Пламя грациозно танцевало на фитиле, отбрасывая на бумаги дрожащие бесноватые тени. Потрескивал камин, пожирая остатки поленьев, маняще искрилось вино в золотом кубке, лениво шелестели прячущие высокие окна шторы. Порой бледному свету луны удавалось проникнуть в полумрак комнаты и выхватить из тени могучую фигуру, но лишь затем, чтобы снова исчезнуть, ожидая следующей возможности коснуться серебряных волос человека.

Плеснув в кубок еще немного вина, хозяин комнаты отложил бумаги. Печальным взором прошелся по заваленной другими докладами столешнице и, тихо скрипнув кожаным креслом, устало поднялся. Последние несколько лет стали тяжелыми для него: он предпочитал быть в гуще событий, непосредственным участником и исполнителем контрактов, но с тех пор, как его избрали верховным, жизнь стала серой и неприятной. Пять лет он руководит орденом, назначая на задание подчиненных, а сам довольствовался лишь скупыми докладами. Печальнее всего было то, что на его плечи легла еще одна обязанность.

Последние записи - так называемые дневники смертников – вот настоящая головная боль. Передаваемые в орден в случае смерти отчеты о контракте, который не удалось выполнить исполнителям, встретившим свою гибель. Последние слова усопших, которые нельзя читать без скорби и холодного пота, неизменно выступающего на лбу.

Приоткрыв окно, верховный жадно втянул холодный ночной воздух, отгоняя неприятные мысли. Прочитав несколько докладов, он всегда ощущал себя узником, запертым в роскошных стенах ордена, птицей в золотой клетке. После каждого такого вечера ему хотелось взять свой верный меч, самого резвого коня и вновь устремится в неизвестность. Почувствовать незабываемый вкус адреналина, леденящий страх за свою жизнь и ответственность за чужую.

Послышался тихий гул, и верховный вздрогнул, едва не выронив кубок. Проклятье, неужели опять?

Поспешно закрыв окно, глава ордена пересек комнату, остановившись в дальнем углу, где мрак был особенно плотным. Перстень зловеще подмигнул рубином, когда покрытая шрамами рука нащупала подсвечник. Пляшущий огонек одинокой свечи выхватил из темноты трибуну из красного дерева, на которой лежала огромная книга - архив. Прикосновения к ней всегда были неприятными, вот и на сей раз верховный брезгливо поморщился, переворачивая холодные от древней магии страницы. Перелистнув на чистый белоснежный лист, он нервно сглотнул, ожидая, когда проступят неряшливые буквы из очередного дневника смертника. Первая буква возникла сразу, едва архив перестал гудеть.

Поднеся дрожащей рукой свечу ближе к страницам, верховный принялся читать появляющиеся слова, силясь подавить подкатывающую тошноту.

***

Послушник Сайлин приветствует орден!

Важное задание, да? Вести дневник смертника? Не такого я ожидал от своего первого контракта… Я что, похож на летописца?

Впрочем, неважно. Со мной сам мастер Гаст! Не думаю, что кому-то доведется прочесть то, что я пишу.

Дорогой дневник Мне велено быть предельно откровенным, описывать любую мелочь. Мол все это может пригодиться тем, кто придет доделывать работу после нас. Не знаю, каким образом мое нытье может помочь, но… указ есть указ.

Слава ордену!

***

Поместье графа ля Фрейна больше похоже на небольшой дворец. Роскошное, величественное… напыщенное. Полная противоположность деревушке, рядом с которой он стоит. Грязная, мерзкая. И люди грубые. Хотя видел я там одну блондиночку

Встретил нас дворецкий. До отвратительного приличный, ухоженный, будто сбежал прямиком с королевского бала. Казалось, даже грязь отказывалась липнуть к его начищенной обуви.

Едва подавил в себе желание кинуть в него конским навозом.

Мастер Гаст сразу же перешел к деталям контракта, пытался выудить какую-нибудь информацию, способную облегчить нашу работу. Насколько я слышал, нас ждет всего лишь призрак, невесть как и откуда появившийся в поместье.

Старик, представившись Хогом – серьёзно? – рассказывал странные вещи. Первой странности заметила графиня: каждый второй день она обнаруживала на руках синяки. Сперва грешила на супруга, посчитав, что он слишком размахивает локтями во сне. Хог в красках описал, какие были скандалы и какие слова, неприемлемые для дамы, она употребляла. Кто знает, сколько бы это продолжалось, если бы однажды утром графиня не обнаружила на животе огромный синяк в виде пятерни.

В тот же день по просьбе графа поместье посетил жрец ближайшего храма. Вроде даже заломил неслыханную цену за освящение… Нагнал на всех жути и заперся в графских покоях, аргументировав таинством ритуала.

Уже через час его леденящие кровь вопли разнеслись по всему поместью. Перепуганная прислуга бросилась ему на помощь, но ни открыть, ни вышибить дверь не удалось. Она поддалась только после того, как крики окончательно стихли.

Прислуга обнаружила лишь обгоревшее до костей тело. Плоть сохранилась лишь на груди, там, где жрец прижимал к себе священное писание. В комнате, и даже на ковре, на котором лежал мертвец, следов огня не было.

Граф с супругой немедленно покинули поместье, велев послать в наш орден гонца. Так же, еще до того, как жреца успели похоронить, из поместья сбежали одна из комнатных прислужниц и младший конюх. Как выяснилось позже, уйти далеко им не удалось – обоих нашли мертвыми на дороге неподалеку от деревни. Следов насильственной смерти не обнаружилось.

Той же ночью из окна третьего этажа выбросилась экономка. На шее были синяки, словно кто-то очень сильный пытался ее задушить.

Утром погибла повариха. Ее обнаружили у чана с кипящей водой, куда она сунула голову.

Пытаясь найти оправдание происходящему, прислуга решила, что в поместье убийца. Весь следующий день они обвиняли друг друга, случилось и пара драк. Те же, кто упорно считал причиной что-то потустороннее – заперлись в комнатах, решив дождаться посланников из ордена – т.е. нас. – и понадеявшись на силу молитв. Ночью по неизвестным причинам умерли двое из них, хотя двери были на замке.

На утро обнаружилось, что охотничьи собаки перегрызли друг другу глотки. Живым остался лишь один пес. Бывший любимец графа, свирепый волкодав, стал трусливым, как щенок. После захода солнца забивается под ближайшую кровать и не выходит до рассвета.

Следующее несчастье постигло целую семью. Конюх вилкой убил жену, нанеся ей свыше двух дюжин ударов; повесил младшего сына на уздечке посреди конюшни, а старшего утопил в корыте. После чего разорвал себе глотку голыми руками.

Мастер Гаст слушал спокойно, будто его не пронять подобными историями. Я же никогда не забуду, как у меня тряслись коленки.

Оставшаяся прислуга попросту сбежала, бросив все. Нескольких уже нашли мертвыми, еще о двоих пока ничего не известно. Что касается гонца, которого послали к нам… Он попросту отказался покидать стены ордена.

Сам Хог, ничуть не уступая мастеру Гасту в невозмутимости, сказал, что не видит смысла бежать: никому ведь не удалось. Да и бежать, по его словам, ему некуда, а это поместье – его дом.

Честно говоря, я даже проникся уважением.

Хотя имя у него все равно дурацкое.

***

Изнутри поместье кажется еще больше.

Хог выделил нам одну из гостевых комнат на первом этаже. Небольшую, но достаточно уютную, кажущуюся по-королевски роскошной после орденского аскетизма. Попросив нас не беспокоиться о еде, старик удалился, оставив нас наедине с поместьем.

Пока мастер готовился к работе – в основном раскладывая по комнате различные склянки – я познакомился с волкодавом. Псина действительно оказалась трусливая, но я сумел с ней поладить. Не без помощи вяленного мяса из дорожных припасов.

Уходить далеко я не решился. Было что-то жуткое в пустующих коридорах. Чудилось, что из-за приоткрытых дверей за мной кто-то наблюдает.

Чтобы немного отвлечься, я принялся разглядывать картину напротив нашей комнаты. На ней было изображено это поместье, залитое серебром луны. Шесть окон «горят», из двух «смотрят» безликие обитатели.

От нее веет чем-то зловещим.

***

Гаст закончил приготовления и позвал поделиться своими мыслями прежде, чем мы приступим к работе. Думается мне, это не потому, что он считает меня равным, но для того, чтобы я внес пометки в дневник.

В первую очередь он отметил, что дело явно не в призраке. Мол они не могут так быстро сводить людей с ума, а тем более провоцировать на агрессию. Так же это не баньши, ведь они не имеют возможности физического воздействия. Пока главный подозреваемый – какой-нибудь демон.

Приступаем к защите комнаты. Затем отправимся по другим комнатам – оставлять чародейские маяки.

***

Я страшно устал.

А еще весь измазался в этой светящейся краске… Не могу я так ловко чертить руны, как мастер Гаст.

***

Хог потрясающе готовит мясо. Говорит, что ему каждый день приносят свежее из деревни, поэтому оно такое сочное. Лукавит, старый…

Вот бы в ордене так вкусно кормили!

***

Когда солнце село, мы вернулись к себе. Мастер пояснил, что не стоит расхаживать в темноте. Честно говоря, не очень то и хотелось – погруженное в темноту поместье действительно жуткое. Хог тоже не выходит после заката, обмолвившись, что своими силами освятил дом прислуги, и чувствует себя там в большей безопасности, чем в поместье. Даже рядом с нами. Откуда такое недоверие?

Гаст сосредоточился на чтении: ищет подсказки в походном архиве.

Пес, большую часть дня не отходивший от меня, забился под мою кровать. Иногда я почесываю его жесткую шерсть, он так забавно вздрагивает. Должен признать, он выглядит настолько же жалким, насколько и могучим. Становится немного страшно от того, что такой свирепый зверь сейчас походит на дрожащего зайца. Не хотелось бы встретиться с тем, что его так напугало.

***

Мне не спится.

Поместье наполнено звуками: скрипом, шорохом… Кажется в комнате над нами есть крысы. Иногда поскуливает Пес.

Изумрудное сияние защитных рун на стенах слишком яркое.

Гаст спит прямо на полу. Говорит, что уже не может спать на мягких кроватях, мол привык. Железный мужик. Бесстрашный. Мне повезло, что на первое задание я попал именно с ним.

***

Завтрак изумителен.

***

Мне не нравится эта картина. Хочется замазать все три окна, из которых на меня смотрят темные силуэты.

***

Сегодня мы посетили покои ля Фрейна. Внутри стоял тошнотворный запах паленой плоти. Мастер Гаст изрисовал все стены рунами, даже оставил пентаграмму-ловушку на пороге.

Если нечто появится там – оно пожалеет.

***

Закончили еще с тремя комнатами. Успели даже оставить несколько рун в коридоре второго этажа.

Что странно: свечение краски, обычно яркое, будто тонет в темноте. Уже на расстоянии нескольких шагов его невозможно обнаружить. Скупой свет из окон едва достигает стен узких коридоров. Лишь доспехи, походящие на гордых стражей поместья, безмолвно поблескивают пустыми шлемами.

***

Снова не спится.

Не могу отделаться от ощущения, будто чувствую на себе чей-то взгляд.

Проклятые крысы опять скребутся наверху. Надо будет завтра подняться и проверить – вдруг у них там гнездо?

***

Пес лает на дверь.

***

Гаст велел не обращать внимания. Видимо, он уверен в магической защите.

Сон не идет.

***

Волкодав забился под кровать.

***

Хог выглядит потрепанным. Видимо, ему тоже не спалось сегодня. Но завтрак был по-прежнему несравненным.

Пока мастер готовился к работе, я увидел в окно, как старику приносят мясо. Молодой парень отдал Хогу корзинку и чуть ли не бегом бросился со двора. Пару дней назад меня бы это повеселило.

***

Обследовали комнаты с маяками. Руны до сих пор зеленые. Чисто?

***

Хотел взять Пса на второй этаж – может хотя бы крыс он не боится. Но волкодав решил провести день на улице.

***

Мы нашли глубокие царапины на полу. Прямо над моей кроватью! Нечто пытается проложить себе путь в нашу комнату!

Мастер сказал, что нет причин для волнений. Слабое утешение. Уговорил его оставить маяк.

Легче все равно не стало. Передвинул кровать.

Еще и картина эта… Силуэт в одиноко горящем окне…

***

Пес влетел, как ошпаренный. Я его понимаю.

Уверенности придает лишь спокойствие мастера Гаста.

Лучше бы я пошел в гвардию.

***

Я слышу шаги! Нет, серьезно! Кто-то медленно спускается по лестнице!

***

Шаги приближаются… Гаст достал свой меч.

***

О Боги, я думал, оно выбьет дверь!

Будто какой-то великан! До сих пор в ушах стоит грохот. Клянусь, я видел, как выгибаются под ударами доски, как подпрыгивала на петлях дверь! Хотелось выпрыгнуть из окна

Гаст сказал, что это обычное дело. Мол нечисть всегда старается напугать, заставить трепетать от ужаса, бояться каждой тени. Потерявшая самообладание жертва – легкая добыча. Нужно быть собранным, сохранять трезвый ум.

Вот уж нет! Если удастся выбраться в деревню – раздобуду местного самогона.

***

Попробуй теперь поспать!

Пес скулит, новая руна на двери светит прямо в глаза…

Хотя бы шорох на втором этаже прекратился.

***

Маяки ничего не обнаружили.

Гаст решил заняться нашим коридором. Я заметил, что он несколько раздражен. Не удивительно – загадочный обитатель поместья так ловко обходит все ловушки, будто следит за нами, и точно знает, где они находятся.

***

Картина. Три горящих окна, два силуэта… Разве так было?

Закончу наносить руны на стену – перечитаю записи.

***

Сожгли ее во дворе.

***

Перед ужином Хог устроил скандал. Кричал что-то о непомерной стоимости картины. Гаст, не повышая голоса, предложил старику самому выводить нечисть из поместья, раз он с чем-то не согласен.

Хог прекратил браваду.

***

Снова звуки на втором этаже.

***

Предложил мастеру подняться наверх, застать то, что шумит врасплох. Гаст отказался: хоть все члены ордена хорошо защищены – не даром добрую половину наших тел покрывают загадочные татуировки – но встречи со внепространственной сущностью посреди ночи лучше избегать.

Сон не идет. Неплохо бы проветрить комнату.

***

Мастер занавесил окна, но я чувствую, как он смотрит на меня!

Хог! Он одержим!

И зачем я подошел к окну? Теперь до конца дней перед глазами будет стоять его бледное лицо, зрачки, расширившиеся настолько, что не видно белков… Набухшие вены, пульсирующие на лице. И зубы! Один за другим они выпали у него изо рта прямо у меня на глазах!

Боги… я не хочу здесь больше находиться!

***

Я слышу, как он ходит по коридору. Слышу его тяжелое сопение, когда он останавливается у двери…

Скорей бы рассвет.

***

Он стоял на коленях у нашей комнаты, запрокинув голову, широко распахнув беззубый рот. А запах… Как из свежей братской могилы…

***

Пока Гаст при помощи вонючей мази очищал тело старика от следов одержимости, пришел паренек, что приносил Хогу мясо. Криков было…

Но важнее то, что он стал спорить с мастером, настаивая, что старика нужно похоронить на кладбище. По понятным причинам, Гаст отказался.

В итоге после полудня у поместья собралась добрая половина деревни, наперебой выкрикивая ругательства и осуждая наше решение похоронить Хога как можно дальше от кладбища. Подходить к поместью деревенщина боялась, поэтому, когда спор достиг своего пика, в нас полетели камни.

Я едва удержал мастера от применения магии – это бы не пошло на пользу репутации ордена. Нам ничего не оставалось, как согласиться на требование разъяренной толпы. Проклятые жрецы и их проповеди! Промыли людям мозги своими речами.

Разумеется, никто из этих твердолобых идиотов богобоязненных не решился прикоснуться к телу Хога. Тащить его на кладбище пришлось мне. Одному: мастер остался работать.

***

На кладбище гораздо спокойнее, чем в поместье. Не хочу возвращаться.

***

Готовлю теперь я.

Мяса приносить больше не будут. Надо наведаться в кладовую.

***

Не забыть бы держаться подальше от чанов с кипящей водой.

***

Ночь была спокойной. Почесав дрожащего под кроватью Пса, я уснул. Видимо устал за день.

 Несколько раз просыпался от боли в правом плече. Сегодня буду рисовать руны другой рукой, иначе эта в итоге отвалится.

***

Пометка от мастера: демоны первого и второго эфирного региона вне подозрений.

***

 Утро принесло свои сюрпризы: кроме запасов в кладовой обнаружилась та картина! Лежала на мешках с крупой. Может просто похожая, кто знает. Проверять нет желания. Ее мы тоже сожгли.

***

Заглянул в комнату на втором этаже. Маяки нетронуты.

 На полу над моей кроватью обнаружилась внушительная выцарапанная ямка. Поставил на нее комод.

Кровать передвинул к противоположной стене.

***

Проснулся от грохота. Полагаю, комод не стал препятствием.

Снова эти звуки.

***

Трупы! Мертвецы! Скелеты!

Весь проклятый холл завален зловонными, полуразложившимися телами! И Хог… Хог, которого я лично опустил в могилу, снова перед нашей дверью!

***

Я попытался сбежать…

Нет, мне не стыдно. Я жалею лишь о том, что Гаст сумел меня остановить.

Запер меня в кладовой, пока не успокоюсь. Но ему сейчас гораздо хуже: он вынужден объяснять деревенщине, как в поместье оказались все… обитатели кладбища.

Радует лишь то, что на сей раз мне не придется таскать трупы.

***

У нас с мастером был долгий разговор. Кажется, он все-таки сумел привести меня в чувство.

***

Опять не спится, хотя на втором этаже этой ночью тихо.

Кажется, начинается дождь, мерно постукивая крупными каплями по подоконнику. Хочется открыть окно, вдохнуть свежего ночного воздуха… Но, боюсь, я не осмелюсь даже открыть шторы.

Пес сегодня спокоен: еще ни разу не скулил, не дернулся от испуга, когда я его почесал. Я бы даже подумал, что он издох, если бы не громкое сопение.

***

Утром мастеру снова пришлось меня успокаивать: оказалось, что не было никакого дождя. Это капала кровь Пса, прибитого алебардой к стене над нашим окном.

И меня перепугала до ужаса не смерть волкодава, а навязчивая мысль: что же было под моей кроватью?

***

Я сижу здесь уже несколько часов. Гаст не торопится меня выпускать. Вероятно, обеспечивает дополнительной защитой нашу комнату.

Одно радует: чтобы писать в дневнике не нужны чернила.

***

Мастер заходил на кухню: я слышал его шаги, слышал, как он что-то искал. Но на мой зов не отозвался. Злится?

***

Кладовая открылась сама.

Заперся в комнате. Не помню, как добежал.

***

Вижу под дверью тень. Проклятье, почему у меня нет зачарованного меча, как у других членов ордена!?

***

Оно тихонько постучало.

Стараюсь не дышать.

Не двинусь с места.

***

Тень ушла.

Слышу удаляющиеся шаги.

***

Мастер зовет. Не знаю, стоит ли выходить. С другой стороны – он не знает, что я сижу в комнате.

Но мне так не хочется открывать эту дверь.

***

Это была ловушка!

Когда я был на подходе к кухне, Гаст, появившись словно из ниоткуда, схватил и прижал меня к стене. Я уже успел проститься с жизнью, посчитав, что он тоже одержим, и сейчас выпустит мне кишки.

Но оказалось, что мастер в порядке, просто меня звал не он, хотя голос был неотличим.

Я бросился в комнату с такой скоростью, что смог бы обогнать стрелу.

Теперь оно передвигается еще и днем.

***

Пометка мастера: регион с пятого по шестой.

***

Гаст необщителен. Сначала мне это даже нравилось, но теперь, когда мне нужна поддержка, это раздражает. Я не понимаю, что происходит, почему не действуют маяки, руны и ловушки? Как мы теперь будем работать, если оно может быть активно днем? В конце концов мне просто страшно!

Я знал, что будет трудно, но это уже через чур. Вернусь в орден – подам прошение на перевод!

***

Кожа на пальцах, которыми я прикасался к лже-Псу, слезает.

Мастер напоил меня какой-то дрянью. Пообещал, что поможет.

***

Я боюсь наступления ночи… Боги, защитите меня от этого поместья!

***

Проснулся потому, что почувствовал на себе пристальный взгляд. Будто что-то прожигает во мне дыру своим жадным взором. Но кроме Гаста в залитой изумрудным светом десятков новых рун комнате никого нет.

Показалось?

***

Не показалось. Я слышу тяжелое хриплое дыхание…

Чувствую себя антилопой, за которой наблюдает голодный лев.

***

Утром обнаружили дыру над тем местом, где еще недавно стояла моя кровать!

Гаст выглядит растерянным. Руны не помогают.

Сейчас он готовится установить телепатическую связь с другими магами в ордене. Не хочется просить подмоги при помощи дневника смертника.

Ведь для этого придется умереть.

***

Не получилось!

Ритуал сорвался, что-то заблокировало магию! Гаст без сознания, окно выбито, я сильно ударился головой. У меня кровь. Не знаю, что делать…

***

Мастер до сих пор не приходит в себя. Нужно принести воды.

В коридоре какой-то шум.

Нет, я не решусь…

***

Вроде тихо.

Не хотелось бы оставлять Гаста одного… Еще меньше хочется выходить наружу. Но он все никак не приходит в себя. Пульс есть.

Возьму его меч, да все же попробую добраться до кухни.

***

Зря я выходил!

Не успел я пройти и половины коридора, как позади упали доспехи. Шлем отлетел в сторону, и я снова увидел Хога! Внутри доспехов! Как он здесь оказался, черт возьми!?

Самое ужасное то, что его тело уже начало разлагаться. Я завопил так, как никогда в жизни.

В общем, я лишился меча… Да, я потерял голову от ужаса! Просто бездумно бросился обратно в комнату, позабыв себя, выронив клинок…

Если меня не убьет нечисть, это сделает Гаст.

***

Из дыры в потолке посыпалась пыль. Боюсь вглядываться в темный круг второго этажа. Боги, какой же я беззащитный…

***

Это что, колокольчики?

***

Кто-то ходит за окном. Слышу шелест травы и треск веток.

***

Вижу на занавесках неясный силуэт. Оно прямо за окном!

***

Ушло.

Что оно хочет? Почему не нападает? Чего ждет?

***

Увидел на руке огромный синяк… в виде пятерни. Но ведь еще час назад его не было!

***

Рука невыносимо болит. Кожа на пальцах полностью слезла.

***

Это что, кости!?

***

Скребется в дверь, как шелудивый пес.

***

Хог!

Я вижу его лицо в дыре! Он смотрит на меня!

***

Исчез…

Гори оно огнем! Я здесь больше не останусь!

Если вы читаете это – простите меня, мастер Гаст.

***

Сбежал.

Пес с ним. Ордену не нужны трусы. Кроме того, раз уж я могу вести дневник смертника, мальчишка уже на том свете.

И надо же было потерять меч! В одном Сайлин был прав – за такую выходку я бы его придушил. Не мог сдохнуть героем – хоть бы не портил жизнь мне. Надеюсь, его смерть была мучительной, да простят меня Боги за эти слова.

Что ж. Во всяком случае неудачный контакт с орденом дал ответ на некоторые вопросы. Что-то внутри поместья высасывает магию, возможно где-то здесь дыра в эфир. Это объясняет, почему не действуют руны и маяки. Вопрос в том, как теперь поступить: на дворе ночь, передвигаться одному, безоружным и лишенным магии – самоубийство. Из холла доносятся странные звуки, походящие на чавканье. Не исключаю, что это демон обгладывает кости одного «смельчака». С другой стороны – демон ли? Кто знает, что вылезло из эфирного разлома.

Я не вижу другого выхода, кроме как вернуть свой меч. Затем выберусь из поместья и постараюсь попасть в дом прислуги – возможно там я смогу использовать магию, а следовательно – защитить себя и связаться с орденом.

***

Пришлось вернуться в комнату – не могу выбраться из поместья. Двери не поддаются, окна не разбиваются. Но что хуже всего – окно в моей комнате исчезло! Вместо него стена!

Должен признать, что я не знаю, с чем имею дело. Прежде я не сталкивался с существами, способными замуровать окно. Мне нужна помощь.

Зато я нашел свой меч. До утра доживу.

***

Оно перестало таиться. Я слышу, как оно ходит, иногда останавливаясь у моей двери. Время от времени ручка тихо скрипит. Чувствую, как оно смотри на меня из замочной скважины.

Трижды постучало.

***

Я ударил мечом сквозь дверь примерно девять раз. Не знаю, зацепил ли, но оно определенно ушло.

***

Предпринял еще одну попытку выбраться, но быстро оставил эту затею. В поместье слишком темно, будто разлом поглощает не только магию, но и любой свет.

И все бы ничего, но едва я вышел из комнаты, как услышал торопливый топот и скрип лестницы. Едва успел закрыть дверь, как на нее обрушился град ударов. Я ответил колющими выпадами.

Удары прекратились, но я не слышал, чтобы оно ушло.

Держусь на расстоянии от двери. Я наделал мечом много дыр, еще одной осады она не переживет.

Разглядеть существо не удалось.

***

С потолка сыплется пыль. Оно наверху.

***

В коридоре упали доспехи. Но ведь существо на втором этаже, я слышу, как оно ходит. Неужели их несколько?

***

Сколько я уже здесь? Наступило ли утро?

Несколько раз я пытался подойти к двери, но тут же из глубин коридора приближался топот, вынуждая меня отступить. Пользоваться мечом больше не рискну.

Кажется, я в ловушке…

***

Полагаю, это последняя запись.

Двери больше нет.

Сайлин, чтоб его, одержим. Он выбил дверь, бросился грудью на меч, вцепился зубами мне в левое плечо.

С одержимыми невероятно трудно бороться – они поразительно сильны, не чувствуют боли и практически бессмертны. Прежде мне не доводилось сражаться с ними одному…

Я свернул мальчишке шею, продолжал давить, пока вместо лица не увидел затылок, но и это не помешало ему оторвать мне ухо, а затем бросить через всю комнату, как тряпичную куклу.

А затем он просто ушел, даже не вытаскивая мой клинок из ребер.

Оно очень хитрое. Использовало Сайлина, чтобы проложить себе путь и обезоружить меня… Теперь оно ждет, когда я достаточно ослабну.

Мне конец.

***

Я вижу его! Оно просто стоит в дверях и смотрит на меня…

***

Последние строки еще долго стояли перед глазами верховного. Пот ледяными пальцами холодил спину, безжалостно вгрызаясь в кожу. Пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, он гневно захлопнул архив. Постояв еще несколько минут, он устало опустился в кресло, устремив невидящий взор в окно и погрузившись в неприятные мысли.

Придя в себя, верховный достал из ящика стола колокольчик. Позвонил.

Петли тяжелой двери незамедлительно скрипнули, и на пороге возник заспанный молодой адепт. Поклонился.

- Приказывайте, верховный.

Поразмыслив над формулировкой, глава ордена произнес:

- Послушник Сайлин и мастер Гаст мертвы. Поместье графа ля Фрейна, а так же земли, в соответствии с разделом кодекса «об очищении пораженных районов», объявить проклятыми. После чего эвакуировать находящиеся поблизости деревни. Поместье сжечь. Пригласить графа на аудиенцию. Предстоит трудный разговор.

- Похороны устраивать? – поинтересовался адепт.

- Первым делом, - последовал ответ. – Пока все. Приступай.

Проводив адепта взглядом, верховный тяжело вздохнул и взялся за кубок.

- Проклятье, - прошептал он. – Пропади пропадом этот эфир и все его выродки.

Плеснув себе еще вина, старик погасил свечи, желая придаться скорби в полной темноте. Потому как во тьме не видно, как дрожат руки.