Хозяин подземелья


Кто-то позвал его. Белая точка в центре бесконечной пустоты начала расти, заливая всё ослепляющим светом, пока не поглотила тьму полностью, затем также внезапно схлопнулась обратно в нечто, оставив дрожащую темноту наедине с вечностью.

 

Он открыл глаза, ну или ему показалось, что он их открыл. Просторная пещера. Влажный застоявшийся холодный воздух. Писк летучих мышей под высоким сводом, откуда сталактиты пытались дотянуться до растущих вверх родственников. Тьма. Кругом тьма. Лишь небольшой пруд с люминесцирующими растениями в дальней части зала пещеры всё ещё мог напомнить о таком явлении как свет, но получалось у него это не очень хорошо.

Но для него тьма не была проблемой. Он видел и видел довольно отчетливо. Острый холодный камень, на который он облокачивался спиной, также не вызывал дискомфорта. Пониженная температура воздуха не чувствовалась. А после пары попыток вдоха и выдоха он осознал, что без дыхания ему как-то удобнее и естественнее. Он поднес ладони к лицу. Кости. Плоти не было, только кости. Сначала он попытался понять, как у него получается шевелить пальцами, обходясь без мышц, связок, а главное, как всё это держится без суставов, но затем он пошел в своих раздумьях ещё дальше и понял, что не может вспомнить ничего, что происходило с ним до этого странного пробуждения в теле скелета, и более важным вопросом был было ли вообще это До…

В грудной клетке, позванивая об кости, болтался серебряный кулон. Манипулировать руками оказалось просто, так же просто как играть на лютне кривыми ветками. Но кулон всё же поддался. Два мозаичных портрета, по одному на створку. Мозаика была грубая, но девушка выглядела симпатичной. А вот парень, подумал он, так себе и, закрыв кулон, вернул его на шею. Он приподнялся. Чуть покачиваясь, он сделал пару неуверенных шагов. Вышло не очень. Но он был удовлетворен своей грацией садового пугала. Ноги были тяжелые, что странно, ведь без мясной составляющей они должны были стать наоборот легче. Лоскуты истлевшей от времени одежды рвались и сползали с его костей. Он взглянул на свою, теперь открытую для посторонних глаз, тазовую кость и инстинктивно прикрылся руками.

Вокруг было множество останков и истлевших от времени тел, но только на более-менее свежих всё еще можно было различить пригодную для использования одежду. Методом проб и ошибок он собрал себе весь комплект железных доспехов, этот тип одеяния был единственным, что не рвалось на нем при движениях, был пригоден с эстетической точки зрения, соответствовал тематике данных обстоятельств и с него не так сложно оттиралась запекшаяся кровь с грязью. Закончив со шлемом, он выпрямился и гордо водрузил его на свой череп, полностью скрыв последний за ржавым металлом.

 

В пещере становилось светлее. Источника света не было, свет как будто был в воздухе и постепенно разгорался. Где-то раздались приглушенные взрывы. Земля под ногами слегка задрожала. Из шевеления в груде останков появился ещё один скелет и уверенной походкой сломанной марионетки направился к одному из коридоров пещеры. Но ему преградил путь его товарищ по несчастью в потертых железных латах.

 

Второй скелет просто пошатывался, смотря куда-то в пустоту.

 

На стенах коридора, откуда доносились взрывы, появились танцующие тени. Кто-то приближался. Четыре фигуры осторожно пробирались вглубь подземных лабиринтов.

Меч не поддавался… бронированный дернул сильнее…

Наконец, полностью оказавшись в зале пещеры, они остановились, наблюдая за тем, как кто-то отчаянно сражался с нежитью среди останков уже поверженных врагов. Кто-то из четырех наблюдателей одобрительно присвистнул. Другой сделал пару пассов руками и, из появившегося магического знака, свет начал мягко заполнять воздух.

Меч не поддавался… Увлеченный сложностью проводимой медицинской операции, не замечая появившихся зрителей, он как можно более деликатно уперся в грудную клетку скелета тяжелым сапогом и потянул за рукоятку что есть силы… но равновесие больше не могло выдерживать сложные акробатические приёмы тряпичной куклы и скромно попрощалось, сославшись на то, что мозжечка не было изначально, поэтому и претензий никаких к нему не должно быть.

Воин в железных доспехах поспешил подняться попутно отряхиваясь. Меч находился в его руке, а вот скелет, распластавшийся на полу, был уже без черепа. Путем простых логических заключений в деле о пропаже черепа он перевел взгляд на острие меча. Действительно. Череп был тут. Про себя он цыкнул и попытался стряхнуть его.

Он подумал, взглянул на неподвижно лежавшего скелета без черепа и кивнул.

Вопрос застал его в врасплох. Имя скорее всего осталось где-то в сгнившем мозге вместе с остальными воспоминаниями. С другой же стороны представилась возможность о который не один новорожденный не мог даже мечтать. Тут было над чем подумать и где развернуться, возможность стоило использовать по максимуму.

Феникс осекся, прищурился, плотно сомкнув челюсти, и перевел взгляд на Кирка. Сначала он хотел отрицательно покачать головой. Затем почувствовал долю гнева. После решил называть здоровяка “Чахлой сливой” до тех пор, пока он не будет произносить его имя правильно. И уже хотел было расстроиться, но подумал и решил, что имя Харх было куда удобнее в использовании и могло сойти за прозвище. Феникс снова воспрял духом.

 

Они пробирались в глубь подземелья. Иногда им навстречу из темноты появлялись пара-тройка скелетов, но тут же исчезали в пламени огненного шара или разлетались вдребезги от столкновения с тяжелым двуручным мечом, который по способу подавления силы противника больше походил на летящую на вас каменную стену.

По каким-то причинам Харх не мог смотреть на Миллу долго, а иногда совсем немного хотелось свернуть ей шею. Возможно, дело было в какой-то ауре или магической специализации, а может быть в прошлой жизни ему чем-то насолили монахини, но тем не менее рядом с Миллой его кости слегка накалялись, и это было не очень приятно. Что касалось утверждения Миллы, он был полностью согласен, поэтому кивнул. В его понимании это утверждение работало и в обратную сторону.

 

Где-то дальше в узком коридоре, по которому они шли, раздались щелчки. Кирк крикнул: “Ловушка”, заслонил Милу и прикрылся мечом. Лилия прошептала пару магических слов, и её окутало пламя. Рональд слишком шустро оказался за небольшим валуном, закрывая голову руками. Харх сравнивал следы ног всех участников, оставленных ими на песчаном полу. Стрелы пронеслись со свистом, некоторые исчезли в пламени Лилии, некоторые разбились об меч Кирка, а менее удачливые прошли насквозь Харха в местах скрепления его брони. Его след был заметно меньше следа Кирка, но учитывая, что у него нет плоти, а сапоги слегка малы, возможно его следы могли бы быть такими же большим. Что-то снова щелкнуло. “Ещё залп”,-крикнул Кирк. Вторая волна стрел повела себя также, как и первая: сожжена, отражена и игнорирована. Лишь одной стреле посчастливилось попасть в щель шлема, в которой она благополучно и застряла. Лилия направила магический посох в темноту, и из большого красного камня на его конце вырвались струи огня, извиваясь и переплетаясь, они сжигали всё на своём пути. В ярком свете можно было видеть, как несколько десятков арбалетов, закрепленных на стенах пещеры, темнеют и превращаются в золу. Харх выдернул не понятно откуда взявшуюся в его шлеме стрелу, и начал её пристально рассматривать, если бы глаз у него не было, одного бы он точно сейчас лишился. Кирк, видя это, перевел взгляд на Рональда, тот понял, что он хотел сказать и, признав поражение, развел руками.

Харх зевнул, что было по меньшей мере бесполезно скелету, которому совсем не нужен был приток кислорода.

 

Шел бой. Пламя факелов дрожали под ударами. Летели искры. Крики и лязг металла отражался от стен пещеры и рассеивался в ее бесконечных коридорах. Девушка была зла. По-настоящему зла. Это было что-то из первородного гнева. Она не испытывала ни единой другой эмоции, но в её движениях читалось полное хладнокровие. Она рубила, резала, отрывала конечности с такой точностью, что всё это казалось театральной постановкой, в которой всё выверено до мгновения, а противники, ясно дело, поддаются. Но противники не поддавались, да и оценивать ситуацию им было сложно, так как от момента, когда они замечали её, до момента их смерти проходило не так уж много времени. Сектанты. Приверженцы темного культа. Но в их пользу можно было сказать, что это были далеко не простые соперники. Хоть и жили они не долго и далеко не счастливо из-за вмешательства в их тела и разум различных запрещенных зелий и заклинаний, зато они обладали зверской силой и полным отсутствием сострадания. Но, в данном конкретном случае, им это не сильно помогало.

Оставалась последняя дверь. Девушка махнула клинком, брызги черной крови украсили стену, массивная, обитая железом дверь, медленно начала отворяться. Её ждали.

Просторный зал пещеры, оборудованный под своего рода храм с алтарем для жертвоприношений, пыточной и высокой тумбой для чтения проповедей в центре, заполняли полумертвые люди с оружием. За тумбой стоял сам проповедник в красном балахоне и с магической сферой, из которой источалась черная дымка, он широко улыбался.

Обезумевшая толпа сомкнулась вокруг девушки.

 

Они разбили лагерь. Над костром кипела похлебка в котелке. Рональд следил за приготовлением. Кирк перекусывал вяленым мясом. Лилия и Милла о чем-то беседовали подальше от мужских ушей. Харх разглядывал потолок и размышлял о том, чем питаются скелеты, но что-то будто потянуло его, да так отчетливо, что он моментально поднялся и зашагал в неизвестном ему направление.

 

В тяжелую обитую дверь постучали, хоть она и была открыта. Сам зал пещеры напоминал чем-то храм, по периметру горели факелы, у дальней стены стоял большой костяной трон, слева от которого на постаменте возвышалась статуя. Статуя девушки. Девушка, опершись на меч, сидела на коленях с опущенной вниз головой. Статуя была очень реалистичной, в ней было что-то драматичное, что заставляло сердце немного сжиматься. Все элементы были переданы безупречно. Должно быть скульптор потрудился на славу. А в центре зала трое молодых людей в мантиях изучали что-то на импровизированном столе из старого ящика.

Парень в очках громко выдохнул держась за сердце:

У парня в очках в голове что-то сдвинулось, расширились глаза, он оторвал взгляд от карты и с любовью посмотрел на скелета:

Харх повиновался. И не то чтобы он пытался этому сопротивляться. Просьба казалась не сильно сложной, и он мог ее легко выполнить, поэтому сила воли тут не была нужна в качестве сопротивления. Харх пошел в сторону трона.

Статуя приковывала его внимания. Шаг становился более уверенным. Где-то глубоко в своём рассудке он слышал чей-то шепот. Статуя выглядела знакомой. И чем ближе он  подходил, тем уверенней он в этом становился. До трона оставалось не больше десяти шагов. Вокруг него начали образовываться небольшие вихри энергии, постепенно материализуясь в черную дымку. У статуи не было видно лица из-за опущенных вниз волос, но Харх узнал в ней девушку со своего кулона.

Тьма, сплошной волной расходящаяся от скелета, мгновенно заполнила зал пещеры, быстро и бесшумно, проникая во все щели и трещины. Факела не могли её осветить, а их пламя стало тускло-зеленым. Затем тьма начала возвращаться и собираться у подножья трона, становясь ещё более плотной. Трое парней молча смотрели на высокий трон, на котором восседал огромный скелет в черных доспехах и растирал своими костяными пальцами виски. Его глаза горели ярко-синим могильным светом. Словно имитируя волосы, на черепе танцевали языки черного пламени. Он поднялся, чем окончательно ввел в ступор и так испуганную молодежь. Внушительного вида скелет, вытащил из ножен не менее внушительный меч и взвесил его в руке. Как он мог это забыть. Он уже воскресал пару сотен раз. И каждый раз ему приходилось совершать это путешествие до своей гробницы, дабы спровадить наглых захватчиков, чтобы затем снова умереть в попытках покинуть её. И всё же... он так и не мог вспомнить, что было с ним до самого первого акта воскрешения, когда он ещё был живым по-настоящему. Кем он был? Кем была для него эта девушка? Он зарычал. Раскатистый гром отдавался в груди. Стены задрожали, от потолка начали откалываться камни, а земля вибрировала под ногами. Парень в очках потерял сознание первым.

 

В зал вбежала Лилия в полной боевой готовности, но замерла, когда Харх приветственно помахал ей рукой.

Харх закончил затягивать узел на веревке, которой связал трёх магов и, выпрямившись, очень выразительно пожал плечами. Маги были без сознания, но целые, без ран и синяков. Вслед за Лилией в зал проникли остальные члены группы.

Огонь факелов снова стал прежним. Харк кивнул и подергал веревку, которой были связаны нарушители спокойствия.

Харх встрепенулся, осознание пришло не сразу, это было то о чем он даже и не думал, но что так сильно желал. Он мельком взглянул на статую, собрался, принял решение, сжал кулаки, развернулся и громко обратился ко всем присутствующим в зале.

Юноша обвел всех взглядом. Остальные члены группы молча выразили свое согласие кивками. Кроме Рональда, он был занят рассматриванием самодельной карты, а в голове у него стоял звон золотых монет.

 

Бой был выигран. Она нависла над поверженным проповедником. Все в его приходе были мертвы, ну или более мертвее чем обычно. Капала кровь. Уже не было понятно чья, её или её противников. Она пыталась отдышаться.

Девушка взмахнула мечом. Голова проповедника отделилась от туловища и отскочила в сторону, кровь ударила фонтаном из его шеи. Девушка отшатнулась и упала на колени. Вертикальное положение удалось сохранить только благодаря воткнутому в землю клинку. Похоже на конец. Подкрепление не ожидалось, а сама она уже не могла подняться. Она прокашлялась и сплюнула скопившуюся во рту кровь. Желание? Да кому нужны твои желания, гребаный психопат. Слабость подступала. Она закрыла глаза и прижалась лбом к холодной стали своего клинка. У меня было только одно желание... остаться навсегда с ним.

Всё заполнил свет.