Сага о Бьёрне Секироносце

Здравствуй, друг, присядь у костра. Прядь о Бьёрне ждёт тебя — храбреце или глупце? Прядь о любви да подвигах. Приступай!

Предисловие

Друзья, знаете о викингах? Наверняка вы слышали о сильных воинах древности, далёкого севера, что ходили в тяжёлых железных доспехах, а с их свирепостью и бесстрашием не мог сравниться никто. Что бороздили их корабли бескрайние морские просторы. Этим небольшим кораблям завидовали все, а назывались они «драккары», ведь нос каждого венчала голова дракона с оскаленной пастью.

Первые головы викинги брали у убитых огромных Змеев, но из-за алчности людей драконов в землях Севера становилось всё меньше. Маленькие Змейки, совершенно беззащитные, уходили суровыми зимами, люди их ловили, и заступиться было некому…

Прошло много-много зим. Драконы стали большой редкостью в краях викингов, и те начали делать «головы» драккаров из дерева. Но даже самые древние, густые леса, населённые тьмой русалок, троллей, ходячих деревьев и великанов — ётунов, — таинственных альвов с красивыми ликами да острым слухом, самые вековечные леса может по глупости уничтожить человек! Век его короток, человек не видел, не знает и десятой доли той древней, великой Мудрости, что ведома самым старым деревьям, которые забылись воспоминаниями о былом, поэтому о виденном молчат.

Но викингам надо было из чего-то строить корабли да вырезать деревянные головы драконов. И думали вожди племён на Великом Совете, что же делать, где взять дерева? Один певец — скальд по-скандинавски, который складывал красивые песни викингов — саги, — рассказал, мол, есть на земле края бесконечных лесов, летнего тепла, а каждую весну малина рождается на малиновых кустах, и её собирают большие бурые медведи. «Где же найти такие земли?» — спрашивали вожди, ведь викинги жили далеко на севере, где зимы длятся по полгода, а солнце, если иногда и заходит в гости, не высовывается далеко за горизонт. «Это лишь красивая песня» — ответил скальд. — «Не верьте красивым песням».

На жизненном пути помогали викингам родные боги — Асы, — которые породили людей, альвов, гномов, ётунов, троллей и всё живое да неживое. Верховный бог, прародитель Асов Один, создал Валгаллу, а сын его, Тор, сильнее всего любит справедливые битвы. Живут скандинавские боги в Асгарде — Граде богов. Замечательное место!.. Высокие каменные стены, жаркие жаровни из чистого золота, в которых всегда полыхает огонь; свежее мясо, хмельное пиво да сладкий мёд! В дополнение, с неба открывается неописуемо прекрасный вид на землю, что лежит далеко-далеко внизу. Вздумай кто-нибудь кинуть со стены Асгарда вишнёвую косточку, она бы летела до земли так долго, что кинувший успел бы позабыть о том, что сделал. Прекрасные девы-воительницы, званные валькириями, служат богам: определяют победителей в битвах и провожают умерших в Валгаллу.

Замечательное было время викингов!..

 

Глава 1

Волшебный случай

В те далёкие времена жил-был на острове викинг: силён, словно ясень, суров, как медведь, густая борода рыжела да кудрявились усы. На спине — расшитая узорами перевязь, в ней — большая секира, которую он изготовил сам. Длинной рукоятью стал дуб, а лезвие, как у топора, ковалось из стали, и прочные нити крепко-накрепко привязали его к древку. Секира вышла столь прочная, красивая, так хорошо легла в ладонь, что викинг полюбил её и стал частенько брать на прогулки. Наш викинг был очень сильным и храбрым, а звали его Бьёрн, что значит Медведь. Бьёрн, как буйный ветер, что парит над фьордами и морями. И был Бьёрн гномом — одним из тех, что некогда во множестве населяли мир.

Жил Бьёрн на своём небольшом острове весьма хорошо — крепкий дом, сад, в котором росли замечательные яблони, приносившие урожай каждый год, скромная пасека и две пугающего вида охотничьи собаки — пёс и сука — больше похожие на волков. Вероятно, волками они и были, но настолько добродушными, что гному не стоило усилий приручить их терпением да лаской — он каждый день приносил в особое место два куска оленины. Бьёрн очень любил своё хозяйство, по-настоящему гордился им, а Клыка и Пчёлку ценил дороже всего, что успела дать Судьба. Нередко собаки ходили на охоту и почти всегда возвращались с добычей. В такие удачные дни им перепадало по вкусной мясной кости. Никогда гном не видел и не слышал, чтобы кто-нибудь забредал на его остров, и бородача вполне устраивала жизнь отшельника.

Но однажды случилось то, что не могло не случиться, однако стало поистине великой неожиданностью! В один из тех дней, что Бьёрн проводил на большом валуне у моря, слушая шум волн, бьющихся о камни.

Ветер донёс до ушей странную песню. «Кто бы это мог быть?» — подумал гном, ведь никогда на остров не приходили люди и другие, говорящие на понятном человеку языке, существа. Он поднялся с камня. Рука сжала секиру, и ноги понесли бегом, подпрыгивая. Мчали меж высоких ясеней — очень красивых деревьев, которые росли, сплетясь верхушками, чем напоминали огромную зелёную арку. Затем Бьёрн забежал в рощицу дубков. Солнце весело поблёскивало на листьях, вырезанных так искусно, как могла вырезать только матушка Природа. Через Дубки (так называл это место Бьёрн) вела тропинка, ведь гном нередко приходил сюда, чтобы побродить по роще да послушать песни птиц. На землю полосами легли тени деревьев, а чуть выше, в листве, взыграли золотистые лучи. Тут и там лучи пересекали полосы, от чего молодая травка стала похожа на тигра. Пару раз вихрями пронеслись зайцы.

Музыка делалась всё громче. Теперь её стало слышно так хорошо, что ветру не обязательно было подхватывать да нести прямо к Бьёрну: гном сам без труда определял, откуда шёл звук. В Дубках ютилась поляна. Роща окружила её со всех сторон почти ровным кругом, только немного поворачивая к западу на северных окраинах. Бьёрн подкрался тихо-тихо, как только могли ступать ноги, дабы не спугнуть чудесную музыку, словно та — птица и может спорхнуть от малейшего шороха.

Слегка отодвинув ветку, гном оглядел поляну. Удивительно! Никогда раньше он не видел… людей, а этот — самый настоящий человек! И поёт как человек: пальцы перебирают струны арфы, голос то утихает, то взрывается яростной бурей!..

Скальд пел о дальних странах, о животных, очень необычных для земли викингов. Сердце радовалось, душа открылась песней навстречу яркому солнцу да чистому небу! Потом голос стал тише — певец запел о чём-то прекрасном, возвышенном. Бьёрн закрыл глаза… и явственно увидел девушку. Она была так красива! Сердце облила горячая кровь, когда она засмеялась. Да, с закрытыми глазами иногда гораздо лучше смотреть на мир, чем с открытыми — временами так можно увидеть куда больше.

Девушка была принцессой с волосами цвета лунного света, сияющие звёзды бегали по волнистым локонам и серебряным водопадом спадали на спину. Её звали Фрэя, в честь богини викингов — богини любви и красоты.

Волшебное пение прервалось столь незаметно, что изумлённый гном ещё долго стоял под сенью дубовой рощи, не в силах избавиться от ощущения волшебства повсюду. И только когда красные лучи закатного солнца отбросили на поляну густую тень, а небо приобрело тёмно-синий окрас, переходящий в фиолетовый ближе к горизонту, викинг вспомнил, где находится. Почти сразу ощущение волшебства улетучилось. Бьёрн с удивлением подумал, что сейчас, наверное, уже около десяти часов вечера. И тут лицо приобрело вовсе сокрушённое выражение: он вспомнил, что обед с ужином всё ещё ждут дома! Тяжёлые сапоги в мягкой меховой обивке с удивительной для гнома скоростью засеменили по тропинке назад.

Фрэя жила очень далеко, и Бьёрну пришлось бы покинуть остров, чтобы её найти. Путь лежал бы на Север, Ледяное море и Обгоревшие горы преградили его. Буйный ветер срывает с вершин гор снег и засыпает им дорогу самонадеянным путникам, отважившимся на переход. Зимой нечего и думать о путешествии, поэтому Бьёрну очень повезло, что чудесный скальд навестил остров весной. Ведь викинг твёрдо решил найти Фрэю. Превыше всего он ценил красоту, а Фрэя не зря носила имя богини красоты.

 

Итак, солнечным весенним утром, когда дневные птицы только начинают неугомонный щебет после ночного отдыха, пушистые облака плывут медленно-медленно по голубому небу, а цветы в саду раскрывают лепестки, дабы ветерок обсушил утреннюю росу, гном вдел в перевязь секиру, сунул в мешок еду, наждачный брусок, нитки и два камня для добычи огня. «Прощай, родной дом! Прощайте, сад да пасека! Вперёд, ноги, несите навстречу мечте!» Клык и Пчёлка же не отставали от хозяина ни на шаг.

Походный рюкзак натёр спину, а после дождя от мокрой кожи спасали лишь пуховые варежки, подложенные под лямки. Сначала Бьёрн стойко терпел это неудобство, но через несколько дней моросящего противного дождика даже железные нервы гнома начали сдавать. Однажды во время привала он со злости закинул рюкзак в кусты и так оставил на ночь, после чего утром стоило больших трудов отыскать вещи в изменившейся при свете местности.

Горы незаметно, но верно, приближались. Белым цветом цвела земляника, толстые жёлто-серые пчёлы без устали носились от неё к ульям и обратно, мастеря таким образом вкуснейший северный мёд. Дальше к северу разнообразие жизни будет не столь богатым, об этом Бьёрн догадывался по тому, как на разноцветных полях становилось всё меньше цветов, да и те мельчали. Вместо могучих ясеней всё чаще встречались величественные сосны и пугающие, тёмные ели. Лишь небо по-прежнему чистое над головой, да звёзды кажутся ещё более далёкими.

Вскоре Бьёрн снова вспомнил о рюкзаке, полегчавшем за последнее время. Только теперь сие не радовало — еды и походных принадлежностей становилось всё меньше, а пополнить запасы не представлялось возможным. Это беспокоило, потому что викинг знал — скоро придётся предпринять тяжёлый и опасный переход через горную гряду. Белоснежные пики застлали уже половину неба, местность становилась всё холмистее. Животные встречались реже, деревья сменились зарослями кустарника, и отчётливее ощущалось приближение Снегов, гонимых ярым ледяным ветром.

Долго досаждавшие дожди прекратились, зато из грузных туч сыпался теперь снег, покрывая луга белоснежным ковром. Викинг стоял пред горами, и громада вековечных пиков, высящихся вершинами далеко за облака, накрывала, заглатывала, словно штормовая волна, переваривающая в себе корабли. И все сны меркли в сравнении с ЭТИМ!

Гном ещё пару дней назад заметил большое пространство меж двумя пиками. Расщелину замёл недавний снегопад, но средь белого ковра то там, то тут попадались зелёные пятна. Эти пятна — неразличимые на таком расстоянии рощицы сосен да елей. Викинг задумал делать переход через эту самую расщелину. А ведь мог и не наткнуться на неё так удачно, и тогда пришлось бы карабкаться по снежным великанам с острыми, как бритва, вершинами. Удача вселила уверенность, что боги на его стороне, поэтому бородач пошёл к цели, смело глядя в лицо стихии.

 

Глава 2

Шаг за порог

Долго шёл викинг, труден был путь. Горы замёл снег, в долинах густая трава скрывала с головой и всюду подстерегали ядовитые змеи. За первой грядой потянулись другие, столь же величественные. Склоны невысоких скал горемычно чернели на фоне чистого неба, освещённого ярким, но ещё слабо греющим солнцем. Они окружали небольшую долину с жёлтой травой: цепь неровным овалом замыкалась далеко на западе. Бьёрн спустился в долину. Тут попадались полуживые деревца, иногда — заросли кустарника с тонкими листьями и хищными иглами.

Любимой песней, скрашивающей поход в минуты горести, была та, что гном сочинил давным-давно, гуляя по родным лесам:

 

Идёшь давно и знаешь ты, что долог, труден путь.

Но, что ни было позади, нельзя назад свернуть.

Из леса вдруг выходишь, друг, озябший до костей,

А впереди тебя лежит скрещенье всех путей.

 

Так странно вмиг становится, спокойно на душе:

Любой ты выбрать можешь путь — пора давно уже!

Подходишь к перекрёстку, друг, вокруг везде пути,

И стало непонятно вдруг, куда теперь идти.

 

«И стало непонятно вдруг, куда теперь идти…» — тихо пропел Бьёрн и задумался. Уже час он сидел под невысокой пихтой, вытянувшей пушистые лапы к северу. В одной руке блестел ножик, другая сжимала палочку. Порой нож задумчиво скрёб по ней, счищая кору. Так у гнома появилась дудочка.

Спустя несколько дней далеко внизу, в долине, почти на горизонте показалась синяя полоса. Сперва она была едва заметна, но всё росла и росла, и вот уже Бьёрн мог различить волны с белыми барашками да едва слышный шум прибоя.

К вечеру гном уже спустился на берег. Хрустальная ледяная вода маняще накатывала на чёрные валуны. Дно виднелось на многие шаги вглубь, будто море состояло из воздуха. Разноцветные камешки перекатывались, прыгали, бурлили и гонялись друг за другом волчками под давящей толщей, и волшебный, завораживающий мир скрывался в чёрной глубине! Свет словно обходил её стороной, не смея тревожить древних жителей — законных правителей пучин. Грохот прибоя не давал другим звукам право на существование в этом морском царстве. Огромные волны в человеческий рост с неистовой силой разбивались в нескольких шагах от гнома о безмолвные скалы, а под ногами волшебная пелена глади нежно обволакивала натруженные стопы.

 

Бьёрн отправился в море рано утром. Основу лодки он выдолбил из старой сосны. Собаки покинули хозяина, вернувшись домой.

К вечеру второго дня Бьёрн наткнулся на большую скалу прямо средь моря. Он подгрёб и вытащил лодку на сухой выступ. Пока одежда сушится на тёплых камнях, гном решил осмотреться. Место странное… Кажется, на скале есть кто-то ещё, хотя это невозможно, потому что до берегов очень далеко. Чёрные камни таинственно возвышаются над водой, похожие на хребет дракона. Даже можно разглядеть «крылья» посередине и два «рога» у западного конца гряды! Под «рогами» проглядывают две вытянутые вперёд «лапы», которые спустились под воду и тянутся низенькой грядой в чёрные глубины. С восточной стороны островка волны бьются о такой же хребет, и барашки пенятся на острых, как бритва, выступах «хвоста».

Бьёрн забрался вглубь скалистого отшельника. В том самом месте, где у «дракона» росли «крылья», чернела пещера. Гном проник в туннель и дополз до задней стены. Пещера пустела, и почему-то очень захотелось в ней остаться, хотя сам остров не вызывал доверия. Поддавшись желанию, Бьёрн вернулся к лодке, забрал все вещи, парус и вёсла (он с удовольствием прихватил бы и лодку, да только та была слишком тяжёлая) и со всем добром вернулся в пещеру. Солнце уже зашло — на тёмном небе с востока светил месяц, а на западе догорал в ярких красках пожар, предвещающий холодную, звёздную ночь.

Ночью приснился престранный сон: хозяйки острова пели песнь Рагнарёка — гибели Богов. Потом, прекрасные, летали над морем…

На следующий день Бьёрн проснулся поздно: солнце уже стояло над пещерой, отбрасывая короткие тени на вход. Гном помнил сон до последнего слова, но нигде не было и следа прекрасных хозяек. На полу пещеры ни волшебного камня, ни котелка; ни одна из вещей Бьёрна не была переложена. Даже усталости не ощущалось — хотя, если бы он летал, то должен был бы устать неимоверно. Вместо этого тело наполняла огромная мощь, дух укрепился, как никогда, душа очистилась и полегчала, как весёлый вольный ветер, а ноги сами понесли в море!

Лодка обнаружилась на старом месте. Вскоре вещи оказались в ней, и Бьёрн покинул странный остров. Погода стояла чудесная: солнце яркое, ветер попутный, мысли светлые, а настроение прекрасное! Таким же всё оставалось, когда пятым утром на горизонте показалась земля.

 

Глава 3

Предложение Норны

Большое путешествие может вымотать даже сильнейших, поэтому викинг был вдвойне счастлив, если такое только может быть, когда долгий путь закончился. Позади лежали недели пути, сотни тысяч шагов опасностей, в которых чудом или с божьей помощью повезло уцелеть. Земли, куда пришёл Бьёрн, простирались куда севернее его острова, но здесь уже цвело лето, поэтому разница в окружающей природе замечалась слабо. Те же ели да сосны на крутых склонах холодных рек, та же трава, зеленеющая под ногами; иногда попадались дубы с ясенями. По правде сказать, это несколько разочаровало: ожидал-то бородач узреть чудо, нечто непохожее на родной дом. И, хотя глаз радовался — вид был очень красив, — гном уже не представлял себя сидящим на Древе богов — ясене Игдрасилле — и плескающимся в источнике мудрости у его корней.

С неделю длился путь. Небо всё время голубело, золотое солнце освещало дорогу уставшему страннику. Один раз Бьёрн набрёл на заброшенный дом у лесной опушки. Обгоревшие брёвна валялись на траве, покосившийся забор могли перелезть и куры, деревца-однолетки росли прямо из щелей в полу, и некому было очистить это место. Гном прошёл мимо, но дома стали попадаться чаще: почти все уничтожил пожар.

 

На следующий день гном стоял у подножия голого холма. Вершину короной окружала крепость с высокими стенами и сторожевыми башнями, на которых денно да нощно несла дозор стража. Флаги башен реяли на ветру, как охотящиеся ястребы, а копья гарнизона блестели, как блестит снег на поле в солнечный день. Крепостью правил правитель этих мест — конунг, а его дочерью была прекрасная Фрэя.

Стражи на стене с любопытством наблюдали за ним, и викинг спросил: «Здесь живёт моя возлюбленная Фрэя?» Страж со стены ответил, что здесь, но лишь её отец может решить насчёт свадьбы. «Конунг сейчас на охоте, будет к утру, тогда и переговорите!» — человек отвернулся и всем видом показывал, что Бьёрн его больше не интересует, в тайне, впрочем, наблюдая за странным гостем.

Ночью никто не подъезжал, но вот небо на востоке заалело. Вдали, у леса, заклубилась пыль. Вскоре почудился и слабый блеск. «Едут!» — крикнул страж. Через минуту блеск усилился, и Бьёрн различил всадников: с факелами, в начищенных шлемах (они-то и отражали блики пламени). Всадники подъехали ближе, и показался правитель этих земель: конунг был высок, лицом благороден, а глазами умён. Серебряный рог звонко протрубил три раза, со стены ему ответили два рожка, и ворота отворились.

Когда первые кони поравнялись с Бьёрном, тот вышел на дорогу и отвесил учтивый, но достойный поклон. Прозвучало имя, потом — история, от случая в Дубках до встречи с Сэймуном. Наконец, гном испросил руки Фрэи. Терпеливо выслушав, конунг ответил: «Ты, Бьёрн, смелый и достойный гном, это я вижу. Ты не забыл поклониться, хотя я и не твой конунг, но не склонился ниже пояса, проявив тем самым искренность намерений. Ты проявил терпение, рассказывая мне историю, не забыл о подробностях, и по ней я сужу о смелости и чистоте любви к моей дочери. Ты прямо пошёл на разговор, не пытаясь услужить и набиться в друзья с целью заполучить своё в конце. Ты мне нравишься. По правде сказать, даже больше, чем некоторые из этих сватов-конунгов. Но… я не могу позволить Фрэе быть женой не прославленного и незнатного гнома, пусть даже и самого достойного. Остальные — правители соседних земель — этого не примут, и моя страна захлебнётся в крови. На этом прощай, приходи, когда получишь славу!»

Конунг с людьми уехал, а Бьёрн решил, что обязательно станет достойным Фрэи, дочери конунга. Он пойдёт добывать славу в битвах, в которых обязательно победит!

 

Глава 4

 В поисках славы

Каждый скандинав, будь то бесстрашный викинг или мальчик, только научившийся говорить, мечтает прославиться. Представьте: идёте вы по дороге, а отовсюду устремлены восхищённые взгляды! Ваше имя уважают старейшие и сильнейшие, походить на вас стремятся дети и взрослые, вы можете получить почти всё, что пожелаете! Такой власти не имеют даже короли. Что они — дают законы, дабы всем жилось хорошо (при условии, что все будут их исполнять). А настоящие герои, почти боги, имеют и почти божественную власть. Они запоминаются на века, оставшись в сердцах людей, которые их превозносят.

Конечно, героев уважают по двум причинам. Первая — люди будут видеть в герое воплощение мечты. Герой долгие годы с раннего детства тренировался, развивая силу, знания, мудрость и другие качества, набирая опыт. Если бы молодой человек утверждал, что все эти качества у него есть, люди вряд ли поверили бы, даже обладай он ими взапрямь. Толпе обязательно видеть боевые шрамы, ещё лучше — мудрые глаза и седые волосы, но вообще идеально — мудрые речи (а те для каждого свои). Вторая причина — герой смог проявить эти качества на практике, занимательной для людей. Быть героем трудно. Настоящим героем. Но овчина стоит выделки.

 

Канаты скрипели, грозясь порваться, сосновая мачта страшно гнулась от ветра, ярко-красный, как самый алый закат, парус никак не желал собраться. Угольно-чёрное небо раскинуло над миром тьму, словно ночь уже сжала крепкие объятья. Там, в недоступной выси, в невидимой дали, за низкими облаками горел день. Но здесь, под чернеющими тучами — хаос, в сравнение которому не идёт ничто из известного викингам. Мы с вами назвали бы это Адом. И правда — волны били в борта с ужасной силой, корабли трещали, но почти всегда выдерживали. Однако, когда титаническая волна захлёстывала целиком, переворачивала внутри, переваривала, даже непотопляемые драккары шли ко дну гнилыми щепками. Но гном храбро удерживал канат, собирающий парус, благодаря чему в эту ночь викинги уцелели.

Вскоре небо над головами стало голубым, будто шторма не было вовсе. Солнце снова ярко светило, лёгкий ветерок гонял солёный воздух. Вы бы назвали этот день добрым. Бьёрн тоже назвал бы его добрым. Раньше по таким дням он ходил в Дубки и наслаждался пением птиц, не уставая любоваться на окружающий мир. Но сейчас сердце наполовину заняло благоговение (добрую речь сказал друг во время бури), вторую половину заполнила скорбь. Из тридцати семи драккаров, что выплыли из Скандинавии покорять племена англов, на плаву остались лишь девятнадцать.

В туманной дали показался берег. Там высилась крепость англов — чужестранцев, почитавших странного бога — которую викинги намеревались захватить. Как радовались они, когда с победой вернулись домой! Детей обнимали старые родители, мальчики и девочки садились к отцам на плечи и весело смеялись, подёргивая их за уши, любимые и от того прекрасные жёны героев нежно обнимали мужей. Все эти люди были бесконечно счастливы и горды за викингов, а выказывали мужчинам гордость за них через любовь. Солнце ярко блистало, весело щебетали птицы. Но на тех, далёких берегах англов в холодной стали отражалось синее небо.

Бьёрн стоял на пристани среди пёстрой толпы. Все суетились, веселились, кто-то похлопал его по плечу, другой крикнул в самое ухо и звонко рассмеялся. Гнома никто не встречал. Бьёрн смотрел на облака и видел вместо жирафов и слонов — он и животных-то таких не знал — свою Фрэю. Облака медленно плыли, а они кружились в танце, закрыв глаза. Но как ни хотелось видеть Фрэю, пока гном мог — он всё ещё не был прославлен. Вы можете спросить — почему? Он же ходил в походы на дальние страны, видел такое, что мало кому повезло видеть за всю жизнь! А дело в том, что он был гном. Просто потому, что гном! Викинги, ходившие вместе с ним, звали его коротышкой и обращались не по имени, а по кличке, которую сами дали, чтобы было легче окликать гнома, не затрудняя себя запоминанием имени. Конечно — какой скальд будет петь о гноме, которого звали Коротышкой? А раз он не мог прославиться, то и не мог он получить руку прекрасной Фрэи. Да, Бьёрн был самым настоящим героем. Но не всегда о самых настоящих героях складывают песни.

 

Глава 5

Рождение надежды

Вокруг спокойно и тихо, как только может быть спокойно и тихо летом, а до следующего морского похода ещё далеко. Викинг сидел на большом валуне, когда-то очень давно отколовшемся от скалы, чёрная стена которой высилась на востоке и уходила в море. В руках лежала секира — давняя подруга. Вечерело: солнце подходило к концу пути по светлому небу, готовясь в скором времени спуститься к недрам Хелля, жуткого мира мертвецов, дабы чёрные лучи осветили день подземный. Гном сидел так уже довольно долго, смотря вдаль на тёмно-синюю воду, которая начиналось сразу за резким обрывом берега. Водная гладь была непривычно спокойна — Ледяное море спало, чтобы потом, когда подуют сильные ветры с гор и фьордов, снова разразиться страшной бурей, с грохотом обрушивая волны на чёрные скалы, отчего те со временем стираются и превращаются  в мельчайший песок.

Много о чём думал Бьёрн. Небо вдалеке разгоралось алым заревом, кровавое пятно растекалось по чистой синеве, над головой громко кричали чайки и изредка садились на землю передохнуть. Гном думал теперь об этих чайках — куда они летали, какие страны видели?.. Именно за этим занятием его и застал Человек-С-Волшебными-Глазами.

О да, светло-карие глаза человека действительно были волшебными. Любой, кто заглядывал в них, видел внутри много света, но свет этот пульсирующими пучками бился внутри, не роняя наружу ни луча. «Приветствую тебя, великий герой Бьёрн Секироносец, да будет век густая твоя борода!» — сказал Человек, с почтением кланяясь, когда подошёл ближе и убедился, что Бьёрн его заметил.

Гном немало удивился такому обращению, ведь раньше никто не звал его героем, да и откуда странному человеку знать имя? Но всё же гном встал и низко поклонился, проявляя тем немалую вежливость: «Приветствую, незнакомец, кто ты и откуда знаешь меня?» Незнакомец ухмыльнулся, и волшебные глаза как-то по-отцовски посмотрели на Бьёрна. После чего произнёс: «Твоё имя мне нашептали ветры, а кто ты было легко догадаться — носящий его обязательно будет героем! Кто Я — подскажут волны, если прислушаешься». Гному было мало такого ответа, но он решил не спешить с выводами. Бьёрн и Человек-С-Волшебными-Глазами уселись вместе на камень да стали смотреть на море. Спокойно было у них на душе, и гному было странно приятно сидеть рядом с Человеком.

Время, что они будут любоваться морем, я посвящу лучшему описанию нового знакомого: высокий, широкоплечий человек лет пятидесяти, волосы цвета волчьей шерсти. Длинные, очень тонкие брови сильно загнуты к носу, отчего глаза кажутся злыми. Тонкие губы, густая спутанная борода и короткие пушистые усы под носом. Но, если бы вы видели его вживую, то убедились бы, что внешний вид вызывает абсолютное доверие.

Может поэтому, а может потому, что у Бьёрна давно не было собеседника, с которым можно делиться всем на сердце, гном рассказал странному человеку всё. Глаза того вспыхивали огоньком, в них скакали искры удивления, брови приподнимались, и лицо приобретало доброе выражение. Конечно, незнакомец знал о Бьёрне абсолютно всё, потому что на самом деле он был волшебником. Мог говорить с богами через стихии, и боги посылали ответы на крыльях ветра, лучах солнца и на белых барашках волн. Поэтому Человек вежливо ждал момента, когда гном закончит. И вот Бьёрн сказал последнее слово да глубоко вздохнул, глядя вдаль. Тогда Человек сообщил, что знает, как помочь, и поведал свой план, ведь именно для этого волшебник пришёл к гному.

Заключался план в следующем: войти в команду драккара, что поплывёт через всё Ледяное море и весь Великий Океан к дальним землям — искать новую жизнь. Вернувшиеся сразу станут героями, но возвращались лишь сильнейшие да смелейшие, которые также являлись самыми умными и хитроумными. А таких немного.

Бьёрн никогда не узнал бы об этих походах, не скажи ему Человек-С-Волшебными-Глазами, ведь походы не были военными, о них не трубили по всей стране, собирая охотников до приключений. Те земли почти пустели, и некого было там грабить, за исключением странных уродливых людей или «огненных людей», прозванных так за красный цвет кожи. Но они редко попадались на глаза, прячась от викингов в густых лесах, словно альвы. Эти леса, что росли там повсюду — главная причина, по которой надо было обжить Новую Землю. Бьёрн обрадовался предложению: если погибнет, то с именем Фреи на устах, а сможет вернуться обратно через пару лет, — увенчанному славой позволят взять прекрасную Фрею в жёны.

Путь предстоял неблизкий, но сейчас плохим делом было бы сидеть дома — мир за его стенами прекрасен! На закате каждого дня останавливались на привал, гном уходил в лес — поймать зверька. Периодически накрапывал дождик, но не имел и десятой части той разрушительной силы, какую ливень принимает осенью.

 

Глава 6

Неизвестность

Пока всё шло по плану Человека-С-Волшебными-Глазами (имя он так и не назвал, да гному и не хотелось знать — они стали друзьями, что ещё может поведать имя?) Друзья вместе добрались до гавани, откуда отправлялись корабли в Новую Землю, и заняли места в команде одного из драккаров.

Драккаров в Новую Землю отплыло из гавани двадцать пять. До конца добрались пятнадцать. Большинство утонули в страшных морских штормах, но некоторые повернули назад. Те, кто повернул, знали: их не будут винить в том, что сдались. Все, кто отправлялся в Новую Землю, уходили если ещё не героями, то уже кем-то выше простых людей. Те, кто встречал вернувшихся, знали: просто так эти полугерои не сдались бы — значит, не могли не вернуться. И люди принимали смелых викингов как героев. Но настоящими героями, Полубогами, будут те, кто доберётся до берегов Новой Земли и вернётся назад спустя несколько лет.

 

Викинги храбро боролись со стихией, поэтому (и потому, что удача сопутствовала) спустя месяцы плавания на горизонте показалась Земля. То была Новая Земля. Викинги, наконец, добрались!

Леса тёмно-зелёной стеной возвышались над водой. Берег тянулся пологий и неширокий — всего около двухсот пятидесяти шагов в длину, а в ширину и того меньше. На берегу располагалась небольшая пристань. Она стояла одиноко, яркие краски всюду таяли в голубоватой дали. Казалось, вся была белая, словно в густой дымке. День хмурился, туман стелился над водой, закрывая водную гладь от глаз, что смотрели на неё с бортов. Корабли медленно и бесшумно подплывали, один за другим, к берегу.

На пристани ждал всего один человек. Его лицо казалось печальным, но освещённым божественным светом. Очень искренняя улыбка приветствовала капитана Главного Драккара, ладонь поднялась, но всем отчего-то казалось, что свет улыбки долетает до каждого, кто её видит. Человеке облегало длинное белое одеяние, скрывающее фигуру. «Жрец» — подумал Бьёрн. Действительно, главные жрецы часто скрывали лица масками, одевались в такие же белые одежды. Но это не был жрец. Только потом, через много лет, Бьёрн узнал, что тогда на пристани он видел альва. Первый и последний раз в жизни, но запомнился этот момент навсегда!

На пристани альв походил на мраморную статую великого короля древности, молодой и одновременно старый, грустный и весёлый, бесконечно возвышенный и совсем простой! Он встречал корабли. С драккаров кидали верёвки, их ловили ловкие руки, привязывали к кольям, затягивался морской узел. Это надо было делать быстро, чтобы корабли волнами не снесло обратно в море. Когда все драккары пристали к берегу, альв всё также стоял, глядя изумрудными, нечеловеческими глазами на море.

 

Деревня была на крутом холме севернее причала. У подошвы, взбираясь на склоны, росли старые дубы. Облетевшие листья припорошил снежок. Здесь теплее, чем в Скандинавии, зима начинается позже. На родине уже вовсю мёл снег, ветры выли голодными волками, пугая трусливых детей, сугробы замели дороги. Когда было не очень холодно, дети лепили снеговиков и бросались друг в друга снежками, согреваясь и веселясь.

С восточной стороны холм резко обрывался, круто уходя голыми камнями в море. Там о чёрные скалы с грохотом разбивались тёмные волны, но в гавани было спокойно — коса-волнорез не давала штормам бушевать на пристани. Ветер, уже по-зимнему холодный, вовсю свистел меж гребнями гор. Солнце светило ярко, но почти не грело. Трудная задачка предстояла викингам: нарубить деревьев да срубить дом до того, как снег заметёт всё вокруг, и даже воздух будет седым от нескончаемых вьюг.

 

Глава 7

Затишье перед бурей

Прошло много лет, а зим всегда было на одну больше. Скандинавы дни и ночи работали, порой поддаваясь соблазну посидеть вечерком у костра за весёлой песней. Бьёрну нравилось работать: казалось, нужен этому миру, весь, без остатка. Казалось, всё идёт своим чередом; и нет больше на свете людей, кроме тех викингов, что приплыли в Новую землю. Конечно, память о Фрэе жила, но теперь любимая стала походить на прекрасное видение, на счастливое воспоминание, фантом, когда-то обещанный судьбой, но по случайному стечению обстоятельств так никогда и не обрётший воплощения. Бьёрну казалось, что другие земли исчезли — здесь была новая Родина.

Харальд Смелый (капитан) часто повторял — «Крепитесь, друзья! Придёт время, и мы поплывём назад, домой!» Поначалу викинги крепились. Вечерами, за костром, они пели о доме, семьях, жёнах, детях, престарелых родителях, родных полях, о местах, откуда открывался великолепный вид. Ледяное море, со всеми бурями и отнятыми жизнями, казалось теперь таким домашним! Как хотелось увидать его!.. Так обычно и бывает — начинаешь что-то ценить, чего раньше даже не замечал, лишь когда этого лишают. Люди быстро привыкают к хорошему, но и к плохому они привыкают быстро. Те же, кто не хочет смиряться с плохим, движут вперёд историю.

Позже викинги перестали верить Харальду — каждую осень надо было готовить запасы на зиму, весной сеять, летом работать на полях, а зимой мёрзнуть да ждать весну. Возвращение всё больше походило на небылицу, злую шутку, что бередит глубину сердец несбыточной мечтой.

 

Наступил вечер перед летним солнцестоянием — самым долгим днём года. Бьёрн спал, укрывшись тонким шерстяным одеялом. Виделся сон, и после пробуждения гном помнил его, словно сон был в действительности. Такое никогда не случалось раньше. Бородач очень удивился и поспешил рассказать об увиденном Человеку-С-Волшебными-Глазами. Вот, что тот услышал:

Вокруг сосны, высокие и старые настолько, что, когда поднимаешь голову взглянуть на макушки, шапка свалится, если не придерживать. За ними — берёзки. За берёзками — поле, холмом уходящее вдаль. Над вершиной горит ярко-красное солнце, отбрасывая на землю розовое свечение. Яркие лучи пробиваются меж ветвями, с силой упираясь во всё, что встаёт на пути. Небо безоблачно-синее, ветер стих, и только это напоминало Бьёрну, что он во сне.

По еле заметной тропке медленно ступает старая женщина. Высокая, сухая, но во всём её теле ещё чувствуется сила. Седые волосы жидкими волнами струятся по спине. Просторные белые одежды спадают с худых плеч. Видно, старушка провела на земле много лет и зим.

Вот она приблизилась к Бьёрну, и вдруг её лицо и фигуру озарил слепящий свет! Тонкие руки поднимаются, одежда сияет в лучах заходящего солнца, ветер с секунду треплет белые волосы, и она закрывает глаза. У Бьёрна перехватило дыхание — вот миг абсолютной, совершенной свободы! Женщина словно парит над землёй, а из глубин её тела бьёт могучий ключ жизни, дающий энергию всему вокруг!

Но ветер стих, солнце почти закатилось, и редкие ресницы вспорхнули. Бьёрн узрел: за ней бредёт, уронив лицо, пожилой мужчина с почти седыми волосами, в которых, однако, угадывается рыжина. Его поддерживают под локти два сильных молодца. Один — с ярко-рыжей копной, волосы другого же искрятся серебром, словно сплетены из луны и звёзд. Глаза мужчин печальны, но в них трепещут ярым огнём мужественная решимость.

Женщина направляется к капищу. Бьёрн только сейчас заметил, что она босая. Капище в соснах окружает ров, прерывающийся с восточной стороны. У входа, обозначая его, на расстоянии шага друг от друга высятся два белых кола, врытых в землю. В центре капища — каменный алтарь. На нём сложены брёвна «колодцем», а пустоту заполнил хворост да сухая солома. По краям крады врыты четыре чура с изображением древних богов, около ступни в высоту. Пятым — маленький каменный чур Одина. Женщина медленно прошествует к нему, опускается на колено, и у основания ложится венок из белых ромашек, горстка земляники да серебряный браслет. Затем — шёпот о чём-то Одину; она встаёт, оглядывается… Бьёрна поразили чистота и свет, исходящие от улыбки! Женщина смотрит прямо на него, он же не в силах оторваться от неё! Внезапно что-то очень родное, близкое и любимое всплывает в памяти, но гном не понимает, что: слёзы текут из глаз…

Старушка всходит на краду, ложится на солому, и звучит голос: «Я готова. До встречи, милый мой Ольх, прощайте, сыновья! Я иду к предкам и совсем скоро их увижу. Ни о чём не жалею, кроме одного, но вам этого знать не надо». Только тут Бьёрн заметил седого человека в длинных белых одеждах и с маской на лице — это жрец. Худые руки держат горящий факел, и, когда женщина легла, жрец опустил факел на солому. «Я не жалею ни о чём, кроме одного» — мечется в голове Бьёрна, и гном лихорадочно вспоминает, где же видел эту старушку раньше, но что-то не позволяет…

Когда гном проснулся, был уже почти полдень, солнце светило высоко, и весело щебетали птицы. «Сколько же я спал?» — подумалось, и только тут он обнаружил следы слёз.

 

Пора возвращаться — гном чувствовал всем существом. И, хотя Скандинавия по старой привычке казалась сказочной страной, куда ни за что не попасть, теперь она стала для него гораздо ближе, чем даже вчера. Но как уговорить викингов? Одному с кораблём не управиться. И задача трудная — казалось, все уж и забыли, в какой Скандинавия стороне. Надежда только на Человека-С-Волшебными-Глазами, тот наверняка что-нибудь придумает.

Человек-С-Волшебными-Глазами ждал Бьёрна на скамье у своего дома, и, едва приметив гнома на дороге, приветственно махнул рукой. Когда оба пригубили за столом кубки мёда, Человек признался, что догадывается, о чём пойдёт речь. И не ошибся (по правде сказать, он и не мог ошибиться — на то и волшебник), Бьёрн рассказал всё о ночной прогулке и попросил помочь уговорить викингов плыть с ним. Обедал Бьёрн у друга, а как только покончили с едой, направились собирать народ для решения судьбоносного вопроса, судьбоносность которого пока, однако, никто не понимал.

 

Глава 8

Вечность

Солёный ветер дул в лицо, от чего глаза слезились, волосы развивались парусом, а настроение подскочило. Бьёрн был капитаном самого большого драккара и всей флотилии! Море искрилось спокойное, лазурные волны поднимались с глади и опускались за неё. На небе ни облачка. «Держать курс на Восток!» — весело крикнул гном, да команда и сама знала, куда плыть.

За Главным Драккаром рассекали волны другие, поменьше. Бьёрн насчитал девять парусов, алеющих в голубом горизонте. Девять дней они уже плыли по Великому океану, девять дней было до праздника Летнего Солнцестояния. Гном и думать не мог, что столько скандинавов захочет домой! Удивлённая радость объяла сердце, но, когда на тебе шлем капитана, будь вдвойне, если не втройне внимателен и осторожен: случись непредвиденное, именно с тебя спросят за все беды.

 

Припасов взяли много, за девять дней не случилось ни шторма, небо безоблачное, настроение поёт, но Бьёрн, сам не понимая почему, начал волноваться. Порой казалось, что над кораблями что-то есть, но другие лишь посмеялись над капитаном, когда он им признался — уж облако бы точно заметили, а что ещё может быть опасного на небе? Однажды вечером Бьёрн решил поделиться опасениями с волшебником. Как оказалось, Человек-С-Волшебными-Глазами тоже что-то чувствовал, что-то очень нехорошее, что очень скоро явит себя. Гнома очень взволновали слова друга. Следующий день прошёл в беготне по драккару да осмотр всего, начиная с верёвок и кончая парусами. Убедившись, что всё в порядке, гном прилёг отдохнуть, и… тут произошло то, чего он так боялся!

На небе показалось облако. Сперва — точка, но всё росла, росла и к моменту, как солнце наполовину закатилось, облако превратилось в чёрную тучу, закрывшую полнеба. Сверкнула молния, через мгновение небо окатил грозный рёв. Грохот сотряс море! Викинги — далеко не пугливые люди, но даже суровые скандинавы ощутили недоброе в тот час. Жуткий гром, столь сильно напомнивший рык гигантского зверя, покрыл тонким слоем льда их души. Больше никто над капитаном не шутил — у самих тряслись поджилки, стоило вспомнить чёрную тучу да рёв над головой. В эту ночь ни один глаз не сомкнулся, но обошлось.

Наутро настроение поднялось вместе с солнцем, что как всегда вставало впереди: туда и плыли викинги. Море озарил розовый свет. Всё, что было ночью, казалось при свете дня простым ночным кошмаром и благополучно забылось. Один Человек-С-Волшебными-Глазами понимал — кошмар не кончился, надо готовиться к новым неожиданностям, которые будут куда более опасны. Можно ли надеяться, что всё это не обернётся бедой?

До Летнего Солнцестояние оставалось семь дней и ночей. Вечером разыгралась буря, но викинги без труда побеждали волны и ветер, пока жуткий гром снова не поразил небо чудовищным, неестественным рёвом. Снова отважные воины вспомнили прошлую ночь, а слой льда на душах стал толще. Дрожащие пальцы судорожно искали обереги, ладони сжимали маленькие молоточки, словно боясь выронить. «Это боги разгневались за то, что мы послушали глупого гнома и его проклятого дружка! Не следовало уплывать из Новой Земли, которая нас так радушно приняла!» — кричали обезумевшие от страха люди. Буря становилась всё яростнее, а сил у скандинавов не прибавлялось. Один драккар уже разметали волны — красный парус стелился на волнах, словно пролитая в море кровь огромного существа.

Началась паника. Люди уже подумывали, не сбросить ли Бьёрна в морскую пучину — вдруг боги да передумают, прекратят шторм? Действительно: так умрёт всего один гном, а иначе погибнут все вместе с ним.

«Глупцы!» — вскрикнул маг сильным голосом, перекрывшим шум бури — «Неужели не понимаете!? Чем громче кричите, тем сильнее бушует океан! Ни Бьёрн, ни я тут ни при чём — это всё ваша слабость, ваше безумие — демоны отчаяния! Соберитесь с силами! Где те бесстрашные викинги, которые не боятся ни жизни, ни смерти? Что с вами сделали годы спокойствия?! Мы все отправимся на тот свет, если вы сейчас же не возьмётесь за головы и не начнёте сражаться! Вот только попадём ли в Валгаллу — большой вопрос». Речи Человека остудили горячие головы и вернули их хозяевам. Теперь шторм не казался таким ужасным, души уж проклинали свою слабость — да, разнежила спокойная жизнь, сами и не заметили, как.

 

Наступил день Летнего Солнцестояния, самый долгий день в году. Ночью небо снова потемнело, а звёзды и даже луну полностью скрыла гигантская туча странной формы крылатого змея, чернее которой ни один викинг никогда не зрел. Снова страшно грохотал звериным рёвом гром, молнии так и сверкали в непроглядной мгле! Море ещё некоторое время оставалось спокойным, но уже никто не сомневался — этой ночью их ждёт Буря, яростнее и ужаснее которой ещё не видели. И скоро ожидания викингов оправдались в полной мере: снова вздымались до небес чёрные волны, ветер сбивал с ног неосторожных. Паруса спустили заранее, но почему-то волны не сбавляли силу, захлёстывали, переваривали корабли с ещё пущей яростью! В перерыве между командованием Бьёрн взглянул назад, и взору открылось зрелище, доселе невиданное никем из смертных!

Из-за бушующих чёрных волн поднималось Чудище огромных размеров — Дракон, ужаснейший из Вечно Спящих, родной сын самого опасного и страшного, извечного противника Тора — Мирового Змея Ёрмунганда, свернувшегося кольцом вокруг Земли и прикусившего собственный хвост. Пасть дракона была настолько большой, что с лёгкостью бы проглотила целый корабль, заодно прихватив и команду; глаза краснели, как два великанских рубина, горящих в темноте! Взмах хвоста вызвал цунами.

«Это Рагнарёк! Последний день мира, когда Тор будет биться с Ёрмунгандом, и оба падут! Последний день бытия! Это Рагнарёк!» — кричали оставшиеся в живых, но битва с морем продолжалась. Крайняя надежда… «Когда явиться Тор, то увидит, что мы храбро бьёмся. Он будет нами гордиться! Братья, споём песню, Последнюю песню этого мира!» — и люди запели, перекрикивая шум бури. Запели, как не пели ещё никогда, как никогда больше не споют, ибо песня станет им Последней — все это понимали и не старались утешиться ложными надеждами. Наоборот, взгляд каждого засиял божественным пламенем.

Драккары разлетались в щепки, паруса рвались и стекали кровавой лужей в волны, молнии сверкали! Их тусклый свет отражали огромные, бездонные очи Змея. Люди гибли, но продолжали биться до последнего вздоха, последнего удара сердца, последней капли крови. Змей играл: захоти — и все уже были бы мертвы, но ночь и так обещала стать ЕГО ночью. Если бы вслед за этим ничего не случилось, так бы и произошло, но эта ночь была ночью славы смелого гнома, что несмотря ни на какие препятствия не потерял крепость духа даже перед лицом ужасного врага.

Когда Змей подплыл совсем близко к Главному Драккару, Бьёрн выхватил секиру. Крик прорвал шум бури. Сердце налилось силой, какая бывает у богов и величайших из смертных, поистине Полубогов! Ноги мощно оттолкнулись от мокрых досок, гном прыгнул прямо на чудовищный хвост, и сталь изо всех сил вонзилась в щель между чешуйками, что прочнее самого толстого доспеха. Для Змея удар был не страшнее укуса комара, но взбесила дерзость коротышки: посмел запищать так громко! И — чего ещё никогда не случалось — своей секирой поцарапал! Вот это уже неописуемая наглость!

Глаза Змея налились кровью пуще прежнего. Раскрылась огромная пасть с тремя рядами длиннющих и острых, как хорошие мечи, зубов… Бьёрн попался, был уже почти проглочен, как вдруг зуб Чудища пронзила острая боль — секира успела зацепиться за нежную десну, разрубив её до половины. «Ах ты, мерзкий гадёныш! Коротышка недопроглоченный, как посмел?!» — Змей не на шутку рассердился. Только всасывающая сила перестала втягивать в глотку, Бьёрн со свойственной викингу силой начал рубить все дёсны, до которых успевал добегать. Перерубив внутренний ряд, секира принялась за язык, но тот оказался слишком прочным. Да это уже было и не нужно — кровь заполнила пасть.

В последний момент Бьёрн выпрыгнул, и пасть оглушительно щёлкнула. «Щей-чащ Ты победил, но когда-нибудь я вернущ, и тот день щтанет пощледним!» — прошепелявил Змей, глотая кровь, и бесконечные кольца его тела, сворачиваясь, ушли под воду. Из-за этого нахлынул очередной цунами, который накрыл Бьёрна с головой. Лёгкие заглотнули побольше воздуха, и гном нырнул. В этот самый момент по воде прошла гигантская стена воды, несколько десятков шагов в высоту.

Когда удалось вынырнуть, бородач понял, что волна отнесла его далеко от корабля. Всюду чёрная мгла, хоть глаз выколи, драккар маячит далеко впереди красной точкой. Никак не добраться!.. Да викинг и не пытался: железная броня неумолимо тянула в глубину. Лёгкие заполнила солёная вода. Внезапно (ах, сколько этих внезапностей было за жизнь бедного гнома!), небо над головой озарило сияние, и послышался шум крыльев!

Валькирия в светящихся доспехах летела к нему, а на светлой голове её был шлем, украшенный белыми, как ствол берёзы, крылами. Казалось, свет всех звёзд и лун бьёт из груди, такой она предстала прекрасной на фоне непроглядного мрака ночи под грузно нависшими тучами! Гном с девой не перемолвились ни словом. Она за руку вынула из воды, и Бьёрн заметил, что тоже светится, правда, не так ярко.

Выглянула луна, разлив по морю серебристое свечение. На воде появилась дорожка, по которой друзья и отправились в последний путь: туда, где вода встречается с небом. Там, в заоблачной дали, Бьёрна ждала седая старушка с изумрудными глазами, гном знал это. Тихо, словно про себя, он сказал: «Я иду, Фрэя. Прости, что не мог раньше — дела задерживали, но теперь-то уж мы точно никогда не расстанемся! Я знаю, ты ждала меня, ты жалела, что не сможешь увидеть в ТОМ мире, но теперь забудь — теперь-то уж я смогу подарить тебе всё то счастье, что не мог дать там. Я иду, Фрэя!»


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...