Драугр


 

Ворон летел над заснеженной долиной, зажатой между гор. В западной ее части белое поле вспарывала глубокая черная расселина, появившаяся после прошлогоднего землетрясения. Именно туда стремилась птица, привлеченная соблазнительным запахом. Ворон перестал взмахивать крыльями и медленно, описывая круги, опустился прямо на голову тела, лежащего на спине среди камней, покрывавших дно расселины. Труп был еще свежим. Ворон примерился и ударил своим мощным клювом в левый глаз мертвеца.

Странный унылый звук донесся откуда-то сверху. Обеспокоенный ворон прервал свое пиршество и поднял голову, вслушиваясь в тоскливую песню без слов. Тело под лапами птицы пронзила дрожь. Мертвец приподнял голову. Испуганный ворон сорвался с насиженного места, и, быстро взмахивая крыльями, унесся в серое небо. Мертвец, помогая себе руками, неуклюже поднялся. Он постоял, прислушиваясь. Сделал шаг, другой, на шатких ногах. И сразу же уткнулся в стену расселины. Оживший труп окинул единственным глазом стоящее перед ним препятствие. Поднял руки. Нащупал неприметные выступы и выемки в обрыве. Подтянулся и полез вверх.

Мертвец полз, прижимаясь всем телом к стене. Он напоминал огромную бесхвостую ящерицу. Пальцы рук и ног безошибочно находили малейшую трещинку или выступающий камень. Он ни разу не оступился и не промахнулся. И потому уже скоро перевалил край расселины. Мертвец отполз подальше от обрыва и, не чувствуя не боли в ободранных пальцах, ни усталости, сразу же поднялся. Он медленно огляделся. Небольшую долину со всех сторон теснили высокие горы. Прямо перед мертвецом на белом поле виднелось обширное серое пятно. А в центре его лежало нечто, напоминавшее скелет какого-то гигантского существа с переломанными черными костями. Невдалеке от пожарища сидела на камне маленькая мохнатая фигурка.

Мертвец пошел вперед шаркающей походкой. С каждым шагом фигурка увеличивалась в размерах, и скоро стало ясно, что это сморщенная старая женщина, кутающаяся в меховой плащ. Мертвец остановился, когда до старухи было рукой подать.

- Здравствуй Храфн, сын Хегни, - послышался дрожащий тонкий голос.

Мертвец ничем не показал, что услышал приветствие. Он стоял неподвижно, лишь его глаз оглядывал черты старухи. Выцветшие слезящиеся глаза, ввалившиеся морщинистые щеки, длинную седую прядь, выбившуюся из-под красной вязаной шапочки.

- Ты можешь говорить? – спросила старуха.

Мертвец открыл рот, но не смог издать и звука. Старуха вздохнула:

- И уж, наверное, ты ничего не помнишь о своей жизни. Как все, кто пересек границу Страны Мертвых. Слушай, и я расскажу тебе. До твоей смерти люди звали тебя Храфн. Что значит «ворон». Теперь ты драугр, живой мертвец. Это я позвала тебя, спев вардлок. Я Хелла – мать твоего отца Хегни. А это – твой дом.

И старуха показала на кучу обгорелых деревянных «костей».

- Сядь рядом со мной, - продолжила Хелла. – И я расскажу, что поведали духи твоих предков.

Драугр опустился на колени перед старухой. Та протянула руку и закрыла единственный глаз мертвеца ладонью. А затем начала нараспев говорить:

- Жил один человек. Звали его Храфн, сын Хегни. Был он из рода Хирдлингов – морских разбойников.

Темнота перед глазами драугра исчезла и он увидел картину...

«Длинный и узкий корабль, с драконом на носу и круглыми щитами по бортам, бьется среди высоких серых волн».

- Не стало удачи для Хирдлингов в последние годы. Много воинов они потеряли. Мало добычи взяли. И решил тогда вождь рода Хегни поселиться на Ледяном острове. Выбрал он место для нового дома среди гор. Подальше от моря. Подальше от врагов. Стали обживаться. Чтобы построить крепкий дом, нужна добрая древесина. Хирдлинги нашли ее в Третлевом лесу.

« Высокие сосны устремляют свои прямые красноватые стволы прямо в небо. Пушистый снег ложится на темную хвою».

- Жил в тех краях и другой род – Освилинги. На остров они пришли с первыми поселенцами. Когда прибыли Хирдлинги, уже не одно поколение Освилингов легло в эту землю. И Третлев лес они считали своим. Началась распря между родами. Однажды, работник Хирдлингов – Кари убил в ссоре работника Освилингов – Рэва. Тогда Освилинги выследили Кари, схватили его и казнили.

« Тело с почерневшим лицом висит и покачивается на веревке, словно диковинный плод, выросший на дереве».

- Хирдлинги предложили решить дело поединком между лучшими воинами родов. Освилинги согласились. Битва произошла на острове, посреди замерзшей реки.

« Бело-красные бусины падают на серый лед. Подскакивают. Катятся...».

- В том бою победил Храфн, сын вождя. Он убил Одда, сына Оттара – главы рода Освилингов. Хегни предложил виру за убитого. Но Оттар отказался. Роды разошлись. Пламя распри погасло, но продолжало тлеть. Через месяц Оттар умер от горя по своему сыну. И род возглавил его брат – Орм. Он же решил примирить Хирдлингов и Освилингов.

« Молодой темноволосый воин стоит на берегу ручья. По ту сторону бурного, не замерзающего даже в морозы потока, появляются всадники. Их с десяток. Едут они на маленьких лохматых лошадках. Ни у одного нет ни копий, ни щитов. Всадник, подъехавший к ручью первым, откидывает с головы капюшон и разводит в стороны руки, показывая пустые ладони. Откуда-то сверху доносится карканье ворона. Молодой воин, услышав крик своего тезки, принимает его за добрый знак и улыбается».

- Хирдлинги пригласили Освилингов в свой дом. И устроили пир. Они знали, что жизни и гостей и хозяев под крышей жилища священны...

«Дым клубится вокруг стропил. Очаг пылает так ярко, что вытяжные отверстия в крыше не справляются с гарью. За длинным столом пьют и едят, смеются и поют бывшие враги.

Хегни, по праву вождя, сидит во главе стола. По правую его руку расположился самый почетный гость – Орм. По левую руку – старший сын Хаук. Напротив Хаука – сын Орма, Оспак. За Хауком сидит Храфн. А вот место напротив него пустует. Тут должен сидеть Олаф, сын почившего Оттара. А рядом с ним Осмунд, тоже Оттарсон. Но Осмунд давно вышел на двор по нужде. И пропал так надолго, что вызвал насмешки со стороны обоих родов. И Олаф пошел поискать брата. Отсутствие Оттарсонов вызывает у Храфна смутную тревогу.

От мрачных мыслей, Храфна отвлекает сестра - Хельга. Молодая, светловолосая девушка, подносит полный рог пива дорогому гостю – Орму. Новый вождь Освилингов, встает с сосудом в руках и говорит речь. Он рассказывает, что земля Ледяного острова сурова. Но все же она кормилица, людям, живущим на ней. А свою кормилицу нужно защищать от чужаков.

С этими словами, Орм подносит рог ко рту и начинает жадно пить. Темная жидкость проливается и течет по его седой редкой бороде. Вождь Освилингов осушает рог, но вместо того, чтобы опустить сосуд на стол, резко выбрасывает вперед руку. Острие рога пронзает сидящему рядом Хегни глаз.

Тут же вскакивает со своего места Оспак. Он хватает Хаука за волосы и бьет его лицом о столешницу. Другой рукой Оспак вонзает нож в шею сына Хегни. Храфн уворачивается от брошенного кем-то кубка и вскакивает на скамью. Он тянется к своей секире, висящей на стене. Оборачивается, уже с оружием в руках. Вокруг Освилинги режут ошеломленных Хирдлингов. Хрипят мужчины, кричат женщины. Кровь льется на пол, на стол, заполняет кубки и чаши. Храфн видит, как Хельга с обнаженным мечом бежит к Оспаку. Размахивается и наносит удар. Но меч вместо того, чтобы сразить врага, сталкивается с опорным столбом и со звоном вылетает из слабых женских рук. Оспак прыгает к Хельге и заносит над ней окровавленный нож.

Храфн больше не смотрит. Он вскакивает на стол и бежит прямо по нему к выходу, топча каблуками посуду. Он почти у цели, когда дверь распахивается и в проеме появляется воин с копьем. Храфн узнает пропавшего Осмунда. Освилинг наносит удар. Но от волнения берет слишком низко. Храфн подпрыгивает. Копье проходит под ним и вонзается в столешницу. Храфн опускается вниз и ломает ногами древко напополам. Воин Хирдлингов спрыгивает со стола, одновременно взмахивая секирой. Ноги Храфна и тело Осмунда, с разрубленной головой, касаются земляного пола одновременно. Хирдлинг перешагивает убитого врага и оказывается на темном дворе.

Справа от Храфна, в темноте чудится какое-то движение. Прежде чем воин успевает повернуться навстречу новому врагу, в бок что-то бьет и все тело обжигает страшная боль. Храфн кричит и, не глядя, машет секирой. Враг отступает обратно во тьму. Храфн поворачивается и бежит. Раненый бок горит огнем. Кровь стекает по ноге и хлюпает в сапоге. Становится трудно дышать. Впереди на белом виднеется узкий черный рот расселины. Храфн останавливается, понимая, что выбрал неверное направление. Перепрыгнуть он не сможет – слишком ослаб от потери крови. Позади слышен топот копыт. Храфн оборачивается.

К нему несется всадник. Меч в его руке, полоской серебра сверкает в лунном свете. Враг приближается. Храфн видит, что это – Олаф. Воин Хирдлингов поудобнее перехватывает секиру. Он переступает, пытаясь встать поустойчивее... Земля едет под его ногами. И Храфн летит вниз. В расселину».

Хелла убрала ладонь с глаза драугра. Мертвец посмотрел на старуху. По ее морщинистым щекам текли крупные слезы.

- Твое тело Освилинги поленились доставать из расселины, - тихо сказала Хелла. – Твоих же мертвых родичей сожгли дотла вместе с домом. Я в ночь бойни была в горах. Искала желтый лишайник – лекарство от своей болезни.

Будто в подтверждении своих слов, старуха забилась в кашле. Кашляла она долго, с душераздирающими всхлипами. Драугр неподвижно смотрел на нее. Наконец Хелла справилась с приступом и сплюнула красным на снег.

- Я владею тайным знанием, но не могу излечить свою болезнь. Так решили боги, - сказала старуха, слабо улыбаясь. – Я могу говорить с духами убитых родичей, но не могу собрать их тела из пепла. Я могу наслать на врагов проклятье, но у меня нет времени ждать, когда оно подействует. Ты – моя единственная надежда. Твое тело почти не пострадало. И ты был воином. Хочешь ли ты совершить месть над подлым врагом, убившим твоего отца, твоих братьев и сестер в их собственном доме? Отомстить кровавым убийцам, нарушившим священные законы людей и богов?

Драугр поднял голову и в его мертвом глазе что-то сверкнуло.

- Ты не уязвим для оружия людей, - сказала Хелла. – Любая нанесенная тебе рана затянется сама собой. Только твой глаз не вернется. Ведь его забрала священная птица. Идем, я покажу тебе врага. А когда свершится месть, верну обратно в Страну Мертвых.

Драугр порывисто встал. От его неуклюжести не осталось и следа.

- Только... – голос старухи стал жалобным. – Кажется, я не смогу пройти этот путь своими ногами. Болезнь отнимает все больше сил.

Драугр опустился на четвереньки, подставив широкую спину. И Хелла, кряхтя, влезла на своего мертвого скакуна.

***

Драугр неутомимо несся вперед. Словно дикий кот он перепрыгивал с камня на камень. Старуху, вцепившуюся в волосы мертвеца, мотало из стороны в стороны в дикой скачке. Наконец Хелла не выдержала и взмолилась о передышке. Драугр остановился, и ведьма мешком свалилась с него прямо на снег.

Некоторое время старуха неподвижно лежала. Драугр сидел рядом с ней на корточках. Затем Хелла застонала и, приподняв голову, огляделась. Вокруг высились заснеженные горы, совсем не отличимые от тех, что окружали долину Хирдлингов.

- А вот и старая знакомая, - вдруг захихикала старуха.

Ведьма показала на отдельно стоящую черную скалу. На ее вершине, непонятно каким чудом, держался круглый бугристый камень.

- Это скесса по имени Мордвид, - сказала Хелла драугру. – Скессами называют женщин третлей – горных великанов. Эта Мордвид превратилась в камень от горя и тоски. Давно жил человек по имени Грим. Он был пастухом. Как-то Грим искал в горах заблудившуюся овцу. Оступился на каменистом склоне и сломал ногу. Его нашла проходившая мимо скесса. Вместо того, чтобы сожрать человека, она подобрала его и унесла в пещеру. Мордвид поила и кормила Грима, лечила его ногу. До тех пор, пока пастух не поправился. Тогда скесса попросила человека взять ее замуж. Грим, опасаясь быть сожранным, согласился. Только, сказал он, ему нужно пригласить на свадебный пир родню. Так заведено. Мордвид с радостью согласилась и отпустила Грима. А затем стала его ждать. Выходила сюда каждый день. Ждала дни, недели, месяцы, годы. Но жених так и не появился. А Мордвед постепенно превратилась в камень.

Старуха поерзала, устраиваясь поудобнее. Теперь она выглядела лучше.

- Предателей и обманщиков не всегда настигает кара, - продолжила она. – Только это ведь не наша история?

Хелла задумчиво посмотрела на небо. Солнце медленно опускалось за вершины гор.

- Скажи мне, Храфн. Что там, в Стране Мертвых? Пиршественный зал богов для погибших героев? Холодные и темные туманы в бездонной пропасти? Или это все ложь? Молчишь, Храфн? Боги в милосердии своем оставляют людей в неведеньи. Что до меня, то истина мне явится скоро.

Ведьма сплюнула кровь. Плотнее закуталась в плащ и добавила:

- Как только тьма опустится – разбуди меня. Двор Освилингов за тем склоном. И, клянусь темными богами, они не ждут гостей.

***

Они медленно прокрались по склону горы. Внизу, среди снегов долины, темнел дом, похожий на перевернутую ладью. Некоторое время ведьма и живой мертвец наблюдали. Но никакого движения так и не заметили.

- Твое время пришло, - прошептала Хелла. – Иди и убей их всех. И принеси мне головы Орма, Оспака и Олафа.

Драугр поднялся и стал медленно спускаться вниз. Он бесшумно скользил – тень среди теней. Никто не обнаружил его движения. Весь мир этой ночью, казалось, погрузился в глубокий сон.

Живой мертвец приблизился к темному, тихому дому. Схватился за край низкой кровли, подтянулся. Прошел по зеленому дерну, застилавшему крышу. Подошел к одному из дымовых отверстий и, не колеблясь, прыгнул вниз.

Его холодные, мокрые от снега ноги зашипели, наступив на затухающие угли очага. Один из людей, спавший на стоявшей рядом лавке поднялся, откинув укрывавшую его овчину. Человек успел лишь коротко вскрикнуть, прежде чем кулак драугра пробил его висок. Но тревогу поднять ему все же удалось.

В доме закричали. Затопали босые ноги. Зазвенело оружие. К драугру подскочил мужчина с ножом в руке. Мертвец узнал в нем Оспака. Воин Освилингов попытался нанести удар, но драугр перехватил его за запястье и одним движением сломал кости. Оспак закричал. Мертвец вложил ему свои пальцы в рот, схватил за нижнюю челюсть и дернул ее вниз, отрывая от черепа. Оспак хрипящей кучей свалился к ногам врага.

Орм с обнаженным мечом бросился отомстить за сына. Драугр встретил удар грудью. Меч вошел в его плоть, но не исторг и капли крови. Мертвец шагнул вперед, насаживая себя на клинок. Он шел, пока крестовина не уперлась ему в грудь. Тогда он обхватил голову Орма руками, положил большие пальцы на его глаза и надавил. Глаза лопнули, словно перезрелые ягоды. Драугр отбросил от себя тело вождя и огляделся в поисках врагов.

Оставшиеся в живых Освилинги, с искаженными от ужаса лицами жались в дальнем углу дома. Драугр, не торопясь, пошел к ним...

***

Ведьма лежала на спине и тяжело дышала. Кровь непрерывным потоком текла из ее рта. Смерть наклонилась над ней и внимательно заглядывала в глаза. Но старуха из последних сил держалась. Она должна была дождаться.

Восход медленно разгорался над горами. Хелла услышала шорох камней и заставила себя поднять голову. К ней приближался драугр. На груди его зияла глубокая рана. Но прямо на глазах она стягивалась, пока не исчезла совсем. Мертвец встал рядом с ведьмой и бросил наземь свою ношу – две головы. Одну с вырванной челюстью, а другую – с красными провалами вместо глаз.

- Что ж, я рада видеть, что не одна отправляюсь в Страну Мертвых, - с трудом сказала Хелла. – Но где же голова Олафа? Неужели ты не нашел своего убийцу?

В глазу драугра что-то мелькнуло.

- Склонись ко мне и я расскажу, где найти Оттарова сына, - прошептала ведьма.

Как и прошедшим днем, мертвец опустился на колени рядом со старухой. Она прикрыла его глаз и начала рассказывать...

« Олаф рассеянно обводит глазами пирующих людей. Но взгляд его все время возвращается к человеку, сидящему напротив. К Храфну-Убийце. А мысли Оттарсона далеко – на берегу зимней реки...

Река серой лентой застыла среди заснеженных берегов. В середине ее торчит каменистый бугор – остров Поединков. На правом, обрывистом берегу встали воины Хирдлингов. На левом, более пологом, Освилинги.

Широкоплечий, похожий на медведя, Одд растрепал волосы своего десятилетнего сына Оле. Взял в одну руку шлем, на другую повесил щит и начал осторожно спускаться. Он ступил на лед и стал медленно идти к островку.

На том берегу, среди Хирдлингов, возникает движение. Олафу кажется, что из толпы на лед падает человек. Но хирдлинг не упал. Он намеренно прыгнул на лед и теперь несется по нему словно на коньках. Воин стремительно приближается к Одду. Теперь Олаф видит, что это Храфн. На нем нет ни кольчуги, ни шлема. Только секира сверкает в руках. Он скользит вперед, чуть согнув ноги в коленях.

Одд отбрасывает шлем. А щит метает под ноги врагу. Но Храфн ловко перепрыгивает пущенныйв него снаряд и скользит дальше. Одд тянется к мечу. Но поздно. Храфн подлетает и наносит удар. Очевидно, он хочет снести с плеч голову Одда. Но вместо этого попадает по нижней челюсти. На серый лед падают красно-белые бусины. Подпрыгивают. Катятся. Одд падает на колени.

Рядом с Олафом кто-то кричит. Оттарсон отрывает взгляд от поверженного Одда и смотрит вниз. По склону, к отцу, бежит Оле. Храфн стоит к нему спиной. Мальчик уже близко. И тут Храфн. не оборачиваясь, бьет секирой назад. Оле будто натыкается на каменную стену и падает навзничь. Храфн поворачивается. Он ошеломлен. Перед ним, на льду, словно пойманная рыба, бьется не воин, а мальчик. Оле пытается что-то сказать. Но с его побелевших губ слетают только красные капли. Его отец стоит рядом на четвереньках и из его изуродованного рта льется бесконечный поток крови. Храфн начинает медленно отступать назад, к своим.

Освилинги зашумели. Звучат грозные проклятия. С берега Хирдлингов раздается стук – это сомкнулись щиты. Звонко поют клинки, освобождаемые от ножен. Олаф кладет руку на рукоятку меча. Он готов повести родичей в бой. Но тут его плечо сжимают крепкие пальцы. Олаф оборачивается. Рядом с ним стоит его седой отец.

Оттар говорит ему, что этот бой не выиграть. Хирдлинги – воины, а Освилинги земледельцы. К тому же враги стоят на более высоком берегу, а значит они в лучшем положении. Сейчас отомстить за смерть Одда и Оле не получится. Но придет время. Да, придет время...

Произнесенное кем-то имя Осмунда и смех, последовавший за ним, возвращает Олафа в настоящее. Его брат давно вышел из дома – якобы по нужде. На самом деле Осмунд должен убить двух часовых стоящих снаружи дома. Затем, Олаф присоединиться к нему и они будут в темноте поджидать тех из Хирдлингов, что смогут вырваться из дома.

Через некоторое время Олаф встает. Перешагивает лавку и идет по дому, уворачиваясь от женщин, разносящих еду и питье. Он выходит во двор и с удовольствием вдыхает чистый холодный воздух. Из темноты появляется Осмунд и протягивает брату копье и меч, принадлежавшие недавно часовому. Затем они остаются под стеной дома напряженно ждать.

Внезапно изнутри доносится страшный вопль. Грохочут переворачиваемые лавки. Бьется посуда. Снова крики. Визг женщин. Олафа начинает бить дрожь. Осмунд не выдерживает и с копьем наперевес бросается в дом. Спустя мгновенье, Олаф слышит вскрик брата, свист металла, чавкающий звук и удар чего-то тяжелого о землю. В дверях появляется человек с безумным взглядом. В падающем из проема свете видно, что это Храфн.

Олаф подскакивает к врагу и вслепую наносит удар копьем. Наконечник, кажется, сам находит цель, вонзаясь в бок Храфна. Хирдлинг взмахивает секирой. Уклоняясь от удара Олаф отступает назад и из его трясущихся рук выпадает копье. Храфн не пользуется его промахом. Вместо этого он поворачивается и убегает.

Олаф растерянно смотрит вслед человеку, который весь последний месяц снился ему в кошмарах. Затем он понимает, что может упустить кровного врага. Бежит к загону. Отвязывает своего коня. Вскакивает на него и мчится по окровавленным следам Храфна.

Ветер бьет в лицо Олафа. Конь мчит во весь опор. Вот впереди показалась фигура. Человек неподвижно стоит. За ним Олаф видит черный провал расселины. Враг попался. Ему никуда не деться. Олаф торжествующе кричит и выхватывает меч. Клинок серебром блестит в свете луны.

Храфн ожидая противника, широко расставляет ноги. Поднимает секиру. И вдруг, к изумлению Олафа, отбрасывает оружие в сторону. Оттарсон не успевает осознать увиденное, конь уже принес его к Храфну. Олаф осаживает скакуна. Замахивается мечом... Храфн ныряет под клинок. Одной рукой хватает Олафа за рукав, другой за штанину и стаскивает коня. А затем толкает. Прямо в расселину. Вниз..».

- Они все же убили Храфна, - прохрипела старуха. – Когда он вскочил на коня и уже скакал прочь от расселины из дома вышел единственный настоящий воин Освилингов – Оспак. Он подобрал брошенное Олафом копье и метнул в спину Храфна. И попал. Еще живого Храфна затащили в дом, где уже горели его родичи...

По лицу драугра прошла судорога. Глаз влажно заблестел.

- Что ж Олаф, сын Оттара, - еле слышно прошептала Хелла. – Благодарение богам, что твои родичи не смогли достать твой труп из расселины. И потому моя месть смогла свершиться. Я сейчас умру. Но все же успею сказать тебе еще кое-что. Ты драугр. А значит, никто не сможет тебя убить. И я последняя кто знала, как позвать тебя из Страны мертвых и как отправить обратно. Теперь ты до скончания времен будешь бродить по свету. И всегда в тебе будет жить знание, что ты – Олаф, сын Оттара перебил своими руками всю свою семью...

Старуха сбилась на хрип. А спустя мгновение затихла. Драугр схватил ее за плечи и стал трясти. Но ведьма так и осталась неподвижным трупом. Тогда живой мертвец поднял лицо к небу и завыл. Откуда-то сверху ему насмешливо ответил ворон.