Кто отражается в твоём зеркале?

Маттео просто оказывается тут после того, как принял самое важное решение в своей бессмертной жизни. Мгновение назад было «там» – и вот уже «здесь», как будто кто-то щёлкнул пультом и переключил каналы в манавизоре. И хотя Маттео ни разу не был в этом помещении, он без подсказок понимает, где находится. Избиратель – единственное место во всех мирах, где можно уничтожить бессмертного. Наконец-то. Путь почти закончен, осталось немного.

В комнате не видно стен, они занавешены воздушной тканью приятного персикового оттенка с красными переливами на складках. Большую часть комнаты занимает кровать с пологом – настолько огромная, что невольно хочешь втянуть живот, иначе не протиснешься. У изголовья стоит тумбочка из тёмного дерева, на ней белеют два листка. Что-то обрывается внутри. Маттео точно знает, что записка должна быть одна.

Он сам не замечает, как перелетает через кровать. Хватается за верхний листок, пробегает взглядом текст – кажется, обычная подсказка. Он откладывает её, берётся за вторую записку, невольно отмечает, как мелко дрожат руки. Его мир сужается до куска белой бумаги и вязи букв, выведенных чёрными чернилами.

Складывающихся в его приговор.

Листок падает на пол, кружась в плавном танце. Маттео беспомощно оглядывается, видит огромное серебристое пятно от пола до потолка. Зеркало. Последняя надежда на то, что указанное в записке – неправда. Он в несколько широких шагов обходит кроватного монстра, вглядывается в серебристое стекло. Там отражается тот, кого Маттео меньше всего ожидал увидеть.

Он размахивается и вкладывает все свои силы в удар.

***

Юный Маттео ещё не знает, что существует проклятье, обрекающее людей на вечную жизнь. Прямо сейчас его главное проклятье – младшая сестра Мира, маленькое капризное чудовище, подхватившее очередную простуду. Порой кажется, что само её тело состоит из болезней, и только те три редких дня в году, что она проводит в здравии, мешают в это поверить.

Их маленький домик находится на краю городка, в самом неблагополучном месте, какое только можно придумать – в районе, где живут шахтёры и работники каменоломни. Отец Маттео принадлежит ко вторым, мать обшивает модниц из центра города, осмелившихся довериться швее с таким мужем. Оба почти не бывают дома, и Маттео приходится сутками находиться с сестрой в огромной комнате, вмещавшей в себе и печь, и обеденный стол, и уголок с их кроватями, и занавешенную пологом родительскую кровать. Возле стены стоит шкаф с десятком книг – в те редкие дни, когда удаётся выкроить свободную минутку, мама занимается с Маттео и Мирой грамотой, учит их читать при свете свечи. В этой комнате всегда царит полумрак или непроглядная темнота, но в такие минуты, рядом с матерью, крошечное танцующее пламя даёт света не меньше, чем солнце за окном.

Этот день – один из обычных. Матери и отца нет, Маттео развлекает Миру, кормит Миру, следит за тем, чтобы она принимала горькую травяную настойку и не смела разбавлять её мёдом. Сестра капризничает, требует, чтобы любимый братец принёс ей хотя бы пирог. И, стиснув зубы, Маттео соглашается. Он понимает, что кроме него некому, и надеется, что это продлится недолго. В крошечном зеркале, висевшем на глиняной стене возле родительской кровати, Маттео видит слишком худого и слишком высокого парня, слишком лохматого и слишком нескладного для любой работы, кроме сидения с больной сестрой. Ему кажется, что он видит и оковы на запястьях, привязывающие его к противной девчонке, но, конечно, это только воображение. Маттео не знает, есть ли на небесах боги, но прямо сейчас молит их – пожалуйста, помогите. Вытащите меня из этого. Освободите. Пожалуйста…

Мира зовёт, просит поторопиться. Маттео в последний раз оглядывает неудачника-мальчишку в зеркале и злобно шипит ему: не будь тряпкой. Не будь слабаком. Возьми свою жизнь в свои руки, попроси у мамы разрешения пойти работать. Это мужское дело – зарабатывать деньги, женщины пусть сидят дома, с больными детьми. Мальчишка, смотрящий на него из зеркала, одними губами шепчет в ответ то же самое.

Мира зовёт снова, и Маттео, поморщившись, торопится к печи.

Слышали ли боги его, или так случайно получается, он не знает; но, едва оказавшись у печи, он слышит голоса родителей. Были ли они под окном всё это время, или появились только что – загадка. Важно другое – Маттео впервые слышит, как они ругаются.

– Чем ты думал? – кричит мать. – А если бы ты заразил меня? А если уже заразил?!

Маттео неслышно подходит к окну и осторожно выглядывает. Родители стоят между верёвок с развешанными на них простынями и одеждой, и это так красиво, что кажется сном.

– Нет, я не мог, – терпеливо отвечает отец. – Нашему виду нужно укусить, то есть пустить кровь. То есть…

– Ты ненормальный. – Мать выдыхает, и Маттео видит, как она прикладывает руку к тому месту, где бьётся сердце. – Уходи. Немедленно уходи, и чтобы я никогда тебя больше не видела.

– Но… Виви…

– Уходи!

Снова кричит Мира, снова просит поторопиться, но её голос будто не долетает до этого места. Вообще, кажется, что здесь остановилось время, и даже пылинки будто зависают в воздухе, поблёскивая золотом в солнечных лучах. Маттео растерян. Он видит и слышит такое впервые.

– Я всё равно вас не брошу, – еле слышно говорит отец, его голос дрожит, и Маттео может поклясться, что впервые слышит… такое. – Я буду рядом. Я зарабатываю на магии столько, что…

– Немедленно уходи! – визжит мать.

Время, покачнувшись, возвращается в свою колею. Отец уходит. Прибегает Мира, громко спрашивает, что произошло. Мать оглядывается, видит детей, замирает на пару мгновений, затем машет рукой и устало бредёт к двери в дом.

Магия. Вот оно что. Запретная, ненавистная тема для всех. Проклятая болезнь, заразившая несчастный город…

Мама входит в дом, опускается на стул возле печи. Долго смотрит на детей. Маттео в эти минуты понимает, что исполняется его желание – он взрослеет за одно мгновение, становится опорой матери. И носителем чёрной метки – если кто узнает, что в семье есть заражённый магией, их всех прогонят из деревни.

Кажется, мама читает его мысли.

– Ничего не бойтесь, – тихо говорит она, и в её голосе слышна угроза. – Я сделаю всё, чтобы защитить вас. Никто ничего не узнает. И отец вас не заразит…

Затем следуют разговоры о том, что теперь делать и как жить. Маттео половину пропускает мимо ушей – он и так понимает, что будет. Попадая в род, магия никого не оставляет в покое, пока не заполучит последнего. А заражённые ею не могут иметь детей – только заражают других людей. Для Маттео это означало две вещи – пока они с Мирой здоровы. И теперь они в опасности – отец может захотеть заразить их.

Конечно, мать попытается их защитить. Сможет ли – другой вопрос.

Когда разговоры заканчиваются, за окном уже царит ночь. Мать спохватывается, отправляет Тео и Миру спать. Садится рядом с их кроватями, рассеянно смотрит перед собой, пока они переодеваются и укладываются. Поправляет одеяло у каждого, еле слышно желает спокойной ночи, гасит все свечи, кроме двух – у изголовий кроватей.

Мира упрашивает Маттео рассказать ей сказку, и он соглашается. В тишине комнаты неспешно разливается его рассказ о принцессе из далёкого королевства, украденной злой колдуньей. Мать стоит у изголовья его кровати, и кажется, что она слушает. Но нет – несколько мгновений спустя она уходит к печи, и Маттео, поговорив ещё минуту для надёжности, смолкает. Конечно, Мира капризничает, но он велит ей замолчать и лечь спать.

Когда девчонка засыпает, Маттео подходит к окну и долго смотрит на серебристую луну. Теперь он – дитя рода, впитавшего в себя проклятье магии. Это как чума – какое-то время она скрывается в теле рода, выжидает, пока не настанет её время. Потом она вспыхнет и заберёт своё…

И Маттео не уверен, что это плохо. Однажды магия уже была на стороне его мечты, пусть она и досталось такой ценой. Только отчего-то казалось, что с отцом они ещё увидятся.

Однажды магия была на его стороне, шепчет Маттео сам себе. Быть может, будет снова?

***

Взрослый Маттео ещё не знает, что существует такое проклятье – любовь. Пока он наслаждается другим – магическим. Но проклятье ли это?

Его очередная жертва ослепительно прекрасна. Камилла, дочь пекаря с соседней улицы, обладательница самой тонкой талии в городе. Пришлось повозиться, чтобы стянуть с неё корсет и все эти женские штучки, но дело того стоило – теперь Маттео вознаграждён её любовью и нежностью. В те мгновения, когда он касается её кожи, целует её, он чувствует всё, что чувствует она, слышит её мысли. Бедная девочка влюблена в него, как и все девицы с этой улицы. Ох, если бы они что понимали…

Для Камиллы всё это впервые. Ведомая слепым чувством, она поддаётся каждому прикосновению Маттео, каждому поцелую, каждому движению. Крошечная комнатушка и без того наполнена летней ночной духотой, но теперь здесь нечем дышать. Ощущая жар девичьего тела, чувствуя её любовь, принимая в себя силу её души, Маттео на мгновение забывается и отдаётся этой пьянящей ночи целиком. И едва не опаздывает к решительному моменту.

– Как же хорошо, – шепчет Камилла и зажмуривается.

Маттео склоняется к ней. Крепко сжимает в объятьях, несмотря на жару, потому что если этого не сделать – она сбежит.

– Милая, я – инкуб, – шепчет он на ухо красавице. Чувствует, как она замирает и, кажется, перестаёт дышать. – Ты знаешь, чем это грозит?

– Знаю, – выдыхает она.

– Только я добрый инкуб, – так же шёпотом продолжает Маттео. – Я даю тебе право выбора. Ты можешь умереть здесь и сейчас самой сладкой смертью, которую я смогу тебе подарить. А можешь жить вечно.

Камилла не сопротивляется, и Маттео разжимает объятья. Смотрит в её широко раскрытые глаза, полные слёз, касается щеки, нежно гладит.

– Милая, у нас мало времени, – тихо говорит он. – Решай.

– Я хочу жить, – шепчет Камилла. – Пожалуйста, не убивай меня.

– Как скажешь. Пусть равновесие магии будет на стороне твоей мечты.

Он наклоняется и целует её губы. Сначала она не шевелится, затем отвечает – умница. Значит, всё будет так, как она захотела. Маттео закрывает глаза, сосредотачивается на потоке жизненной силы и разворачивает его вспять. Не самый худший способ стать бессмертной – разделить жаркую ночь в постели с самым красивым холостым парнем в городе. Кому-то приходится хуже.

Когда всё заканчивается, Камилла засыпает. Как и Маттео когда-то, как и любой бессмертный, она проведёт сутки во сне, пока магия заполняет её тело. Нужно будет придумать что-то для родителей, чтобы ничего не заподозрили…

Сладкое послевкусие тает, и Маттео приходит в себя. Накрывает девушку одеялом, сам уходит в ванную, чтобы смыть с себя чужие прикосновения. Всё это волшебно и приятно, пока между инкубом и жертвой есть связь; стоит ей исчезнуть – и остаётся всё то, что ощущает обычный Маттео. Злость – его внешность дарована магией, и когда он ещё был человеком, ни одна девушка в родной деревне не смотрела на нескладного парня. Ненависть – все эти девчонки видят в нём принца, красивого, как в сказке, хотя самим до принцесс далеко. Отвращение – когда твоя бессмертная сущность голодна, тебе некогда выбирать самую-самую девушку, и ты берёшь то, что есть. Да, в этот раз повезло, но прошлые ещё не выветрились из головы…

Выходя из ванной, Маттео ненадолго задерживается возле зеркала. В нём отражается монстр под маской магической красоты. Жаль только, что монстра видит только Маттео и только в зеркале, хотя оно отражает его таким, каким его видят люди.

Было бы прекрасно вырваться из этого тела, сбежать от этого монстра, но увы – это невозможно. И Маттео остаётся только мечтать о том, чтобы нашлось хоть что-то, что могло бы сделать этот плен не таким невыносимым.

Утром в ювелирную лавку приходит Тесс – очаровательная молодая портниха. Она неуловимо напоминает Маттео его маму: такая же высокая, такой же улыбчивый взгляд небесно-голубых глаз, похожая походка – кажется, что она не идёт, а танцует. Тесс часто приходит сюда за украшениями для платьев – несмотря на возраст, она уже обрела славу отличной портнихи, и обслуживает только богатых леди.

Прилавок ювелирной лавки – как граница, разделяющая два мира. В одном из них – пьяный мастер, у которого учится Маттео, неслышно посапывает в подсобке после очередной гулянки, а в угловой спаленке ждёт своего пробуждения заражённая магией девчонка; в другом – неземная Тесс, рядом с которой Тео не только не может говорить, но даже дышать.

– Ты всё так же многословен, – улыбается она и подходит к прилавку. – Одна леди заказала у меня зелёное платье для бала, и мне нужна брошь с изумрудами. Поможешь мне?

Он готов провести её к тайнику, скрывавшему все сокровища старого ювелира – и жемчуг, и рубины, и изумруды, и золото – лишь бы она оставалась здесь дольше. Готов создать самое прекрасное украшение на свете – такое же прекрасное, как она сама, лишь бы увековечить это чудо, созданное природой без единой капли магии. Уж кому, как не Маттео, знать это – бессмертные всегда чувствуют присутствие друг друга.

– Я… да… конечно, – с трудом выдавливает он. – Сейчас…

Он достаёт по одной несколько шкатулок, показывает Тесс. Она изучает содержимое взглядом строгого художника, создающего шедевр, где каждый мазок должен быть гениальным, а Маттео изучает её лицо. Тесс хмурится – эта брошь не подходит. Тесс смотрит равнодушно – эта тоже не сгодится. Перебрав все запасы, Маттео сам не замечает, как достаёт на свет коробочку с одной из своих ученических поделок. И он готов обнять весь мир, когда видит улыбку в ясных голубых глазах – Тесс нашла то, что искала.

– Необычная работа, – шепчет она, и брошь из золота с изумрудами оказывается в её тонких пальчиках. – Так странно… Кажется, что прошлые делал человек без души, а здесь как будто есть жизнь.

Маттео невольно опускает взгляд и видит брошь в виде неведомого растения. Тонкая золотая оправа поддерживает листья-изумруды, на которых расцвели эмалевые цветы. Внутри всё переворачивается, и он признаётся, неожиданно сам для себя.

– Это сделал я.

Тесс улыбается, и на сердце становится тепло.

– Значит, у тебя красивая душа, Тео. Никто не умеет создавать что-то, что не похоже на то, что у них внутри.

Маттео так хочется возразить ей. Так хочется сказать, что она ошибается, что внутри него давно не осталось красоты. Но он смотрит в эти небесные глаза, и вместе с улыбкой видит в них взрослую серьёзность. Как будто Тесс знает, кто он на самом деле, и всё равно считает его красивым.

Она выкладывает на стол кошелёк, и монетки в нём тихо звенят.

– Сколько я должна тебе?

– Бери так, – с трудом выдавливает он.

– Но…

Нужные слова неожиданно находятся сами.

– Это ученическая поделка, – тихо говорит Маттео. – Я не думал, что это можно продать. Просто бросил под прилавок…

На этом его красноречие заканчивается.

– Но ведь золото стоит денег, – возражает Тесс. – И камни… Нет, назови цену.

Маттео качает головой.

– Я не могу взять просто так, – тихо говорит Тесс. Пару мгновений молчит, и Тео является новая Тесс – задумчивая, рассеянная. Потом её озаряет идея, и губы растягиваются в новой улыбке. – Я знаю, что мы сделаем! Сегодня вечером придёшь ко мне, я угощу тебя домашним ужином. Я слышала, господин Коттон выгнал служанку, и вы...

Инкубы, как и другие бессмертные, не нуждаются в человеческой пище, и Маттео просто не заметил, что больше никто не накрывает на стол. Но если заметила Тесс… это о чём-то, да говорит. И, быть может, Маттео ещё не знает, что такое любовь, но сейчас он готов на всё ради этой девушки. Давиться человеческой едой, идти хоть на край света, и даже проверить подсобку – не сдох ли там мастер, если служанка не приходит и не присматривает за ним. А то его давно не слышно…

Быть может, мироздание благосклонно к Маттео, и впервые за долгое время чаша магических весов склонилась на сторону его мечты. Быть может, вот оно, утешение, само идёт в его руки, ласково улыбается. Быть может, не всё ещё потеряно…

***

Бессмертный Маттео ещё не знает, что это за проклятье – пытаться сбежать от реальности в плен безумной идеи. Пока он готовится к самому счастливому событию в своей жизни – к побегу со свадебной гулянки. Бессмертные не пьянеют, и в компании подвыпивших гостей он смотрится странно. Тесс тоже начинает что-то подозревать, и лучше бы поговорить с ней вовремя, пока она не догадалась сама.

Тесс видела в Маттео скромного ученика старого ювелира; в её присутствии он едва дышал, не мог связать два слова и редко показывал, что чувствует. Но теперь всё изменилось. Сегодня Тесс, любимая супруга Маттео, узнает его настоящего.

И он сделает ей самый дорогой подарок на свете. Он сделает так, что их любовь станет вечной.

В голубых глазах Тесс блестит азарт, и она легко соглашается на побег. Никого не предупредив, они ускальзывают в свой маленький домик на краю площади. Праздник за спиной продолжает шуметь – видимо, гостям хорошо и без виновников торжества.

Закрыв дверь, Маттео оборачивается и хочет рассказать обо всём Тесс, но не успевает. Она говорит о своей любви, дарит ему самый сладкий поцелуй на свете. В воспоминаниях мелькают те, что уже успели их связать – украдкой, едва касаясь губ. Этот – не такой. Этот взрослый, горячий, сводящий с ума. На мгновение Маттео приоткрывает глаза и видит, что они стоят напротив зеркала. Впервые там отражается счастливый парень, держащий в руках свою мечту во плоти. Не во сне, не в грёзах – в реальности.

Это было настоящее умопомрачение – иначе не назвать. И иначе не объяснить, почему Маттео окончательно потерял голову. Следующие полчаса пролетели в сладком дурмане, и когда он развеялся, за дверью слышалось пение. Гости всё-таки нашли их, даже вспомнили про идиотский ритуал. Но не это заставило сердце Маттео на несколько мгновений перестать биться.

Тесс, его Тесс лежала бездыханная на постели. Голубые глаза широко раскрыты, на губах застыл отзвук улыбки. Маттео безумно хотел что-то сделать, чем-то помочь, но не мог заставить себя прикоснуться к ней.

Он так боялся ей навредить. Лишний раз не прикасался к ней, не целовал, даже за руку брал редко. Его чувство было так сильно, что сущность инкуба просыпалась каждый раз, едва Тесс оказывалась рядом, и Тео не нужно было даже касаться её.

Он так боялся ей навредить, что в самый важный момент, когда он должен был подарить ей бессмертие, он её убил. И это было так же невозможно исправить, как невозможно было исправить его бессмертие.

Хотя… насчёт последнего он уже не был уверен. Особенно теперь…

***

– Придурок! Идиот! Это же невероятная формулировка! Как тебе только в голову могло прийти? – восхищается босс.

Маттео криво усмехается, отмахивается и снова склоняется над лабораторным столом. В пробирке над газовой горелкой кипит трёхтысячная версия энергена для инкубов – юбилейная, но Маттео давно не помнит таких мелочей. Вся его жизнь превратилась в один и тот же бесконечный день, в котором бегаешь, как хомяк с бесконечным заводом по колесу.

Утро всегда начинается с энергена и человеческого завтрака. Среди бессмертных ходит байка о том, что можно отравиться, если есть эту пакость, и именно потому Маттео завтракает так. По манавизору одни и те же новости – партия бессмертных пытается протащить закон о превосходстве над человеком, но пока бесполезно. Пока в президентской кресле человек, пусть и марионетка клана вампиров, привычный уклад не изменится.

Слушая новости, Маттео нередко перечитывает последнее письмо матери. Она рассказывает о том, что извинилась перед Мирой и её семьёй, просит прощения у Маттео. Ниже подпись отца – просто подпись, как будто он не смог найти слов.

Оба подписались под своим прощанием – через несколько дней после отправки этого письма их нашли мёртвыми. Было пролито немало крови, мать и отец растерзали друг друга, но оба умерли с улыбками на губах – они всё же нашли способ избавиться от проклятья, и даже сделали это вместе, друг для друга. О такой любви мог бы мечтать Маттео, если бы его сердце не болело из-за потери Тесс. Да, до сих пор, даже сотню лет спустя.

Или две сотни?..

Если Маттео не перечитывает письмо, то берётся за старые книги. Его цель – Избиратель, легендарное место, где можно уничтожить всё, что угодно. Почти не существует данных о том, что это, где находится и что собой представляет, но Маттео не теряет веру. Он может. Он справится.

Кроме того, есть дневники легендарных бессмертных. Один из них – Мастер, дракон, управляющий временем. Говорят, он тоже может уничтожить бессмертие, вернее – забрать себе. Он – другая надежда Маттео, но проклятого дракона, похоже, найти сложнее, чем непонятный Избиратель.

После тихого домашнего утра следует громкая планёрка в лаборатории. Терри, босс Маттео, рассыпается в угрозах и проклятьях – так он выражает свой восторг. И ему есть, чем восторгаться: благодаря разработкам Маттео был создан энерген – искусственная пища для бессмертных, позволяющая долгое время продержаться без человека. Только Маттео создавал это для того, чтобы жертв среди людей стало меньше, но судьба снова насмехалась над ним – теперь стало больше бессмертных. Настолько больше, что они стали со временем вытеснять людей. Даже собрали свою политическую партию и пытаются протолкнуть свои взгляды по закону…

Маттео нет до этого дела. Он верит в то, что скоро умрёт. В те минуты, когда он не занят опытами с новыми видами энергена, он снова погружается в дневники и старые книги. Его стол находится напротив зеркала, и когда Маттео садится за него, из серебристого стекла на него смотрит уставший от жизни бессмертный. Убийца, потерявший всё, жестокий экспериментатор, уничтоживший тысячи людей, чтобы создать пищу для своих «коллег». Настоящий безумный учёный, одержимый идеей свободы. Свободы от самого себя.

Днём Маттео нередко приходится выходить к прессе. Терри сделал его «лицом лаборатории» – тем, кто даёт официальные ответы об их работе с энергеном и лекарствами для бессмертных. Терри сделал ставку на инкуба – самого привлекательного и внешне молодого среди всех сотрудников. К слову, никто не был против – эта лаборатория собрала таких же одержимых работой психопатов, как сам Маттео. Не был против и университет, при котором они находились, а уж как была довольна публика – словами не передать. Когда вместо лохматого безумного старика в заляпанном халате к камерам впервые вышел юный красавец в деловом костюме, разнёсшийся по городу рёв восторга, по слухам, вызвал небольшое землетрясение. Уже через год в моду вошла наука. Все хотели быть похожими на очаровательного, умного, проницательного, скромного инкуба, повелителя знаний, изобретателя энергена.

Все, кроме него самого.

Вечером Маттео пытается остаться в лаборатории после звонка, но Терри завёл дурацкую привычку обходить свои владения и выгонять всех, кому вздумалось остаться. На этот раз он не ругается, а по-отечески хлопает по плечу каждого и говорит, что они все отлично поработали, и пора бы отдохнуть. Каждый сотрудник рассеянно кивает, как сомнамбула переодевается, но стоит Терри выйти за дверь – возвращается к опытам. Все знают, что босс вернётся не раньше, чем через полтора часа, потому что сам уходит в свой кабинет, чтобы поработать. А значит, можно ещё урвать немного времени для себя.

Когда Терри наконец собирается с силами и разгоняет всех, Маттео с сожалением оставляет свой стол и возвращается домой, к старым книгам. Список томов, которые следует изучить, сокращается с каждым днём, а новые не находятся, и Маттео старается не думать о том, что случится, если ответ не найдётся.

Но ответ однажды сам находит его.

Очередной тихий вечер за книгами. Под бубнёж новостей Маттео откладывает прочитанный том в стопку на полу, сверяется со списком, отмечает галочкой третью снизу строку. Сложенный втрое, список свисает до пола, оставаясь в руках стоящего Маттео. Он трёт переносицу, откладывает в сторону ручку и вглядывается в экран лежащего на столе ноутбука. В предметном указателе интернет-магазина нет ничего, чего нет у Маттео.

В тот момент, когда в новостях объявляют, что на последних выборах в парламент большинство мест получила партия бессмертных, послышался стук в дверь. Маттео замирает, не решаясь сдвинуться. Никто не знает этот адрес, Терри позаботился. После всей этой шумихи с лицом лаборатории фанаты старательно разыскивают Маттео, стремясь поделиться своими безумными открытиями, и потому были приняты меры. Меры, благодаря которым никто не мог сейчас стучаться, но почему-то стук повторился дважды. Затем трижды.

– Открой, Теру, – пророкотал из-за двери низкий голос. – Я знаю, что ты дома, и что ты ищешь меня. Я – Мастер, и я пришёл дать тебе то, что ты хочешь.

***

Инкуб Маттео Теру не понаслышке знает, что это за проклятье – ненавидеть самого себя. За то, кем родился, за то, кем стал. За то, кого убил, своими ли руками или отправляя на смерть короткой подписью в конце документа. Он готов на что угодно, чтобы избавиться от самого себя, и впервые в его долгой жизни этот шанс предоставляется. Вернее, предстаёт перед ним во плоти, в образе высокого худощавого мужчины, судя по голосу – совсем юнца, кутающегося в длинный чёрный плащ и укрывающего лицо капюшоном.

– Как ты меня нашёл? – тихо спрашивает Маттео. Он не узнаёт собственный голос – сиплый, как будто простывший.

Парень усмехается.

– Это было непросто, – отвечает он. – Я обошёл все тридцать четыре дома, записанные на твоё имя, а нашёл тебя в доме младшего сотрудника лаборатории. Умно.

– Но…

– Ты искал меня, – твёрдо говорит Мастер. – Я знал это. Когда ты понадобился мне, искать тебя начал я.

Маттео растерянно смотрит на собеседника. Тот неловко поправляет капюшон, левой рукой, и в тусклом свете люстры заметна россыпь золотых чешуек на его правой щеке.

– Зачем? – выдавливает Маттео, не находя лучших слов.

– Затем, что не только ты устал от себя, – отвечает Мастер. – И не только обо мне ходят легенды. Мне нужны твои знания, Теру. Я хочу избавиться от себя и начать новую жизнь.

Растерянный Маттео уступает место сосредоточенному Маттео – учёному и магу, имеющему за плечами невероятный опыт обращения с магическими субстанциями. В памяти машинально всплывают варианты, как можно избавиться от себя. Не убить – избавиться. Переселиться в другое тело, потерять тело и стать безмозглой призрачной тварью, да мало ли… Маттео мысленно перебирает идеи, как крупные бусины на нитке, но вслух говорит о другом.

– А что взамен?

Мастер откидывает капюшон. Он и вправду юн на вид – кажется, только-только сошёл со школьной скамьи. Правую сторону лица осыпают золотые чешуйки, они сверкают в свете люстры как крошечные драгоценности. Правый глаз – жёлтый, с вертикальным зрачком, левый – обычный, серый; и рядом с чешуёй странно смотрятся чёрные волосы.

– Я могу убить тебя, как ты хочешь, только будучи собой, – протянул Мастер. – Увы, тут у нас противоречие…

Маттео пытается возразить, но Мастер жестом останавливает его.

– Я могу предложить тебе кое-что другое, – продолжает он. – Мою шкуру в обмен на твою. Ты ведь можешь это сделать?

Маттео нужно несколько долгих секунд на размышления. Он думает о том, что менять одно бессмертие на другое бессмысленно. Он думает о том, что обрекает себя на ещё более худшую судьбу – если Маттео Теру разыскивают только безумные фанаты, то Мастера ищут безумные бессмертные со всего света. Он уже готов отказаться, но Мастер обрывает его мысль на полуслове.

– Я видел своё будущее, – тихо говорит он. – Это тело выбрано Избирателем. Я не знаю, что это значит, и чем это грозит, а потому хочу бежать, пока это не случилось.

Маттео больше не думает. Он протягивает правую руку Мастеру, левой достаёт из-за пояса гантам.

– Я готов, – говорит Маттео. – Дай правую руку.

Мастер криво усмехается и вытягивает руку из-под плаща. Это не рука – лапа, принадлежащая дракону; Маттео с ужасом думает о том, как будет пытаться прорезать гантамом чешую.

– Мне это не повредит, – тихо говорит Мастер.

– Это ритуальный гантам, – отзывается Маттео, – он должен сработать.

Он проводит кончиком гантама по коже, от локтя до середины ладони, оставляя неглубокую царапину. Затем берёт лапу Мастера, так же касается остриём. На мгновение затаивает дыхание, но сразу же расслабляется – гантам безотказен, как и всегда. Царапина остаётся на лапе, и Мастер с изумлением наблюдает за происходящим.

Маттео берёт Мастера за лапу так, чтобы их раны легли друг на друга. Поднимает взгляд, смотрит в разные глаза, один серыйй, другой жёлтый, видит в них ту же молчаливую решимость, что чувствует сам.

– Кровь к крови, плоть к плоти, – тихо говорит Маттео. – Я меняюсь с тобой местами, пусть магия проведёт нас.

Мастер вскидывает брови и сжимает губы, как будто из последних сил сдерживает смех. Маттео непонимающе смотрит на него.

– Ты сам создал этот ритуал? – спрашивает Мастер.

– Да.

– А я думал, откуда смертные берут эти идиотские заклинания в фильмах о нас, – ухмыляется Мастер. – Оказывается, от лишённых фантазией бессмертных.

– Просто повтори, – нетерпеливо обрывает его Маттео. – И закончим с этим.

Мастер повторяет. Маттео велит ему закрыть глаза и зажмуривается сам. На несколько мгновений мир погружается во тьму, затем лёгкое головокружение – и дело сделано.

– Всё так просто? – слышит Маттео собственный голос со стороны. – Я думал, будут спецэффекты, гром и молнии…

– Спецэффекты бывают только у тех, кто хочет их получить, – отзывается Маттео чужим голосом. – Я создавал ритуал только для дела.

Он пробует открыть глаза, но тело отзывается неохотно, не желает подчиняться новому хозяину. Это нормальный эффект – Маттео тысячу раз видел подобное. Он пытается шагнуть назад и присесть, но тело снова не реагирует. Только дёргается слегка, как будто хотело сдвинуться и в последний момент передумало.

– Я думаю, нам придётся пожить тут вместе и научить друг друга использовать… всё это, – Маттео пытается махнуть рукой, чтобы указать на себя и своё тело, но рука не слушается и еле дёргается.

– Чем ты питаешься, не спрашиваю, – хмыкает Мастер голосом Маттео. – Спрашиваю, как долго ты протянешь без еды?

– Несколько лет, – рассеянно отзывается Маттео. – У меня подсобка под завязку забита энергеном.

Миг спустя его осеняет.

– Стой. А ты чем питаешься?

Он открывает глаза – на этот раз тело поддаётся приказу. Пользуясь случаем, пока всё работает, он опускается на диван. Мастер в теле Маттео пытается пошевелиться, но ничего не выходит – только беспорядочные подёргивания.

– Человеческая душа раз в месяц, – отзывается Мастер. – А этого у тебя тоже полная подсобка?

Маттео откашливается, и это у него получается на удивление легко.

– Нет, – говорит он. – Значит, надо поторопиться.

***

Белый листок на полу исписан чёрными чернилами. Крупные, ровные буквы складываются в строчки, и прочитать записку можно даже с высоты роста Маттео.

“Добро пожаловать в Избиратель, Маттео Теру.

Ты попытался обмануть судьбу, чтобы оказаться здесь, и она приняла твои правила. Теперь твоя очередь. Ты представлен игрокам как дракон, но твоя драконья сущность имеет здесь свой срок годности. Через неделю ты полностью вернёшь себе тело инкуба и его особенности. Если ты выживешь, то вернёшься в Иницион в тело дракона.

Пусть равновесие магии будет на стороне твоей мечты”.

Маттео размахивается и вкладывает в удар всю силу, всю злость и ненависть, что копились в нём всю его бессмертную жизнь. Серебристое стекло осыпается крупными осколками, но даже они продолжают отражать лицо Маттео-инкуба. Не дракона.

Целый год в драконьей шкуре химере под хвост. Целый год попыток умереть или проникнуть в Избиратель всё же заканчиваются успехом – вот оно, это место, вот подсказка на тумбочке, игра уже началась. Только равновесие магии всё равно поступает по-своему.

Остаётся надеяться, что пожелание сбудется, и теперь оно будет на стороне его желаний так, как хочет сам Маттео.

Остаётся надеяться…

В осколках зеркала по-прежнему отражается его настоящее лицо.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...