К студеному морю


Когда возвращавшийся с охоты Варяжко добрался до окраины поляны, молочно белая пелена тумана, путавшаяся в ветвях молодого ельника, заметно рассеялась. Еще до утренней зари он сходил к лосиной балке в молодой подлесок ставить силки на зайца. Любит заяц по осени полакомиться корой молодой осины. Кроме ножа да бечевы для новых удавок славен ничего с собой не брал. Шел налегке, потому и вернулся рано. Солнце еще не вышло полностью из-за деревьев, осторожно выглядывая на горизонте, прячась за набежавшими тучами.

Узкая тропка, извиваясь, среди колыхающейся от ветра травы, вела к приземистой избе, приютившейся между редких молодых берез. Серый дым, валивший из трубы, лениво поднимался в хмурое небо. Подхваченный ветром он стелился к земле и, кутаясь в шелестящей траве, достигал окраины поляны. Даже там, в прохладе дремучего леса, ощущался запах прогорающих древесных поленьев.

Чувство тревоги, словно острие копья, ткнуло под ребра, заставляя остановиться в тени деревьев. Раскидистые лапы ельника касались широких плеч охотника, скрывая его от постороннего взгляда. Опытный охотник всегда чует неладное. Варяжко всмотрелся в кромку леса. Никого. Неужто показалось? Бросив под ноги тушку зайца, он нащупал за поясом рукоять ножа. Тихо скользнул в широкую ладонь кованый клинок. Варяжко расправил плечи и шагнул на тропу. Шел степенно, едва касаясь пальцами травы. Теплый осенний ветерок, с горьковатым запахом полыни, коснулся небритого лица, настойчиво трепал подол рубахи. Покрытые золотом и багрянцем листья деревьев тихо шелестели, словно предупреждая о чем-то. Среди ветвей, тревожно застрекотала сорока.

Пристальный взгляд охотника остановился на поросшем высокой травой пригорке возвышавшимся в стороне от тропы. За ним вполне мог укрыться человек. Да чего уж там: трава в этом году местами выросла почти по грудь, в ней кто угодно мог притаиться.

Вот и холм остался позади. Ветер предостерегающе толкнул в спину, принеся до боли знакомый запах конского пота. И Варяжко сразу же, на носках, повернулся лицом к ветру.

Медленно разгибая спину, из-за пригорка, показалась фигура жилистого  хазарина. На скуластом лице между усами и остроконечной бородкой играла самоуверенная улыбка, отчего глаза кочевника превратились в узкие щели. Длинные черные волосы заплетены в несколько косичек стянутых на затылке.

Теперь понятно, как удалось наймитам Владимира отыскать его в такой глуши. От глаз кочевника мало что укроется. Он и в голой степи найдет надломленную травинку. И после проливного дождя отыщет потерянный след в раскисшей степи.

После предательски убитого варягами Ярополка, Варяжко с малым сыном князя бежал к печенегам, где и обосновался на несколько лет. Все это время он ходил с кочевниками в набеги на Русь. Не мог вырвать из сердца засевшую обиду на Владимира за смерть своего князя. Позже, когда княжич встал на ноги и окреп, Варяжко перебрался с ним в древлянские леса, где и скрывался уже три года. Знал, не простит Владимир кровной обиды за набеги. Как в воду глядел: не успокоится князь, пока не отыщет беглецов. Видел Владимир угрозу в сыне Ярополка. Со временем княжич мог предъявить свои права на земли отца. Вот и решил князь Владимир изловить беглецов и избавиться от них. Навсегда. Чтобы можно было жить дальше, не оглядываясь назад. За хорошую мзду всегда найдутся охочие до золота наймиты. Стало быть, так все и произошло.

Варяжко пристально всмотрелся в хазарина. Поверх одетой стеганой куртки натянуты кожаные латы из толстой, грубо выделанной коровьей кожи,- такие не пробить даже стрелой. Кривой нож, заткнутый за широкий пояс. На боку проушный топор и палаш. Сжатый в ладони тугой лук с костяными накладками и торчавший из-за спины колчан со стрелами. Во второй руке кочевник держал стрелу с широким наконечником. Срезень часто применялся степняками. Человек раненый подобной стрелой быстро истекал кровью.

Сколько с кочевником пришло людей,- было бессмысленно. Будь их много нагрянули бы открыто, без страха, не хоронясь как тати.

-Далеко тебя занесло от родных степей,- с нарочитым удивлением заметил Варжяко.- Ищешь кого в этих краях?

-Искал, – ответил кочевник, не отводя пристального взгляда.

-И как? Нашел?

-Нашел,- растянулся в ухмылке хазарин, теребя пальцами оперенье стрелы.

Варяжко сделал шаг навстречу, споткнулся, взмахнул руками, и, заваливаясь на бок, с короткого замаха метнул нож. Хазарин среагировал молниеносно. Миг, и стрела уже летела в сторону нырнувшего в высокую траву словена. Широкий срезень вспорол рубаху на груди, прошел по касательной оставив на теле кровавый след. Хазарин бешено выпучил глаза, замычал, почувствовав в шее воткнутый нож. Пока еще жизнь теплилась в его теле, он, отбросил в сторону лук и, обнажив палаш, бросился в нападение. Варяжко ужом увернулся от смертельного удара, скользнув под локоть и оказавшись за спиной, ухватил кочевника за плечо, рванул на себя, опрокидывая. Ловкий кочевник извернулся у самой земли, выхватил из бронзовой проушины легкий топорик. Но Варяжко был быстрее. Он вырвал свободной рукой из окровавленной шеи степняка нож и, вскочив на хазарина сверху, навалился всем телом, ударил противника дважды в основание черепа. Замер прислушиваясь. Тишина…

Привычный к жестокому бою Варяжко озирался, ожидая нападения. Никого. На руке сжимавшей нож вздулись вены, на скулах заиграли желваки. Варяжко почувствовал, как внутри закипает ярость, необузданная злость, превращающая его во время схватки в дикого зверя, жестокого и неуправляемого. Сейчас он был на грани такого состояния. Не зря печенеги с уважением прозвали его нукером, - воином телохранителем, чьи инстинкты были сродни звериным. Он ощущал опасность, и пока что это чувство его не отпускало. Нагнувшись к мертвецу, он вытер нож о куртку кочевника и сразу убрал за пояс. Потом перевернул тело, стянул с него колчан со стрелами и, подобрав лук, направился к хижине.

Срубленная из молодых дубков изба стояла неподалеку от кромки леса. Каждое утро солнце, показываясь с востока, касалось соломенной крыши и бревенчатых стен щедро законопаченных мхом, тайком заглядывало в окно и, подкрадываясь по полу забиралось на кровать, будило спящих. Варяжко знал каждый сучек в срубленной доме. Он сам его поднимал. Бревна носил из леса, тесал, рубил замки на концах и сам же складывал, затыкая щели мхом. Не раз он хаживал этой тропой к дому, знал каждую пядь. Однако следов пришлых по-прежнему приметить не мог. Сколько их? Где притаились? Оставалось надеяться, что загонщики пришли без псов, натасканных на лов людей.

До избы совсем рукой подать. Варяжко уже приготовил две стрелы, с острым четырехгранным наконечником способным пробить плотный доспех. Ещё не дойдя полутора десятков шагов до хижины, он увидел у крыльца  кряжистого древлянина с растрепанной черной бородой, одетого в сермяжную плотную свиту и штаны, заправленные в ногавицы поверх которых намотаны портянки, закрепленные окрученными ремешками лычаков. Широкой глыбой он нависал над извивающимся отроком, сжимая одной рукой горло, держал лезвие своего ножа у самой шеи Олега.

-Угомонись щенок! Не то не сносить тебе головы.- Прорычал он, приметив Варяжко, и подал знак тому остановиться. А сам прижал нож к горлу отрока с такой силой, что по шее мальца потекла кровь. Хороший был нож,- ладный. Не древлянской работы. У тех хорошие ковали отродясь не водились. Да и тайны железной руды они не знали, их ковка всегда была ломкой и хрупкой. Теперь понятно стало, почему хазарин вел себя спокойно в чужом лесу. Видимо у него договор был с древлянами на поимку беглецов.

-Говори, зачем пришли? Я вам зла не делал. Чего хотите?- спросил Варяжко деланно, будто не ведая причины.

-А то не знаешь? – прищурил один глаз бородатый.

-Нет.

-Так я намекну. На днях нагрянули  в наше печище вершники из самой Хазарии. Так, мол, да так: за отпрыска Ярополка золотом платят.

- Так, то за княжича! Причём здесь мой сын?

- Ещё не ведомо, твой ли он сын. Вы здесь чужие.

-Пусти мальца не то…

- А ты не пугай. Видали мы таких. Теперь их кости в овраге волки догрызают.  Я здесь хозяин, и это моя земля.- Мужик убрал лезвие ножа от горла отрока, обвел им окрестности.

Чуть слышно пропела спущенная тетива, молнией метнулась стрела, сокращая расстояние. С хрустом вонзилась в запястье древлянина дробя кость. Бородатый взвыл, ослабил хватку. Малец, пригнувшись, рванул в сторону, и в тот же миг вторая стрела пробила мужику голову. Острый, кованый наконечник вышел из затылка. Багровые капли, соскользнув с жала стрелы, упали на землю. Древлянин пошатнулся и рухнул лицом  вниз.

-Цел?- осведомился Варяжко безразлично у отрока, потиравшего в сторонке задетую ножом шею. Не хотел показать мальцу, как переживает. На то были свои причины. Всю жизнь, он не мог при нем нянькой ходить, а потому пускай привыкает. Пора взрослеть, а не расти рохлей.

Олег кивнул.

Варяжко в очередной раз заметил, как похож отрок на своего отца, который выбрал сыну имя неспроста. После гибели брата у стен … Ярополк винил себя в его смерти. Видят Боги, он не желал смерти Олегу. Он долго и тяжко это переживал. И позже, на урочище, дал клятву назвать сына именем брата. И он сдержал свою клятву.

Сбросив с плеч колчан, чтоб не мешал продираться по лесу сквозь коряжник, Варяжко оставил себе пару стрел. Спокойно молвил Олегу:

-Собирайся. Бери самое необходимое. Там, у опушки, где исчезает тропа, возьмешь зайца. По дороге охотиться будет некогда, зажарим его в углях. Возьми мой меч, собери еды в котомку и жди. Я скоро.

- Зачем бежать, все мертвы?- удивился отрок.

- За ними придут другие.

-Далеко пойдем?

-Не близко. К студеному морю.

Определить направление откуда  ветер донес запах конского пота не составило труда. Варяжко без единого шороха исчез в тени деревьев. Главное подкрасться тихо, без шума.

На стреноженных коней он наткнулся сразу за поросшим крапивой оврагом. Чуть в стороне, опираясь спиной на ствол березы, сидел молодой скучающий древлянин в овчинной безрукавке. Ловко орудуя ножом, он затачивал обломок ветки. Кони, почуяв чужака, подняли головы.

Парень оглянулся, и тут же прильнул к земле, уворачиваясь от пущенной стрелы. Варяжко отбросил в сторону бесполезный лук, достал нож. Нужно кончать с вертким противником. Судя по количеству лошадей, загонщиков было трое. И стоявший перед ним, был последним из незваных гостей.

Они кружили присматриваясь друг к другу, выжидая удобного момента. Несколько раз древлянин пытался достать своего противника, но безуспешно. Варяжко, не отводя глаз от врага, уже приметил слабину молодого воина: он слишком открывался во время удара. Вот и сейчас замахнулся, не прикрыв второй рукой горло. Варяжко нырнул под руку, полоснув лезвием по ближней ноге, шагнул в сторону и, прыгнув, ударил в шею…

К избе он вернулся верхом на пегой кобыле, держа за узду еще одного коня. Олег уже собрал их совместные пожитки и ждал у порога. Приторочив нехитрый скарб, они вскочили в седла и, выехав на звериную тропу, погнали лошадей на север.

Тропа довела их до бурелома. Здесь она сворачивала в сторону и уходила на запад. Вершники спешились. Варяжко хлестнул лошадей по крупу. Дождавшись пока испуганные животные исчезнут за кустами, он развернулся, перешагнул через поваленное дерево и углубился в дебри. Олег, тяжело вздохнул, закинул за спину котомку, пошел следом.

 

***

-Кровь почти спеклась,- заметил Сагат, коснулся раны кончиками пальцев и растер багровый сгусток. - Не могли далеко уйти.

Хазарин сидел на корточках, удерживая рукой коня за узду. Волосы кочевника, заплетенные в косички собранны на затылке в пучок. На самых кончиках накладных косичек из конских хвостов блестели медные колечки. При каждом движении головы они, соприкасаясь, издавали тихий звон. Облачен он был в длиннополый халат, затянутый на талии наборным поясом. На ногах остроносые сапоги на мягкой подошве. Деревянный щит переброшен за спину. Во время боя в этом положении он защищал спину. Обтянутый пропаренной кожей, со временем высохшей и загрубевшей, он мог выдержать сильный удар.

-Теперь они верхом. – Стоявший рядом древлянин прихлопнул на шее комара, почесался.- Там, у леса, конский след ведет на север.

- Куда он собрался?- прошептал Сагат размышляя, повернул лицо к словену, добавил:- Что в той стороне?

-Через несколько верст – непроходимые леса, за ними - сплошь болота, еще дальше - река Вага, впадающая в северное море.

- Похоже, к урманам собрался.- Оскалился хазарин поднимаясь.- Судя по следам, один всех положил. Опасен...

-Еще бы, самого Ярополка приближенный воин,- проворчал за спиной охотник.

-Тем интереснее будет охота. Думаю, через день нагоним. Быстро он не пойдет. Отрок не воин - слабоват еще. Устанет скоро, тогда и нагоним.

«С чего бы им уставать - то? Чай не пешком идут»,- удивился про себя древлянин, но ничего не сказал Сагату. Вскочив на коня, он свистнул. Из-за избы показалось два вершника соплеменника. Погоняя пятками коней, они припустили вслед за хазарином.

***

На Востоке зарождалась заря. Вторая ночь прошла на топких болотах в окружении зарослей осоки и клокочущий трясины, среди редких кривых деревьев, словно кем-то изуродованных с тайным умыслом. Для ночлега выбрали небольшой клочок земли, где вполне можно было выспаться, не утонув в вонючей жиже. Всю ночь вокруг острова слышалось хлюпанье шагов и глухое бормотание: то ли леший бродил, то ли болотная старуха с топляками заманивала путников своими стонами и вздохами. Маньи вторили им, кликали, зазывая в болотную глушь. Доносившийся шепот переходил в протяжный вой, временами срываясь в вопль.

Размытые тьмой  силуэты бродили по округе не приближаясь к острову, а как только первые лучи солнца коснулись безбрежных просторов топей нечисти и след простыл.

Варяжко растолкал завернувшегося в охабень Олега, сунул в руки оставшийся кусок зажаренного с вчера в углях зайчатины, буркнул:

-Подкрепись, скоро выходим.

Отрока не пришлось просить дважды, он тут же вонзил зубы в мясо, а сам наблюдал как его спутник, вглядываясь в горизонт, пил можжевеловый настой из берестяной плошки.

Туман густой пеленой лежал на болоте. Изредка слышалось бульканье, на поверхность выходили ядовитые газы, заполняя округу запахом мертвечины. Изредка кричала сова. Впереди ничего не разглядеть. Сколько еще идти по гиблой трясине? Где-то позади пронзительно прокричал кулик. Варяжко сразу встрепенулся. Отбросил в сторону плошку, подобрал с земли два срубленных шеста и, протянув один из них Олегу, коротко приказал:

-Пора. Выходим.

Тот, молча взял шест, нехотя поднялся, быстро спрятал в котомку остатки зайца и, бросив взгляд на не разворошенный костер, махнул рукой и поспешил вслед за Варяжкой.

И снова, шаг за шагом, по топкой, непролазной трясине, обливаясь потом и выбиваясь из сил. Брели среди плотной хмари и роя писклявого гнуса преследовавшего их, кружа над головами. Настырная мошка лезла в глаза, забиралась за шиворот, впивалась в потное, зудящее от укусов тело. Пропитанные тиной и илом рубахи, почти не спасали от назойливых насекомых.

К полудню они выбрались из удушливой трясины на твердую землю и углубились в дремучую лесную чащу даже не оглянувшись назад, туда, где за туманом по их следу пробирались перепачканные грязью преследователи.

***

Сагат шел последним, пропустив вперед древлян.  То и дело, проваливаясь в жижу по самую грудь, он проклинал на чем свет стоит эти болота, вспоминая родную степь, где теплый ветер, касаясь обветренного лица, ласкает волосы, а запах цветущей степи пьянит до головокруженья.

Он плюнул в сторону. Этой гати не было ни конца, ни края. Все тело зудело от укусов комаров и грязи. От тяжелых смрадных испарений нечем было дышать. Пот катился по лицу. Пропитавшись влагой, одежда, настолько отяжелела, что тянула ко дну. От усталости ломило все тело. Хотелось лечь и умереть, но врожденное упрямство не позволяло так поступить. Спасало только одно: желание любой ценой добраться до беглецов, которых они должны были давно нагнать и сорвать с них шкуру. Растягивая удовольствие смотреть в глаза, наслаждаясь каждой крупицей причиненной боли и молча наблюдать, как они будут скрежетать зубами и извиваться в судорогах, пока с них медленно будут сдирать кожу.

Островок,  на котором ночевали беглецы, вынырнул из тумана, словно распластавшееся в осоке чудище. Сагат стряхнул с одежды грязь, выжал стянутые на затылке косички, нагнулся к углям. В них, несмотря на утреннюю росу, еще сохранился жар. Недалеко ушли.

«К концу дня нагоним»,- решил хазарин, впервые улыбнувшись за последние два дня. Он выпрямился, всмотрелся в изнуренные лица путников и добавил:

- Если поторопимся, еще до заката их головы будут насажены на колья.

***

Солнце клонилось к зениту. Гуще стали тени деревьев и усилившийся холодный северный ветер принес серую хмарь разразившуюся грозой. Бурный поток реки помутнел от хлынувших с берегов грязных ручьев. Смолкли птицы. За струями ливня, словно за пеленой, исчез противоположный берег.

Из-за плотной стены дождя вынырнул ощерившийся драконьей головой нос драккара. Хриплый голос перекрыл шум разбушевавшейся стихии, предупреждая о приближении берега. Два ряда весел замерли над водой, и уже через миг корабль уткнулся носом в берег.

Широкоплечие воины, спрыгивая в воду с бортов, выбирались на берег. В кожаных доспехах, с круглыми щитами, они пристально всматривались в неровный строй корявого леса  что - то, бормоча  в косматые бороды.

Вопреки всем ожиданиям здесь некого было грабить и разъяренные очередной неудачей воины  разразились проклятьями. Урмане уже сбились со счета проведенным в походе дням. Никогда еще они не возвращались из этих мест без добычи, а тут как назло все селения вдоль реки Ваги были пусты. Ни еды, ни пушнины. Биармины прознав о приходе северян ушли в лесную глушь, оставив урман ни с чем.

Ярл Оттар стоял в стороне о чем-то размышляя. Шлепая по луже, подошел кормчий Бьерн, вытер широкой ладонью стекавшую с бороды дождевую воду, спросил:

-Что дальше? Люди думают, мы прогневали Богов.

- Почем им знать, чего хотят Боги?

- А чего хочешь ты?

-Того же что и все. Богатой добычи.

-Тогда чего мы здесь ждем?

- Знака. Хоть какого-нибудь знака от Богов, что бы понять: как нам быть дальше?

-Здесь? – удивился кормчий.

- Да. И если я не ошибаюсь вот и он.- Оттар вытянул руку, указывая на выбравшихся из бурелома на поляну людей.

Галдящие, как сварливые бабы на торжище, широкоплечие урмане,  заметив появившихся из леса людей, смолкли.

***

Когда Варяжко с отроком выбрались к берегу Ваги, дождь превратился в ливень. Завидев столпившихся у корабля северян он замешкался лишь на миг.  Быстро обвел взглядом пришлых и, сделав шаг на встречу, расправил плечи и громко сказал по-урмански:

-Я хочу говорить с вашим хирдманом.

По рядам северян пробежал одобрительный гул. Они не ожидали, что в такой дали от дома чужак сможет говорить их языке. Откуда им было знать, что в былое время, Варяжко нанимал северян в войско Ярополка и смог выучить язык сынов Одина.

- Что за надобность ярлу говорить с бродягой?-  взъерепенился вышедший вперед Эстуд Кривой. В одной из схваток он пропустил вскользь удар меча по лицу. После этого разорванная щека срослась, так и не скрыв гнилые зубы викинга, отчего он выглядел оскалившимся на одну сторону. Потому его и прозвали - Кривым.

- Я слышал каждый хевдинг рад хорошим воинам, желающим вступить в его дружину.

-Хорошим воинам? Взгляни на себя, оборванец.

- Легко поносить человека из-за чужих спин.

-А я за спинами не прячусь,- возмутился Эстуд.- А вот хватит ли тебе смелости доказать свою удаль?

- Я сюда пришел не для этого…

-Он бросил тебе вызов венд,- перебил Оттар словена с упреком.- Или тебе нечем ответить на его слова?

- Я не хочу его убивать, – признался Варяжко.- Неужто у вас не сыщется места на лавке у весел.

Ярл улыбнулся его словам.

-Мне нужны воины, а не гребцы. Свободного места на драккаре нет. Если хочешь попасть на мой корабль, ты должен забрать свое место силой и доказать, что достоин находиться со мной под одним парусом. Победишь - получишь место на корабле, проиграешь – знать судьба такая. А коль боишься,- можешь убираться.

Варяжко склонил голову в раздумье, заметив краем глаза, как один из пришлых наложил стрелу на тетиву, намереваясь пустить ее в спину при отказе. Бросил через плечо взгляд на отрока, улыбнулся. Затем стянул через голову грязную рубаху, обнажив мускулистое тело покрытое шрамами, бросил под ноги.

Привычно легла в широкую ладонь рукоять меча, холодно блеснул клинок Новгородской работы. Очертив в воздухе дугу, меч опустился острием к земле, прочертил на ней линию прямо перед носками сапог.

- Что малюешь на земле венд? Молитвы своим богам? Они не помогут.

- За сей чертой уже ждет тебя Морена, обнимет и отведет в кромешный мир на последний пир.

- Не дождется на пиру меня твоя Морена, меня ждут в Валгалле. Да только время еще не пришло. Я и вспотеть не успею, как разделаюсь с тобой.

Викинги растянулись вдоль берега в ожидании схватки. С интересом разглядывая шрамы на теле странного венда.

Эстуд  ходил перед хирдом, бил плашмя мечем по щиту, - ярился. Недобро косился на словена, сотрясая ревом воздух.

Вдоволь наоравшись викинг направился к словену вперив взгляд в смиренно ждущую у черты фигуру. Не устоять венду долго с одним мечем, без защиты. Когда до венда осталось не более трех шагов, Кривой приподнял щит, скрыв подбородок. Варяжко не двигался.

«Чего он задумал? Умереть? Тем лучше». - Эстуд поиграл в руке мечом примеряясь, взмахнул и …тут венд напал. Он едва успел прикрыться щитом, как на него обрушился мощный удар.

Бой как танец смерти, зазеваешься – срубят.

Варяжко знал: воин без защиты всегда уступит в бою воину со щитом. Чтоб устоять в такой схватке, нужно обладать самой сложной из наук яростного боя. Бой с одним мечем. И он им владел. Здесь главное не позволить противнику ударить. И он придерживался этого правила. Молниеносные удары сыпались на викинга с бешеной скоростью, не позволяя ему даже замахнуться. Варяжко крутился вокруг волчком, меняя направление и скорость атаки. Увернувшись от удара он напал сделал обманку и снова напал. Замахнулся в голову - ударил по ноге, следом сразу наносил удар открывшемуся викингу в голову. Звякнул клинок о шлем, высек искры, оглушив врага. Эстуд растерялся. Не зная откуда придет следующий удар, скалясь, крутился вслед за вендом. И…не успевал. В того словно зверь вселился.

Снова нахлынула злость, вселился Руевит в тело словена, и тот поддался, позволив неудержимой ярости поглотить его без остатка. Выплеснул наружу всю звериную сущность и беспощадность к врагам.

И тут урманин дрогнул. Никогда он еще встречал воина так искусно владеющего мечом. Как не пытался достать его, не удавалось. Настолько быстр и ловок венд, что скользкая грязь под ногами не помеха.

Варяжко перебросил меч с одной руки в другую, ухватился свободной за край щита,  рванул на себя. Ожидавший удара с другой стороны викинг отвел щит в сторону открываясь и тут же пропустил удар. Часть лица, как корова слизала. Срубленная челюсть висела только на коже. Упали в грязь выбитые зубы. Эстуд взревел роняя кровь в бурлящие от дождя лужу. Дернул плечом, вырывая щит из цепких рук венда. Пошатнулся, но устоял. Не время показывать слабину,- жив еще. Развернулся, ища глазами словена. Устало опустился на одно колено, перевел дыхание. Венд словно растворившись в дожде, бросился в атаку не давая отдышаться.

Холодное жало меча, сломав край щита, ударило по шее викинга, дробя позвоночник. Мертвый урманин, покачнувшись, упал лицом в грязь. Кровь смешалась с грязной водой.

Молча стояли урмане. Ждут. Что ярл скажет? Тот тоже молчит размышляя. И тогда тишину нарушил сам венд:

-Теперь возьмешь с собой?

-Что ж, я хозяин своему слову. Теперь у меня есть одно место на корабле, выбирай: ты плывешь с нами или этот отрок?

Варяжко улыбнулся. Знал, что северянин обманет. Видимо не доверяет  Оттар, не хочет держать рядом с собой ловкого венда. Кто знает, что у него в голове?

-Он,- Ответил Варяжко, толкнул вперед отрока. Другого выхода нет. Всю жизнь бегать волком по лесам от загонщиков невозможно, все равно словят. Нужно Олега отправить подальше от этих земель, на время, пока не возмужает. А там как Боги рассудят.

-Как звать его?- спросил Оттар.

- По-вашему,- Хельгом.

Ярл кивнул и, развернувшись, пошёл к кораблю, небрежно бросив через плечо:

- Прощайтесь.

Бьерн ждал ярла у драккара.

-И это, по-твоему, знак богов?- недоверчиво спросил он, кивнув на венда с мальчишкой.

Ярл остановился рядом с кормчим, оглянулся.

-Ты не зришь вглубь, мой друг. Посеянное сегодня зерно даст весьма богатый урожай,- вымолвил Оттар, прищурив глаза.

Варяжко склонился к отроку. Заглянул в голубые глаза

- Здесь наши дороги расходятся,- тихо сказал он, чувствуя как тяжело ему дается это расставание.- У тебя начинается новая жизнь. Да и мне непристало бегать. Запомни, эти земли твои. Когда будешь готов, вернись и забери их. А теперь иди и не оглядывайся.- Он подтолкнул Олега к кораблю.

«Ничего справится».- Решил Варяжко, не заметив в движениях княжича робости.

Драккар отчалил. Стоявший на корме Олег с грустью смотрел на удаляющийся берег. Туда, где за пеленой серого дождя на берегу стоял  одинокий силуэт верного воина Ярополка. Он не знал, вернется ли когда-нибудь на родину, и от тоски, стараясь не показывать урманам слез закусил до боли губу.

Варяжко проводил взглядом растворившийся в серой мороси корабль северян. Только плеск весел доносился с реки. Дождь ручьями стекал с его бороды, смывал с тела кровь.

За спиной предательски хрустнула сломанная ветка. Варяжко оглянулся. Из темноты промокшего леса на берег вышел хазарин. Позади него, словно тени проявились силуэты трех древлян.

-Что не бежишь?- спросил Сагат, поигрывая в руке топориком.

-Устал бегать, - ответил Варяжко, остриё его меча оставило на земле черту. Широкая ладонь сжала рукоять меча. Недобро улыбнувшись, он ждал приближение загонщиков, готовясь в бою. Последнему бою...

***

Первые лучи солнца коснулись вершин деревьев. Заиграло на листве, в каплях прошедшего дождя миллионом серебристых звезд. Крик черного ворона кружившегося над поляной, разорвал тишину. Медленно спускаясь, птица настороженно вглядывалась туда, где в измятой серой траве, раскинув руки, лежали изрубленные в жестокой сече тела трех древлян и хазарина. Чуть в стороне, опираясь на могучую крону дуба, сидел вельх, уставившись на реку застывшим взглядом.

Поздней осенью северное море беспокойно. Сильные ветра рвут паруса беззащитного судна, а высокие волны норовят опрокинуть его или перемахнуть через борт, где укутавшиеся в шкуры люди уже который час черпают ледяную воду всем, что попадется под руку. Стоявший на корме ярл, подставив обветренное лицо ветру, всматривался в горизонт до боли в глазах. Туда, где за пеленой шторма на родном берегу узкого фьерда его ждала жена. Каждый год она встречала мужа из похода радуясь его возвращению и богатой добыче.

Ждала… Но на этот раз он так и не вернулся…