисходительно-заботливая Кэти.

- Ты не бойся, - ласково проговорила девушка. – Поначалу немного страшно, а потом понравится… Идем?

Она протянула подружке руку. Но Лита не взяла ее, все еще сомневаясь. Кэти пришлось приобнять ее за плечи и увлечь за собой. На ватных ногах Лита прошла мимо Яна и Слейтера и увидела остальных, стоящих за ними. Здесь были все они, в том числе Криста, которая посмотрела на девочку с каким-то странным ободрением.

… Когда Лита ушла, Рэд, чуть пройдя по ее стопам, взглянул в захлопнувшиеся лесные дебри и остановился. Он стал звать ее – свою подругу, свою сестру, свою мачеху. Его жалобный голос тонул в равнодушных тенях деревьев, в пении птиц и стрекоте их крыльев. Затем котенок лег на лапки, понурив голову и мяуча уже без звука.

С каждой минутой, которую Лита проводила в кругу этих неопытных взрослых, алый окрас котенка увядал все сильнее. Он стал бледно-желтым, а затем и вовсе каким-то болезненным, неопределенным. Рэд задрожал, его глаза закрылись, дыхание ослабело и прервалось. Даже в падающем солнечном луче он был холоден. Его жизнь остановилась.

Но в тот непонятный, удивительный миг после ритуала, вершимого за много шагов отсюда, могучее дыхание великана словно раздуло угли, и Рэда объяло пламя. Огонь все рос, перекручивался, набирал форму – и вот на месте маленького котенка возникло иное животное: горящий тигр, с сильными лапами и смертельным оскалом. Но больше всего пугала его дикость, его стремление буйствовать, которое немедленно объявило войну ловушке тонкой плоти. Его клыки просили жертв, его мышцы просились быть жертвами. Зверь готов был вести свою хозяйку туда, куда следует: к недавно открытым, но призывно манящим горячим рекам женского влечения.