– Трактирщик, что стоишь столбом?! Налей-ка лучше кружку эля.

– Не вижу платы я, а только слышу трёп. Сдаётся мне, что ты брат пустомеля.

– Я языком чесать горазд, греха таить не стану и выпиваю часто я отнюдь не по карману. Но не пускай ты хмурый взгляд и не кори наказом, за кружку эля заплачу не серебром, так сказом.

В дальних краях Норлэнда, что на самом его севере, было семь варварских кланов. Клан Олфарна, клан Радгарна, клан Тоурена, клан Сиграда, клан Лорланда, клан Блудрога и клан… клан…

– Надо же из памяти вышибло, на «с» кажись начинался…Сорен, Судень, Сотен … О! Точно, Готен. Так вот значится …  

…и клан Готена. Каждый год шли походом варвары на близлежащие земли – пополнять припасы съестные, добра награбить, да увести пленных в неволю. Суровым нравом славились варвары, под стать их краю родному. Сторонилися друг друга кланы, каждый волен был выбирать, куда надобно, держать поход. И не раз приводило сё к стычкам междоусобным. Из жадности к наживе, сходились в лютых сечах они. И грабили награбленное друг у друга, что только белый снег краснел от крови. Так продолжалось много-много зим, и поколение сменялось поколением. Пока однажды империя Тулла владения свои не приумножило, подмяв граничащие с северными кланами городища. С тех пор в походах всякий раз бились варвары с легионами Тулла и всякий раз легионы одерживали победу. Смутное настало время, для северного народа. Собралися тогда старейшины всех семи кланов держать совет. Долго говорили да спорили, пока не решили объединить усилия и скопом одолеть проклятого недруга. Но кто же будет командовать войском единым? Старейшина клана Блудрога  предложил, что каждый пусть стоит во главе своих кланов. Старейшины Готена, Радгарна и Лорланда,  одобрил сей выбор. Но старейшин клана Тоурена осмеял их: – Ворон с одной головой знает, в какую сторону лететь, ворон с семью головами топчется на месте, не решаясь на полёт.

Крепко подумав, решили они выбрать единого предводителя всех войск, но с уговором только на время похода. Долго голосовали, кто же будет командовать войском, но ни к чему не пришли, так как никто не хотел уступать. Тогда старейшина клана Тоурена сказал: – Всегда на севере в почёте был сила. Пусть каждый выставит лучшего ратника, и чей воин одержит верх, тот клан и будет верховодить единым войском. Всем по нраву пришлась эта идея. На том и порешили.

По пришествие трёх лун начались состязания. Клан Олфарна выставил Истерана Двужильного. Отцом Истерана был Ёргальд Харсен, отцом которого был знаменитый Харсен Кэродор. Матерью же Истерана была Логельда Рыжая. Клан Булдрога выставил Родборда Топора. Отцом Родборда был Брагор Дубаруб, отцом которого был Тофан Горсон. Матерью же Родборда была Эгильда Холодная, та самая, что погубила свою сестру Элигду Горячую. Клан Лорланда выставил Дирга Сверепого, отцом которого был знаменитый…

– Уф, запыхался малость... Плесни покамест в кружку, трактирная душонка, а я припомню, чего там было далее. Так вот значится…

…В первый день сошлись Родборд Топор и Дирг Свирепый. Долго бились могучие мужи, оба были умелыми ратниками. Но вот одолела Дирга ярость берсеркера, рассудок ему затуманив. Потерял осмотрительность Дирг, пропустил он удар секиры от Родборда и вмиг лишился буйной своей головы.

Во второй день сошлись Истерн Двужильный и Горланд Троллиная морда. Храбро сражался Истерн, стремителен был его натиск. Но не смогла калёная сталь сразить Горланда, лишь меч в гарде обломился. Схватил тогда Горланд Истерна за руки и, потянув с легкостью, оторвал их. Непомерно силён был Троллиная морда.

В третьей день сошлись Гримм Рок и Олгард  Дубильный. Опытен в ратных делах был Гримм Рок, во многих походах бывавший. На потеху клана играючи бился он с тучным медлительным Олгардом. Но вот поскользнулся Гримм Рок на снегу и сломал себе ногу. Подошёл к корчащемуся от боли противнику Олгард, и произнёс он виршу:  – Смеха поднял надо мной ты, всё погодил предавать смерти. Нет места хохмам в бою, лишь сначала убей, а потом над врагом потешайся.

Ударил Олгард Дубильный молотом и размозжил голову Гримму, словно тыкву.

В четвёртый день сошлись Родборд Топор и Колдан. Первый был поединок у Колдана из клана Сигурда, так как шёл он седьмым в очерёдности. Молод годами был Колдан, но ратное дело знавал исправно. Лично вызвался Колдан на состязания, так как был безродный и очень жаждал прославиться. Тогда сказал ему старейшина клана: – Коль побьёшь лучших воинов кланов оных, будут величать тебя Колданом Героем.

Неистово махал Родборад секирой, словно крылья мельницы ходило в руках его оружие. Но и Колдан не лыком сшит был. Выждал нужное время, ловко удары отвёл, да присев полоснул мечом по животу. Рухнул Родборд наземь, силясь держал он кишки свои. Не стал придавать мучениям славного воина Колдан, пронзил он грудь Родборда, отправив скорей на пир к великим Богам.

В пятый день сошлись Олгард Дубильный и Горланд Троллиная морда. Крутанул Олгард молотом, так что опустился боёк прям на макушку Горланда. Но не свалился замертво Горланд, лишь покачнулся малость. Крутанул Олгард молотом ещё раз, раздробить хотел ребра Троллиной морде. Но отскочил молот от плоти, сильно отдав в руки, так что выронил Олгард оружие. Схватился тогда они в борьбе. И хоть в своё время борол Олгард диких быков, не совладать ему было с воином клана Тоурена. Закрутил руки противнику Горланд, поднял над собой, да и разом опустил об колено, сломав тому хребет.

Последний бой решили отложить на три дня. Дабы дать воинам набраться сил и приготовится к предстоящему празднеству великих Богов. Крепко задумался Колдан, как одолеть того, кого не брало оружие, кто безоружным выходил на поединок и легко победу одерживал?

– Не иначе оберегают Горланда вероломные чары, – подумал Колдан. – Вот почему клан Тоурена хотел поединков, наперёд зная исхода.

Поделился мыслями со старейшиной Колдан. Молча выслушал его старейшина клана, лишь в конце слово молвил: – Нет колдовству здесь места, только наша небрежность. Давние ходили слухи о Горланде, будто мать его Ильза дочь вождя Тоурена, была полюбовницей тролля. Умерла Ильза в родах, а дитю полукровку взял себе Тоурен в память о дочери. Воспитал он его как родного, но берег от людских глаз, так как страшным грехом считалось кровосмешение с монстром. Но однажды случилось несчастья, на охоте разодрал секач вождя и его лошадь. В смертных муках просил Тоурен, чтобы принял клан его внука. Воспротивился было старейшина клана, но последнюю волю всё же исполнил. Возмужал Горланд в клане, стала плоть его твёрже камня. В пору мирную сторонился его чаще люд, но в поход, всегда звали исправно.

Помрачнел воин  клана Сигурта: – Значит, проигран мой бой, нету боле надёжы.

Нахмурил кустистые брови старейшина, отчуждённым прищуром смерил закатные дали:

– У горы, что стоит одиноко живёт гном, Торфелем кличут. Он секретом владеет магической стали, что с лихвой разрубает и камень и плоть.

Вскинул руки в радости Колдан: – Решено, еду к Торфелю гному, попрошу у него помощи, чтобы дал он мне меч справиться с Горландом.

Тем же днём выехал Колдан в дорогу, нагрузив свою лошадь дарами. Тяжела дорога была, сильно мешало ненастье. Лишь к утру прибыл Колдан до места. Расседлал он коня своего, впрок овса дал аккурат до возврата. Подношения вогрузил себе на спину и полез на гору крутую. Много раз мог проститься Колдан с жизнию, но на милость великим Богам, всё же достиг он пещеры. Встретил Торфель его у входа. Кряжист был он, да весь перепачкан сажей. Зол был гном, что лишний раз отвлекают его от дела:

– Что тебе надобно люд?

– Здравия будь, хозяин горы. Путь держал я к тебе, буду сам из Сигурда клана. После двух лун суждено биться мне с Горландом Троллиную мордой, но его не берёт оружие наше. Дай мне меч из магической стали, чтобы мог я сразить супостата. А взамен прими даров подношения.

Выложил Колдан перед гномом дары. Брезгливо окинул взглядом их Торфель:

– Много зим ковал я из звездного камня, много вышло изделия дивного, не под стать вашим безделицам. Ни к чему мне дары твои, убирайся-ка ты восвояси.

Уговаривать было начал Торфеля Колдан, только попросту молвил он речи, не стал гном его слушать. В думах печальных покинул одинокую гору, боец клана Сигурда. Не быть теперича ему героем прославленным, а лежать безвестным в сырой земле.

На обратном пути вновь  разыгралось ненастье. Пуще прежнего вилася вьюга, непроглядно крутилась метель. Сбился Колдан с тропы запорошенной, угодил прямо в чащу лесную. Слышно вой попятам завывает, на охоту вышла стая волчья. Вязнет конь в сугробах глубоких, не уйти от хищных клыков более. Рубит Коланд с плеча оскаленные морды, вот уж меч весь окропился кровью, нет зверюгам числа. Рухнул измождённый ранами конь, станом своим придавил он всадника. Обступила беззащитного воина голодная стая. Видит Колдан смертный час его близок, напоследок произносит он виршу: – Разгневил я чем-то великих Богов, раз лишают последней отрады меня – пасть с оружием в  настоящем бою, а не сожранным быть волчьем племенем.

Вдруг раздался пронзительный клич, отступили хищники разом. Из покрова снежного вышла женщина статная, с головы до пят в шкуру одетая. С гордым видом подошла она к Колдану и упёршись ногой ему в грудь говорила: – Угодил ты воин в ловушку, но спастись всё ещё можешь. Коль разделишь ложе со мною и насытишь вдоволь желание моё, отпущу невредимого, а откажешься вслед пойдёшь за гнедым своим, на угоду волкам.

Ничего не сказал воин, лишь кивнул головой. Тотчас стая вцепилась в коня и давай  тащить его в сторону. Поднялся Колдан, сжал он рукоять меча рубануть хотел коварную женщину. Но отметив, что та не дурна собой, погодил с расправой и пошёл за ней в её логово. Долго предавались они любовным утехам, вынослив был Колдан и дюже могуч.

В измождении стонала женщина, редко знавала он такой близости.

– Эка ты брат раскраснелся, точно помидором заделался. Ну как поостынь-ка малость, пока кондрашка тебя не хватила, да нацеди-ка ещё кружечку. Так значится на чём это я… 

Наконец растянулась в меховом она покрывале, вволю насытив своё желание, видит в путь собирается Колдан с головой в думах погрязших.

– Что кручинишься воин? – озорно улыбнулась женщина.  – Всё о схватке с Горландом думаешь?

Вперил очи в женщину Колдан словно диво увидел дивное.

– Всё узнала я о тебе, вот на этой самой постели. Приглянулся ты мне, так и быть помогу в твоём деле. Воротись ты к гному, да на сей раз не с дарами своим, а с моим мёдом…

Вновь забрался на гору Колдан, снова вышел к нему Торфель. Потрясал кузнечным молотом гном: – Я гляжу, ты не внял речам моим, коль по новой сюда заявился. Значит гнать тебя буду, чтобы забыл ты моё обиталище.

– Будет гном тебе хмурить брови, не серчай понапрасну без дела. Рад уйти, да вот незадача, лощадь в буре моя затерялась, ты позволь переждать непогоду, ну а я взамен бочку мёда поставлю.

Подкатил Колдан бочку дубовую. Загорелись глаза Торфеля, в нетерпении гладит он бороду:

– Мёд всегда испить я готов, так и быть схоронись до рассвета.

Проломил гном бочку молотом, зачерпнул чарку мёда душистого, но осекшись, погодил он пить, предложив угощение Колдану: – Выпей ты сперва, вдруг отравлено.

– Знай, обидно мне слышать речи подобные, с чистым сердцем я, ну а ты с грубостью.

Осушил залпом чарочку воин, да обтёр рукавом губы. Видит Торфель, ничего не сделалось с гостем, лишь румянец на щеках выступил. И сказал тогда он: – Вижу помыслы твои чистые, не держи ты зла на старого гнома. В примиренье разопьём бочку вместе мы.

Стихла вьюга снаружи, нет уж боле метели. Всё сидят гном и люд, от души веселятся, хохмы сказывают, да песни певают. Окосел уже Торфель, ну а Колдану всё нипочём. Следуя ведуньи наказу, лил он мёд незаметно наземь. Наконец свалился гном, только храп стоит на пещеру всю. Стал осматривать кузнецу Колдан, но нигде нет оружия волшебного, только сажа да инструментов множество. Озадачился Колдан: – Неужели ни с чем я вернусь к своему клану? Эх, судьба ты моя злодейка.

Прозвучал волчий вой вдали. Разом мысли воина прояснилися. Поднял Колдан спящего гнома, да отнёс к выступу горному. Приложил он камнем ему бороду, да столкнул с крутого обрыва. Затекла шея Торфеля, пробудился он, глядь висит посреди пропасти, лишь одной бородой зацепившись:  – Эка напасть со мной приключилася, видно с хмеля оступился в пропасть я.

Начал звать Торфель о помощи. Вышел на зов его Колдан, для вида зевнул что есть мочи: – Это как же тебя угораздило? Погоди не ворчи, сейчас вытащу.

Оттолкнул Колдан камень в сторону, ухватился за бороду гнома, да втащил на уступ разом. Обнял Торфель по-братски Колдана и пустив слезу молвил в радости: – Уберёг ты меня от гибели, век теперь тебя не забуду.

Отвечал Колдан гному: – Больно много хватил, век мой короток, завтра буду же кормить воронов.

Поспешил Торфель в кузню. Обернулся вскоре с оружием: – Вот возьми меч из звёздного камня, с ним ты вмиг победишь Троллиную морду.

Взял Колдан меч, с восхищением подивился его выделки. Низким поклоном поблагодарил он Торфеля и поспешил к себе восвояси.

Ропщут  воины клана Тоурена, ропщут воины других кланов: – Начинать уж пора, а нет поединщика.

С гордой поступью Троллиная морда расхаживает, да издёвки бросает воинам клана Сигурта: – Где же Колдан, боец ваш лучший, неужели сбежал в одночасье? А ли хворь с животом приключилась? Сединою покроюсь, ожидая его, или всё же заявится к зиме следующей.

Вышел Колдан вперёд, чуть шатаясь от бега длительного: – Ни к чему ждать меня более. Вот он я, давай начинать поединок.

Тотчас воины кругом обступили их. Поравнялись друг с другу поединщики. Разрезает Горланд воздух когтями, только гул стоит страшный. Вытащил Колдан меч волшебный из ножен, засверкало в лучах солнца его лезвие. Зарычал Троллиная морда в ярости, прыгнул он на соперника. Чуть отпрянул в сторону Колдан, только меч перед собой выставил. В тело Горланда вошло остриё аж до сердца до самого. Замертво рухнул он наземь, но не боль на лице застыла его, а глубокое удивление.

Стал клан Сигурда во главе войска варварского. Много славных побед они одержали, над легионами Тулла, много подвигов в тех битвах свершил Колдан Герой, но это уже сказ другой…