Добрый Шубин

Тоннель, освещенный лампами дневного света, казался бесконечным. По нему шли двое. Позабывший имя старик, и парень, которому оно было без надобности. Эхо шагов обманчиво множилось от увитых толстыми кабелями стен и металлических плит перекрытий. Гуп-гуп - на сухих местах. Шшись-шшись – если встречались лужи.

Где-то гудел трансформатор, тяжело ухал гигантскими лопастями вентилятор, капала вода и поскрипывали балки креплений. Посередине, на рельсах, навечно застыли ржавые вагонетки, заполненные мелким углем и штыбом. Протискиваясь, старик увидел указатель и мгновенно закипел.

- Переход на восьмую галерею через шестьсот пятьдесят метров, - прочитал, – Опять поменяли. Какой, к чертям собачьим… это горизонт восемьсот, лава!

Последнее слово он выкрикнул. Его спутник испуганно прижался к нему.

- Д-деда, - пролепетал.

- Извини малыш, вырвалось случайно.

Сердце ужалило болью. Он заботливо принялся вытирать пареньку слезы, но двадцатилетний «малыш» никак не мог успокоиться.

Старик поспешно вытащил  из кармана маленький молоточек и дважды стукнул о стену. Затем острым концом продублировал удары. Приложив ухо, послушал, как звук причудливым манером проходит сквозь камень, породу, пустоты и тонкую угольную жилу. Приглашение сделать то же самое, парень проигнорировал.

- Ты забыл, – с преувеличенной бодростью сказал старик, - что мы идем охотиться на крыс? Таких вкусных и жирных. А потом навестим смотрителя Кузьмича, и он обязательно изжарит одну тебе. Ну, пойдем!

Парень бессмысленно хлопал глазами. Столько информации ему освоить сразу было тяжело. Старик терпеливо ждал. Наконец спутник неуверенно улыбнулся.

- Крыс-ки, ням-ням, да!

Они двинулись вновь.

Через несколько метров на глаза старику попался насквозь проржавевший шахтный само спасатель.

«Когда же все началось? – задумался он, - Сорок восемь… да нет, пятьдесят шесть лет назад».

…Ядерная война назревала. Претензии доходили до абсурда, дипломаты расписывались в бессилии, а моря и воздух косяками бороздили суда с опасными игрушками. И когда одна из них неподалеку от Камчатки случайно упала, мировая общественность выла целый год. К счастью противоядерный щит сработал успешно. В ответ пострадал участок океана, вблизи штата Южная Каролина. Потом была ракета в районе Мурманска. Но в этом случае резонанс длился дольше, так как последствия конфуза затронули Скандинавский полуостров. Вот после этого, сообразив, что в игре запрограммирован лишь один финал, во всех странах, спешным образом, начали готовить подземные убежища. Повезло большим городам с метрополитеном и горным районам.

Правительство сделало кальку с мероприятий в Америке и Европе. Следуя указу, первыми должны были спасаться дети, крупные специалисты, чиновники, милиция и по десять представителей каждой технической и гуманитарной профессии. В целом, разумно, но дьявол крылся в деталях. Никому не пришло в голову внести пункт о членах семей. А когда спохватились, для многих этот вопрос уже был закрыт.

« Я еще легко отделался», - старик  вспомнил, как жена стремительно предпочла его тому, у кого оказался лишний билет в метро.

Остальным несчастным советовали держаться и верить в лучшее. Чистая математика. После ядерной зимы вопрос пропитания займет первое место. На равнинных территориях пронеслась серия кровопролитных бунтов, и вскоре был принят закон о само спасении. Увы, последних мирных шести лет оказалось достаточно, чтобы обеспечить занятость населения, но не вполне - для строительства убежищ с нуля. Законсервированные, и по счастливой халатности, не затопленные шахты с крутопадающими стволами, были в списке первыми…

Старик замедлил шаг. Как истинный горняк, он знал подземелья, чутко слушал сигналы и мог их расшифровать.

- Здесь обитает крупный крысиный выводок, - пробормотал, остановившись у расщелины.

Вытерев пот, - на глубине восемьсот метров было жарко, - достал из рюкзака огнетушитель и вздувшуюся банку свиной тушенки.

- Вскрой, - пошатав язычок-открывалку, протянул ее парню.

С поставленной задачей тот справился прекрасно. Но раскладывать приманку уже пришлось самому.

Резко запахло протухшим мясом. Парень, присев за опорой, возбужденно почесывался и пускал слюни. Старик насадил на огнетушитель широкий, запаянный с обеих сторон фольгой, раструб. Внутри содержался губительный для крыс компонент. Химики постарались!

С мелкокалиберной винтовкой или пистолетом охотиться было бы удобней, но после очередного бунта все оружие изъяли. Он уже не помнил доподлинно причины: добавить ли к суточному рациону по две дополнительные галеты или наоборот, отнять. В итоге оставили как есть, а община потеряла три десятка людей.

«Хотя, следовало бы добавить», - озадаченно подумал старик, тихонько переводя рычаг на максимальную подачу струи.

Увы, но со здравым смыслом руководство общиной  дружбы не водило. Оно давно уже состояло из ученых: политики, военные и богатые люди, в законсервированной шахте, оказались бесполезны. А вот амбиции «светочей науки», пока не улеглась эйфория от спасения, пришлись общине по вкусу. Именно они изобрели и зациклили систему очистки воздуха. Затем укротили и заставили работать на себя смертельный бич всех шахт - газ метан. Теперь генераторы вырабатывали столько электричества, что некуда было девать. Также широко развернулись с созданием синтетической еды. Много чего хорошего сделали. Именно ученые спасли общину. Но потом…

Он первым раскусил их породу, когда полез благодарить одного из «укротителей».

Тот отвлеченно бросил ему: «Мы давно уже решили эту задачу, только спускаться под землю ленились. Грязно».

Кровопролитию не дал свершиться милиционер.

Зажав его в угол, страж порядка сказал: «Ты прав! Но мы теперь от них будем зависеть. Попомни мои слова».

Он отступил: горняков, на всю шахту, всего десять.

Так им и сказал:

«Главные здесь мы. Запомните это. Но нам придется терпеть дилетантов и трудиться до седьмого пота».

Ну а напичканные датчиками уловители метана, работающие по принципу деления воздуха на фракции и всасывания, едва концентрация газа повышалась, инспектировать назначили именно его. За строптивость.

Ученые продолжали чудить. Они в упор не видели людей, но более чем скромные собственные потребности распространили на всех. Начались бунты.

Составленный ими несправедливый график общественных работ  - минус двести человек. План по деторождению – новые потери.

Борьба с материнским инстинктом – дюжина суицидов.

Новая система образования – волнения, к счастью, завершившиеся без кровопролития.

Сокращение рациона – глухой ропот.

А свежеиспеченную идею переименований по примеру многоэтажного дома, уже технари, во главе с ним, приняли в штыки…

Крысы выскочили мгновенно. Старик, приподняв баллон, нажал на гашетку. Из огнетушителя вырвалась густая струя белого порошка и тут же, покрывалом, опала. Грызуны, оцепенев, застыли. Не мешкая, он принялся скручивать им шеи. Парень возбужденно замычал.

- Шесть штук, - с гордостью произнес старик. – Покажи, сколько это на пальцах?

Вид двух растопыренных ладошек немного омрачил его радость.

«Такое оно, последнее поколение детей шахт!» - невесело констатировал.

Впрочем, адресовать обвинения было некому. Виновники случившегося  давно уже умерли. Слишком много, по обе стороны океана, было верноподданных либералов и восторженных русофилов, чтобы сохранить в секрете местоположение подземных сооружений для высших лиц государств. Остальные страны, получили ядерные грибы прицепом, за компанию. Старик находил в случившемся определенную иронию. Ведь ни видным политикам, ни знаменитым военачальникам и в голову не могло прийти, что самыми надежными убежищами окажутся, не отмеченные ни на одной карте, законсервированные глубокие, запыленные шахты с крутопадающими стволами.

Крысы оказались довольно увесистыми. Где они добывают пропитание, было известно всем. Раньше трупы бросали в подземную речку, пока один из ученых не озаботился санитарными нормами. Теперь оттуда брали воду для питья, а мертвецов сбрасывали в отдаленный шурф. Это решение старик активно приветствовал. Синтетическую пищу его организм усваивал крайне неохотно, а мораль и этика с поверхности, для подземелий уже не годилась.

Ученый совет давно махнул рукой на фрондирующего, но все еще полезного старика, и позволил ему истреблять крыс для собственных нужд.

- Заигрались умники чересчур, - вторя мыслям, пробурчал он в бороду.

Генетики, не прекращая поисков вакцины бессмертия себе лично, давно уже усиленно занимались евгеникой, пытаясь улучшить породу человека.

Дело было в том, что дети, рожденные и выросшие в подземелье, оказались с задержками умственного развития. Третье поколение, на фоне обессилевшего семени мужчин, показало глубину проблемы. Весь последующий приплод оказался нежизнеспособным. Холодная толща над головой  - не место для теплокровных.

- Солнышко детворе нужно, свежий воздух и чудо, по имени Добрый Шубин.

Старик впервые позволил себе произнести вслух заветное имя.

- Вроде не следят, - опасливо обернувшись, пробормотал.

Как всякий горняк, он слышал байку о Добром Шубине, и разумно полагал, что коль боги на небесах отвернулись от людей, у него есть право верить в существование  мифологического персонажа под землей.

Вытащив молоток, снова отстучал незамысловатую мелодию из четырех ударов и прислушался. Откуда взялся ритм и очередность, он уже и не помнил.

«Вот уже три недели барабаню… словно жду отклика?!» - поразился неожиданной мысли.

И это было еще не все. Старик, - благо зрение  позволяло, - любил читать. Увлекался исключительно классикой, но месяц назад вдруг резко накинулся на фэнтези. Глотал пачками, жертвуя отдыхом. Грезил и переживал описанные события. А в одну ночь, когда приснилось, как он ведет в бой призрачное войско, заподозрил неладное. На этом фоне непреодолимое желание бродить по запущенным горизонтам и тупиковым штрекам, выглядело почти естественным. Зов и предчувствие старик отнес к реакции на прочитанные книги. С зудом дело обстояло сложнее: гибкость у него была уже не та, и  чтобы почесать между лопаток, он пользовался детскими пластмассовыми грабельками, но чем поскрести внутри черепа?

Вопрос состояния разума волновал его очень серьезно. На данный момент община сократилась в десять раз, и насчитывала  всего около тысячи человек. Технарей и работяг – едва сотня. Да и те немощны, апатичны и измучены. Старик являлся для них  глыбой благоразумия, средоточием уверенности и спокойствия. Самим фактом своего присутствия, давал силы и крохи энергии к жизни.

Эта вылазка была уже восемнадцатой. Чтобы не вызывать подозрений, он брал с собой парня из последнего, способного двигаться и худо-бедно мыслить заторможенного поколения. Благо ранг воспитателя позволял. Прогулки имели для них положительный эффект: моторика и сообразительность, на время, улучшались. Увы, с девушками это делать оказалось невозможно. Они были слишком пугливы и часто впадали в слезную истерику. Ирония злого рока наградила их легкой формой клаустрофобии.

«Я обошел все горизонты. Некоторые по два раза, - старик произвел в уме нехитрый подсчет. – Вот и малыш последний из группы».

Ученые и примкнувшие к ним подлизы, полностью оккупировали горизонт «500». Обслуживанием же остальных немалых участков шахты занималась горстка технарей. Милиция, в основном, искала внутренних врагов и несогласных. Шныряли стукачи. В далеких штреках тихо вешались самоубийцы. Толща над головой давила волю и высасывала силы.

«Если я сошел с ума, - тревожно подумал старик, - община умрет. Любая поломка одной из систем жизнеобеспечения приведет к краху. Людей попросту некому будет поднять».

Шикнув на внутренний голос, кричавший, что конец наступил уже давно, старик заторопился:

- Задержались мы малыш, - ласково произнес. – Пойдем в обитель Кузьмича. Сам донесешь добычу? Ну, молодец.

Они двинулись снова.  Гуп-гуп – по сухим местам. Шшись-шшись – если попадались лужи. Только спина у старика согнулась еще сильнее.

 

***

Коморка, - до катастрофы ее использовали для хранения электрического кабеля, -   полностью  отражала сложную и противоречивую натуру хозяина.

Широкий топчан, накрытый грязным ватным одеялом и запаянной в целлофан белой подушки-думочки, занимал весь правый угол. Слева, на грубо сколоченных полках, располагались ящики с чахлыми растениями. Кузьмич, страдая без табака, выращивал все, что имело хоть отдаленное отношение к фауне. Затем сушил, резал, набивал самокрутку, вдыхал дым, кашлял, ругался… и начинал заново.

На журнальном столике лежала книга под названием «Мудрые мысли», но использовалась исключительно как подставка для сковороды. В углу, возле помпезного торшера стоял самогонный аппарат. Правда, до сих пор из змеевика не упало ни одной капли спиртного. Пшеницу и сахар ученые давно объявили стратегическим сырьем. Рядом располагался умывальник с пустующей мыльницей. Кузьмич на средства гигиены  гостеприимство не распространял.

Как единственное напоминание о прежнем назначении коморки, в центре располагалась целехонькая бухта каната, накрытая серым истрепанным ватманом. Рядом стояли в круг чурбачки, маленький холодильник и угольная печка со съемным верхом.

Пахло носками, потом и гнилыми зубами.

- Принес? – с ходу спросил Кузьмич.

- Повезло. Добыл, - подтвердил старик, вытаскивая из рюкзака замороженный до каменного состояния литровый пакет яблочного сока.

Разумеется, напиток был давно просрочен, но при размораживании, прежде чем превратиться в ядовитую жижу, он становился брагой. Всего на несколько минут.

Кузьмич к опасности относился храбро: выпивал, клянясь, что ловит райское наслаждение, но уже через четверть часа бежал в уборную. «Похмелье» продолжалось несколько дней, с жуткими головными болями и проклятьями жлобам ученым, зажимавшим чистый медицинский спирт.

Сока было много, но старик всегда делал вид, что добывать его становится все труднее. Если Кузьмич ошибется в расчетах и умрет, кто будет присматривать за этим участком? Из прежних десяти шахтеров, остались лишь они вдвоем.

Последним предметом достойным внимания, было широкое зеркало в полный рост. Оно располагалось как раз напротив входа.

Накануне ядерной зимы в шахту спускали и более диковинные вещи…

На него смотрел коренастый бородатый крепыш в расстегнутой спецовке. Росчерки застарелых синих от угля шрамов по телу, казались элементами сложной татуировки. Лицо скрывала маска из пыли. Сквозь вечный макияж на веках выделялись глаза: серые, живые, внимательные.  Хозяин нарисовался рядом: жидкий хохолок непокоренных возрастом волос, шишковатый череп, сухие тонкие губы, постоянно движущийся кадык, тщедушное тело в грязных шортах. Разглядывая его в обратном порядке, старик обнаружил несколько неприятно кольнувших деталей. Колени Кузьмича распухли еще больше, животик исчез полностью, а красная родинка ниже уха увеличилась вдвое.

«Самый близкий… и он стремительно сдает», - печально подумал.

У Кузьмича на этой почве имелся пунктик. Ни к чему ему было давать лишние поводы для паники.

- Ты же намного меня старше, - словно угадав мысли старика, ревниво протянул тот. -  Как умудрился, гад, так сохраниться?

- Ну, я же в забое работал, под землей, - осторожно ответил ему. – А ты на поверхности, маркшейдером, забыл? Может, из-за этого?!

- Опять придуриваешься, - покивал Кузьмич, – Да какая разница теперь кто где работал?

Старик пожал плечами. Причина  долголетия его мало волновала.

«Занимайся любимым делом и помогай людям – вот и весь рецепт», - тем не менее, мысленно ответил.

- И все равно, - продолжил Кузьмич, – я переживу тебя. Или, на крайний случай, согласен умереть с тобой в один день. Чтоб не так обидно было.

- До этого еще далеко, - ободряюще улыбнулся старик, и живо сменил скользкую тему. – Давай-ка займемся крысами, а то есть хочется.

После недолгих уговоров, парень вошел в коморку и безропотно отдал добычу. Четыре тушки вместе с соком тут же отправились жадноватым хозяином в холодильник.

- Кстати, как ты различаешь подопечных? По мне, так все на одно лицо.

- Нет, они  разные, - ровно возразил смотрителю.

- Что, до сих пор ищешь среди них собственного отпрыска?

Кузьмич неодобрительно относился к увлечению стрика, и не забывал каждый раз по этому поводу высказаться. Впрочем, вопрос уже давно перешел в разряд риторических. Да, все сдавали семя, пока были способны. И вполне возможно, в этой циничной лотерее, ему выпал счастливый билет иметь потомство. Пусть даже такое…

- Ты бы тише говорил. А то напугаешь.

- Ась? – съехидничал хозяин.

«Сварливый ворчун. Зато как на ладони, со всеми недостатками и страстями. Свой», - отметил про себя старик.

Он отдыхал здесь душой. Общение с учеными напоминало сражение с киселем. Что у них на уме, невозможно было сказать с полной уверенностью. Одно старик знал точно – шахта гибнет! Но никто не слушал его пылких речей о единой системе, организме, стене. Кирпичики выпадали или вынимались дилетантами, и укладывать их обратно становилось все труднее. Кузьмич, даром что развалина, но лаву свою содержал в полном порядке. Нижние, более одного километра в глубину, горизонты, лишившись смотрителей, быстро начали разрушаться. И процесс грозил стать необратимым.

- Что нового у жлобов ученых? – пронзая тушки металлическими прутами, поинтересовался Кузьмич.

Они, раз и навсегда, договорились оставлять вольнодумные суждения при себе, и оба крепко держали слово. Шахта – не пустыня. В лавах всегда можно было встретить неуверенных самоубийц, милицию, сумасшедших отшельников и праздношатающихся особей.

- Говорят, уже почти создали нового человека. Вроде как слепого, - вздохнув, ответил старик.

- Это все слышат четвертый год. Какая разница?! Сам знаешь, подземелья выпивают нашу силу, так пусть наука теперь подсуетится. Я даже удивлен! Генетики притащили с собой столько образцов биоматериала, что могли бы создать кое-кого получше человека, - напоследок выдал «бородатую» сентенцию. – Свежие новости есть?

Не в натуре Кузьмича было мыслить на перспективу. Он и с простыми-то задачами едва справлялся.

«Но это же будет новый вид! «Малыши» хоть рождены естественным путем и мало-мальски вскормлены грудью. Просто задержались в развитии на уровне трехлетнего возраста. А кто грядет? Искусственные дети подземелий. Слепые монстры!» - мысленно возразил ему.

- Ну, они еще объявили себя неприкасаемыми и написали что-то наподобие табеля о рангах. Угадай, какое место занимает теперь шахтный обслуживающий персонал?

Пока хозяин размышлял, старик глянул на парня. К его удивлению, тот сноровисто управлялся с импровизированными вертелами, равномерно поджаривая тушки.

- Опять урежут пайки, - догадливо вынес вердикт Кузьмич. - Я всегда говорил, что руководить общиной должен прагматичный, лишенный воображения хозяйственник. То есть ты. А не эти идиоты.

«Слишком складно чешет, - отметил старик. – Наверняка у него гостил  Капитонов -   политолог по профессии и провокатор по состоянию души».

- Глупости, - отмахнулся он. - Я - позабывший свое имя шахтер. И, кстати, первые годы, мы  ученых на руках носили. Помнишь?

То время они называли «ударной пятилеткой». В едином порыве, полная энтузиазма и надежды община бросилась обустраиваться, наводить порядок, пробивать пешеходные галереи, расчищать штреки и долбить новые. По рукам ходила вся исчерканная таблица полураспада радиоактивных элементов. В общем, все весело трудились, чтобы с комфортом переждать досадную неприятность. Женщины даже отказывались заводить детей.

Увы, бомбы падали по адресам. Атомные станции горячо поддержали сестричек. Следом подтянулись ядерные могильники. В общем, радиационный фон унывать не собирался. Выведенный на поверхность по принципу перископа дозиметр, неизменно показывал зашкаливающий уровень. К счастью тектонические сдвиги и вулканическая активность оказалась невысокой, но сейсмические волны чувствовались до сих пор.

Когда выяснилось, что надежды тщетны, люди столкнулись с термином «навсегда». Но каждый, чтобы не свихнуться, попытался отобразить его во временных рамках.

А когда, десять лет назад, прервалась связь с миром, ученые живо сменили тактику, озвучив  доктрину о новом человеке, способном выбираться на поверхность. За неимением иных,  она была принята народом безропотно.

- Да уж, - согласился Кузьмич.

Помолчали.

- А это что? – удивился старик.

На полке стояла литровая банка, заполненная какими-то насекомыми.

- Мокрицы. Вот, хочу законсервировать.

Кузьмич упорно и неутомимо, используя все доступные средства, искал рецепт забвения. «Следовательно, во всех других видах уже их попробовал» - содрогнулся от омерзения старик.

- Думаешь, они пустят сок… в смысле, спирт?

- Надеюсь, - честно признался тот.

- Ох, не бережешь ты себя, - притворно вздохнул старик.

- Все равно умирать, - лишенный юмора Кузьмич сразу завелся. – Чего корячиться?! И так давно уже стали пыльными дряхлыми болтливыми призраками. Балласт. А внутри, что? Вот, глянь, - он набрал во рту побольше слюны и плюнул. – Видишь, черная!

Старик кивнул. Респираторы давно пришли в негодность, а новые собирать ученым было не интересно.

- Теперь ты, давай, плюй,- обращаясь к парню, потребовал смотритель.

Тот впал в ступор.

- Делай как я! Тьфу, и еще раз. Чего таращишься?!

Через пять минут он сдался. Вытирая плевок с физиономии, лишь тихо ругнулся.

- Кретин!

Тут и мясо подоспело.

Вгрызаясь в сочное, вкусное мясо, старик обнаружил, что у него дрожат руки. Кузьмич тоже обратил на это внимание.

- Ты чего? – взволнованно поинтересовался.

Старик оказался не готов к дефицитному проявлению искренних чувств. Отвернув лицо, чтобы скрыть набежавшие слезы, брякнул первое пришедшее в голову:

- Ствол пропускает радиацию.

- Тоже мне, проблема, - недоверчиво протянул Кузьмич.

Шахтный ствол – вертикальное сооружение и единственный путь на поверхность. Разумеется, наружную часть его разобрали и забетонировали в самую последнюю очередь. Планировали сделать пробку толщиной двадцать метров, но вышло вполовину меньше. Просчитались с маркой и объемом цемента. Мало того, тот попросту не успел затвердеть, как все началось, а агрессивная среда лишь увеличивала напор.

Оттуда постоянно  раздавался треск, и больше пяти минут под пробкой находиться было невозможно, сразу начиналась рвота и головные боли, вплоть до потери сознания. Из подручных материалов пытались создать дополнительную  преграду, но вскоре бросили, метко обозвав «промокашкой». Хуже всего было то, что клеть, как связующее горизонты и лавы звено, постоянно подвергалась излучению.

«Интересно, что ты скажешь, если узнаешь о моем навязчивом желании встретиться с Шубиным?» - хмыкнул про себя старик.

Мясо съели, а чтобы лакомиться хрящами с косточек, крепости зубов достало лишь молодому поколению. Кузьмич завистливо крякнул. Официальная часть визита была закончена, а культурная попросту не предполагалась: под землей с развлечениями туго. Хозяин недвусмысленно поглядывал на холодильник, где ждал своего часа вожделенный сок. Парень сонно моргал, а у старика снова возник зуд.

«Надо бы сходить в дальние глухие штреки и отстучать позывной. Вдруг отзовется?!» - с внезапно вспыхнувшей надеждой, подумал он.

Нервная дрожь перебралась с рук на все тело. И тут, произошло долгожданное.

Услышав четыре четких удара, старик вздрогнул.

«Тупиковый штрек, -  ненатурально раскашлявшись, мигом сориентировался. – Полсотни метров прямо, поворот направо».

Глуховатый Кузьмич резко хохотнул.

- Что, тянет в забой, как волка…- он осекся и взволнованно пробормотал. – Неужели  я тупеть уже начал?

Спустя несколько секунд, смотритель облегченно закончил.

- …на телку. Фух!

- Вовка, - парень ткнул пальцем в бухту каната.

- Что, имя вспомнил?! – недоверчиво вскинулся Кузьмич.

Старик кивнул, хоть это было и неправдой.

- Успех! Праздник! – ядовито провозгласил смотритель. – Глядишь, через пять лет под себя ходить перестанут.

О том, что все «малыши»  в памперсах, старик рассказывать не стал. Нечего давать невоспитанному другу лишний повод для насмешек.

- Ладно, - смилостивился Кузьмич, - иди уж. А мы с твоим подопечным усвоим урок. Эй, это ты Вовка! На себя указывай.

- Вовка! – подтвердил парень, снова указав на канат.

- Ну, тупой, - развеселился смотритель. – Неправильно. Тебя зовут…

«Интересно, кто кого переупрямит?» - удаляясь, отвлеченно подумал старик.

***

Горняцкое чутье не обмануло. Свет шел именно из того штрека.

Широкий лаз в одном месте сузился: добытый, но так и не убранный  мелкий уголь вынудил его встать на четвереньки.

Глазам старика открылась выдолбленная отбойными молотками пещерка, подпираемая  четырьмя деревянными стойками. В глубине кто-то стоял. Свечка, мерцавшая из боковой ниши, не позволяла разглядеть незнакомца.

Старик, без раздумий, ударил  ногой подпорку под стойкой слева и отскочил. Пласт, с тихим вздохом, мягко осел. Он знал и чувствовал шахту, поэтому был убежден, что лаз основательно засыпан.

«Теперь нам никто не помешает», - удовлетворенно подумал.

- Ну, здравствуй, Добрый Шубин, - вытерпев пока уляжется пыль, сказал, и сделал шаг навстречу.

- А кого ты еще ожидал увидеть в изолированной шахте? - густым басом спросил тот.

У старика перед глазами пронеслась волна фантастических воспоминаний.

- Гном? О-ох, - плюхнувшись на неровный пол, простонал он.

- Ничего, - сказал Шубин, - скоро пройдет. В прошлые разы ты в обмороки падал.

Узнавание запустило и  другие внутренние процессы. Память возвращалась стремительным потоком. Гигантской серпантинной лентой пронеслись лица людей, эльфов и гномов. Растоптав надоедливый зуд, четко промаршировал неровный строй прежних имен.

« Это ж сколько раз я жил-то?» - прикинул старик.

Теперь он понял, почему не помнит своего имени. К чему держаться за одно, когда их сотни?!

- Хорошо тебя приплющило, - довольно прогудел Шубин, протягивая ему флягу - На, глотни!

- От твоего самогона у меня всегда жуткое похмелье, - быстро сказал старик, и изумленно прикусил язык.

- Ха-ха-ха, - выходя на свет, рассмеялся тот. – Пижон!

Гном был значительно ниже его, но массивней. Непропорционально широкие плечи чуточку компенсировались выпирающим из спецовки животом. Все в нем было основательно: бугрящиеся мускулами руки, крепкие кулаки, толстые короткие ноги, гигантские  грубые башмаки, шахтерская каска набекрень. Черная борода скрывала низ лица и половину груди. В хитро прищуренных глазах мелькали искры. Ну, весь из себя, неизменный как утес, старый друг!

- Сволочь ты, Шубин, - поднявшись и заключив его в объятья, с чувством произнес старик, – Подсадил на фэнтези, запустил зуд в голову, заставил барабанить молотком по стенам и лишил спокойствия. К чему такие сложности, если…

Тут он осекся. А действительно, каким образом колоритный, пахнущий забытой едой и  самогоном гном мог его разыскать, не переполошив здешний террариум? Все-таки дряхлые, но вооруженные милиционеры регулярно патрулировали лавы, и чуть что, палили почем зря.

- Это ты вечно все забываешь. Хорошо хоть, вспомнил, что на шахте я зовусь Шубиным,  - прогудел ему в ключицу гном.

- Мне и в голову не могло прийти!

- Ага, знаю. Для тебя это всегда новость.

Старик отстранился и хлопнул друга по плечу. Наконец-то, годами сдерживаемое напряжение покинуло его.

- Я, конечно, вспомнил многое, но не все. Помоги.

- Добро, - легко согласился гном. – Твоим ученым таки удалось создать новое разумное существо – химеру, - он показал, какого роста, поводив ладонью у пояса, - с признаками крота, ящерицы, горбатого зайца и еще непонятно кого. В драконьей книге пророчеств они не значатся, поэтому должны остаться под землей навечно.

«Химера! Верный термин», - одобрил старик.

Он до сих пор пребывал в смятении. Ему пока  было сложно представить себя столь важной фигурой. А ведь следовало. Не зря же оказался в горстке выживших, да еще с ясным умом.

- Учти, они способны к размножению, - веско добавил гном. – Мы сложили всю свою магическую силу и посмотрели в будущее.

«Значит, людей там нет», - оценил  подачу старик.

- Ты, как был, так и остался прямолинейным хамом, - невольно отметил.

- Это точно, - кивнул друг. – Только не «был и остался», а «есть». Вот здесь, конечная точка, но все что прежде, для меня как сегодняшний день. Я могу переходить в любое время.

Воздуха в запечатанном забое было мало. Жара усилилась и свечка затрещала. Старик остановил хвастливые излияния гнома.

- О химерах подробнее расскажи, - потребовал он.

- Были такие уже. Орками звались.

- Ага, припоминаю. Ну-ка, пройдись, вкратце, по книге.

- Тут, загвоздка, - признался тот. – Много страниц скрыто. Можно прочитать оглавление, там, кстати, четыре главы, общее пророчество, первую часть про эру эльфов, а вот на переходном периоде и до конца, белые страницы.

«Вот как дело обстоит?!» - старик ухватил за кончик интересную догадку.

- Значит, перворожденные ушли в другую реальность, уступая эту грядущей эре людей. А ты почему остался?

– Все мое племя, - поправил его Шубин, - должно было тоже уходить. Задержались, веков на десять, чтобы помочь вам освоиться. Но что-то пошло не так.

Старик напрягся.

- В общем, - выдавил гном, - застряли мы тут.

Долгая пауза слишком дорого обходилась для их легких.

- Почему именно я?

- Ты однажды крепко нам помог, и эльфы поставили магическую метку. По ней всегда, в разных телах, тебя и отыскиваю.

«Значит, память передается блоком, и он ее активирует», - отметил старик.

- Доказательства достоверности книги хоть имеются?

- Зов, - коротко ответил гном, потыкав пальцем в макушку грязной оранжевой каски.

- Понятно. Но почему тогда эльфов называют перворожденными, если до них были драконы?

- Они же вылуплялись из яиц!!!

Старика разобрал смех.

- Первые три главы, с ними все понятно. А четвертая о чем?

- Если до конца человеческой эпохи не произойдет подобного уничтожения и появления химер, - Шубин солидно потыкал пальцем вверх, - то перворожденные и гномы вернутся. Наступит вечная эра гармонии.

- Слишком вычурно. Поясни?!

- Еще не вспомнил? Эльфы представляют магию, мы – мастерство, а люди – силу. В пророчестве так и сказано, что объединив все, получим…

- Стоп! - грубо оборвал его. – В чем же, по твоему мнению, кроется ошибка?

Гном с опаской  попятился.

- Ну… мы…

- Ты хотел сказать, - надвигаясь на него, прорычал старик, - что вы должны нам  передать свои знания и наработки.

- Э-э, да.

- И как успехи?

- Сам видишь, - ответил Шубин, делая еще шаг назад.

«Так просто?» - поняв причину, изумился старик.

- Две великие расы. А гномов, значит, кинули, -  ядовито процедил.

- Вечно ты  выкрутишь так, - обиделся гном. – Ядерное оружие придумали  люди, между прочим!

- Вот незадача, - издевательски молвил старик. – А вы чего ушами хлопали?

- Я за старейшин не в ответе, - взорвался Шубин, - Моя задача мотаться по ленте времени, вытягивать тебя из передряг, да память возвращать. Это здесь, на финише, ты полсотни лет пробыл один. Мы все надеялись, что генетики потерпят фиаско.

В последних словах, старику почудился скрытый упрек.

«Гном что, - возмущенно подумал он, – считает меня мясником или серийным убийцей? Шестьдесят пять ученых!»

- Вы должны были, - снова принялся гнуть свое, - передавать нам мастерство. Правильно?

- Да, - выдавил гном.

- Слушай внимательно, - схватив его за грудки и приподнимая, потребовал старик. – Все взаимосвязано. Вы жадничаете, мы недополучаем, пророчество не свершается, наступает ядерная зима, всем плохо. Конец.

- Вспоминай, - просипел Шубин.

- Активно этим занимаюсь. Вот, пожалуйста! Эльфы подарили вам бессмертие и возможность отматывать события назад.

Гному возразить было нечего. Да и сложно это делать в висячем положении.

Старика накрыла волна знакомого до боли отчаяния. Снова почудилось, вязнет в привычном киселе лжи, обмана и подлога.

- Ваша непомерная гордыня завела всех в тупик. Неужели тебе нравится отстукивать позывные и быть Добрым Шубиным? Рано или поздно, но однозначно грядет эра вечной гармонии. Перворожденные с задачей справились, дело за вами, а потом и мы не подкачаем.

Тот лишь хрипел и выкатывал глаза.

«Где гномы, и где глубокая умственная деятельность?!» - презрительно подумал старик.    - Напряги память, - еле слышно пискнул Шубин.

«Значит, все повторяется, - нюхая бороду друга, резюмировал он. – От эльфов помощи никакой, потому что проблемы начинаются после их ухода. Бессмертные гномы, отсиживаясь в мирном временном кармане, уперто жуют обиду и не делятся мастерством. Люди – хлебают порченую кашу».

Воздуха осталось совсем немного. Завалив проход, старик оказал себе медвежью услугу, отчего приходилось действовать напролом там, где была необходима дипломатия и выверенные доводы.

- Сколько раз уже отматывалась пленка назад?

Гном, не в силах произнести ни слова, показал три пальца.

- Шубин, дать бы тебе в бубен, - с чувством выругался старик, наконец, отпуская его.

- Смешно, - кисло отозвался друг, потирая шею.

- Возвращаться с половины пути, - презрительно высказал ему главное обвинение. – Ни славы, ни почета!

Тот виновато покивал.

- Скажи, я сильно меняюсь в перевоплощениях, - поинтересовался у гнома.

- Да. Стал более категоричным и непримиримым.

Друзья обменялись понимающими улыбками.

- Простые гномы за нас, - еще покопавшись в памяти, уверенно сказал старик. – Они хотят почувствовать зов и, в кои-то веки, без стыда посмотреть в глаза эльфам. Это старейшины воду мутят. Вот если бы я был князем, да еще и с дружиной?.. Обложить их пещеры не составит труда. Бессмертным тоже кушать надо. Станут как шелковые.

- Наконец-то вспомнил, гад! – устало произнес Шубин и подозрительно шмыгнул носом.

- Э-э-э… кгм?!

- Это же и есть наш план. Они торчат во временном кармане, который находится в Средневековье. Только нужно, сам понимаешь, еще раз отмотать пленку назад.

- Я впервые провел полвека в этой безнадеге, - старик обвел кругом руками. – Одичал. Память уже не та. Прости, пожалуйста.

- Ладно, - хмуро отмахнулся друг.

- Ты мне ответь, почему старейшины такие неуступчивые?

- После каждой перемотки история разворачивается чуточку иначе, вот они и выгадывают. Э-э, еще надеются, что в драконьей книге изменится текст.

«Ну, да, - мысленно согласился с ним. – «Эффект бабочки» называется».

Пока кашляли, деля поровну остатки пригодного для дыхания воздуха, старик, наконец, оценил скорость, с какой произошла метаморфоза. Еще час назад он охотился на крыс, а сейчас деловито обсуждает чудеса и путешествия во времени.

- Что я должен сделать? - мягко спросил гнома.

- Вывести подопечных, как всегда.

- Через какую лаву?

- Самую нижнюю.

- Она же безнадежно завалена?! – удивился старик.

- Уже нет, - зло отрезал Шубин. – Гномам тоже иногда полезно размяться, а тебе почаще инспектировать уровни.

- Кстати, среди подопечных,  сколько моих детей? – деловито уточнился.

- Два мальчика.

«С запасом, значит», - удовлетворенно подумал старик.

- А к химерам, э-э, мой материал, случайно, э-э?

- Выдохни и расслабься, - улыбнулся гном.

- Даже не сомневался. Кстати, в какое время детвора попадет?

- Думаю, ближе к Средневековью.

Старик уже понял, что эра гармонии будет неспешно течь там же. Гномы, конечно, мастера, да уж больно узкого профиля. Впрочем, его временной промежуток вполне устраивал. Магия – с ней все ясно, а вот что означает «опыт»? Но это выяснится очень не скоро. Хотя, в сочетании с мастерством и магией, это туманное понятие уж точно не приведет к появлению технического прогресса и ядерного оружия. Да и тройной арбитраж обеспечен.

- Разумно, - со спокойной душой одобрил.

В этом месте воспоминания выстроились четко: его сыновья, на первых порах, будут нуждаться в «подушке безопасности» и «инкубаторах» для продления рода. Это потом они растворятся в общей людской массе, создавая легкий «эффект бабочки». Затем грядет довольно таки не скучная эпопея по передаче мастерства, создание артелей, школ и династий для сохранения наработок.

«В книгах спасение человечества происходило более героически и символично, - осторожно подумал старик, -  Но ведь и итог пока неизвестен! Хочется верить, что он будет достойным усилий».

- Только местность подбери дикую, солнечную, с водоемом. Им, на первых порах, тяжко придется, - добавил, подумав.

- Ты у меня уже в печенках сидишь, - процедил гном, непоследовательно постучав себя ладонью по затылку. – Умник! О-о-о, как я устал. Кручусь, мечусь, некогда личной жизнью заняться. Я, между прочим, жениться хочу! Так нет, выполняй теперь твои пожелания. Плюс еще эльфы. Думаешь, им придется по вкусу четвертая серия?

- Сочувствую. А после что делать? – неуверенно спросил.

- Не умничай. Сам знаешь, - получил ответ.

Тут в памяти зияло «белое пятно», но старик чувствовал себя слишком виноватым, чтобы требовать пояснений. Он  невольно покосился на флягу. Гном перехватил его взгляд.

- Мне пора, - ехидно заявил. – Заказ пойду выполнять. Доберешься до места, отстучишь позывной, и я активирую выход в прошлое. Как всегда, он закроется через час.

Старик кивнул.

- Вот вечно так, - отодвигая кусок породы, скрывавший лаз, пробормотал гном. – А еще друг называется. Из скольких передряг я тебя вытаскивал, со счета сбиться можно. Мастерством делился. Неблагодарный.

Обнялись, тем не менее, искренне и оба пустили слезу.

- Невеста твоя с бородой хоть? – спросил старик.

- Много хочешь знать, - проворчал тот.

- Это, оказывается, полезно. Кстати, вот тебе совет. Пока у моей детворы не проклюнулся разум, можешь устроить себе отпуск для устройства личных дел - бросил ему в ответ.

- Да-а? Ух ты… А я так и планировал! – уже из глубины лаза самодовольно заявил гном.

После небольшой уборки тупиковый забой приобрел первоначальный вид. Переведя дух и посчитав цветных мушек перед глазами, старик представил, как могут выглядеть химеры. А потом орки. Содрогнулся оба раза.

«Интересно, каким именно мастерством со мной делился Шубин?» - озадаченно подумал.

- Кузьмич! – крикнул, ощутив, что от недостатка воздуха теряет сознание, – Выручай!

- Да идем уже, - раздалось с той стороны завала. – Не привалило хоть?

- Нормально. Только дышать нечем.

- А твой Вовка-веревка, ничего так, - откашлявшись, признался смотритель, - Сообразительный!

- То-то же!

Втроем управились быстро.

- Вы тут расчистите все, - попросил, выползая. – А я пойду, умоюсь.

В коморке, плеснув водой на лицо, он достал из холодильника пачку сока, подержал ее над горячей печкой, аккуратно надорвал уголок и положил обратно. Сверху, чтоб незаметно было, навалил крысиные тушки.

Возвращались налегке. Возбужденный парень носился по лаве, как угорелый, но все равно старик решил воспользоваться клетью. Молча сбив табличку с надписью «Лифт», удовлетворенно выдохнул.

- Ты точно не хочешь отдохнуть? – спросил парня.

- Гу-лять, д-деда, - подтвердил тот.

***

Спустя два часа, все восемнадцать парней и семнадцать девушек, по широкой галерее гуськом спускались вниз. Старик устал, но был доволен. Вытащить детвору оказалось проще простого.

Горизонт «500», напоминал медицинскую лабораторию. Ну, или морг. Ученые обустроили все по своим извращенным лекалам, отдав предпочтение стерильной белизне, сияющему хрому и  холодному эху. Любой визит в эту неестественную среду воспринимался им вызовом к бою. Он-то сам жил в коморке, как две капли воды похожей на обитель Кузьмича.

Медсестра, под сотню лет и дырой на месте памяти, безропотно выделила ему несколько упаковок ваты и широких бинтов. А провокатор Капитонов, увязавшийся было следом, потеряв оставшиеся передние зубы, быстро передумал. Еще повезло, что в это время работал режим «ночь», и все спали. Даже дежурные по лавам дряхлые милиционеры.

В клеть такая толпа не влезла бы, а спускать группами до нужного горизонта старик опасался: у подопечных имелись свои проблемы.

Возле горизонта «700», он каждой девочке завязал бинтом глаза. Лава сужалась, и они могли впасть в панику. Чуть позже, на подходе к шумной  компрессорной станции, заткнул ватой уши всем парням. Теперь они, кроме последнего, подкрепившегося крысиным мясом «малыша», шли попарно. Деловитой суетливостью старик пытался заглушить тревогу и жалость к несчастным подопечным.

С ноющей болью в сердце старик разглядывал тщедушные, трогательно прижавшиеся друг к дружке фигурки, одинаково выпирающие через комбинезоны, набитые дерьмом многоразовые памперсы, «негритянские» лица и тяжело вздыхал.

«Они, конечно обретут навыки выживания, - прикинул он, - Но сделает ли все это их людьми?»

Детвора доверяла ему безоговорочно. Следуя указаниям, послушно, безвольно  спускалась, поворачивала, перестраивалась.

- Уже скоро, - пообещал, поправляя девочкам бинты и вытирая сопли мальчикам.

«Совершенно беспомощные, - размышлял. – Как же поступить?»

В нижней лаве света не было, но прямо на рельсах лежал мощный фонарь.

- Доброта Шубина, – усмехнулся старик.

Гуп-гуп, шшись-шшись от множества ног дробило эхо.

- Вот и тупик, - пробормотал.

В его мыслях было то же самое. Отстучал позывной, велел детворе разматывать бинты, выковыривать вату и полностью снимать одежду.

«Нагими вы придете в мир», - горько подумал.

Мальчики еще кое-как справлялись, а девочкам пришлось помогать. Появление портала старик пропустил. А потом… почувствовал запах разогретой солнцем земли и едва не потерял сознание. Вытолкав всех наружу, вышел последним и блаженно прищурился.

Они оказались на лужайке. Справа высился лес, слева текла речка. Идиллия, временной карман! Сунув в рот травинку, он с гиканьем припустил к воде. Прямо в одежде окунулся и радостно проглотил дохлого жука.

- Я разучился плавать! – счастливо застонал.

При солнечном свете детвора показалась ему не столь безнадежной. Девочки лакомились какими-то ягодами. Парни увлеченно осваивали мелководье и строили запруды. «Угольную пыль на лицах  они воспринимают как обыденность, - отметил он. – Но, рано или поздно вымоются и поймут, что все не похожи. Вот удивятся?! А потом взыграет любопытство и начнется их первый эволюционный сдвиг».

- Хорошо-то как, - глубоко вдохнув, рассмеялся. – Химеры – это же следствие. Причина в тупости гномов. Ну, вот зачем опять спускаться в опостылевшую шахту?!

 

***

Старик поднимался по лавам и изредка выстукивал молоточкам стены. Мокрые следы, пляц-пляц, мгновенно накрывало пылью. Он прекрасно знал и чувствовал подземелья, внутренним глазом видел пустоты, скальное основание, плиты, нити бедной угольной жилы и пустую рыхлую породу. Бил прямо в нужные точки, пробуждая дремлющую мелодию разрушения. За спиной грохотало. Шахта, теперь уж точно, гибла.

Он все рассчитал верно. Слишком ученые  уверены и расслаблены, а остальные – апатичны. Паника поднялась лишь после того, как он заблокировал клеть на горизонте «800».

- Здесь все завалит, где то через час, - довольно пробормотал.

Душевные терзания по поводу правильности поступка с детворой его уже не мучили.

«Им от шестнадцати до двадцати двух лет, но уровень развития примерно одинаков. Значит, будут держаться вместе. А сгинуть им Шубин не даст», - расчетливо подумал.

Он уже приглядел и хорошенько запомнил самую симпатичную девушку. Это ведь разум, а не семя, активируется блоком.

Перед коморкой на железном ящике лежала фляга.

«Предусмотрительно», -  уважительно отметил старик.

Кузьмич страдал.

- Сок вытек, - поделился горем. – Упаковка порвалась.

- Жарь мясо, - приказал ему. – У меня припасен самый мерзкий на свете самогон.

В зеркало, на этот раз, старик не посмотрел. Оно могло лопнуть от его счастливой улыбки.

-  Слух меня не обманывает? Шахте каюк? – воспрянул друг.

- Чтобы заново запустить пленку, нужно сначала нажать «стоп», - таинственным тоном ответил старик. – Вот для этого, оказывается, я и мариновался тут пятьдесят шесть лет.

- Молодец, наконец-то решился, - проворчал смотритель. – Мы и так уже давно живые трупы.

«Вот и помрем вместе, - подумал старик. – Как ты и мечтал».

- Детвору не жалко?  - поинтересовался Кузьмич

- Она в безопасности.

- Ага. Это хорошо. Я всегда чувствовал, что ты не простой мужик. Где достал такое чудо? – уважительно взвесив в руке флягу, спросил смотритель.

- Длинная история, - улыбнулся ему в ответ. – И начну я ее, пожалуй, с Шубина. Он действительно помогает шахтерам. Ты же работал на поверхности, маркшейдером, и можешь не знать о нем…


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 4,67 из 5)
Загрузка...