Р

Когда она собиралась в очередное путешествие, то решила не брать с собой много вещей. Ей наскучил некогда любимый маленький чемоданчик, который третьей ногой волочился следом и стуком колесиков о брусчатку заглушал все звуки нового города. Больших планов не было, а значит, не было нужды и брать кучу одежды. Три дня — в сущности, мелочь, выйти из аэропорта и сразу же в него вернуться, однако здесь решала не она, поэтому даже три дня в новом месте приподнимали ей настроение.

Девушка еще раз окинула взглядом лежащие на кровати и готовые к путешествию вещи, приняла тяжелое решение, раскрыла миниатюрный рюкзак и взяла с собой только самый минимум — маленькую косметичку, парочку секретных женским вещичек, сменное белье да любимую светло-зеленую футболку с выцветшим и застиранным рисунком, разобрать смысл которого уже не представлялось возможным. Девушка обожала спать в ней и никогда не забывала переодеваться на ночь — будь она хоть дома, хоть на выезде. Ей было приятно думать, что зеленый цвет приносит удачу.

Еще в самый минимум вошли трофейные барабанные палочки и небольшой ноутбук, почти невесомый и сразу затерявшийся где-то в основном отделении ее компактного рюкзака. Если накинуть обе лямки на плечи, никакого веса вообще не почувствуешь. Девушке казалось это важным, важным здесь и сейчас — во время рождающейся весны.

Она любила поездки в том числе и за это предвкушение чего-то неизведанного и необъятного. Портативная беспроводная колонка наигрывала случайный плейлист, время настойчиво тащило девушку за собой, к моменту отрыва шасси от взлетной полосы, в мыслях ее были лишь красота и умиротворение. Она посмотрела в окно, на остывающее вечернее солнце. Небо продолжало хмуриться и дуться, но неизменный оптимизм светила словно дергал беднягу за усы, окрашивая облака самыми неожиданными цветами и не давая им расплакаться.

«Добрый знак», — почему-то подумала девушка, затолкала непригодившиеся вещи в шкаф и еще раз огляделась. Вроде бы ничего не забыла.

Нужно было отправляться спать. Перелет на рассвете — не самое легкое занятие для ленивых сонь.

 

* * *

 

В этот раз самолет был тих и таинственен. Девушка не ожидала, что ради двух часов полета им подадут широкий межконтинентальный лайнер с тремя рядами кресел, полным комплектом развлечений в виде персональных планшетов и гигантским расстоянием до следующего ряда сидений, которые в кои-то веки не мешали удобно вытянуться и даже с неким комфортом подремать. Сейчас она вообще могла крутиться во все стороны, соседей у нее тоже не оказалось.

Темные проходы, аварийные лампочки, никотиновое воздержание. Гул двигателей где-то позади — даже не гул, так, мерное дыхание железа.

Стюардессы никому не мешали молчать, они сами с удовольствием предавались этому занятию. У них вообще не было работы — вытянув шею, девушка насчитала только три торчащие над спинками кресел макушки. «Наверное, остальные спят», — и на миг ей показалось, что самолет абсолютно пуст, хотя она была уверена, что на посадку выстраивалась небольшая, но все же очередь. «Или это было в прошлом перелете?.. — нахмурилась девушка. — Как я вообще регистрацию прошла?»

Она замотала головой, прогоняя липкую сонливость, растерла ладонями усталые глаза и посмотрела в иллюминатор. Ослепительно белая, полная, готовая вот-вот лопнуть луна сидела на кончике крыла. Ей не нужно было прилагать никаких усилий, чтобы поспевать за самолетом, у нее и так было все время мира, и даже чуть больше. От скуки луна освещала ровный слой облаков, раскинувшийся где-то снизу, и в этом блеске облака походили на мерцающее в свете города и звезд ночное море или широкую реку, с другого берега которой уже не вернуться.

Девушка покачала головой и откинулась на спинку кресла. Закрыла глаза.

Она не была уверена, привиделась ли ей эта луна и это небесное море или нет, будут ли они на месте, если она еще раз взглянет на мрачный мир за окном, остались ли там звезды или кроме тьмы, единственной сущности, движущейся быстрее света, уже ничего нет.

Ни времени, ни места.

Ни внутри, ни снаружи.

Перед глазами проносились обрывки мыслей, которые принимали совершенно причудливые формы и вырастали одна из другой. Лицо знакомой странным и совершенно естественным образом превратилось в потолок комнаты, который девушка рассматривала еще младенцем, потом ноги ощутили накатывающие теплые волны, море было соленым, море было наплакано теми несчастными, кто стоял перед ней на коленях и о чем-то причитал, подул холодный ветер, начинался шторм, море становилось все глубже, людей уже не было видно…

Не просыпаясь, она потерла левое запястье, которое не переставало зудеть, и скрестила на груди руки в попытке хоть немного согреться. Тут в динамике над ее креслом раздалась спокойная музыка. Девушка вздрогнула и сквозь помехи не очень качественных микрофонов услышала голос командира, который сообщал о том, что они начали снижение.

 

* * *

 

Первое чувство — невероятная свобода и невероятная возможность. Руку больше не оттягивал чемодан, над ним не нужно было трястись и вылавливать его на ленте багажа, через пару дней не придется вспоминать, все ли она сложила обратно. Можно просто идти куда глаза глядят. Прямо сейчас.

Первый запах — море и ветер, поднявший сноп песка с дороги.

Первый звук — уезжающий автобус, на который она опоздала, придется ждать следующий еще двадцать минут.

Первый взгляд — низко висящее солнце, которое провозгласило себя королем всея чистейшего небосвода и гордо восседало где-то у горизонта, ослепляя любого, кто хоть попытается открыть глаза в его сторону.

 

Луч коварной звезды благосклонно осенил упустившую свой транспорт девушку. Ее свежая стрижка каре блеснула яркой медью, мраморные полумесяцы в радужке серо-голубых глаз налились спокойным белым цветом и тут же исчезли, островатые скулы и маленький, аккуратный нос дополнили картину невысокой юной красавицы, свободной от багажа, косметики и предрассудков.

Она была очень рада, что в последний момент вспомнила про свои любимые черные перчатки и положила их в правильную куртку — не в особо-черную, а просто в темную, с красными полосками, которые иногда светились в темноте. А мысль о перчатках сразу потянула за собой и обернула вокруг шеи шарф, который сейчас пришелся очень кстати, потому что ветер хоть и был весенним, но оставался холодным и неприветливым.

Девушка была полностью готова к долгим прогулкам по незнакомому городу, который, она это точно знала, окажется на удивление прекрасным.

Знакомые называли ее Очаровательная Эр. Девушка слегка картавила, и эта «р», будто несмелый рык маленького тигренка, сначала смущала, а потом влюбляла. В нестройном хоре голосов ближнего круга сразу можно было выделить ее фразы, лишь единожды услышав, как она произносит «рядом» или «река». Подростком она, конечно же, этого очень стеснялась и стыдилась, но потом ее убедили, что все, что она говорит — очень приятно слушать, даже если это последние слова в чьей-то жизни.

 

С отъездом автобуса аэропорт словно вымер. На остановке номер 5 девушка стояла в полном одиночестве. От скуки она иногда бросала взгляд на выходы из терминала, но двери были недвижимы. Никому не нужно было сюда лететь. Никому не нужно было отсюда улетать.

«И пусть сегодня будет так», — попросила Эр. Кого конкретно она просила, девушка не задумывалась. Откуда-то сверху послышался отрывистый крик ворона. Девушка приставила ладонь к глазам, поискала птицу — та сидела на одном из фонарных столбов и внимательно изучала праздную туристку. Эр внимательно посмотрела в ответ и медленно покачала головой из стороны в сторону. Ворон моргнул и улетел за терминал.

Холодные лучи неокрепшего солнца заставляли девушку щуриться, скрывая пустой мир, и вспоминать, зачем она сорвалась лететь в этот странный город.

В ее блокнотике было много пустых страниц, а в ручке — много чернил. Ей придется побегать по разным городам и странам, чтобы заполнить их все. Зато когда они заполнятся — Эр мило улыбнулась — как же они будут ей завидовать! Никто до сих пор не верит, что у нее получится. Некоторые даже утверждали, что она не выдержит и когда-нибудь просто вырвет оставшиеся чистые страницы, а может, и заполненные тоже. Эр ни с кем не спорила, просто в каждое свое путешествие вместе с любимой футболкой брала этот блокнот и носила его во внутреннем кармане куртки.

Из-за угла терминала послышался рев приближающегося автобуса. Девушка приоткрыла один глаз, вновь поднесла ладонь ко лбу и чуть приподняла брови — автобус подъехал пустым.

Впереди было долгое путешествие. Заселение в отель начиналось лишь через пять с половиной часов.

 

* * *

 

Пригревшись в автобусе, Эр дремала, пытаясь укрыться от вездесущего солнца, которое не по-весеннему, а очень даже по-летнему жгло ее руки сквозь стекло. Где-то на краю сознания она прикидывала, куда ей стоит податься дальше — сначала поесть или сразу гулять? Найти новый ресторан или воспользоваться общепитом, одинаковым по вкусу и по качеству в любом уголке мира?

Однако что бы она ни выбрала, сначала ей стоило пережить долгую поездку до Центральной станции. Эр не купалась в деньгах, поэтому маршруты иной раз выбирали ее сами. В данном случае это означало, что девушке надо ехать на автобусе до пригородной электрички, пересесть, добраться до одной из станций метро, пересесть, еще один автобус — и спустя всего пару часов она будет у цели.

Обычно Эр не приходила в восторг от подобных маршрутов, если уж гулять — так ногами, но сейчас ситуация была совсем иной. Сейчас у нее была конкретная цель.

Девушка помассировала глаза, похлопала себя по щекам и достала маленький блокнот, который в сплетениях пружины баюкал ручку. Подумав немного, убрала его назад и осмотрелась. Никто не желал составлять ей хотя бы молчаливо-случайную компанию в этом нелегком путешествии. В салоне было пусто, как бывает пусто посреди океана, который пытаешься переплыть на лодке. Эр не была уверена, есть ли в кабине водитель. Может, автобус едет сам по себе? Такое вполне могло быть, учитывая все факторы и ее положение.

Мир за окном состоял из однообразных пейзажей голых полей, укрытых снегом. Автобус время от времени поворачивал, ехал вперед, снова поворачивал, останавливался на пустых остановках и равнодушно открывал двери пустоте. Девушка маялась от безделья, но постоянно напоминала себе, что она тут не просто так. Ей надо добавить еще один трофей в свой маленький бумажный зал славы, и потому расслабляться нельзя. Всего три дня — и придется вновь ехать в аэропорт, чтобы унестись отсюда в очередное незнакомое место.

Времени мало, его никогда нет, но сейчас она ничем не могла себе помочь, а потому просто закрыла глаза, подставила лицо теплым лучам и продолжила клевать носом.

 

* * *

 

Первые люди появились в электричке. Эр успела запрыгнуть в нее за несколько секунд до отправления, чему была несказанно рада — в противном случае путешествие до первой нормальной еды за сегодня удлинилось бы на сорок минут.

Уже без капли сонливости на лице, она, покачиваясь в дрожащем вагоне, пыталась найти свободное место, но тут ее ждала неудача: все пространство вокруг было забито сумками, чемоданами и приезжими туристами. Видимо, она вышла из какого-то странного терминала, а в обычных терминалах люди все-таки были, иначе она никак не могла объяснить себе, откуда взялось столько пассажиров в поезде, отходящем от аэропорта.

В очередной раз вспомнив, что не сахарная, Эр решила постоять у поручня в середине вагона. Тут же человек, который стоял рядом, повернулся к ней спиной и протиснулся к дверям, словно внезапно решил, что на следующей станции ему очень надо выйти.

Она проводила его спокойным серо-голубым взглядом, слишком серо-голубым, чтобы его можно было понять.

За окном проносились острые каменные глыбы — бывшие горы, от которых время оставило лишь воспоминание. За окном проносились брошенные дома и сиротливые ветки деревьев, чьи открытые переломы, не приукрашенные зеленой кроной, делали вид более удручающим. За окном проносились одиноко пасущиеся тощие коровы, лишь чудом находящие себе пропитание. Возможно, завтрашние пассажиры их уже не увидят.

Эр смотрела на все это без сожаления и без унижения. В отличие от других, она восхищалась временем. У него все всегда получалось вовремя и все всегда шло своим чередом. Рано или поздно, так или иначе время добивается своего. Ее мозг еще не смог постичь этот коан и перенять эту мудрость, да и вряд ли когда-нибудь сможет, иллюзий она не строила.

Одновременно с этими размышлениями она следила за остальными людьми. Многие из них что-то читали — рассказ в книге, статью в телефоне. Некоторые спали или делали вид. Другие безучастно смотрели в окно. Никто не хотел замечать медноволосую девушку, которая, заправив за правое ухо волосы, сражалась с железнодорожной качкой и глазела по сторонам в надежде найти свою жертву. Даже те, кому действительно нужно было выходить, делали все возможное, чтобы обойти ее стороной и изо всех сил старались ее не задеть. Эр было забавно наблюдать, как они тащат свои сумки по чужим головам в попытке обойти ее как можно дальше.

Внезапно мир за окном дернулся и уплыл наверх — поезд въехал в тоннель и, неспешно превращаясь в метро, покатился дальше, не обращая внимания на эту метаморфозу. «Прям как я — из-под земли на солнце и обратно», — усмехнулась девушка. Она нашла еще одну аналогию своему призванию и теперь была на одно очко впереди своих товарищей. Их битва продолжалась уже очень долго и решено было объявлять победителя, но вот внезапно Эр получила преимущество. Теперь их черед грызть локти.

Тут девушка поняла, что кое-кто напутал с картами, и ей не придется делать лишнюю пересадку — она уже была в метро. А значит, от еды, которая все же осталась главным приоритетом, ее отделяло всего три-четыре остановки.

 

Поезд прибыл в пункт назначения.

Вместе с ней на станцию не вышел ни один человек.

 

* * *

 

Один эскалатор, второй, третий. У Эр создалось впечатление, что поезд трансформировался не в метро, а в лифт, и спускался под землю вертикально — она никогда не видела таких длинных эскалаторов и слегка устала подниматься на поверхность.

Но все ее усилия были вознаграждены сторицей. Толкнув последнюю дверь и оказавшись на улице, она наконец почувствовала несмелое удовольствие от того, что находится в незнакомом месте, совсем одна, без багажа и с простой целью.

Очаровательная Эр вдохнула полной грудью, ловя малейшие признаки весны в морозном утреннем воздухе, широко распахнула глаза, выпрямила спину и стала глазеть по сторонам. За ее спиной возвышалось большое здание Центральной станции, через двери которой сновали туда-сюда редкие пассажиры. Его опоясывала автомобильная дорога, которая в это время была еще свободна. Где-то в стороне слышались гудки грузовых кораблей, уличная музыка, невнятные разговоры, рекламные объявления через громкоговоритель. Повернув голову, девушка заметила двухэтажный экскурсионный автобус, который, как она успела прочитать в аэропорту, курсировал по центру города мимо всех исторических мест — можно было купить билет и кататься на нем хоть весь день. Она подумала, что его можно было бы использовать даже как обычный транспорт.

Пожав плечами, девушка решила так и поступить. Почему бы перед прогулкой не присмотреться к городу повнимательнее?

Купив в автомате билет, она пошла к ближайшей остановке автобуса. По пути она старалась всматриваться в лица прохожих, надеясь пополнить свой блокнотик в первый же день, но не преуспела. Все встреченные ей люди привычно отводили взгляд, делая вид, что бредут в своих мыслях или очень заинтересованы камнем под ногами, а некоторые совсем слабые духом переходили на другую сторону дороги, а то и просто разворачивались и шли в обратную сторону. Их брезгливо-обреченные лица всегда выражали одно и то же — «кто угодно, только не я».

Эр не отчаивалась, у нее было еще два с половиной дня. Прикрывая глаза от солнца, она нашла правильную остановку — потому что, как выяснилось из рекламного проспекта, туристическим извозом в городе занимались две компании — дождалась автобус, забралась на второй этаж и, удобно устроившись в задних рядах, включила одноразовые наушники в спинку переднего кресла. Аудиогид сразу же стал вещать о знаковых датах и именах, которые совершенно не цеплялись за сознание Эр, и что-то подсказывало девушке, что описание дома или дворца абсолютно не совпадает с тем, мимо чего проезжал автобус.

Они ехали по узким улочкам, по дорогам пошире, проезжали старые церкви, костницы, дворцы, пересекли несколько мостов, выезжали на ощетинившуюся мачтами пристань, на смотровые площадки, на главную площадь. Эр было непривычно видеть город с небольшой высоты второго этажа автобуса, и это нравилось ей даже больше: так прохожих почти не было видно, и она будто осталась с городом один на один.

Эр снова начала клевать носом. Гид монотонно зачитывал свою речь по второму кругу, автобус делал уже знакомые повороты, девушка видела перед глазами какие-то странные картины на грани сна и яви, как вдруг ее словно кто-то дернул. Она резко открыла глаза и поняла, что все это время была тут не одна.

Она настолько привыкла, что ее никто не замечает и не ищет с ней встречи, что чужое, почти обжигающее намерение пообщаться было для Эр словно пощечина. Она вытянула шею и, как утром в самолете, увидела торчащую над спинками кресел макушку. Человек сидел впереди, почти у лобового окна. Он не предпринимал никаких попыток заговорить с девушкой или привлечь ее внимание, но она точно знала, что попутчик заметил ее и ждет, что же будет дальше.

Оглянувшись по сторонам, Эр посмотрела в окно и сверилась с картой — следующая остановка вполне ей подходила, и она решила сойти на ней. Но перед этим не отказала себе в удовольствии познакомиться.

Девушка как бы невзначай встала со своего кресла, ища новое место где-то впереди. Села от случайного попутчика по левую руку, через проход, заправила медные волосы за ухо и украдкой взглянула на него. Он оказался человеком-невидимкой — черная шапка, солнцезащитные очки, шарф, намотанный на лицо как бинты и закрывающий даже нос, спрятанные в карманы руки. Зрелище было странное, он походил на рок-звезду, любыми способами прячущуюся от сумасшедших фанаток. Беда была в том, что прятаться тут было не от кого, они ехали одни. Человек даже не посмотрел в сторону девушки, хотя ручаться за то, что его глаза под покровом темных стекол не скосились в ее сторону, она не могла.

Эр услышала, как автобус открыл двери, и поняла, что они уже на остановке. Сделав в памяти зарубку, она подхватила рюкзак и выскочила на улицу. Двери за ее спиной закрылись, человек уехал дальше коротать свое время на круговом маршруте. Девушка что-то прикинула в уме, еще раз сверилась с картой и пошла вниз по улице, привычно отмечая про себя, что остальным прохожим было на нее глубоко плевать.

 

* * *

 

Проходив по городу еще семь часов и не встретив ни одного заинтересованного взгляда, Эр дошла до гостиницы, наконец-то сняла ботинки и носочки и с великим удовольствием прошлепала по холодному полу номера босыми ногами. Она не особо любила обувь и при любой возможности скидывала ее, чтобы ходить босиком. Незнакомые полы, как и нехоженые дороги, тянули к себе ее стопы с непреодолимой силой.

Этот номер представлял собой обычную комнату. Одну стену занимало окно, у второй стояла кровать, рядом с третьей расположился небольшой стол и диванчик, на ней же висела непонятная фотография странных облаков и моря, которая называлась «Очищающий весенний шторм». «Не так уж плохо», — решила девушка, и тут ее взгляд упал на небольшой электрический чайник, стакан и несколько пакетиков растворимого кофе. Она прикрыла глаза в предвкушении, потом сразу же пошла в ванную, набрала воду и поставила ее кипятиться.

Первый стакан выпила в три глотка. За всю сегодняшнюю прогулку она почти ничего не ела и успела замерзнуть, поэтому сейчас чувствовала, как оттаивает и оживает. Эта волшебная настойка начинала действовать от сердца, воспламеняясь теплотой и протягивая свои целебные лучи к рукам и ногам. Волна удовольствия прошлась по телу, и Эр благодарно вздохнула. Как хорошо, когда в номере есть бесплатный кофе, пусть по вкусу он и не дотягивал до шедевров ее любимой кофейни.

Приняв душ и надев свою любимую зеленоватую футболку, Эр уселась, а скорее даже погрузилась в кровать — настолько был мягким матрас — открыла ноутбук и начала проверять почту. Чтобы было веселее, в окне на фоне открыла свой любимый плейлист Лучших-Клипов-Вообще и краем глаза следила за мелькающими кадрами.

Потирая глупую татуировку «7» на левом запястье, девушка колдовала над письмами. Спам, спам, «на потом», спам. Несколько сообщений дождались ответа, другие сразу улетели в корзину. У одного письма был заголовок «Сделано». Текст сообщал, что автор письма закончил обработку фотографий и прикладывает парочку, чтобы Эр оценила его труд и доплатила до полного прайса. Девушка прокрутила письмо ниже и стала изучать результат. Несколько кадров природы, урбанистический натюрморт и настоящее сокровище: на фото светилось ее собственное счастливое лицо, она обнимала за руку взрослого мужчину с буйной копной волос и разноцветными, горящими безумием глазами. На его спине висела гитара, а сам он, ничего не стесняясь, дерзко вылупился в объектив камеры и на всю длину высунул язык — на нем лежала серебряная монета, которая попала в самый центр композиции.

Улыбаясь, Эр нашла в плейлисте концертные записи этого музыканта. Она была в восторге от того, что именно ей довелось проводить его, потому что все детство и немного юности девушки были построены на его песнях. Он не сопротивлялся, он даже рвался вперед, словно там его ждал еще один успешный гастрольный тур. Впрочем, почему бы и нет? Девушка не переставала улыбаться, вспоминая, как он удивился своей фанатке, которая с отвисшей челюстью вместо привычных речей стала клянчить у него совместное фото и автограф.

Автограф... Эр встала, вытащила из кармана куртки блокнотик и раскрыла его, отыскав ту самую страницу. Ни капли не смущаясь, мужчина размашисто черкнул в нем ручкой, совершенно естественно предложив девушке расписаться еще и на ее груди. Как бы ей ни хотелось крикнуть «Да!», воспитание все же взяло верх. Теперь в ее блокнотике было на одну заполненную страницу больше.

В нем было много разных автографов, это было ее страстью — она всегда брала их, когда встречала нужных людей. На правой стороне автографы были несмелые, неровные, некоторые просто недописанные. На левой же автограф был крепким, можно сказать усталым, видавшим виды. Почти у всех неопрятных подписей справа были пары слева, как будто левая часть смотрелась в свое отражение в кривом зеркале.

Но все же не для всех правых записей были заполнены левые страницы. Некоторые из них пустовали, но Эр не беспокоилась — рано или поздно она заполнит этот пробел, и ей не потребуется для этого вырывать чистые страницы или жалеть о пустующей левой стороне.

Со времени ее встречи с тем музыкантом прошло уже много времени. Поменялись ее вкусы в музыке и еде, прическа, любимый запах духов. Появилась бледно-зеленая футболка. Она стала больше думать о себе и меньше позволять другим. Однако одно осталось неизменным — она все так же охотилась на своих кумиров и на не столь известных людей, чтобы взять у них автографы.

Из ноутбука послышалась заводная мелодия, и Эр в приподнятом танцевальном настроении достала из рюкзака барабанные палочки. Она не умела играть — месяц или два ходила на занятия, но так ничему и не научилась. Барабаны ей очень нравились, и даже зная, что это глупо, она все равно делала вид, что играет на них в ритм песни. Ее привлекали сложные рисунки, ей было приятно двигать руками и ногами в разных ритмах, это было словно танец сидя. Да и палочки эти, конечно, были трофейными. Эр с благоговейным трепетом вспоминала и при случае зловещим голосом рассказывала, на какие ухищрения ей пришлось пойти, чтобы достать вторую палочку, которую ударник другой любимой группы кинул в зал — первую она сама поймала, чуть ли не встав на головы соседям.

К кульминации песни по ее рукам побежали мурашки, музыка будто обволакивала девушку. Бросив палочки на стол и закрыв почту, она забралась под одеяло, развернула клипы на весь экран и полностью растворилась в этой чистой энергии — остались лишь искры двух горящих серо-голубых глаз.

 

* * *

 

Второй день ее поездки оказался прост и незатейлив.

Эр проспала завтрак. Нечего было и думать, что персонал гостиницы снизойдет до очередной сони, снова разожжет костры и начнет кашеварить. Поэтому выспавшейся девушке пришлось отправляться на прогулку под заунывные песни китов.

Она не знала, куда ей нужно идти, поэтому просто шла вперед. Путешествие — уже награда.

В тот день город казался ей еще тише и безлюднее. «Что же тут удивительного? — думала девушка. — Наверняка все люди на работе».

Конечно, хорошо, если бы она оказалась права, но Эр точно знала, что в действительности все не так, как на самом деле. И люди эти не на работе, и ищет она не музыканта. Это было бы слишком просто — даты концертов известны заранее, нужно лишь подгадать правильный день, правильный рейс, правильную гостиницу, и вот уже заветный трофей, а то и несколько, у тебя под сердцем. «Или на груди».

Однако в этот раз все было по-другому. Она сама не знала, кто ей нужен, но была полна надежд найти его. Эр понимала, как бредово это звучит, и предпочитала не особо задумываться над процессами и нюансами своего хобби, тем более что она уже имела пару догадок на этот счет. «Вот бы кто-нибудь их подкрепил», — слегка поджала она губы.

Город, который медленно вставал у нее на пути, был не очень большим. Небоскребов не строили, одного аэропорта с лихвой хватало всем присутствующим, даже Центральную станцию трудно было назвать полноценным вокзалом. Но Эр знала, что все это временно. Как только нужные люди обратят сюда свое внимание, город поднимется и, гордо расправив плечи, раздастся вширь и ввысь, обрастет спутанными железнодорожными линиями метро и электричек, станет внимательно следить за историческим центром, будет взращивать цветы автомобильных развязок, которые дикими лозами растянутся от одной магистрали до другой. Город станет туристическим, экономическим, инновационным и социальным светилом, не гаснущим даже по ночам.

А потом настанет его закат. Постепенно освобождая дорогу молодым, он станет ровнее дышать. Он будет тих не так, как сейчас, как будто за минуту до рассвета, а тих мудро, спокойно, устало. Его облюбуют пожилые туристы, в нем можно будет гулять, как по большому скверу, наслаждаясь видами со смотровых площадок и ожидая в аэропорту очередной рейс в очередной центр технологий и бессонницы.

 

Девушка купила в автомате банку холодного кофе и уселась за крайний столик первого попавшегося уличного ресторанчика — на него очень соблазнительно падал яркий луч утреннего солнца, и она хотела насладиться им в полной мере. В этот час народу было немного и никто не мешал ей щуриться на мир, изменяющийся до неузнаваемости при взгляде через плотную сетку ресниц.

— Эр! Как живая! — услышала девушка радостный вопль.

Она обернулась, пытаясь понять, кто из присутствующих может ее звать. Люди как обычно старательно отворачивали от нее взгляды и носы, а тут такое бурное приветствие!..

Подняв руку, она ответно поздоровалась с мужчиной в очках, который сидел на пару столиков дальше. Он встал, взял за руку маленького мальчика, которого Эр до этой секунды не замечала, и, не забыв поднос с типичным «завтраком №1», уверенно подошел к ее столику. Подхватил ее пальцы, вежливо коснулся губами тыльной стороны ладони:

— Прекрасно выглядишь. Все никак не сведешь свою дурацкую косу с запястья? Рад тебя видеть. Мы присядем?

Эр вежливо улыбнулась, кивнула и придвинула третий стул, который украла у соседнего столика. Первый вопрос благоразумно проигнорировала. Мужчина аккуратно сел, усадил мальчика рядом и на несколько секунд отвлекся, протирая очки. Со стороны казалось, что он был старше Эр лет на двадцать.

Девушка взглянула на ребенка, который во все глаза смотрел на нее. Приоткрыв рот, не моргая, тщательно, искренне, изо всех сил. Она в легком удивлении наклонила голову на бок.

— Что привело сюда дочь сов? — спросил мужчина, откинулся на спинку стула и сложил руки на животе. — Снова навязываешь автограф-сессии? — он хохотнул.

Она позволила себе не отвечать на эту остроумную шпильку, замаскировавшись глотком холодного кофе. Оригинальные шуточки насчет ее увлечения не заканчивались никогда.

— А мы тут проездом, — решив не продолжать и без того заезженную тему, сказал мужчина. — Вот, сопровождаю. Эй, парень! — он пощелкал рядом с его лицом пальцами, чтобы привлечь внимание.

Мальчик не моргнул, не ответил, даже не шелохнулся, просто продолжал таращиться на Эр. Девушка еще секунду наблюдала за ним, потом протянула банку с кофе. На мгновение в глазах паренька промелькнула тень осознания, но это было лишь насмешкой над его здравым смыслом, который он уже не вернет никогда.

Он не принял предложенный девушкой напиток. Он не принимал ее в принципе. Ни ее, ни что бы то ни было от нее.

— В шоке, — заключил мужчина, оставив попытки вернуть парня в сознание. — Ты всегда так на людей действуешь. Когда я его нашел, он еще пытался что-то говорить.

Эр удивленно подняла брови, приглашая собеседника продолжить мысль, и сделала еще один глоток. Участвовать в этом диалоге ей совершенно не хотелось, она уже размышляла, как бы отсюда улизнуть. Старые знакомые всегда неуловимо портят все удовольствие от поездок, как маленькая иголка портит легкое бытие воздушного шарика.

— Я иногда задумываюсь, почему это так, почему именно ты, а не я или кто угодно еще. И мне кажется, я понял, — он торжествующе улыбнулся, потянулся к подносу, на секунду замер, решая, что лучше — картошка по-деревенски или куриные крылышки — в конце концов взял стакан с соком и продолжил: — Ведь в чем все дело? — начал он, сделав глоток. — Мы же все время где-то рядом, как отражение в зеркале. Вроде бы вот оно, а сколько ни стучись, никто тебе не ответит. Но когда ты все же проходишь сквозь эту неуловимую грань, становишься не «над» или «под», а между, тогда и происходит сдвиг сознания. Мало кто может такое выдержать, ты сама это прекрасно знаешь. А уж если их встречаешь ты... — он мечтательно закатил глаза.

Эр стало не по себе от этих пристальных, расширенных до предела безвольных зрачков. Обычно люди реагировали по-другому. Девушка поставила банку кофе на стол так, чтобы в перспективе ее взгляда она закрыла хотя бы часть лица мальчика.

Мужчина с аппетитом прерывал свои фразы на картошку и курицу, даже не пытаясь предложить свой завтрак остальным:

— Странно, что ты не всегда берешь плату, это ведь нехорошо, — сказал он, хлебнув сок. — Хотя, возможно, это твой план! — Он пошевелил в воздухе пальцами. — Словно ты хочешь только усугубить их страдания. Извини, малец так расщедрился, что я не могу оставить купленный им завтрак без должного внимания.

Девушке всегда претил стиль разговора этого мужчины — недалекий, скачущий с темы на тему, где-то в своих категориях хорошего и плохого. Да и пусть, главное, что не лезет в душу, а остальное терпимо, подумала Эр.

— Короче, все это вот к чему. Люди всегда хотят чувствовать контроль над каждым аспектом своей жизни. А маленькие вещи это чувство усиливают, потому что кажется, что ими легче управлять. К тому же, все знают, что контроль — лишь иллюзия, но не могут с этим знанием смириться. И вот их встречаешь ты: маленькая, миленькая, молчаливая. И такой вид просто срывает всем башню. С тобой ведь нельзя договориться, — мужчина доел последнее крылышко, допил сок и сыто откинулся на спинку кресла. Вздохнул. — Как сейчас вижу: стоишь ты, бесстрашная и бесстрастная, а они валяются перед тобой на коленях, рыдают, кричат, умоляют тебя так, как никому и никогда не молились при жизни. Лишь бы еще минуточку, лишь бы всего одним глазком, — он улыбнулся. — Им уже невдомек, что все решено, все их прошлое стерто, все их будущее стерто, настоящего нет, время отказалось от них. Твое присутствие и твоя щенячья улыбка — худшее наказание для этих людей. И вот ты разворачиваешься и начинаешь уходить. И им не остается ничего, кроме как следовать за тобой в полном неведении. Хоть картины пиши.

«Рыдают, кричат, умоляют. Только вот я ни звука не слышу. Вижу лишь, каким безумным страхом искажены их лица, но даже понятия не имею, о чем они говорят в этот момент, кого вспоминают, чего боятся».

— Потеря контроля над собой и над своим миром, красота, встречающая их за гранью, — все настолько непохоже на то, к чему они привыкли, что многие не выдерживают.

Он посмотрел на мальчика. Тот немного успокоился и просто сидел с закрытыми глазами.

— А ты тут надолго? — резко сменил тему мужчина.

Эр даже набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, но он как всегда ее перебил:

— Дня три-четыре, верно? Опять воюешь со временем? Да конечно же я угадал. Все никак не можешь почувствовать уверенность и понять, что не ты выбираешь, а тебя выбирают. Нужно просто прийти, сделать свое дело и удалиться. А гуляя тут, ты только продлеваешь их агонию. Хотя что это я, — он деловито поднял брови, как бы говоря Эр, что понимает ее. — Ты ведь и сама давным-давно знаешь, кто тебе нужен. Видимо, правда любишь их помучить.

Он добродушно посмеялся и хлопнул себя по коленям:

— Ладно, пора нам. Я и так уже мальца утомил, — он встал и осторожно взял мальчика за руку. — Пойдем, парень. Мама ждет. А тебе, Эр, — обернулся он к девушке, — наше с кисточкой. Как говорится, в добрый путь, — он еще раз посмеялся своей шутке. — И не кисни, в мире столько людей, что ты обязательно заполнишь свой блокнот. Чао.

Странная парочка удалилась, оставив на столе грязный поднос.

Очаровательная Эр посидела еще немного, совершенно не чувствуя себя ни очаровательной, ни Эр, потерла в раздражении лоб, запрокинула голову с банкой, стараясь отыскать в ней последние капли кофе, а потом прицельным выстрелом отправила ее в мусорную корзину.

«Идиот».

Когда она размахивалась для броска, блокнотик во внутреннем кармане куртки призывно дернулся.

 

* * *

 

На следующее утро девушка даже не пыталась успеть на завтрак.

Весь прошлый день она провела в гостинице. Встреча с очкариком совершенно выбила ее из колеи: накатила какая-то апатия, и лучшее, что она смогла сделать — вернуться в номер. Как это не раз бывало, музыкальный плеер в ноутбуке все понимал без слов и, работая в случайном режиме, выдавал ей совершенно незнакомые, но очень подходящие под настроение песни. Эр всегда удивлялась, как можно находить что-то новое в давно заслушанных треках. Как будто это новое рождалось там само, среди ритмов песен с пятизвездочной оценкой и маленьких жемчужин вне оценок, которые слушаешь только с близкими людьми.

Так и наступила ночь, полная нервного ожидания.

Эр не могла уснуть. Яростно чесала левое запястье и все время себя одергивала. Пыталась понять, чего же ей хочется, старалась поплакать (нет, не то), приняла ванну (опять мимо), сделала разминку (почувствовала себя лучше, но ненадолго). Купила огромное ведро мороженого с фисташками, понадеявшись на его бледно-зеленый цвет, и за один присест все съела. Пила кофе, танцевала под грустную музыку, бегала по бесконечно длинным и безмерно одиноким коридорам гостиницы — никто не выглянул, чтобы упрекнуть ее.

На всех дверях висела табличка «DO NOT DISTURB», ее жизнь в трех словах.

В конце концов Эр залепила тату пластырем, улеглась в кровать, положила на живот теплый компьютер и одним глазом следила за клипами на экране, пытаясь поймать за хвост свой сон.

Она даже в мыслях не могла придать форму своему недовольству и досаде. В голове мерцали вспышки обиды на всех и каждого за то, что вечно цепляются к ее блокноту, что вечно учат, как ей быть, что указывают, что ей делать.

Она сама в курсе, что ей делать, и очкарик совершенно прав — она давным-давно знает, кто ей нужен. Но ведь дело-то совсем в другом. Она здесь не за автографом звезды. Она не ищет славы, она не хочет увековечить себя в каком-нибудь Зале Последних Провожатых. Хорошими делами нельзя прославиться. И именно поэтому ей так нравится делать то, что она делает.

За окном лениво расцветало солнце.

Эр в бессильной злобе откинула одеяло и пошла в ванную. Глаз она так и не сомкнула — впрочем, такое часто бывает перед ответственными заданиями. Сейчас требовалось хорошенько умыться, а потом твердой рукой навести красоту.

Решив для верности сначала заправиться кофе, девушка залпом опустошила всю чашку. Потом достала свою косметичку и аккуратно нарисовала пару росчерков на правом глазу так, что он стал походить на изображение Уаджет. Левый глаз она не тронула, лишь слегка напудрилась и чуть подвела губы.

Когда она покидала номер, то заметила, что таблички с просьбой не беспокоить исчезли со всех дверей, но в коридоре все равно никого не было.

 

Путь Очаровательной Эр лежал в центр города, и девушка решила не пользоваться транспортом. Она никуда не спешила — самолет был только вечером, а приятная усталость в ногах всегда была ей по душе. И она пошла, огибая эстакады, переходя дороги только на зеленый свет, провожая внимательным взглядом отворачивающихся от нее случайных прохожих.

Мимо жилых массивов, в которых пустовали квартиры — но это будет длиться недолго; мимо кинотеатров, где крутили фильмы перед пустыми залами — временно; мимо парка, где в пруду не плавали утки — и это тоже не навсегда. Вскользь магазинов, где неосвещенные полки баюкали всего несколько фруктов и одну французскую булочку. Вокруг стадиона, ожидающего свои первые соревнования и первые концерты. Через большой мост, соединяющий две вехи в жизни города.

Девушка шла и наслаждалась предвкушением жизни.

Совсем скоро здесь не будет прохода от многочисленных туристов и вечноспешащих по своим делам офисных работников. Совсем скоро здесь будет кипеть жизнь, и что грело Эр душу больше всего — не без ее скромного участия.

Пройдя еще несколько улиц, девушка наконец добралась до центра города. Она вышла к одной из остановок общественного транспорта — по забавной случайности это оказалась та самая остановка, где пару дней назад она садилась в экскурсионный автобус.

Гадать было нечего, она всегда знала, когда устанавливается контакт. Хотя вероятность ошибки никто не исключал, Эр точно чувствовала людей, когда охотилась за автографом для левой страницы блокнотика, потому что уже встречалась с ними раньше. Однако совсем другое дело было с правой страницей...

Ей позволено приехать в этот город лишь дважды — именно поэтому девушка старалась насладиться местным рассветом как можно дольше. И еще она очень надеялась, что второй приезд случится очень-очень нескоро.

 

Красный автобус повернул с соседней улицы, подъехал к остановке и, с шипением опустив порог, приглашающе открыл двери. Нет, она приехала сюда не за автографом известного музыканта, но скоро этот человек исполнит самую прелестную в жизни его мамы симфонию.

Эр зашла в автобус и неторопливо поднялась на второй этаж. Человек-невидимка все так же сидел в своем шарфе, в своих очках, недвижимый и монументальный как скала. Как застенчивость, бетоном сковывающая ноги.

— Привет, — нежно сказала Эр и улыбнулась.

Она уже знала, что человек смотрел на нее — и тогда, и сейчас. Смотрел призывно, в немом крике умолял ему помочь, но он еще не умел говорить, да и вообще звуки издавать ему было очень проблематично.

— Пора идти, тебя все заждались.

Девушка аккуратно взялась за дужки его очков и сняла их. У человека оказались совершенно детские, водянистые серо-голубые глаза. «Как у меня», — подумала Эр и довольно сощурилась.

Она протянула человеку руку, и он неожиданно резко и крепко вцепился в ее пальцы. Девушка медленно потянула его к себе, и человек поднялся, держась за спинку сидения, а потом стал аккуратно спускаться на первый этаж вслед за Эр.

С каждым шагом он словно просыпался, начинал крутить головой, расправлял грудь и распахивал глаза. На последней ступени лестницы он был готов сорвать шарф и сбросить пальто. Мир за окнами автобуса в одно мгновение приковал его внимание, он уже не хотел оставаться внутри и даже почти забыл о девушке. Ему хотелось поскорее выйти.

— Подожди, — напомнила она о себе.

Человек удивленно обернулся и посмотрел на Эр. Та с улыбкой протягивала ему ручку и маленький блокнотик.

— Напиши, как тебя зовут. Вот тут, справа.

Человек нахмурился и неумело, всей пятерней взял ручку. Потом склонился над блокнотом и начеркал несколько линий, отдаленно напоминающих буквы А и Л.

Эр захлопнула свое сокровище. Ее сердце трепетало — еще одна новая запись.

— А теперь беги, — мягко сказала она, стягивая с его шеи шарф. — Еще увидимся.

Человек, лицо которого без маскировки оказалось совсем юным, моргнул, сделал неуверенный шаг, второй, и наконец вышел на улицу.

Двери закрылись, автобус медленно отъехал от остановки. К горлу девушки подступил комок. Это происходило каждый раз, и каждый раз она ничего не могла с этим поделать. Помахав на прощание новому человеку, она взялась за поручень и прикрыла глаза.

Эр знала, что сейчас этот горе-пассажир потягивается, набирает полную грудь воздуха и начинает кричать. Кричать изо всех сил, кричать во все горло, кричать всласть.

Его усталой маме можно было наконец отдохнуть.

 

* * *

 

Очаровательная Эр тоже почувствовала себя усталой. Она опустилась на ближайшее сидение и удобно положила голову на подголовник. Солнце привычно изливало на город свою любовь, а девушке больше ничего и не было нужно — ну разве что надеть бледно-зеленую футболку и выпить чашку горячего кофе.

Под теплыми лучами и под мерное шуршание колес она наконец задремала. И сегодня никто не мог испортить ей настроение.

Времени у нее было полно.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...