Джессика проходит мимо нас. Её бедра соблазнительно виляют под мини-юбкой. Остановившись чуть поодаль, она кокетливо разворачивается на каблуках и ловко стягивает с себя трусики. Толпа вокруг воет в экстазе.

– Ну, что мальчики, – обращается она к нам. – Победитель получает всё!

Мы с Зедом переглядываемся.

– Сегодня эта соска достанется мне Хэлл, – басит Зед, – а тебе достанутся лишь выхлопы моего байка.

Я демонстративно поправляю тёмные очки средним пальцем. Зед сыплет матюгами, но мне на него наплевать. Теперь всё мое внимание сосредоточено на Джессике. Чёрт! Какая же у неё фигура! Какое лицо! А как она пахнет. Даже диоксид углерода и пропахшая бензином одежда не скроет от меня дивный аромат её духов. Я резко давлю на стартёр и выжимаю газ. Зед делает тоже самое. Рев наших байков заглушает шум толпы. Джессика поднимает трусики над головой и даёт отмашку. Мотоциклы срываются с места. Колёса стремительно увеличивают обороты, стрелка спидометра неуклонно ползёт вверх. Мы несёмся по высохшему руслу реки. Зед легко лавирует между кочками и канавами, показывая мастерское вождение, так же как и я. Он вырывается и начинает прибавлять скорость. Я наоборот притормаживаю. Зеда слегка заносит на повороте, я же вхожу в него как по маслу. Русло впереди  сужается. Мы въезжаем в него практически одновременно. Расстояние между нами не более одного мотоцикла. Краем глаза я замечаю, как Зед снимает грузовую цепь, висевшую у него на поясе. Сильно размахнувшись, он бьёт ею, целясь мне прямо в голову. Я едва успеваю пригнуться. Цепь проходит мимо, сбив при этом зеркало заднего вида. Зед делает новый замах. Я резко сокращаю дистанцию и от души бью его по морде. Байк Зеда мотает в сторону, но он быстро выравнивает руль и наши мотоциклы вновь становятся параллельно друг другу. Костяшки на моём кулаке немеют, надо признать природа наградила сукиного сына «стальным» подбородком. Зед снова замахивается цепью. Удар оказывается  слабым и лишь скользит по моей косухе. Это позволяет мне ухватиться за звено. Зед тянет цепь на себя, но я ударяю его в нос и бросаю край цепи под  его колесо. В мгновение ока цепь накручивается на спицы. Мотоцикл резко встаёт на переднее колесо, запуская моего оппонента в воздух подобно катапульте. Я даю по тормозам, чтобы оглянуться. В поднятом облаке пыли лежит перевёрнутый байк Зеда. Самого его нигде  не видно. Ну и чёрт с ним, он просрал свой шанс. Теперь Джессика моя!

Я гоню по трассе. За спиной сидит Джессика. Она нежно обнимает меня, эротично обхватив ногами. На горизонте маячит закат, заливая причудливые горы красным. За мной едут мои «братья», моя банда «Бродячие псы». Не считая старенького «линкольна», дорога свободна и принадлежит нам. Мы объезжаем «линкольн» с обеих сторон, выжимая газ для устрашения. Водила наверняка обосрался от страха. Жаль за тонированными стёклами не видно его рожи. Проехав ещё немного, мы сворачиваем с трассы. Остановившись у «Анархии» парни живо слезают с байков и гурьбой устремляются в бар. Я беру Джессику на руки и не спеша переношу её через порог. Она взъерошивает мне волосы, заливаясь звонким смехом. Любому другому за испорченную причёску я вбил бы зубы в глотку, но только не Джессике. Ей можно всё.

Выпивка льётся рекой, музыкальный автомат орёт «рок-н-ролл». Парни отрываются по полной: кто-то пляшет, кто-то флиртуют с официантками, а кто-то пускает нож между пальцев.  Лично я сижу за отдельным столом и целуюсь с Джессикой взасос. Я глажу ей  бёдра и груди. Её трясёт от возбуждения. Мы наслаждаемся друг другом. Нам хорошо. Чертовски хорошо. С улицы доносится рёв моторов. В бар входят «Адские черти». По их рожам видно, что они рассержены. Видимо цены на бензин подскочили. Один из них выходит вперёд.

– Я пришёл за тобой Хэлл, – рычит он.

Узнаю этот лысый череп – Брок, брат Зеда. Значит, они жаждут мести.

К Броку подходит Кид. Он ещё пацан и туго вникает в обстановку, особенно когда поддаст.

– Мужики не берите в голову, – произносит Кид, – сегодня повезло нам, в следующий раз повезёт вам… может быть, – Кид заговорщически подмигивает мне.

– В конечно счёте все мы братья. Всех нас влечёт дух свободы, – Кид протягивает Броку стакан виски. – Всё что нам надо это байк и дорога. И нам нечего делить.

Брок берёт стакан и выплёскивает его содержимое Киду в лицо.

– Какого хрена?!– вопит Кид.

–  Тебе алкоголь стоит принимать не вовнутрь, а наружно.

– С чего бы, мать твою?

– Говорят от прыщей помогает.

«Адские черти» дружно заливаются смехом. Кида разрывает от злости. Он замахивается для удара, но так неприкрыто и неумело, что Брок, чуть ли не зевая блокирует его и наносит встречный удар парню в челюсть. Звон бьющегося стекла. Кид перелетает барную стойку, увлекая за собой доброе количество бутылок со спиртным. Бармен в шоке. Но ещё не время подсчитывать убытки. Джессика испугано сжимает мне руку. Я аккуратно, но настойчиво освобождаюсь от её захвата и направляюсь к Броку. Он идёт мне навстречу, раскладывая на ходу «бабочку».

– Я вырежу наши «цвета» у тебя на морде.

С этими словами Брок делает выпад. Я даже не шелохнулся, так как сразу раскусил, что выпад ложный. Перекидывая нож из руки в руку Брок криво ухмыляется. И снова выпад,  и снова ложный.

– Давай без блефа. Покажи, на, что способен, – говорю я и незаметно перевожу вес на носки.

Брок бьёт ножом, на это раз вложившись в удар. Я отскакиваю в сторону и пинаю его между ног. Роняя «бабочку» Брок складывается пополам. Не дав ему упасть, я хватаю его за шкирку и добиваю ударом колена. Тут же на меня кидаются двое. Одного я успеваю уложить встречным хуком, другого с кастетом, укладывает Бизон. Если бы не он, мне скорей всего проломили бы голову. Когда-то Бизон играл на позиции гарда. Что и сказать, я рад, что он не растерял свой навык. Спустя мгновение, бар превращается в настоящее побоище. В ход идёт всё: от подручных стульев и бутылок, до заранее припрятанных монтировок, цепей и бит. Выбитые зубы, сломанные носы, порванные рты. Быстрая, кровавая драка. Без сожалений, без компромиссов. Тяжело дыша, я сплевываю кровь и осматриваюсь по сторонам. Парни из моей банды давят последнее сопротивление «Адских чертей». Ха! «Бродячие псы» надрали им «задницы» - по-другому и быть не могло. Но где же моя красотка? Неужто смылась? Сквозь выбитое окно я замечаю, как Джессика, двигаясь как лунатик, садится в поджидающий её «линкольн». Я выбегаю наружу. Линкольн трогается и выезжает на шоссе. Запрыгнув на свой байк, я с ужасом замечаю, что у него проколоты  шины. Для этих «Адских чертей» нет ничего святого, лучше бы они меня порезали, твари проклятые…

– Давай сюда мужик, – доносится упоротый голос.

Смоук заводит мотоцикл и кивком указывает на заднее сиденье. Ну почему из всей банды, рядом оказался только он? Дерьмо! Может взять ключи у Ровера или Смарта?

–  Чего встал? Ждешь снега в пустыне? – мямлит Смоук. – Поехали догонять Джесс.

Чёрта с два я поеду с этим торчком.

Мы несёмся по шоссе. Я держусь за пропахшего марихуаной Смоука. Ночной воздух отрезвляюще действует на меня, надеюсь, что и на него. В голову лезут мысли. Разные мысли, но всё об одном. Зачем она сбежала от меня? Я не достаточно хорош для неё? Тогда к чему все эти чувства? Все эти слова, что она шептала мне в баре? Тот «линкольн», я видел его раньше. Ха! Его владелец стопудово при «бабках». Этакий скучающий яппи, которому захотелось поразвлечься с байкерской оторвой. Чтобы потом в каком-нибудь частном клубе попивать коктейль и во всех подробностях рассказывать дружкам недоумкам как натягивал мою Джесс. Сволочь! Ничего. Как только я доберусь до него, он надолго утратит дар речи, а коктейли сможет принимать только внутривенно. На моём лице растянулась зловещая ухмылка. Я поспешно одёргиваю себя. Джессика не такая, её никогда не интересовали богатенькие пижоны. Ревность ослепляет меня, и я не вижу очевидного. Джесс просто испугалась потасовки вот и напросилась в первую попавшуюся попутку. Тем более, если парни Брока уделали бы нас (хотя это из разряда фантастики), что бы они потом сделали с ней. Ну вот! Всё  сразу стало на свои места. Мне сразу полегчало. Словно гора с плеч.

Тем временем дорога стала уходить в гору. Смоук хлопает мне по ноге и указывает перед собой. Впереди видны габаритные огни «линкольна».

– Обгоняй! – кричу я, глотая встречный поток воздуха.

Смоук прибавляет. Расстояние между нами стремительно сокращается. Мы ныряем в тоннель. Сгораемый желанием поскорей снова обнять свою крошку, я не спускаю глаз с мерно покачивающегося автомобиля. Неожиданно меня обдаёт ледяной холод. Моё тело покрывается гусиной кожей. Всё вокруг заполняется багровым туманом. Следующее, что я помню - кромешный мрак и истошный вопль Смоука и визг тормозов.

Подобно бризу, эхом налетает мотоциклетный рокот. Я слышу голоса, но не могу разобрать ни слова. Жесткое ложе асфальта сменяется, ощущением невесомости. Никогда ещё я не чувствовал себя таким умиротворённым.

Пощёчины сыплются на меня одна за другой. Голова мотается из стороны в сторону, словно вместо шеи у меня пружина. От ударов я прихожу в сознание, едва не лишаясь его снова.

– О, очнулся! – басит Бизон.

У меня чешутся кулаки врезать ему. Но его лицо сияет неподдельным восторгом, как у ребёнка, получившего долгожданную игрушку. Взяв меня под руку, он бережно помогает мне подняться. Вот кому я точно врежу так это Смоуку.

– Где этот грёбаный торчок? – произношу я, разминая ушибленное плечо.

– Поехал за снаряжением, – отозвался Смарт.

– За каким ещё мать его снаряжением?

– Да хрен его знает, – сказал Ровер. –  Пробубнил очередной бред, велел ждать его здесь. Ты сам-то как?

– Бывало и хуже. Вот что, меня это в конец задолбало. На следующем собрании подниму вопрос об исключении Смоука из банды.

– Не горячись Хелл, – говорит Смарт, – Смоук порой бывает беспечным, но…

– Не горячись? Сукин сын чуть не угробил меня.

– Я уверен, что всему виною форс-мажор и не более. На дороге всякое случается, а ставить под сомнение водительское умение нашего товарища, мягко говоря, не корректно. Да он употребляет, но он родился на байке. Тем более жертвы нет.

– Жертвы будут,– сквозь зубы цежу я.

– Я тебя умоляю.

Раздаётся звук приближающегося байка. Я узнал бы это звук из тысячи других, для меня он всё равно, что родной. Потому, что так звучит, только мой «стальной конь». Подъехав к нам, Кид резко тормозит. Выставив ногу, он тут же трогается, буксуя задним колесом. В одно мгновение пространство возле нас наполняется визгом и дымом. Выделывается пацан, но его бёрнауты это нечто, так что ему можно. Начертив на асфальте идеальный круг, Кид ставит байк на подножку.

– Этой резине сноса не будет, – уступив место, произносит он. – Из личных запасов.

– Ты возишь с собой запаску? –  усмехаюсь я и сажусь на мотоцикл.

– На дороге всякое случается, – пожимает плечами Кид.

– Во-во и я про то же, – отзывается Смарт.

Я бросаю на Смарта свирепый взгляд. Он опускает голову и начинает разглядывать свои кожаные сапоги.

Двигатель тарахтит под ногами. Мои руки сжимают руль, и слега трясутся от вибрации. Я нутром чувствую, свирепую мощь жаждущую вырваться наружу.

– Ладно, по коням, мне надо вернуть Джесс.

– Я так понимаю, Смоука ждать не будем?– спрашивает Ровер.

– Только не я.

Свет фар вырывает из ночного мрак разделительную полосу.  Мы мчимся по склону. Километр за километром, я приближаюсь к Джессике, но проклятого «линкольна» нигде не видно. Может свернули? Навряд ли, здесь только одна дорога. Но ведь совсем не обязательно сворачивать, чтобы ехать. Можно свернуть и остановиться. Остановиться, чтобы заняться делом. Делом? Каким еще делом? Да, интимным делом, интимным, чего тут не понятного. Проклятье. Опять всякая хрень в голову лезет. Ровер догоняет меня и кричит про какой-то объезд, который мы только что проехали. Выругавшись, я резко разворачиваюсь. Спустя несколько минут мы стоим полукругом и светим на объездную дорогу. Хотя назвать это грунтовое месиво дорогой язык не поворачивается.

– Машина проехала здесь час, может полтора часа назад, – говорит Ровер, поднимаясь на ноги.

– Ты уверен, что это линкольн? – спрашивает Смарт.

– Я уверен, что это купе, а не трактор.

– Что скажешь Хэлл? – заискивающе, произносит Кид.

Я молча киваю в сторону удаляющемуся следу шин.

Полный мать его финиш. Управляемость ни к чёрту, а тряска такая, что каждый пройденный метр  отпечатывается на заднице. Такое ощущение, что у меня не «спрингер», а примитивные рессоры. Одна надежда, что «линкольн» застрял в какой-нибудь канаве, и мы скоро его нагоним. Когда я уже начал думать, что надежда остаётся надеждой, даже если подыхает последней, показывается «линкольн». Иссиня-чёрный, он стоит поперёк дороги, с выключенными фарами. Попался, теперь ты уже никуда не денешься. Желваки заиграли на моих скулах. Мимолётная радость сменяется разочарованием. Мои опасения подтвердились, Джессика как ты могла…?

Соскочив с байка, я роняю его на землю и, подбежав к машине,  дёргаю за дверь. Заперто! За тонированными стёклами, ничего не видно. Но моё воспалённое сознание отчётливо рисует обнажённую Джессику, стонущую от наслаждения. Я дико озираюсь по сторонам. Бизон несёт биту, но я не могу ждать.  Я хватаю первый попавшийся булыжник и разбиваю им окно. Очистив опасно торчащие осколки, я отстёгиваю защёлку и рывком распахиваю дверь. Пусто. Я провожу ладонью по кожаным сиденьям. Прохладные. Без намёка на присутствие.

Снаружи раздаются окрики. Я выбираюсь из салона. «Холодняк» побросан на землю, а парни держат руки над собой и как один смотрят на мужика в шоферской фуражке. В его накрахмаленных перчатках блестит воронёная сталь люггера.

– Жифо от машини, – говорит шофёр, пригрозив оружием.

Я послушно отхожу в сторону. Шофёр замечает разбитое окно. Его трясёт от злобы.

– Ти отфетишь за это, мразь, – чеканя каждое слово, произнёс он.

Ровер показывает мне зажигалку в поднятых руках. Я киваю и иду к шофёру.

– Стоять на месте, сфинья! – кричит шофёр, наставив на меня ствол.

– Где  Джессика? – не останавливаясь, спрашиваю я.

Глаза шофёра пылают ненавистью. Лишь шаг разделяет меня от него, как впрочем, и от пули в живот. Ровер незаметно кидает зажигалку в ближайший байк. Раздаётся металлический звон. Шофёр бросает взгляд на шум. Он делает это быстро, очень быстро. Но мне достаточно этого мгновения. Я перехватываю его руку с оружием и тут же бью ему головой в лицо. Шофёр падает на землю, «люггер» остаётся у меня. Кто-то из парней одобрительно присвистнул. Я приставляю «люггер» к окровавленному лицу шофёра и требую ответов. С таким же успехом можно требовать у стены - шофёр в отключке.  Окружённый светом фар, я всматриваюсь в темноту. Тревога беспощадно давит меня. Надрывая связки, я зову Джессику. Тщетно.

– Проверь багажник, – произносит Кид.

От услышанного меня коробит. Джесс могла стать жертвой маньяка. Быть может, её уже нет в живых. А я как последняя эгоистическая сволочь, пытаюсь уличить её в мнимых изменах.

С замиранием сердца я обхожу линкольн. Встав напротив багажника, я целюсь в замок.

– Ради Бога, Хелл, включи уже мозги! – кричит Смарт. – Если она внутри, ты можешь её задеть.

– Так я осторожно…

– В задницу твоё осторожно, – произносит Смарт, – Я хочу обменять этот «линкольн», на хрустящую пачку франклинов. А ты сбиваешь ему цену.

Вытащив ключи из шофёрских брюк, он подходит к багажнику и самодовольно трясёт ими перед моим лицом.

Засунув пушку за пояс, я выхватываю ключи у Смарта и вставляю их в замочную скважину. Открыв багажник, я облегченно выдыхаю, так как не нахожу ни Джесс, ни её мёртвого тела. Но где же она, чёрт бы её побрал?

Смарт  выкидывает из багажника запаску и достаёт спальный мешок из плотной ткани. Тряся мешком, он выворачивает его наизнанку и, убедившись, что он пустой, швыряет его на землю.

Я даю парням установку прочесать всю местность вокруг. Смарт что-то мямлит про непроглядную темень и хреновую дорогу, настаивая на целесообразности дневных поисков. Я посылаю его куда подальше и направляюсь к байку. Из покрова мрака навстречу мне выходит долговязая фигура. Я останавливаюсь в ожидании, парни следует моему примеру. Заложив руки за спину, человек в старомодном плаще идёт прогулочным шагом. Он гордо держит осанку, будто бы проглотил жердь. Когда он подходит к нам, я различаю его холёное лицо и собранные в косу, седые волосы. Всё в нём намекает на то, что он из каких-нибудь грёбаных лордов, хотя может он просто из заднеприводных, а может и то и другое. Кто их сейчас разберёт?

Человек в плаще раскатисто смеётся.

–  Я не голубой мистер Хэлл. Хотя и голубых кровей.

Я что сказал это вслух? Кстати откуда он знает моё имя, на мне бейдж не висит. Скорей всего услышал наш трёп. Странный тип, но мне, почему-то кажется, что он знает, где Джессика. В его же интересах знать.

– Кстати о крови, –  выставив указательный палец, говорит человек в плаще, – Это моя слабость, я обожаю кровь, но, к сожалению, в человеке её так мало. Даже в тебе, крепыш, – указывая на Бизона, произносит он.

– Чё? – бурчит Бизон.

– Кровавый фетишист действует мне на нервы, – произносит Смарт.

– Мне тоже, – вторит Бизон и, потирая кулаки, направляется к человеку в плаще.

Я хватаю его за рукав: – Пусть сперва скажет, где Джессика.

– Сейчас это должно волновать вас меньшей степени, – улыбаясь, произносит человек в плаще.

Резким движением он вскидывает руки, так что полы его плаща натягиваются наподобие крыльев летучий мыши. Кем он себя возомнил? Графом Дракулой? Страшно представить, что Джессика ехала с этим клоуном в одной машине. Если конечно этот линкольн его. Парни разразилась диким хохотом. Мне лично не до смеха, но уголки рта сами поползут вверх. Внезапно всё становится в багровых тонах, будто бы я переместился в проявочную комнату. Откуда не возьмись, со всех сторон начинает стелиться туман, такой плотный, что спустя мгновение, я уже не могу ничего различить. Чертовщина какая-то. Видимо меня крепко приложило головой, во время аварии. Раздаются истошные вопли. Я выхватываю «люггер» и беспорядочно верчусь на месте пытаясь понять, откуда кричат. Дерьмо! Если это глюки, то я не прочь прийти в себя. А если… Что значит если? Кровососов не существует. Верно? Я зову парней, но вместо ответа слышу очередной вопль. Выставив перед собой оружие, я наугад выбираю направление, в надежде, что мне удастся выбраться из багрового плена.

– Господи Иисусе!

Голос Кида. Совсем близко. Я зову его, но он не откликается. Ни черта не видно. Моя нога, обо что-то спотыкается, и я падаю ничком. Приподнявшись, я чувствую холодную рукоять оружия. Хорошо, что не выронил. Неважно вымысел или явь, всегда спокойней, когда огневая мощь при тебе. Я быстро переворачиваюсь на бок и оказываюсь лицом к лицу, с тем, что стало причиной моего падения.

– Джессика, – шёпотом произношу я.

Наконец-то я нашёл свою крошку. Вот она лежит такая, спокойная, такая холодная, такая…мертвая. Джессика заметно уменьшилась в размерах. Её бледная кожа вся испещрена мелкими, словно паутина морщинами. Глаза, некогда светившиеся задором, теперь остекленело, взирают на пустоту. Я отдёргиваю пропитанную кровь юбку и прижимаю Джессику к себе. Скупая слеза течёт по моей щеке. Горечь утраты душит меня. Я хочу выкричаться. Хочу выпустить свою боль. Но вместо крика лишь жалобно скулю, словно побитая собака. Протяжные взмахи крыльев выводит меня из оцепенения. Я вскидываю пистолет. Из завесы тумана вылетает гигантский нетопырь. Он вонзает когти мне в грудь, намертво припечатав к земле. Словно зевая, тварь раскрывает пасть, обнажая окровавленные клыки. Слюни ручьём стекают мне на лицо. Я жму на спусковой крючок. «Люггер» извергает пламя и девять миллиметров свинца входят в брюхо нетопыря. Выстрел не останавливает монстра, но спасает меня, сбив траекторию укуса. Клыки смыкаться, на моём плече минуя горло, куда эта тварь, несомненно, метила. Отупляющая боль рвёт на части, доводя до исступления. Стиснутые зубы угрожающе скрепят и вот-вот готовы раскрошиться. Пистолет в руке становится непомерно тяжёлым. Силы стремительно тают, уверенность покидает меня, в то время как паника напротив ломится в двери. Превозмогая слабость, я приставляю ствол к  голове нетопыря и спускаю крючок. Осечка. Я сыплю ругательствами, последнее, на что ещё способен. Внезапно хватка нетопыря ослабевает. Я больше не ощущаю на себе его тяжесть. Неужто вот она! Сила, сокрытая в наших устах! Сила крепкого слова, способная низвергнуть нечисть обратно в ад. Аминь! Превозмогая усилия, я встаю на ноги и замечаю возящиеся на земле силуэты. Меня отчаянно знобит, а голову словно заменили каруселью, но всё же я направляюсь к  силуэтам. Шаг за шагом, всё отчётливей вырисовывается картина происходящего. Теперь мне придельное ясно, что, а вернее кто побудил нетопыря оставить свою жертву. Бизон! Здоровяк валит нетопыря на брюхо и берёт на полный нельсон. У парня стальные яйца, да и хватка железная. Я передёргиваю затвор пистолета о ремень, извлекая осечный патрон. Теперь ничто не помешает мне разрядить обойму в  морду гадине. Но гадина имело своё мнение на этот счёт. Со сверхъестественной лёгкостью, нетопырь срывает захват и, зацепив Бизона когтями, устремляется ввысь. Я с замиранием смотрю ему вслед, провожая в последний путь. Тьфу, ты чёрт! Кровавый шлейф льётся прямо на меня. Перепачканный с ног до головы я отпрыгиваю в сторону. Тыльной стороной ладони я вытираю глаза, чувствуя на губах привкус железа.

– Эй, Хэлл, – сквозь смех доносится голос.

Я оборачиваюсь. Джессика! Жива!

– В чём это ты так вымазался? – смеётся она.

Не может быть. Или может? Байки ломаются, крыши едут. Вот и моя видимо поехала, медленно, но верно.

– Чего стоишь как вкопанный? –  с распростёртыми объятия, произносит она. – Лучше иди, обними меня.

Я послушно плетусь к Джессике.

– Обними меня Хэлл. Согрей меня.

– Замёрзла детка?

– Мне так холодно Хэлл. Скорей обними меня, обними меня покрепче.

– Так и должно быть детка,– в шаге от неё произношу я,– так и должно быть.

– О чём ты Хэлл,– мурлычет она, протягивая ко мне руки.

– Тебе холодно, потому что ты мертва.

Я резко приставляю пистолет к её голове и спускаю крючок.

Пуля пролетает насквозь, растворяя образ Джессике. Почему-то меня это не удивляет. Меня теперь сложно удивить. Впереди раздаётся оглушительный грохот. Земля под ногами дрожит. Меня швыряет оземь. Мать твою! Я едва успеваю перевернуться. Огненная волна изрядно опаливает мне волосы. Когда я прихожу в себя, то первое, что замечаю это отсутствие тумана. Недалеко от меня полыхает «линкольн». В мерцающем свете пламени, я вижу членов своей банды: Ровер, Смарт, Кид, Бизон. Все они здесь. Вернее те куски, что от них остались. Хреновая смерть. Я искренне надеюсь, что она была, не столь мучительна, как выглядит. А вот водиле повезло больше. Воскликнув что-то по-немецки, он подбирает фуражку и, тщательно отряхнув ее, напяливает на себя. Встав по стойке смирно, шофёр салютует автомобилю. Затем круто разворачивается на каблуках и строевым шагом уходит прочь. Надо бы проучить ублюдка, но сейчас не до него.

– Вы испортили мне плащ мистер Хэлл, – произнёс вампир, скидывая обгорелый макинтош, – раритетная вещь, знаете ли?

– Подай на меня в суд, – с издёвкой произношу я.

В одно движение я навожу люггер и жму на крючок. Пуля за пулей поражают тело упыря, но ни считая испорченного гардероба, они не причиняют ему вреда. Не сделав ни шага, он мигом, словно притягиваемый магнитом перемещается ко мне. Выбивая оружие, упырь хватает меня за горло и поднимает над землёй. Пытаясь сбить захват, я изо всех ударяю ему по руке. Мать его - не рука, а свая. Горло сдавливается. Вот оно. Ледяные тиски смерти, последнее, что почувствую я, прежде чем распрощаюсь с грешным миром. Выпучив глаза, я дёргаюсь в конвульсиях. Но вместо обещанного света в конце тоннеля, я, шлёпаюсь на задницу. Выпустив меня, упырь сильно прогибается в спине. Его глаза закатываются, а изо рта льётся чёрная жижа. Издавая клокочущие звуки, он тянется за голову, судорожно хватая пустоту. Адской твари, адские муки. Мой девяноста килограмм мышц  наваливаюсь ему на ноги. Упырь падает и замирает. Откашлявшись, я перевожу дыхание, до конца не веря, что смог свалить эту гадину.

– Мужик, это полное дерьмо, – доноситься протяжный голос Смоука. – Наших положили. Сам живой, не?

Кряхтя подобно старой развалине, я поднимаюсь на ноги. Искоса взглянув на вампира, я замечаю  заостренный конец палки, торчащий у него из груди. У торчка зоркий глаз. Метко кинул.

– Вам следовало дождаться меня, мужик,– произнёс Смоук, потрясая перевязанными крест-накрест кольями.

– Так ты знал про упыря?

Смоук кивнул: – У меня было видение.

– Видение?

– Помнишь поездку в Мексику? Я там изрядно закинулся с местными индейцами. Мужик, это был ещё тот улёт. Нереальные глюки. Правда, индейцы называют это видениями. Они сказали, что со мной общались духи. Они то и поведали мне о багровом тумане  и летучей мыши пожирающую собаку. В общем, я истолковал, что летучая мышь это вампир, а собака это мы. Сам додумался, прикинь.

–  А что же ты молчал?

– А что я мог сказать? Вы бы всё равно не поверили. Я сам не верил до сегодняшнего дня.

Некоторое время мы молча стоим в свете горящей машины. Я лишился банды и Джессики. Не считая, байка это самое дорогое, что у меня было в жизни. Мда-а-а, таких крутых поворотов судьба мне ещё не подкидывала.

– Он сдох? – нарушив молчание, произношу я. – В смысле окончательно?

– Хрен его знает мужик. Я пронзил сердце вампира. Если верить фильмам, то с него достаточно.

– А если нет.

– В любом случаи скоро рассвет. Солнце точно подпалит ему задницу.

Ну, уж нет. Мои парни разорваны в клочья, а девушка выжита как лимон. Я не капитан Ахав, но солнцу лучше занять очередь. Я лично сожгу кровососа ко всем чертям.

Смоук недоумевающе смотрит на меня. Я подхожу к своему мотоциклу и вытаскиваю из кофра цепь.

– Дай ка мне эту хреновину.

Он передает мне перевезённые колья. Я креплю цепь по серёдки креста, и с размаха вгоняю кол упырю в грудь.

– Что ты задумал мужик?

Проигнорировав Смоука, я завожу байк и усевшись поудобней выжимаю газ. Мотоцикл извергает рёв мощи. Намотав цепь на руку, я трогаюсь с места. Цепь натягивается, увлекая за собой упыря. Я разворачиваюсь для разгона. Набрав скорость, я направляю мотоцикл прямо на пылающий «линкольн». Подобно тряпичной кукле вампир тащиться за мной. Когда до машины остаётся несколько метров, я ухожу в занос и отпускаю цепь. Упырь по инерции врезается в «линкольн». Пламя мигом поглощает порождение тьмы, отправляя его обратно в ад.

Восход солнца озаряет новый день. Я валюсь от усталости, но всё же кладу последний камень на могилу Джессике. Переводя дыхание, я наблюдаю, как горят байки. Смоук поставил мотоциклы кругом, сложив останки наших братьев в центр и всё запалил. Получилось, некое подобие погребального костра. Идея принадлежит Смоуку, но мне она пришлась по душе. На том свете парни будут как новые, и чтобы гонять, им нужны буду колёса. Поэтому мы решили сжечь мотоциклы, тем самым отправив их следом за владельцами. Киду я отдал свой мотоцикл, так как его собственный остался возле бара. Думаю, парень обрадуется, он всегда мечтал о моём железном коне. А мне мотоцикл пока ни к чему. Возможно, когда-нибудь я соберу себе новый, но сейчас. Сейчас банда бродячие псы больше не существует, и я хочу оставить прошлое прошлым.

Сомук везёт меня на своём байке. На сей раз, мне безразлична его кондиция. Тем более трасса всё равно пуста. Пуста, как и я сам. Я так разбит, что не в силах встряхнуть затекшую руку. Солнце уже в зените и оно действует мне на нервы. Всё моё тело зудит и, несмотря на тёмные очки, я постоянно вынужден щуриться. Въехав в тоннель, я кричу Смоуку, чтобы он  остановился. Я слезаю с байка и прислоняюсь к холодной стене. Мне сразу становиться лучше. Гораздо лучше. Смоук ставит байк на подножку. Достав зажигалку, он  прикуривает сигарету и протягивает её мне. Я отказываюсь. Неожиданно он хватает меня за ворот и подносит зажигалку к моему лицу.

– Какого хрена? – возмущаюсь я.

– Ищу следы укуса, – невозмутимо отвечает он.

Я отталкиваю Смоука от себя. Он натыкается на мотоцикл и падает на асфальт.

– Не кипятись мужик, – с довольным видом произносит Смоук, – нет у тебя никаких укусов. Сам знаешь, тому, кто сражается с чудовищами, следует остерегаться, чтобы самому не стать чудовищем. Во оно как… я должен был убедиться.

Вспомнив, что нетопырь укусил меня за плечо, я с опаской дотрагиваюсь до раны. Рана затянулась. На мне ни царапины. Странно…Но ведь меня теперь трудно удивить. Верно?