Толстый, похожий на бульдога старик шёл по улицам, то и дело оглядываясь. Дойдя до сворота в проулок, он остановился. Внимательно всмотрелся в лица прохожих. Убедившись, что слежки нет, толстяк шмыгнул под арку и ускорил шаг.

Метров через тридцать замаячила вывеска. Та самая. Именно о ней утром говорил городской квестор. На обшарпанных досках сияла роза ветров, и казалось, что восьмиконечную звезду не нарисовали, а отлили из настоящего серебра – всю, кроме одного единственного луча. Северо-восточный почему-то был выполнен золотой краской. Он притягивал взгляд и выбивался из общей картины.

«АКВИЛОН. Решаем вопросы права» – прочитал старик, подойдя ближе. Надпись, как и роза ветров, светилась серебром.

Помявшись немного, старик снова огляделся, а затем толкнул дубовую дверь. Та поддалась, ни разу не скрипнув, однако войти без шума не получилось. Под потолком зазвенели колокольчики, подвешенные на невидимых нитях. Старик сощурился. После залитой солнцем улицы он ничего не мог разглядеть в полумраке, зато запахи почувствовал сразу. В нос ударило перегаром, потом и… смолой.

– Карлос… Это ты? – донесся охрипший голос. Старику он показался знакомым.

Откуда-то справа послышалось рычание. Размеренное. Через секунду стало ясно – это всего лишь храп. В темноте кто-то зашевелился.

Когда глаза, наконец, привыкли к мраку, старик подумал, что ошибся адресом. На юридическую контору это смахивало мало. Скорее на бордель в утренние часы – в то самое время, когда гости уже отгудели и разъехались по домам к законным супругам. Пустые бутылки валялись везде. Они лежали на полу, на диванах, на лестнице, под лестницей, и даже среди углей в погасшем камине. Напротив входа располагался длинный стол, и на нём покоились остатки минувшего пира – апельсиновые кожурки, ссохшийся виноград, полупустые тарелки с закусками. Меж ними вальяжно шатался здоровенный белый кот, доедавший объедки.

Во главе стола, упав лицом в одну из тарелок, спал человек с длинными, взлохмаченными волосами. Сначала старик подумал, что всё дело в игре света, но потом понял: тёмные пряди спавшего действительно отливали красным оттенком. Сомнений не оставалось. Это был Лиис Хид – управляющий агентством «Аквилон».

– Кхм… – старик прокашлялся. – Я, кажется, не вовремя?

Спавший управляющий что-то пробурчал, потом поднял голову и с трудом продрал глаза. Совсем молодой, подумал старик. Лет двадцать пять, не больше. Черты лица заостренные, как у птицы, глаза тёмные. И эти взъерошенные чёрные волосы с красным отблеском… Красит он их что ли?

Управляющий несколько секунд смотрел в глаза старику, напряженно о чем-то думая. Возможно, соображал, не снится ли тот ему. А потом паренёк вдруг улыбнулся – широко, по-доброму, – и взметнул руками в приветствии.

– Шигго Беберлих! Собственной персоной! Присаживайтесь, ради бога, не стойте в дверях. Вы уж извините, мы чуть-чуть не успели прибраться. Праздновали, знаете ли, одно удачное дельце.

Старик не успел опомниться, как Лиис Хид пододвинул ему стул, убрал посуду и согнал со стола кота, который к ужасу старика оказался вовсе не котом, а самым настоящим тигром. Точнее тигрёнком. Почти полностью белоснежным, с едва различимыми серебряными полосами и яркими, как сапфиры, глазами.

– Брысь, Альбин, морда кошачья! Карлос! Мара! А ну-ка вставайте, мать вашу за ногу! У нас гости! К нам пожаловал сам Шигго Беберлих!

Там, где ещё секунду назад грохотал звук, который старик принял за рычание, кто-то начал недовольно бубнеть и причмокивать губами. Шигго повернул голову и присмотрелся внимательнее. Он не мог понять, кто из этих двух мог так храпеть. На диване лежали милая блондинка с короткой стрижкой и ребёнок, которого зачем-то нарядили в чёрный дублет. Несколько мгновений понадобилось старику, чтобы сообразить, что у ребёнка не может быть такой густой бороды. И вряд ли ребёнок был бы лысым.

– Одну секунду, господин Беберлих. Сейчас мои коллеги придут в себя.

Лиис Хид быстро покончил с уборкой и сел напротив старика. Управляющий ни на секунду не переставал улыбаться.

– Простите… – осторожно сказал старик, – а мы знакомы?

– Кто ж не знает Шигго Беберлиха? Владельца крупнейшей магической лавки в городе.

Старик заёрзал на стуле. Осведомлённость паренька выбила его из равновесия.

– Вы умеете удивлять, господин Хид. Вижу, Руфио не зря мне вас посоветовал.

– А-а! Так вы от Руфио? Ну слава богу, – управляющий выдохнул и расслабился. – Я уж думал, как вас проверить.

– Проверить?

– Ну, вы сами понимаете, наши дела… Мать твою, Карлос! Ну надень ты штаны! На себя и на Мару! Позорники!

Вставший с дивана карлик не отреагировал на слова управляющего. Лысый коротышка ошалелым взглядом рассматривал Беберлиха, и старик мог поклясться, что минуту назад такое же удивление читалось на лице Лиис Хида. Потом проснулась девушка. Она тоже уставилась на Шигго так, словно перед ней был не старик, а диковинное чудище, сбежавшее из зоопарка.

– Кажется, проснулись, – сказал управляющий. – Ну что ж, рассказывайте, Шигго. Что вас привело в «Аквилон»?

– Так сразу? – замялся Беберлих.

– А чего ждать? Время – деньги. Руфио ведь предупредил вас, что агентство берёт совсем не дёшево?

Старик поморщился.

– Да. Предупредил.

– Прекрасно. В таком случае, может, перейдём к делу?

– Ладно. Слушайте.

Шигго поудобнее уселся на стуле, подобрал полы плаща и начал рассказ:

– Раз уж вы в курсе, то не буду ходить вокруг да около. Как вам известно, я торгую артефактами. Не совсем легально, разумеется. Понимаете, Хид, в республике трудно получить лицензию на занятие колдовством, а уж на торговлю волшебными предметами и вовсе нереально, если по выходным вы не ходите в бани, по меньшей мере, с сенатором. Так вот… Два дня назад кое-кто из покупателей шепнул мне присмотреться к рынку на окраине города. Там какой-то залётный торговец, безмозглый дурачок, продавал за бесценок рубин.

– Решили перейти на камни, Шигго? – подмигнул Лиис. – Хороший выбор для инвестиций.

Беберлих вновь поморщился. А карлик, сидевший на диване, почему-то гоготнул, словно услышал самую остроумную из шуток.

«Идиотизм, – подумал старик. – Какого чёрта я вообще здесь делаю? Это же конченые раздолбаи».

Вслух же Шигго сказал:

– Камни меня не интересуют. Если в них нет силы.

– А в рубине, нужно понимать, силы были?

– Да. Огромные. Если у вас имеется хоть немного дара, вы легко почувствуете энергию предмета. У рубина она была просто колоссальной.

– Драть меня в бородёнку, – вдруг прохрипел карлик. – А не тот ли это славный рубинчик?

Старик на секунду вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

– О чём вы?

– Ну как же, бляха-муха. Не слыхал про огненный рубин Илендрая? Который подрезали прямо на аукционе месяц назад? Говорят, он стоил столько, что на шлюх и кабаки хватило бы правнукам.

– Карлос! – перебил карлика Хид. – Соблюдай приличия при госте. Пожалуйста, продолжайте, Шигго.

Беберлиху становилось неуютнее с каждой минутой. «Вот ведь пронырливые сучата, – думал он. – Чувствую, цену заломят такую, что проще трибунал купить». Постаравшись изобразить самый невозмутимый вид, Шигго ответил:

– Не знаю, о чем вы, Карл.

– Карлос! – резко поправил коротышка. – Я, бляха-муха, не позволю называть себя карлом!

– Простите… Не хотел вас обидеть. Так вот, возвращаясь к камню. Честно говоря, чутьё изначально мне подсказывало, что дело пахнет подставой.

Карлик вновь гоготнул, но тут же успокоился.

– Эм… – смутился старик. – О чём это я?

– О подставе, – подсказал Лиис. – Нужно понимать, что-то пошло не так?

– С покупкой вопросов не возникло. Тот залётный торговец без проблем продал мне рубин, почти не торгуясь. Но потом.... Вот в чём дело, Хид. Я давно заметил, что за мной наблюдают. Последнюю неделю вокруг моего дома постоянно кто-то крутился, а пару раз я даже почувствовал за собой слежку. К своему стыду, я не придал этому значения. Как выяснилось, очень даже напрасно. Закончилось всё тем, что меня кто-то сдал. Магическому трибуналу.

– О-о-у… – протянул управляющий. – Сочувствую. Но постойте-постойте… Раз вы здесь, значит, всё обошлось?

– Не совсем. Вчера мой склад накрыли. Ровно после того, как я купил камень. Понимаете, я не совсем дурак, чтобы хранить артефакты дома. Я арендую один небольшой складик в мануфактурном районе, неофициально, конечно. По бумагам он ко мне никак не привязан, не подкопаешься. Вот только эти черти накрыли меня с поличным. Пришли двое прямо в тот момент, когда я заносил рубин. Видели когда-нибудь этих коршунов в чёрных рясах?

– Да, к сожалению, встречался, – понимающе закивал Лиис.

– Мерзкие чинуши. Они даже лица под масками скрывают. Трибуны постоянно меняются, чтобы исключить коррупционный момент. Но, как выяснилось, работает эта система с точностью до наоборот. В общем, с меня трясут взятку.

– Большую?

– Огромную. Пятьсот золотых.

Сидевший на диване карлик выругался – громко и с чувством, не забыв пройтись по сексуальной жизни матерей всех чиновников республиканских ведомств и магического трибунала в частности.

– Пожалуй, в этот раз соглашусь, – кивнул управляющий. – Это уже перебор.

– Они вынесли склад. Предъявили ордер префекта на обыск. Рубин опечатали прямо там, заставили расписаться на конверте. Сказали, что имущества мне не видать, мол, оно конфисковано. Но проблема не в этом… Этой подписью они подвязали меня к складу, и теперь мне грозит, по меньшей мере, лет тридцать каторги за хранение артефактов. Для меня это смерть.

Лиис стал барабанить пальцами по столу. Какое-то время он о чём-то напряженно думал, а потом спросил:

– Хорошо, я вас понял, господин Беберлих. С вас трясут деньги, шантажируют каторгой, но я не до конца не понимаю, чего вы хотите от нас?

– Помогите вернуть рубин.

– Что?

– Рубин. Деньги, которые с меня требуют, огромные, я бы даже сказал, неподъёмные. Но я готов отдать трибунам золото, если они вернут мне камень.

– Сомневаюсь, что трибуны пойдут на такую щедрость, – покачал головой Хид.

– Именно поэтому я и пришёл к вам. Мне нужны люди, которые помогли бы решить этот вопрос. Пусть мне вернут рубин взамен на взятку.

– Ну точно королевский камушек! – заключил карлик. – Бляха-муха, да как пить дать, королевский!

Беберлих понял, что скрываться дальше нет смысла, поэтому решил играть в открытую:

– Да. Признаюсь, скорее всего, это он. Огненный рубин.

На какое-то время в помещении агентства повисла тишина. Из-за растянувшегося молчания старику стало неловко. Так неловко, что он принялся рассматривать стены. Только сейчас Шигго заметил огромный холст, висевший над лестницей. На нём были изображены пятеро. Трёх Шигго уже знал – Лиис Хид, карлик Карлос и светловолосая девчонка по имени Мара. Ещё один паренёк, примерно того же возраста, что и Лиис, стоял, опираясь на посох, а на голове у него торчала остроконечная шляпа. Безвкусица, подумал Шигго. Такие шляпы давно вышли из моды, и теперь их не носили даже умалишенные волшебники.

Последний человек на картине был огромен. Смуглый, с поломанным носом, он напоминал Шигго медведя.

– Это Тихий Микель, – сказал Лиис, заметив взгляд старика. – Он у нас художник.

– Художник?

– Ага. Эту картину написал он. И вывеску, кстати, тоже. Тихий Микель может нарисовать всё, что угодно.

Карлик на диване вновь заржал. «Сумасшедший!» – заподозрил Шигго.

Лиис Хид же продолжил, как ни в чём не бывало:

– А этот с посохом – Истравелиус, соучредитель агентства. Он сейчас далеко. Проходит обучение в академии магических искусств.

В какой-то момент Лиис Хид задержал взгляд на Шигго, и на секунду старику показалось, что в тёмных глазах управляющего он заметил огонёк застарелой обиды. Впрочем, видение тут же развеялось. Хид, как и прежде, улыбался Беберлиху во все тридцать два зуба.

Шигго кивнул в сторону портрета.

– Забавная шляпа у вашего друга.

– Не забавнее, чем у вас.

– Что?

– Я про вашу ситуацию. Скажите, Шигго, а вы знаете, почему «Аквилон» называется именно так?

– Эм… нет.

– Это аббревиатура. Расшифровывается, как Агентство, Которое Выполняет Исключительно Легальные Операции Нивелирования.

Карлик, услышав эти слова, почему-то отвернулся и взялся то ли за грудь, то ли за живот, словно ему резко поплохело. Светловолосая девушка, которая до этого момента не издавала ни звука, вдруг простонала, а затем тоже отвернулась.

Шигго переспросил:

– Неви… Неливе… Ох, мать. Как вы сказали?

– Нивелирование.

– Язык сломать можно. Обязательно так усложнять?

– Геометрический термин. Означает выравнивание. Говоря простым языком, мы помогаем людям сгладить углы. Но заметьте – исключительно легально!

– Так значит, Руфио зря мне вас порекомендовал? Это будет проблемой?

– Нет. – ответил Хид и вдруг улыбнулся. – Просто это будет стоить вам гораздо дороже.

«Кто бы сомневался» – подумал старик со злостью, а затем произнёс:

– Хорошо, господин Хид. Значит, пришло время поговорить о цене.

 

***

Если в Кариане кто и знал толк в нелегком коррупционном деле, то этим человеком безусловно, был городской квестор Руфио. Как настоящий мастер следственной работы, Руфио Гораци умудрялся раскрывать и совершать преступления, не отрывая толстых ягодиц от кожаного кресла, и хотя недавние перемены – назначение очередного префекта и организация новой следственной службы в виде магического трибунала – знатно подпортили разжиревшему чиновнику нервы, в целом квестор оставался верен традициям. Все тёмные дела он предпочитал обсуждать в кабинете.

Лиис вошёл без стука, как и всегда. В кабинете квестора пахло пергаментом и цветами. На низкой скамеечке перед массивным столом Руфио сидели двое мужчин. Абсолютно голых.

– Гораци! Какого…

– Заткнись, Хид. Не видишь, у меня допрос?

– А почему они…

– Просто завали хлебало, и подожди пять минут.

– Я посижу здесь, ты не против?

– Сиди, сколько влезет.

Руфио держал в руках толстую книгу, название которой Лиис так и не смог прочитать. Квестор беспрерывно размахивал ею из стороны в сторону, и время от времени бил корешком по столу, пытаясь напугать допрашиваемых. Те сидели с соловьиными глазами, и, казалось, не понимали ни единого слова дознавателя.

– Вы, мать вашу, выродки тупорогие. Я буду спрашивать вас до тех пор, пока не услышу хоть одного внятного предложения. Какого дьявола вы ходили по храмовому кварталу с письками наголо? В клуб фехтования хотели попасть? Или трибунал у вас портки конфисковал?

Один из нагих мужчин поднял руку, бессмысленно помахал ей перед лицом, а затем медленно произнёс:

– Борода… Кисточка…

По щетине допрашиваемого потекла слюна.

– Какая кисточка?! – заорал Руфио. – Придурок ты обдолбанный! Я тебя спрашиваю, зачем ты своей кисточкой перед монашками светил? Думал, они порисовать попросят?

– Борода… Кисточка…

Лиис не выдержал и засмеялся.

– Гораци, оставь их. Ты же видишь, ребята под синей ягодой.

Квестор выматерился и кинул книгой в одного из допрашиваемых.

– Да знаю я, что они под синькой. Но скажи мне, Хид, сколько палёной настойки надо выжрать, чтобы так убиться? Они вообще ни хрена не помнят! Даже то, как их зовут.

– Вспомнят потом, – пожал плечами Лиис. – Последние три дня, конечно, у них выпадут, а так, дай им отлежаться, и всё будет нормально.

– Отлежаться? Они уже сутки в коматозе! Вчера поймали их в храмовом квартале. Трясли причиндалами прямо под носом у магического трибунала! И куда эти шакалы в рясах смотрят?

– Не их компетенция. Да и зачем им на такое смотреть?

– Да-да, как обычно. Все неадекваты идут к Руфио… Стража! Подите сюда! Уведите этих дебилов обратно в подвал.

После того, как дверь за стражниками и нарушителями захлопнулась, Гораци с неохотой вылез из кресла. Он подобрал с пола книгу и только потом пожал Лиису руку.

– Что прискакал, юрист? Я же клиента тебе направил.

– Потому и прискакал.

– Чего там?

– Нужна помощь.

– Говори, не тяни кота.

Квестор с трудом втиснулся обратно в кресло и протёр вспотевшую проплешину шёлковым платочком. Он тяжело дышал, и Лиис мог только догадываться, от чего Руфио устал сильнее – от допроса с пристрастием или от героического похода за книгой.

– Короче, дело такое… – начал Лиис.

– Знаю я твоё дело, – перебил квестор. Он состроил такую кислую рожу, словно вместо привычного бекона на завтрак ему принесли вареные овощи. – Новоявленные следачки успели почувствовать вкус власти и начали трясти с нелегалов денюжку. Вот, что я скажу тебе, Хид. Ничего удивительного в этом нет. Когда придурковатый префект драл горло на городской площади и убеждал всех, что трибуны-инкогнито – новое лекарство от коррупции, я ржал громче, чем твой конторский карлик. Типа, если я маску надену, то мне взятки давать перестанут? Дебил он, да и только.

– Если я правильно помню, там речь шла немного о другом. Анонимность и сменяемость трибунов…

– А-а-а, – отмахнулся квестор. – Не учи меня коррупции, Хид. Я в этом деле собаку съел.

– Скорее уж тролля

– Поостри мне тут.

– Который сожрал другого тролля.

– Заткнись, а? Посмотрю я на тебя, когда ты двадцать лет отпашешь на благо республики.

– Речь не о том, старик. Касательно Беберлиха…

Квестор вновь не дал Лиису договорить и раздраженно перебил:

– Ублюдок он, Хид! Я, конечно, отправил его в вашу контору, но исключительно для того, чтобы вы с ребятами стрясли с него золотишка. Помогать таким людям, как Шигго… Нет уж, спасибо. Скорее я в жопу себя дам отыметь.

– Интересные фантазии у городского квестора. И откуда, можно спросить, такая неприязнь?

– Не прикидывайся дурачком. Этот старый пердун – гнилой, как мои зубы. Я понимаю, если б он просто скупал краденые артефакты, дело хозяйское, но ведь он маму родную за лишний грош продаст. У самого под задницей сундуки с золотом, а мне тут сидел плакался, корчил из себя жертву произвола. Мол, бедный он несчастный – трибунал его разорил, вынесли все товары со склада… Тьфу, бляха-муха. Ты в курсе, что он сам стучал трибунам на конкурентов?

– Да, припоминаю такой слух.

– Это не слух. Старикашка – стукач и проходимец, и то, что его прижал магический трибунал – ни что иное, как воздаяние небесное. Нет, я понимаю, если б он мне стучал! Помогать городскому квестору – дело благородное и угодное республике. Но префектовским шавкам? Жаль, они его счета не арестовали, был бы урок…

Квестор помолчал немного, а затем спросил:

– Но чуйка мне подсказывает, что ты ему всё равно поможешь, да?

– Триста золотых, Гораци.

– Ох-ох-ох, – квестор протёр лысину платочком. – Не хило он вам заплатил.

– Заплатит. Если мы вернём рубин.

Квестор прищурился. Несколько секунд он сверлил Хида взглядом, а потом спросил:

– А ты ничего не хочешь мне рассказать, старичок?

– Смотря, что ты хочешь услышать.

– Говорят, ты недавно отдыхал за границей? Поделился бы впечатлениями со старым другом. В Илендрай ездил? И как там?

– Чудесно, – Лиис улыбнулся краешкам губ. – Море, горы, карнавалы. Много вина. И горячие сочные женщины.

– И горячие камушки на аукционах?

– К чему ты крутишь, Гораци?

– Ой, ну посмотрите! – расхохотался квестор. – Сама невинность! Ты за кого меня держишь, паршивец? Ровно месяц назад вся ваша мандобратия поехала в королевство, и в это же время там исчез камень с аукциона. Я, бляха муха, пусть и жирный, как мамаша префекта, но всё ещё городской квестор, а не вафел безграмотный. Два и два сложить могу. Хочешь сказать, это не твоя контора сшуршала рубин?

– Я воспользуюсь правом не свидетельствовать против себя и своих близких. Если ты, конечно, не против, Гораци.

– Да молчи, сколько влезет, – утробно загоготал квестор. – Интересная просто ситуация складывается, старичок. Ваш человек продал этому пердуну камень, и в этот же день кто-то стуканул на старика трибуналу. Чем он тебе так насолил, Хид?

– Позволь оставить в секрете некоторые аспекты юридической работы, – уклонился от ответа Лиис. – Лучше скажи, ты поможешь или нет?

Руфио кивнул.

– Вываливай, чего у тебя там. Только учти сразу…

– Помню-помню. – Лиис знал наперёд всё, что ему скажет квестор. – Ты выполняешь государственную миссию и работаешь исключительно на благо республики. А потому время твоё стоит денег.

– Именно так, – Руфио не скрывал удовольствия. – Хороших денег, нужно заметить! Но о награде поговорим потом, после того, как посвятишь меня в курс дела.

Лиис встал с кресла и приблизился к двери. Защёлкнув замок, он подошёл к книжной полке, где поискал глазами нужный томик. Потрепанная книжка стояла перед самым носом. На коричневом переплёте сияла золотая надпись: «Свод законов республики. Том XIII. Полномочия и принципы деятельности квесторов городов и отдельных провинций».

– Старое издание? – спросил Лиис, перелистывая желтые страницы.

– Никаких перемен за последние пять лет, слава небесам, – пожал плечами Руфио. – Только отобрали магические преступления.

– Коррупцию всё так же расследуешь ты?

Квестор, оскалившись, посмотрел на Хида. Несколько секунд толстый чиновник не говорил ни слова, а потом засмеялся и спросил:

– Ты совсем одурел, паршивец?

– С чего это?

– Я не собираюсь воевать с трибуналом. Даже не думай.

Лиис улыбнулся. Он захлопнул книгу и убрал её обратно на полку. Потом мягко, по-кошачьи подошёл к столу квестора. Сев на край, Лиис бросил перед Руфио мешочек, в котором приятно звякнули монеты.

– Здесь пятьдесят золотых, Гораци. Это половина. Вторую получишь, когда поможешь мне наказать обнаглевших шакалят.

Квестор, ни секунды не размышляя, отодвинул от себя мешочек.

– И думать забудь, Хид. Ни за какие деньги я не стану воевать с придурками в рясах. Я, конечно, могу закрыть пару-тройку чертей, но уже через неделю префект найдёт повод отправить меня на заслуженную пенсию. Это в лучшем случае.

– Гораци, послушай…

– Даже не начинай. И слезь с моего стола, паршивец! Совсем уже оборзел!

Лиис вновь улыбнулся, но со стола всё-таки слез. Усевшись обратно в кресло, управляющий «Аквилоном» достал из-под плаща трубку и кисет с табаком.

– Ты всё-таки сперва выслушай, – сказал Лиис, когда по кабинету поплыли облачка синего дыма. – Я не предлагаю тебе рисковать карьерой. Не нужно никаких войн среди легавых, Гораци. Просто дай мне двух своих бойцов. На один вечер.

На этот раз квестор не был так резок. Раздразненный запахом табака он тоже достал трубку – здоровенную, выточенную из вишни, с резьбой в виде орла на чашечке. Закурив, Руфио причмокнул губами и спросил:

– Что ты опять задумал?

– Прижмём этих непуганых шавок, – ответил Лиис. – Но не по-настоящему, а так, только для проформы. Поставим театральное представление.

– Думаешь на понт взять? А если не поведутся?

Лиис вновь улыбнулся одними краешками губ.

– Предоставь это мне, Гораци. Просто дай двух людей. Большего я не прошу.

Квестор взвесил в руке мешочек с золотом. Взглянул на Лииса.

– Аванс, говоришь?

– Вторая половина завтра. Независимо от результата, – заверил молодой юрист. – Ну так что? Могу я рассчитывать на республиканское правосудие?

– Это вряд ли. – ухмыльнулся Руфио. – А вот на помощь старого друга-квестора, пожалуй, что да.

 

***

В то время, как Лиис Хид беседовал с Руфио, в сумрачных залах агентства «Аквилон» шли последние приготовления.

В поисках реквизита Мара подошла к гардеробу и распахнула дверь. И тут же отпрянула, потому что в нос нестерпимо ударило аммиаком.

– Карлос, мать твою танцевать! Твой сраный кошак опять обоссал все наши манатки!

Голос девушки был хриплым, прокуренным, и, услышав его, никто бы и не подумал, что хрупкой медичке Маре каких-то семнадцать лет от роду.

– Ну так постирай! Ты женщина или кто? – невозмутимо ответил карлик. – В конце конца, не так уж это и страшно.

– Концов, – поправил коротышку низкий голос. – Правильно говорить: «в конце концов».

Мара вздрогнула и обернулась. В кресле, где ещё полчаса назад сидел Хид, теперь восседал смуглый, похожий на медведя бугай, который незаметно для всех спустился с верхнего этажа. Великан подмигнул Маре. Он взял со стола апельсин и принялся чистить его своими огромными волосатыми пальцами.

– Ничего не знаю, умник, – ответил Карлос. – Может, у вас, у оборотней, что-то там по-другому устроено, но у меня, да будет тебе известно, конец всего один. И конец у конца тоже исключительно в единственном роде имеется.

Мара кинула в Карлоса испорченной одеждой. Коротышка пискнул и целиком скрылся под материей. На секунду он превратился в трепыхающийся и ругающийся матом кусок ткани, а когда, наконец, вылез наружу, то с отвращением отпнул одежду от себя.

– Что творишь, бляха-муха? Она же воняет!

– Вот именно! Твоим кошаком!

– Альбин – не кошак. Он – тигр и благородный зверь. Поблагороднее вас всех, между прочим.

Мара ухмыльнулась и стянула с себя платье.

– Ссытся твой благородный зверь так же, как и уличные кошаки. Поэтому будь добр, устрани последствия прежде, чем вернётся Хид. И нехрен пялиться! Титек никогда не видел?

– Сдались они мне. Я на татуировку смотрю.

Карлик не врал: тело девушки и вправду украшал зеленый рисунок. Резные листья папоротника спускались по талии, переплетались на животе, и в самом низу, там, где начиналось бельё, на листьях расцветал объятый пламенем цветок.

– Хватит пялиться, я сказала! – Мара показала карлику средний палец. Нарядившись, она обернулась к Микелю и спросила: – Хид предупреждал, что нужна будет «портянка»?

– Всё готово, – кивнул великан, продемонстрировав девушке скрученный пергамент.

– Отлично. Тогда увидимся вечером. Удачи, салаги!

Не упустив возможности показать Карлосу язык, девушка выпорхнула на улицу.

Когда дверь агентства захлопнулась, карлик подошёл к столу и взял пергамент в руки. Развернув свиток, он прочитал вслух:

– «Именем третьего подбородка Руфио Гораци. Приказываю стоять смирно. Не ржи и не дёргайся», – карлик утробно гоготнул и положил свиток обратно. – Неплохо-неплохо. Сам придумал?

– Хид надиктовал, – ответил Тихий Микель. – Тут главное, чтобы герб издалека было видно. А текст никто и прочитать не успеет.

– Слушай, Мики, может, хоть ты мне расскажешь, на кой хрен Хиду понадобилось устраивать весь этот спектакль?

– Думаю, дело в том, что Шигго – жлоб. Старик не доверит нам золото, пока не будет уверен, что Лиис и в самом деле встретится с трибуном.

– Мда уж, – задумчиво протянул карлик. – Я сегодня, когда этого старикана увидел, то сперва подумал, что палёнки вчера ненароком хряпнул. Ирония судьбы, бляха-муха! Ты бы слышал, как Хид над ним издевался. Мы, говорит, агентство исключительно легальное и занимаемся здесь ламинированием.

– Чем-чем?

– Да пёс его разберёт. Слово какое-то, бляха-муха, умное выдумал, не запомнишь. Я, как увидел, с какой мордой серьёзной Хид эту дичь старику втирает, чуть не обоссался со смеху.

– Опять расшифровывал аббревиатуру?

– Ага. Не знаю, как у него это получается. Каждый раз по-новому. Слушай, Мики, а ты вообще знаешь, кто такой этот Аквилон?

– Не кто, а что, – ответил оборотень. – Aquilo – северо-восточный ветер. Родная деревня Хида стояла когда-то на северо-восточных холмах. Пока её не сожгли имперцы. Лиис ещё тогда мальчишкой был.

– Бляха-муха. Так вот почему ты нарисовал ту хреновину золотой краской. А Хид мне постоянно свистел, мол, это просто, чтобы в глаза бросалось.

Микель улыбнулся и почесал густую щетину.

– Не вздумай меня заложить. Лиис просил не рассказывать.

– Я – могила! – заверил карлик. – Слушай, Мики, раз уж ты такой умный хрен, то может, знаешь, почему Хид так обозлился на старого пердуна? Что он ему, бляха-муха, такого сделал, что мы над стариком так изгаляемся? Ты с Хидом больше меня работаешь, наверняка в курсе, что там за история?

Оборотень взял очередной апельсин. Попросил карлика подать нож.

– Видишь ли, – сказал Тихий Микель, разрезая фрукт напополам, – у Хида с Беберлихом старые счёты. Сам Шигго, разумеется, не помнит, но лет десять назад, ещё до времён агентства, Лиис с Истравелиусом только-только перебрались с большака в город, и старик кинул их на приличную сумму. Лиис тогда помогал Велу собрать деньги на учёбу в академии. Они вдвоём скребли по углам – тут немного, там маленько. В общем, когда почти набралась нужная сумма, они решили прикупить артефактов, чтобы перепродать в королевстве. Догадываешься, у кого взяли?

– У Беберлиха?

Оборотень кивнул. Он протянул Карлосу половину апельсина.

– У него самого. Выгодная сделка, уверял старичок. Вот только, когда мальчишки добрались до королевства, тамошние торговцы только посмеялись над ними, как над последними дурачками. Оказалось, что Шигго впарил парням безделушки. Колечки, амулеты, подвески – в них не было ни крупицы силы.

Карлик нахмурился, почесал бороду. Поразмыслив немного, он спросил:

– Погоди-погоди, бляха-муха. Ну ладно, допустим, Хид лопухнулся. Но Вел… Он же маг. Почему сразу не просёк?

– Ты слышал что-нибудь про олибанум?

Карлос задумался на секунду, а затем вдруг вскрикнул:

– Сучий потрох! Он смазал камни смолой?

– Именно так, – кивнул Микель. – И камни, и амулеты, и кольца. Все до единого украшения, которые Хид и Вел купили на деньги, что зарабатывали несколько лет. Олибанум – полезная штука, но есть у неё одно любопытное свойство… Если коротко, то это не просто ладан. Это магически активная смола. Даже опытный маг может принять за артефакт безделушку, которую смазали тонким слоем этой хреновины.

– Тварь паршивая! – карлик выругался и с такой силой сжал половинку апельсина, что меж пальцев ручьями побежал сок. – На месте Хида я бы этому Беберлиху яйца вот так вот раздавил. Слушай, Мики, ты же медведь. Может, выманим старикана в лес? Заодно перекусишь.

Оборотень усмехнулся и отрицательно покачал головой.

– Нет, спасибо. У меня аллергия на жлобов. – Микель вдруг осёкся, посмотрел в сторону двери. – Похоже, Хид возвращается. Не вздумай ляпнуть лишнего.

Слух не подвёл Микеля. Через пару секунд дверь агентства отворилась, и под звон серебряных колокольчиков внутрь вошёл Лиис. От управляющего пахло табаком, пергаментом и цветами.

Оборотень поднялся, освобождая кресло.

– Был у Руфио? – спросил он.

– Да, – ответил Хид, подойдя к столу. – Всё готово?

– Разумеется. Держи «портянку».

– Отлично. Упаковку срисовал?

– Осталась пара штрихов. Мара утащила оригинал, но я запомнил.

– Убедись, чтобы всё было идеально. И главное – не забудь про сургуч.

– Всё будет в лучшем виде, – кивнул оборотень. – Я оставлю во втором ящике. Под бумагами.

– Хорошо. Только не затягивай, Мики. Думаю, всё пройдёт быстро, поэтому у тебя в распоряжении не больше часа. Так… вроде всё взял.

Лиис окинул помещение взглядом. Затем кивнул собственным мыслям и, спрятав свиток в карман, направился к выходу.

– Не больше часа, Мики! – крикнул он уже с улицы прежде, чем дверь агентства захлопнулась.

 

***

Шигго Беберлих с трудом поспевал за молодым юристом. Хид шёл быстро, разрезая толпу с ловкостью бывалого уличного пройдохи. Они вдвоём направлялись на окраину города, в мануфактурный квартал, где накануне старик условился встретиться с продажным трибуном. В кармане у Шигго позвякивал тяжелый мешочек. Всю дорогу старик сжимал его потной ладошкой, чтобы звон монет, не дай бог, ни привлёк лишнего внимания.

Когда они свернули в очередной проулок, Хид остановился и тихо произнёс:

– А вот и представители правосудия. Ну что, Шигго, поиграем?

Рядом с кустами орешника стоял человек в чёрной рясе. Он скрывал лицо под капюшоном, но старик всё равно узнал мерзкого типа. По росту, по мягким жестам. И по отвратительному голосу, что донесся из-под серебряной маски, когда Хид и Беберлих подошли ближе.

– Ты должен был прийти один, старик.

«Тот самый, – подумал Шигго. – Тот самый, что заставил меня вчера расписаться на конверте».

– Позвольте представиться, – чуть поклонился Хид. – Управляющий юридическим агентством «Аквилон», Лиис Хид. С позволения господина Беберлиха, я буду представлять его интересы в переговорах с вашей многоуважаемой организацией. И прежде всего, ваша честь, хотелось бы уточнить пару деталей…

Трибун резко поднял ладонь, обтянутую чёрной перчаткой.

– Рот закрой. С тобой никто не беседовал. Я спрашиваю ещё раз, старик, какого дьявола ты притащил с собой шакалёнка? И где мои деньги?

Хид поморщился, но сумел сохранить учтивый тон:

– Позвольте, я всё же вставлю реплику, ваша честь. Дело в том, что…

Трибун повернулся к Хиду.

– Ты не понимаешь с первого раза?

Шигго зажмурился. Было страшно. До чёртиков страшно. Шигго чувствовал себя малолетним школяром, которому выписали с десяток ударов розгами, и в это самое мгновение чувствовал, как над ним нависла рука кого-то очень сильного, кого-то наделенного властью… Кого-то, чьи ладони скрывались под кожаными перчатками.

Старик хотел было шагнуть назад, но тело отказывалось повиноваться. Пальцы, словно одеревеневшие, сжались на мешочке с золотом, лежавшем в кармане.

– Ваша честь, – голос Хида изменился. – Я попрошу не грубить. Ни мне, ни моему подзащитному.

Трибун на секунду оторопел от наглости управляющего. Но лишь на секунду. Потом он рассмеялся и достал из внутреннего кармана рясы конверт.

– Видишь эту подпись, Беберлих? – трибун повернулся к Шигго. – Знаешь, что она означает?

Старик кивнул и опустил голову. Принялся разглядывать собственные ботинки. Трибун придвинулся ближе, и Шигго скривился от едкого запаха, появившегося в воздухе.

– Она означает, – сказал трибун, – что очень скоро ты, Беберлих, можешь уехать на рудники. Лет на тридцать. Будешь добывать золото, которое украл у добрых граждан республики. Сомневаюсь, правда, что для этого хватит тридцати лет, но тебе будет достаточно, вот увидишь.

Лиис взглянул на конверт и ненавязчиво кашлянул в кулак.

– Простите, ваша честь. Это очень-очень хорошо, что вы взяли с собой рубин. Если я не ошибаюсь, то согласно условиям вашего… кхм… договора, вы обещали избавить господина Шигго от уголовного преследования за символическую сумму в пятьсот золотых.

– Чего тебе надо? – раздраженно спросил трибун.

– Не мне, ваша честь. Напоминаю, что я – всего лишь посредник. А вот, что касается господина Беберлиха, то было бы неплохо, если бы за эти пятьсот золотых, которые согласитесь, составляют немалую сумму, мой клиент приобрёл бы небольшую гарантию.

– Гарантию? Ты начинаешь меня раздражать, шакалёнок. Говори прямо. Чего ты хочешь?

– Не я, ваша честь. Только господин Беберлих.

– Не нервируй.

– И думать не смел, ваша честь. Психологическое здоровье сотрудников трибунала представляет особую ценность для нашего дела. И для республики в целом. Ведь всем известно, что государство держится на холодных умах его правителей и служащих. Кто-то ещё там говорил про чистые руки, но это всё, конечно же, выдумки фантазёров и происки врагов.

«Что ты несёшь, господи, что ты несёшь?!» – чуть было не завизжал Шигго на всю улицу. А управляющий говорил, говорил, говорил, забалтывая внимание трибуна.

– Так вот, что касается гарантий, ваша честь. Нам бы очень хотелось, чтобы трибунал остался с чистыми руками в этом деле. Ведь согласитесь, оставляя рубин и конверт у себя, вы оставляете возможность… кхм… как бы сказать помягче… доить господина Беберлиха хоть каждый божий день. А нам бы очень хотелось не беспокоить вас вновь. Поэтому мы с господином Беберлихом предлагаем многоуважаемому магическому трибуналу справедливый обмен. Мы вам – немного монет в качестве признания за тяжкую службу, а вы нам – конверт с рубином.

Не дожидаясь ответа, Лиис повернулся к старику и сказал:

– Шигго, будь любезен, передай его чести наш скромный презент.

Беберлих неуверенно вытащил из кармана мешочек, и Хид тут же схватил старика за руку, дернув в сторону человека в рясе. Шигго не успел даже пискнуть, как кошель с золотом оказался в ладони трибуна.

– Получите, распишитесь, ваша честь, – ухмыльнулся Лиис. – Теперь ваша очередь.

Трибун издал мерзкий смешок. Мешочек с деньгами он спрятал в карман, а конверт убрал обратно за пазуху.

Улыбка слетела с губ Лиис Хида.

– А вот это зря, – покачал головой управляющий. – Очень зря… Именем республики, вы арестованы!

Что? Какого дьявола? Шигго окончательно перестал понимать, что здесь, мать его раздери, творилось. Из-за спины трибуна вдруг нарисовались двое городских стражников, а в руках Лиис Хида откуда не возьмись появился длинный пергамент. На пергаменте красовался золотой орёл и цветущие ветви вишни – самый что ни на есть герб республики.

Трибун шагнул назад, но тут же остановился. Его спина упёрлась в кончик рапиры одного из стражников.

– Не дёргайтесь, ваша честь. Лучше выслушайте наше предложение.

Шигго поразился, насколько резко поменялся тон управляющего. Не осталось и следа от прежней заискивающей дурашливости. Голос юриста был стальным и холодным, словно клинки обнаженных мечей, которые дрожали в вытянутых руках стражников.

– Ваша честь, если вы ещё не поняли, то я объясню. Только что вы получили взятку в особо крупном размере. На глазах у представителей городского квестората.

Лиис взмахнул гербовым документом перед лицом трибуна, а затем спрятал пергамент за пазуху. Шигго не успел ничего прочитать, а вот трибун, как показалось старику, всё же скользнул взглядом по тексту. На секунду из-под серебряной маски вырвался странный протяжный звук, и Шигго был готов чем угодно поклясться – он слышал подобный звук где-то совсем недавно.

– Однако, – продолжил Хид, – мы принимаем во внимание вашу сговорчивость, которой вы удостоили господина Беберлиха днём ранее, и потому предлагаем решить вопрос миром.

Трибун переступил с ноги на ногу. Сжал кулаки на секунду, но тут же расслабился и спросил как ни в чём не бывало:

– Ну давай уже. Говори, чего хочешь.

– Того же, что и минутой ранее. Справедливой сделки. Правда, теперь вам, ваша честь, причитается не пятьсот, а четыреста золотых. По пятьдесят придётся заплатить парням. Ничего личного, но ребятам нужно, как следует напиться сегодня вечером, чтобы стереть воспоминания о данном инциденте. А алкоголь, вы знаете, стоит совсем не дешево в наше время. А потому извольте достать золотишко, ваша честь…

Лиис поймал мешочек. Ловко развязал тесёмку и отсчитал по пять тяжелых червонцев каждому из стражников. Затем завязал кошель и кинул его обратно трибуну.

– Прекрасно, – кивнул Хид. – Как вы видите, мы не берём лишнего, ведь мы вовсе не хотим ссориться с вашим многоуважаемым ведомством. А теперь, ваша честь, извольте предоставить конверт…

Трибун что-то тихо пробормотал, но всё-таки вытащил из-за пазухи опечатанную обертку.

– Большое спасибо, – сказал Лиис и бесцеремонно вырвал конверт из рук трибуна. – На этом наше общение, пожалуй, стоит закончить. Всего доброго, ваша честь. Не поминайте лихом

Рапиры стражников с глухим свистом опустились в ножны, а сами стражники разбрелись в разные стороны. Пока Шигго думал, как следует реагировать на увиденное, Лиис схватил его за локоть и потащил прочь.

– Ты совершил большую ошибку, Беберлих, – донесся голос позади.

Лиис не позволил старику обернуться, а напротив приказал ускорить шаг.

– Быстрее, Шигго! Шевелись, мать твою. Сваливаем, пока этот чёрт не опомнился. Если он попросит ещё раз показать ордер, нам конец.

Всё ещё не веря в происходящее, старик засеменил за молодым юристом, и уже спустя минуту они вдвоём растворились в толпе.

 

***

Микель сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Он задумчиво крутил за рукоять двуручный фламберг, острие которого упиралось в покрытый лаком паркет. Этот исполинский меч Микель в шутку называл «кисточкой». Шутку придумал Хид пару лет назад, и художнику она безумно понравилась.

Дверь агентства открылась. Зазвенели серебряные колокольчики. В агентство вошли Хид и задыхающийся старик. От быстрой ходьбы у Беберлиха выступила испарина, а лицо стало красным, словно у монашки, которой под юбку залез отец-настоятель.

– О привет, Мики! – сказал Лиис, присаживаясь за стол. – Знакомьтесь, Шигго, это тот самый художник, о котором я рассказывал утром.

Старик кивнул и сел в кресло напротив управляющего.

– Вот деньги, – сказал Беберлих, выложив на стол очередной мешочек с золотом. – Триста золотых, как и договаривались. Прекрасная работа. Надеюсь, у вас не возникнет проблем из-за этого дела.

Микель молчал. Он продолжал крутить меч, выжидая нужный момент.

– На вашем месте, – сказал Хид, – я бы больше заботился о собственной безопасности. Вы ведь понимаете, что трибуны теперь будут проверять законность ваших операций с особым рвением?

– Разберёмся, – скривился старик. – Главное, что дело выгорело.

Хид улыбнулся. Старик нетерпеливо задергал ногой. Было заметно, что ему не терпится получить свой рубин. Лиис же, словно издеваясь, медленно открыл ящик стола, ещё медленнее наклонился, затем очень долго шуршал там бумагами, и наконец достал белоснежный лист, на котором каллиграфическим почерком был написан текст договора.

– Распишитесь здесь, Шигго. Не переживайте, это всего лишь акт-приема передачи. Так… Прекрасно. А теперь извольте получить ваш рубин.

Лиис положил перед стариком запечатанный конверт. Шигго жадно схватил потрепанную обертку, проверил целостность печати, затем убедился, что конверт нигде не повреждён. Проверил подпись.

После этого старик на секунду закрыл глаза и зажал конверт между ладонями.

Вот и тот самый момент, подумал Микель. Старик проверяет магию камня, а значит пришло время вмешаться.

– Ну как? – спросил оборотень нарочито грубо. – Сильный камушек?

Шигго вздрогнул и боязливо взглянул на художника.

– Да... – протянул он. – Очень сильный.

– Может, продадите его нам?

Микель поднялся с кресла. Приблизился к Беберлиху на пару шагов, как бы между делом проведя по полу острием меча.

– Уверен, мы сможем договориться, – улыбнулся оборотень.

– Нет, спасибо, – Шигго спрятал конверт в карман и поднялся с кресла. – Огромное спасибо за помощь, господин Хид. Буду советовать ваше агентство всем своим знакомым.

Стараясь избегать взгляда Микеля, старик торопливо направился к выходу. Напоследок он отвесил суетливый поклон, затем что-то пробормотал и наконец скрылся за дверью.

Лиис и Микель выждали где-то с полминуты. А потом хлопнули друг другу в ладони. Хид подкинул мешок с золотом и кивнул художнику.

– Отличная работа, Мики! – сказал он. – Эх, мать его раздери… Многое бы я отдал, чтобы увидеть лицо ублюдка, когда он доберётся до дома и вскроет конверт.

 

***

Двое в тот вечер сходили с ума.

Первым был несчастный Шигго, который не находил себе места от обиды и злобы. В припадке истерического гнева он разнёс гостиную особняка, но так и не смог успокоиться, потому что в голове у него никак не укладывалось, каким же, чёрт возьми, образом, его, старого матерого волка, умудрились обвести вокруг пальца.

В конверте действительно оказался рубин. Вот только это был не огненный рубин Илендрая, а обыкновенная побрякушка, за которую ювелиры не выложили бы и двух сотен.

Ещё больше Шигго взбесился, когда понял, что вся магическая сила, которую он почувствовал там, в агентстве, исходила не от камня, а от чёртовой печати на конверте. Олибанум! Кто-то подмешал ладан в сургуч!

В первые минуты Шигго хотел идти в «Аквилон» и разбираться с тамошними мошенниками. Но потом до него дошло, что при всём желании юристы не смогли бы подделать печать и подпись на конверте. Хотя бы по той причине, что у них не было на это времени. Ведь до того, как конверт попал в руки Хиду, он был у магического трибунала! А затем Лиис ни на секунду не выходил из поля зрения Шигго. Получается, Беберлиха кинули трибуны? Но, чёрт возьми, с чего бы им подделывать конверт?! Ведь они вообще не собирались его отдавать!

Шигго злился, рвал волосы и проклинал проклятый «Аквилон», проклятых чиновников и трижды проклятую республику, в которой каждый второй был готов кинуть другого на деньги. Каким-то шестым чувством Шигго знал, что его обманул тот самый мальчишка с красноватыми волосами, но при всём желании старик не мог представить, как у юриста получилось это провернуть.

А в это же самое время в кабинете, где обычно пахло пергаментом и цветами, Руфио Гораци курил четвертую трубку подряд. Он пытался выстроить в голове хоть что-то похожее на следственную версию, но каждый раз у него выходил лишь откровенный бред.

В это было сложно поверить, но те два голозадых остолопа, которых днем ранее стражники задержали в храмовом квартале, оказались ни много ни мало – магическими трибунами! Память у них напрочь отбило. Однако из невнятных рассказов складывалась картина, будто позапрошлой ночью на них напала женщина с бородатым ребенком в коляске, а также огромное чудище, которое заставило их пить настойку из синей ягоды, в противном случае обещая «раскрасить кисточкой».

К чести городского квестора, он оказался догадливее, чем Беберлих. А потому, раскуривая пятую трубку, Руфио вдруг замер, взглянул на мешочек с золотом лежавший на столе и вдруг рассмеялся так, как не смеялся, пожалуй, последние года два.

– Хид! – вскрикнул он. – Вот ведь сукин сын!

И после этих слов, несмотря на то, что на улице стояла глубокая ночь, городской квестор отправился прямиком в «Аквилон».

 

***

В камине уютно потрескивали дрова. Руфио и Хид сидели в креслах, расположившись напротив огня, и неторопливо курили трубку, слушая, как за окном свистит ветер, поднимающий пыль на пустых улицах ночного города.

– Плесни-ка ещё настоечки, – сказал Руфио. – Надеюсь, мне не отшибет от неё память, как тем двоим, которых вы раздели позапрошлой ночью.

– Не переживай, – улыбнулся Хид, – это не палёная. Первоклассное зелье. Прямиком с северо-восточных холмов.

– Не знал, что на холмах выращивают синюю ягоду.

– Синюю ягоду выращивают в каждом уголке республики, Гораци. Люди любят быть одурманенными.

– Сомневаюсь, что старикашка с тобой согласится, – усмехнулся квестор.

Лиис и Руфио выпили. Закусили дольками апельсина.

– Значит, получается, никакой трибунал к этому пердуну не приходил?

– Не-а, – лениво ответил Хид.

– То есть вы сами продали старику камень, сами выследили склад, сами же изъяли рубин, переодевшись в украденные рясы и воспользовавшись тем, что трибуны носят маски, а потом ещё, мать вашу, требовали со старика взятку?

– Именно так, – кивнул Лиис и выпустил под потолок облачко дыма. – Откуда ж мне было знать, что на следующий день ты отправишь его прямиком ко мне в агентство.

Квестор утробно захохотал, запрокинув голову назад.

– Гребанные мошенники! Представляю, как вы удивились, когда этот хрыч зашел сюда утром.

– Удивились – не то слово. Карлоса вообще чуть не разорвало от смеха. Этот, главное, слово скажет, а Карлос давай гоготать, как ненормальный. Я и сам с трудом сдержался. Но оно того стоило.

– И сколько раз старик заплатил в итоге?

Хид отпил настойки, призадумался.

– Давай-ка посчитаем. Первый раз он раскошелился, когда купил у нашего человека рубин. Потом мы с Маришей переоделись и вынесли у него весь склад. Получилось удачно, потому что при обыске говорила лишь Мара, и этот хрыч не слышал моего голоса. Кстати, там, на складе, обнаружилась одна интересная смола. Называется олибанум. С ней получилось очень символично, но впрочем, я расскажу тебе об этом как-нибудь в следующий раз. Так вот… В третий раз он заплатил Марише, когда думал, что передаёт взятку. Там, мой друг, было целое представление. Потом мы вернули камень, и он заплатил в четвёртый раз. Триста золотых согласно договору об оказании юридических услуг.

– Хид.

– Что?

– Не звезди.

– О чем ты?

– Ты не вернул ему камень. Я ведь знаю, что не вернул.

Лиис усмехнулся.

– Ладно-ладно. Передам тебе те четыреста золотых в качестве компенсации за молчание.

– Пятьсот.

– Четыреста пятьдесят.

– Пятьсот, Хид.

– Грабитель! Ладно, чёрт с ним. Пятьсот так пятьсот.

– И бутылку настоечки. Больно она у вас вкусная.

– Да хоть две. Этого добра здесь навалом. Нужно сказать спасибо Мики.

– Две так две. Никто тебя за язык не тянул.

Ещё долго Лиис и Руфио сидели перед камином, наслаждаясь табачным дымом и сладким привкусом синего зелья, что плескалось в стаканах. Наконец, квестор спросил:

– Послушай, Хид. Я как-то слышал, будто название вашего агентства – на самом деле аббревиатура. Это правда?

– Да.

– И как же она расшифровывается?

Лиис какое-то время думал, глядя на танцующее во тьме пламя, а затем ответил:

– Агентство, Которое Вас Имеет Лишь Одним Названием.