Ночь середины лета

 

Рано утром мать позвала меня к себе и велела сходить в город, чтобы поискать врача, который мог бы приехать к нам в деревню и осмотреть ее, либо хотя бы добрым советом помочь да лекарств каких, быть может, выписать. Деревня наша очень мала, на всё поселение один врач, и помочь он нам не смог, говорит, мол, никогда с таким не сталкивался, ничего сказать не может. Мать больна уже месяца три, а в последние недели ей стало хуже, поэтому выбора у нас не оставалось: нужно было просить помощи за пределом нашего селения.

Дорога в город лежала через лес. Так далеко от дома бывать мне ещё не приходилось, в лес я никогда особо не углублялась: лишь собирала грибы да ягоды по его окраине и на некоторых знакомых мне опушках. Однако путь в город был мне известен: часто приходилось наблюдать, как люди уходят туда. И больше не возвращаются. У кого-то родственники, друзья, работа, кто-то просто стремится к цивилизации. Люди уходили по разным причинам. И по разным причинам оставались там навсегда.

***

Я надела плащ, перекинула через плечо лёгкую тряпичную сумку и, распрощавшись с матерью, вышла из дома. Было утро, но солнце уже неистово и нещадно лило на землю свой обжигающий, янтарно-желтый свет. Горячий ветер дул прямо в лицо, унося прочь остатки утреннего тумана и прохлады, поднимая в воздух пыль и аромат полевых цветов. Земля дышала свежестью и легкостью, мир под моими ногами и над головой словно бы только-только приходил в себя ото сна, что-то шепча себе под нос шелестом деревьев и трав. И вот уже спустя несколько минут дома нашей деревушки остались далеко позади и превратились в разноцветные пятна, по бокам раскинулось золотистое море пшеничных полей, а впереди возвышался и упирался в небосвод острыми пиками темный, дикий, неприглядный лес.

***

Деревья словно бы расступились, пропуская меня вперёд. Лес оказался не таким уж темным и неприветливым, каким выглядел со стороны. Как только я переступила границу, меня накрыло волной ещё более свежего и легкого воздуха, аромат трав окутал с ног до головы, и матовые лучи солнца, пробивавшиеся сквозь плотную листву, нежно легли мне на плечи. Деревья сомкнулись изумрудным куполом над моей головой, а под ногами легла лента уходящей вдаль извилистой тропы. Я сделала глубокий вдох, поправила сумку и с лёгким сердцем двинулась в путь.

Утренний лес пестрел невероятным разнообразием красок и звуков: тут и там щебетали птицы, под ногами с шорохом сновали ящерицы, в траве стрекотали кузнечики. Лес жил, цвел и дышал свободой, той самой свободой от обычных, бытовых проблем, он словно существовал отдельно от этого мира, всё ему было нипочем, он был горд, величественен и по-настоящему свободен. И это меня в нем восхищало. Царственные деревья возвышались над землей как стражи, наблюдающие за миром и укрывающие его своими могучими кронами. Я шла вперед, впитывая эту свободу, впуская в свою душу эту прекрасную симфонию жизни и благородного величия.

Тропа уходила всё дальше вглубь леса, и он становился всё чудеснее, и чудеснее: ветви деревьев сплетались причудливым узором, меж листьев таинственно мерцала паутина в свете полуденного солнца, где-то вдалеке тихо и успокаивающе журчал родник. Вдоль тропы постоянно попадались пестрые пятна ягод, а чуть дальше — грибов, с листьев то и дело падали на голову холодные и сверкающие остатки утренней росы. Время близилось к полудню. Я практически не чувствовала усталости и бодро шла вперёд, с восхищением оглядывая этот таинственный мир, живущий своей собственной, независимой от людей жизнью. Иногда я садилась на какой-нибудь пень или даже просто в траву, отдыхала и прислушивалась к тихому шепоту листвы и отдаленному птичьему щебету. Ветер осторожно трепал мои волосы, трава мягко щекотала ноги, а сверху нежно пригревали солнечные лучи, тонкие и полупрозрачные, словно нити, натянутые между небом и землей. Это успокаивало меня и наполняло мое тело новыми силами.

Вечерело. Я бродила вдоль тропы и собирала ягоды, аккуратно складывая их в карман плаща. Мир вокруг постепенно погружался в тягучую, даже липкую тишину: она неприятно давила на уши, а мое усталое дыхание и шаги слышались очень слабо и как будто бы откуда-то издалека. Матово-синие сумерки опускались на лес, путаясь в его ветвях и ложась на землю неаккуратными, рваными клочьями. Сквозь листву пробивались первые холодные искры звезд, ветер становился ледяным и промозглым, темнота застревала и сгущалась между стволов. Я была настолько увлечена своим делом, что обратила на это внимание, лишь, когда вовсе перестала видеть ягоды в темноте, да и что-либо вообще. Решив, что на сегодня, пожалуй, хватит, я выпрямилась и застыла как вкопанная. Вокруг была непроглядная, вязкая и плотная тьма, не дававшая разглядеть хоть что-нибудь дальше расстояния вытянутой руки. Стало намного холоднее — я поежилась, посильнее закуталась в плащ и потерла ладони в надежде хоть чуточку согреться. Постепенно мои глаза привыкли к темноте, и передо мной начали проступать очертания леса. Я развернулась и сделала шаг в пустоту по направлению к тропе, но… Её там не оказалось. По спине пробежал ледяной холодок, руки затряслись. К такому я точно не была готова. Но она же была тут, точно, я прекрасно это знаю, я не могла сбиться с пути! Я начала крутиться и осматриваться, но вокруг не было ничего, кроме черных полос стволов, практически сливавшихся с темнотой. Меня охватила паника. Только сейчас я поняла, что совершенно не подумала о том, что в лесу может быть настолько темно. Я была полностью уверена, что спокойно смогу продолжить свой путь и ночью, но сейчас, конечно, поняла, насколько сильно ошибалась. Я заскулила от бессилия и натянула на глаза капюшон. Что же мне делать? Ждать утра? Но где? Здесь невыносимо холодно и темно, да и к тому же…

Вдалеке неожиданно послышался протяжный, звонкий вой, разорвавший в клочья тяжелую тишину. Я отшатнулась назад и прижалась к стволу. Меня затрясло, ноги подкашивались, я чувствовала, что вот-вот упаду. К тому же здесь… волки.

Я судорожно полезла за сумкой, с трудом открыла ее и начала шарить внутри в поисках спичек. Огонь… Я знаю, что они боятся огня, это может меня спасти. Трясущимися руками я извлекла со дна маленький коробок и начала пытаться открыть его, как вдруг сзади раздался оглушительный треск. Я взвизгнула, резко обернулась, и коробок стремительно выскользнул из моих рук, тут же исчезнув в чернильной темноте. На секунду воцарилась тишина. Я обернулась и вгляделась во тьму, стараясь разглядеть источник звука. На пути лежала, перегородив дорогу, огромная ветвь. Просто отломившаяся ветка… Но у меня больше не было спичек. Не было моего единственного спасения, и теперь я была уязвима: настоящая жертва, легкая добыча. Вдалеке снова раздался вой, и я кинулась напролом сломя голову, не помня себя от страха, вперед, во тьму, сквозь черные, уходящие ввысь столбы, сквозь ветви, траву, запинаясь и спотыкаясь, ничего не видя впереди, куда-то в пустоту, куда-то вперед. Я бежала и бежала, тяжело дыша, с подкашивающимися ногами, хватаясь за ветви ледяными руками и уже не чувствуя их от холода, который постепенно сковывал мое тело несмотря на то, что я не переставала нестись вперед. Я бежала и не думала о том, что будет дальше, о том, как я переживу эту ночь и выберусь отсюда. Но вдруг неожиданно мои ноги подкосились, я запнулась за ветку и полетела вниз лицом, но вовремя подставила ладони, которые со всего размаха налетели на что-то острое — вероятно, на колючки или другие ветки. Я стояла на четвереньках и тяжело дышала, у меня больше не было сил встать и куда-то идти, мне казалось, что я близка к тому, чтобы сдаться. Я стянула капюшон на макушку, подняла голову, села и вновь замерла. Впереди за деревьями, совсем недалеко от меня мерцало и играло красками пламя костра. Я медленно выдохнула и почувствовала, как мой рот вяло растягивается в улыбке. Я тут же схватила сумку, резко встала и рванула вперед, напрочь забыв об усталости, продираясь сквозь ветви и высокую траву навстречу приветливо играющему пламени. Кажется, я спасена.

Я двигалась вперед довольно быстрым и твердым шагом, несмотря на то, что мои ноги невероятно замёрзли и словно бы окаменели. Я снова пробиралась сквозь ветви и бурьян, не выпуская из виду пылающее, рыжее пятно. Оно становилось всё ближе и ближе, и вскоре я вышла к маленькой опушке — просторной и почти свободной от деревьев. В ее середине пылал и потрескивал костер, а напротив него, ссутулившись, сидел человек с задумчивым и отрешённым выражением лица, рядом с ним шевелилось еще какое-то темное пятно — судя по всему, какое-то животное. Я сделала еще пару неуверенных шагов и прижалась к холодному стволу. Вдруг мне стало страшно показаться, я боялась нарушить эту идиллию, ворваться на этот маленький островок спокойствия и задумчивости, прервать мысли незнакомца. Да и кто я вообще такая? Пришла непонятно откуда, собственно говоря, и буду тут: "Ой, здравствуйте, а можно к вам на огонек?" Глупо же. Очень глупо.

Внезапно человек повернул в мою сторону голову, окинул меня спокойным взглядом и меланхолично произнес:

- Ну чего застыла там? Проходи, садись.

Я вздрогнула, но немедленно повиновалась. На внезапно ставших ватными и слабыми ногах я не спеша проскользнула на опушку и осторожно опустилась у костра напротив незнакомца. Он сидел, скрестив ноги и не отрываясь смотрел на огонь, потирая пальцы рук. Мне тут же бросилась в глаза его необычная внешность. У него были длинные, вероятно, даже ниже пояса темно-каштановые волосы, бледное, худощавое лицо, острый, но довольно аккуратный нос и темно-синие глаза. Одежда на нем тоже была довольно странной. Сложно было понять и тем более описать, что на нем было надето. Нижняя часть одеяния походила на какой-то просторный балахон с бахромой на подоле и рукавах, расшитый множеством металлических и деревянных подвесок с непонятными мне символами. Поверх был накинут, судя по всему, кожаный плащ с такой же бахромой снизу и тоже расшитый странными узорами и символами. На шее у него висели деревянные бусы, клык на шнурке и множество других причудливых подвесок. Выглядел незнакомец загадочно, немного сурово и оттого даже величественно, что вызывало во мне легкий страх и благоговейное любопытство.

— Куда держишь путь в столь поздний час? — поинтересовался мужчина.

— В город, — смущенно ответила я.

— Вот как? — спросил незнакомец, не отводя взгляда от костра, — опасно находиться ночью в лесу, дитя мое.

— Но вы же находитесь, — мрачно ответила я.

Незнакомец усмехнулся, подкинул в огонь пару веток, и все также не сводя с него глаз ответил:

— Нахожусь. Мне нечего бояться.

— Мне тоже, — я гордо выпрямила спину.

Он замер, перевел вверх взгляд, уставился на меня своими синими, как ночное небо глазами и добродушно улыбнулся:

— А ты смелая девочка, молодец. Но всё же стоило в таком случае позаботиться о ночлеге, передвигаться ночью — не лучший вариант.

— Я не подумала об этом, — я виновато опустила глаза и принялась теребить край сумки, — у меня с собой, правда, были спички, но я их потеряла…

Незнакомец тряхнул косматой головой и снова замер, как каменное изваяние. Огненные блики играли на его лице и таинственно освещали символы и узоры на одежде. Мужчина не шевелился, и, казалось бы, вновь глубоко о чем-то задумался. Но через мгновение он словно бы ожил, слегка прокашлялся и, опять принявшись гипнотизировать взглядом огонь, ответил:

— Это неудивительно, моя дорогая. В такой темноте потерять спички проще простого. Да и не только спички. Можно даже самого себя.

Я вопросительно посмотрела на него. Он вздохнул, снова подкинул веток и на некоторое время замолчал. Его взгляд стал еще более задумчивым и словно бы растворился в холодном лесном воздухе, слившись с темнотой и седым дымом костра. Но затем он всё же пояснил:

— Я имею в виду, что это действительно не лучшая идея, отправляться куда-то ночью. Мало ли что может произойти.

— Да, согласна, — тут же подхватила я, — я, например, даже слышала, как волки воют.

Незнакомец мягко и немного глухо засмеялся, выпрямился и опустил руку куда-то в темноту:

— Это мой добрый друг, волк Рэймо. Извини, если он тебя напугал. Он сегодня что-то не в духе.

Только сейчас я снова обратила внимание на темное пятно рядом с мужчиной. Слева от него, в полутьме лежал огромный серый волк, гордый и величественный, как и сам незнакомец. Он окинул меня сумрачным взглядом янтарно-желтых глаз, отвернулся и положил голову на лапы. Его движения были мягкими, плавными и до неприличия изящными. Незнакомец положил на него руку и аккуратно потрепал за загривок. Затем он снова повернулся к костру и уставился на огонь. Пламя отражалось в его глазах ярко-алыми, живыми бликами, отчего они таинственно поблескивали во тьме, а взгляд казался еще более загадочным. Весь его вид внушал уверенность, силу и в какой-то степени даже доверие. Он выглядел таинственно и необычно, словно герой старых легенд. Я на мгновение задумалась, а затем все же решила задать вопрос:

— Простите, — я осеклась, но быстро взяла себя в руки и тут же продолжила, — но вы кто?

Он снова медленно поднял на меня глаза и замер. Слегка прищурившись, он окинул меня задумчивым взглядом, выпрямился и как-то устало улыбнулся:

— Я шаман.

Я открыла рот, собираясь что-то сказать, но так и замерла в немом молчании, не в силах выдавить из себя хоть что-нибудь. Чёрт возьми, могла бы и по одежде догадаться! Я много слышала о шаманах из рассказов моей матери и других жителей нашей деревни, но сама никогда их не видела. Да и вообще, мало кто видел. Шаманы были воплощением тайны, неведомой силы и мудрости: они излечивали любые болезни, им подчинялись силы природы, они умели общаться с духами и даже путешествовать в иные миры. В детстве при мыслях о подобном у меня захватывало дух, даже сложно было представить, что существуют люди, обладающие таким могуществом. Шаманы действительно очень редко появлялись на людях, но все вокруг знали об их великой силе, многие испытывали перед ними некий благоговейный страх. Но несмотря на свое отшельничество, шаманы часто помогали жителям деревни, и за это их уважали.

— Вы? Настоящий шаман? — тихонько выдавила из себя я.

— Да, самый настоящий, — он мягко засмеялся.

— Простите, я… я… Я же, наверное, помешала вам… — от волнения я начала неуклюже запинаться и заикаться.

— Нет, вовсе нет, — он снова усмехнулся, — я ничего особенного не делал, все в порядке. В любом случае, не хотелось бы, чтобы ты блуждала по лесу всю ночь.

— И все равно, мне так неловко…

Он понимающе улыбнулся и слегка одернул плащ. Его лицо немного просветлело, казалось, шаман больше не был обременен своими тяжкими думами. Он поднял голову к небу и закрыл глаза. Улыбка так и не сходила с его лица. Было довольно холодно, поэтому я еще сильнее закуталась в плащ, ссутулилась и осторожно заговорила:

— Ничего, если я спрошу… — я внезапно осеклась и замолчала, мне все еще было очень неловко.

Шаман отреагировал не сразу. Он немного помолчал, затем склонил голову вбок и посильнее натянул плащ на плечи. Казалось, он прислушивается к каким-то звукам и словно бы пытается их разобрать. Но через какое-то время он все же ответил:

— Да, пожалуйста.

— А что вы делаете тут ночью? Ну или делали… до моего прихода.

— Я? Да ничего особенного. Я не каждую ночь тут бываю. Просто сегодня тебе особенно повезло встретиться со мной. Это особенная ночь — ночь середины лета. Я уединился, чтобы очистить свои мысли, связаться с духами и даже немного заглянуть в будущее, — он лукаво улыбнулся.

— Вы и будущее можете видеть? — от восхищения по моей коже побежали мурашки, и я пододвинулась поближе к костру.

— Могу, — подтвердил шаман, — не слишком отдаленное, но могу. И то лишь по необходимости. Но сегодня мне дозволено немного больше, — его глаза заговорщицки сверкнули.

— Это очень здорово! Я не знала, что вам и такое под силу. Полезный навык, наверное.

— Полезный, но сил отнимает немало. Часто таким не воспользуешься, да и духи не одобрят.

— Но все равно хорошо, что есть такая возможность.

— Согласен. Я и не жалуюсь.

Он выпрямился и сложил руки в замок. Легкий ветерок трепал его густую шевелюру, а белая струйка дыма окутывала с ног до головы, отчего он как будто бы находился за легкой, полупрозрачной завесой, которая отделяла шамана от внешнего мира. Даже от внешних проблем.

— А что вы еще можете? — я почувствовала, что стала немного смелее.

— Много чего могу, дитя мое. Очень много. Моя большая сила обязывает меня к не меньшей ответственности, а это — важнейшее и величайшее из искусств, которым нужно овладеть, прежде чем обучаться всему остальному. Запомни: как только научишься нести ответственность, получишь доступ к остальным благам. Это — важный и тяжелый навык, но он открывает тебе много путей. И не только в магии, конечно.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что мы должны отвечать за свои поступки и знать, к чему они могут привести. Я всегда понимаю, где можно, а где нельзя применять свою силу, поскольку это может повлечь за собой нежелательные последствия. Порой это бывает тяжело. Но я стараюсь поддерживать баланс, чтобы те, кому я помогаю, были удовлетворены моей помощью, чтобы духи не гневились, чтобы природе не навредить. Все это очень важно.

— Да, я понимаю. Мне всегда это казалось очень сложным. Поэтому я испытываю уважение к вашему делу, к вашему умению держать мир в балансе.

— Спасибо, я рад слышать такие слова. Рад, что люди уважают нас за наш труд. И спасибо, что выслушиваешь меня, — он запнулся, — не так уж часто приходится просто так с людьми разговаривать.

— Почему?

— Я живу совсем один, люди редко заходят ко мне, да и не хочу их пугать. Но многие не боятся,  тут же начинают что-то просить, порой совсем ненужное, но я ведь не джинн. Я помогаю лишь по нужде. Многое люди могут сделать и сами, просто не хотят, они желают получить все на блюдечке с голубой каёмочкой. Бывают, конечно, случаи, когда человек просто не знает, как подступиться к исполнению желаемого, тогда я непременно ему помогаю, но это более редкий случай.

Я кивнула и постаралась поддержать его мысль:

— Людям сложно отказываться от своих желаний и тяжело прикладывать усилия для их осуществлений.

— Это верно. Мои единственные друзья — Рэймо и силы природы, что меня окружают: луна, солнце, дождь, облака да звёзды. Облака рассказывают мне по утрам свои удивительные истории, а звёзды поют мне по ночам. Их пение успокаивает и умиротворяет. Ты, кстати, тоже можешь услышать их. Главное — хотеть этого и хорошо прислушаться, тогда они споют и для тебя.

— Звучит здорово. Даже не верится, что я тоже могу прикоснуться к таким чудесам.

— Еще как можешь. Это совсем несложно. Я бы столько всего мог тебе рассказать, да времени у нас не много. Но я рад, что ты зашла ко мне на огонек. Не побоялась и ничего не просишь, просто разговариваешь со мной. Да даже если бы молчала — уже было бы дело.

Я смущенно опустила глаза и нервно потерла замерзшие пальцы:

— Да мне ничего и не надо, — я пожала плечами, — разве что дорогу утром найти, а то чувствую, блуждать я буду долго.

— Как же ты умудрилась заблудиться?

— Сама не знаю. Шла себе, шла вдоль тропы, ягоды собирала, а потом раз — и темно. Оборачиваюсь — тропы нет.

— Ты уверена, что не уходила от нее далеко? — шаман подозрительно прищурился.

— Конечно! Прямо рядом шла, а потом она пропала. Сама не поняла, как так вышло. Я и до этого немного боялась леса, а теперь еще больше буду, наверное.

— Не стоит, моя дорогая. Я, кажется, понимаю, как так вышло — шаман задумчиво склонился над костром, и пламя еще сильнее осветило его лицо, — быть может, лес просто не хотел тебя отпускать и решил оставить себе? Боялся, что ты уйдешь и больше не вернешься, как и многие другие люди. Ты просто понравилась ему, и он не хотел, чтобы ты исчезла.

Я задумчиво посмотрела ему в глаза:

— Вы это серьезно?

— Конечно. У леса ведь тоже есть душа, он тоже все чувствует, точно так же, как и ты. Не стоит сердиться на него из-за этого и уж тем более бояться. Не держи на него зла. Возможно, ему тоже всего-навсего одиноко.

Я нахмурилась и уставилась на огонь. Вот так новость — лес решил оставить меня себе. Нелегко было уложить это в голове. Я столько лет боялась его, но в этот раз мне удалось привыкнуть… и это все не напрасно? Неужели лес сам открылся для меня, показал свою душу? Он тоже живой, и ему тоже кто-то нужен. Это звучало даже немного абсурдно.

— Никогда бы об этом не подумала… но хорошо, если это так. Хотя довольно сложно принять эту мысль…

— Я понимаю, — шаман улыбнулся, — а зачем тебе, кстати, в город понадобилось?

— Моя мать тяжело больна, я отправилась за врачом, потому что наш ей помочь не смог. Мы надеемся, что в городе нам смогут оказать помощь.

Шаман сощурился и сосредоточенно уставился куда-то вдаль, задумчиво потирая рукой подбородок. После непродолжительного молчания он осторожно поинтересовался:

— Скажи-ка, а ты мне доверяешь?

Вопрос был крайне неожиданным, поэтому я отреагировала не сразу. Доверять встреченному ночью в лесу странно одетому человеку с волком, утверждающему, что он шаман и может видеть будущее? Совершенно глупо и нелепо. Но доводилось ли мне принимать абсурдные решения? Безусловно. И сейчас, вероятно, был как раз именно такой случай. Не знаю, что на меня нашло, но я, абсолютно не раздумывая, ответила:

— Пожалуй, да…

— Тогда погоди, — шаман сунул руку под плащ, пошарил несколько секунд и извлек пучок какого-то растения с мелкими, белыми цветами похожими на крохотные звездочки, — держи, как раз сегодня днем собрал. Заваришь как чай и дашь матери выпить — болезни как не бывало.

Я было открыла рот, чтобы спросить, что это такое, но шаман тут же меня перебил:

— Не задавай лишних вопросов. Просто верь мне.

— Хорошо, спасибо…

Я кивнула и убрала пучок в сумку. С одной стороны мне было любопытно, а с другой я понимала, что раз сказал «верь», значит, нужно верить. Вот и все. Все предельно ясно и просто. А я верила ему. Сама не знаю, почему, но верила.

Я зевнула и потянулась. Наверняка уже было далеко за полночь, поэтому мне очень хотелось спать. Глаза слипались, все плыло: деревья, костер, звездное небо и все остальное смешивались в непонятный пестрый вихрь, голова не работала, даже просто сидеть было довольно сложно. Я прикрыла глаза и почувствовала, что заваливаюсь набок.

— Извини, — услышала я уже мутный и приглушенный голос шамана, — ты, наверное, утомилась, тебе стоит поспать, а я тут болтаю. Ложись, я все равно спать не буду, так что не бойся — постерегу твой сон.

— Спасибо.

Я снова зевнула и сняла плащ, чтобы укрыться им. Я разместилась поближе у костра и аккуратно свернула сумку, подложив ее под голову. Легкий ветер приносил с собой запах прохлады, трав и дыма, от этого еще больше хотелось спать, от этого становилось в разы уютнее. Шаман снова впал в задумчивость и смотрел на костер. Его лицо выглядело уставшим, глаза были наполнены легкой тоской, руки нервно теребили какую-то соломинку. Он молчал и печально смотрел на подпрыгивающие искры и растворяющийся в ночном воздухе дым.

— Знаешь, что, — внезапно промолвил он, — помнишь, я сказал тебе, что это особенная ночь, и сегодня мне можно немного больше, чем обычно? Так вот, эта ночь — самое время для настоящих чудес. Сегодня я в полном праве.

Он прищелкнул пальцами, и от костра взмыл вверх сноп красных искр, на мгновение окрасивших небо в алый цвет. Затем от самого основания костра по земле во все стороны поползли разные причудливые тени всевозможных форм и размеров. Пламя костра взмыло вверх и тоже начало принимать всевозможные формы: волк, птица, человек с флейтой, цветы… Это выглядело завораживающе и немного пугающе, но настолько волшебно и необычно, что глаз было не отвести. Тени принялись танцевать по кругу, словно водя хоровод. Они выглядели настолько живыми и осязаемыми, что глаза невольно начинали искать их обладателей. Но их не было. Тени плясали сами по себе, ни от кого не завися. По крайней мере, в эту ночь. Я заворожено глядела на эту картину и не могла вымолвить ни слова. Шаман улыбался, его глаза сверкали неподдельной радостью и даже торжеством.

— Что это такое? — наконец выдавила из себя я.

— Это духи. Духи природы, приветствующие лето, приветствующие самую короткую ночь, ночь, в которую возможно все, даже то, во что никто из нас до этого не смог бы поверить. Весь мир оживает. Весь мир наполнен магией и самой необычной на свете тайной. Только тс-с.

Он приложил палец к губам и хитро улыбнулся. Тени и блики скользили по его лицу, поочередно погружая его во тьму и освещая таинственным алым светом. Ветер развивал длинные волосы и плащ, отчего фигура шамана на фоне звездного неба казалась еще более загадочной и величественной.

­— А теперь спи, — тихонько и заботливо произнес он.

Я послушно опустила голову на сумку, но не сразу закрыла глаза, несмотря на то, что очень хотелось спать. Огонь снова уменьшился, но все еще порой выбрасывал в воздух снопы сверкающих искр и принимал вид разных животных и людей, а дым расползался в воздухе причудливыми и изящными узорами. Я смотрела на медленно плывущие по кругу тени, мерцающие искры и таинственные белые узоры на фоне черных, терявшихся в вышине крон деревьев. Легкий ветер скользил по земле и кружил в танце с пылью, песком и несколькими сухими листьями, а дым, пахнущий различными травами, стелился надо мной белым, полупрозрачным полотном. Свежий воздух и шумящие кроны деревьев успокаивали и убаюкивали меня, я чувствовала, как мягко и постепенно проваливаюсь в сладкий сон.

— Слушай, шаман… — совсем сонно спросила я.

— Да? — его голос послышался как будто бы откуда-то издалека, из глубины какой-то необъятной бездны.

— А ты в будуще-то успел сегодня заглянуть? — я чувствовала, что язык меня совсем не слушается.

Шаман засмеялся. Теперь его голос звучал очень близко, как будто над самым ухом, он словно бы сидел прямо надо мной и вливал в мои уши слова своим бархатным, немного шершавым и низким голосом:

— Успел, моя дорогая, успел, — он тихонько засмеялся.

— И что ты увидел там?

— Что все будет хорошо, радость моя.

— Точно?

—Точно. Даже не сомневайся.

Я почувствовала, как мои веки тяжело сомкнулись, и меня потащило в глубокую, темную, но очень уютную и теплую бездну сна, где голос шамана звучал уже еле различимым эхом.

Я слышала сквозь сон уютное потрескивание костра и как на утонувшем в синеве небосводе тихо и завораживающе пели звезды свою чарующую песню.

***

Было очень тепло. Солнце потихоньку начинало припекать, отчего воздух пах нагретой землей и травой. Вокруг щебетали птицы, и теплый ветер игриво щекотал мне лицо. Я открыла глаза и не сразу сообразила, где нахожусь, но буквально через мгновение на меня навалились воспоминания, и картины сегодняшней ночи начали одна за другой всплывать в замутненном сознании. Я моментально вскочила, но тут же зажмурилась от солнечных лучей, бивших прямо в глаза. Я стянула с себя плащ, села и, немного придя в себя, принялась озираться по сторонам. Опушка была пуста. Шамана и след простыл. Единственным напоминанием о пережитом служила кучка угольков посреди поляны. Быть может, все это мне приснилось? Нет, не может быть! Я осторожно коснулась ладонью углей — они были еще теплыми. Костер погас совсем недавно, значит, не приснилось. Я задумалась на секунду, а затем бросилась потрошить содержимое сумки. Я извлекла оттуда пучок мелких, изрядно помятых и увядших белых цветов, связанный грубой веревкой и воздохнула с облегчением. Нет, точно не приснилось.

Я поднялась, отряхнула плащ, накинула его на плечи, взяла сумку и замерла. Как-то странно было теперь просто взять и уйти с этого места. В свете солнца поляна выглядела совершенно обычной, словно бы ничего такого тут вовсе и не происходило. Я вздохнула, окинула на прощание печальным взглядом окрестность и медленно двинулась вперед. Как только я покинула место ночлега и пересекла кустарники, через которые продиралась в страхе ночью, я увидела тропу. Совсем рядом, в двух шагах от поляны. Я усмехнулась себе под нос, покачала головой и пошла в сторону деревни.

 

***

Я потянула на себя хлипкую деревянную ручку, и дверь, тихо поскрипывая, медленно, как-то нехотя и поддалась моей руке и отворилась. Тут же повеяло уютным домашним теплом, запахом свежих цветов и пряных трав. Солнечные лучи прокрадывались сквозь мутные стекла окон и осторожно ползли по полу и мебели. Все было как раньше, как всегда, хотя мне почему-то казалось, что прошла целая вечность. Я переступила порог дома и захлопнула дверь.

— Кто там? — раздался голос из дальней комнаты.

— Это я, мам.

Я скинула плащ и радостно побежала в комнату матери. Я снова дома. И это замечательно.

Я поглубже вдохнула этот нежный домашний запах и на секунду прикрыла глаза. Аромат цветов все еще напоминал мне о лесе. Почему-то было немного сложно снова привыкнуть к дому, но я была по-настоящему счастлива, что я теперь здесь. Я вошла в комнату — она была залита ярким и приветливым солнечным светом, громко тикали настенные часы, а под ногами так привычно и по-домашнему уютно скрипели половицы. Мать сидела на постели и очень удивленно смотрела на меня.

— Не думала, что ты так скоро вернешься. Или неужели у меня так сильно сбилось восприятие времени… Я так давно не выходила на улицу…

— Нет, я действительно очень быстро вернулась. Так вот получилось.

Мать вопросительно посмотрела на меня. Я замялась и не знала, как продолжить разговор. Стыдно было признаться, что до города я не добралась и взяла какие-то цветочки у незнакомого человека в надежде, что они помогут. Врать мне тоже не хотелось, но рассказывать что-то прямо сейчас у меня не было сил. Поэтому я коротко пояснила:

— Не волнуйся, я принесла тебе лекарство. Меня заверили, что оно поможет. По крайней мере, я верю в это, — я извлекла из сумки пучок, — это целебные травы, я их немного подсушу и заварю тебе чай. Все будет хорошо.

Мать как-то недоверчиво посмотрела на меня, но видимо поняла, что пока не стоит задавать лишних вопросов.

— Спасибо тебе большое, хорошая моя, — она погладила меня по спине, — я очень благодарна тебе за помощь. А теперь, если ты не возражаешь, я еще немного полежу. Неважно себя чувствую.

— Да, разумеется.

Я поцеловала мать в лоб и вышла из комнаты. Разложив цветы на подоконнике, я села напротив окна и бросила взгляд на темную полосу вдалеке. Мне казалось, будто я слышу приветливый шум изумрудных крон, журчание родника и тихий, бархатный, успокаивающий голос, дающий надежду на то, что все действительно будет хорошо.

***

Вечером я заварила для матери чай, и наутро она чувствовала себя намного лучше. Ее глаза сверкали, на лице сияла радостная и безмятежная улыбка, она радостно смотрела на меня и даже уже снова могла вставать с постели и ходить.

— Какое чудесное лекарство! Кто же посоветовал его тебе? Ты нашла хорошего врача? Что он сказал о моей болезни?

Я села на край кровати и замолчала. Очень сложно было адекватно рассказать о том, что случилось прошлой ночью. Поверит ли мать мне? Но я все же рассказала, потому что очень не хотела что-либо от нее скрывать.

Она внимательно выслушала меня и теперь сидела, смотря на меня большими, округлившимися глазами. Ее лицо выражало полное смятение, удивление и легкий испуг. Она неловким движением пригладила волосы и глубоко задумалась. Я немного испугалась и уже подумала, что зря открыла ей правду, как вдруг она тихо и задумчиво спросила:

— Это все правда, да? Так оно и было?

— Да, я рассказала тебе все как есть.  Надеюсь, ты веришь мне, я действительно не вру.

­— Я верю тебе. Потому что я, кажется, знаю, о ком идет речь.

Теперь я уже была крайне удивлена. Мне почему-то казалось, что мать мне не поверит, что вся эта история покажется ей полным бредом, или же она попросту отругает меня за то, что я не продумала свой путь и умудрилась заблудиться. Но ее лицо выражало какую-то печальную задумчивость и потерянность, она смотрела куда-то сквозь меня, в пустоту, а затем медленно начала говорить:

— Знаешь, с кем ты встретилась? Полагаю, это был вовсе не простой шаман, а самый настоящий дух леса. Я слышала о нем множество легенд, некоторым людям доводилось сталкиваться с ним. Он мудр, величественен и довольно загадочен, всегда ходит в сопровождении волка и в любой момент может возникнуть у путника на дороге. Говорят, что он довольно жесток и не щадит тех, кто вредит лесу, но благосклонен к тем, кто искренне его любит и заботится о нем. Многие считают его хитрым и опасным, якобы он может с легкостью управлять сознанием человека, если ему заблагорассудится. Лес — его дом, его обитель, его сила. Он понимает его язык, знает все его желания и очень любит его. Поговаривают, что раньше он был человеком, но ушел во служение силам природы. Лес принял его как родного, и с тех пор он — его часть. Но об этом я ничего толком не знаю, это обыкновенные слухи.

Я не знала, что на это ответить. Я оцепенела и задумалась, не в силах хоть что-то сказать. Было очень неожиданно услышать такое, хотя мне казалось, что после всего пережитого я уже ничему не удивлюсь. Эта информация обрушилась на меня как гром, забралась в самую душу и легла на дно сердца глубокой печалью.

— Странно… Никогда бы не подумала, что он может быть жестоким. Со мной он был довольно мил…

— Значит, ты просто не давала ему повода быть таким. Тебе повезло, что ты понравилась ему, говорят, он очень добр к тем, кто ему нравится.

— Ему было просто одиноко, он сам так сказал… И я просто решила поговорить с ним, всего-то…

— Даже духам бывает одиноко в этом жестоком и суровом мире. Наверное, ничего удивительного в этом нет. Всем порой бывает одиноко.

— Это правда, — согласилась я.

На душе внезапно стало легче. Я почувствовала теплоту в сердце и какое-то странное облегчение. Словно бы мир в эту минуту стал немного светлее и ярче. Будто бы зла и тьмы стало меньше. Словно чудеса не кончились в прошлую ночь, а все еще струятся в воздухе подобно тонкому аромату, проникая в самую глубину наших сердец.

***

Вечерело. Я сидела на пороге дома и смотрела на пылающее алым закатом небо. Мать была уже полностью здорова и чем-то гремела на кухне, а по дому разливался чудесный аромат свежей выпечки. Рядом со мной в траве стрекотали кузнечики, на землю опускалось тонкое покрывало сизых сумерек, солнце уже почти скрылось за горизонтом и подсвечивало небо матово-рыжим сиянием. Мне было легко и спокойно, мысли в голове ощущались как какой-то тонкий и невесомый туман, а перед глазами плыли образы танцующих теней и причудливые огненные картины. Да, пожалуй, все действительно будет хорошо, как и сказал шаман. По-другому и быть не могло.

Небо стало чернильным, ночь раскинулась высоким и необъятно-широким шатром. Мир засыпал, убаюканный прохладой и нежным, легким ветерком. Я прикрыла глаза и замерла, поддаваясь объятиям ночи, вдыхая запах полей и слушая, как где-то там, далеко в черной мгле тихо и завораживающе о чем-то поют серебристые искры далеких звезд.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 3,67 из 5)
Загрузка...