Ничто

Вначале была реальность. Белый луч реальности, сросшийся с некой серой субстанцией того, что можно назвать небом. Помню, что я возникла именно оттуда. Я видела бескрайнее пространство, в котором ничего не находилось. Только белесая равнина. Без конца и краю. И я шла вперед, совершенно ничего не осознавая. Почему надо идти, куда, что там за горизонтом. Тогда я даже не могла задаться вопросом «кто есть я?», «существовал ли кто-то еще помимо меня?», «что это за место?».

Если и принято считать, что время течет, отмеряя, таким образом, прошлое, будущее, а между ними и настоящее, то сейчас, оно будто бы испарилось. По крайней мере, это состояние, казалось, длилось не то минуту, не то час, дни, месяцы, годы, жизни, а то и вся вечность прошла перед глазами.  Но это стало ясно только потом, когда пришло осознание.

Сейчас же я благополучно пересекла несколько дорог, несколько песчаных дюн, без какого-либо разочарования или надежды. Только после тоненькой тропинки начинались какие-то жилые постройки. Даже росли деревья вроде тополей. А в самом центре стоял одноэтажный увесистый белоснежный дом, собранный из кирпича. С большими окнами и даже забором по периметру. Я подошла к калитке и постучала три раза. Никто не ответил. Когда я решила попробовать обойти дом и найти еще один вход, калитка внезапно отворилась сама собой. Я вошла и тут же удивилась. Под моими босыми ногами росла трава. Самая настоящая, только все такая же изумительно кристально белая. Подол платья касался свежих цветков, ноги почувствовали влагу утренней росы. Я затворила за собой дверь, закрыв ее на щеколду. Дом будто приветствовал меня. Это могло показаться странным, но именно это чувство приятного охватило меня. Будто это и правда мой давний уголок счастья, который помнит еще все, что было до этого. «Но что же было до этого момента в моей жизни?»  Я опешила на несколько секунд. Не одной догадки, ни одного воспоминания, даже намека на что-то ушедшее.

Поднявшись по ступенькам наверх, к двери, я остановилась. Сейчас здание показалось вовсе необитаемым. Так что стучаться не было никакого смысла. Ручка двери плавно повернулась, и дверь распахнулась вовнутрь. В прихожей стоял шкаф и полочки с вешалками, но без одежды. Коридор вел в большую гостевую комнату, обставленную в довольно архаичном стиле. Оттуда еще в две комнаты, похожие по габаритам, словно близнецы. И была еще одна комнатушка, дальше, в самом конце, меньше по габаритам, но столь искусно украшенная лепниной на потолке. Тут и без маленькой кухни не обошлось. Я обошла все по очереди, удивляясь без устали, и даже немного радуясь своим открытиям. Подошла к зеркалу в спальне и оглядела себя. Немного невзрачная, вьющиеся каштановые волосы ниже плеч, серые глаза и какая-то печать грусти в лице. Я смотрела словно на незнакомого человека, которого вижу впервые в жизни. Единственное, что не поддавалось сомнению, так это то, мое самоопределение. Да, я человек. И жила раньше где-то, в месте намного большем, чем это, и меня окружали такие же существа. Но подробнее ответить, увы, не получалось. Что случилось потом, или все это лишь чей-то бред. А возможно то, что есть сейчас – лишь придуманная мною басня, вовсе не существующая. Я не знала. Точно знала лишь то, что терпеть не могла длинные платья, как и длинные юбки, рюшечки на рукавах и неприбранные волосы.

Но на мое счастье в доме оказалось куда больше одежды, чем ожидалось. Комоды и шкафы были переполнены летними кофточками и сарафанами, юбками, палантинами, легкими пальто и накидками. А внизу стояло несколько пар обуви, и так в каждой комнате. И все по размеру моего тела и ног, словно сделанное под заказ. Я тут же переменила надоевшее платье на блузку и широкие шорты. На  ткани еле заметно читались цветочные узоры. Ткань цвета слоновой кости, воздушная, пахла чем-то наподобие клубники.

Все дни напролет я путешествовала по неизведанному миру. Выходила с черного входа и шла на северо-восток где-то километра три. Там начинался небольшой лесок, в основном хвойных пород. Стояли пышные сосны, чуть поменьше елочки, аккуратные кипарисы. Но ветра не наблюдалось. Картинка словно бы застыла. Неслышно было птиц, не пробегало никакого зверья.

А если я меняла курс, и шла на восток, то упиралась в озеро. Оно и озером-то, наверняка, не было. А чем-то вроде зеркальной поверхности, ровной, без намека на движение.

Дальше путь мой преграждали огромные дюны. И я не имела смелости пока пойти туда, чтобы разведать обстановку. Жизнь моя приобрела одномерный тон, подобно биению секундной стрелки. Пока однажды я не завидела вдалеке чью-то фигуру. Это точно шел человек, больших размеров, в темной одежде. По мере того, как он приближался, я разглядела на нем плащ и странную шляпу. С большой круглой головы свисали вниз патлами немытые черные волосы. Вид у мужчины был угрюмый, уставший, и даже немного безумный. Он приблизился к воротам. Я стояла в это время у двери дома, намереваясь в любой момент внезапно ускользнуть.

- Впусти меня, – Низким голосом сообщил незнакомец.

- Зачем ? – прокричала я.

- Я давно ищу дом. – Проговорил он, сплюнув на землю. – Ты только прибыла, и пока ни в чем не разбираешься. Не приду я, так придут другие. Этот мир еще более жесток, чем земля.

- А что это за мир?

Я потихоньку начала приближаться к страннику, надеясь рассмотреть его получше, и услышать его ответы.

- Он зовется Ничто. Это промежуток. Словно пересадочная станция. Здесь обычно надолго не задерживаются, но некоторые увязают и остаются здесь навсегда.

- Я не совсем тебя понимаю.

- Тебе и не нужно, просто отрой замок и пригласи меня внутрь.

Верить ему не очень-то хотелось. Он точно что-то скрывал. Его грязные запотевшие руки несли какой-то замотанный сверток, а за спиной красовалось охотничье ружье.

- Если сделаю, как просишь, ты не убьешь меня? – поинтересовалась я, глядя ему в глаза.

- Постараюсь. – Заметил он. – Но без меня правды тебе не узнать.

Через несколько минут мужчина сидел в кухне, попивая чай. Однако, рассказ его оказался донельзя скудным. Он рассказал о своих бедах, о том, как случайно убил крестьянскую дочь, а потом уже не мог остановиться, как после драки как-то очутился тут и долго искал ночлег, но не мог найти. О месте же этом ему рассказал один старец, с которым тот случайно пересекся у моста с изваяниями. Мне  стало ясно, что знает он не намного больше моего, лишь краем уха что-то почерпнул, или же хорошо умеет скрывать то, что знает. Но Иевко (так он представился) помнил до мельчайших подробностей свою прежнюю жизнь, а я нет. И при малейшей попытке извлечь хоть что-то из памяти только начинала болеть голова. Очевидно, что там точно имелась информация, вот только погребенная под чем-то тяжелым, будто сокрытая чьей-то волей.

А через день Иевко занял одну из комнат близнецов. И как только он там обосновался, развесил свою одежду, достал инструменты, ножи и прочий хлам, комната вмиг преобразилась, из белой стала светло-коричневой. Светло-коричневая мебель, стол, стул, потолок, в общем, каждый предмет ее вылился под стать хозяину.

Через пару тройку дней на горизонте опять замаячили тени. Они бежали, иногда вприпрыжку, иногда галопом. Трое мальчишек, в обносках, с мешками и небольшой тележкой. Головные уборы у них были странные, как у индейцев, с разноцветными перьями по краям.

- Есть, кто живой? – прокричали они, стоя возле забора.

- Кто вы? – проорал им Иевко в ответ.

- Мы хотим поговорить с хозяйкой.

- Убирайтесь прочь, а не то выйду.

Но они остались ночевать, спали на траве, а на утро вновь затребовали моей аудиенции.

Я вышла к ним, ничуть не опасаясь, только, на всякий случай, попросила Иевко быть поблизости.

- Я – Стефан, тот, что справа – Савва. А вон тот – слева – Лука, – Представился за остальных самый рослый мальчик. – Мы скитаемся так давно, что и себя уже не помним. Если оставишь нас, то никто точно не заберет этот дворец.

- А разве его можно забрать?

- Как и все, что здесь. Даже твою жизнь.

Я оторопела от удивления. Очевидно, они лгали, потому что, и это чувствовалось даже в здешнем воздухе, или его отсутствии, Ничто существовало для тех, кто умер. Следовательно, и умереть еще раз уже не может. Я оглянулась на Иевко, но он лишь молча, пожал плечами, мол, разбирайся сама.

- Но вы не причините нам вреда? – поинтересовалась я недоуменно.

- Что ты, нет, мы лишь ищем пристанище. Обещаем, что будем его охранять.

И тут они все трое достали из-за пазухи ножи, мечи и даже булаву.

Иевко сплюнул на землю и тяжелым шагом направился в дом, оставляя решение за мной. Возможно, тогда мне стало, даже, жаль их. Они ведь еще дети, как-никак. Поэтому мое сердце дрогнуло. Мальчуганы весело вбежали за ограду, пробежали по коридорам  с нестерпимым визгом и, наконец, остановились во второй комнате, точь-в-точь похожей на комнату Иевко. И та по прибытии гостей приобрела некоторый сероватый оттенок.

Вскоре мы все вновь собрались на кухне заваривать засушенные листья молочного чая. Забавно, но пить хотелось, как и обычно, а вот есть не хотелось вовсе. Можно было уловить чуть теплый запах клевера, сладкий аромат лесной земляники и душистый шлейф лаванды. Наслаждение от горячего чая  умоляло тревоги, и давало хоть какой-то успокаивающий эффект.

Мальчики поведали историю о том, как путешествовали по миру Ничто, как потеряли при этом четвертого приятеля и их первый приют. Они сказали, что грабежи и убийства для этого места, все же не редкое явление, и что, если тебя убивают здесь, то ты куда-то исчезаешь, куда неизвестно. А всякое строение контролирует тот, кто его первый нашел, или убил всех жильцов, будучи также одним из них.

Я собирала посуду, обдумывая все сказанное. Выходит, и на том свете нет покоя. И здесь жизнь может стать скоротечной. Но хоть такой, же бессмысленной, как там, вряд ли станет.

Дни с новыми друзьями проходили на редкость весело. Скучать больше не приходилось. Мальчики все время выдумывали какие-то игры, сооружали палатки и гамаки во дворе. Они напоминали стаю щенков, резвящихся сутки напролет. Но, как и в предыдущие два раза, к нам вновь пожаловал посетитель.

Возле калитки стояла женщина лет шестидесяти. Босая, почти седая, в черном платье и поверх шерстяной кофте.

-  Так это ты, Безымянная, принимаешь убийц и преступников, даешь им кров? – закричала она, завидев меня. – Не думаешь ли ты, что они будут верными тебе? Да, посмотри же на них.

Тем временем Иевко приставил дуло ружья в направлении старой женщины, а мальчики схватились за свои оружия и были готовы в любой момент их использовать.

- Не тебе их судить. – Возразила я.

- Ты не достойна, владеть этим домом. Но я великодушна, и дам тебе выбор. Либо ты изгонишь их до завтрашнего рассвета, либо лишишься всего, что имеешь.

Тут женщина развернулась и пошла, обратно, слегка ковыляя. Я не посмела останавливать ее. Лишь смотрела вслед поднимающемуся песку, пока ее фигура не исчезла с горизонта. Впервые я испытала окольцовывающий путами страх, словно  сгусток, поднимающийся к горлу.

- Это Версавия, она живет вон за тем бугром. – Прогорланил Лука.

- Да, и последователей у нее до кучи. Мы видели их как-то, человек тридцать точно. – Уточнил Стефан.

Иевко угрюмо сидел на небольшом выступе крыльца и разбирал свое оружие. Бережно обтирал детали какой-то грязной тряпкой, прочищал дуло, не обращая на нас поначалу никакого внимания. Я решила, что будет целесообразно поинтересоваться у него по интересующему вопросу и подсела рядом, на соседнюю ступеньку.

Тем временем мальчики, недолго думая, побрели в дом, скорее всего, разбирать свои припасенные трофеи и остальные режущие предметы.

-  Ты знаешь что-нибудь о ней? – спросила я его.

- Она здесь куда дольше каждого из нас. Столетий шесть, не меньше. Пару раз пыталась загнать меня. Тьфу, старая ведьма. Наводнила свои порядки в мире, ей не принадлежащем. Видишь ли, у некоторых здесь есть особая сила. Уж не знаю, откуда она берется. Но она столь сильна, что отправит нас пятерых к праотцам, даже не моргнув.

- И что остается делать?

Он замолк, застыл на несколько секунд, задумчиво оглядевшись вокруг, засмотревшись на бескрайние поля. Взгляд его ушел затем дальше, туда, где еле заметной полоской виднелся лес.  Погодя еще какое-то время Иевко продолжил.

- Мы поначалу, прибывая сюда, не все помним. У некоторых и не всегда выходит поднять со дна свою прежнюю жизнь. Душа должна оформиться. Не знаю, зачем мы застреваем здесь, в Ничто, но знаю, что у сильной души появляются невероятные способности. Она может Ничто покинуть, или остаться, как Версавия. Скажи, ты ведь не знаешь, кто ты?

Я посмотрела в его блеклые серые глаза без тени сожаления или стыда. Ведь каждый день, не показывая того остальным, я отчаянно пыталась уловить хотя бы тот маленький остаток своих воспоминаний, которые были перед смертью. И все напрасно. Начать с конца или с начала – словно туман заполнял мою голову.

- Нет, увы.

- Ты управляешь этим домом. Без тебя и он, и мы погибнем. Поэтому постарайся, иначе всему конец.

Иевко отвернулся и принялся за старое. Рядом громоздился ящик с инструментами. Я не стала больше отвлекать его. Нужно было еще раз обдумать ситуацию. И лучше умиротворяющего озера на эту роль не сыскалось.

Подойдя ближе к водной глади, я краем глаза разглядела легкую рябь, похожую на тихую речь, перебирание бумаг или шепот ветра. Не знаю почему, но мне дико захотелось дотронуться до поверхности. Я только поднесла руку, как вода начала еще больше вспениваться, подниматься, при прикосновении осязался лишь легкий холодок. А затем словно что-то большое и очень  тучное накрыло меня, затянуло в круговорот. Органы чувств на время умолкли. Вновь стала ощутима бескрайняя беспросветная тьма, которая, исходя из древних мифов, была началом мира. Но хаотичной она мне не виделась, наоборот, весьма разумной, вечной, пережившей многие тысячи лет, упоенной многими живыми созданиями, как сама природа. Невозможно сказать, сколько времени я там пробыла: минуту или же целый год, а то и больше, но вскоре  тьма словно выплюнула меня на песчаный берег у моста. Мост состоял из камня, можно было насчитать, по меньшей мере, двадцать арок, а то и больше. По всей территории моста располагались скульптуры людей, одетых в длинные наряды, в сандалиях, всегда по-разному держащих руки, и только стоящих. Большая масса народу стекалась к древнему сооружению. Я шла, повинуясь толпе вперед, не оглядываясь. Пока не заметила одну важную деталь. Они не видели меня вовсе,  для подтверждения я даже замахала руками у одного под носом, кривляла рожицы, но все напрасно. Безусловно, мое тело имело вес, они не могли пройти сквозь меня, но и задеть тоже не могли. Дойдя до середины, я остановилась перевести дыхание. Оттуда, с возвышения, видны были только песчаные дюны и ни одного живого уголка, переведя взгляд обратно, я натолкнулась на старичка в белой рубахе до колен, и штанах, без обуви. Он стоял, будто приклеенный, держа в руках какой-то длинный деревянный посох.

- Вы видите меня?

- А что ж не видеть-то?! – заключил он, слегка, улыбнувшись.

Вблизи, ясно виделось, что старец слеп и прихрамывает на одну ногу, но стоял он твердо, стойко, имея вид достаточно удовлетворенный.

Я уже формулировала вопросы, с каких стоило бы начать, но он не дал мне закончить начатую работу.

- Знаю, зачем пришла сюда. Ты хочешь помочь им, коль себе не можешь. Правда, хуже лжи. Она как дубинка лупит. Ложь же напротив многое исправляет. Ложь милосерднее. Ты смотришь на то, что за мостом, тогда как надо подумать над тем, что сейчас.

Настало некоторое промедление. Трудно было на чем-то сосредоточиться, однако я, наконец, поняла, что мучило меня более всего.

-  Объясни, в чем весь смысл? Почему мы здесь?  - Вопросила я.

- Жизнь не имеет ни начала, ни конца. Конечно, не та телесная жизнь, что людям представляется последней. Никогда не поздно все исправить, не поздно заново родиться. Пределов никаких нет. Их лишь люди придумали.

Старец, было видно, еще больше просиял. Он видел, будто самую суть бытия, смотрел прямо в нее.  Складывалось ощущение, что для него не существовало чего-то неясного. Все сущее, как на ладони.

- Ты вспомнишь их. Тех, кто дорог твоему сердцу. Только с их помощью ты и сможешь оставить подле себя то, что уже твое. Тогда и восстанет душа твоя. А теперь иди.

Я поблагодарила его, хотела даже обнять, но подумала, что для первого знакомства, это слишком. И буквально побежала обратно, к тому месту, откуда меня выбросило. Я чувствовала, что должно произойти что-то очень важное, что-то, чего нельзя было пропускать ни в коем случае. И надеялась, что еще не слишком поздно.

Оказавшись вновь у озера, я поспешила к дому, увидев уже издалека, как толпа людей собралась возле него. Выглядели они ужасно. Кто в лохмотьях, кто в рванье, остальные же в военной униформе, были и те, кто нацепил кольчугу поверх рубашек. И возглавляла это сборище, начиненное оружием до зубов, Версавия. Вид у нее был как никогда воинственный. Вот она уже готовится отдать команду, к наступлению, как видит меня, и упоенная чувством собственного превосходства, решает переждать, надеясь тем самым на лучший исход в случае переговоров.

Я же подошла неспешно, орава людей расступалась, давая мне дорогу. Кто-то выругался, кто-то сплюнул у моих ног, в целом враждебность ощущалась настолько сильно, что невольно возникла пауза. А за длинным остроконечным забором за происходящим наблюдали мои недавние друзья. Ребята даже хотели выскочить, завидев меня там, но Иевко не дал им совершить самоубийственного подвига. Они остались наготове, но смотрели на меня так, будто уже оплакивали.

-   И тебе хватило духу придти прямо ко мне? – Произнесла Версавия.

- Я хочу поговорить с глазу на глаз.

- Ишь, чего? – Рассмеялась  она. – Но будь, по-твоему.

Вскоре она подозвала к себе огромного мужика с копьем и отдала ему несколько приказов, развернулась и повела меня прямо, в направлении рощи.

Я точно знала, что у нее на уме. Избавиться от меня без лишних хлопот можно было и вдали от всех. Притом избавиться самым что ни на есть грязным способом. Но, как, ни странно, это обстоятельство никак не могло, ни испугать, ни устрашить.

Мы прошли в безмолвии почти до самого края леса. Наконец, она остановилась.

- Так каков твой ответ?

- Я не могу отдать тебе свой дом и тех, кто в нем.

У Версавии скривилось лицо, обнажив множество морщин. Она уже с трудом контролировала себя, то сжимая, правый кулак, то разжимая его.

- Значит, ты выбираешь смерть?

С этими словами  она навалилась на меня всей грудой мышц, и весом своего тела повалила на песок. Ее мускулистые толстые пальцы, подобно щипцам сжали мое горло.  Вмиг я перестала понимать, что на самом деле происходит. Медленно чувство стянутости, сдавленности горла переросло в нестерпимую боль, деревья вокруг поплыли. Я переставала чувствовать свое конечности, свои руки и ноги. И тут мне показалось, будто на сосны обрушился шквальный ветер. Верхушки их закачало. Не то вой, не то крик шевелился в этом неистовстве начавшейся бури. Волосы развивались и спутывались, мешая разобрать хоть что-то. Мое тело горело, почти полыхало, но тот огонь был приятен, он покрыл все вокруг на расстоянии метра. Вскоре я поднялась на ноги и стояла уже посреди настоящего песчаного урагана. Откуда-то наползли непонятные тучи, небо заволокло мглой бежевого цвета.  Не сразу я заметила Версавию, лежащую навзничь, распростершую руки в разные стороны. Глаза ее напоминали восковые слепки, будто женщина давно почила, отдавшись на волю Богу. Я попыталась приподнять ее, проверить пульс, но все бесполезно. Тогда мне стало особенно пусто, дымящийся тяжелый комок схлынул с сердца и зашипел. «Мне так жаль, так жаль» - повторяла я, роняя слезы. – «Сможешь ли ты простить меня?». Пылинки песка постепенно оседали обратно на землю, ветер стал успокаиваться, тогда чья-то теплая рука легла на мое плечо. Я обернулась. Рядом стояло несколько человек. Стало так светло и ярко от их присутствия. И в тот миг в моем сознании воскресло все сокрытое. Моя детская колыбель, мамины сказки, прогулки под дождем, отъезд папы, моя любимая кошка, ночной город, бесконечные уроки, спортивные достижения, первая любовь, переезд в другой город, университет, скорое замужество, продолжение карьеры, мои дети, дача, путешествия, смерть мамы, родившиеся внуки, и наконец, моя смерть.

Это случилось  16 марта 2017 года. В ту ночь мне 83-летней  снился особенно хороший сон. А после него я уже не проснулась. Там стоял аккуратный кирпичный дом, к которому меня привел белоснежный огонек света. Возле моей кровати тогда сидел мой муж и неистово плакал.

А сейчас они все стояли здесь передо мной. Моя мама, хотя ей было на вид лет 30, молодая и красивая. Мой папа, прошедший через операции, но сейчас он выглядел совершенно здоровым. Тут же находились мои дедушка с бабушкой, счастливые, как никогда раньше. И мои родственники с папиной стороны. Все они смотрели на меня с трепетом.

- Ты, наконец, пришла, моя ягодка. – Сказала бабушка.

Я подошла к ней, не веря своим глазам.

- Прости, что не сказала, как люблю тебя тогда. – Прошептала я, обнимая ее крепко-крепко.

Скоро я успела обнять всех, кто пришел. Кто-то давал мне напутствия, кто-то просто улыбался. Торопиться не было причин, потому что, мне казалось, они теперь будут жить здесь.

- Вы ведь теперь останетесь? – Спросила я у мамы.

- Прости. Но не сейчас.

Она была немного опечалена, но все, же держала себя в руках.

- Но обещаю, мы еще встретимся.

- Мы ждали этого момента очень давно. -  Произнес отец. – Но дождемся и следующего.

- А что случилось с Версавией? Она ведь еще жива?

- Она только тем и исцеляется. Проходя через одно и то же множество раз. Кто знает, сколько ей еще осталось жить в искуплении. – Промолвила бабушка.

- Нам уже пора. – Донеслось откуда-то.

Мне отчаянно хотелось верить, что они не уйдут так быстро. Но их силуэты постепенно начали ускользать, исчезать, подобно воску на зажженной свече.

- Будь сильной,  ты нужна им сильной. – Вздохнул мамин голос.

Я стояла посреди леса в полном одиночестве. Растерянная, немного опустошенная, но вместе с тем уже не та я, что была раньше.

У дома теперь никто не стоял. Тишина, обрушившаяся на Ничто, особенно непривычная поначалу, вполне умиротворяла дух. Меня уже давно ждали. Мальчики готовили какой-то особый напиток, по их словам, Иевко даже вычистил крыльцо на радостях. Как только я вошла за ограду, Стефан с криком выбежал наружу, повиснув на моей шее от такого ликования. За ним последовали и остальные. Лишь Иевко довольно сдержанно прижал меня к себе, но даже от этого показалось, что моей спине стало не по себе.

- Ты нас спасла. Как только они поняли, что остались одни – так тут же разбежались.  – Воскликнули мальчики попеременно, но почти в один голос.

- Да, без тебя бы мы не справились. – Добавил Иевко.

- Это, скорее, мой долг – быть с вами. – Выговорила я смущенно. – Но вы уже стали моими друзьями.

- Тогда не дело так сидеть, пошли пить чай. – Высказал Иевко, похлопав меня по плечу.

- Мы добавили туда чабреца, мяты и ежевики. Это лучший рецепт, который только можно придумать.

- А потом ты отдохнешь немного и все нам расскажешь, так ведь? – тараторили мальчики наперебой.

-  Да, расскажу все, что вспомню. Только зовите меня теперь Вероникой. Это мое настоящее имя.

Мальчишки, глядя на меня, еще больше просияли. Они предвкушали особо интересную историю. Так, словно любили коллекционировать хорошие добротные рассказы путешественников, или фантазии, или пережитый кем-то личный опыт.

Мы продолжили жить под одной крышей. Скука мира Ничто нас ничуть не утомляла. Наоборот, придавала бархатный неуловимый доселе покой. А дела всегда сами собой находились. Многие теперь  обходили наш дом стороной. Так что обитателям дома ничего не грозило.

Иногда я все так же чувствовала щемящую тоску по родным, но почему-то иногда даже словно бы могла ощутить их присутствие.  Во всяком случае, мое место было именно здесь, с теми, кто заботился обо мне и  друг друге день ото дня. И этого мне было вполне достаточно.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 11. Оценка: 3,91 из 5)
Загрузка...