I

Этим летом почти не было дождей. Рыхлая почва пылью поднималась под мерными шагами похоронной процессии. Кто-то сопел и кашлял, тут же сетуя о том, что приходится дышать могильной землёй, но за скрипом колёс этого никто не слышал. Могильщик шёл впереди. Остальные почему-то шагали чуть поодаль от его большой грузной фигуры, молча удивляясь, как ему удаётся одной рукой вести тачку, а другой -удерживать гроб, чтобы тот не вывалился из маленького кузова.

Могильщик остановился на холме у большого ясеня и глянул в заблаговременно вырытую могилку. Убедившись, что та всё ещё ждёт своего обитателя, он без лишних слов постарался это ожидание скорее оборвать. Могильщик отряхнул свой балахон, махом водрузил гроб себе на плечи и уже был готов предать тот земле, но его прервали:

- Уважаемый!

Могильщик остановился. Его огромная фигура с гробом на плече повернулась к остальной процессии. Маленькие глазки бегали и искали того, кто к нему обращался: двое молодых людей сразу смутились и отступили, девушка нервно теребила в руках цепочку с манасамородком.

- Уважаемый! Это я к вам обращаюсь! - сделал шаг вперёд немолодой господин.

- Простите тон моего брата, - вступился другой сэр - во фраке - но это же как-то неправильно. Вы же не собираетесь просто бросить гроб? Мы бы хотели сначала проститься с нашим Хью, а потом мои мальчики помогут вам! Поймите, - сэр положил руку на грудь брата, - мы просто хотим сделать последний путь Хью как можно легче. Ни к чему лишняя тряска.

Могильщик ещё раз обвёл взглядом всех пятерых, но не опустил гроб.

- Как мы можем к вам обращаться?

- Он вообще нас понимает?

- Как вас зовут, уважаемый? – повторил вопрос сэр, который во фраке.

- Он понимает, что мы к нему обращаемся? - девушка всё сильнее теребила цепочку в руках, - положите гроб!

- Людвиг! - внезапно окликнул позади процессии звонкий голос.

От неожиданности девушка обронила манасамородок. К компании подошли двое.

- Здешние не носят таких украшений, - вежливо обратился к даме один из них, подбирая ожерелье. Он протянул его владелице и холодно посмотрел на могильщика:

- Людвиг, к тебе обратились эти господа. Почему ты молчишь?

Девушка заметила, как Людвиг сначала беззвучно зашевелил губами, но чуть погодя к её удивлению и, пожалуй, остальных произнёс твердо и чётко:

- Меня зовут Людвиг.

- Положи гроб, нечего с ним так стоять. Дай этим господам проститься со своим родственником.

- Но обычно делаем не так, хозяин. Обычно сразу кладём.

- Дай этим господам проститься со своим родственником, - голос «хозяина» был твёрд, Людвиг послушался.

- Я всё хотел вас спросить, - только сейчас заговорил молодой человек - спутник «хозяина», - почему он зовёт вас хозяином?

- И правда, почему? – повторила вопрос девушка с цепочкой, - мне рассказывали, что в этих краях нет иных владык, кроме короля.

- Никакой я не хозяин, право слово! Обычный смотритель этого кладбища, – улыбался смотритель этого кладбища, - В Бервуд Хайтс давно нет никаких хозяев потому, как и хозяйств нет! – смотритель нарочно усмехнулся и сделал паузу, явно надеясь, что продолжать не придётся, - А Людвиг… Он, понимаете, он старой закалки. Считает меня хозяином этого кладбища, потому как просто не видел, чтобы кто-то другой здесь хозяйничал.

- Сколько же лет вы служите? – хотела спросить молодая девушка, но её вопрос утонул в крике из-за ограды:

- И я что-то тоже не видела!

К похоронам подошла сгорбленная фигура с тростью. Почти всё лицо закрывал чёрный платок, но старческие морщины и мутные глаза не оставляли сомнений в преклонном возрасте.

- Не видела, говорю вам! – женский пожилой голос обращался к собравшимся.

Старуха бросила презрительный взгляд сначала на молодую девушку, потом на Людвига, затем на гроб.

- Должна вас предупредить, это плохое место для вашего… кого бы то ни было. Вам надобно знать, что никто из городских не хоронит здесь своих знакомых!

- Даже своих знакомых врагов? – ехидно бросил старухе один из молодых людей.

- Тем более своих врагов! Тем более! Это земля отравлена, ваш умерший не найдёт здесь покоя.

Члены семьи переглянулись. Усталость на их лицах сменила озабоченность, хотя нельзя было сказать, что их волновало на самом деле. Один из взрослых, раздражённый более других, вспылил:

- Как это понимать, чёрт возьми? О чём говорит эта женщина?

- О некромантии.

Окружающие посмотрели на молодого спутника смотрителя.

- Вы… - замялся он, застигнутый врасплох таким вниманием, - не слышали об этом кладбище?

- Чёрт возьми, мальчик, говори уже! – выпалил сэр, что во фраке.

- Мы недавно переехали сюда, мы ничего не знаем о здешних поверьях, - девушка уже не теребила манасамородок и сама подбадривала юношу.

- Это… это не поверья, - юноша мялся объясняться перед несколькими людьми сразу, они явно уловили его восточный акцент, и даже смотритель недобро глядел, но юнец повернулся к девушке и решил рассказывать, как бы только ей, - это правда. Былая... – он подбирал слова, - политика короля Ушурулля Второго. Он практиковал прикладную некромантию здесь, вернее, не совсем он… весь Бервуд Хайтс был отстроен мёртвыми, вот что я хочу сказать. Когда север разорил этот край, здесь были одни руины. Городской наместник просил короля Ушурулля о помощи, а когда тот отказался, обратился к помощи любителей мёртвых… кхм… сторонникам мёртвых… нет… - юноша никак не мог подобрать верное слово.

- К чёрным чародеям, - продолжил смотритель, – это правда. Когда Ушурулль отвернулся от той части своего народа, которая больше всего нуждалась в его помощи, здешний наместник пошёл на отчаянный шаг и призвал на службу чёрных чародеев. Они не требовали большой оплаты и были рады просто не быть преследуемы за свой труд. Благо… - смотритель осёкся, - к сожалению война была богата на жертвы, поэтому ресурсов у чародеев было предостаточно.

- Так что же, - обратилась девушка, - весь город построен руками мертвецов?

- Не только город, но и стены вокруг него. Вы видели заставу к северу от Бервуд Хайтс? Вы должны были проезжать её, когда только въехали в этот край. Это тоже их заслуга.

- А что же до кладбища?

- Что до кладбища, что до кладбища, - смотритель потёр подбородок, скрестил руки на груди и оглядел «владения», хозяином которых его прозвали, - я буду с вами честен, это могильник. Большой сплошной могильник. Чёрные чародеи в ритуалах призыва сработали экономно, но грубо – они не стали заклинать мёртвых по одному, а закляли саму землю, чтобы та их поднимала.

- Это называется «прокляли».

- Как вам угодно.

- Но я не вижу никакой нежити, гуляющей по округе!

- Конечно не видите, дорогая. Потому что единственные мёртвые, какие тут есть, много лет лежат в земле. Время идёт, сила заклинаний пропадает, а дурная слава остаётся. Для городских хоронить здесь своих родных – плохая примета, но раз вы приезжие, то ничего не бойтесь. Уверяю, ваш покойный не станет вас навещать по ночам! – смотритель засмеялся, окружающие были уже не так напряжены.

- Признаться, я сам сначала с опаской отнёсся к тому, что могилка здесь стоит в несколько раз дешевле, - сэр потирал лицо платочком, он явно устал от затянувшейся беседы и был рад несостоятельности старых слухов, - но до вас мне никто не рассказывал об истории этого места. А тебе, Джордж?

- Я тоже ничего не слышал про беспокойных мертвецов, - отвечал другой сэр – во фраке.

- Стало быть, всё не настолько серьёзно, чтобы мы переносили похороны?

- Уверяю вас, никаких поводов для беспокойства. Обычно мы хороним здесь неопознанные трупы - никто не будет платить им за место на переполненном городском кладбище. Но у нас никогда не было проблем. Я уверен, что со временем жители поймут, что опасаться нечего, тогда и не будут бояться покупать здесь места для близких, ушедших в мир иной. Тогда я смогу и каменную тропинку здесь сделать, и ограду в порядок привести! – смотритель мечтательно потянулся.

 

II

- Думаете, правильно оставлять их с Людвигом? Мне показалось, они так и не нашли общий язык.

- Всё в порядке, Вирджил. Прощанию с почившими надлежит быть без лишней суеты, а на сегодня суеты уже было достаточно. Кстати, ты будешь салат с помидорами или без?

- Без.

- Тогда всё готово, садись за стол.

Вирджил немного замешкался, но поправив полы плаща, сел. В рамках этикета надлежало избавиться от верхней одежды, но смотритель такими рамками стеснён не был, а потому Вирджил рассудил, что и ему они сейчас ни к чему. К тому же, он ни на минуту не хотел расставаться со значком Восточной Теургической Академии, который украшал его плащ, и даже подворачивая на груди салфетку, оставлял значок на видном месте.

Они трапезничали на первом этаже домика смотрителя. Солнце уже садилось, поэтому их обед плавно перетекал в ужин. За всё лето Вирджил так и не привык к нестройному графику смотрителя.

На столе было всего два блюда: овощной салат без помидоров и традиционное для этих мест рагу. Вирджил не питал любви к последнему, поэтому накладывал себе побольше овощей. Оба пожелали друг другу аппетита и вооружились столовыми приборами. Вирджил замешкался. Он достал из кармана кожаный мешочек с тёмно-синей тесьмой и, зачерпнув на подушечку мизинца такого же тёмно-синего порошка, резко вдохнул и закрыл глаза.

- Я же просил тебя не делать этого за общим столом.

- Мистер Браммонд, вы же знаете, что манапепел лучше всего усваивается во время еды. Мы сегодня столько работали, дайте расслабиться.

Но мистер Вьюго Браммонд не обращал внимания на отговорки Вирджила. Он вообще не обращал на него внимания и был занят операциями над своим рагу в тарелке. Такие замечания звучали и за завтраком, и за обедом, и за ужином, а потому стали чем-то вроде продолжения для пожелания приятного аппетита.

- Кроме того, мистер Браммонд, - хрустя овощами продолжил Вирджил, - я ведь вас тоже кое о чём просил.

Смотритель оторвал взгляд от тарелки и вытер рот салфеткой. Вирджил сразу узнал в его глазах ответ, который получит, но других тем для беседы не было, и он продолжил:

- Моя практика скоро подойдёт к концу. Я никак не могу принять ваш отказ и ещё раз прошу о разрешении. Не упрямьтесь, вы же знаете, что распоряжение о переводе сюда даёт мне право использовать любые разрешённые методы. Иными словами – любые не запрещённые.

- Ты и используешь любые разрешённые методы.

- Я имею ввиду… что закон, именно местный закон устанавливает перечень запрещённых методик. Следую логике, остальные методы будут…

- Вирджил, - прервал его смотритель, - уточни пожалуйста: за обеденным столом ты решил пролить свет на толкование приказов наместника или на допустимость вскрытия и осквернения усопших?

- Никакого осквернения, я же говорил вам! Это простое формальное вскрытие, если хотите, то под вашим присмотром.

- За формальным вскрытием ты можешь пожаловать в городской морг. Но ты же попросил перевод сюда, ко мне на кладбище, да?

Это была правда. Морг предоставлял студентам окрестной медицинской школы право использовать некоторые трупы в целях анатомического просвещения, и даже Вирджил – студент иностранного учебного заведения - мог без проблем воспользоваться им. Однако, как и любое другое муниципальное учреждение, над моргом висел строжайший запрет наместника на проявление чар любого рода. Этот вариант не годился.

- Я столько читал об истории Бервуд Хайтс! И про ту войну, и про короля Ушурулля. Мне так завидовали однокурсники, когда узнали о моей поездке сюда. Хотите, чтобы они меня высмеяли? Нам ещё преподаватели говорили: «Если какая земля и сможет подсказать вам элементарную границу между концом смерти и началом жизни, то это самый большой могильник близ Бервуд Хайтс!»

- Так и говорили?

- Прямо так!

- Ты же упоминал, что твой профиль – это целебные чары. Откуда у заклинателя здоровья такой интерес ко смерти?

- В этом же весь смысл! Я могу призвать благодать даже на больного самой жуткой хворью, на того, кто уже обречён! Скорее всего, это его не спасёт, но ведь я могу! Почему же тогда учебники говорят, что я не смогу ничего призвать, когда зачаровываю мёртвого?

Лицо смотрителя окатило нарочитое изумление таким вопрос.

- Большинство людей ответят тебе, что всё дело в том, что в одном случае человек жив, а в другом – мёртв. Очень просто.

- Как бы не так! Если отбросить беспочвенные размышления о душе, которые не любят даже в нашей Теургической Академии, то заклинатели здоровья никогда не ответят вам, что на самом деле они заклинают. Это не прикладные чары, когда можно заколдовывать стол или стул. Нас учат, что объектом направленности сил является само здоровье человека, а не его тело. Но ни один заклинатель этого самого здоровья не может его измерить! Это пустышка, фикция! Мы просто знаем, будто у живых оно есть, а у мертвых – нет. Вот так! Вся медицинская школа построена из величины, которую не могут определить. Я думаю, что дело тут в другом, и не успокоюсь, пока сам не попробую.

Вирджил разгорячился и даже забыл о еде. Смотритель отметил про себя, что это даже хорошо – пусть юноша выговорится, полегчает.

- Так что ты хочешь?

- Я хочу понять! Просто понять эту черту, где здоровье есть, и где его уже нет. Сам феномен некромантии своим существованием говорит нам, что всё не так просто.

-Нет-нет, что ты хочешь сделать?

- Я… - Вирджил запнулся, удивлённый проявленным интересом, - я хочу вылечить мёртвого!

 

III

- Будет вам, мистер Браммонд! Следующий раз приедем через три-четыре дня.  Ну, всего доброго!

- И вам не болеть, господа! До скорого!

Смотритель помахал рабочим и дождался, пока их телега скроется из виду. Он обошёл полученную доставку по кругу, затем ещё раз и наконец одобрительно стукнул по крышке гроба.

- Эти два вези сразу к склепу, а вот эти, - Вьюго указал на ещё четыре гроба рядом, - пусть пока побудут здесь. Только накрой их чем-нибудь. Справишься, Людвиг?

Людвиг утвердительно хмыкнул в ответ и стал водружать один гроб за другим на свою маленькую тачку.

- И продукты отнеси в дом! – крикнул смотритель в след, - Кстати, который час, Вирджил?

- На моих почти одиннадцать.

- А точнее?

- Ровно без пяти минут одиннадцать часов утра.

Смотритель кивнул и сделал несколько пометок в учетной книге, прикусил губу и сделал ещё.

- Неудобно, наверное, на весу держать такую здоровенную книженцию? Не думали её облегчить?

- Ко всему привыкаешь, Вирджил, ко всему привыкаешь. Когда становишься смотрителем кладбища, то перенимаешь и образ жизни, и атрибуты, и весь прошлый учёт. Эта книга постарше нас с тобой будет.

Вирждил знал что возразить, но не стал перечить по такому пустяку. Кроме того, у него был повод посерьёзнее.

- Мистер Браммонд, я знаю, как вас убедить.

- Любопытно! Ну давай, Вирджил, - смотритель отвлёкся от книжных записей и с интересом ждал; оба они так часто возвращались к этой теме, что не оставалось сомнений, о чём пойдёт речь.

- Этот образ жизни, о котором вы говорите... Я знаю, как вас… - Вирджил подбирал в уме слово поинтереснее, - встряхнуть. Давайте заключим пари!

- Пари?

- Да! Можем… можем сыграть в гандбол! У нас есть своя команда в академии. Вы здесь не играете?

- Мы на кладбище, Вирджил. Предлагаешь перекидываться черепами?

- Не знаю. Тогда… придумайте сами пари! Любое на ваших условиях, но пусть правила будут честными. Если моя возьмёт, то вы разрешите мою просьбу.

Вьюго задумался. У молодого студента прихватило дыхание, он знал, что нащупал нужную почву: жизнь на кладбище – смертная скука, смотритель зацепится за возможность хоть как-то развлечь себя.

- Не думаю, что это хорошая идея. Если ты победишь в пари, то я должен буду пойти на меры, на которые я идти совсем не хочу. А ставить перед тобой невыполнимую задачу мне и самому неинтересно. Пойми уже, Вирджил, это не моя прихоть. Просто, - Вьюго приподнял глаза, захлопнул учётную книгу и вздохнул, - это неправильно. Просто я смотритель.

Вирджил ничего не ответил. Его осенило, промелькнула безумная мысль, что до сей поры смотритель и без того развлекал себя этими спорами, гадая, с какой ещё стороны наивный студент попробует его уговорить. Теперь же студент почувствовал жирную точку в этом вопросе, словесные игры закончились. Позиция мистера Браммонда непоколебима. «В конце концов смотритель должен присматривать за мёртвыми, а не отдавать их на растерзание» - утешительно шутил юноша про себя.

- Я буду в кабинете.

Вирджил продолжил молчать, но кивнул в знак того, что слышит. Он дождался, пока смотритель скроется из виду, затем дождался Людвига, который вернулся накрыть гробы мешковиной и забрать коробки с продуктами, а когда дожидаться стало нечего, остался просто стоять наедине с собой. Всё сделалось бессмысленным. Когда ноги затекли он сел на траву, прислонившись к деревянным гробам. Через несколько часов Вирджил будет проклинать себя за чудовищную невнимательность, но сейчас он не замечал ничего вокруг или не хотел замечать. Думы о своей неудаче, о глупости всей поездки, о бездарно потраченном лете и о пустых спорах с проклятым смотрителем мешались в голове серым шумом, уступая сознание молодого учёного удушающей тоске. Вирджил опустил руку в карман и достал кожаный мешок с тёмно-синей тесьмой, раздвинул тесьму и раскрыл мешочек, проверяя сколько ещё манапепла у него осталось. Достаточно. Хватит до самой академии, подумал он, но мысли о возвращении с пустыми руками были нестерпимы. Из груди росло горькое желчное чувство, которое Виржил старался подавить, но не мог. Он зачерпнул в мешочек указательный палец до самого дна и вытащил на свет. Тёмно-синий манапепел – «Почти что иссиня-чёрный» - прошептал юноша – облепил весь палец и красиво переливался на свету. Он любовался им, пока тот не стал сыпаться, поднёс палец к носу и постарался вдохнуть столько порошка, сколько сможет. Его тут же поразил сильный кашель, а из глаз выступили слёзы – в академии предостерегали студентов от чрезмерных дозировок и говорили, что столько манапепла разом может вызывать судорожные припадки, рвоту или потерю сознания. Вирджил успел мысленно поблагодарить чудесный порошок за последнее.

В сознание он пришёл от странных толчков в плечо. Понадобилось несколько усилий, чтобы просто открыть глаза и понять, что уже стало смеркаться, а вокруг него всё то же окружное кладбище близ Бервуд Хайтс. Затем Вирджил различил знакомый сгорбленный силуэт: пожилая женщина в чёрном платке постукивала его тростью в плечо.

- Чего тут улёгся? Спишь на голой земле! А как распластался, ты здоров то?

Вирджил чувствовал тошноту, которая подавляла любое моральное нездоровье.

- Нормально. Просто утомился.

- Утомился значит, - ворчала бабка, - я тут хотела сказать, что вам надобно запирать калитку на весь день! Ходят всякие тут по кладбищу, народ пугают.

- Это о ком вы говорите?

- Не о себе конечно! Иду я мимо и вижу, что странные люди по кладбищу шастают. А на городских непохоже! Да и кто бы сюда пожаловал, городские не хоронят тут своих.

Вирджил собирался с мыслями постепенно: он закинулся манапеплом и уснул, а теперь старуха жалуется ему на кого-то у кладбища.

- Должно быть, это смотритель Браммонд или Людвиг. Нам сегодня привезли гробы… - вдруг Вирджил понял, что никаких гробов рядом нет, - в общем, работёнки сегодня подкинули нам. А я, говорю же, утомился.

Старуха кинула недобрый взгляд и охнула:

- Уж этих то я смогу отличить от кого не попадя! А ты чего удумал на траве прямо спать? Ладно, пойду я. Но передай Браммонду, чтобы запирал калитку на весь день!

Старуха засеменила прочь, юноша не смотрел ей вслед. Он оттирал плащ от грязи и думал о незваных гостях. Ребята из города приезжали сегодня, а похороны были вчера, в ближайшее время больше никого не ждали – Вирджил был осведомлён о всех встречах смотрителя на неделю вперёд. Юноша не без иронии отметил, что сам он знаком с этой женщиной, которая порой захаживает на кладбище, с начала лета, а она с ним, но оба друг другу не представлены и имён не знают.

- Да уж, знакомиться с такой каргой – лучше похороните меня.

Будто в ответ на эти слова закаркали вороны. Вирджил проверил на месте ли его мешочек с тёмно-синей тесьмой и пошёл к домику смотрителя.

Это было и впрямь дурное место. За несколько месяцев, что он провёл здесь, Вирджил привык к общему запустению, но сейчас будто с новой силой ощутил магию местного сумрака. Сухой ветер свистел у безликих могил, мучил кроны деревьев и заставлял их нашёптывать безумные причуды в своём шелесте. Кладбищем здесь называли только самую ухоженную часть могильника, который стелился от въезда в Бервуд Хайтс и до самого конца леса Бервуд. Вирджил обходил заросли плюща, стараясь на провалиться в открытые рвы, и гадал к какой части этой земли хоть как-то относится слово «ухоженный». Наконец он вышел к домику смотрителя с обнесённой лужайкой и сказал сам себе: «Вот к этой».

У крыльца сидел Людвиг и играл на дудочке. Свист, который Вирджил принял за ветер был эхом мелодии, что напевал мужчина.

- Привет, Людвиг, - поздоровался Вирджил, присаживаясь рядом, - знаешь, тут жалуются на каких-то людей, снующих по кладбищу. К мистеру Браммонду никто не приезжал?

Людвиг отвлёкся от игры, и мелодии не стало. Он сухо посмотрел на молодого студента. Вид этого верзилы с маленькой дудочкой сбивал с толку, но Вирджил не обманывался – Людвиг обладал чудовищной силой для простого мужчины и мог поднять хоть два гроба сразу. Да и вообще мало походил на обычного человека, скорее уж на глиняного голема, которому не поленились наспех обтесать лицо. Людвиг потянул плечами в своей молчаливой манере.

Вирджил хлопнул его по спине и пошёл в дом. Было видно, что Вьюго не стал дожидаться Вирджила и ужинал без него. Студент вспомнил, что ничего не ел с самого утра, взял пару яблок со стола и поднялся наверх. Он остановился у кабинета смотрителя, прислушиваясь к шорохам изнутри и размышляя стоит ли спросить мистера Браммонда про странных незнакомцев на кладбище, но решил, что никакого диалога иметь с ним не хочет, и пошёл в свою комнату.

Это была общая спальня для работников. Из настоящих работников был только Людвиг, который спал в сторожке у входа на кладбище, поэтому дальнюю часть комнаты Вирджил с разрешения смотрителя переделал себе под кабинет. Он сел за стол и достал свои записи, к которым не возвращался уже несколько недель – всё что можно было исследовать доступными средствами в его работе он уже исследовал. Среди прочих наблюдений здесь были его пометки о попытках зачаровывать здоровье мертвых животных, но его специальность была не ветеринария – преподаватели и студенты могли просто высмеять за такие средства в работе, не обращая внимания на доводы Вирджила о единой методологии прикладных магических наук о здоровье. Вирджил зажёг свечу и прочитал одну из таких записей:

«…для начала в первой нити заклинания здоровья я выделяю объектом само здоровье умершего существа. Маятник Ахо делает шаг, значит первая нить закреплена. Предметом направленности сил я выделяю консонанс, как положительное изменение здоровья, маятник Ахо делает шаг, подтверждая вторую нить. Третьей нитью я концентрируюсь, связывая чародейский узел, и наполняю его маной. Само собой, маятник Ахо делает шаг, реагируя на мою ману. Я делаю последний стежок и узел рвётся. Интересно, что маятник Ахо в этот момент не колеблется ни на йоту, несмотря на освободившуюся ману. Это может означать или действие заклинания в вакууме, чего не может быть, или его полное подавление. Я склоняюсь ко второму, ибо и сам чувствую некоторую подавленность…»

Вирджил остановился на последних словах, вспоминая слова смотрителя «это неправильно». Неправильно останавливаться на полпути - вот что действительно неправильно! Скоро его отъезд на родину, где он точно не сможет приблизиться к мёртвым, а здесь у него под ногами тысячи мёртвых тел. «Бери, сколько влезет!» - вырвался у Вирджила смешок, и он тут же обернулся – убедиться, не слышал ли его кто. Его никто не слышал.

Вирджил ещё раз пролистал свои записи, доел яблоки и выглянул в окно: ночь покрывала мглой весь могильник. Студент подошёл к кабинету смотрителя, тихо прислушиваясь. Ничего. Он не заметил, чтобы тот выходил, скорее всего уже спал. Вирджил вернулся в комнату, положил маятник Ахо в карман плаща, посмотрел на горящую свечу и, недолго подумав, затушил её пальцем.

На первом этаже в кладовой он взял лопату и вышел на улицу. Ночная прохлада приятно обдала его щёки, чувствовалось дыхание близкой осени. Вирджил окинул взглядом дом, свет не горел. Где-то вдалеке был зажжён единственный фонарь – возле калитки у самого входа на кладбище, где сейчас должен был спать Людвиг, но Вирджил его не видел. «Надо было взять письмо и карандаш!» - промелькнуло в голове, но тут же студент отогнал эти мысли. Как вернётся, так сразу и запишет свои впечатления.

Вирджил шёл едва ли на наощупь, то и дело задевая разросшийся плющ. Он порывался сотворить заклинание света, но сам же отговаривал себя, опасаясь ненужного внимания, а потому старался держаться за надгробия, боясь провалиться в открытый ров или плохо занесённую могилу. Его путь лежал к холму с одиноким ясенем – едва ли не единственное достойное место для покойника на всём этом кладбище – туда, где вчера был похоронен Хью. Он справедливо полагал, что выбирать труп надо посвежее, а последние прибывшие на кладбище мертвецы – вчерашний Хью и сегодняшние несколько гробов… Гробы! Вирджил чуть не оступился, вспомнив о четырёх гробах, возле которых ему довелось сладко поспать. Если бы он не поддался чувствам, то смог бы заклинанием снять крышку любого из них и вмиг провести свой эксперимент, никто бы ничего и не заметил. О, как же он невнимателен! Зачем ему вообще нужны были какие-то разрешения от смотрителя! Вирджил злился на самого себя и шагал быстрее.

Ветер стих, не было слышно ни птиц, ни зверей. Юноша пересек старую железную ограду и подходил к ясеню, когда заметил что-то неладное. Он остановился, пытаясь вглядеться, но в ночной темноте можно было выколоть глаза. «Хоть бы звёзды проступили за этой чернотой» - подумал Вирджил и сделал шаг, потом ещё и ещё один, не желая делать ни единого лишнего, когда наконец понял, что могила Хью пуста. Яма была вырыта до самого гроба, а тот просто лежал в земле пустой с открытой крышкой. Что-то ёкнуло в груди, и Вирджил схватился за лопату двумя руками, мигом припав к земле. Внезапно он вспомнил слова старой бабки о странных людях, бродящих по кладбищу. Он невольно сделал страшное предположение: мог ли Хью сам вылезти из своей могилки и пойти подышать свежим воздухом? Вдруг это его снующего по кладбищу видела старуха? Вирджила объял страх, подкреплённый ужасающими историями и некромантских бесчинствах, о проклятой земле, которая сама выплёвывает мертвецов, об алчущих до человеческой плоти ходячих мертвецах.

Он сидел так какое-то время, совсем недолго, как он сам себе сказал, и постарался взять себя в руки. Он убеждал себя, что учится к Восточной Теургической Академии, а значит просто обязан суметь постоять за себя, ведь его смерть – это удар по репутации всей академии, которая ему дорога. Вирджил постарался сделать шаг к вырытой яме, затем ещё один и ещё, вспоминая на каждый по боевому заклинанию. На пятый шаг он не смог припомнить ничего путного и остановился. Первый испуг прошёл, способность думать возвращалась. Он поглядел на насыпь рядом – очевидно, что могила была выкопана. Но кому мог понадобиться умерший родственник недавно переехавшей в Бервуд Хайтс семьи? Может быть, те незваные бродяги по кладбищу – это воры трупов? Вирджил перебирал варианты в голове и ни один ему не нравился. Было ясно, что стоит поскорее рассказать об этом мистеру Браммонду. Но как он объяснит собственное присутствие ночью у могилы Хью? Что-нибудь придумает, язык у него подвешен.

 

 

IV

Вирджил забежал в дом и мигом поднялся к кабинету смотрителя. Немного подумал, спустился положить лопату в кладовую и снова поднялся. За дверью ничего не было слышно, он постучал. Затем постучал ещё, затем ещё. Вирджил дёрнул ручку на двери – открыто. Смотритель никогда не запирал дверь, а самому Вирджилу никогда не хватало наглости входить без приглашения. Это была просторная комната с гардеробом, кроватью, кабинетом и небольшой библиотекой. Только без мистера Браммонда. Вирджил ещё раз прошёлся по комнате, как бы убеждаясь, что тот не прячется от него, и развёл руками. Не мог же мистер Браммонд сам выкопать Хью? Он глянул в окно – ничего не видно. Вирджил присел на стул, пытаясь перевести дух от ночной прогулки и разобраться, к каким странным обстоятельствам ему довелось прикоснуться. Он что-то нашёптывал себе под нос, пока его взгляд не коснулся учётной книги, той самой, которая всегда ему казалось какой-то неправильно большой и неудобной. Он открыл её на последней исписанной странице.

«Август 27-ого:

Запас продуктов на четыре дня.

Двое безвестных – 10:55 – в склеп»

Четверо безвестных – около четырёх дня – похоронены

Хью Боарти – около одиннадцати – в склеп»

Вирджил перевернул страницу.

«Август 26-ого:

Хью Боарти – около трёх дня – похоронен»

На полях стоял знак вопроса.

Вирджил читал другие записи, перелистывая страницы на другие месяцы. Почти никаких имён и повторяющаяся пометка «в склеп», после которой смотритель делал запись о захоронении. Если он не хоронит мертвецов в самом склепе, то зачем отправляет туда? И зачем отправил туда Хью?

Юный студент закрыл книгу и откинулся на стуле. У него где-то был платок, который он безрезультатно пытался найти по карманам, но в итоге плюнул и вытер проступивший пот рукавом плаща. На этом кладбище был только один склеп, дверь в который смотритель всегда держал запертой. «Похоже, ничего другого не остаётся» - сказал сам себе Вирджил, не замечая, что улыбается.

Дверь в склеп была открыта, замок снят. Вирджил шагнул в каменный коридор, удивляясь, что совсем не боится. А боятся ли некроманты? Боятся ли они жутких тёмных подземелий? Страшно ли им от ужаса, который они приводят в движение? Вирджил не знал ответа на эти вопросы и полагал, что всё дело в контроле над ситуацией. По этой же причине он держал наготове в уме защитные чары – самому контролировать какую бы то ни было ситуацию.

Он прошептал в кулачок формулу заклинания света, и кулак засиял, освещая путь по каменным ступенькам вниз. Узкий коридор делал крюк, открывая Вирджилу большую залу в конце. Его шаги эхом раздавались вдоль странных гравюр и старинных гербов, украшающих каменные могилы. Про некоторые из них он даже читал, когда изучал печальную историю Бервуд Хайтс, правление короля Ушурулля Второго и события из скоротечной службы наместников, которые сменялись в те годы один за другим. Он остановился у герба с разбитым черепом на щите.

Коридор поворачивал и за углом открывал дорогу к просторной усыпальнице. Оттуда доносился знакомый голос, он почти шептал, изредка выдавая звонкие нотки. Вирджил прижался к углу, пытаясь разобрать речь, но не понимал ни слова. Это было похоже на стих или нестройную песню – значит заговор – подумал Вирджил. Он осторожно выглянул из-за стены; посреди усыпальницы стояли две фигуры в мантиях: большого мужчины и обычного. Вирджил вздохнул и сжал светящийся кулак ещё сильнее. Никаких сомнений, что это мистер Браммонд и Людвиг. Но что теперь? Пойти и поздороваться с ними? Вирджил ощутил злость и обиду, хотя не сразу понял почему. Этот Вьюго Браммонд столько рассказывал ему о том, как правильно и неправильно обращаться с мертвыми, а сам в это время занимался неблагородным колдовством у него за спиной. Вот же сукин сын!

- Эй, какого чёрта? – Вирджил крикнул так решительно, как только мог, выставив перед собой свой светящийся кулак.

Мантии сверкнули в магическом блеске, и шёпот прекратился, фигуры обернулись. Мистер Браммонд, полный недоумения смотрел то на Вирджила, то на его кулак.

- Какого чёрта? Вы так старались в своих рассказах, как нехорошо тревожить мёртвых, а сами в это время выкапывали свеженькие трупы и делали подручных зомби. Даже бедняга Хью не избежал вашего внимания! Хотя только сегодня вы вновь пристыдили меня в моей просьбе, - Вирджил откровенно кричал на мистера Браммонда, и судя по изумлённому лицу последнего, это действовало, - вы просто…, - Вирджил волновался и забывал некоторые слова, - просто… просто сукин лжец, вот кто вы, мистер Браммонд!

Мистер Браммонд открыл в исступлении рот и не знал, что возразить на такие яростные обвинения.

- Вы предали меня! – продолжал Вирджил, - Зачем вы врали? Просто… лицемер, вот кто вы!

- В-Вирджил, - начал Вьюго, - ты не так понял… И что у тебя с рукой, почему она светится? Ты хочешь меня сжечь?

Людвиг сделал шаг вперёд после слова «сжечь», Вирджил откашлялся.

- У нас в академии это называют «поймать светлячка». Просто заклинание света, оно не сожжёт вас…

- Тогда позволь я тебе всё объясню, Вьюго сделал шаг вперёд и поднял руки.

- Стойте на месте! Думаете мне теперь нужны ваши объяснения? Столько причудливых отговорок вы заливали мне в уши, а теперь хотите скормить мне ещё одну? Если это заклинание не сожжёт вас, то не думайте, что у меня не найдётся другого. Вторая рука у меня свободна!

Вирджил выкрикивал обвинения, от которых злился ещё сильнее. Он чувствовал, что не просто зол, что сверх меры обогащённая манапеплом кровь бурлит в нём и хочет воззвать мистера Браммонда к ответу. Мистер Браммонд это тоже чувствовал.

- Вирджил, послушай, Вирджил! Ты хотел пари, ты помнишь? Давай, я согласен!

- Пари? – глаза Вирджила остервенело двигались, но он ещё пытался совладать с собой.

- Пари! Ты сам говорил, на моих условиях. Всё честно! Я дам тебе, - мистер Браммонд сделал шаг назад и подал знак рукой Людвигу, он чувствовал, как наэлектризовывался спёртый могильный воздух, - я дам тебе разрешение для эксперимента над трупом, - Вирджил уже нашёптывал первые нити для прикладной техники электротеургии, - если сможешь с ним совладать!

Вьюго что-то крикнул и сделал знак руками, отпрыгивая в сторону. Светящаяся молния с оглушительным треском озарила усыпальницу, оставляя чёрный след на мраморных плитах. По полу стелился дым, запахло горелой плотью.

Вирджил тяжело дышал. Чудовищная ярость, подпитанная нереализованной маной, просилась наружу, требовала самого злостного и жестокого применения. Вирджил не мог противостоять этому желанию и ясно видел цель для атаки – его и мистера Браммонда разделяла нестройная фигура Хью Боарти, которая угрожающе рычала. Студент отпустил светящийся шар из кулака и занёс обе руки для атаки. Хью будто по команде бросился вперёд, он не издал ни звука, пока новая молния с треском не попала в его грудину. Мёртвая плоть зашкворчала и запузырилась, мертвец изрыгнул неясный гортанный звук и приготовился к новому броску. Мистер Браммонд сделал знак Людвику, не сводя глаз с Вирджила. Студент кинул ещё одну молнию в Хью и вопил от безразличия последнего к его атакам. Вирджил уходил от выпадов мертвеца и метал молнии в руки и ноги бешеного Хью без видимого результата, что распаляло его всё сильнее.

- Почему ты никак не сдохнешь! – надрывисто кричал он, - Я знаю, чем тебя взять!

Юноша согнулся, нашёптывая наэлектризованные нити на свой кулак, и бросился в атаку. Одной рукой он схватил Хью за шею, а искрящейся электрической ладонью – за лицо. Кожа мертвеца зашипела, он завыл пронизывающим весь склеп кошмарным воплем. Запах жареной человечины стал непереносимым.

- Получай, получай, получай! – вопил Вирджил, вкладывая в крик последние силы.

Его хватка слабела. Мертвый Хью дёрнулся, выгнул шею и тут же сомкнул зубы на руке Вирджила. Теперь Вирджил взвыл от боли. Порванный рукав плаща съехал вместе с лоскутами кожи, кровь захлюпала в мертвых челюстях, Хью остервенело зачавкал, повалив Вирджила на каменный пол. Животный ужас охватил юношу, он с трудом понимал, что борется с неживым существом, и остервенело долбил свободной рукой по мёртвой хватке Хью. У него уже почти не осталось силы на крик, взор гас, застилаемый багровым цветом, но он смог различить, как большая фигура кинулась к Хью и разорвала того пополам. Челюсти на руке ослабели.

Вирджил не терял сознания. Адреналин и боль поддерживали его, но ему не удавалось выдавить из себя ни звука. Он молча глядел, как мистер Браммонд отрывает куски ткани от своей мантии и перебинтовывает его руку, как что-то кричит Людвигу и показывает на Хью. Хью ещё шевелился. Воздух в усыпальнице успокаивался.

- Не думал, что он окажется настолько бойким, - наконец расслышал Вирджил голос Вьюго, - Ты что, съел весь мешок манапепла перед входом сюда?

Вирджил в ответ махнул рукой, но скорчился и добавил:

- Вдохнул с целый палец утром.

- Боги, Вирджил. Вот почему Людвиг сказал мне, что ты странно спишь среди дня. Это я просил его не будить тебя.

- Иди к чёрту, Вьюго, огрызнулся Вирджил. Свободной рукой он выстраивал нити лечебного заклинания по ещё оставшейся мане.

Мистер Браммонд покачал головой и собрал остатки Хью в кучу.

- Посиди тут, у меня ещё остались незаконченные дела, - с этими словами он вернулся в дальний конец усыпальницы, уложил останки Хью и вновь стал нашёптывать знакомый строй слов.

Багровая пелена спала с глаз, и только сейчас Вирджил заметил Людвига, который сидел напротив. Было видно, что и ему досталось от Хью: правое плечо и предплечье были зверски искусаны. Удивляло, что на такое возможны простые человеческие челюсти.

- А тебя, Людвиг, мистер Браммонд не удосужился подлатать, да? - обратился Вирджил к верзиле, но тот молчал по своему обыкновению.

- Ничего, ты меня спас, мне тебя и благодарить.

Собственные лечебные чары действовали, подкрепляя веру Вирджила в его магические силы. Он сел напротив Людвига и стал плести нити для заклинания здоровья. Первой нитью он обозначил объектом само здоровье Людвига. Второй нитью выделил консонанс, как предмет заклинания. Третьей нитью он стал наделять заклинание маной, но ощутил усталость. Нити спали. Людвиг закряхтел.

- Ничего, сейчас всё будет, - подбадривал Вирджил.

Он достал мешочек с тёмно-синей тесьмой, развязал его здоровой рукой, а другой - зачерпнул манапепла на подушечку пальца, как сразу же ощутил ломающую боль – огромная рука Людвига держала его пальцы, сдавливая с чудовищной силой. Что-то хрустнуло, Вирджил закричал то ли от удивления, то ли от новой агонии. Глаза Людвига налились кровью. Он рычал и тянул руку Вирджила в слюнявый рот, желая откусить целую кисть, когда услышал звонкий голос Браммонда. Вьюго говорил, почти кричал новый строй слов, похожий на стихотворение и приказ. Людвиг отпустил руку Вирджила, но бросился на Вьюго и снёс того одним ударом. Смотритель упал к стене и ахнул, но не прервал заговора, напротив – строй слов стал быстрее, ударения сильнее. Гигант сделал шаг, но тут же остановился, припав на одно колено, пока наконец полностью не повиновался и не уснул.

Мистер Браммонд держался за живот и молча глядел на молодого студента. С порванным плащом, перебинтованной рукой, сломанными пальцами и весь в крови он жался к стене подальше от Людвига, тряс мешочком и говорил что-то вроде:

- Я знаю, что во время трапезы нежелательно, но вы меня не остановите.

Здоровой рукой Вирдиж запустил внутрь мешочка, зачерпнул волшебного пепла и, сдерживаемый остатками здравого смысла отсыпал лишнее. Впервые он предложил смотрителю, тот вежливо махнул рукой – отказался, и Вирджил вдохнул пепел, наслаждаясь подступающим облегчением.

Они сидели так какое-то время. Один держался за бок, другой за руку. Мистер Браммонд первым нарушил молчание:

- Когда некроманты заклинали землю Бервуд Хайтс, они решили пойти самым простым и дешёвым способом - отравить её жаждой желания всякой маны. Стоило позвенеть парой манасамородков у кладбища, как мертвецы сами вылезали из земли. Все они были ведомы жаждой. Видимо, Хью почуял в тебе избыток этой маны, вот и набросился так остервенело. Я не думал, что бой с ним вызовет у тебя столько проблем, - Вьюго посмотрел на перебинтованную руку Вирджила, - к тому же ты был не в себе. Нужно было направить твой гнев.

- Зачем вы вообще притащили его сюда? Зачем приносите сюда тела? Превращать в ходячих мертвецов себе в услужение?

Вьюго Браммонд засмеялся.

- Глупо теперь отрицать, что я чёрный маг, некромант. Но ты не так меня понял. Я не поднимаю этих мертвецов, я их успокаиваю, - Вьюго наслаждался недоумением в глазах студента, - ты помнишь родственницу Хью – девушку, которая обронила манасамородок? Среди местных не носить такие украшения – скорее устоявшаяся мода. Я не врал, когда говорил, что былые заклинания слабеют, а дурная слава остаётся. Но всё же земля не оставит незамеченной прикосновение чистой маны. Хью уже шевелился, когда мы его выкопали. Так не должно быть, его телу нужен мир, - Вьюго усмехнулся, - хотя, конечно, задали мы ему прощальную трёпку. Его и других подобных, в которых просыпается страсть к поискам маны, я привожу сюда и успокаиваю. Я некромант, который не поднимает мёртвых Вирджил, я дарю им покой и стерегу его. Поэтому я не мог позволить и тебе нарушить его. Прости, что не был с тобой честен. Прости, что втянул тебя в это.

- А Людвиг тоже?

- И Людвиг… и Людвиг тоже. Я учил его сдерживаться, но ты и сам всё видишь.

Вирджил вздохнул. Он сел ближе к смотрителю и положил руку на бок, нащупывая место удара.

- Здесь и здесь. У вас два ребра сломаны, вам повезло, мистер Браммонд, что от удара Людвига они не впились вам в лёгкие. Сейчас бы кровью кашляли.

Вирджил запустил здоровую руку в воздух возле груди смотрителя, обозначая для первой нити заклинания здоровье мистера Браммонда. Затем сделал ещё движение рукой, обозначая для второй нити консонанс. Вьюго молчал, с интересом наблюдая за Вирджилом. Студент прошептал формулу и сделал ещё одно плавное движение, наделяя третью нить маной. Последним движением Вирджил сделал стежок, закрепляя узел заклинания, который тут же порвался. Странное невыразимое чувство неправильности подавило волю Вирджила. Он будто прикоснулся к какому-то холодному, но обжигающе незыблемому правилу мироздания, абсолютному закону бытия, за рамки которого не смела переступить его человеческая природа. Руки Вирджила задрожали, он ещё никогда не чувствовал в них такой беспомощности.

Смотритель улыбнулся без тени ехидства.

- Теперь твоя просьба исполнена.

 

V

- Дождь в дорогу – хорошая примета в этих краях. Можешь оставить себе зонтик на память.

Вирджил улыбнулся и кивнул в ответ.

- Может быть ещё увидимся, мистер Браммонд.

- Я всегда буду здесь, Вирджил.

Мистер Браммонд помахал рукой на прощание. Вирджил помахал в ответ забинтованной рукой и улыбнулся ещё раз.

Перед уходом он решил подняться на холм к одинокому ясеню и чуть не пожалел о своём решении – дождь размыл сухую почву, в которую теперь проваливался Вирджил. Он шёл, опираясь на заросли плюща или редкую ограду, и чуть не поскользнулся в овраг, когда заметил за деревьями знакомые силуэты Людвига и сгорбленной старушки.

В этот день Вирджил был не одинок в своём желании побыть у ясеня. Знакомая девушка стояла с зонтиком возле могилы Хью. Цепочка с манасамородком висела на её красивой шее.

- Даже такая погода не отбила у вас желания проведать родственника? – обратился первым Вирджил.

Девушка ахнула от неожиданности.

- Не то что бы… А я вас узнала! Мы виделись с вами на похоронах. Вы были спутником здешнего смотрителя, верно? Рассказывали о местном короле и некромантах.

- Да, похоже, что вы меня запомнили, - засмеялся Вирджил, пряча забинтованную руку в плащ.

- Знаете, после ваших слов я много думала об этом. Я была в местной библиотеке, читала старые газетные статьи… И ещё! Оказалось, что наша соседка застала те времена, когда некроманты хозяйничали в этих местах. Она рассказала страшные вещи. Нужно было догадаться, что переезд в этот край не сулит ничего хорошего нашей семье. Королевство на границе, чья земля до того отравлена, что соседи не смеют и близко селиться. И это кладбище, про которое в народе ходит столько ужасов. Теперь я всерьёз думаю о Хью, - она показала на одинокую могилку, - думаю о том, где ему пришлось оказаться из-за нас. Может быть, стоит перевезти его, как считаете? Я всерьёз обсуждаю перезахоронение с другими членами семьи, лишь бы Хью получил в смерти тот покой, который заслужил. Вы же работали здесь? Что можете сказать об этом месте?

Вирджил наслаждался звуком барабанящих об их зонтики капель дождя. Даже в сыром воздухе он узнавал приятные мотивы. Девушка обернулась как бы безмолвно уточняя, расслышал ли он её.

- Что я могу сказать об этом месте? – Вирджил отодвинул край зонта, чтобы капли дождя попадали на лицо, - Что покой вашего почившего Хью здесь под охраной.