Сделав кувырок, женщина перемахнула через костёр и, сдёрнув с себя плащ, отшвырнула его в сторону. Скудное одеяние, оставшееся на ней, едва прикрывало поджарое, но не лишённое округлостей тело. Заиграли там-тамы. Под одобрительные возгласы воинов женщина пробежала вдоль расставленных полукругом столов. Крутанувшись на носках, она внезапно замерла и, прогнувшись в спине, сделала колесо назад. Бой там-тамов замедлил темп. Взмахнув головой, женщина разметала вьющиеся локоны и повела оголёнными плечами. Извиваясь гибким станом, танцовщица принялась ритмично покачивать бёдрами. На крепких стройных ногах её позвякивали колокольчики, а руки двигались плавно и грациозно подобно плывущим по небу облакам.

Страсть обуяла Торгарда, воина севера. Он вливал в себя вино, но вместо праздной лёгкости оно лишь сильнее распаляло похотливое желание северянина. Воины, сидевшие подле, все как один смотрели на темноволосую танцовщицу, буквально пожирая её глазами. И хотя за столом было немало полуголых девиц, никто из них даже рядом не стояла с той, что кружилась в свете костра.

Залпом осушив кубок, Торгард поднялся из-за стола. Нетвёрдо ступая, он подошёл к танцовщице и без лишних церемоний закинул женщину себе на плечо.

– Отпусти меня, вонючий дикарь! – завизжала та, стуча кулачками по необъятной спине северянина.

Дико заржав, тот хлопнул танцовщицу по ягодицам: – Строптивая бабёнка! Ничего, после ночи со мной ты станешь покладистой.

Вторя Торгарду, несколько воинов разразились хохотом, но большинство, потупив взор, молча уставились на яства и только проступившие на скулах желваки, выдавали их негодование. Почесав кустистую бороду, северянин окинул присутствующих тяжёлым взглядом. Не встретив возражений, он поудобней перехватил брыкающуюся женщину и направился к себе в шатёр. Но не сделав и десяти шагов, остановился.

Перед северянином стоял Корд. Прошло не так много времени с тех пор, как этот мускулистый с гривой золотых волос варвар прибился к отряду наёмников. Но благодаря ратной удали и своенравному характеру он быстро снискал уважение среди товарищей по оружию. До появления Корда сильнейшим воином среди наёмников слыл Торгард, теперь же незыблемость его титула была под вопросом. И это выводило северянина из себя.

– Чего тебе?– пробасил он.

– Я смотрел танец,– ровным голосом произнёс Корн.

– И чё?

Корн смерил северянина взглядом. Тот был на две головы выше, да к тому же шире в плечах.

– Отпусти её, пусть танцует дальше.

Торгард оскалился. Небрежно, будто мешок картошки, он скинул женщину на землю и, чтобы та не убежала, придавил её ногой. Выхватив из-за пояса топор, северянин прорычал: – Забери, если сможешь!

Гомон застолья смолк, как и бой там-тамов. В воздухе повисло напряжение. Девки прижались к мужчинам. Воины же, ожидая развязки, переводили взгляд то на варвара, то на северянина. Настал момент истины: кто из двух окажется сильнейшим? Варвар потянулся к мечу, но спохватившись, одёрнул руку.

– Из-за шлюхи на топор не полезу. Оставляй её себе, – сказал Корд и повернулся к противнику спиной.

Торгард рассвирепел. Он хотел разобраться с выскочкой, но нанести удар в спину было бы подло. Решив не подрывать авторитет, северянин опустил оружие. Этого Корд и ждал. Развернувшись в мгновение ока, он схватил Торгарда за бороду и, рванув на себя, врезал северянину головой. Выронив топор, Торгард взялся за окровавленное лицо. Носком сапога Корд подцепил топор и подкинул себе. Поймав оружие, он размахнулся. Торгарду грозила верная смерть, но в последний миг варвар развернул топор, стукнув неприятеля обухом по лбу. Северянин шлёпнулся на задницу. Отрешённо моргая, он нащупал вскочившую шишку и глупо улыбнувшись, потерял сознание. Воцарившуюся тишину нарушил всеобщий хохот. Мужской надсадный смех, смешался со звонким женским хихиканьем. Откинув топор, Корд подал руку танцовщице. Та оттолкнула руку и, вскочив на ноги, влепила варвару пощечину: – Я тебе не шлюха!

– Знаю, – потирая щеку, ответил Корд.

Сердитый взгляд танцовщицы сменился кокетливым блеском. Подойдя к столу, она взяла кувшин вина и блюдо с кушаньем.

– Что встал как вкопанный? – произнесла она. – Показывай, где твой шатёр.

Лёгкий ветерок качал полы шатра. Корд лежал на медвежьей шкуре. Уснувшая от изнеможения танцовщица, лежала рядом. Снаружи доносилось гуляние. Нескладный хор горлопанил песни, наперебой выкрикивались тосты, смех, визг и ругань пьяных тонули в звуках нестройно играющей музыки. Те, кого покинули силы, с довольным видом спали на голой земле, те же, кто ещё держался в ногах, искали радости в вине и женских ласках. Вакханалия захлестнула весь лагерь, и псы войны, привыкшие жить одни днём, всецело придавались разврату и пьянству.

Имперское войско позорно бежало. Самого же императора Фалькара Второго захватили в плен. Война окончилась. Ознаменовав победу, царь Тур закатил пир. Скоро настанут мирные деньки: плуг сменит меч, крик новорождённого заглушит предсмертный стон, а мирские радости утрут слёзы скорби. Колесо жизни завертится вновь и всё пойдёт своим чередом.

Повеяло прохладой. Не нарушая сон танцовщицы, Корд накрыл её покрывалом, а сам, перевернувшись на бок, потянулся за кувшином вина. Завтра наёмники получат причитающуюся награду. Пока не назреет новый конфликт – в Савкане ловить нечего. Кочевники же с их извечными племенными распрями были бедны, а воевать за еду глупо. Юг стал малопривлекательным местом. Куда же податься солдату удачи? На запад – в королевство Роланд, или на восток – в царство Альтара, а может на север – в княжество Нортхейм? Дорога – весь мир, и Корд, свободный как ветер, мог выбрать любое направление. Пригубив вина, варвар довольно причмокнул: – Надо отдать должное, скряга Тур знает толк в винах, – и, скосив взгляд на танцовщицу добавил, – и в женщинах. Столп света рассеял внутренний полумрак. В шатёр ворвался незнакомец. Голова незнакомца была обмотана чалмой, в руках он держал копьё, а с широкого пояса свисала сабля. Заметив на ложе спящего, незнакомец сразу нанёс удар. Остриё копья вошло женщине в грудь. Сбив покрывало, танцовщица вытянулась во весь рост и протяжно выдохнув, замерла. Доселе оставаясь незамеченным, Корд запустил в убийцу кувшином. Угодив в лицо, сосуд разлетелся вдребезги. Незнакомец попятился и, выпустив копьё, потянулся за саблей. Но Корд оказался проворнее. Словно тигр он бросился на врага и, сбив с ног, вцепился убийце в горло. Стальные пальцы сдавили шею. Раздался хруст. Убийца был мёртв. Как и танцовщица, имя которой Корд так и не узнал. Наскоро одевшись, варвар обнажил свой обоюдоострый меч и выбежал наружу.

Лагерь пылал. Длинные тени сражающихся сновали повсюду. Но едва ли происходившее вокруг походило на сражение, скорее на бойню. Не в силах держать оружие, одурманенные наёмники гибли один за другим. Убийцы же напротив действовали слажено, будто следуя по заранее намеченному плану. Корду не требовалась прозорливость мудрецов чтобы понять, как обстоят дела – царь Тур нарушил уговор. Не желая платить, он решил избавиться от наёмников. Война выиграна, и он более не нуждался в их услугах.

Ругая себя за беспечность, Корд помчался к лошадям. Перепрыгивая через убитых и раненых, попутно насаживая на меч зазевавшихся воинов Тура, варвар добрался до загона. Вернее то, что от него осталось. Преграждающие балки были разрушены, а табун лошадей, гонимый страхом ускакал. Шансы вырваться из мясорубки неумолимо таяли. Варвар лихорадочно осмотрелся по сторонам, но всё что он видел это смерть в зареве пожара. Неожиданно сквозь шум битвы донеслось отдалённое ржание. Поискав глазами, Корд заметил силуэт вороного.

Отбиваясь от убийц, Торгард одной рукой размахивал топором, в другой держал накинутый на коня аркан. Он старался оседлать вороного, но перепуганное животное, вставало на дыбы, обрекая попытки северянина на провал. Отразив удар копья, Торгард ткнул неприятеля проушиной в лицо, превратив его в кровавое месиво. Следующему нападавшему он снёс голову с плеч. Яростно орудуя топором, рослый наёмник разил обступавших его врагов наповал. Один из воинов Тура приник к земле и, исхитрившись, ударил копьём снизу вверх. Наконечник вонзился северянину в плечо. Не обращая внимания на рану, Торгард перерубил древко копья. Лезвие его топора ухмыльнулось кровожадным отблеском, и распластавшийся на земле убийца вскрикнул от ужаса. Но тут вороной дернул веревку, и северянин повалился навзничь. Град копейных ударов обрушился на Торгарда, превратив могучее тело наёмника в решето.

Подбежав к убийцам со спины, Корд принялся рубить мечом, нещадно вгоняя обоюдоострое лезвие в плоть врагов. Вырвав аркан из мертвой хватки северянина, он парировал удар сабли и, пригнувшись, полоснул мечом по животу атакующего. Воин, прижимая кишки, согнулся пополам. Корд тут же вскочил ему на спину и, оттолкнувшись, запрыгнул на коня. Почувствовав, что веревка более не сковывает движения, конь рванул с места. Варвар прильнул к хребту вороного, ожидая, что следующий стук копыт окажется последним, но по воле богов, а может вопреки, бушующее море битвы звучало всё тише и тише.

Солнце достигло зенита. Безжалостно палящие лучи выжигали пустошь. Спасаясь от жары, Корд разрезал штаны пополам. Одну часть он обмотал вокруг бёдер, другой же прикрыл голову и обожжённые плечи. Увязающие в песке ноги ныли от усталости, но варвар упорно продолжал путь. Опираясь на меч как на посох, он взобрался на очередной бархан. Ни оазиса, ни реки, ни лужи – лишь песчаные, извивающиеся в мареве, холмы до самого горизонта. Распухший язык рефлекторно протолкнул несуществующую слюну. Варвар пошевелил потрескавшимися губами, на которых чёрной коркой застыла кровь. Кровь – единственная жидкость, побывавшая во рту Корда, с тех пор как он перерезал горло умирающему коню. «Насмешка судьбы! Избежать смерти на поле брани, чтобы затем сдохнуть в песках». Оглушающая тишина пустоши давила на сознание. Казалось, солнечный диск увеличивается в размерах и вот-вот заполонит собой всё пространство. Корд поднял заметно отяжелевший меч и погрозил им солнцу.

– Тебе… не сломить… меня. Меня не страшит твой жгучий больной свет. Давай расти, расти больше, чтобы я смог дотянуться до тебя и разрубить пополам.

Корд взмахнул мечом и, лишившись последних сил, кубарем покатился вниз.

Прохладное дуновение ветра разбудило варвара. На ночном небе сияли звёзды. Где-то поодаль шелестела листва. Корд обнаружил себя лежащим в густой траве. От былой усталости не осталось и следа, во всём теле ощущалась необычайная лёгкость. Корд поднялся на ноги и увидел перед собой развесистую пальму, с которой гроздями свисали плоды. Он потянулся к плодам, но тут его привлёк звук, журчащий воды. Варвар напрямик пробрался через кустарник и вышел к оврагу. Там внизу, переливаясь лунным серебром, бурлила полноводная река. Вдыхая влажный воздух, Корд, сбежав с крутого берега и присев на корточки, зачерпнул пригоршню воды. Но не успел варвар поднести руки к губам, как земля задрожала у него под ногами. Гигантской волной река вздыбилась ввысь. Корд бросился обратно. Рыхлый песок предательски обсыпался, замедляя движения, но недюжая сила варвара позволила ему добраться до верха как раз в тот момент, когда волна низвергалась, затопив берег. Бурным потоком река разлилась по всему оазису. Корд залез на пальму, но стремнина одним махом выкорчевала её и поглотила вместе с варваром.

Корд закашлялся и открыл глаза. На него смотрело юное женское лицо. Придерживая голову варвара, девушка наклонила бурдюк. Живительная влага мягко полилась по горлу. Корд прильнул к горлышку и стал жадно пить, чувствуя как с каждым глотком к нему возвращается жизнь.

– Не спеши, – прошептала девушка, – пей мелкими глотками.

Когда желудок потяжелел от выпитого, варвар вернул бурдюк. Протяжно выдохнув, он приподнялся на локтях и окинул взглядом свою спасительницу: cтройная, с гладкой бронзовой кожей и пышными спадающими на плечи каштановыми волосами. Небольшие упругие груди девушки выпирали из-под отделанной бахромой накидки. Накидка доходила до бёдер, оставляя неприкрытыми длинные изящные ноги. Простые, но крепкие на вид сандалии сидели как влитые на женских миниатюрных ножках.

– Я уж думал, что утонул, – произнёс варвар. – Но, хвала богам, это был всего-навсего сон.

– Это всё жара, – сказала девушка, вновь протянув бурдюк.

Корд покачал головой. Девушка поднялась и собралась уходить, но варвар придержал её.

– Постой, красавица. Как звать тебя?

– Её зовут Сорина, – раздался гнусавый голос, – И она моя собственность. Впрочем, как и ты.

Корд оглянулся. Возле него стоял низкорослый человек в шёлковом кафтане. Огромный тюрбан, сколотый брошью, формой напоминающей глаза, придавал ему вид головастика. Корд потянулся за мечом, но его не оказалось на месте. Человек в шёлковом кафтане засмеялся, обнажив ряд золотых зубов.

– До тебя так и не дошло, безмозглый чурбан? Твой меч, твои лохмотья и твоя шкура отныне принадлежат мне.

Варвар зарычал. Он подался вперёд, но тут его плеча коснулась холодная сталь искривлённого клинка. Позади него стоял крепко сбитый стражник с длинной, доходившей до кушака бородой. «Дернуть бы тебя за бороду» – мелькнула мысль у Корда. Если бы не слабость варвар мог бы разоружить стражника, взять коротышку в заложники и убраться отсюда подальше.

– Джако, проследи, что бы его покормили, – обратился человек в кафтане к стражнику. – И дай ему накидку от солнца, не хочу, чтобы он потерял товарный вид.

Превратности судьбы не знают компромиссов. Жизнь смертных крутится в водовороте событий и обстоятельств, подчас не зависящих от их участия. Но все люди разные: кто-то покоряется судьбе и плывёт по течению, а кто-то, барахтаясь, плывёт против. Корд был из тех, кто мог и плыть, и барахтаться одновременно. Варварский инстинкт подсказывал ему, когда можно уступить року, а когда его надо бы пнуть под зад. Корд всегда действовал по обстоятельствам и полагал, что эта главная причина, не считая конечно милости богов, почему его до сих пор носит земля.

Будучи на привязи, Корд двигался следом за повозками с невольницами. Дорожная пыль не смогла скрыть обворожительные лица и великолепно сложенные тела женщин, их красота была очевидна, так же как и страх читающийся в глазах. Однажды, после короткого привала, в телегу, за которой шёл варвар, села Сорина. Не привлекая внимания конвоиров, Корд завёл с ней разговор – ему хотелось как можно больше узнать о своих угнетателях. И Сорина, скорей от отчаяния, чем от желания, поделилась с ним сведениями, подслушанные ею за время пребывания в караване. Коротышку в кафтане звали Сабу. Будучи потомственным работорговцем, Сабу наваривался обычно на женщинах, но иногда делал и исключения. В своих кругах работорговец приобрёл значимый авторитет. Он ревностно относился к своему товару и выбирал только здоровых, одарённых красотой ума и тела женщин. За них Сабу просил высокую цену, но те, кто покупали, знали, его имя – гарант качества.

Караван шёл. Зной дня сменялся холодом ночи. Суровая, полная лишений жизнь, закалила характер Корда не хуже, чем вода закаливает раскалённую сталь. Он привык к трудностям. Но дочку вельможи, коей являлась Сорина, сильно тяготило нынешнее положение вещей. Привыкшая к роскоши и беззаботному времяпрепровождению, она до сих пор не смирилась с мыслью, что её прекрасное холёное тело будет служить низменным желаниям новоиспечённых «господ» и по прибытию в Дагат та же учесть ожидала и две дюжины остальных несчастных. Корд слышал о Дагате. Портовый город, как нельзя кстати, подходил, чтобы убраться из опостылевшего Савкана. «Наймусь на судно и поминай как звали» – подумал варвар, – «сбежать от этого сброда плёвое дело, но это дело десятое. А пока – пусть ведут. Они знают дорогу, а значит мне с ними по пути».

Тени стали длиннее. На горизонте появилась пелена багрового зарева. Миновав крутой склон, вереница повозок вышла к руинам. Облупившаяся от жары и ветра колоннада гордо возвышалась перед входом в куполообразное сооружение. Народ пустыни нарекли это место «Храмом безымянного бога». Говаривали, что храм был воздвигнут во времена «Единого моря», когда вместо песчаных равнин простиралась бескрайняя морская гладь. Какому божеству предназначался сей монумент преклонения и кем был воздвигнут, сокрыто тайной. Время повергло это место забвению и набожных служителей сменили ищущие убежища путники.

Заметив у развалин отдыхающих верблюдов, Сабу приказал остановить обоз. Корд перевёл дыхание. Брести по песку, будучи на привязи – занятие утомительное, но варвар обладал крепким здоровьем. Вскоре его дыхание стало ровным, а усталые мышцы наполнились силой. Впрочем, Корда волновали не столь трудности перехода, сколько встреча другого каравана. Принесёт ли эта встреча новые проблемы или наоборот позволит с ними разобраться, он не знал. Но личный опыт варвара подсказывал ему – где деньги там и кровь.

Работорговец вместе с охраной направился к развалинам. Погонщик, сидевший на ступенях возле колонн, пробудился от дрёмы. Вскочив на ноги, он поспешил в храм. Послышались возбуждённые голоса, и тут же наружу высыпалась дюжина вооружённых людей.

Охранники Сабу сгрудились перед своим господином, вытащив из ножен скимитары.

– Не верю своим глазам! Сабу, ты ли это!? – раздался грудной голос.

Человек в долгополой рубахе вышел вперёд. Он походил на шар, и белоснежное одеяния, в которое он был облачён, лишний раз подчеркивала его непомерную тучность.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, дорогой, – недобро улыбнулся толстяк.

– Ты не хозяин пустоши, Матсуд, – ответил Сабу. – Эти развалины также твои, как и мои.

С напыщенным видом он поднялся по ступеням и вошёл вовнутрь храма. Джако, верный телохранитель, последовал за ним. Остальные стражники, держа оружие наготове, остались снаружи. Люди Матсуда вопросительно уставились на хозяина. Тот отрицательно покачал головой.

Помещение оказалось просторным. Здесь уже успели развести огонь, и в свете пламени Сабу увидел внушительных размеров постамент, расположенный в конце зала. Когда-то на нём размещалась статуя божества, но сейчас он пустовал. Рядом с постаментом находился опрокинутый жертвенник. Алтарь был расколот, и мраморные куски его грозно топорщились подобно прибрежным скалам. Вдоль всей стены под потолком шёл замысловатый орнамент в виде переплетающихся линий, отдалённо напоминающих корни дерева. Стены хранили следы выбоин, а пол в некоторых местах заметно просел. Но помимо развалин, это место имело одну важную особенность – колодец. Для странствующих по пустоши пресная вода порой на вес золота. Заметив сваленную в одну кучу поклажу, Сабу подошёл к ней. Жестом руки он приказал Джако отдёрнуть накидку. Под небрежно застланной материей оказались аккуратно сложенные мешочки.

Раздалось шарканье ног, сопровождаемое громким, подобно кузнечным мехам, дыхание.

– По-прежнему торгуешь дурман-травой, – не оборачивая обратился Сабу к Матсуду.

– Торговал, пока к власти не пришёл этот плешивый осёл Тур.

– Держишь путь в Дагате?

– Куда же ещё.

Матсуд вырвал у Джако накидку и накрыл товар.

– Перейдём к делу,– обратился Сабу к толстяку. – Половина зала – моя, половина – твоя.

– Не пойдёт дорогой. Я пришёл сюда первый и не собираюсь ни с кем ютиться.

– Подумай ещё раз.

Телохранитель положил руку на эфес.

Матсуд залился хохотом. Жирные складки заходили ходуном.

– Где же твоя торговая жилка? – спросил он. – Не уж-то старые друзья не смогут договориться?

Неподвижные черты сделали лицо работорговца похожим на маску.

– Сколько?– сквозь зубы процедил он.

– Ну-ну, за кого ты меня принимаешь. Денег у меня хватает, но в пути я так истосковался по женским ласкам. Одолжи мне на ночь рабыню и оставайся в этой дыре сколько душе угодно.

По напряжению, витавшему среди воинов, Корд решил, что дело дойдёт до драки. Но после того как двое караванщиков как ни в чём не бывало вышли из храма, стало ясно, что уповать на это не стоит. Люди Сабу стали разгружать верблюдов. Девушкам было приказано выбраться из телег и следовать в храм. Варвар, подгоняемый плетью, отправился следом.

Внутри стояла духота. Храм имел всего один вход, и залетавший порыв ветра тут же съедался удушливым дымом костра. Утолив голод Корд, сидел возле рабынь, созерцая пляску огненных языков. Раздавшийся щелчок плети отвлёк его от раздумий. Девушек подняли и выстроили вряд.

– Выбирай, – сказал Сабу.

И Матсуд, переваливаясь с ноги на ногу, зашагал вдоль рабынь, делая остановки у приглянувшихся девушек. Со скрупулёзность скотовода он ощупывал их тела и заглядывал в рот, проверяя зубы. Подойдя к Сорине, толстяк от удивления вскинул руками:

– Сорина ты ли это? Воистину мир тесен!

Сорина гадливо отвела взор, но Матсуд ухватил её за талию и прижал к себе.

– Сабу, дорогой, что же ты не сказал, что у тебя находится дочка сановника Имара.

– Знать не знаю никакого Имара. Я купил девку на базаре конфиската. Всё законно.

– Конфиската? – толстые губы Матсуда растянулись в улыбке. – Значит, старина Имар проворовался.

Щёки Сорины залило румянцем, девушка уставилась на самодовольную рожу толстяка. – Да как ты смеешь так говорить, – выпалила она. – Моего отца вероломно подставили завистники. Он честно служил императору и никогда не был вором, в отличие от тебя.

Удар пришёлся по губам. Сорина отпряла в сторону.

– Не испорть мне товар, – пригрозил пальцем Сабу.

– Знаешь, дорогой, а я ведь в своё время проявлял интерес к этой особе, – не сводя глаз с Сорины, произнёс Матсуд. – Но мои ухаживания так и остались без ответа.

Вытащив из-за пазухи мешок золота, он протянул его работорговцу: – Я покупаю её.

– Не продаётся.

– Всё продаётся. Назови цену.

– Она твоя только на одну ночь и на твоём месте я бы не терял время.

– Может мне приказать остричь её волосы, может тогда, ты станешь сговорчивей Сабу, а?

– Не ты ли говорил про торговую жилку?

– Здесь другое. Вопрос стоит о моём уязвленном достоинстве.

Корда разъедала ярость. Как смеют эти ничтожества решать участь столь восхитительной красоты. Боги наградили Сорину великолепным телом: пышные волосы, высокая упругая грудь, тонкая талия и крепкие бёдра. Но главная чарующая сила дочки сановника заключалась во взгляде – манящие раскосые глаза будоражил кровь, заставляя сердце биться чаще. Варвар поднялся на ноги. Он твёрдо решил вытащить девушку из постыдного торга. Выплёвывая каждое слово, сквозь стиснутые зубы, он обратился к коротышке: – Господин, есть способ уладить ваш спор, раз и навсегда.

Тот час один из стражников подскочил к Корду и стал хлестать его плетью.

Прикрывая голову от ударов, варвар продолжил: – У меня на родине любой спор из-за женщины принято решать силой.

– Заткнись собака!– завопил стражник

– Довольно, – приказал Сабу.

Стражник отбросил плеть. Тяжело дыша, он обратился к варвару:

– В следующий раз, отрежу язык.

Не обращая внимания на стражника, варвар продолжил:

– Устройте поединок всего и делов-то.

– Думай, что предлагаешь отребье,– огрызнулся толстяк. – Мы не собираемся бить друг другу морды, это удел черни.

– Вам и не нужно. Выставите по воину. Если победит ваш поединщик, то забирайте девку себе бесплатно, насовсем. Если победит поединщик моего господина, то девка остаётся у нас, а вы платите проигрыш, скажем в тройном размере от её цены.

– Воистину из этого варвара вышел бы неплохой торговец,– причмокнул Матсуд. – Договорились, вот моя рука.

Одолеваемый сомнением Сабу принялся чесать подбородок, но вскоре, оставив раздумье, пожал протянутую руку.

– Джако! – позвал Сабу,– Ты будешь моим поединщиком.

Джако склонился в поклоне.

– Вынужден отказаться господин,– произнёс он.

От удивления брови работорговца поползли вверх.

– Что-о-о?

– Я телохранитель, а не гладиатор. Выбирайте другого поединщика, мой господин.

Умей работорговец испепелять взглядом, то вместо нерадивого слуги осталась бы пара дымящихся сапог.

– Вон отсюда! Иди, стереги верблюдов неблагодарный!

Воспользовавшись замешательством Корд, схватил стражника с плетью за ворот и от души врезал ему головой. Стражник рухнул как подкошенный.

Все уставились на варвара.

– Я буду вашим бойцом,– выпятив широкую грудь, произнёс Корд.

– Да будет так, – подытожил Сабу,– развяжите ему руки, но не давайте оружие. Пускай дерутся на кулаках.

– Не возражаю, – тотчас согласился Матсуд.

Сорину отвели к остальным пленницам. Оглядываясь на варвара, она гадала, что могло заставить этого рослого мужа рисковать жизнью ради незнакомого человека? И задай она этот вопрос варвару, он бы не смог на него ответить.

Саван ночи опустился над пустошью. На стенах храма мерцали отсветы пламени. Ещё недавно млеющие от жары караванщики теперь зябко ютились у костров. Словно старые приятели Сабу и Матсуд укутавшись в меха, сидели на подушках из дорогой парчи и покуривали кальян, от чего воздухе стоял сладкий аромат табака. Собравшаяся толпа образовала круг. Подстёгнутый азартом люд жаждал лишь одного – зрелищ!

Корд расхаживал по импровизированной арене, растирая натёртые веревкой запястья. Варвар был крупней всех присутствующих в зале. Савканцы не отличались ни высоким ростом, ни широким размахом плеч, но порой и на их земле появлялись настоящие богатыри с завидной выносливостью. Поединщик Матсуда обладал внушительными размерами, правда, в отличие от хозяина, на его теле были не жирные излишки, а чудовищно развитые мышцы переплетающее всё тело. Лишенное каких-либо волос лицо, выражало абсолютное хладнокровие, что придавало исполину сходство с хищной рептилией.

Заметив как помрачнел Сабу, Матсуд расхохотался.

– Хорошо, что отказались от оружия, теперь варварскому ублюдку ловить нечего.

Заскучавшие было караванщики стали подначивать бойцов к началу схватки, и те не заставали себя ждать. Исполин, до этого стоявший с безучастным видом, вдруг сорвался с места и ринулся в атаку. Не ожидая подобной прыти от столь массивного человека, Корд едва успел отскочить в сторону. Изготовившись, варвар нанёс боковой удар в челюсть. Обычный человек рухнул бы в беспамятстве, исполина же слегка качнуло и только. Корд замахнулся для очередного удара, но противник нырнул под атакующую руку и, сократив дистанцию, заключил варвара в медвежьи объятия. Кости опасно затрещали, дыхание спёрло. Мышцы Корда вздулись от напряжения, но разорвать захват могучих ручищ ему было не под силу. Варвар задыхался, воздух стремительно улетучивался из его легких. Чудом не потеряв сознание, Корд развёл руки в стороны и что есть мочи врезал противнику по ушам. Исполин расцепил захват и, схватившись за уши, припал на колено. Публика неистовствовала. Зрелище жаркой схватки согревало не хуже костра.

Превозмогая боль, варвар поднялся на ноги. Пошатываясь, он приблизился к противнику и, схватив его за голову, врезал коленом в лицо. Корд почувствовал, как нос исполина расплющился под его ногой. Раздался надсадный стон. Корд наподобие молота сложил пудовые кулаки, собираясь обрушить всю свою мощь на затылок противника. Но тот оттолкнул варвара и, сбив ему руки, обхватил со спины. Исполин поднял Корда вверх и, перебросив через себя, впечатал в пол.

Сознание помутилось. Словно издалека Корд слышал возгласы толпы. Варвар попытался подняться, но тело плохо подчинялось ему, и всё что ему удалось это перевернуться на бок. Лица караванщиков плыли перед его глазами и вскоре смешались в одну уродливую гримасу. Переполненная ненавистью рожа раскрыла пасть, высунув длинный похожий на червя язык. Корд не мог пошевелиться тогда, как язык напротив уверенно полз к нему. Казалось ещё немного и язык обовьётся вокруг шеи. Но тут ужасная морда растворилась, а на её смену явился прекрасный лик Сорины. Девушка тревожно смотрела на варвара и что-то говорила. Корд не мог расслышать слов, но по губам он прочитал: «Вставай!».

Исполин занёс ногу, ещё немного и шея варвара была бы раздавлена, но Корд как нельзя вовремя пришёл в себя. Он схватил исполина за голень и, вывернув ногу, рванул её в сторону. Потеряв равновесие, великан рухнул вниз. Корд поднялся и, не мешкая, бросился к противнику. Великан лежал на руинах алтаря, из головы, разбитой при падении об каменный осколок, пульсирующим потоком вытекала кровь. Стояла гробовая тишина. Караванщики ожидали продолжений схватки, до конца не веря, что она уже закончена.

Исполин был мёртв. Корд убрал со лба прилипшие от пота волосы и побрёл к невольникам. Этой ночью Сорину не заставят делить ложе против её желания, и варвар, несмотря на синяки и ссадины, был доволен. Дочь вельможи стояла поодаль, испытывая чувство глубоко уважения. Кто бы мог подумать, что этот неотёсанный мужлан, так легко рискнет своей жизнью. И ради чего? Раньше она щедро бы воздала за его смелость, теперь же могла сказать лишь спасибо.

Сабу протянул Матсуда раскрытую ладонь. Толстяк, скрепя сердцем, достал мешок с монетами и передал его работорговцу.

– Продай мне варвара, – сердито произнёс Матсуд.

Сабу взвесил мешочек в руках и спрятал себе за пазуху.

– Вообще-то у меня на него планы. Одна состоятельная особа без ума от крепких мужиков.

– Продай, заплачу сколько скажешь.

– Подумаем. Ответ дам завтра.

Багровый от злости Матсуд тяжело поднялся и, переваливаясь, с ноги на ногу зашагал в свой стан.

Сабу хитро смотрел ему вслед. «Хочешь замучить столь ценный товар в угоду своей гордыни? А кукиш на постном масле не хочешь?». В Дагате за варвара он получит то, что дороже денег. Уважение и покровительство. А уж кем будет Корд, любовником или гладиатором, зависит от того кому преподнести сей великолепный дар.

Тем временем тело исполина вытащили наружу. Все готовились ко сну, и никто не заметил, что кровь на обломках алтаря, покрылась пузырями, зашипела и испарилась. Вибрирующая волна, едва заметная, но вскоре набравшую силу разошлась по храму. Не понимая, что происходи караванщики повскакивали с постелей, и тут пол под их ногами обвалился. Храм наполнился криками ужаса. Люди падали в яму, на дне которой бурлил подземный поток. Корд с невольницами оказался дальше всех от образовавшегося проёма. Привыкший к решительным действиям варвар скомандовал девушкам бежать к выходу. Пол осыпался под ногами беглецов, но Корд, подталкивая нерасторопных девиц, сумел вовремя вывести всех наружу. Но там их подстерегала новая опасность. Погонщики, сторожившие верблюдов, заприметили рабов и кинулись им наперерез. Один из них, ещё совсем юнец, замешкался, но тот, что постарше вытащил саблю и устрашающе замахал её над головой. Корд узнал в нём Матсуда – телохранителя. Будучи безоружным, варвар зачерпнул пригоршню песка и, заслонив девушек, приготовился к бою. Хлёстким движение Матсуд взмахнул саблей и сделал выпад. Корд тут же швырнул песок ему в глаза и удар, который должен был срубить варвару голову, лишь срезал кончики волос. Не дожидаясь пока противник придёт в себя, Корд пнул телохранителя между ног. Матсуд завыл от боли. Корд вырвал саблю из его рук и, развернувшись на месте, рубанул по шеи. Отрубленная голова покатилась по песку, оставляя за собой кровавый след.

Молодой погонщик отбросил кинжал.

– Моя сдаваться! Сдаваться! – в ужасе затараторил он.

Варвар схватил его за грудки и притянул к себе. – Дорогу в Дагат знаешь?

– Моя знать дорога.

– Присматривайте за ним, – обратился Корд к девушкам, – а я пока запрягу этих горбатых кляч.

– Погоди воин, – отозвалась рыжеволосая деваха.

– В чём дело?

– Сорина. Её нигде нет. Она, наверное, осталась там….

Варвар покосился на храм. Крики эхом отражённые от стен всё ещё были слышны. «Наверное, я бы сказал наверняка» и Корд, чертыхнувшись, побежал внутрь.

Что же касается девушек, то они ответственно подошли к заданию, стреножив парня по рукам и ногам. Хотя в этом уже не было необходимости, так как, оказавшись среди полуобнажённых красоток, молодой погонщик, покраснев от возбуждения, утратил всякую способность к передвижению.

Спустя века ритуал был исполнен вновь. Древнее существо пробудилось. Оно пришло из подземных вод, дабы пожрать человеческую плоть. Но жертву унесли, и алтарь оказался пуст. И монстр был в гневе. От увиденного волосы на теле Корда стали дыбом. Огромные белесые щупальца хватали выбравшихся из ямы караванщиков и утаскивали их обратно, где их поджидала разинутая пасть чудища. Отростки чудища расползлись по всему храму, пол которого превратился в бездну.

Надежды на то, что Сорина жива были ничтожны, и всё же Корд, набрав полную грудь воздуха, прокричал её имя. Эхо подхватило имя девушки и понесло её сквозь вопли караванщиков. Не дождавшись ответа Корд, собрался было уходить, но тут до него донёсся знакомый женский голос. На уцелевшем клочке земли, взобравшись на поклажу, стояла Сорина. Она махала рукой, и слезы радости текли по её щекам. Варвар отринул страхи и, зажав в зубах саблю, полез вдоль стены. Используя выбоины вместо опоры, напрягая каждую мышцу своего тела, Корд медленно, но верно продвигался к девушке. Караванщики отчаянно боролись за свою жизнь, кое-кому из них удалось пробраться к выходу из храма, но монстр сомкнул щупальца перегораживая выход и не оставил им шансов на спасение.

– На помощь! – закричала Сорина.

Отросток твари опутал талию девушки и потянул её вниз.

«Удача благоволит храбрым». Пользуясь этим девизом, Корд решился на отчаянный поступок. Взяв саблю в руку, он, насколько позволяло пространство, согнул колени и что есть силы оттолкнулся от стены. Варвар в полёте разрубил щупальцу и, схватив Сорину за руку, втащил её на поклажу. Девушка истошно визжала, обрубок склизкой мерзости всё ещё сжимал её талию. Корд отцепил извивающийся отросток и швырнул его обратно в яму.

– Успокойся, больше тебе ничего не угрожает, – сказал варвар.

Сорина не унималась: – Оно схватило меня за ногу!

Замахнувшись саблей Корд, бросил взгляд на ноги Сорины, но вместо щупалец увидел человеческую руку. Кто бы мог подумать, что в тщедушном работорговце окажется столько прыти? Сабу держался за Сорину, пытаясь втянуть себя на островок. Варвар схватил его за шкирку и поднял перед собой.

– Спасибо, воин! – пролепетал работорговец. – За это я дарую тебе свободу.

– Какая щедрость, но мне вполне хватит твоей шапки.

С этим словами варвар сорвал огромный тюрбан с работорговца и протянул его Сорине.

– Разматывай, – скомандовал он.

Корд смекнул, как перебраться на ту сторону, но выход из пещеры по-прежнему опутывали щупальца и, будучи вооружённым лишь саблей прорубиться через них было невозможно. Караванщики заканчивались, и больше никто не сможет отвлечь монстра. Надо было что-то делать и делать это быстро. Вдруг внимание Корд привлекли разбросанные под ногами мешочки.

– Что в них?– спросил Корд у работорговца.

– Опиум, – отозвался Сабу. – Бери, сколько хочешь.

Отбросив саблю, Корд принялся запихивать мешочки за пазуху работорговцу.

– Что ты делаешь!? Сейчас же отпусти меня,– завопил коротышка, мотая плешивый головой.

– Как скажешь,– ответил варвар и швырнул Сабу прямо в раскрытую пасть чудища.

Затем он взял у Сорины размотанный тюрбан и, сделав из него что-то вроде аркана, забросил петлю на выступ фриза. Петля затянулась. Подёргав аркан на прочность, варвар прижал Сорину к себе и оттолкнулся. Ткань начала рваться, но варвар с девушкой успели достичь другой стороны, прежде чем она окончательно порвалось. Упав на пол, Корд моментально поднялся и, схватив девушку словно бревно, побежал к выходу. Сожрав последнего караванщика, чудище устремилось за новой добычей. Оно чувствовало запах свежего мяса и не могло понять, почему эта пища до сих пор не оказалась у неё в пасти. Щупальца у входа зашевелились и поползли к беглецам. Корд рассчитывал, что ему удастся проскочить между ними, но Сорина не разделяла его мнение. При виде надвигающейся опасности её сознание запротестовало. Девушка вырвалась из объятий варвара.

– Они схватят нас! – воскликнула она.

– Дура!– взревел Корд и потянулся к девушке, но та оттолкнула его.

– Нет! Ты погубишь нас.

Тем временем щупальца приближались к своей добыче всё ближе и ближе.

Одно из них кинулось к Сорине, но варвар вовремя оттолкнул девушку и, обхватив извивающийся отросток, прижал его к земле. Сжав кулачки, Сорина с ужасом озиралась по сторонам, где гигантские извивающиеся щупальца смыкали кольцо.

Верблюды отрешённо жевали корм. Молодой погонщик запряг повозки, собрал походную утварь и съестные припасы. Снеди было в обрез, но паренёк клятвенно заверил красавиц, что до Дагата оставалось не более трёх дней пути. Все было готово к отправке. Время шло. Девушки взволновано следили за входом – могучий воин так и не вернулся и многие полагали, что уже не вернётся. Никто из девушек не осмелился приближаться к храму, опасаясь чудища или стражников работорговца. Некоторые для ясности предлагали послать в разведку погонщика. Женские чары безотказно действовали на паренька, он беспрекословно выполнил бы любое поручения, но рисковать проводником было нельзя даже исходя из того, что он был единственным мужчиной.

– Ладно, уходим,– сказала рыжая девица,– ждать больше не имеет смысла.

Караван тронулся в путь. Верблюды неспешно поднимались в гору навстречу восходящему солнцу. Рыжая, сидя на облучке, поглядывала поверх понурых голов на удаляющиеся строения храма. Грусть наполняло её сердце. Что ждёт их по прибытию в Дагат: счастливый исход или новый плен. Ответа не знал никто. С таким мужиком как Корд, всегда можно было надеяться на лучшее, но он сгинул, и рыжая почти жалела, что напомнила варвару про дочку вельможи. Девушка хотела уже отвернуться, как вдруг заметила в тени колоннады движение. Две фигуры спускались по лестнице. Когда они вышли на свет и замахали руками, то стало ясно, что это Корд и Сорина.

–...и тут щупальца обмякли,– жуя лепешку, сказал Корд,– мы чутка обождали, а когда это погань прекратила дёргаться, рванули к выходу.

– Однако чудище издохнуть? – удивленно спросил погонщик.

– Издохло или нет, но от сожранного количества дурман-травы оно ещё долго будет находиться в спячке это точно.

Паренёк заворожено выслушал весь рассказ. По прибытию в город он твёрдо решил продать верблюдов, коих теперь прибавилось и стать таким же сорвиголовой как варвар.

Узнав эту новость Корд хлопнул погонщика по плечу, так что тот чуть не выпал из телеги и, вытащив обоюдоострый меч, рассёк им воздух.

– Для начала подберем тебе клинок побольше,– сказал он и, обернувшись, крикнул,– эй женщина, где моё питьё?!

Сорина осторожно прошла по трясущийся повозки и протянула бурдюк.

– Лучше бы взял воды вместо дурацкого меча.

Корд толкнул паренька в бок:

«И ещё не женат, а уже под пилой,   Что готово вонзиться в тело   С бабами ухо держи востро,   А на меч полагайся смело».

Сорина шлёпнула варвара по спине и, забрав бурдюк, удалилась вглубь повозки.

– А зачема такай большая меча, однако? – произнёс погонщик.

– Как зачем? – осёкся Корд. – Разве ты не знал?

Паренёк замотал головой, а Корд важно добавил:

– У всех героев большие мечи.