Черные крылья на белом холодильнике

Стремление наследовать великим предкам – есть ли в том преступление? Вот уже полвека старик Виридий задавался этим вопросом и никак не мог найти ответа. Его праотцы руководили военными походами, разрушали города, плели интриги за спинами императоров и королей, а чего достиг он? Жалкий замок, разбитое сердце и одиночество – вот его достижения.

Старик поднес черную свечу поближе к зеркалу. Взгляд зеленых глаз мог испугать человека со слабыми нервами, но в чертах лица не было и намека на железную волю его деда или изощренный ум отца. Виридий вздохнул и занавесил свое отражение. Рога, копыта, колдовские книги, зелья и заклинания – все это у него было, но чего он достиг?

Голос предков был силен, взывал к колдовской густой крови. Устав сопротивляться, старик взмахнул тонкими, словно высушенными руками, пошевелил пальцами, прошептал заклинание и стал ждать.

***

«Перышко за перышком», – уговаривала себя Лиллана доделать начатое до конца, борясь с тягучей, желтой ниткой суперклея. Она прижала черное перо к потрескавшейся, облупленной коже, и с трудом заставила себя перестать трясти ногой под столом.

Не то чтобы ей было жалко денег на нормальный наряд, но маскарадные костюмы из проката были отвратительны. Блеклые синтетические тряпки жалко висели на крючках – их даже не хотелось трогать, не возникало мысли примерить. Пришлось фантазировать, пускать в ход ботфорты, колготки в сеточку и мини-юбку.

Лиллана с отвращением закрутила колпачок. Перед ней на столе лежали черные бутафорские крылья. Они были куплены на барахолке: валялись, прижатые видавшими виды кирзовыми сапогами и погнутым настенным веером. Обошлись почти даром, но пришлось подлатать. Девушка хотела пришить к ним резинки и отправиться в таком виде с Максом в клуб. Намечался костюмированный вечер, а вход «в образе» был бесплатным.

Лиллана оценила размах и конструкцию крыльев. Ей негде было поместить получившийся шедевр, но не валяться же им на полу. Она покружила по комнате, выискивая свободное место где-нибудь на шкафу или полках, за столом, под диваном, но крылья нигде не умещались. Пришлось взять табуретку и водрузить их на холодильник.

Лиллана вздрогнула, появившись на кухне двадцать минут спустя. Крылья тревожно сидели там, где она их оставила, и походили на живую, нахохлившуюся тварь. Девушка присмотрелась. Да, перья зашевелились при ее приближении.

«Выброшу», – пообещала крыльям Лиллана. Она не сказала ни слова вслух, но услышала скрежет, словно птичьи лапы возмущенно царапали по металлу. Девушка вздрогнула и ретировалась.

– Я в эти штуки не верю! – крикнула она мгновенье спустя, забегая обратно и тут же истерически взвизгнула. Крылья громко хлопнусь об пол, прямо к ее ногам. Врожденный скептицизм не позволил Лиллане отступить без боя. Дрожащими руками она подхватила крылья и потянулась, чтобы вернуть их на место. Перья были теплыми. Справившись с собой, побледневшая Лиллана села на табурет и выдохнула.

Когда раздалась трель звонка, девушка открыла дверь и молча пропустила Макса в квартиру. Чтобы избежать пустых разговоров и отвлечься от дурных мыслей, Лиллана торопливо обняла парня и тут же сделала вид, что торопится закончить макияж.

Макс не обратил на ее молчаливость особого внимания и спокойно прошелся по квартире. Он был в шляпе и черно-красном свитере. Девушка увидела мимолетно, что парень мнет в руках маску, похожую на комок опаленной кожи.

– Крюгер, что ли? – догадалась Лиллана и чмокнула перед зеркалом губами, проверяя красную помаду.

– Не весть что, но… О, крылья? А ты – суккуб?

– Падший ангел, – нехотя озвучила идею девушка и тут же подумала, что это звучит глупо.

– Я помогу тебе их надеть.

Рука Лилланы дрогнула, и она провела черным карандашом выше века.

– Они испорчены, – осторожно сказала она. – Их нужно выкинуть. Что ты так смотришь? Я сама заплачу за билет.

– Но крылья шикарны!

Макс слегка привстал на цыпочки и смахнул с холодильника зловещий комок перьев. Элемент костюма был послушно-неживым в его руках.

– Да не хочу я эти крылья!

Парень изловчился и так сильно приложил их к спине Лилланы, что она поперхнулась и сложилась пополам.

Крылья смотрелись на ее спине как родные. Изящество линий и блеск перьев радовал глаз. Лиллана отмахнулась от смеющегося Макса и посмотрела в зеркало, невольно залюбовавшись собой. Внезапная догадка стерла чувство довольства с ее лица.

«Я же не пришила резинки!», – щеки Лилланы окатило жаром.

Девушка украдкой дернула одно крыло, пытаясь стащить его с футболки. Оно держалось. Лиллана запаниковала и рванула крепко, чтобы наверняка. Она взвыла и ударилась о зеркало, висевшее на стене: крыло буквально прилепилось к коже, непостижимым образом проникнув сквозь ткань.

– Чего ты на стены кидаешься? – полюбопытствовал Макс. Он явно не замечал никакого подвоха, и это испугало Лиллану еще больше.

– Ногу подвернула.

Она безропотно собиралась в клуб. Натянула ботфорты. Зашнуровала корсет. Накинула на плечи кожаную куртку и сжала зубы, когда крылья аккуратно сложились на ее спине сами собой. Лиллана все не могла найти слов, чтобы выпроводить Макса и в тишине разобраться со своей проблемой. Она мило улыбнулась парню, делая вид, что поправляет юбку и громко захлопнула входную дверь, стоило ему шагнуть в подъезд.

– Я никуда не пойду! – крикнула она жалобно, проворачивая замок. Лиллана забилась в угол дивана, включила громче музыку, чтобы не слышать телефонных звонков и обиженного стука в дверь. Она выла, давясь слезами, пытаясь отодрать крылья. Перья летели во все стороны, в ход пошли ножи и ножницы, но как только она порезала жесткую кожу, то вздрогнула от боли. С крыла полилась кровь и Лиллана поняла что это – ее собственная кровь. Она молча отложила все острые предметы, легла на бок в позе эмбриона и сиротливо прижала израненные крылья к спине.

***

Утром она позвонила подруге и маме. Макс трубку не взял, видимо, обижался. Выпив крепкого чаю с лимоном и успокоившись, Лиллана внимательно рассмотрела себя в зеркало. Ничто не указывало на то, что крылья были чужды ее телу. Они прекрасно смотрелись на спине. Получалось раскрыть и закрыть их. Потягиваясь спросонья, Лиллана непроизвольно похлопала ими, словно утка на пруду.

Когда душная волна страха немного отступила, в сердце начало закрадываться любопытство и смутные мысли о новых возможностях. Девушка попробовала слететь с дивана на пол, но ничего не получилось – крылья были явно короткими. Тогда Лиллана собрала с пола все перья, разбросанные после ночных мучений. Она смазала каждое суперклеем и приложила к своим живым крыльям. Перья встали на место как влитые.

«Значит, нужно больше перьев», – поняла Лиллана, набросила дутую куртку, отлично маскировавшую горб на спине и вышла во двор. Трехцветная дворовая кошечка зашипела на нее и бросилась в кусты. Лиллана покружила за домом, выискивая в траве перья ворон и сорок.

Вернувшись домой, она рассортировала находки по длине и взялась за суперклей. Пришлось побродить во дворах еще несколько раз, чтобы набрать достаточно перьев.

«Для чего это достаточно?» – одернула себя Лиллана и вспомнила: ей снилось, как она спрыгнула с балкона и полетела в закат.

***

– Сотри, сотри, – протявкал лысый, – верблюд.

– Ота деваха, шо ли? – остроносый охотно поддержал беседу.

Господа поправили куртки и двинулись по следу. Кажется, предстояло неожиданное и приятное развлечение.

Лиллана шла по бордюру, задумчиво размахивая пакетом с продуктами. Соглядатаев она заметила уже после того, как приложила ключ к домофону.

– А шо это у тебя за хреновина? – лысый придержал дверь подъезда и ткнул ее кулаком в спину. Она охнула и перелетела через низкий порожек, ручки пакета порвались.

«Именно сейчас нужно было выкручивать лампочки, да?» – посетовала Лиллана на местных хулиганов. Она всхлипнула, когда дверь закрылась, и в подъезде стало непроницаемо темно. Девушка слышала: дышат двое. Один щелкнул зажигалкой, но она была совсем дешевенькая и не сработала с первого раза.

Крылья нервно затрепетали, и Лиллана принялась лихорадочно перебирать руками, ища лестницу вслепую. Она на четвереньках заползла на площадку первого этажа, встала на дрожащие ноги и побежала вверх, перепрыгивая через две ступеньки.

– Стоять, курва! – окликнули ее снизу.

«Домой? Нет… Еще дверь взломают, а мама только утром придет, с вареньем…» – могла бы подумать Лиллана, но в ее мыслях царил вопль ужаса и не было никаких внятных идей. Все, что она хотела – убраться подальше от этого опасного, хриплого дыхания, прочь от темноты и боли в ушибленной спине.

Крылья пытались раскрыться, но под курткой у них ничего не выходило.

«Да, правильно. Наверх, на крышу, там люк…»

Лиллана выскочила на свет, в ее горле истерически клокотало. Она не могла понять что именно выиграла, оказавшись на открытом пространстве с одним единственным путем отступления. Вскоре она увидела их: лысый и остроносый.

Дрожащей рукой Лиллана дернула вниз бегунок на молнии.

– Сама раздеваешься? – мягко сказал лысый. – А бегала зачем?

Лиллана не ответила и попятилась.

«Я – маленький глупый птенец. Так же делают у птиц?» – подумала она и спрыгнула с крыши, раскрыв руки, как цирковая артистка.

Поток воздуха чуть не вывернул ее удлиненные, собранные по перышку крылья, как драный зонтик. Но через пару этажей она задала себе ритм, на смену неуклюжим тяжелым взмахам пришло понимание полета, Лиллана поймала ветер.

Девушка дьявольски захохотала, описывая полукруг над домом. С наслаждением, словно музыку Шопена, она слушала изумленные матюки снизу.

Солнце садилось. Лиллана попыталась приземлиться на соседнюю крышу, чтобы отдышаться, но крылья больше не слушали ее. Она принялась сучить в воздухе руками и ногами, бессильно вопить, пытаясь нарушить ритм полета, но они были непреклонны. Удрученно расслабившись, Лиллана повисла в воздухе как тряпичная кукла и полетела в закат.

***

Лететь пришлось долго – под ногами проплывали большие сияющие города, поселки, деревни, холмы и поля. Девушка замерзла, вымокла в облаках, сорвала голос от крика и уже не представляла себе, где находится. Последние жилые дома она видела много часов назад. Приземлившись на маленьком, темном плато среди скал, измученная полетом Лиллана застала шумное общество. Тут были юноши и девушки примерно одного с ней возраста, и все с какой-то изюминкой. У блондина были полуметровые козлиные рога на голове, у плоской брюнетки – хвост с пикой на конце. Одна барышня то и дело облизывала губы раздвоенным языком, а кожа у нее была вся в чешуйках, как у варана. На Лиллану с ее крыльями никто не обратил внимания.

Вокруг стоял невообразимый галдеж. Кто вслух, кто мысленно, все задавались однообразной вереницей вопросов: «Почему мы здесь? Где мы? Что происходит?» Две девушки плакали, уткнувшись носами в плечи друг друга. Вспыхнуло несколько драк.

Рядом с Лилланой невысокая пухлая девушка прижимала к голове большие шерстистые уши и все бормотала с мучительным надрывом: «Хватит! Замолчите! Я же всех вас слышу!». Ошеломленная происходящим Лиллана и вовсе бы не заметила девушку, но та обессиленно пошатнулась и завалилась прямо на нее.

Из покосившейся избенки вышел согбенный старик. У него была черная редкая борода и пугающий зеленый взгляд. В руке старик сжимал посох. Набалдашником была голова мопса с галстуком-бабочкой в форме крыльев летучей мыши.

– Молчать! – рявкнул старик, и все мгновенно примолкли, испуганные, злые и подавленные.

– Я – колдун Виридий, – продолжил он ломким, хриплым голосом. – А вы, все вы, будете служить мне до конца своих дней.

Недобрые слова холодно проскрипели в воздухе, и на несколько вздохов воцарилась тишина. Колдун тяжело вглядывался в лица. Он явно считал, что сказал достаточно и добавить тут нечего.

Лиллана услышала, как гулко в ее висках стучит кровь. Она отчетливо увидела пыль на своих хлипких летних туфлях, родинку на шее стоящего впереди парня, ядовитый блеск в глазах неживого мопса на посохе старика. Она испытывала неподдельный, тягучий страх.

– С меня хватит, – заявил блондин с длинными рогами на макушке. Паренек вызывающе сложил на груди руки. – Этот розыгрыш уже не смешной. Давайте, признавайтесь, что тут творится! Какое-то шоу экстрасенсов?

Колдун недобро покосился на рогатого, а затем взмахнул посохом, вывел набалдашником в воздухе огненную дугу. Ослепительно сверкнуло. Блондин даже не успел закрыть рот, просто осыпался кучкой пепла на землю и мгновенно развеялся. Уцелевшие рога гулко покатились по земле к ногам Виридия. Рыдавшие девушки завизжали, но тут же умолкли, испугавшись резкого голоса старика.

– У кого-нибудь есть еще вопросы?

Вопросов не нашлось. Лиллана помялась, не зная, попытаться ли спрятаться или убежать, но неожиданно ноги ее подогнулись, словно кто-то с силой нажал на спину. Молодые люди вокруг нее жалко попадали, притянутые к земле собственными когтями, ушами, языками и хвостами. Виридий высокомерно кивнул, осматривая свое пестрое, корчащееся в пыли воинство.

Удостоверившись в покорности слуг, он жестом приказал следовать за ним и, согнувшись, влез в свою избенку. Внутри оказался мраморный холл, роскошная двойная лестница, бесчисленные комнаты и коридоры.

***

Лиллана молчала и терла чистую тарелку тряпочкой. Она была пленницей колдуна, но нельзя сказать, что страдала сильнее остальных. Все, что девушка видела, – полутемные комнаты, угрюмый старик и бесконечная, монотонная работа. Ее новая жизнь сильно отличалась от уютных вечеров в компании мамы, прогулок с Максимом, телефонных разговоров и бессмысленных переписок с подругами, но адом это не было.

Девушка почти ни с кем не смогла сдружиться. Все слуги колдуна сторонились друг друга, хотя общее горе могло бы их объединить. Это было неожиданно и неприятно. Каждый втайне старался выслужиться перед стариком. Время от времени колдун отправлял кого-нибудь прочь из дворца с каким-то непонятным и загадочным поручением: изловить горную козу или сотню светлячков, найти веточку зверобоя, выкопать клад, принести живую змею… Казалось, во всех этих ритуалах был непостижимый смысл. Мало кому удавалось выполнить поручение безупречно, и Виридий хмуро рассыпал вокруг себя карающие заклинания.

Колдун за спиной Лилланы опрокинул в себя зеленую настойку из каких-то трав и грохнул рюмкой о стол. Девушка вздрогнула и вспомнила, где находится.

– Ветчины давай, – скомандовал Виридий.

Девушка не успела схватиться за нож для нарезки, как получила увесистый шлепок по ягодицам, хотя старик даже не вставал со стула и не смотрел в ее сторону. Она поняла намек и поторопилась, прижимая крылья к спине и стараясь быть незаметной.

Виридий схватил ее за руку, когда она порхнула мимо него в поисках подобающего случаю подноса.

– Как ты вкусно пахнешь сегодня, Астильба, – пробормотал он и потянулся к закуске. Лиллана быстро пододвинула к нему блюдо.

– Я купил тебе брошь из гагата, – продолжил колдун, глядя перед собой мутными глазами. – Она там, в коробке… Из полированных ногтей…

Сейчас он не был страшен, и Лиллана растерялась, услышав его странные и неожиданно трогательные слова. Иногда колдун выпивал в конце недели и приставал к служанкам, но потом ничего не помнил. Лиллана сглотнула и пробормотала что-то о куске ветчины, забытом ею в кладовке. Вырвавшись, она буквально вылетела из столовой, хлопая крыльями, как перепуганная курица.

Успокоившись, Лиллана сумела выполнить поручение и аккуратно разложила закуску на черном блестящем блюде. Подумав мгновение, она добавила к композиции маленький пузырек с настойкой и рюмку.

Когда она вернулась, колдуна не оказалось в столовой, но дверь, ведущая через несколько коридоров к его личным комнатам, была открыта. Сглотнув, Лиллана шагнула вперед. Она не знала, что может быть хуже – не выполнить приказ или забраться в покои господина? Она уже привыкла к старику и почти перестала бояться его. Но девушка сама себе отдавала отчет в том, что бояться нужно. Она заставляла себя вспомнить об огненной вспышке и о легком, сером пепле, в который обратился рогатый паренек.

Она решилась. Трепеща, словно маховое перо в полете, Лиллана пробиралась мимо зловеще скрипучих дверей и темных переходов. В одном из переходов она увидела помутневшие, растрескавшиеся картины на стенах и черно-белые фотографии. Из-за пыльных стекол, из-под тусклых рам на нее пристально смотрели надменные и в то же время измучанные лица. Тут были средневековые рыцари с рогами и хвостами, все золоченые, но смахивающие на выходцев из преисподней. Она встречалась взглядом с разодетыми в шелк клыкастыми пажами и козлоногими служанками. Все юноши и девушки напоминали маленьких полезных зверьков и неизменно окружали хмурых бородатых старцев.

«Ничтожество», – кто-то шепнул Лиллане прямо на ухо, и она подпрыгнула, чудом удержав поднос. – «Маленькое недоразумение!»

– Прекрати… – побелевшими губами прошептала девушка и ускорила шаги, но коридор казался бесконечным. Лица с портретов смотрели на нее укоризненно и разочарованно, почти злобно.

«Ты недостойна своего великого дара», – голос преследовал ее. – «Жалкое насекомое!»

Не выдержав, Лиллана кинулась вперед, но через несколько шагов поняла, что жуткий шепот принадлежал даме на одном из портретов. На полотне была изображена могучая валькирия – за ее спиной виднелись огромные черные крылья. Лиллана робко посмотрела в лицо воительницы и увидела в них необъяснимое разочарование, почти обвинение. Девушка сорвалась с места и выскочила из коридора вон. За спиной тревожно скрипнула дверь, упал с потолка паук, хищно прожужжала муха и Лиллана оказалась в крохотном тесном кабинете. Она услышала тихое позвякивание и поняла, что до сих пор держала поднос. Ее руки дрожали так сильно, что хрустальная рюмочка начала биться и стекло бутылки. Лиллана с трудом уняла дрожь и осмотрелась.

За старинным дубовым столом спал ее хозяин, колдун Виридий. Он положил голову на тощие руки и напоминал безобидного, смертельно уставшего старика. Девушка осторожно подошла ближе и поставила поднос. Неожиданно она представила себя коварным суккубом или внушающим ужас ангелом смерти, представила властную руку, направляющую ее полет, двигающую мощными взмахами ее крыльев… Но ничего такого не было на самом деле. Была Лиллана, разбитые и опрокинутые рюмки, дряхлый старец. Были жалкие крылья с перьями, приклеенными суперклеем и держащиеся на сущем колдовстве.

Только одно привлекало внимание в кабинете – десятки фотографий немолодой, но красивой женщины с томными черными глазами. Со снимков она кокетливо смотрела из-под вуалей и шляпок, неизменно закованная в жесткие корсеты. Лиллана неслышно ушла, притворив за собой дверь.

***

– Он буйный? – спросила ее Катрица, встретив в столовой. Эта девушка с длинными, подвижными, словно у кошки ушами, стала ее лучшей и единственной подругой с первого дня пленения.

– Да нет, уснул, – Лиллана зябко встопорщила перья. – Он назвал меня Астильбой.

– Так звали супругу колдуна, – шепотом сказала Катрица.

– Что бы это значило? – задумчиво пробормотала Лиллана. – Это опять тебе сказали какие-то предметы?

– Я многое слышу, – кивнула Катрица. – Такое, что не слышит никто. Знаешь… Я начала различать голоса наших собственных артефактов.

– В смысле? – заинтересовалась Лиллана и вспомнила леденящий шепот валькирии на портрете.

– Ну… Мои уши… Они сказали, что принадлежали слуге по имени Эрнест. А хозяином твоих крыльев был некий Иван Полянин.

– Это все очень непоэтично, но к чему ты?

– Уши сказали мне, что колдун держит слуг у себя до самой их смерти, а потом отправляет волшебные предметы в мир, чтобы найти новые жертвы. Только вот… – Катрица замялась.

– Говори же!

– Слуги долго не живут, потому что все наши уши, чешуйки, клыки и… крылья работают, что ли, от нашей собственной жизни, как от батарейки.

Лиллана охнула – она сразу же вспомнила все картины и фотографии в том жутком коридоре. Все слуги на них были молоды!

– Нам никак не спастись, – грустно сказала Катрица. – Колдун всегда может призвать обратно. А вот если узнать настоящее колдуново имя…

– Слушай, Катрица, эта вся история за уши притянута, – вздохнула Лиллана. Она изо всех сил старалась верить, что ее ожидает другое, более прекрасное будущее, чем смерть в этом темном дворце.

– Это я сюда за уши притянута! – вспылила длинноухая. – А тебя, кажется, доставили первым классом, по воздуху! Разве что стюардессы не было.

Лиллана с трудом сохранила угрюмое выражение лица.

– Так вот я к чему веду, – продолжила Катрица. – Вещи сказали мне, что колдун похоронил свою супругу на вершине Горы, в обсидиановом гробу, и что никак туда не добраться, только если летать научиться.

– Я поняла, к чему ты клонишь.

Катрица застенчиво пошевелила ушами и бодро втянула живот, тщетно пытаясь казаться меньше и легче.

– А если ты затащишь и меня наверх, то я сумею послушать, о чем говорят останки Астильбы. Уж жена-то должна знать, как зовут ее мужа.

Лиллану немедленно одолела дрожь нетерпения.

– Пойдем, – сказала она и схватила Катрицу за рукав. В Лиллане уже затеплилась надежда увидеть родных, свой дом, обшарпанный подъезд и даже Макса, которого она искренне во всем винила. Не было бы его дурацкого приглашения в клуб, не было бы этого маскарадного костюма…

Постоянно оглядываясь, девушки вышли за пределы дворца, – со стороны он выглядел невзрачной заброшенной избушкой. Отсюда была видна Гора, ее высокий, зловещий и неприступный пик в окружении темных туч. Лиллана подышала, собралась с мыслями. Подруги обнялись, и Лиллана с трудом поднялась на крыло.

Лететь было тяжело. Лиллана пыхтела, ругалась, но крыльями работала. Все время казалось, что она вот-вот выбьется из сил, упадет вместе с Катрицей и разобьется насмерть. Спина и плечи горели, нечем было дышать. Когда девушки добрались наверх – уже светало. Страх падения истончился и смерть уже не казалась такой близкой.

– Она что-то бубнит! – радостно закричала Катрица, перекрикивая ветер.

Ободренная новостью, Лиллана приземлилась и присела на самый краешек черной и гладкой обсидиановой плиты. Потом вдруг поняла, что это такое и встала. От могилы Астрильбы веяло нестерпимой, пронизывающей печалью.

– Что она говорит?

Катрица помолчала несколько минут, напряженно вслушиваясь и беззвучно шевеля губами.

– Не могу разобрать, – сказала девушка расстроено. – Постоянно какой-то шум, точно кто-то камни перекатывает.

Лиллана прислушалась тоже и побледнела.

– А кто-то и правда перекатывает камни! – быстро прошептала она и толкнула Катрицу за ближайший валун.

Едва дыша, Лиллана робко выглянула. Казалось, Гора ходит ходуном. На край крохотного плато на вершине стали сами собой запрыгивать камни – сначала крошечные, а потом и большие. Через несколько минут стало понятно, что стало причиной необычного подъема камней. Показался колдун Виридий. Он стоял на увесистом обломке скалы, точно на ровном полу. Камни перекатывались под ним, подобно волнам, и несли колдуна все выше, пока он не ступил на твердую землю возле гроба Астрильбы.

– Здравствуй, – тихо сказал он, печально глядя на черную плиту.

– И тебе привет, Серсо Серсегорсо, – раздался из гроба глубокий холодный голос, и девушки чуть не выпрыгнули из своего укрытия от испуга.

– Я созвал их, – рассказывал колдун жене. – Так поступали мой отец, и дед, и все прадеды.

Старик вздохнул и погладил острый обсидиановый угол.

– Они испуганные и обозленные, – жаловался он. – Ни на что не годятся. Ноют, плачутся, дерутся и грызутся между собой. Такие тщедушные, что умрут от натуги, если приказать им действительно серьезные вещи. Плохая это была идея.

– Отпусти их, Серсо, – предложил голос Астрильбы. – Пусть уходят.

– Не могу, – признался колдун. – Пробовал. Ничего не работает. Одно только избавление – ждать, пока вымрут.

– Тогда подожди, – сонно согласился голос, и старик подался вперед, точно пытался догнать ускользающий звук.

– Я подожду, Астрильба, – пообещал Серсо Серсегорсо, колдун по прозвищу Виридий. – И снова останусь в тишине, с тобой.

– Останешься, – эхом отозвался голос и замолк. Старик постоял еще немного и шумно спустился вниз.

– Есть, – с мрачным удовольствием ответила Лиллана, когда все стихло. Теперь нельзя было ждать, пока иссякнут силы, связывающие Лиллану с ее крыльями. Она опять обняла подругу и обе девушки бросились вниз. Скорость и холодный ветер радовали их.

***

– Где эти бездельницы! – бушевал колдун, потрясая своим посохом. – Я их со свету сживу!

Если старик хотел, никто не мог спрятаться от него во дворце, но Лилланы и Катрицы не оказалось на месте. Неожиданно для самого себя, Виридий пришел в ярость от этого происшествия. Вглядевшись в растерянные лица своих слуг, жавшихся от него по углам, он смягчился. На его лице появилось брезгливое выражение, он отвернулся от пресмыкающихся фигур. Старик не помнил ни одного лица.

– Водки, голова болит.

Лиллана и Катрица тихонько вошли в холл и сразу же увидели колдуна, сидевшего на ступеньках лестницы.

Виридий поднялся, Картица ахнула.

– Я вам сейчас покажу, – прошипел колдун. – Погулять решили?

– Да, Серго Сарсегорсо, – медленно проговорила Лиллана, грозно, по-орлиному, раскрыла крылья. – Решили уйти отсюда.

Колдун изменился в лице, широко раскрыл глаза. Серсо Серсегорсо! Так девчонки назвали его! Но откуда они узнали? Первое мгновение казалось, что он трепещет, словно увидел грозного ангела, пришедшего за его душой. Но это хрупкое мгновение сменилось другим. После разговора с Астрильбой он уже предвкушал покой и тишину, когда через несколько лет эти жалкие слуги переведутся сами собой. Его раздражали эти вольные речи.

– Взять ее! – приказал он, но никто не шелохнулся. Колун огляделся по сторонам.

– Растопчите их! – требовательно выкрикнул он. –  Живо! Смешайте с землей!

Но колдовство больше не действовало. Один из слуг щелкнул волчьими клыками, другой прошелся когтями по мрамору колонны. Девица с копытами вместо ступней захихикала тихо, по-овечьи. К колдуну подступали отчаявшиеся, озлобленные люди. Сначала они двигались медленно, но смелости прибавлялось и шаги становились быстрее.

Старик поднял посох и отступил к лестнице. Засверкали молнии, хлестнули огненные струи, по холлу разлетелись крики боли и злобы. Первый раз Виридий промахнулся, но потом попал в блеющую девицу и стер ее со свету. Слуги озверели и кинулись все разом. Никакое колдовство не могло их остановить.

Чьи-то клыки впились в руку колдуна, а когти – в ногу. Живот пронзили рога, вокруг горла обвился длинный, склизкий язык. Старик выронил посох из рук, пошатнулся и рухнул на ступеньки. Мир взорвался перед его глазами, превратился в яркое пятно. На мгновение Виридий увидел всех своих предков, властных и жестоких, глядящих на него с осуждением, отворачивающихся. И все померкло.

Катрица дрожала, прижавшись к стене, зажимала руками уши. Лиллана прикрыла ладонью губы, сдерживая крик.

– Что же это, – бормотала она. – Я же только… Домой… На свободу… Я же не…

Она видела, как из ревущей склоки выкатился посох с головой мопса и докатился почти до ее ног. Она подняла деревяшку. Коснувшись артефакта, девушка вздрогнула и почувствовала власть над всеми, кто находился в комнате. Стараясь соображать быстрее, Лиллана взмахнула посохом прямо перед собой и крикнула:

– Стоять!

И все замерли, хоть и бросали на нее ненавидящие взгляды. Слуги во дворце Виридия не любили друг друга и даже не знали имен тех, с кем находились в одной комнате. Только Катрица знала имя Лилланы, но подруга с надеждой смотрела на посох и преданно молчала.

Голова мопса сама собой повернулась к девушке, и от этого сердце болезненно сжалось, а навязчивый голос полез в уши: «Здравствуй, новая госпожа, повелевай».

– Скоты! – крикнула Лиллана, радуясь, что не видит насмерть растерзанного колдуна за их спинами, у лестницы.

– Он мучал нас!

– Он пил настойку и хмурился! – Лиллана едва сдерживалась, чтобы не заплакать. – А в остальное время – сидел в кабинете!

– И творил там страшные дела!

– Да не было у него никаких дел! – девушка едва находила в себе силы спорить, настолько злы были взгляды бывших слуг, нацеленные на нее. – Он письма перечитывал к жене! А вы его головой о ступени!

Лиллана дышала тяжело и вся дрожала.

– Скоты! А как он умер – так кинулись за посохом!

– Это справедливо! – все загалдели, жадно глядя на мопса. – Правосудие!

– Вы ничем не лучше! Ничем!

– А мы и не говорим, что лучше.

– И я тоже… Ничем не лучше, – тихо проговорила Лиллана. Серсо Серсегорсо – это имя не просто освободило их с Катрицей, оно убило колдуна. Это сама Лиллана его убила! Но больше тут командовать никто не будет!

Она подняла посох над головой и ударила его со всей силы о колено. Ногу обожгло огнем, она вскрикнула, но дерево поддалось и сразу же треснуло. Голова мопса печально укатилась в сторону. Сверкнувшие на миг глаза деревянного пса обещали невообразимые беды и скорую расправу.

Все замерли.

– Лови ее! Горгулья! Курица общипанная!

Но Лиллана ухватила дрожащую Катрицу за руку. Они побежали к дверям. На воздухе девушка расправила крылья, разбежалась и взлетела, неся с собой подругу, как пушинку. Лиллана ощутила свободу, и теперь ей казалось, что она может унести на своих плечах все горы мира.

Они летели все выше и быстрее, ветер свистел в ушах и бил в лицо, а внизу что-то грохнуло и задымилось. Воздух до самых пиков гор пронзил ломкий, деревянный и визгливый лай. Астрильба всхлипнула в своей могиле и навечно умолкла. Лиллана обернулась и увидела – нет больше избушки колдуна.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 3,33 из 5)
Загрузка...