- Иди в комнату, поиграй  во что-нибудь. Я устала.

Мама отвернулась от него, спрятав изможденное, покрытое сеткой преждевременных морщин лицо в подушку. Миша, секунду назад сияющий от радости – учительница поставила ему пятерку по контрольной, единственному из класса! – потухшим взором посмотрел на сутулую материнскую спину и, неуклюже волоча ноги, отправился в свою крошечную спаленку. Звук посапывающего носа и похрапывания из приоткрытого рта проводил его до самой двери.

Юлины варикозные ноги с наслаждением вытянулись во всю длину и опустились на подлокотник дивана, давая возможность потоку крови отхлынуть от натруженных пяток. Двенадцатичасовая смена в ресторане давалась ей с каждым годом вся тяжелее, а ночная вахта за прилавком продуктового магазина отнюдь не прибавляла физического и морального здоровья. Но жаловаться было некогда: счета за коммунальные услуги сами себя не оплатят, а алиментов от никудышного отца ждать не приходилось. К тому же потребность в пище не удовлетворится черным хлебом и водой: Юля прожила бы на таком скудном пайке, но её десятилетнему сыну, растущему организму, подобная диета противопоказана.

Миша, её умненький мальчик, её сокровище. Она любила его, очень любила, но не имела свободного времени, которое могла бы посвящать мальчику. Две работы и периодические разовые подработки позволяли их маленькой семье жить не впроголодь, а иногда даже вполне наслаждаться существованием. В обмен на это приходилось жертвовать таким, казалось бы, малым, на её взгляд – отсутствием внимания и нехваткой теплоты материнского участия в жизни сына.

Обут, одет, сыт – вот то, что двадцативосьмилетняя женщина закладывала в основы воспитания и содержания ребенка. Миша с ранних лет научился ухаживать за собой, готовить нехитрую еду, вовремя делать уроки и даже помогать ей с уборкой по дому. Он любил читать, в фаворитах присутствовали жанры фэнтези и фантастика – Юля покупала ему много комиксов и другой литературы подобного типа, но мальчику не с кем было поделиться своими впечатлениями: мама вечно на работе или уставшая после очередной смены, а друзьями он, интроверт по натуре, не смог обзавестись. Серьёзным аргументом к последнему факту являлось то, что Миша заикался.

Попыткам произнести слова без запинок мешал внезапный спазм нехватки воздуха в области глотки. Иногда бывало, что успешно пройдя это препятствие, звук застревал на губах, заставляя их сжиматься и не пускать слово наружу. Это могло принимать различные формы искажения предложения из-за мимических видов преодоления проблемы: высунутый язык, недостаток воздуха пытался восполниться за счёт надувающихся губ или щек, выпученных глазных яблок. Выглядело это отталкивающе и вызывало насмешки у сверстников.

Миша очень стеснялся своего заикания, сильно переживал из-за этого речевого дефекта: невероятно редко можно было заставить его заговорить в присутствии незнакомых людей. На устных уроках он, по адресованной классному руководителю просьбе Юлии, отвечал учителям письменно, дабы проблема не стала серьёзной психологической травмой, наложив отпечаток на дальнейшую жизнь мальчика.  Однако дети жестоки к тем, кто отличается от них, и Миша стал изгоем в своём классе: ребята считали, что заике сочувствуют, и поэтому делают всякого рода поблажки, особенно в оценках. Это было несправедливым утверждением: Миша действительно был умён благодаря любви к чтению различной литературы; он многим интересовался и с завидным упорством докапывался до сути того, чего не понимал.

Не по годам смышлёный, Миша был обречен жить в собственном мире фантазий, иллюзий и ярких сновидений.

***

Комната мальчика была бедно обставлена, потрескавшиеся бежевые стены скрывались за постерами из всяких гиковских журналов (персонажи Marvel и AC/DC) и неумелыми, но старательными рисунками. Стулья и стол были аккуратно прибраны, хотя шкаф открывать не стоило – неловко сложенная одежда скаталась в один гигантский шар из свитеров, футболок, пижам и штанов, грозясь обвалиться на голову всякому, кто сунется в эту вещевую обитель.

Миша присел на кровать, хмуро смотря перед собой. У изголовья на него воззрился маленький белый щенок, с серыми, в зеленую крапинку стеклянными глазами.

Мама купила его двухлетнему сыну, думая, что он поиграется с пушистой безделушкой и, взрослея, забудет о нем. Однако женщина ошиблась: Миша видел в игрушечном щенке нечто большее, чем просто забаву, к тому же мать не разрешала ему заводить живую собаку – некому было гулять с ней, когда сын в школе, а у неё частенько не хватало сил даже на выполнение элементарных функций: поужинать и принять душ перед сном.

Мальчик дал щенку прозвище Тейки и сделал именной медальон, ровным почерком выведя буквы на бумажном кружочке и вдев его в фенечку из разноцветных ниток. Миша часто играл с Тейки, знакомил его с новыми игрушками, которые покупала мама, читал ему вслух о похождениях Человека Паука или поединках Бэтмена с постоянно возникающими на его пути врагами, выводил щенка на прогулку, засунув за пазуху куртки.

- Чего ты см-м-м-м…мотришь на меня, Т-т-тейки? – обратился Миша к нему, сердито смахивая слезы обиды. Мальчик давно привык, что маме нет до него дела, но в такой знаменательный день, день его успеха, когда, после упорных высиживаний за письменным столом, обложенный учебниками и всевозможными таблицами, Миша добился оценки отлично, он так хотел поделиться своим достижением с мамой! А она устала…

- Н-н-никому я не н-н-нужен, Тейки, п-п-понимаешь?! Всем н-н-наплевать на меня! И зачем я только р-р-родился?

Пушистый щенок смотрел на него умными, будто бы прозрачными глазами, и не произносил ни звука.

- Вот, даже т-т-ты молчишь, а ведь т-т-ты мой единственный д-д-друг в этом мире…

Миша попытался снова утереть непрошенные слезы, но они хлынули из глаз бисеринками соленой влаги, ручейками стекали по лицу и заливали потертое покрывало. Мальчик заплакал с отчаянием обречённого на вечное одиночество человека, подвывая и захлебываясь рыданиями. Истерика сопровождалась нещадными ударами маленьких кулачков по постели и всхлипываниями, словно с очередным проявлением материнского равнодушия Миша вдруг со всей остротой осознал свою никчемность и ничтожность.

Что бы он ни делал, как бы ни пытался добиться расположения мамы, та всякий раз отбрехивалась от сына или, еще хуже, засыпала под восторженные лепетания об очередном событии в его детской жизни. Отца мальчик не знал: расспросы и допытывания о папе заканчивались обычным маминым посапыванием или просьбой уйти в свою комнату и не мешать ей отдыхать.

Миша уже опух от слез, а икота предупреждала о немедленном прекращении припадка, но остановиться он уже не мог. В порыве злости мальчик схватил любимого Тейки и с силой швырнул его об стену, будто плюшевый щенок был виноват в наплевательском отношении и безразличии матери мальчика.

Вдруг раздался скулеж. Жалобный такой, печальный.

Миша замер на месте, опуская занесенную руку со злосчастным учебником по математике.

Тейки лежал на боку, и его пасть на белой мордочке была плотно зашита черной ниткой, очерчивая контур улыбки. Никакой звук не мог исторгнуться из плюшевого рта!

Миша качнул головой, отгоняя наваждение, и хотел продолжить гневно крушить свою комнату, но тяжелый вздох, приподнявший левое брюхо игрушечного щенка, прозвучал совершенно отчетливо. Мальчик зажмурил глаза и потер их, после чего медленно досчитал до пяти, сопровождая каждую цифру взъерошиванием темных волос на затылке, и, выдохнув, храбро посмотрел в угол, где валялась игрушка. Потрясенный вскрик прорезал тишину спальни.

Тейки, грузно поднявшись на короткие лапы, отряхнулся от налипших на шерсть кусочков засохшей краски и уязвленно буркнул:

- Можно было и не кидаться мной, больно всё-таки!

Миша охнул и пораженный, осел на застеленный узорчатым ковром пол. Он снова закрыл глаза и стал буйно трясти головой, пытаясь этими движениями рассеять возникшую вдруг иллюзию в виде говорящей игрушки.

«Мне все кажется, это плод моего воображения! Обещаю, сегодня же выкину все комиксы, и больше не буду пить столько чая на ночь! Только исчезни, пожалуйста!»

- Не бойся, малыш, я не кусаюсь, - Тейки вперевалку приблизился к Мише и тронул крошечной белой лапкой палец его босой ноги. – Спешу поздравить: ты Избранный! Я понимаю, это звучит очень странно, и ты сейчас думаешь, что сходишь с ума. Но если попытаешься меня выслушать, то я объясню тебе происходящее.

- Тебя нет, я просто устал, перенервничал из-за контрольной… - мальчика потряхивало от волнения. Он с трудом поднялся на ноги, быстро залез на кровать и накрылся одеялом с головой, зажмурившись.

- Типичная реакция: я тоже пытался абстрагироваться от внешнего мира, когда был в человеческом обличье, а со мной заговорил мой кот. Это нормально, не пугайся. Сделаем так: я сейчас вкратце обрисую тебе ситуацию, а ты постарайся воспринять хотя бы малую её часть. Только не затыкай уши! Я действительно сейчас стою перед тобой и хочу, чтобы ты услышал меня. Договорились?

До Тейки донеслось негромкое хмыканье, выражающее согласие. Миша построил домик из уголка покрывала и левым округлившимся глазом воззрился на своего игрушечного питомца.

- Так-то, лучше, приятель! С моими нынешними размерами зла я тебе не причиню, будь уверен. Эх, вернуть бы те два метра роста и сто десять килограмм веса – гора мышц так радовала мой самовлюблённый взор в зеркале…

Тейки мечтательно вздохнул, мигнув стеклянным глазиком. Зеленые крапинки заиграли бликами, поймав свет ночной прикроватной лампы и отражая её теплые оттенки.

- Я долго не знал, как заговорить с тобой и, так сказать, ввести в курс дела, однако сегодня ты, мой друг, дошел до крайней точки смятения и отчаяния. Итак, то обличье, в котором ты видишь меня сейчас – временное явление, как, например, беременность. Но если у неё имеется срок, то в моём, а теперь уже и в твоём мире это может длиться несколько лет. К счастью, пока я ожидал миссию, меня решили направить Гонцом к тебе в виде игрушечного щенка: не самая плохая мысль, не будь я до этого сексуальным спортсменом и дамским угодником.

Тейки придирчиво посмотрел на свой пушистый живот, тряхнул косматыми ушами, помахал хвостом-кнопочкой и забавно поморщился, собрав на переносице шерстяные складки.

- Кстати спасибо, ты хорошо обращался со мной: я даже не успевал запылиться на кровати, и спалось нам вместе уютно.

- Н-н-нормально... – Миша с опаской выглядывал из своего укрытия уже двумя глазами и кончиком носа. Сама ситуации казалась ему до невозможности абсурдной: он, находясь в трезвом уме, слушает монолог игрушечной собаки! Но свойственное всем детям любопытство брало верх над адекватностью.

- Оставим лирические отступления и приступим к сути. Друг мой, по удачному стечению обстоятельств ты оказался в нашем братстве и действительно являешься одним из Избранных, проводников Души. Твой настоящий внешний вид случаен так же, как и мой, но на первых трёх уровнях ты не имеешь право голоса. Я уже на четвертом и могу выбирать себе облик: к сожалению, до конца осталось немного. Даже грустно, привык.

- К-какого к-к-конца?

- Несвоевременный вопрос не получит ответа, таковы правила. Ты все узнаешь, но не сразу. Коллегия Судей в назначенный час призывает твою суть и, втолкнув её в необходимый образ, отправляет к тому, кому посчастливилось попасть в их справедливый список.Наша Миссия – сделать этот многострадальный мир светлее, наполнить жизнь объектов смыслом, любовью, добром.

- Об-б-бъектов?

- Людей, лишённых чувства любви, сострадания, жалости по возможному ряду причин. Они несчастны, даже сами того не подозревая.

- К-к-кто это придумал? – мальчик уже полностью высунул голову из-под стеганого одеяла и с недоумением смотрел на Тейки.

- Придумал что?

- В-в-всё это! Плохая шутка.

- Тебе часто встречались говорящие игрушки? Тогда могу позавидовать насыщенности твоей жизни, хотя я обладаю иной информацией. Итак, есть два варианта: ты не можешь отказаться от своего предназначения, и обязан следовать миссии. Однако ты можешь прожить еще несколько лет мальчиком Мишей, но впоследствии твою суть, так или иначе, силой призовут в Комитет, и это будет неприятно.

-  К-к-как это?

Тейки почесал лапкой за ухом и после паузы нехотя ответил:

- Твоё тело погибнет. Случайность. Может, авария, может, кирпич упадет на голову, может, свалишься на рельсы – вариантов уйма.

Миша охнул и испуганно сжался.

- А к-к-как же моя мама?
- Если ты уйдешь сейчас, то Коллегия Судей милостиво подселит в твоё нынешнее тело рандомную душу: скорее всего, какого-нибудь смертельно больного мальчика или находящегося в коме. Просто ей не время умирать, но физические увечья несовместимы с жизнью, и тело погибнет, оставив душу несчастного блуждать по свету неприкаянной субстанцией.

- Т-ты говоришь очень сложно, я не понимаю!

- Ой, прости, забыл, ты же еще ребёнок. Забавно будет наблюдать, как изменится твоё мировоззрение и образ мышления через пару спасенных, - щенок чихнул и устало зевнул. Его якобы зашитая пасть сейчас свободно двигалась в такт произносимым словам, словно так и должно быть.

- М-м-мама заметит п-подмену, - прошептал Миша, наблюдая, как Тейки старательно чешет свой мохнатый живот и выдергивает белые ниточки.

- Не заметит. Как бы не было больно тебе это слышать, но твоя мама очень много работает и толком не знает своего сына. К тому же подселенная Коллегией душа будет едва ли отличаться от твоей: изменятся лишь некоторые привычки и, возможно, увлечения.

- Слушай, - вдруг нахмурился мальчик и откинул одеяло. Босые ноги свесились с кровати, а руки схватили Тейки и посадили на покрывало.

- Я весь во внимании. Задавай любые вопросы.

Смущенно потупившись и взволновано переводя дыхание, Миша собрался с духом и выпалил:

- А м-м-моё з-заикание исчезнет?

Щенок понимающе оскалился в сочувственной улыбке и кивнул.

- Думаю, да. Это же физический дефект, спазмы речевого аппарата. Но не расслабляйся: возможно, что и другое тело будет бракованным, с проблемами иного рода.

- К-к-какими?

- Калека без одной руки. Немой. Слепой, - Тейки вдруг хихикнул. – Помню, как оказался в теле беременной нищенки с псориазом. Удовольствие не из приятных.

- А к-к-как она могла п-п-помочь в нашей… Миссии? – Миша даже рот раскрыл от удивления. Его богатое воображение мгновенно воссоздало печальный образ, вызывающий сострадание и здоровое отвращение к людям подобной низшей касты. Мама называла их мусором человеческой цивилизации, бездельниками и лентяями, которые «просто не хотят работать и поэтому нагло попрошайничают, корча из себя униженных и угнетенных».

- Долгая история. Как-нибудь я расскажу её тебе, но не сегодня. Ты пока не готов, к тому же избыток информации скажется головной болью.

Тейки неожиданно посмотрел на потолок своими прозрачными, цвета морской глади в пасмурную погоду, глазами, и белое пушистое тельце дёрнулось.

- Мне пора. Нужно отчитаться перед Коллегией. Надеюсь, будет и приятная новость, что они нашли мне Страдальца – истосковался я по работе, - игрушечный щенок с вожделением облизнулся. – Итак, Миша, каков твой ответ?

Мальчик растерялся. Когда он, напряжённо наморщив лоб, наконец, заговорил, то от волнения еще больше запинался.

- Я м-м-могу п-п-п-п-подумать? Я т-так с-с-сразу не м-м-м-могу ответить.

- Подумай. Я вернусь завтра вечером. Думаю, суток тебе хватит. Прими правильное решение, мой друг! Ты же хотел быть кому-то нужен, верно? Можешь воплотить свою мечту в реальность.

И Тейки застыл. Огонёк в серых стеклянных глазах погас, умерщвляя то оживление, которое придавало мордочке мудрый  вид. Миша потрясенно наблюдал это секундное преображение – будто искра жизни покинула тело игрушки, превратив забавного общительного щенка в немой сгусток из плюшевой ткани, синтепона и пары пуговиц-глазёнок.

* * *

Утром Миша, проснувшись по будильнику, быстро посмотрел на стоящего в изголовье Тейки. Тот безмолвно глядел на него, несуразный и до нелепости смешной.

Вчерашний вечер, увлекательная беседа со щенком, Коллегия Судей, Проводники Души, Миссии – всё это казалось безумным сном, хотя и невероятно похожим на реальность. Помотав головой, словно отгоняя наваждение, мальчик быстро позавтракал хлопьями с молоком, понуро собрал портфель, перемежая ленивые движения рук громким зевкам, и  отправился в школу. Закрывая дверь, Миша бросил тоскливый взгляд на спешно застеленный диван, где спала мама. Юля ушла задолго до него: официант дневной смены заболел ангиной, и её срочно попросили выйти на работу.

Удивительно красивый рассвет: словно бледно-голубое полотно неба разверзла розовая молния, и разделила на пазлы. Неровные кусочки, четко очерченные или размытые, украшали небесную высь, а на горизонте полыхал светлый солнечный диск, просыпающийся на приятную работу. Спектр оттенков можно обозначить условно от нежно-розового до огненно-красного, однако палитра цветов разбавлялась фиолетовыми бликами и апельсиновыми мазками. Восхитительное зрелище!

Но Михаил не оценил по достоинству утреннюю прелесть ранней весны. Он уныло шагал по тротуару, отягощённый тяжелым рюкзаком, и был погружен в глубокие раздумья.

Из его головы никак не выходило вчерашнее происшествие. Было ли это правдой, или ему, одинокому и опечаленному, беседа почудилась? А если не почудилась, то сегодня он должен озвучить решение. Как его принять?! На него, десятилетнего мальчика, взвалили такую ответственность, и ему даже не с кем поговорить об этом! Мама постоянно занята, да и разве она поверит в его Избранность, в басню о говорящей игрушке и о Миссии Добра?! Звучит глупо. И как он бросит маму одну, здесь? Она будет переживать, плакать. Миша не верил словам Тейки об идентичной замене Душ, боялся, что она обнаружит фальсификацию и, не имея весомых аргументов для заявления в полицию, сойдет с ума.

Он хочет помогать людям! Некто сверху избрал его, никому не нужного глупого мальчика-заику, чтобы творить Добро, нести Любовь в этот мрачный мир! Но мама… Если временно отказаться от своего Предназначения, отложить дату на более поздний срок ухода – тогда его тело погибнет, что принесет маме еще больше хлопот и горя! Как быть?!

Он напряженно думал, сжимая кулаки с такой силой, что лямки портфеля врезались в нежную кожу ладоней. Усиленный ход мыслей не ослабевал и во время уроков: мальчик был непривычно рассеян, обеспокоенно грыз колпачок ручки, а на оклики учителей долго фокусировался на вопросе.

- Миша, погоди минуту, - вдруг произнесла Виктория Степановна, отпустив остальных учеников сразу после звонка. Учительница математики никогда не задерживала ребят: она в полной мере сознавала рвущийся наружу максимализм и гиперактивность пятиклассников, желающих после часа скучных занятий побегать по коридорам, разминая затекшие ноги, и потолкать импонирующих им девочек. Те делано визжали, возмущались, хихикая, как придворные леди и фыркали на хохочущих мальчишек.

Миша грустно покосился на мгновенно опустевшую классную комнату и, смущенно потирая нос, подошел к учительскому столу.

Клан преподавателей, дружный и отзывчивый, уважал стеснительного замкнутого ученика за светлый хваткий ум. Ребёнок был удивительно развитым для своих лет, даже феноменально развитым! Педагоги часто становились свидетелями того, как на уроках Миша быстро выполнял задание и после читал постороннюю литературу, которую приносил из дома или брал в библиотеке. Обычно это были комиксы, но иногда можно было наблюдать в его руках исторические хроники или биографии знаменитых полководцев. Читая, он все равно был пассивным слушателем, и ни один из учителей не мог застать его врасплох. Просьба повторить последнюю фразу с видимым усилием, но исполнялась, решить что-либо у доски или продемонстрировать домашнее задание также не составляло труда.

Позы, которые принимало его щуплое тело, склоненная над текстом голова, задумчиво сощуренные глаза - всё это придавали общему облику внушительность и какую-то монументальную, непоколебимую уверенность в себе. Однако стоило попросить его подняться с места и ответить на вопрос – Миша в замешательстве замирал у парты, растерянно молчал, но когда решался что-то сказать, щеки его мгновенно приобретали алый оттенок, а рот не повиновался транспортируемым мозгом в речевой аппарат словам. Краска стыда распространялась на грудь в тот момент, когда одноклассники начинали ехидно перешептываться. Тогда расстроенный мальчик прекращал попытки заговорить.

Его редко просили озвучивать что-либо на уроке, но периодически  возникала острая необходимость, и всякий раз это становилось пыткой для Миши. Дома он усиленно репетировал медленную, с необходимыми паузами речь, плавную, красивую, и зеркало одобряло его труды. Но стоило попросить мальчика прочитать предложение из учебника, когда подходила его очередь, как заикание тотчас же убивало все результаты тренировок и расцветало частыми запинками, под обстрелом из двадцати четырёх пар злобных глаз, направленных на понурую фигуру.

- Миша, у тебя всё в порядке? Ты сегодня был очень рассеян, - Виктория Степановна участливо посмотрела на мальчика. Это было приятная женщина сорока пяти лет, прекрасно владеющая своим предметом и способная объяснить любую тему доступным языком. Лояльная и спокойная, учительница легко завоевывала расположение детей, но между тем, она не была мягкой: преподавая математику, Виктория Степановна строго отчитывала нерадивых ленивых учеников и занималась с ними до тех пор, пока не оставалось непонятых вопросов. Женщина проработала в школе уже двадцать лет, но не опустилась до механизированного обучения своему предмету. Индивидуальный подход, общение с воспитанниками, внимательность к мелочам – всё это позволяло ей добиваться уважения как среди подростков, так и в кругу преподавателей.

- В-в-всё хорошо, - Миша не поднимал взгляд от стопки тетрадей, лежащих на её столе. Рядом беспорядочно соседствовала кучка разноцветных скрепок, веер остро заточенных карандашей и шариковых ручек, а между ними гордо возвышалась красная, гелевая, гроза всех контрольных и проверочных работ.

- Обычно умножение дробей дается тебе легко, но на уроке ты допустил три ошибки в простом примере. Что случилось? Дома какие-то проблемы?

- Нет.

- Посмотри на меня, - ласково попросила Виктория Степановна, и мальчик нехотя поднял на неё свои огромные карие глаза. В них застыл немой вопрос, тревога, смутные сомнения, прячущиеся за мнимой беспечностью.

- Уверен?

- Да, с-с-спасибо. В-в-всё в п-порядке.

- Хорошо. Знай, ты всегда можешь поговорить со мной. Если что-то не понятно, например, задача не решается. То же самое касается и личных тем. Договорились? Ну, беги!

И учительница повернулась, чтобы стереть с доски. Помедлив секунду, Миша вдруг решился:

- В-Виктория С-Степановна, можно с-спросить?

- Я тебя слушаю.

- Если бы перед Вами стоял в-в-выбор: с-с-сделать н-н-несколько жизней лучше или п-п-пожалеть одну, ч-ч-что бы Вы с-с-сделали?

Учительница с недоумением посмотрела на него, отчаянно стесняющегося, но рискнувшего спросить у неё совета, и с доброй улыбкой ответила:

- В этой ситуации необходимо взвесить ценность этих жизней. Не только для себя, но и для общества. В своё время, когда передо мной возник такой выбор, я склонилась к первому варианту.

Миша пробормотал «спасибо» и выбежал из класса. Виктория Степановна задумчиво посмотрела ему вслед и, вздохнув, продолжила приводить доску в порядок.

* * *

Вечером, придя домой, Юлия не чувствовала ног от усталости. День был отвратительный! Мало того, что было уйму народа, а в зале работало только два официанта, так еще она пробила не то блюдо по вине невнятно говорящего гостя. Пришлось его оплатить, заменить правильным, но этот жирный индюк с тремя подбородками вопил на весь ресторан об отвратительном обслуживании, а после оставил жалобу на сайте. Теперь Юле грозит штраф, размер которого определит территориальный управляющий – мерзкий громила с бицепсами охватом в две её ноги, и строгими очками в тонкой оправе: попытка придать уголовному лицу умный вид.

- П-п-привет, мам, - Миша вышел в прихожую, наблюдая, как она, охая от боли в пояснице, снимает сапоги.

- Здравствуй, милый. Как дела?

- Н-нормально. Мам, я хотел…

- Погоди, я прилягу. Принесешь мне кофе?

Женщина проследовала в комнату и прикрыла глаза. Голова пухла от постоянного шума ресторана, перед глазами стояли бесконечные чеки, заказы, калейдоскоп лиц и голоса, голоса, голоса. Страдальчески вздыхая и чувствуя гудение уставших ног, Юля во всей мере ощущала на себе фразеологизм «как выжатый лимон»: она была этим цитрусом каждый божий день!

- Держи. Я с молоком и сахаром сделал, как ты любишь, - Миша протянул ей чашку, наполненную до краёв ароматным кофе.

Кофе. Можно до бесконечности превозносить этот благородный напиток, вошедший в повседневную жизнь благодаря эфиопскому пастуху и его козам! Бодрящий, употребляющийся во множественных вариациях, он неустанно улучшал Юлино настроение, стал её ежевечерним ритуалом. Однако сегодня даже кофе было не в силах поднять её упаднический дух.

- Мам, м-можно п-п-поговорить с т-тобой?

Женщина утвердительно кивнула, прихлёбывая из кружки. Сын молчал, неловко переминался с пятки на мысок, не зная, как начать этот серьёзный разговор. Он хотел рассказать о произошедшем вчера, но завуалированно, чтобы понять её отношение к подобной возможной ситуации и узнать мнение.

- Говори же. В школе всё в порядке?

- Да.

- Тебя кто-то обижает?

- К-к-как обычно, мам, т-ты ведь знаешь.

- А что тогда? Денег на обед дать? Возьми из кармана пальто, там чаевые лежат. Представляешь, сегодня из-за одного муд… монстра, мне грозит штраф! Он, слепой крот, заказал стейк из мраморный говядины, а я пробила телячий! Это же надо было: делать заказ с набитым хлебом ртом! Чтоб ему пусто было, козлу!

Юля гневно ударила кулаком по подлокотнику, и тот с жалобным треском отвалился. Она печально посмотрела на обнаженный угол дивана, словно ожидала чего-то подобного, и с неохотой спустила ноги с валика.

- Чёрт, что же за день такой?! Милый, принеси жестяную коробку гвоздей с балкона, и молоток.

Миша, едва открывший рот, чтобы начать беседу, разочарованно опустил руки и поплёлся исполнять мамину просьбу. Пока она чинила подлокотник, он наблюдал за ней, со склоненной головой и высунутым от усилия языком, замечая давно не крашеные корни, посеребренные пряди в некогда вишнево-темных волосах. Напряженный лоб украшали морщины, и хотя Юля была молодая женщина, тяжелая жизнь сказывалась на её внешности не самым радужным образом.

- Готово, - отдуваясь, она откинула челку со вспотевшего лба рукой, с давно не видевшими маникюра ногтями. – Представляешь, хотела после работы оплатить взнос на кредит, а управляющая заявила о задержке зарплаты. Якобы даже повара еще не получили, а официантам выплатят только после хостеса. И её не волнует, что сегодня последний день!

Мама в изнеможении снова легла на диван и, приоткрыв отяжелевшие веки, посмотрела на сына.

- О чём ты хотел поговорить?

- Н-н-ни о чём. С-спокойной ночи!

Кусая дрожащую губу под вкус солёных навернувшихся слёз, Миша чмокнул её в щеку и направился в свою комнату под привычное мгновенно зазвучавшее сопение. Тейки уже ждал его в спальне, дружелюбно оскалившись при виде друга.

- Решил?

- Я готов.
И в ту же секунду что-то внутри Миши будто оборвалось, органы чувств прекратили работу, лишив хозяина слуха, вкуса, обоняния, осязания. Воздух резко исчез: легкие судорожно пытались вдохнуть толику кислорода, но вакуум, как липкая вата, обволок комнату, забиваясь в каждый угол и затыкая все возможные проникновения спасительного воздуха. Миша упал на пол, дергаясь в конвульсиях и размахивая руками. Из горла вырывались страшные хрипы, мальчик  банально задыхался!

И вдруг он полетел в пропасть. Светлую, сияющую нестерпимо белым светом огромную галактику.

* * *

 - Он здесь. Сейчас явится. Я слышу запах Проводника 388, он ведет его.

Коридор. Нескончаемо длинный, с множеством дверей, запертых на различные замки: скважины, щеколды, засовы, цепочки. Ржавые, начищенные до блеска, отполированные, скрипучие, деревянные, прогнившие. Оттуда доносились загадочные звуки, шаги, стенания и вскрики, но никто не обращал внимания на посторонний шум.

По коридору плыли субстанции, белесые, словно привидения, безмолвные. Это было нечто вроде закольцованного тумана, штормовых облаков, кружащих над бушующем морем таинственных воплей и ослепительно-белого коридора. Они застывали у закрытых дверей на минуту, будто несли вахту, и потом снова продолжали своё пугающее шествие. Вереница Сущностей скользила неспешно, по бесконечному кругу, по заданной однажды траектории, нескончаемым кротким потоком.

Вдалеке мерцала арка, напоминающая парижскую достопримечательность путеводителей для туристов: в античном стиле, с барельефами, изображающими изящных, невыносимо прекрасных ангелов и озорных купидонов с пухлыми нежно-розовыми ручками и ножками. Арка возвышалась посреди россыпи сверкающих звёзд, ореолом окружающих величественные колонны. Они словно застыли в воздухе, образовывая Млечный путь.

Миша, точнее, то, что раньше было им, мягко приземлилось на пол, едва не долетев до пола и повиснув в воздухе. Странное чувство: будто он обладал способностями к левитации и сейчас ощущал лишь то, что он есть, с поправкой на невесомость и неосязаемость своего тела.
Белесая субстанция рядом с ним внезапно встрепенулась, и в голове Миши (то есть в его мозгах) раздался веселый знакомый голос:

«Прибыли! Не пугайся, когда посмотришь вниз. То, что сейчас увидишь, есть ты сам».

Миша поспешно опустил взгляд и увидел ничего. Буквально, ничего! Пустоту! Только едва заметные колебания атмосферы с каждым его подразумеваемым движением. Вопреки совету соседа, Миша испытал такой невыразимый ужас, что обладай он вновь туловищем, он бы затрясся в припадке панической атаки.

« - Успокойся, ну же! Всё в порядке, это нормальное состояние твоей Сущности в период ожидания  Миссии. Привыкай, осматривайся, нас вызовут через несколько минут.

- Здесь тоже есть время?

- Есть его ощущение, но конкретных цифр и чисел не ожидай. Видишь эту армию призраков? Они проштрафились и ждут. Кто-то пару часов, кто-то пару лет.

- И от чего это зависит?

- Много нюансов: твой уровень, показатель готовности, моральная устойчивость, прошлые результаты. В основном, от степени сложности Миссии. Непросто найти то, что заставит Несчастного поверить в Добро и втиснет в его израненную Душу некий высокий смысл. Однажды я ждал три года, после чего меня отправили к тебе Гонцом. Всё лучше, чем слоняться без дела… О, пойдем, нас приглашают!

И бывший Тейки, милый игрушечный щенок с серыми, в зеленую крапинку глазами, пребывающий сейчас в виде бледной субстанции, поплыл по направлению к сводчатой арке. Миша торопливо последовал за ним, боясь остаться среди странных «ждунов».

Открывшаяся взору картина потрясала самое богатое воображение! Сразу после арки коридорный пол растворялся в перине пушистых белоснежных облаков. Западная сторона зала утопала в свете яркого солнца, заливающего изумрудную лужайку полевых цветов всевозможных видов, а над этим великолепием раскинулось пронзительно-голубое, словно неоднократно выстиранное заботливыми руками небо. Одуряюще пахло весной, звонко распевались жаворонки, точно соревнуясь в своих вокальных способностях. Восточное крыло создавало ощутимый контраст: буря с яростью раскидывала деревья, кидаясь отломанными ветвями, гром буйствовал с суровостью обиженного истерика, метая из грозовых туч опасные зигзагообразные молнии. Северная же, центральная часть зала была подернута дымкой, в которой угадывались очертания портала, бездны с хаотично проносящимися тенями и силуэтами.

Ряды золотистых удобных кресел мягким овалом окружали мраморную кафедру, за который восседали призрачные старцы. У них не было лиц, та же неопределенная форма тела развевалась струящимся плащом, подол которого утопал в белых барашках. Но Миша чувствовал их заинтересованные  взгляды, устремленные на него, плывущего по воздуху подобно Иисусу.

« - Проводник 452, мы рады приветствовать тебя в нашем Братстве. Проводник 388, отправляйся в Омут: твой Страдалец ждет спасения.

Тейки с ликованием подплыл к окутанному мглой порталу и исчез за пеленой тумана, слившись с ним одним целым. Миша со страхом огляделся: теперь он был один среди этих величественных Сущностей, именуемых себя Коллегией Судей. Самый древний из них вдруг поднялся с сиденья и приблизился к нему. В голове Миши зазвучал хрипловатый голос:

«- Смелый, умный, справедливый. Отличный набор для такого неискушенного мальца. При правильном воспитании названных мною качеств и верном использовании наших ресурсов можно будет отправить его на ту Миссию, с которой никто не справился до сих пор.

Остальные члены коллегии одобрительно хмыкнули, а виновник пристального внимания несмело обратился к Коллегии:

«- Расскажите мне всё, пожалуйста. Что я должен делать, в чем заключается моя Миссия, кто мои объекты и как мне им помочь?

- Ты всё поймешь, Проводник 452, когда явишься к своему Страдальцу. Как действовать, что говорить. Наша задача: обрисовать тебе ситуацию, из-за которой объект Миссии потерял вкус жизни, определить сроки, в которые ты должен уложиться, и вселить твою Сущность в субъект, благодаря которому есть возможность спасти несчастного. Всё ясно?

- Если честно, то ничего не ясно. Каким образом я могу повлиять на выбор другого человека? Кем я буду ему являться? Что будет, если я не уложусь в сроки?!

 - Это твоя Миссия, сынок, не моя или кого-либо из уважаемых членов Коллегии. Ты должен самостоятельно ответить на все заданные тобою вопросы, - старец словно усмехнулся, чего Миша никак не ожидал от дряхлого опытного Судьи. – Касаемо последнего: если ты не справишься с заданием, есть риск присоединиться к Ходокам.

 - Кому-кому?

 - Видел вереницу страждущих Душ? Это Ходоки. Те, кто не оправдал ожиданий, и доверять им сложные Миссии мы более не имеем права. Они плывут вереницей, круг за кругом, ждут, пока не возникнет элементарное задание, посильное даже младенцу. Тогда кто-то из них отправляется на Миссию, и, если справляется с ней, получает второй шанс. Однако такие случаи редки: Миссии чаще всего тяжелые, кропотливые, успеть выполнить их вовремя крайне нелегко.

 - Погодите, Вы сказали, что есть риск? То есть можно избежать этой участи?

- Решение провозглашается Комитетом, который тщательно рассматривает всю нюансы и усилия Проводника, а после, ввиду всех обстоятельств, выносит вердикт. Не пытайся от них что-то скрыть: всё равно правда выплывет наружу, и будет лишь хуже.

- Ещё вопрос: как, выполнив Миссию, я покину объект? Вселив в него Любовь и Веру, я умру, оставив его страдать от потери?

 - Ты всё поймешь, Проводник 452,  в своё время. Неправильные вопросы не нуждаются в ответах.

Мудрец отплыл от него, вернувшись за трибуну, и воцарилась тишина. Миша догадывался, что Коллегия совещалась, но, судя по всему, они обладали способностью защищать свои мысли от нежелательных слушателей. Спустя некоторое время, трудноопределимое минутами, в голове новоиспечённого Проводника  раздался хрипловатый голос:

«- Одинокий старик. Жена, с которой он прожил пятьдесят пять лет, умерла от рака лёгких год назад. Сын погиб в аварии – на встречную полосу вылетел КАМАЗ, труп собирали по фрагментам. Сноха не даёт деду видеться с внучкой, считая, что из-за него погиб её супруг. Пожилой, никому не нужный, не видит смысла в жизни. Срок – год. Отправляйся в Омут.

 - Подождите, но…

 - Время пошло, Проводник 452. Субъект ждёт тебя с Той стороны».

Булькнул звук, соответствующий выдергиванию пробки из сливного отверстия ванной, и туман засосал Сущность Миши в свои прохладные объятия.