Бегущий по краю

Что бы вы сказали о ворах, убийцах, мошенниках? Глупцы, преступники, алчные твари? Тогда что вы скажете о тех, кто вынужден так жить? Я говорю не о тех дураках, которые по глупости совершили подобное и пошли по кривой дорожке дальше, со временем ставших профессионалами или неудачниками. Я говорю о тех, кто всеми гоним, кого преследуют инквизиторы и боятся все остальные только за то, как они выглядят. Проклятые, нелюди, монстры[1]. Зовите, как хотите. Они должны быть истреблены только потому, что являются такими. Другого не дано. У них только одна цель – выживание. Вот и я, Рокус, вынужден скрываться от других. Королевство Крам не отличается от других в отношении к нелюдям. Правда, сейчас моя голова для них ценней, чем остальные. Во-первых, голова двуногой рептилии пользуется спросом на чёрном рынке и является объектом уважения и зависти, а во-вторых, пару минут назад я украл ожерелье дочери короля, навещавшей подругу в одном и отдалённых от города замков, и сбежал через чёрный ход на кухне. Убьют меня скорее по второй причине, а для первой моя голова не очень-то сгодится, при рождении мне не повезло только тем, что кожа по всему телу больше похожа на чешую, а почти во всём остальном меня не отличить от простых людей.

Как только я забежал в лес, укрываясь капюшоном с плащом, меня, видимо, заметил кто-то из стражников, затем я еле услышал крик: «Он сбежал в лес! За ним!». Кромешная ночная тьма вокруг, а они такие зрячие! Я бежал без оглядки, пока не услышал лай. Людям меня догнать ещё трудновато, а вот для псин это не проблема. Каждый лай становился громче, поэтому я приготовился к тому, что меня сейчас нагонят и, возможно, загрызут прежде, чем явятся стражники. Чёрт, не хотелось бы этого делать, но придётся. Достав метательный нож  с пояса, я, не останавливаясь, сделал полный оборот и бросил его перед собой и ближе к земле, затем продолжил побег. Я видел перед собой двух собак, а последовавший за моим броском скулёж подтвердил, что я попал, значит осталась только одна, и та сейчас набросится. Выхватив кинжал, я оглянулся и увидел, что гончая уже готова к прыжку. Время словно само замедлило ход, чтобы я успел развернуться и, если не нанести удар, то хотя бы поставить кинжал перед собой, что я и сделал. Приняв весь вес собаки на грудь, и упав на спину, я прокатился по земле метр, может два, после чего посмотрел услышал тихий скулёж и почувствовал что-то тёплое.  Стащив собаку с себя, я увидел, что кинжал попал ей в горло, но она ещё была жива и стонала от боли, часто дыша, лапы быстро дёргались в желании избавиться от лишнего железа в шее, а круглые глаза уже не искали никакой охоты. Бедному существу хотелось, чтобы боль ушла. Схватившись одной рукой за шкирку, а второй – за нож, я резко вынул его, отчего собака громко взвыла, а полные боли глаза посмотрели на меня с сильной мольбой. Я аккуратно обхватил руками её вытянутую морду, при этом прижав коленом плечи к земле.

- Прости.

Резкое движение и лёгкий щелчок прекратили её страдания, мне нужно бежать дальше. Похоже, Гир всё-таки смог устроить такое, из-за чего почти всех гончих со дворца забрали, чтобы накрыть одно из убежищ  повстанцев-нелюдей. Но, клянусь богами, если он ещё раз так внезапно даст работу без подготовки, я его прибью. Стражники не скоро меня догонят, так что фора у меня есть. Пока я бежал мимо деревьев, то заметил, вдали реку. Добежав до неё, быстро упал на колени и смыл кровь с рук. Пока  я этим занимался, заодно старался перевести дыхание. Я, может, и быстро бегаю, но сейчас, кажется, сердце не выдержит и остановится. Вот только куда сейчас бежать? Почему я не могу надолго задержать дыхание и скрыться под водой?  Вечно обстоятельства против нас. Оглядевшись по сторонам, увидел вдали небольшую водяную мельницу. Пережду всё там. Переплыв реку, я оказался на нужной стороне, а благодаря течению, ещё и ближе к цели. Выбравшись на берег и снова напрягая и без того замученные ноги, я побежал, пока страх скорой смерти ещё это позволял и скрылся за деревьями, чтобы не сразу заметили. Чем ближе была мельница, тем медленнее передвигались ноги, несмотря на мои потуги ускориться. Наконец, дойдя до возможного укрытия, я тихо подошёл к двери приложил ухо и прислушался, но ничего, кроме шума воды с другой стороны убежища и сильного напряжения в ногах, я не слышал. Дверь оказалась заперта, значит, мельник боится, что украдут лежащую внутри муку.Тогда я взял спрятанную отмычку, с которой даже во сне не расставался, встал на колено и вскрыл замок. Как только прозвучал щелчок, я быстро вломился внутрь, закрыл дверь и огляделся. Снаружи на небе появилась луна, немного освещая внутренний мир, в котором я сейчас укрываюсь. Внутри мельница  кажется ещё меньше, несмотря на то, что двухэтажная. Жернова и все комплектующие располагались левее середины комнаты и ближе к стене, справа от них наклоненная лестница ведущая наверх, напротив же лестницы окошко высотой в локоть-полтора, а рядом с ним стол да две скамьи. Но я только сейчас понял, что если тут кто-то спит, он мог услышать, как шумно я входил, потому я подкрался к лестнице, а, когда убедился, что никто не думает спускаться, забрался наверх и увидел пустующую кровать рядом с бункером, в который засыпается зерно. Никого, это хорошо. Спустившись, я подошёл к столу и упал на задницу рядом с окном, ноги совсем не держат. Я стал прислушиваться к каждому шороху, какой достигал моих ушей, вернее тех вертикальных щелей, что мне их заменяли. Просидев так битый час, и не услышав ничего, кроме трелей сверчков и периодически повывающего ветра, я решил, что стража оставила мои поиски до утра, но безнаказанным оставить такое им никак не позволят. Можно немного передохнуть, а утром проберусь в Мускал, чтобы отдать амулет ублюдку Гиру и забрать деньги, потом смоюсь из города так быстро, как только смогу. Всю ночь с некоторой долей страха я просидел под окном, прислушиваясь к любому шуму. Через час или два после моего прихода явился пьяный мельник, но он собирался побыстрее лечь спать, потому не заметил меня, прячущегося за жерновами, поднялся по лестнице и захрапел, как только упал на постель.

Следующее, что я помню, это то, как за мной гонится ищейка, как я её убиваю, моля о прощении. Я собираюсь дальше бежать, но внезапный непонятный страх окутывает меня. Обернувшись, я вижу, как она встаёт, глаза её налиты кровью, а я не пытаюсь защититься, лишь оправдываюсь. Пусть я искренне не хотел этого, не желал, говорил, что мне пришлось. Но я это сделал. Я был бы рад, если бы на её месте оказался человек, но этому уже не бывать. С каждым её шагом мой страх возрастал. А когда она, наконец, подошла, чтобы убить меня, я, пусть и напуганный как никогда в жизни, сам подставил шею с некоторым облегчением, что вина  больше не будет меня терзать. А после собака вгрызается в моё горло, а с ощущением её зубов под кожей ко мне пришли новая волна страха смерти, пробуждение и холодный пот, выступивший на коже. Уже светает, надо убираться отсюда.

Когда первые утренние лучи озарили горизонт, я уже покинул укрытие и двинулся в сторону Мускала. Чем раньше доберусь до тамошних катакомб, тем меньше вероятность, что меня заметят. Пару раз пришлось спрятаться в кустах, чтобы меня не увидел никто из «соловьёв», решивших поохотиться на оленей с утра пораньше. Всё было бы нормально, если бы не звук натянувшейся тетивы. Как только она дёрнулась, я быстро упал на землю, а стрела вонзилась в дерево, стоящее в шаге от меня, примерно на уровне моей шеи. Меткий стрелок попался. Чёрт.

- «Вставай, тварь, - окликнул меня довольно юный голос».

- «Только не стреляй, ладно? - ответил я, медленно поднимаясь на ноги».

- «Чего тут забыл?, - спросил парень примерно семнадцати-восемнадцати лет».

- «А что я вообще могу где-то забыть? - парировал я, - Все такие, как я, в розыске».

- Сколько же мне за тебя дадут, если сдам?

- «Не смеши мою обувь, а то мне щекотно, - усмехнулся я. - Ты так говоришь, будто не знаешь, что уготовано тому, кто сдаст нелюдя. Благодарность церкви на словах, не более».

- «Зато сколько бед вы на нас накликали, - промолвил парень. - Уже и за это вас можно убить».

- «Инквизиторы ещё много чего могут сказать, - сменил я свой тон. - Я ничего во вред людям не сделал, хотя эти «слуги божьи» убили моих родителей у меня на глазах. Ты знаешь, каково это?»

- Под прицелом любой такое скажет.

- Так опусти лук, и я это повторю. Даже из самых гнилых людей вряд ли найдётся тот, кто пожелает чего плохого родителям.

- Заткнись, урод.

- Бог разве не гласил, что всякая жизнь священна? Зачем брать грех на душу?

По глазам парня уже видно, как его гложут сомнения. Наконец, он опустил лук.

- «Я тебя здесь не видел, - ответил он с недвусмысленным намёком».

- Спасибо.

Я дал дёру так быстро, как мог, а то вдруг парниша ещё передумает. Хорошо, что не все такие фанатики, без разбору слушающие божьих палачей.

К полудню я добрался к тайному подземному проходу контрабандистов, пролегающему через городские катакомбы. Вонь и смрад, царящие здесь, каждый раз вызывают рвотные позывы, несмотря на то, сколько раз я тут проходил, порой даже проводил целые дни, чтобы переждать волнения, вызванные моими последними работами. Хотя большинство проклятых города живут здесь, некоторые обживают заброшенные дома и стараются не привлекать лишнего внимания. В одном из таких домов и живёт Гир со своей свитой, мнящий из себя авторитета. Хоть он и пытается выжить, как и остальные, но из-за таких, как он, нас бы гоняли даже несмотря на то, что мы «адовы твари». Я миновал лабиринт подземелья и вышел через одну из небольших решёток, проходя через которые, все жители города сливали из вёдер отходы. Хоть какая-то канализация, да и удобный выход из города есть, если раньше не поймают.

Натянув капюшон и маску, чтобы скрыть лицо, я прошёл два дома и свернул направо между вторым и третьим. Подошёл к двери, добавленной после того, как Гир здесь обосновался, и постучал. Удобно, что не нужно бояться чужих взглядов, если бы кто-то с наружной стороны зашёл в заброшенный дом. Створка на уровне глаз открылась.

- «Что есть проклятие? - спросил жутковатый рычащий голос».

- Наша жизнь.

Створка закрылась, и до меня донёсся звук нескольких открывающихся замков и рычагов. После дверь открылась, и я вошёл во тьму. Поскольку мне нужно было время, чтобы привыкнуть к темноте, я постоял несколько секунд, а когда глаза начали привыкать, сразу поднялся на второй этаж. В полностью окутанном изнутри тьмой доме, где даже на окнах были большие занавеси, с лестницы я увидел, как при свете нескольких свечей в комнате напротив четверо звероподобных проклятых играли в покер, а у двери, что мне открылась, стоял волкоподобный нелюдь, сверля меня глазами. Да уж, не только голос его вызывает некоторый трепет. А, поднявшись выше, я заметил в противоположном конце комнаты на небольшом диване, каких у знати немеренно, природного нелюдя, похожего на валун человеческих размеров. Правда, силуэт его человеческим назвать трудно, скорее это глыба, имеющая отростки, чем-то напоминающие руки и ноги. Позади него стояли двое: девушка с ярко оранжевой кожей и такой же каменный истукан, как первый, - и двое звериных: один у окна, второй напротив, рядом с лестницей.

- «Здоров, Гир, - обратился я с притворной улыбкой к сидящему на диване гиганту. - Как жизнь? Не болеешь? Меня даже не обыскали».

- «Сам знаешь, таких, как я, болезни не берут. А новичков этих нужно будет уму-разуму научить на будущее. Но ты уж достаточно пользуешься моим доверием, чтобы тебя не обыскивать, - усмехнулся каменный. - Твои дела как? Не подстрелили ещё?»

- «Как видишь, лишних дырок нет, - уселся я в одно из двух кресел напротив».

- «Достал? - всё так же улыбаясь, но более серьёзным тоном спросил Гир.

- Как всегда, сразу к делу.

- А чего тянуть-то?

- «Действительно, - поддержал я, запуская руку за пазуху в поисках медальона».

При этом я заметил, как двое охранников позади здоровяка насторожились, и обратился к каменному: «Зоден, Лучше не напрягайся, а то потрескаешься. Тебе сколько лет, немолодой ведь».

- «Ах ты ж щенок! - обозлился ещё более грубым басом, чем у Гира, валун. - Прибью когда-нибудь!»

- «Хватит уже, - внезапно оборвал нас Гир, забирая у меня золотую безделушку. – Молодец, долг погашен и тридцать золотых твои».

- «Эй, - возмутился я, - моя часть составляет тридцать три».

- «Жадничать нехорошо, знаешь ли», - усмехнулся Гир.

- «Шкурой рисковал только я, а ты и так большую часть забираешь, так что не тебе о жадничестве говорить», - серьёзно возразил я.

- Какой обидчивый, и подразнить уже нельзя.

- «Ты мне так и не сказал, зачем тебе сдался королевский кулон, - взяло надо мной верх любопытство, - опять поманился на лёгкую наживу большого куша?»

- А кто бы не повёлся.

- «Всё как обычно, - смирился я. Давай деньги и я пойду».

- А ещё заработать не хочешь?

- Этих денег, конечно, не хватит, чтобы залечь на дно надолго. Мне надо убраться из города сегодня же. Так что, если хочешь, чтобы я за неё взялся, выполнять буду сегодня же.

- «Замечательно, - оскалился собеседник, - потому что тебе нужно ограбить одного из высших инквизиторов».

- «Ты с какого дуба рухнул! – резко поразился я. Мозги уже окаменели? Кто ж полезет в логово инквизиторов?!»

- «Твоя доля – полторы сотни золотых», - снова ошарашил меня работодатель.

Я молча сидел, неспособный переварить то, что услышал ранее, не говоря уж о цене.

- «Всего лишь ключ из кабинета украсть и прийти сюда, - продолжал наседать Гир. Ты же такое не раз делал. Да и твои природные способности к маскировке делают тебя лучшим кандидатом».

Тебе легко говорить. Мне для этой «маскировки» нужно очень сильно сосредоточиться и, желательно, вообще не дышать, слишком уж плохо обстоят дела с контролем этого таланта. Если бы это было так просто, я бы не бежал через кухню с ощущением, что моей спины вот-вот коснётся пика или стрела, а вышел бы через парадный вход, как знатный вельможа и бесшумно поносил бы всех солдат на пути.

На несколько секунд я закрыл глаза и обхватил руками голову. Итак, я – проклятый, вынужденный зарабатывать на жизнь воровством. Меньше дня назад я украл у принцессы королевства кулон. Хоть моего лица не видели, бежать из города придётся, для предосторожности. Вырученных сейчас денег не хватит надолго. А, чем бес не шутит!

- Черти с тобой, Гир! Быстрее начнём, быстрее закончим.

- «Вот это деловой подход. – обрадовался Гир. Этот инквизитор как раз сейчас на площади, и какое-то время его не будет. Всё в твою пользу!»

- Очередную проповедь зачитывает?

- Да, методом запугивания. Снова какой-то дурак новым способом провинился перед Богом, за что сурово карают.

- Ничего нового. Где его кабинет?

- В его же доме, четвёртый справа от собора, на втором этаже.

- Как выглядит ключ?

- Напоминает собой крест, не пропустишь такой.

- «Тогда пойду работать», - с этими словами я направился к выходу, прикидывая, как лучше добраться до места назначения.

Миновав сторожевого серого охранника, любезно открывшего передо мной дверь, я вышел на улицу и решил забраться на крышу одного из соседних зданий, чтобы определиться с маршрутом.

Стоило мне перейти дорогу, как я почувствовал сильный запах железа вперемешку с серой, отчего сразу нырнул в проём между домами, встал за небольшим углом и прижался спиной к стене настолько, насколько было возможно, если не сверх того. Постепенно запах ослабел, пока вовсе не пропал. Почему-то в последние пять-шесть лет от дланей господних стало нести за несколько метров так, будто они принимают серную ванну с примесью стали. Вонь иногда такая сильная, что желудок невольно выворачивается наизнанку. Не представляю себе беды городской стражи, чьи доблестные члены сопровождают их в караулах. Ну, раз я тут и никто меня не видит, можно забраться и тут. Оголив свои когти, благо, способные выдержать мой вес, я, выискивая подходящие проёмы между камнями, забрался на крышу двухэтажного дома и принялся осматривать ситуацию из положения сидя. Собрав всю волу в кулак, я таки смог стать невидимым для чужих глаз, и начал внимательно осматривать дома. Хорошо, что вокруг и вообще большинство домов в городе такие же, на каком сейчас сижу я, а то и на этаж меньше, а площадь является своеобразной границей, дальше неё находится территория дворян, которые, если им заблагорассудится, могут взглянуть на происходящее со стены. Проход через неё находится под стражей, и попасть на ту сторону удаётся не всем и далеко не всегда. Собор же стоит в нескольких домах от площади, но, раз я отсюда вижу движущуюся линию вельмож на стене, значит, церковник уже начал представление, следовательно, простого люда там собралось огромное количество. Наверняка сейчас многие пытаются не задохнуться в центре толпы. Животные! Упиваются насилием и истязанием друг друга, а монстрами называют нас. Все прокляты по-своему.

Я решил, что лучше забраться в дом со стороны, более удалённой от площади. Прикинув маршрут, я спустился на землю и двинулся к цели. То, что никто из уже редких прохожих(видимо, большинство уже собралось на площади)не обратил внимания на фигуру в капюшоне и маске, меня не удивило. Никто не приставал, мне же на руку. Обойдясь без лишних происшествий, я добрался до нужного дома. Стоило пройти ещё немного, и можно упереться лицом(или мордой) в толпу, наблюдающую за чужими страданиями. Дом вроде простой, ничем не примечательный. Ну, хорошо. Обойдя его вокруг, на задней стороне я заглянул в окно. В доме никого. Выбив стекло одним из лежащих поблизости камней, я просунул руку внутрь, открыл защёлку, и залез целиком. Внутри нет ничего такого, что показало бы, что тут живёт инквизитор: обеденный стол со стульями, книжный шкаф, не сильно богатый обставленными в нём книгами(конечно, куда священнослужителю без образования), камин, дверь в подвал, о которой явно говорит ручка, выделяющаяся на полу. На всякий случай не буду туда заглядывать, лишние тайны мне ни к чему. Я поднялся на второй этаж и увидел две двери: одна напротив меня, другая слева. Сперва заглянул в ближнюю, там оказалась спальня: ничего кроме кровати и шкафа нет. Значит, остаётся один вариант. Подойдя к двери, я заглянул в замочную скважину. Арбалета, способный пустить мне болт в грудь или промеж глаз, к счастью, отсутствует. Но, вскрыв замок, всё же оказавшийся запертым, я отошёл в сторону и только потом резко открыл дверь. Ничего не последовало, что уже радует. Войдя в комнату, я обнаружил стоящий посреди неё стол, бархатный стул, скорее всего служащий охотнику за нечистью рабочим местом, напротив два простых стула для гостей. По всему столу были разложены бумаги, на правой части стола, ближе к краю на своих местах спокойно стояли гусиное перо и чернильница. С другой стороны выделялась деревянная шкатулка. Явно спрятать ключ больше было негде, если только святоша не взял его с собой. Но нет, ключ оказался в шкатулке, взяв его, я про себя подумал, что инквизиторы не боятся, что есть такие сумасшедшие, как я, решившиеся их обокрасть. Затем я обнаружил в том же хранилище кулон, похожий на тот, который я украл для Гира. Вот это странно. Неужто инквизитор ухаживает за королевской дочуркой, и это знак преданности и чистой любви, от которой меня тянет вывернуться наизнанку?

Поставив шкатулку на место, я быстро спустился и вылез через окно. Несколько мгновений спустя до меня донёсся свист кнута. Началась порка, значит. Гляну быстренько, что там происходит, и побегу обратно. Не желая попадаться на глаза, кому-либо, я махом забрался на крышу дома, близкого к площади и затаился на скрытой стороне крыши, показав лишь полголовы до уровня глаз. Но меня тут же охватил ужас.

Парень, отпустивший меня в лесу, сейчас был прикован к столбу в центре площади, обращённый голой спиной к народу. А тот любовался на то, как человек, одетый в чёрные одежды, истязал мальчишку кнутом, каждым ударом оставляя на нём красную полосу, сочащуюся кровью. И каждый из них сопровождалась громким щелчком, стонами парня, неспособного стоять на ногах, и выступавшими трещинами на столбе, который, казалось, не выдержит очередного напора от удара. Похоже, какой-то горе-охотник сдал парня этим ублюдкам.

- «Дети Господни! – воззвал изувер к собравшейся толпе после минутной порки. Этот… выродок, шпион Дьявола был замечен в сговоре с нелюдьми. Спокойно разговаривал с ними, держа меч свой в ножнах вместо того чтобы избавить землю от одной из этих тёмных тварей».

- «Пусть ЭТО, - указал он на изуродованную спину юнца, - будет уроком для всех, кто посмеет даже подумать о том, что с этими нечестивыми ублюдками можно договориться. Они монстры, ниспосланные злыми силами, чтобы совратить наши души. А этот еретик вскоре будет сожжён на костре. А вот такие, - стоило ему подать знак, и стража сразу подвела второго человека, ранее сидевшего на коленях и наблюдавшего за всем этим».

Взгляд его был полон отчаяния, сокрушенности и ненависти к оратору, продолжавшему свою речь.

- «Такие глупцы хуже всех, ибо не могут отринуть зло от себя и…

- «Ты истязаешь моего сына, говнюк, - выдал наперекор ему пленник и внезапно подскочил к нему, неслабо вмазав по лицу.

- «Да как ты посмел поднять руку на слугу Божьего! - выпалил инквизитор, - Похоже, тебе уже не помочь. Отче наш вездесущий! Помоги своему верному слуге и покарай грешника, поддавшегося Тьме и отринувшего твою милость!»

Следующее поразило всех без исключения, кто там присутствовал, кроме самого инквизитора. Молния внезапно озарила ставшее недавно пасмурным небо и ударила точно в поглощенного гневом отца, отчего тот сразу отдал душу Богу или Дьяволу. Над всей площадью нависла гробовая тишина, никто не посмел сказать ни слова, даже дворяне на стене затихли как мыши.  И только ужас сопровождал эту тишину, наполняя всех вокруг сильным страхом, в то время, как лицо и душа парня с истерзанной спиной наполнились горем и отчаянием всего лишь за несколько секунд.

- «ААААААААААА! - взвыл убитый горем мальчишка. Ублюдок! Убью тебя! Убью, тварь!»

Инквизитор сказал что-то стражникам, и они отцепили ослабевшего мальчишку да приволокли его к ногам убийцы.

- «Ну давай! Покажи всю суть своей черной души. Убей меня! – Обращался к нему палач, работая на публику. Парень же поднял лицо, убитое горем, неспособный сейчас ни на что.

- «Вот они, посланцы Лукавого, - объявил инквизитор, резко достав нож и проткнув парню сердце».

Мальчик же оказался парализован страхом перед стремительно приближающимся концом. Уже через секунды чистый нож вернулся в ножны, а юнец, виновный лишь в том, что его заметили рядом со мной, пал мертвым телом на землю. Такова была причина его смерти? Я поражен так, как никогда, опустив голову и сжав кулаки настолько сильно, что кровь хлынула из-под пальцев. Он ничего не сделал, даже не испытывал ко мне ненависти, а его убили из-за меня. Сколько боли будут причинять люди, пока не насытятся?

Добежав до убежища Гира без стычек со стражей, которая, похоже, вся собралась на площади, я постучал в дверь, попутно пытаясь отдышаться.

- «Что есть проклятие? - прорычал уже знакомый голос».

- Наша жизнь. Открывай быстрей.

Стоило двери отвориться, я быстрым шагом направился к лестнице и поднялся в просторный зал. Вот только Гира и двух его охранников не было. Зато здесь остались двое звериных бугаев, один из них имел при себе длинный коричневый, мохнатый хвост, второй был награжден рыбьей чешуей, а когда он чесался, то за мочками ушей были заметны жабры.

- Где Гир?

- «Вышел, - ответил хвостатый, - скоро должен вернуться. Присядь пока. Никуда он не убежит, целыми днями тут сидит да гостей встречает».

Сев в одно из свободных кресел, я понадеялся, что скоро здоровяк вернётся, отдаст мне деньги и я смоюсь из города.

За пятнадцать минут я успел извести себя так, что дышать стало трудно. Все мои бывшие подельники или напарники, если и умирали, то знали, что это неизбежно. Они каждый раз, как и я, рисковали жизнями. Но этот парень… внезапно пришли, взяли под стражу не пойми за что, потом прилюдно истязались, и, в конце концов, убили. Мне даже противно, что я наполовину человек. И снова все мои размышления прервали громким ударом.

- «Именем инквизиции, Открывайте! – крикнул голос, донёсшийся даже до моих ушей»

- «Бесы! – выругался рыбоподобный».

- «Быстро вниз, - сказал хвостатый, - забаррикадируем двери и окна, живыми не дадимся!»

- Откуда они вообще узнали?

- «Эта тварь нас продала! – обозлился я, вставая и направляясь к лестнице».

- Ты о ком? О Гире, что ли? Он не мог...

- Да он за гроши и мать продаст!

Стоило нам спуститься, как передо мной появилась новая картина. Волчий крепыш стоял с двумя другими зверями и плечом подпирал дверь, в то время как другие двое блокировали другую дверь. Я ринулся к тем, кого меньше, но не успел добежать: переносной таран сорвал дверь с петель и двоих бедолаг накрыло, вдобавок сразу влетели стражники.

- «Сдавайтесь по-хорошему – приказал один из них».

- «А если нет? – съязвил я, быстро бросив ножик в горло наглеца.

Попасть-то попал, но он среагировал, хотя всё равно слёг с криком и истекая кровью. И тут понеслась. Неразборчивые крики со всех сторон, лязг стали, свист пары пролетевших мимо стрел. Одного из врагов я успел зарезать, другой оглушил меня, ударив эфесом промеж глаз, а дальше всё как в тумане. Кажется меня ещё избили, а потом я потерял сознание.

Очнулся я уже неизвестно где, после того, как меня окатили ледяной водой. Я очнулся и автоматически попытался дёрнуться, но меня что-то ограничивает. Придя в себя, я понял, что сижу прикованный к стулу по рукам и ногам. Даже шея была закреплена металлической дугой. Вот же ж,… кажется, я попал по-крупному. Передо мной сидел тот самый урод, что замучил парня и убил его вместе отцом.

- «Ну здравствуй, Рокус, - улыбнулся мне изувер.

- Гир рассказал?

- Ага. И не только об имени. В детстве ты потерял родителей. Что тут сказать, плохо прятались.

- А не пошёл бы ты в преисподнюю?

- «Да нет, мне туда нельзя, - сочувствующе ответил убийца, - пока на этом свете дел хватает. А вот потом можно, только сначала я отправлю туда тебя. Кстати, меня Дорэл зовут».

- Да мне плевать, как тебя зовут.

- Логично, тебе это всё равно ничего нового не даст.

- А что тебе от меня нужно?

- «Не поверишь, но… твоя душа, - серьёзно окончил фразу инквизитор».

- За всю мою жизнь от неё ничего уже не осталось. Вы, гады, постарались.

- «Не сказал бы, ты ведь ещё жив, - широко улыбнулся Дорэл. Приступай».

Из-за моей спины вышел человек немного крупнее, чем среднего телосложения. Бритая голова, дьявольский огонёк в глазах, в специальной одежде. Ясно: пыточных дел мастер. Придётся ещё помучаться перед смертью, и что-то мне сдаётся, что меня заставят о ней молить как о глотке воды в пустыне. Палач удалился, оставив нас наедине. Этот недоамбал взял со стола рядом какую-то мазь, и начал натирать мне каждый палец на руке.

- «Что это за дерьмо? – отважился спросить я».

- Скоро узнаешь, - улыбка мастера была подобна той, с какой некоторые ветераны войны убивают врагов. И только это уже крайне сильно меня насторожило.

Обмазав мне пальцы, он вернул мазь на стол, потом прислонился пятой точкой к столу, взяв при этом в руки длинную, но тонкую иглу. Только не говорите, что…

- «ААААААААА! – орал я во всё горло, когда через несколько секунд он, держа указательный палец, воткнул иглу под самый ноготь на несколько сантиметров».

Но не сразу, а медленно, плавно, чтобы я прочувствовал всё. Причём через какое-то время он задел кость, а разворачивая иглу, чтобы её обойти, доставил мне столько боли, что я дёргался изо всех сил, лишь бы освободиться, но это лишь обостряло ощущения. Терпеть это не было никакого смысла, да и сил на это не хватит ни у кого. Я не мог пошевелиться, не мог и не хотел смотреть, а он повторял это снова… и снова… палец за пальцем… каждый раз натыкаясь на кость и «поправляя» иглу… прокручивая её… и с каждым разом становилось всё больнее… и страшнее. Между делом он сказал, что та мазь сделана из каких-то растений и усиливает чувствительность. Когда он закончил с левой рукой, я уже готов был на что угодно, лишь бы убить его. Но когда он сказал, что мы сделаем перерыв, я испугался ещё сильнее. С правой рукой буде ещё хуже: мазь лучше впитается. Не хочу этого. Не хочу! Паника всё нарастала, даже когда я остался один на несколько минут. Со временем боль притихла, но сразу вернулся мастер, словно чувствуя моё облегчение, и продолжил. Я снова кричал… и снова… и снова… Пока не сорвал голос. Пока кроме искр перед глазами не осталось ничего: всё затмевали огромные вспышки. Когда он закончил с правой рукой и вышел, я подумал, что то же самое ждёт и мои ноги, и мой измученный болью рассудок не был в состоянии помочь мне освободиться, я был похож на безвольную куклу, которая годится только для того, что с ней сейчас делают. Когда он вернулся, стоило боли ослабнуть, и вынул иглу, голос мой снова прорезался, и боль вместе с ним стала расти. Она была невыносима, но я мог только кричать. Силы меня уже оставили, но тело всё чувствует, и я ничего не могу сделать. Игла за иглой вынимались, не знаю, раз в час или раз в сутки, но вынимались. Раз за разом. Я понятия не имею, сколько меня уже тут держат. Кажется, я вот-вот сойду с ума. Вот и злосчастный гость в чёрных одеждах мерещится. Или нет? А, может, и не было этого инквизитора вообще? Дурнота чуть спала, когда плод моего воображения одарил меня сильной пощёчиной, видимо обратив внимание, что мне уже плевать на всё вокруг. Не помогло. Зато помогло, когда он потянул последнюю иглу вверх. Только тогда я понял, что он реален, и услышал его голос.

- Как думаешь, сколько времени прошло?

- «День? Два? Неделя? – медленно спрашивал я ослабевшим голосом, хотя мне на это было плевать.

- «Двенадцать часов! – чётко и достаточно громко сказал он, когда сам вынул последнюю иглу.

Стоило моему крику продлиться несколько секунд, как он ударил меня со всей силы несколько раз, и я отключился, несмотря на продолжавшуюся острейшую боль в жизни.

Всё, что я помню дальше, довольно смутно, думаю, рассудок меня подводил очень сильно: меня принесли куда-то, где были факелы, были и нелюди, только они были разрезаны вдоль туловища, а внутренностей не было. Кажется, были ещё живые, как и я. Меня положили на что-то твёрдое. Он стоит надо мной, что-то говорит, я не разбираю, что именно. На его шее медальон. Он что-то кричит, занося нож, моё сердце теперь проткнуто ножом, и я испускаю дух с последним вздохом.

- «Не так быстро, наивный, - сказал бурчащий, жуткий голос. Мы ещё не закончили».

 

Конец

Сэм проснулся в холодном поту.

«Ну и привидится же такое, - сказал он».

Хоть на улице и ночь, машин, кажется, меньше не стало. Нью-Йорк, что поделать. Несмотря на попытки, уснуть уже не получается. Тогда Сэм подумал, что лучше прогуляться, пока есть пара часов до работы. Почистив зубы, умывшись и одевшись, проверил, что при нём всё, что нужно, он пошёл прогуляться и насладиться видом ночного города, заодно и обдумать странный сон.

Вот только окровавленный нож, чешуйчатая рука и золотой амулет в комоде заставят тебя задуматься, был ли это сон. А я буду ждать тебя, ждать демоном мести, пока ты не поплатишься за всё, Дорэл! У всего есть свои последствия. Я буду твоим последствием! Твоей карой!


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...