Мой Дом - Лес


 

Предисловие первое

Моё красно-оранжевое нутро сочится соком; мои ноги разговаривают со слепцами, мои руки кормят невесомость.

Моих сестёр убили и накормили ими огонь в королевских палатах – отец больше никогда не причешет им волосы, мать не подарит им новых серёг.

Небеса над нашими головами выцвели, отец покинул нас, мать погрузилась в тяжёлый сон.

Мои братья долго держали совет между собой. Облачившись в золото и медь, они надели свои янтарные короны и сказали:

- Отныне Врата в наш Дом замкнутся, и каждый, кто осмелится потревожить наш покой, погибнет. Жрец, приготовь нашу сестру к Церемонии!

Когда Ритуал был окончен и смертные пали мёртвыми к ногам братьев, Жрец вознёс руки кверху, и засияли они, обагрённые слезами плоти моей. И возопил Жрец:

- Отныне ваши былые друзья алых и лазурных флагов, антрацитовых стягов и знамён золотого льва навсегда покинут вас! Да соберутся Силы и укроют ваше Царство густой пеленой! И да станут ваши златые ризы и янтарные венцы ярмом вам, и никто не споёт по вам тризны!

И стало так.

 

Предисловие второе

- Ш-шу-у-урх-х – ш-ш-ш… Ш-шу-у-урх-х – ш-ш-ш-ш… -  ласково мурлыкали солёные волны, накатывая на берег.

Нина, шлёпая босыми ножками по мокрой гальке, бережно подбирала выброшенных на сушу прозрачных медуз и отпускала их обратно в море.

И ничего это не бессмысленно! И нет ей не интересно, как они устроены. Они же живые!.. Глупый Серёжка!

Она любила старшего брата, но иногда он пугал её. Ему было девять, и он «жарил» медуз на камнях. Так делали многие дети на берегу, и никто из них, конечно, не слушал шестилетнюю Нину, которая плакала, глядя на прозрачные сгустки, оставшиеся от красивых жительниц моря. «Малявка – что с неё взять?» - смеялись старшие, а младшие поддакивали.

Ах, зачем они приехали сюда!..

«Нина, ты уже достаточно взрослая, - сказала мама, - чтобы понимать, что нам с папой нелегко было повести вас всех троих на море. Ты должна быть благодарна».

Нина была благодарна и всё понимала, поэтому больше с просьбами к матери она не подходила.

Девочка лежала на спине, закрыв глаза, и волны щекотали ей пятки. Она представляла, что это не море, а оранжевые листья шуршат на земле и ветках.

 

- Меня беспокоит Нина, - вполголоса говорила тем временем Наталья мужу, - с тех пор, как умер твой отец, она так переменилась!.. Она всегда была правдивой и такой весёлой, а теперь эти фантазии про лес… Про мальчика, имени которого она не знает, потому что в лесу нельзя называть настоящие имена! – молодая женщина устало потёрла виски. – Я просто не знаю, что делать!

- Только не вини во всём моего отца, - скривился Алексей и добавил: - Я думаю, это у неё пройдёт. Может, это её способ пережить потерю. Она была очень привязана к деду.

Супруги помолчали. Их старший сын вместе с друзьями кидал камни в воду; младший и его подружка-ровесница барахтались в воде у берега в надувных нарукавниках. Наталья нашла глазами дочь. Та в стороне от всех лежала у самой кромки воды и жмурилась на солнце. Длинные чёрные волосы девочки разметались вокруг её головы, точно ветки ноябрьского дерева.

- Как ты думаешь, - снова обратилась к мужу молодая женщина, - где она видела буки?

- На занятиях в «саду», наверное.

- Тогда почему она рисует буковые листья только оранжевыми и твёрдо уверена, что они другими не бывают?

- Сводим её в ботанический сад и покажем ей зелёные буки, - сказал Алексей. – Не нервничай ты так, - и он привлёк жену к себе. – С ней всё в порядке. Она просто ребёнок с богатым воображением.

Наталья, казалось, успокоилась. Вздохнув, она закрыла глаза и прижалась головой к плечу мужа.

 

Глава 1.

По странной иронии судьбы единственная в школе деревянная дверь вела в кабинет директора. Нина была достаточно благоразумна и ни разу за девять лет учёбы не воспользовалась ею. Впрочем, когда она училась в начальных классах, деревянных дверей было больше, но и тогда Нине не приходилось прибегать к их помощи. Гораздо надёжнее пользоваться дверью в свою комнату, считала девочка, которая всегда была осторожной.

Но сегодня с утра она испытывала невероятно сильное желание как можно быстрее открыть эту злосчастную директорскую дверь. Девушка ощущала ладонью холод металлической ручки; вот дверь с лёгким скрипом поддаётся… Она янтарно-коричневая, покрытая лаком, красивая; если провести рукой – шершавая.

Напрасно Нина отгоняла эти видения, уговаривая себя дотерпеть до дома. Желание открыть дверь одурманило её сознание и поглощало все её мысли. Оно было похоже на ощущение, когда сильно хочешь в туалет и больше ни о чём не можешь думать.

Заканчивался пятый урок, оставалось ещё два, когда Нина поняла, что больше не выдержит.

 

Девушка чуть не заплакала от досады: возле двери в директорский кабинет стояли два учителя и завуч и оживлённо разговаривали.

Нащупав на груди амулет, отдающийся мягким теплом, и укутываясь в палантин (за курткой в раздевалку бежать было некогда), Нина бросилась на улицу: в трёх кварталах отсюда был старый дом с деревянной дверью. Во дворе этого дома часто собиралась очень неприятная публика – бомжи и алкоголики, ну и ладно, сейчас это не самое главное.

Ноги увязали в февральской слякоти и быстро промокли, с неба повалил крупными хлопьями влажный снег, становилось холоднее.

Пробежав половину пути, Нина подумала, что, может быть, ей стоило дождаться, когда учителя разойдутся, но потом решила, что ждать было бы слишком мучительно. Тут девушка вспомнила про телефон и, не сбавляя темпа, выключила его, вытащила батарею и сунула в сумку.

 

Подбегая к двери, покрытой облупившейся серовато-голубой краской, девушка сорвала с шеи амулет в виде деревянного ключа и, одной рукой прислонив его к деревянной поверхности, другой – рванула ручку на себя и распахнула дверь.

 

*

Нина лежала в рыжем облаке сухих буковых листьев, чувствуя, как по венам разливается умиротворение. Пульс выровнялся, дыхание восстановилось, чувство тревоги исчезло.

Она ещё немного полежит и пойдёт. Надо успеть добежать до начала шестого урока – на обществознание опаздывать нельзя.

Как тихо! Как волшебно!.. Сколько бы ты не отсутствовал, вернувшись, ты всегда найдёшь Лес прежним, знакомым до последней веточки, последнего листочка, таким родным и неповторимым.

Он не предаст и не уйдёт в другую семью, как это сделал Нинин отец, не будет уделять внимания кому-то больше, чем тебе – ведь ты тут одна, единственная любимая дочь.

Нет, девушка знала, что мать любит их всех троих одинаково, но так уж вышло, что всё её время отнимали хулиганистый младший брат и непутёвый старший.

А Лес принадлежал ей одной безраздельно. Иногда это было даже грустно. Ей так хотелось разделить с кем-то свою большую любовь к этим деревьям, этому воздуху и к этому ощущению покоя! Порой девушка с горечью думала, что некоторым из дедушкиных правил, видимо, так и не суждено будет примениться.

 

Сквозь кроны буков недвижно глядело белёсое небо цвета яичной скорлупы, ровное и безучастное. Ветер никогда не нарушал спокойствия прохладного воздуха, не шевелились листы. Ни одинокий голосок птички, ни крики журавлей, ни тявканье лисы не потревожат аристократической тишины янтарного Леса.

В девушке тоже всё смолкало, стоило ей побыть здесь какое-то время. Вот и сейчас она лежала, глядя в белые небеса, на лице её блуждала улыбка умиротворения, а в голове не было ни единой мысли. Чистота и покой воцарились в Нининой душе.

 

Ах, снова забыла снять часы! – подумала Нина, поднимаясь с земли и нащупывая запястье. Поправляя палантин, девушка неловко зацепила длинную серёжку и та, выпав из мочки, соскользнула в листья.

Серебряная серёжка – подарок мамы на пятнадцатилетие! Нина упала на колени и стала шарить рукой в листьях. Господи, пожалуйста! – взмолилась она, наклоняясь ниже… и тут уткнулась носом во что-то меховое и неприятно пахнущее.

 

Глава 2.

- Ты что визжишь как резаная? – услышала она откуда-то сзади голос, явно мальчишеский.

Нина подняла голову и увидела перед собой… лису. Именно в её бок она и ткнулась носом секунду назад.

- А-а-а! – закричала она. – Лиса!!

- Во-первых, не лиса, а лис, - возразил голос всё ещё невидимого мальчишки, - а во-вторых, это не повод орать.

- А вдруг она… он бешенный? – спросила Нина, наконец, оглянувшись на голос и увидев его обладателя.

Точно, мальчишка лет двенадцати, светлые волосы пострижены ёжиком, лицо бледное, на обеих руках от кисти до локтя надето множество наручных часов с разнообразными ремешками и циферблатами; на груди у мальчика на фоне длинной, почти до колен, чёрной футболки с логотипом «Imagine dragons» отчётливо виден светлый силуэт деревянного ключа.

- Не бешенный он, не видишь что ли? – ответил паренёк, подходя. Под его чёрно-белыми кедами шуршали буковые листья, и тут Нину прорвало: другой человек в Лесу?! Не может быть!!

- Как ты здесь оказался? – спросила Нина.

- Я тут и так был, - ответил мальчик. – Это вы откуда ни возьмись появились.

- Но я тоже тут была!

- Ты не видела моего карандаша? – спросил пацан, шаря рукой в листве.

- Нет.

- Ня! – услышали оба и оглянулись на звук.

Младенец в полосатых ползунках и такой же полосатой шапочке с радостной зубастой улыбкой протягивал мальчишке серебристый карандаш.

- Спасибо, - немного ошалело ответил парень и забрал из маленькой ладошки найденную вещь.

Несколько секунд пошарив в траве, ползунец ткнул рукой в ногу Нины и сказал «ня!» ей. Девушка наклонилась, малыш раскрыл ладошку, в которой оказалось Нинина серьга.

- Спасибо огромное! – воскликнула Нина, вдевая серёжку в ухо.

Пацан сел в листья, младенец тоже (девушке пришло в голову, что последнему, наверное, года полтора, может, немного больше. Хотя и странно, что он не ходит, а ползает (зато очень быстро)). Нина тоже села рядом.

- Вам, наверное, интересно, - начал мальчик, - зачем я вас здесь всех собрал?

- Что?..

- Мне самому интересно, - хмыкнул мальчишка. – Увы, я не в курсе, что тут происходит. Трое детей, лис и дрозд. М-да…

Нина тут только вспомнила про лиса и посмотрела в его сторону. Лис, старый, матёрый с местами свалявшейся шерстью и порванным левым ухом, был на прежнем месте, а на голове у него сидел чёрный дрозд.

- О-о… - вырвалось у девушки.

- Ага, - согласился мальчик. – Тут сроду не было ни животных, ни птиц, да и человека я встречал лишь однажды…

- Да? Кого?.. – сердце девушки учащённо забилось. Она тоже встречала здесь человека, но это было так давно, она была совсем маленькой, и теперь ей кажется, что это был просто сон.

- Да девчонку, такую мелкую, - ответил мальчишка, Нина слушала его всё с возрастающим напряжением. – Лет пяти. Но это было полгода назад, - сказал он, и Нинина теория пошла прахом. – И ни до, ни после тут больше никого не было.

- Я, - насупилась Нина, - постоянно тут была.

- Я тоже, - ответил мальчик.

Малыш в ползунках постучал ладошкой себе по груди: и я! Потом все трое повернулись к лису и дрозду. Но те никак не отреагировали.

 

Потом мальчик открыл блокнот и стал дотошно допрашивать Нину и младенца, который отвечал «да» или «нет» кивками («Какой он умный для полутора лет!» - подумала Нина).

Пацан подытожил результаты опроса, и оказалось:

1) что у всех троих есть похожие (но не одинаковые) деревянные ключи, украшенные янтарными узорами в виде переплетённых ветвей, усыпанных маленькими листочками;

2) что все трое ходят в этот Лес много лет, но встречали человека лишь раз;

3) что сегодня каждый из троих почувствовал непреодолимое желание как можно быстрее оказаться здесь, в Лесу;

4) каждый искал что-то в листве, когда рядом оказались остальные.

 

- Любопытно, - произнёс мальчик, глядя в блокнот и почёсывая тыльной стороной карандаша себе затылок. – У меня есть основание думать, - сказал он, повернувшись к Нине, и глаза его сверкнули огнём воодушевления, - что это всё не просто так. Я предполагаю, - торжественно сказал он, закрыв блокнот и убрав его вместе с карандашом в свой вместительный сине-серый рюкзак, - нас ждёт какой-то эпичный квест. Как минимум по спасению Вселенной!

 

Глава 3.

- Прости, - негромко обратилась Нина к мальчику спустя некоторое время, - а что конкретно мы ищем?

- Без понятия, - ответил тот, разгребая ворох листвы. – Мы пока просто копаемся в листьях. Раз уж именно во время этого занятия мы все тут встретились, возможно, в этом есть смысл, - пояснил он. – О, что это? – и мальчик вытащил из кучи маленькую пластмассовую голову от игрушки «лего». – Это не твоё? – спросил он у малыша. Тот отрицательно покачал головой. – Будем собирать всё, что найдём, в одно место. Складывайте это мне на рюкзак.

- Зачем тебе так много часов? – спросила девушка, покосившись на руки напарника.

- Эти часы сломались здесь, - любовно проведя ладонью по циферблатам,  ответил тот. - Тут в основном дедушкины, но есть и моих парочка.

- Хочешь ещё одни в коллекцию?

- Хочу, конечно!

 

Когда Нинины часы перебрались на руку мальчишки, дети снова вернулись к работе.

- Надо бы как-то друг друга называть, - проговорил, размышляя, мальчик. – А то неудобно.

Нина радостно захлопала в ладоши: как давно она ждала этого момента! и воскликнула:

- Люсиль!

Мрачно покосившись на девушку, пацан спросил:

- Мне кажется, или ты очень давно это имя придумала?

- Четыре года назад. А что?.. – радость Нины поугасла, встретив такой недоброжелательный приём.

- А то, - ответил мальчик, вынимая из листьев крыло модели самолёта, - что за четыре года оно стало… считай твоим вторым именем.

Девушка задумалась.

- Я сейчас придумаю тебе имя, - деловито произнёс паренёк.

Нина обрадовалась и через секунду выпалила:

- А я уже придумала имя тебе! Часовщик!

Мальчишка тяжело вздохнул и приложил руку ко лбу.

- Ты не поняла сути! Имя не должно отражать тебя! Иначе всё бессмысленно!

- Дедушка говорил, что нельзя называть только своё настоящее имя, - смущённо проговорила Нина, чувствуя лёгкий укол обиды.

- А что такое настоящее имя? Это слово, с которым ты связан. По смыслу или временем. Оно влияет на тебя, если ты долго ассоциируешь себя с ним. Или если наоборот, ты называешь себя словом, которое уже связано с тобой. Вот как часы связаны со мной. Между нами есть связь.

- И что в этом плохого? – Нина немного запуталась.

- Не знаю, - развёл руками мальчик. – Не я придумывал эти правила.

- По-моему, - осторожно произнесла девушка, - ты всё через чур усложняешь.

- По-моему, - с нажимом ответил пацан, - лучше лишний раз перестраховаться, чем потом расхлёбывать. Верно, Газонокосилка?

- Что?

- Ладно, это как-то грубо. Будешь пока Корицей.

- Что?!

- Говорю, что буду называть тебя Корица.

- Ах, ты… - вскипела Нина. - Трактор!!

- Окей, принято. А малыша мы будем называть… Тюльпанчик.

 

И Корица, Трактор и Тюльпанчик продолжили поиски потерянных предметов.

 

Глава 4.

На рюкзаке Трактора высилась приличная пирамида найденных вещей. В основном это были мелочи вроде деталей игрушек, монеток и огрызков карандашей, но были и целые карандаши, ручки, маленькие бутыльки из-под лекарств, несколько кукол (в том числе и потерянная Ниной в семь лет фарфоровая Дюймовочка), конфетные обёртки; конфеты (и шоколадные и карамельки), игрушечный пистолет, выточенный из дерева; осколок тарелки с золотой и зелёной каёмками; мини-книжка из плотного картона «Волк и семеро козлят», стекло от очков, несколько коробков спичек (таких сейчас уже не делают); лупа с деревянной ручкой; две чернильницы; декоративное пасхальное яйцо, оплетённое бисером; маленькая роза, сделанная из стекла; пять непарных носков разной расцветки; несколько скомканных листов нот (один из «К Элизе» Бетховена); кусок канифоли; ёлочные игрушки (шесть из них очень старые, из стекла, с отколотыми кусочками), остальные уже пластиковые, более современные).

Трактора, конечно, больше всего обрадовали найденные Тюльпанчиком (как и большинство наиболее ценных вещей) наручные часы (аж четыре пары!), которые мальчишка немедленно нацепил на руки, и восемь ключей, разных размеров, цветов и времени.

Нину порадовала Дюймовочка.

Тюльпанчика порадовал сам процесс поиска.

 

- Что будем с этим добром делать? – проговорил Трактор, в раздумье потирая подбородок. – Интересно, а тут есть дедушкины вещи? Жаль, сейчас этого уже не узнаешь…

Корица взяла в руки оплетённое бисером яйцо. Оно было очень красивое, красное, с вышитыми золотыми буквами «ХВ» на одной стороне, а на другой была изображена веточка вербы и кулич.

- У меня есть пакет в сумке, - сказала она. – Можем пока это туда положить.

- Давай. Ой, смотри, Тюльпанчик что-то ещё нашёл!

 

На удивление, посмотреть на находку ползунца пошёл и лис, до этого не проявлявший никакого интереса к поискам. Пришёл и лёг.

- Эй, неразумное животное! – прикрикнул на лиса мальчишка. – А ну сбрысни!

Но лис остался лежать, где лежал, а дрозд на его голове принялся чистить пёрышки.

- Не, ну нормально?! – возмутился Трактор.

Они вместе с Корицей стали разгребать листья, потому что Тюльпанчик не мог объяснить, что именно он нашёл, но сам рылся возле передних лап лиса.

В конце концов, ребята наткнулись на камень. А точнее – на большую каменную плиту. Дети потратили много времени, чтобы очистить её от листьев и, в процессе надышавшись какой-то лесной пылью, закашлялись; глаза у них покраснели и заслезились.

- Хм, - глубокомысленно изрёк Трактор, стоя у края плиты.

Она была громадная (на ней бы уместилось два грузовика) и очень старая, из какого-то серого целого камня. По всей её шероховатой поверхности расползались выдолбленные и вырезанные рисунки и надписи на незнакомом языке.

- Хм, - повторил мальчик и, прокашлявшись, обрадовано воскликнул: - Наконец-то мы нашли что-то стоящее!

- Но… - неуверенно начала, было, Корица.

- Осталось только перевести, что здесь написано, и дело в шляпе! – бодро заключил паренёк, скрещивая руки на груди.

Повисла торжественная пауза. И тут Корица случайно посмотрела в сторону Тюльпана:

- Ох, а что делает Тюльпанчик?..

Трактор бросился к малышу:

- Нет, не ешь эти конфеты! Им, наверное, сто лет!

Но было уже поздно. Все трое измазались в шоколаде, однако несколько конфет Тюльпанчик съесть успел. Остальные были изъяты и упакованы вместе с другими найденными вещами сначала в пакет, а потом в рюкзак Трактора.

- А есть и правда хочется… - проговорил мальчик, глядя на измазанные шоколадом аппетитно пахнущие пальцы.

 

Глава 5.

Корица и Трактор бессильно лежали возле плиты и смотрели в небо. Слышно лишь было, как урчат их голодные животы и как неподалёку шуршит листьями Тюльпанчик.

- Может, я всё-таки пойду, схожу в магазин? – приподнимаясь на локте, спросила девушка.

- Не, лучше не надо, - Трактор прикрыл глаза. – Вдруг ты уйдёшь и не сможешь вернуться. Ну, в плане, вернёшься, но не к нам. Не… - он подложил руку под голову. - Я бы уже давно сходил домой: мама купила сыра и колбасы вчера. А ещё у нас есть домашний вишнёвый компот… - мальчик мечтательно вздохнул.

- А мне сегодня ещё на шестой урок идти… - с тоской вспомнила девушка.

- Ох, не повезло, - сочувствующе откликнулся Трактор. И вдруг вскочил на ноги: – Слушай, есть идея!

 

«Только бы всё получилось!» - взмолилась Корица.

Трактор встал сбоку поляны (спиной к центру, где лежала плита) и, вытянув руку с ключом перед собой, медленно двигался вперёд.

- Кажется, нашёл.

В воздухе возникла узкая щель, в которую было видно полутёмный коридор.

- Держи, - мальчик передал девушке ключ, другой рукой она уже придерживала дверь. – Ну, всё, я пошёл. Держи крепче, ладно? – он обернулся к Корице и потом шагнул в квартиру.

 

Через две минуты он вихрем вбежал обратно: «Держи, держи крепче, не отпускай!!», скинул на плиту пакеты с хлебом, колбасой, сыром и пачкой сливочного масла, поставил рядом трёхлитровую банку компота и умчался назад. Вернулся через считанные секунды, держа в охапке несколько скомканных пледов и три кружки.

 

- Ты нож забыл, - сказала Корица, когда они расстелили пледы на листьях.

- Не забыл, - ответил Трактор, доставая перочинный нож из рюкзака.

 

- Это лучший пикник в моей жизни! – произнесла девушка, откусив первый кусок от сырно-колбасного бутерброда и хорошенько его пережевав.

- Аналогично, - отозвался Трактор с набитым ртом. – Как ты думаешь, Тюльпанчику можно колбасу?

Корица подумала.

- Лучше не надо. Ему и сыра хватает вроде, - она посмотрела на грызущего сыр малыша. – Колбасу лису дадим. А хлебных крошек – дрозду.

 

- Это тебе, - мальчик ткнул пальцем в колбасу перед носом лиса. – А это – тебе, - показал он дрозду на крошки, рассыпанные на краю плиты. – Не перепутайте.

- А твоя мама не рассердится, когда увидит, что вся колбаса и сыр пропали? – спросила Корица, сооружая себе очередной бутерброд.

- Не, - махнул рукой Трактор, глядя, как дрозд склёвывает крошки с плиты. – Во-первых, она сейчас на смене, а во-вторых, я скажу ей, что с друзьями съел. Она заодно порадуется, что они у меня появились.

- А что… у тебя их тоже… не очень много? – осторожно спросила Корица.

- Ну, я общаюсь с одноклассниками, - пожал плечом мальчик. – Но о какой настоящей дружбе может быть речь, когда ты знаешь про всё это, - он окинул руками Лес, - но никому не можешь показать это и даже не можешь рассказать. Вернее, можешь, но ничего хорошего из этого не получится.

- А ты пробовал?..

- Рассказать?

- Нет, показать.

- Да. Леса за дверью не оказалось.

- Я тоже пыталась показать Лес маме. Ничего не вышло.

Дети помолчали, задумчиво жуя бутерброды и запивая их компотом.

- Что это? – вдруг насторожился мальчик.

- Что? – девушка прислушалась.

- Как будто…

- Ветер! – выдохнули оба одновременно.

 

Глава 6.

Они снова лежали. На этот раз на пледах. Лежали, потому что от сытости им было лень шевелиться. Тюльпанчик устроился рядом и вскоре уснул. Трактор прикрыл его краешком пледа.

Ветер гулял в кронах рыжеволосых буков, кренил их могучие тела из стороны в сторону. С гудением и стоном поддавались богатыри-деревья напору ветра и качались от его дыхания точно маятники-великаны.

- Ишь, как разгулялся, - произнёс Трактор, глядя вверх. – И откуда его принесло?.. Ещё скажите, что сейчас дождь пойдёт, - он хмыкнул.

- Нет, солнце выглянет, - вставила со смешком Корица.

- Нет, вообще ночь наступит! – поддержал мальчишка. – Со звёздами!

Дети переглянулись и весело расхохотались.

Потом вспомнили про спящего Тюльпанчика и прикрыли рты ладонями.

- А потом из-за деревьев выйдет лось, - шёпотом сказал Трактор.

- И енот!

- И белка!

- И зубр!

- И – чего уж там – слон!

Дети снова развеселились, но в этот раз тише, смеясь в кулак.

 

- Смотри! – мальчик поднёс свою руку к самому носу Корицы.

Та увидела только часы. О!

- Они пошли, - произнесла она.

- Почти.

Секундные стрелки на нескольких циферблатах нервно дёргались, не сдвигаясь ни туда, ни сюда. Потом стрелка на подаренных ею часах зашевелилась более плавно и пошла, то есть скорее «побежала» в обратную сторону. За секундной стрелкой потянулась и минутная, и часовая.

- Такое тут впервые, - сказал Трактор. – Иногда я замечал колебания какой-нибудь одной или двух секундных стрелок, но чтобы все сразу…

Дети смолкли.

- Надо разбираться с надписями, - произнёс Трактор решительно.

- Холодновато становится, - зябко поёжилась Корица, кутаясь в палантин.

Мальчик потянулся к изножью за вторым пледом и укрыл им девушку и Тюльпанчика. Подумав, укрылся сам.

«Я немного полежу и пойду переводить», - решил он. И с этой мыслью уснул.

 

*

Ветер продолжал буйствовать, срывая с буков рыжие листья и осыпая ими всё вокруг. Гигантская каменная плита, спящие рядом дети, свернувшийся в их ногах старый лис, чёрный комочек нахохлившегося от холода дрозда – всё было усыпано листьями.

Дети спали крепко, посапывая и теснее прижимаясь друг к другу. Им не мешал скрип деревьев и завывание ветра.

Вдруг всё стихло, и в этой нежданной тишине зашептались десятки механических голосов.

Первым их услышал Трактор. Он открыл глаза, соображая, что разбудило его.

Часы на его руках пошли. Все вместе. Они так тикают, точно наперебой рассказывают ему что-то. Недаром дедушка всегда носил в Лес несколько часов. «Теперь бы понять, о чём они говорят…» - подумал мальчик, осторожно выползая из-под пледа, и пошёл к камню.

 

Теперь он отчётливо видел в центре плиты маленький круг внутри большого, а вокруг большого – пять ключей. Странно, когда он впервые увидел этот рисунок, он принял его за стилизованное солнце. Впрочем, от голода он мог быть невнимательным.

Итак, значит ключей пять. Один у него, другой у Корицы, третий – у Тюльпанчика. У кого оставшиеся два ключа? Внезапная мысль поразила его. Не может быть! Но это объясняет, почему они появились здесь в ту же секунду, что и он с Корицей и Тюльпанчиком. Но почему они стали животными? Кто заколдовал их? И зачем? Или может, ключи достались не только людям, но и зверям и птицам?

Мальчик задумался: ведь ему ничего не известно об этом месте. В дедушкином письме не было ни слова о камне с надписями, ни о том, как появился Лес. Дедушка предупреждал о встречах в Лесу. О том, что ни в коем случае нельзя называть своё имя. Откуда пришло это правило? Почему в Лес нельзя носить золотые вещи? Почему здесь вечная осень? Корица ходит сюда девять лет, и за всё это время Лес не изменился ничуточки.

Что значит этот знак: круги и пять ключей вокруг них? Зачем вообще кому-то создавать ключи? Дедушка в своём письме рассказал, что ключом пользуются в их семье восемь поколений, а до этого ключ принадлежал кому-то другому. Кому он принадлежал и как попал в руки их предка, дедушка или не знал или забыл упомянуть в своём письме к внуку, оставляя его, восьмилетнего мальчишку, самостоятельно разбираться со свалившимся на него наследством путешественника в Мир Осеннего Безвременья.

Сейчас мальчику пришла в голову мысль, что он мог бы и не ходить сюда. Никто не заставлял его, и не было никакого смысла в походах сюда. Просто пареньку нравилось быть здесь, нравилось ощущать себя особенным, его очаровывала тишина и спокойствие этого места. И он любил осень. Здесь была её вечная вотчина: золотые своды её дворца и прозрачная свежесть воздуха завладели его воображением с самого первого дня. Он не мог покинуть это место. Это его Дом, его истинная Родина.

- Это ключи? – услышал он голос позади себя. Корица.

- Да, - обернулся к девушке он. - Видишь, их пять. Возможно, два из них у лиса и дрозда.

- О-о! – восхищённо воскликнула она.

- Это ещё не факт, так, предположение, - улыбнулся мальчик. – А где наш Цветочек? Спит ещё? – он посмотрел в сторону пледов.

Тут устланные листьями пледы, плита, буки вокруг неё и небо над ними закачались и поплыли, размываясь и сливаясь с темнотой. Бах! – и всё исчезло.

 

- Так нечестно-о-о! – закричал Трактор, больно стукнувшись носом об пол в прихожей своей квартиры.

Лес, который никогда не предавал, вышвырнул его за дверь точно котёнка. О, он этого не забудет!

 

*

Нина стояла перед дверью, глядя на облупившуюся краску, и всё прикладывала и прикладывала ключ, но кроме тёмного вонючего подъезда за дверью ничего не было. В Лесу осталась её сумка со всеми учебниками и тетрадями. Как ей теперь идти на уроки? Впрочем, на обществознание она, наверное, уже всё равно опоздала.

И девушка побрела по подмёрзшей слякоти в тишине удивительно малолюдной улицы, лишь изредка сторонясь проезжающих машин. Потом побежала и вскоре оказалась перед школой.

«Пропуск-то тоже в сумке остался!» - вспомнила девушка. Ну ладно, охранник пустит её. Нина вбежала в школьные двери, глянула на часы (о как! и эти сломались!) и остановилась возле турникета.

- Дядь Лёш, пропустите! – крикнула она. Но на её зов вышел другой охранник, дядя Вова.

- Калиницкая!! – заорал он. – Где ты была? Твоя мать полгорода на уши поставила!

- Меня не было меньше получаса… - опешила Нина.

- Тебя не было всю ночь!

- Что? Да не может быть…

- Сейчас семь утра двенадцать минут двадцать первого февраля, - сообщил дядя Вова сурово. – Ты покинула школу вчера, двадцатого февраля, в двенадцать – восемнадцать дня. Где ты была всё это время?!

«Значит, часы не сломались, - подумала Нина. – Господи, как там мама?..»

Телефона у неё тоже не было – остался в сумке. Вот почему первое правило в дедушкином списке было: «Когда ты в Лесу, ключ обязательно должен быть на тебе».

- Можно мне позвонить маме? – попросила Нина.

После двух гудков девушка услышала дрожащий материнский голос:

- Есть новости по поводу моей дочери?..

- Мам, это я…

 

*

Нина не знала, что отвечать на вопросы: «Где ты была?», «Где все твои вещи?», вид у неё был такой потерянный, что все решили, что она плохо себя чувствует и что, возможно, у неё нервное потрясение. Поэтому расспросы прекратились, и мама отвезла её домой.

У Нины действительно в некотором роде было нервное потрясение: впервые она покинула Лес не по собственной воле. Больно было осознавать, что Лес просто-напросто выставил её. Ей надо забрать свои вещи, но возвращаться на Поляну ей не хотелось. А во-вторых… Получается, время в Лесу пошло?!. Раньше она уходила и возвращалась обратно в ту же секунду, но теперь она ушла в обед, а вернулась на утро следующего дня! Интересно, что думает по этому поводу Трактор? И где он? А Тюльпанчик? Обиднее всего будет, если Лес решил избавиться только от неё.

И девушка скрепя сердце приложила ключ к деревянной двери своей комнаты.

 

Глава 7.

Сначала Нина подумала, что ключ не сработал, потом – что открыл дверь в другой мир.

Небо над головой было рдяно-алым, и на его фоне тонко вычерчивались черные ветви голых буков. Вся листва опала. Октябрьское великолепие и уют осеннего дня сменились ноябрьскими сумерками и трагизмом чёрного и алого.

Багряное небо оставляло свой отпечаток на всём: на листьях и стволах буков, на брошенных пледах, на полузасыпанной листвой каменной плите, на одежде и коже Нины. Девушка взглянула на свои руки – их как будто окунули в красноватую воду. Даже цвет воздуха изменился.

«Господи! что здесь происходит?..»

Ей захотелось немедленно сбежать отсюда, даже не забирая вещей, но тут она услышала знакомый голос:

- Привет, Корица.

 

Дети сидели на плите и придумывали друг другу и Тюльпанчику новые имена. Им почему-то казалось важным сделать это именно сейчас и как можно скорее. Вероятно, они просто не знали, что делать дальше, и поэтому пытались сосредоточиться на простом.

В конце концов, Трактор переименовался в Оксюморон, Корица – в Медиану, а Тюльпанчик – в Бекар.

- Ну, что ж, - сказал Оксюморон, хлопнув себя по коленям, - мы молодцы. А теперь такой вопрос: никто не хочет уйти отсюда прямо сейчас?

Оказалось, дух авантюризма свойственен всей команде, включая лиса и дрозда. И вот все пятеро стояли (вернее, четверо: дрозд сидел на голове у лиса) над плитой и смотрели на неё. Разглядеть надписи в тёмноте красноватых сумерек было почти невозможно, светильников ни у кого не было.

- Круто, - констатировал Оксюморон с издёвкой. – Я уже чувствую тяжесть золотого лаврового венка, которым украсят мою молодую голову за перевод этого пока неизвестного человечеству текста.

Медиана посмотрела на товарища с недоумением, а Бекар, кажется, понял и грустно вякнул что-то на своём малышовом языке.

- У меня дома есть свечи, - сказала девушка. – Я могу сбегать, а ты подержишь дверь.

Оксюморон помолчал.

- Нет, - сказал он. – Не надо. Даже нельзя. А вдруг всё это случилось из-за того, что мы носили еду через открытую дверь? Вдруг Лес обиделся на нас, что мы его как проходной двор использовали?

Медиана подумала, что, возможно, он прав.

- Ведь никто до этого, - продолжил мальчик, - не делал так, как мы вчера. О! – воскликнул он, спрыгивая с плиты. – У нас же есть спички!

Он достал из своего рюкзака пакет, а из пакета (долго шурша и бренча  в темноте найденными в листве вещами), наконец, извлёк два коробка спичек.

К счастью, они сохранились сухими и не отсырели.

Медиана присела на коленки у самого верха каменной плиты и зажигала спички одну за другой, пока Оксюморон вглядывался в знаки и перерисовывал их в блокнот.

Понять написанное мешало то обстоятельство, что знаки менялись каждый раз, стоило спичке погаснуть. Это очень путало мальчика и, конечно, не способствовало повышению боевого духа команды.

Вдобавок ко всему красные сумерки всё сгущались, становилось темнее и холоднее. Дети укутались в пледы, Бекара посадили возле Медианы в ворох листьев и укрыли краем пледа; с другой стороны девушки улёгся лис, грея её с одного бока.

- О-о-о!.. – вдруг изумлённо выдохнул Оксюморон. – Кажется, я начинаю понимать эти знаки!

И он стал торопливо записывать буквы с начала строки, диктуя их себе под нос:

- У, тэ, о, эл, и, тэ, е, же, а, же, дэ… Давай быстрее! – крикнул он Медиане, когда спичка погасла. – У, тэ, е, эл, а, мэ, о, е, гэ, о, ка, эр, о, вэ, мягкий знак, ю, вэ, и...

Девушка вскрикнула: догорающая спичка обожгла ей пальцы.

- …и, ша, эн, ё, вэ, о, й, - закончил мальчик и прочитал фразу целиком. – «Утолите жажду тела моего… кровью вишнёвой». Что это значит? – посмотрел он в сторону Медианы. Без света спички он видел только тёмно-красное пятно вместо её лица. Это выглядело зловеще.

- Не знаю, - проговорила девушка, и ей стало не по себе.

- Похоже на призыв к жертвоприношению, - мрачно произнёс Оксюморон. – А ты что думаешь, Бекар? Посвети на него, Ди, - попросил он девушку.

У той как-то вдруг потеплело на сердце, когда мальчик назвал её коротким именем. Она даже не смогла сдержать улыбки. Впрочем, в темноте этого было не видно. Через секунду он зажгла спичку.

Бекар показывал что-то странное: он запрокидывал голову и открывал рот, будто задыхается. Медиана, испуганная таким поведением малыша, выронила спичку, и та погасла, утонув где-то в листьях.

На Оксюморона представление Бекара оказало совершенно другой эффект.

- Точно! – воскликнул он, вскакивая на ноги. – Бекар прав. Вишнёвая кровь – это вишнёвый компот!

 

Они равномерно облили плиту оставшимся в банке вишнёвым компотом, и не успел мальчик поставить банку на землю, как два круга и пять ключей в центре камня засияли ярким тёплым светом, точно в рисунок влили кипящее золото. Вдруг маленький круг сжался в точку и золотым светлячком поднялся над плитой и полетел куда-то вперёд.

- За ним!! – скомандовал Оксюморон и первым бросился за огоньком.

Медиана подхватила Бекара на руки и побежала следом.

 

Бежали дети совсем недолго: у девушки, тащившей младенца, даже не успели устать руки, как вдруг совсем посветлело, и компания оказалась на той же самой Поляне, откуда они только что убежали. Но только буки стояли в своём нарядном оранжевом уборе, а сверху белела скатерть пасмурных небес.

На Поляне играло двое детей: светловолосый мальчик в белой рубашке с коротким рукавом, темно-коричневых шортах до колен, держащихся на подтяжках, и белых гольфах, и девочка в сером форменном платье с белым передником. Обоим детям было лет по десять-одиннадцать.

Оксюморон и Медиана с Бекаром подошли к играющим детям. Те, наконец, заметили гостей и приветливо улыбнулись им.

- Эрика, - представилась девочка.

- Виктор, - сказал мальчик, и они с Оксюмороном обменялись рукопожатием.

- Что-то имена у вас какие-то скучные, - сказал Оксюморон. – Могли бы и поинтереснее придумать.

- Нас так родители назвали, - ответила Эрика, доверчиво улыбаясь.

- Что-о? – выпучил глаза Окс. – Вы совсем что ли..?

- А что? – не понял Виктор.

Медиана подумала, что ничего вроде плохого с этими детьми не случилось из-за того, что они назвали настоящие имена, и многозначительно взглянула на напарника. Тот проигнорировал подругу и спросил у новых знакомых:

- А чего это вы так вырядились?

- Мы так всегда ходим, - ответил Виктор.

- Да ладно, - хмыкнул Окс. – Ты футболист что ли в гольфах ходить?

- Нет, это…

Оксюморон хлопнул себя по лбу:

- А ну-ка, - торопливо выпалил он, - какой сейчас год?

Мальчик сказал:

- Сорок третий.

- Тысяча девятьсот сорок девятый, – ответила девочка.

И оба переглянулись в недоумении.

- А двух тысяча двадцать третий не хотели? – злорадно ухмыльнулся Окс.

- ЧТО??! – одновременно воскликнули Эрика, Виктор и Медиана.

- Двух тысяча восемнадцатый же! – возразила последняя.

Оксюморон скрестил руки на груди, а Эрика и Виктор отошли в сторону и зашептались.

- Мы тебе не верим! – заявила Эрика.

- Пожалуйста, - равнодушно пожал плечом Окс.

- Пойдём, проверим, - шепнул подруге Виктор, и парочка убежала.

Когда Ди и Окс заволновались, что те уже не вернутся, в Лес вбежала рыдающая Эрика, а через несколько секунд побледневший Виктор.

- Что случилось, Эрика? – осторожно спросила Ди, присев перед девочкой на корточки.

- СССР больше нет!! – всхлипнула Эрика. Медиана обняла её. Оксюморон мученически закатил глаза и спросил у Виктора:

- А у тебя что?

- Моего дома больше нет, моей семьи тоже, - перечислил тот, - а весь мир уничтожил ядерный взрыв.

- Что? – выпучили глаза Окс и Ди.

- Повсюду жёлтый туман, людей мало и все ходят в противогазах, здания разрушены, - также педантично перечислил Виктор.

- Чушь какая-то, - поморщился Окс. – Ты хоть спросил, какой год?

Мальчик поник:

- Нет… Забыл.

- Растяпа!

- А я спросила, - сообщила Эрика, вытерев слёзы. – Двух тысяча пятнадцатый.

- Что за..? – едва не выругался Окс. – Ничего не пойму!

- Ня! – подал голос Бекар. Он сидел на руках у Медианы и показывал на золотое пятнышко света, вьющееся рядом.

- Пойдёмте с нами, - предложила Виктору и Эрике Медиана.

 

И все пятеро детей направились за Светлячком. Шествие замыкали лис и дрозд.

 

Глава 8.

- Я что-то теперь не пойму, - вполголоса говорил Медиане Оксюморон (Бекара теперь нёс он), - с какого бока тут лис и дрозд?

- О чём ты? – спросила девушка.

- Ну, ключей пять: три – у нас, два – у Эрики и Вити, - объяснил Окс. – А лис и дрозд причём?

- Может, они круги? – предположила Ди. – Большой и маленький.

- Ты гений! – воскликнул мальчик. – Теперь бы ещё понять, что эти круги значат…

 

Вскоре снова потемнело. Красноватые сумерки превратились в багровую ночь. Дети шли за жёлтым огоньком, спотыкаясь в темноте о камни и упавшие ветки, увязая ногами в зыбучем море опавших листьев. Лису было трудно передвигаться, и он всё время отставал, поэтому Медиана взяла его вместе с дроздом на руки, истратив четыре спички, чтобы найти неразлучную парочку среди листьев.

 

- Смотрите! – раздался голос Эрики. – Там впереди свет!

И точно: вдалеке бледнело маленькое окошечко света. Ребята дружно бросились вперёд. Бекара теперь снова несла Ди, а Окс – лиса и дрозда.

Бежать было тяжело, но запыхавшиеся и вспотевшие дети не сдавались. И наконец – вынырнули из багрового лесного мрака на свет. Долго жмурились, привыкая к яркому освещению.

 

Это был красивый город, сложенный из камня благородного цвета слоновой кости. Изящные колоннады, террасы, увитые виноградом, высокие дома с башенками и шпилями, широкие балюстрады и аллеи, окружённые зеленью стройных кипарисов, великолепные клумбы с белыми и алыми розами…

Лис заёрзал в руках Окса, и мальчик опустил.

- Что это за место? – переглядывались дети, а Светлячок всё вёл их вперёд. Вслед за ним они поднялись по широкой белой лестнице к самому изысканному и роскошному зданию, высокому, украшенному сложными узорами барельефов, изображающих сюжеты из жизни необычных и очень красивых юношей и девушек.

- Где все люди? – оглядываясь, пробормотал Окс. Не похоже, что город брошен (слишком ухожен), поэтому отсутствие на улицах людей выглядело странно.

Дети вошли вслед за Светлячком в ворота дворца и прошли множество коридоров, лестниц и залов прежде, чем, наконец, остановились в совершенно пустом и необычайно светлом зале. Круглое помещение со сферическим прозрачным куполом вместо потолка, между длинных узких окон – старинные фрески; на тёмном полу, в самом центре из золотой мозаики был выложен маленький круг посередине большого, вокруг которого расположились пять золотых ключей, разных по форме, но одинаковых по цвету и размеру.

Светлячок замер над самым центром золотого круга.

- Надо положить наши ключи туда, - сказала Медиана.

- Нет! - запротестовал Окс. – Мы не знаем, что после этого будет! Вдруг это ловушка, чтобы отнять у нас ключи? Как мы вернёмся потом домой?

- Дедушка всегда мне говорил, - произнесла Ди тихо, - «Слушай сердцем». И сердце подсказывает мне, что так будет правильно.

- А мне дедушка говорил: «Думай мозгами», - ответил Оксюморон. – И мозги мне подсказывают, что ничем хорошим твоя затея не кончится.

- Тогда… - проговорила Медиана, – может, тебе стоит подумать по-настоящему?

Мальчишка набычился. Было обидно это признавать, но Ди была права: он не думал, а просто говорил, что придёт в голову. Ему стоит начать размышлять как следует.

Эрика и Виктор, взявшись за руки, отошли от старших и медленно ходили по залу, рассматривая фрески; Бекар ползал по полу, пытаясь ухватить лисий хвост. Лис не собирался приносить свой мех в жертву ребячьей забаве и ловко уворачивался. Дрозд невозмутимо сидел у него на голове.

Итак, их пятеро, ключей тоже пять. Окс своими руками создал (или разбудил) Светлячка, облив плиту вишнёвым компотом. Светлячок привёл их сюда, в зал с изображением той же схемы, что и на камне в Лесу. И если есть какой-то смысл в том, что произошло в последнее время, единственное логичное решение – положить деревянные ключи на рисунки на полу и посмотреть, что будет.

- Ребята! – крикнул он.  – Идите все сюда!

 

- Найдите изображение своего ключа на полу и положите на него свой деревянный ключ, - проинструктировал ребят Оксюморон. – Потом отойдите немного назад, на всякий случай.

 

Когда дети разложили ключи, как надо (Оксюморон помог Бекару и проверил всех остальных), лис степенно прошёл и лёг в большом кругу, а дрозд спрыгнул и уселся в центре маленького.

Это выглядело так торжественно и значительно, что дети, сбившись в тесную кучку, молча замерли, наблюдая.

Маленький золотой Светлячок, всё это время неподвижно висящий в воздухе, стал медленно опускаться вниз. Чёрный дрозд открыл свой оранжевый клюв и… проглотил огонёк.

Детей ослепило яркой вспышкой и едва не свалило с ног волной тёплого воздуха. Когда они пришли в себя, то увидели в кругу высокого статного старика в оранжевом плаще, из-под которого была видна белая туника из плотной ткани. А за его спиной стояла очень высокая стройная девушка. Она была полупрозрачной и хрупкой как тростинка; её длинные, до колен, коричневато-зелёные волосы слегка колыхались; огромные ореховые глаза блестели точно поросшие осокой лесные омуты.

Дети не могли оторвать от неё восхищённых взглядов. Медиана и Оксюморон заметили, что лис и дрозд исчезли, и, конечно, догадались, кем на самом деле были их верные спутники.

А ещё Оксюморон заметил, что все пять ключей пропали.

- Нина, - произнёс старец, и девушка сделала шаг вперёд. – Иван, - и Оксюморон встал рядом с подругой. – Эрика, - девочка присоединилась к строю. – Виктор, - мальчик встал слева от неё, и их пальцы переплелись. – Анастасия, - и Бекар поднялась на ножки и впервые за всё время сделала те несколько шагов, которые отделяли её от общего строя.

«Она девочка?!» - пронеслось в головах у Вани и Нины.

 

- Её Величество, Царица всего Царства Лиственного, Ольха Баргрянорождённая, приносит вам благодарность за Её спасение, - продолжил старец. – Много веков назад я совершил ошибку, поддавшись гневу. Я взял тело Её Величества и отдал в руки людей на Земле, чтобы они хранили его. Когда люди узнали, что кусочек древесины обладает свойствами перемещать сюда, в Лес, где покоятся усыплённые моим проклятием братья Царицы, они сделали из бесценной плоти пять ключей и спрятали их. Позже я, осознав свою ошибку, забрал тело Её Величества в этот построенный мною зал, где оно и хранилось всё это время. Но ключами мне завладеть не удавалось. Вскоре из-за проклятия началась путаница со временем: на Земле, для обладателей ключей, оно то ускорялось, то замедлялось, а в Лесу его и вовсе не было. Люди придумали правила, чтобы помешать мне получить ключи: они никогда не снимали ключ в Лесу, не называли своего настоящего имени и не носили золотых украшений. Иногда человек нарушал какое-нибудь правило, и я был готов схватить его, но являлся другой владелец ключа и спасал нарушителя. Так продолжалось много столетий. И, наконец, я, используя силу тела Царицы, создал сложную Паутину временного заклинания, в которое попались вы пятеро.

Ваня чуть не задохнулся от негодования, Нина крепко и успокаивающе сжала его руку.

- Ключей больше нет, - повысил голос Жрец. – И вы больше не сможете приходить сюда, когда вам захочется. Но я знаю, что Лес стал родным для вас: здесь вы нашли друг друга и, может быть, себя. Поэтому иногда я буду открывать для вас Врата, и вы сможете находиться здесь, сколько захотите, а потом возвращаться в свой мир в ту же секунду, что и покинули его.

- Ох, спасибо! – воскликнула Эрика. – Значит, я вернусь в СССР, но смогу приходить сюда и играть с Виктором?

- Да, - подтвердил Жрец. - Вы все вернётесь в своё время, к своим родителям.

- Кого видела я в Лесу, когда была маленькой? – спросила Нина.

- А ты как думаешь? – с улыбкой спросил старец и взглянул на Ваню. Мальчик и девушка счастливо переглянулись, а затем Ваня спросил:

- А то, что видел Виктор, это и правда случится?..

- Да. Но никто из вас не застанет этого времени.

- Значит, наш мир погибнет?.. – произнесла Нина.

- Всё когда-нибудь заканчивается,- ответил старец. - А теперь – попрощаемся.

Эрика плакала, обнимая Виктора. Нина взяла на руки Анастасию и прижалась носом к её светлому затылку. Ваня обнял обеих.

- Ты мой лучший друг, Корица, - сказал он девушке.

- А ты мой лучший друг, Трактор, - ответила та с улыбкой. В её глазах заблестели слёзы.

 

*

Нина пришла в себя в своей комнате, возле двери.

Эти девять лет и два дня подарили ей Лес и друга. И вот у неё ничего не осталось. Только воспоминания и ожидание дня, когда лесной Жрец снова соберёт их вместе.

Нина зачем-то сунула руку в карман кофты и вытащила оттуда… фотографию. На фото она несла на руках Анастасию, рядом шагал Ваня с лисом, а сзади шли Эрика и Виктор. Все пятеро улыбались, ступая по сухой листве среди гигантов-буков, одетых во всё великолепие своих оранжевых одежд.

 

Послесловие

спустя 236 дней

- Нина, и корма Тайсону не забудь купить! – крикнула ей вслед мама.

- Да, мама, - отозвалась девушка, закрывая за собой дверь, и вдруг ослепла от яркого белого света.

 

Когда глаза её привыкли, девушка увидела себя на зелёной лужайке перед высоким белым домом, а навстречу ей мчался – кто бы мог подумать? – Ваня!

- Корица-Медиана! – закричал он, пытаясь поднять девушку и падая вместе с ней на траву.

- Трактор-Оксюморон, ты так подрос! – засмеялась Нина, гладя его по голове.

- Я-то ещё не очень, - помогая подруге подняться, ответил Иван (девушка заметила, что он по-прежнему носит по несколько часов на руках). – Видела бы ты – спойлер – Настюху! У неё семь лет и двадцать восемь дней прошло.

- Она, наверное, не помнит нас? – погрустнела Нина.

- Ещё как помнит! – возразил Ваня. – Пошли к дому! Сама убедишься.

- А у тебя сколько времени прошло? – спросила девушка.

- Четыре года и два дня, - ответил друг.

Нина остановилась, подсчитывая цифры в уме.

- Можешь не трудиться! – заметив это, со смехом сказал Ваня. – Да, я теперь старше тебя на целых два месяца. И нам лучше не думать, сколько нам будет лет при следующей встрече. Пойдём! На террасе накрыт стол к полднику. Там есть пирожные и клубника со сливками!