Рецепт божественного сна

***

Конечно, идеальным вариантом для меня было бы управлять Вселенной во сне. Днем постоянно что-то отвлекает, а вот ночью ничто не мешает закрыть глаза, расширить подсознание до бесконечности и позволить мириадам вибрации приносить в мой мозг свои просьбы, требования и чаяния.

Но так получается не всегда. Мозг не может трудиться целую вечность без перерывов. Периодически он нуждается в отдыхе, а это означает полное отключение канала связи с Универсумом. Кроме алкоголя, других средств для этого я не знаю. Ну, если честно, знаю, но предпочитаю именно это – залиться горючим по самую макушку в любимой трактире в одном из симпатичных тихих миров где-то на краю Млечного пути.

Ап! И я уже еду на лошадке по извилистой тропе в сосновом бору. Где-то справа призывно свистит соловей-разбойник, завлекая неискушенных путников к себе на огонёк в печи. Где-то слева в хрустально-ледяном озере поют русалки в расчёте согреть одиночество своего омута жаром тела неразумного доброго молодца. А мы с моим понурым другом движемся вперед, туда, где на опушке стоит избушка, и старый трактирщик ждёт меня, усталого, чтобы взбодрить бочонком-другим мёда. Его он варит по древнему рецепту, который я сам же много сотен лет назад и подсказал его пра-пра-пра-прадеду.

Имена трактирщиков я не запоминаю. Все равно в следующий раз, лет через пятьдесят, тут будет другой. А появляться чаще я стесняюсь – стыдно смотреть в глаза хозяину после того, что я вытворил в прошлый визит. Конечно, первые несколько дней из запланированного недельного запоя я вел себя прилично. Но чем выше становился градус, тем полнее отключался мозг. И тем меньше я себя контролировал. Соблазненные девки из обслуги, битая посуда, сломанная мебель, поколоченные постояльцы… Все это (и многое другое) я со стыдом и ужасом вспоминал уже по возвращении в свою обитель, постепенно трезвея и восстанавливая цельную картину из разбитых вдребезги кусочков памяти. Но конечно, быстро прощал себя. То, что случилось в лесу, остается в лесу.

В это раз трактирщик был молод. Лет тридцати, не старше. Но конечно, с фамильными чертами во внешности – и всё тем же неповторимым хмельным мёдом. Обладал он и еще одной неповторимой чертой своей фамилии – слушать. Молча, внимательно, заинтересованно. Мне, уставшему от одиночества, выговориться хотелось не меньше, чем утопить перегруженный мозг. Ближе к утру я набрался достаточно, чтобы начать рассказывать небылицы о себе. Хотя, какие уж тут небылицы? История о том, кто я и чем занимаюсь, была в моем репертуаре одна. Ее я рассказывал всем своим собутыльникам несчетное число раз. Так что она обросла деталями, подробностями и штрихами, что была ничем не хуже правды. Эх, если бы я только мог располагать собой, я бы и вправду стал охотником на ледяных зомби, о чем вещал сейчас трактирщику. Простая, честная, опасная профессия для настоящих мужиков:

- Ледяные зомби – твари жутки, - вещал я, то и дело прикладываясь к кружке. Трактирщик не забывал подливать мне из пузатого кувшина, в то же время, внимательно слушая.  – Тела у них полуразложившиеся, кожа так и висит лохмотьями. Охотиться на них нужно на рассвете, когда они выбираются на поверхность. Разгребают землю когтями и ползут наружу из могил.

- Звуки издают какие-нибудь? -  вдруг спросил трактирщик. Я удивился: предки его вопросов не задавали, ожидая, что я выдам все подробности сам. Но этот, видимо, уродился нетерпеливее остальных.

- Шипят и стонут так, что кровь холодеет, - кивнул я. Трактирщик удовлетворенно хмыкнул, словно ожидал именно такого ответа. Я продолжил:

- Ресницы у них покрыты инеем, а глаза леденеют, как лужи на свежем морозе. Когда солнце заглядывает в них, они жмурятся…

- А ноздри раздувают? – опять прервал меня хозяин.

- Еще как! – кивнул я. – И где почуют запах живой плоти, ползут туда всей своей стаей. Натерпится поживиться! Тут уж не зевай! Кости у них хрупкие, как лёд. Так что самый действенный способ - это наступить припавшему к земле гаду на пальцы каблуком.

- Ботинки нужно выбирать хорошие, на рифлёной подошве, - опередил мой рассказ трактирщик.

- Точно! – обрадовался я такому взаимопониманию. - Пальцы ломаются с таким хрустом – заслушаешься! На землю сыплются осколками.

- Ну, и зубы выбивать нужно, - покивал смышлёный паренёк.

- А как же! Не выбьешь вовремя – вцепится в ботинок, прокусит. Но один точный удар – и оружия у зомби больше нет.

- И сколько за день зомби ты обычно изводишь? – спрашивает трактирщик.

- Да кто ж их считает! От рассвета до заката!

- А потом?

- А потом – баю-баюшки, - ответил я, чувствуя, что мне и в самом деле пора на боковую. Для первого дня отпуска хватит и мёда, и разговоров. Продолжу загул завтра, с рассветом!

Взяв с барной стойки ключ от своей комнаты, я ожидал услышать от хозяина пожелания спокойной ночи. И уже предвкушал эту поистине спокойную ночь – первую за долго время без снов, видений и шёпота бессчетных голосов в моей голове. Но вместо ожидаемых мной слов, трактирщик вдруг произнес:

- Это он. Забирайте.

И обращался он совсем не ко мне, а к двум амбалам, вдруг выросшим за моей спиной. Не успел я и глазом моргнуть, как на голову мне натянули мешок, а руки крутили веревкой.

Что было делать? Я расслабился и попытался получить удовольствие от того, что мое безвольное тело куда-то тащат, а мой залитый мёдом мозг не способен предпринять абсолютно ничего, поскольку хмель отключает не только связь со Вселенной, но и энергетическую подпитку. Ведь о таком состоянии я и мечтал – обычный безвольный увалень, которого ничего не стоит без объяснения причин взять под микитки и засунуть в самую тёмную темницу.

 

***

Толчок вперед. Лязг двери за спиной. Снимаю с головы мешок и жду, пока глаза привыкнут к полумраку. Вижу, что нахожусь в тесной камере с небольшим зарешеченным окном под потолком. Металлическая кровать, прикрученный к полу стол, параша в углу.

В принципе, жить можно. Тепло, есть крыша над головой и даже кормят: я заметил на столе  миску с перловкой.  Зачерпнул кашу ложкой и попробовал. Хмм… Неплохо! Похоже, даже кусок масла кинули. Очень скоро тарелка опустела, но я все еще чувствовал голод.

- Эй, начальник, добавки можно! – проорал я, подойдя к двери. Ноль реакции. Тогда я принялся бить металлической миской по двери, грохот наполнил камеру и узкий коридор тюрьмы. Раздался топот. С лязгом открылось окошко камеры.

- Чё надо? – проговорила уродливая морда, появившаяся в проеме.

- Каши дай еще. Жрать охота.

- А бабу тебе не привести? Курева? Водки?

- Можно и бабу с водкой! – ответил я и швырнул миску в окошко. Она брякнулась о дверь и с грохотом покатилась по полу.

- Ах, ты сука! – взбесился охранник. Щелкнул замок, и огромная туша ввалилась в камеру. Не успел я поднять руки, чтобы защитить голову, как удар дубины вырубил меня напрочь.

Не знаю, как долго я был в отключке. Пришел в себя, лежал на полу, голова ныла. Зато прямо возле меня на полу стояла миска. Полная каши. И как ни странно, бутылка водки.

- Вот так-то! – довольно осклабился я, сел и осторожно ощупал голову. Шишка была большой, но ничего серьезного. Распив бутылочку и закусив кашей,  я окончательно решил остаться в тюрьме на недельку. Отъемся, отосплюсь. Да и не скучно будет, с охранником-то моим.

Сказано – сделано.

Но недельку я не продержался. Через четыре дня меня уже тошнило от ежесуточного двенадцатичасового сна и от каши. Если бы не водка, стабильно прилагаемая к пайку, я бы не продержался и этих дней. Ничего другого в меню не было. Как честный зэк, я предупредил охранника, что если и на пятый день он принесет мне кашу, ему не поздоровится. Эта морда только поржала, и конечно же, притаранила мне следующим утром миску каши.

- Тебя предупреждали, - голодный, трезвый и злой с похмелья,  обратился я к двум мутным глазенкам, с интересом таращившимся в окошко на то, как я пытаюсь запихнуть в себя хоть ложку каши.

- Не хочешь кашу – хлебай парашу! – заржал дебил. Этим он меня доконал. Вздохнув, я вытянул руку в сторону двери. Пять красных змеек вылетели из пальцев, как стрелы. Охранник не успел даже дернуться, как змейки обвили его шею, словно проволока. Морда исчезла из поля моего зрения – полупридушенный охранник сполз на пол с той стороны двери. Змейки тем временем открыли засов, и я вышел в коридор с тарелкой в руках. Вывалил кашу на голову трупу, снял ключи с его пояса и пошел на свободу. Нужно было срочно найти что-нибудь съедобное, кроме осточертевшей каши. Да и с хозяином трактира не мешало поговорить по душам.

 

***

- Тебя твоя история про зомби выдала, - тем же вечером заплетающимся языком плёл мне Фёдор. Как оказалось, хозяина трактира звали так.

- Это про ледяных-то? – маловнятно выводил я в ответ.

- Про них, милых. Эту сказку мне мой дед рассказывал, а ему – его дед.

- Это не сказка, - бил себя в грудь я.

- Ага, конечно, - ухмылялся Федя и подливал нам еще по одной мёда.

- Ладно, поймал ты меня, не охотник я на зомби, - понурив голову, признавался я.

- А кто тогда?  - хитро щурил пьяный глаз трактирщик.

- Дед Пихто! – отвешивал я ему шутливый подзатыльник. Федор нешуточно лязгал зубами и бился окладистой бородой о стол. Но мужественно распрямлял спину и поднимал тост «За самого постоянного клиента». Мы выпивали и продолжали нести околесицу дальше.

- Так чего ты меня легавым сдал-то? – наконец, перешел я к сути.

- А вот что! – не терялся Фёдор, ловко выуживая из-под стойки толстенный талмуд.

- Священно Писание?! – ржал как конь я.

- А вот я бы на твоем месте не смеялся! – обижался хозяин. Это все счета, неоплаченные тобой с чёрт знает какого года.

- Пфу! – пренебрежительно разводил я руками. – Сколько там накапало?

Федя срывающимся голосом называл сумму.

- В золоте! – добавлял он.

- Пфууу! – еще более пренебрежительно тянул я и щёлкал пальцами, ожидая, что из-под потолка на голову Феде посыплются блестящие монеты. Ничего не происходило.

- Вооот! – тянул Федя. – Потому-то я тебя в темницу и сдал. Надеялся, что ты там протрезвеешь, и фокус твой сработает.

- А я и протрезвел! – стукал я кулаком по столу. – Но ты же сам не налил, как только я порог переступил.

- Страшно стало, - тупил глаза Фёдор. – Да, и стыдно.

- Да перестань,  - примирительно хлопал я его по плечу. Он снова бился о стол, на это раз лбом, и снова мужественно поднимался. – Через три дня напомни, сочтёмся.

- Забудь, - мотал головой Фёдор, разливая. – Пей, гуляй, отдыхай. Всё за наш счёт. Ты заслужил!

- Заслужил! – соглашался я и пил, чувствуя, как мёд течет и по усам, и по губам, и по жилам, даря приятное тепло и чувство, что наконец-то я где-то, где меня ценят, уважают и может быть, даже немножко любят.

… Спустя три дня я проснулся утром, чувствуя, что пить больше е могу. Несмотря на жуткое похмелье, голова работала, как новенькая. Всё-таки тот рецепт мёда был божественным! Перешагнув через Фёдора, спавшего у порога моей комнаты калачиком, я спустился вниз. Судя по всему, в этот раз мой постой обошелся без мордобоя и дебоша. Вот только две  девки, завидев меня, покраснели до корней  волос и спешно скрылись в кухне. Усмехнувшись, я пошел к двери. Уже закрыв ее за собой, кое-что вспомнил и щелкнул пальцами. Мелодичный металлический звон зазвучал мне во след.

 

***

Когда я высыпаюсь,  дела в мире идут на лад. И это не удивительно, учитывая, что мозг работает на разных уровнях в зависимости от того, как мы провели минувшую ночь.

Если не спали вовсе, то мы становимся злыми, агрессивными и не способны ни на что, кроме разрушения. Нам хочется только скандалить и есть, разрывая зубами все, что попадается на глаза.

Если мы спали, но недостаточно, то мы становимся вялыми. Настроение плаксивое, апатия охватывает нас целиком. Раздражение вызывает все и вся. Любое движение в зоне видимости вызывает желание ныть. Хочется только одного - чтобы нас оставили в покое и дали доспать.

Если мы спали столько, сколько нужно, то мы добры, сосредоточены и доброжелательны. Готовы трудиться на благо себя и окружающих, выполняя все необходимые манипуляции терпеливо, четко и энергично.

Но это все - стадии человеческие.

Режим бога включается в нас только тогда, когда мы спали больше, чем требует тело. Спали от души. После этого вставать не хочется. Хочется валяться в постели весь день, ничего не делать, отдаваясь во власть иллюзий, фантазий и видений. Хочется грезить наяву. Хочется творить силой своего духа.

Это в нас проснулась душа, выспавшись и почувствовав силы для того, чтобы с высоты взглянуть на суету мира и привнести в нее немножко света.

Не будите, да не будимы будите!


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 11. Оценка: 4,55 из 5)
Загрузка...