Присядьте. Взгляните в окно. Что вы видите? Железных клопов, бороздящих просторы вашего города. Многоэтажки — мечту самоубийц и экстремалов. Тучи, прибывающие с производств. И людей, сонных и равнодушных к вашему взгляду.

Было время, когда всё это не могло явиться даже в самых бурных фантазиях самой сивой кобылы. Тогда и началась история, которую я хочу вам рассказать, задолго до рождения мессии. Задолго до рождения Бога.

Но обо всём по порядку.

Родился в семье бывшего пьяницы, имя которого история умалчивает, и хрупкой девушки по имени Она ребёнок.

Его назвали просто Ты.

Сразу стоит оговориться, деревня, в которой семья жила, была продвинутой. Что и говорить, ведь Она рожала в больнице. Но речь не о родителях, а о мальчике.

Однажды, когда Ты отправился гулять в лес, он заметил странную лужу. Странной Ты её посчитал потому, что уже несколько дней не выпадал дождь, а вокруг не было других источников воды. Кроме, разве что, бессовестных прохожих. Да и то вряд ли, ведь солнце бы уже высушило следы их неблаговидных деяний.

Ты подошёл к луже, посмотрел в неё. Не увидел землю. Наклонился, чтобы проверить запах и удостовериться в силе солнца. Но что-то пошло не так. Ты споткнулся и начал тонуть в луже. Плавать он в силу своего возраста не умел, берега лужи были слишком круты, чтобы по ним взбираться. И на прогулку Ты отправился один, ведь с его отцом никто не хотел водиться. И друзей у Ты не было.

Но весь посёлок отправился на поиски мальчика. Три дня и три ночи они его искали, пока Она в лесу не услышала крики своего чада. Он лежал в яме, полный сил и здоровый.

Вы можете задаться вопросом: а почему он не умер? Вода высохла? Нет. Земля впитала? Нет. Братец Иванушка наконец нашёл нормальную лужу? Тоже нет. Небольшой спойлер. Вода в луже была живая, поэтому и умереть Ты не мог. Поэтому, пребывая в бессознательном состоянии, Ты глотал живую воду, пропитывался ей.

Впоследствии Ты был великим воином. Во время одного из набегов на их деревню он выяснил, что не может умереть. В другой — что не может лишиться пальца. Но вы и так уже это знаете. Как голодный хищник, с остервенением бросался он на любого, кто подойдёт к его матери, отцу, возлюбленной, ребёнку с недобрыми намерениями. Ты не раз защищал родную деревню. Ровно до тех пор, пока не скончались естественным образом все, кого следовало охранять.

Деревня была разграблена и уничтожена, этот маленький оплот цивилизации канул в Лету. Ты бездействовал, ведь некого было защищать.

Тогда Ты отправился путешествовать. Был на территории современной Греции. Чтобы никто ничего не заподозрил в этой стране зарождающейся науки, Ты начал рассказывать о себе небылицы. Мол, он сын Зевса, которого прокляла Гера. И прозвали его в народе Гераклом. Понимая, что он бессмертен, начал Ты забавляться. Отправился к первому попавшемуся царю с планом: царь называет Ты своим братом с недовольным лицом, а Ты в обмен исполняет его деспотичные и глупые желания. Вот вам и двенадцать подвигов, суть которым — веселье. Но необходимо было уйти со сцены, дабы иметь возможность перемещаться.

Отправился Ты к мирмидонянам. Те прозвали его своим царём. Но Ты не старел. И решил он самому себе быть и сыном, и отцом. Посадил вместо себя на престол Пелея, выпросив с того обет молчания, и отправился оправдывать своё бессмертие. Он, мол, сын богини, бессмертный, и только пята у него не защищена. Кто же мог подумать, что именно в неё попадёт Парис стрелой, направленной Аполлоном? А Ты был человеком слова. Да и надоела ему эллинская междоусобица.

Долго Ты скитался по странам. Много чему научился. Многому разучился. И то, что когда-то забавляло Ты, стало в тягость. То, что приносило удовольствие, было предсказуемым, и этой обыденностью разочаровывало. Каждый день сливался с предыдущим, вливался в водоворот воспоминаний — разных по содержанию, одинаковых по сути. Скрипя зубами, пытался Ты найти способ покончить с жизнью, но ничего не выходило. Как иронично. Мы хотим жить вечно. Но будет ли пребывание без смерти жизнью?

В битвах Ты стал апатичен. Он перестал биться и просто приходил на поле боя, где-то в глубине души понимая, что и эта битва закончится с потерями как минимум на одну меньше, чем будет подсчитано.

Не передать словами чувства человека, которому из века в век приходится видеть, как все, к кому он привязывался, умирают около него со словами, полными незнания: «Встретимся там». Которому не найти утешения в детях: по какой-то причине Ты не мог их иметь. Ты очерствел. Сердце — единственный орган его тела, на котором оставались шрамы. Оно было полностью ими испещрено. Уже рубцы наслаивались на рубцы по сотому кругу. А он всё наступал на одни и те же грабли. Даже чёрствый, он привлекал людей. Дар от пьяницы-отца.

Наверное, в девятнадцатом веке Ты назвали бы нигилистом, сейчас — циником. А он просто неудачно упавший мальчик.

Но когда долго терпишь издевательства судьбы, получаешь и что-то хорошее, чтобы не загнуться окончательно.

Так Ты встретил Мелиссу.

Слегка размасштабируем повествование.

Это случилось в очередной понедельник. Ветер, который для Ты не значил ничего, кроме звука, завывал, разбиваясь о стены близ стоящих домов. Он вышел из квартиры, и брёл по улице, заросший, тощий, угрюмый, притягивая к себе брезгливые, но заинтересованные взгляды прохожих.

Ты заметил, что за ним наблюдают. Белокурая девушка неотступно следовала за Ты вот уже который километр. Она шла на высоких каблуках, в которые, казалось по её походке, были вставлены пружины. Девушка, отметил Ты, фигуристая. Он бы с ней познакомился, но это ни к чему не приведёт. Они полюбят или не полюбят друг друга, женятся или не женятся, заведут или не заведут детей. Судьба Шрёдингера. Но любой из возможных вариантов ведёт к одному итогу — её смерти и одиночеству. Когда выбор не оказывает ни малейшего влияния на твою судьбу, в нём нет и смысла.

Поэтому Ты продолжал бесцельно бродить по городу до тех пор, пока на пятом круге обхода города по периметру блондинка, очевидно, уставшая от этих догонялок, сама не подошла к Ты.

— Здравствуйте, я Мелисса, — она протянула ладонь для рукопожатия.

Поскольку Ты был на голову ниже, ему пришлось поднять взгляд, дабы отпугнуть девушку неприветливостью, но она будто и не заметила: только шире улыбнулась и взглядом указала на протянутую ладонь.

— Кирилл, — её ладонь оказалась сухой, но очень приятной на ощупь.

Поддавшись порыву, Ты поцеловал руку девушки.

— Извините, — буркнул он за плечо, намереваясь уйти.

— Странно, — громко сказала девушка, очевидно, пытаясь заинтриговать Ты.

Ты продолжал идти своей дорогой.

— Я думала, вас зовут Геракл.

Такого Ты не ожидал. Воспоминания о первой вымышленной жизни пронеслись перед его глазами, наполненные яркими красками. Жизнь Геракла — один из немногих периодов многовековой жизни Ты, который он вспоминал, если не с теплом на душе, то хотя бы без боли в сердце.

— Не знаю, о чём вы. Но заинтересовали. Пройдёмся?

Девушка едва ли не вприпрыжку приблизилась к Ты, и вместе они направились в центр города. В разговоре они затрагивали разные темы. Для моего повествования значительными будут многие, но можно проиллюстрировать одним примером.

— Мелисса, а вы верите в бога? Того, о котором проповедовал Иисус?

— Хотите сказать, придумали вы? Кирилл, если вас следует называть так, я там была. Слышала ваши проповеди, наставления и разглагольствования.

— Значит, вы меня узнали спустя две тысячи лет?

— Когда живёшь так долго, в памяти остаются только значительные лица. Ваше стало одним из таких.

— Приятно слышать. Раз так, зовите меня Ты. Я уже давно не слышал этого слова в качестве своего имени. И да, бога я не придумывал. Тогда я в него верил. Точнее, меня посетила мысль о возможности его существования.

Да. Мелисса, эта безумно красивая девушка, стала ещё прекраснее в глазах Ты. Она была Жанной д’Арк. Именно за возвращение Мелиссы бился под стенами Трои Ты. Только не видел её, потому и не узнал. За то время, что они успели провести вместе за неделю, долгожители неплохо друг друга узнали.

— Мелисса, ты не знаешь, нас, таких, ещё много?

— Я знаю только о тебе. А ты?

— Не слышал. Я заседал в правительствах, я был выше правительств, но ничего до меня не доходило. Как ты стала такой, какая есть?

— Не знаю. Полагаю, моё бессмертие — дар Артемиды. Задолго до первой встречи с тобой я была язычницей. Поклонялась богине охоты. Постоянно приносила ей в жертву лучших животных, стала искусной охотницей. Наверное, она меня наградила.

Мелисса ошибалась.

Снова ускорим повествование. Шло время, которое вдвоём не замечать было веселее. Ты и Мелисса были счастливы друг с другом. Ещё пару сотен лет назад они бы непременно стали Бонни и Клайдом от мира Средневековья. Но время кутежа прошло или ещё не пришло, поэтому Ты и Мелисса пока просто наслаждались обществом друг друга.

Снова Ты получал наслаждение и радость от своих возможностей.

Пятница. Прошло чуть больше года с момента знакомства Ты и Мелиссы. Они оба положа руку на сердце могли заявить, что этот год был лучшим из тех тысяч, что они уже прожили. И всё у них внутри переворачивалось, когда они представляли, сколько же ещё их ждёт впереди. Такое чувство часто сравнивают с бабочками в животе. Ты оно больше представлялось бабочками в лёгких: весь воздух хотелось выпустить наружу в победном кличе.

Итак, пятница. Квартира Ты. Слезливая мелодрама. Одна из тех, которые включают только для того, чтобы посмеяться над раздуваемой трагедией и пафосом. Повидавшие виды Мелисса и Ты, по крайней мере, могли только смеяться. Звёзды сияли, словно триста шестьдесят пять маленьких бриллиантов, впитавших свет солнца. Именно столько Ты подарил Мелиссе. Но эта пятница была особенной. Он собирался преподнести ей своё испещрённое рубцами сердце и гладкую, больше подходящую хрупкой девушке, руку. До этого момента они даже не признавались друг другу в любви, но очертания совместного счастья были видны так чётко, что сомнений не было: скоро появится чета бессмертных.

— Ты, — внезапно начала Мелисса.

— Что? — задумчиво ответил, вспоминая заготовленный текст, бывший Геракл.

Мелисса села на колени перед диваном, глядя в глаза Ты. Её волосы пахли свежескошенной травой — любимым ароматом Гермионы Грэйнджер и Ты. Парень предложил выключить телевизор, но Мелисса отмахнулась, мол, пусть работает.

— Ты, мы знакомы больше года. Знаю я тебя две тысячи лет. Слава о тебе распространяется куда больше. Всё это время застала я, — у Мелиссы появлялись жидкие бриллианты под глазами. — И за эти тысячи лет я не встречала такого человека, как ты. И я сейчас не о бессмертии. Может, дело и в нём, но разве что лишь как в ещё одном объединяющем нас факторе. Ты самый добрый, умный, смелый и потрясающий человек из всех, что я когда-либо встречала, а это, сам понимаешь, показатель. Мои слова звучат банально, но сложно придумать новое, когда застал всё, что было придумано. Я счастлива, что бессмертна. Я счастлива, что у меня есть шанс любить тебя. Этим я и займусь, с твоего позволения, ближайшие миллиарды лет.

Ты не дал Мелиссе проговорить последние слова. Он за секунду спустился к ней с дивана, прижал её к себе в объятиях, глядя ей за спину. У него тоже наворачивались слёзы.

— Мелисса, родная, не плачь. Я тоже тебя люблю. Как и ты, я не знаю, как быть оригинальным. Не удивлён, что за тебя развернулось сражение у стен великого города. Ты прекрасна. Не удивлён, что тебя сожгли на костре как ведьму. Ты невероятно умна. Я могу долго находить плюсы в твоём прошлом, но их не меньше и в настоящем. И у нас впереди целое будущее, чтобы открыть новые. Поэтому я хочу спросить: Мелисса д’Арк Троянская, станешь ли ты моей женой на веки вечные?

Ответа не последовало. Не было ни всхлипываний, ни слез, ни даже вдохов и выдохов. Ты слегка отодвинулся и посмотрел в остекленевшие глаза возлюбленной. Начал искать пульс, но сердце не билось. Ты чувствовал, как остывает прекрасное тело Мелиссы, но не мог найти этому объяснения.

— Если это такой розыгрыш, то неудачный, Мелисса. Я тебе вообще-то предложение сделал.

Прошёл час. Два. Всё это время Ты смотрел на лежащее на полу неприкрытое даже рубашкой тело девушки, пытаясь заметить малейшее движение грудной клетки. Всё без толку.

Тело окончательно остыло. Но даже окрашенная этой смертельной синевой, Мелисса была прекрасна

Чувство бабочек в лёгких осталось. Только теперь Ты хотелось выпустить воздух в отчаянном крике так, чтобы он туда никогда больше не поступал. Но он не мог.

И вдруг Мелисса пошевелилась. Она повернула голову в сторону Ты. Её внимание привлекли красные следы на его руках. Ты тут же подскочил к ней, пытаясь обнять и расцеловать, но Мелисса отстранилась.

— Здравствуй, юноша, — голос точно принадлежал не Мелиссе. Этот был слишком гулким и мощным. Даже в квартире создавалось заметное эхо.

— Мелисса?

— Нет, мой мальчик, — слышать звуки этого голоса, исходящие из тела Мелиссы, было для Ты невыносимее осознания смерти любимой. Представьте, вы — профессиональный баскетболист. И вам вырвали руки и ноги. Да ещё и в насмешку поставили пиратские деревяшки. А теперь усильте это чувство в миллиарды раз. И всё равно не испытаете то же, что и Ты.

— А кто вы? — проглотив ком в горле, спросил Ты.

— Артемида.

Ты не был удивлён. Он боролся с чудовищами. Их считают легендой, но Геракл существовал. Как и его двенадцать подвигов.

— Это вы сделали Мелиссу бессм… — договорить он не смог, ведь качество этого дара было налицо.

— Да, я. Извини. Это было проклятие.

— Что?

Артемида объяснила, что в начале жизни Мелисса была совсем не такой. Она вела распутный образ жизни, убивала, напивалась. И всё это оправдывала тем, что поклоняется Артемиде. Это оскорбляло богиню. Но терпение лопнуло, когда на охоте Мелисса загнала кабана, лучше которого не было во всей Греции. Более того, она преподнесла в жертву Артемиде только его кости. Богиня наслала на неё проклятие.

— Но в чём состояла его суть? — казалось, Ты слегка успокоился.

— Она будет бессмертна до тех пор, пока не обретёт счастье. В начале такой разбойной бессмертной жизни она часто была рада, но счастлива — никогда. Ей так, бывало, казалось. Но что не приснится в пьяном бреду. Время шло, Мелисса менялась, я начала забывать про проклятие. Но проклятие про Мелиссу не забыло. А тут, сам понимаешь, ты.

Этот рассказ никак не повлиял на эмоциональное состояние Ты. Он просто узнал суть проклятия.

— А вернуть её уже нельзя?

— Нет. После выходки Орфея Аид проверил своё царство на наличие лазеек. Но я могу договориться о лучших условиях для Мелиссы. Тебе же в Царство Мёртвых, увы, путь заказан.

Ты остался безучастен.

— Но… — в разбитом сердце затеплилась надежда. — Я могу забрать тебя на Олимп. Это ведь по моей вине ты сейчас разбит, потерял любимую. У нас множество прекрасных и настолько же бессмертны дев. Боги за, учитывая твои геройские похождения тысячи лет назад.

Вот как и когда в действительности Геракл поднялся к богам.

 

 

Я не понял причин написания в подобном ключе. Начало по стилю вообще выпадает. Рассказ про пьяницу здесь неуместен, как несмешной гэг перед спичем. Отсылки к античности, рассыпанные по тексту, - чудо, особенно учитывая общую направленность текста. Ты, случайно, не с Настоящей фантастики темой вдохновился? Помнишь, там сопливый рассказ был про возлюбленную Ареса?

Если это история любви, то зачем такое долгое предисловие про родителей и проч.? Если это история Геракла, то почему разный масштаб и главным стал именно последний эпизод, а не встреча с жанной дарк или с еленой троянской?

Не ленись, прочеши текст по стилю. Выдержи в едином духе. Или уж так и продолжай полушутя, или полностью переходи на серьёзное повествование без лица автора, нагло врывающегося в текст